Сравнительный анализ иерархической и информационной (сетевой) моделей управления

Важнейшие параметры	Иерархическая структура	Сетевая структура
Иерархические уровни	По вертикали	По горизонтали и верти­кали
Разделение труда	Широкое	Незначительное
Положение служащих	Заменяемость, за­висимость, покор­ность	Информированность, лояльность, ангажирован­ность, независимость
Рабочие связи	Незначительные	Гибкие, ситуативные, организованные на время исполнения каждого от­дельного проекта
Влияние и власть	Зависит от положе­ния в иерархии	Зависит от знаний и ква­лификации
Возможности сотрудничества	Незначительные	Широкие
Использование информации	Объем информации зависит от положе­ния в иерархии	Подключение к каналам информации всех актов сети
Важнейшая цель	Ориентация на сохранение суще­ствующего положе­ния организации	Ориентация на развитие организации в соответ­ствии с общественными изменениями

Из таблицы очевидно, что все важнейшие парамет­ры государственного управления сегодня принципиально изменились: вертикальные связи сменились смешанны­ми - вертикальными и горизонтальными; рабочие связи значительно расширились; увеличились возможности со­трудничества, принципиально изменилось положение со­трудников организации и их отношение к информации.

Стремительное развитие информационной революции приводит к тому, что информация становится основным структурным компонентом в государственном управлении, а информационные потоки идей и образов составляют ос­новную логику управленческих структур.

По мнению автора известного учебника по политологии И.А. Василенко, именно поэтому «жесткое мышление» в государственном управлении прак­тически исчерпало свой эвристический потенциал. Со вре­мен Макса Вебера в рамках этой парадигмы государствен­ное управление представляло собой регламентированную сверху донизу иерархическую организацию линейно-функ­ционального типа с четким определением функций каждой должностной категории. Управление при этом рассматрива­лось как механизм, действующий в результате комбиниро­вания ряда факторов, с помощью которых можно добивать­ся определенных целей с максимальной эффективностью при минимальных затратах ресурсов.

Такая модель дейст­вительно результативна в условиях стабильной социальной среды и однотипных управленческих задач и ситуаций, од­нако сегодня все эти факторы принципиально изменились. В условиях информационного государства «жесткое мыш­ление» теряет свою эффективность, на смену ему приходит «мягкое мышление» в качестве инструментария анализа управленческих проблем. Прежде всего, это означает отказ от жестких преобразовательно - наступательных технологий, государственных реформ в стиле «шоковой терапии» и раз­витие «мягких», детализированных и тонких социальных технологий организации государственного управления.

Принцип «мягкого мышления» олицетворяет внут­реннюю самоорганизацию государственных институтов и структур, построенных по модели живого организма, в противовес застывшим конструкциям рационально-бюро­кратической машины.

Отказ от жестких административных инструкций, рассмотрение альтернативных путей развития, непрерывное корректирование и уточнение управленческих задач в процессе государственного управления - вот далеко не полный перечень принципов «мягкого мышления» в действии.

Если парадигма «жесткого мышления» исходила из предпосылки имманентной системности социальной среды и сферы управления, видела основную проблему в поиске оптимальных путей движения к известным или заданным целям, то концепция «мягкого мышления» перенесла при­знак системности с реальности на процесс её познания.

По­добный подход позволяет структурировать управленческие процессы посредством исследования различных взглядов и позиций и основное внимание уделяет самому процессу осуществления (решения) управленческих задач, понимаемо­му как непрерывное уточнение и совершенствование целей. Этот новый подход специалисты называют интерпретаци­онным в противовес системно-функциональному, опреде­лявшему развитие теории государственного управления во второй половине XX в.

Среди категорий управленческой науки понятие интерпретации становится ведущим, а по­нятия заданной функции и определенной структуры - вто­ростепенными (Интерпретация (от лат. interpretatio — разъяснение, толкование) как методология - это совокупность значений (смыслов), придаваемых тем или иным способом элементам (выражениям, формулам, символам и т.п.) какой-либо теории.

На смену жестко выверенной системности в теории государственного управления приходит гибкость и нелинейность.

Ведущим направлением в рамках парадигмы «мягкого мышления» стала организационная кибернетика, возник­шая как контрнаправление по отношению к управленческой кибернетике, отличавшейся излишней механистичностью. Центральным понятием для организационной кибернетики выступает так называемая балансирующая система -сис­тема этого типа способна реагировать на изменения окру­жающей среды, даже если эти изменения не могли быть предсказаны в момент создания системы.

Чтобы оставать­ся балансирующей в течение длительного времени, систе­ма должна достигнуть необходимого разнообразия в целях соответствия сложности окружающей среды, с которой она вступает в контакт. Для государственного управления это означает разработку детализированной структуры адми­нистративных связей по всем обозначенным задачам государственного развития. Цель государственной организации в этой парадигме может быть определена как компромисс между требованиями внешней среды и внутренними функ­циями, а стратегия организации может быть обозначена как стратегия баланса.

Большинство экспертов полагают, что балансирующие системы должны обладать пятью функциями: 1) органи­зации; 2) координации; 3) контроля; 4) сбора и обработки информации; 5) разработки политики.

Именно так можно определить функции основных отделов современной госу­дарственной организации. В условиях слабоструктуриро­ванных проблемных управленческих ситуаций (а именно таково большинство современных государственных про­блем) балансирующие структуры способны мягко пере­страиваться.

Таким образом, современное информационное государ­ство должно быть организовано по модели живого организма, где знания и информация становятся ведущим фактором развития. Общественное богатство все чаще ассоциируется сегодня с обладанием информацией, и уже сейчас «знание-ёмкие» отрасли управления (образование, здравоохране­ние, исследовательские разработки, финансы, страхование и пр.) обнаруживают самые высокие темпы роста занятости и валового продукта.

В сфере управления происходит стремительное вы­теснение материальных компонентов информационными составляющими, а непрерывное снижение себестоимости и удешевление информационных услуг делает информаци­онную революцию в управлении все более демократичным процессом.

В течение последних 10 лет цена единицы па­мяти компьютерного жесткого диска снизилась в 2 тыс. раз с 300 долл. США до 14 центов в 2000 г. Копирование одно­го мегабайта данных по линии модемной связи стоит почти в 250 раз дешевле, чем воспроизводство аналогичного объ­ема информации самыми современными фотокопироваль­ными устройствами. При этом тиражирование необходи­мого для компьютерных систем программного обеспечения может осуществляться практически бесплатно.

Доступность информационных технологий может соз­дать иллюзию необычайной демократичности будущего ин­формационного общества и информационного государства. Между тем американский социолог, основатель теории по­стиндустриального (информационного) общества Дэниел Белл (р. 1919) обратил внимание на двойственность инфор­мации как управленческого ресурса: информация есть наи­более демократичный источник власти и одновременно наи­менее демократичный фактор управления.

Дело в том, что информации присуща избирательность, которая и наделяет владельца информацией подлинной властью. Образование, коэффициент интеллекта, память, внимание, личностные особенности человека - все эти качества в определенном смысле ограничивают индивидуальное приобщение к ин­формации, поэтому в информационном обществе высокопрофессиональные, значимые знания сосредоточены в уз­ком кругу интеллектуалов.

Все это приводит многих теоретиков информационного общества к заключению о новом классовом противостоянии в будущем информационном государстве: противостоянии «класса интеллектуалов» и «низшего класса». Шведский экономист Гуннар Мюрдаль (1898 - 1987) определил «низ­ший класс» как ущемленный в своих интересах класс, со­стоящий из безработных, нетрудоспособных и занятых не­полный рабочий день лиц, которые с большей или меньшей степенью безнадежности отделены от общества в целом, не участвуют в его жизни и не разделяют его устремлений и успехов.

Современные экономисты подчеркивают: в последние годы принадлежность к «классу интеллектуалов» и «низ­шему классу» становится в значительной мере наследст­венной. Если образование родителей очень низкое (началь­ное образование), вероятность детей пополнить «низший класс» составляет около 40%. Причина такого положения заключается в том, что стоимость образования непрерыв­но возрастает пропорционально возрастающей сложности технологий информационного общества и оптимальные возможности для получения современного образования да­ются человеку в детском возрасте, а не в зрелые годы, ко­гда он уже сам осознает себя недостаточно образованным.

Информационное государство не сможет выполнять свою регулирующую функцию без помощи гражданского общества. Уже сегодня глобальный экономический кри­зис, экологические проблемы и техногенные катастрофы, борьба с терроризмом и другими глобальными катаклиз­мами предъявляют исключительно высокие требования к государственным институтам, требуя от современных правительств гибкого реагирования на вызовы времени и серьезных финансовых затрат на решение кризисных проблем.

Если правительства начнут сокращать расходы ради сбалансированного бюджета, тем самым государст­венное управление ограничит свои возможности. Из этого порочного круга трудно выйти: неудачи государственного регулирования подрывают доверие к нему со стороны гра­жданского общества, что усиливает стремление не платить налоги, а это, в свою очередь, снижает кредитоспособность государства и его способность выполнять регулирующие функции.

Именно поэтому в рамках гражданского общества все чаще возникают движения «гражданских инициатив», которые берут на себя решение местных проблем и заботу о благосостоянии местного населения. Однако полностью справиться с проблемами управления в информационном обществе смогут только объединенные усилия государства, гражданского общества и бизнеса (корпораций).

Лидирую­щая роль информационного государства в организации этих трех управленческих факторов должна обеспечить ему будущее развитие в условиях информационной революции. Другими словами, информационное государство должно взять на себя инициативу в объединении и консолидации гражданского общества и корпораций (государственное регулирование в духе «мягкого мышления»), ибо без этого новое классовое противостояние способно привести к гра­жданской войне. Само информационное же государство как центр принятия решений должно представлять собой сис­тему консолидации политической власти, функционального представительства и общественных организаций.

► Еще одну проблемную зону будущего информаци­онного государства представляет проблема безопасности общества в условиях постоянно возрастающей угрозы тех­ногенных катастроф, которыми чревато неконтролируемое развитие информационной революции. Складывается па­радоксальная ситуация: уже сегодня государство отвечает за последствия того, что не контролирует, - стремительное развитие информационных технологий. Впервые в истории человечества главный источник опасности и рисков коре­нится не в невежестве, а в самом знании, в системе принятия решений. Непрерывное самовозрастание рисков - техно­генных, экологических, экономических, социальных - об­ратная сторона информационной революции.

Сегодня на­зрело понимание того, что необходима научно обоснованная государственная политика в области развития высоких технологий и страхования техногенных рисков.

Как справедливо отметил немецкий социолог Ульрих Бек (р. 1944), риски в информационном обществе - это большой бизнес. Они являются следствием все воз­растающих запросов потребителей, которые невозможно удовлетворить. Круг замкнулся: потребительское общество с помощью информационных технологий раздувает потреб­ности, потребности превращаются в «бездонную бочку», генерируя безудержный рост производства, что приводит к непредсказуемым экономическим, экологическим, соци­альным и политическим последствиям.

Современные риски, как правило, не поддаются чувст­венному восприятию и выражаются в физических и хи­мических формулах: в содержании ядов в пище; радиоак­тивной опасности; токсинах; заражении воды и воздуха.

В целом все эти риски являются побочными продуктами высоких технологий и с их дальнейшим совершенствова­нием будут только усиливаться. В результате социально признанные риски, как это стало, например, с экологиче­ской проблематикой, несут в себе своеобразный политиче­ский детонатор: на первый взгляд совершенно аполитичные проблемы (такие как, умирание лесов, потепление климата) становятся актуальной политикой.

Без всякого преувеличе­ния можно утверждать: все надвигающиеся неполитические катастрофы в современном обществе имеют ярко выра­женный политический потенциал. С этой точки зрения са­мым важным политическим центром власти в информаци­онном государстве станет министерство по чрезвычайным ситуациям (МЧС).

Техногенные риски - вот что способно по-настоящему встряхнуть современного обывателя и привести его вновь на «тропу политики». Для преодоления проблемных зон своей жизни люди вынуждены объединяться в обществен­ные и политические коалиции, которые сегодня уже не име­ют никакого классового характера: они возникают и рас­падаются по ситуационным и тематическим признакам. Например, борьба с повышенным уровнем шума, которую ведут жители квартала, расположенного вблизи аэродрома, или борьба потребителей за качество определенных това­ров на рынке (протест против ввоза «ножек Буша») может объединить представителей разных специальностей, соци­альных слоев и политических партий.

Новые конфликты информационного общества «взрывают» старые политиче­ские схемы конфликтологов и заставляют искать нетради­ционные политические решения в сфере государственного управления. И это еще один аргумент в пользу консоли­дации государства, гражданского общества и корпораций в рамках нового понимания формирования государствен­ной политики и государственного регулирования. У. Бек назвал этот процесс «размыванием границ политики» в со­временном обществе: от того, какую роль займет государст­во в этом процессе, зависит его существование в будущем как центра принятия решений.

Обесценение и отчуждение экологии в «обществе рис­ков», где проблема экологической защиты вступает в про­тиворечие с интересами обогащения и прибыли, требу­ет вмешательства государства и гражданского общества, ограничивая аппетиты корпораций. С другой стороны, пе­ред лицом глобального перемещения ядовитых веществ в атмосфере, «когда жизнь травинки в баварском лесу за­висит от заключения и выполнения международных согла­шений», интересы гражданского общества и корпораций призвано защитить современное государство.

К сожалению, сегодня государственное регулирование практически не вмешивается в эти сложные проблемы. Глобализация современных экологических и политических рисков предопределяет глобализацию общественных дви­жений экологистов и антиглобалистов, которые изначально развиваются как транснациональные.

Вместе с тем сущест­вует целый ряд устойчивых конфликтных линий, которые имеют цивилизационную специфику: это проблемы расы, цвета кожи, этнической принадлежности (иностранные ра­бочие), конфессиональные конфликты. Все эти движения становятся центрами субполитики, и тем самым политика утрачивает центральное место в обществе, где принимают­ся решения и формируются контуры будущего развития.

Пора признать, что политика и государственное управ­ление никогда уже не смогут вернуть себе монопольный статус в решении всех общественных проблем. Но при этом существует важнейшее отличие государственной по­литики и центров субполитического влияния: в то время как экологисты, экономисты, религиозные деятели и экс­перты в частных науках могут спорить и отстаивать отдель­ные интересы, государственная политика обязана говорить об общественном консенсусе, воспитывать толерантность и выступать верховным арбитром нации.

Если информа­ционное государство не возьмет на себя эту роль и бремя защиты общества от техногенных рисков информационной революции, оно полностью утратит свою роль в будущем.

Перед нами так называемая «гоббсова проблема» инфор­мационного общества: современное информационное обще­ство образовано множеством изолированных индивидов, обуреваемых страхом и неуверенностью в завтрашнем дне. Возникает закономерный вопрос: каким образом возможны порядок и стабильность в таком предельно индивидуализи­рованном социуме, где развиваются рыночные отношения и каждый преследует только личную выгоду?

Когда-то на заре Нового времени эту проблему в философии полити­ки поставил Томас Гоббс. Его концепция «общественного договора» исходила из того, что изолированные индивиды, каждый из которых вел «войну всех против всех», вынуж­дены были под страхом самоуничтожения заключить дого­вор и создать государство. Основой их солидарности стал страх за свою жизнь: именно страх выступил источником договора об общественном мире. Так родилось политиче­ское решение проблемы - страх был перенесен внутрь го­сударственной конструкции: отныне только государство стало обладать правом на легитимное насилие против тех, кто нарушает общественный порядок.

Информационное государство должно создать новый «общественный договор», объединив гражданское общест­во и корпорации перед проблемой защиты от техногенных рисков в информационном обществе. Такой «общественный договор» станет источников его легитимности в информа­ционном обществе, где сегодня происходит стремительное перераспределение властных полномочий

Вопросы для самоконтроля

1. Каковы объективные причины появления государства?

2. Дайте определение понятию «государство»

3. Почему государство является основным политическим институтом общества?

4. Дайте характеристику основным этапам эволюции европейской государственности

5. В чем особенности становления российской государственности?

6. Какие концепции происхождения государства вам известны?

7. Назовите основные черты и признаки государства

8. Какие функции призвано осуществлять государство?

9. Назовите основные формы государственного устройства

10. Дайте характеристику основным формам правления

11. Что такое правовое государство?

12. Что такое социальное государство?

13. Назовите основные проблемы становления информационного государства.

Дата добавления: 2013-12-14