Общество и государство IV-V веков

II. РАННЕВИЗАНТИЙСКОЕ

Все свободное население империи делилось на сословия, каждое из которых имело строго определенные права и обязанности. Наиболее бесправной, стоявшей вне официальной жизни общества, прослойкой населения Византии продолжали оставаться рабы.

В связи с распространением рабства на пекулии, т.е. выделения рабам имущества (земельного участка, ремесленной мастерской и пр.), несколько упрочилась их личная и имущественная правоспособность. Было ограничено право на убийство раба и чрезмерно жестокое обращение с ним. Государство поощряло отпуск рабов на волю и в ряде случаев прямо предписывало обращать военнопленных не в рабов, а в колонов. Были облегчены также формальности, связанные с освобождением рабов.

Упрочились связь рабов со своим пекулием, право владения и распоряжения им, в частности, передачи по наследству. Фактически было признано существование семьи у раба. Рабы фиска и императора могли от своего имени вести против свободных судебные процессы по уголовным и гражданским делам. Однако раб не имел права судиться со своим господином, кроме как в случае принесения жалобы на чрезмерно жестокое обращение. Рабы не могли выступать и в качестве свидетелей не только против своих господ, но и против других свободных, за исключением дел о преступлениях против государства и императорской власти.

Изменения в положении рабов объективно сближали их в какой-то мере с основной массой свободных. Поэтому государство менее сурово преследовало браки тех и других между собой. Согласно закону 319 г. такие браки уже не запрещались, хотя и не считались “законными”, но дети, рождавшиеся от них, получали, как и раньше, статус своей матери.

Однако рабам был наглухо закрыт доступ ко всем государственным и общественным должностям. В принципе не допускалась и их служба в армии. Не только в правах, но и в системе наказаний за различные преступления законодательство самым решительным образом отделяло рабов от лиц, “украшенных достоинством свободы”. Жесточайшие пытки в процессе дознания, отсечение рук и ног, обезглавливание, сожжение, отдача на растерзание зверям – таковы были обычные наказания, которым рабы подвергались за сколько-нибудь существенные преступления против государства или рабовладельцев.

В IV-V вв. происходит известное сближение фактического положения рабов и других категорий зависимого населения империи. Грань между свободой и несвободой становилась чрезвычайно зыбкой. Если возможности перехода из рабства в другое зависимое или свободное состояние расширились и стали более легкими, то заметно облегчились и пути перехода в рабство для свободных.

Следующая категория зависимого населения Византии IV-V вв. – колоны. Колонат возник в Риме приблизительно во II в. до н.э. Первоначально – это система аренды земельных участков свободными непосредственными производителями. В III в. колоны утратили право свободного передвижения. Это было закреплено конституцией императора Константина в 332 г. Императором Анастасием (491-518) было установлено, что земледельцы, проработавшие в имении 30 лет, становились колонами (вне зависимости от их социального и экономического положения), они теряли некоторые права свободного человека. Землевладельцы получали над ними административно-судебные полномочия.

Для части колонов, особенно лишенных своей собственности и имущества, полностью экономически зависевших от собственника земли, существовала тенденция сближения их экономического положения с рабским, использования их “взамен рабов”. Не случайно в одном из законов VI в. ставился вопрос: чем отличается реальное положение приписного колона от раба, если он целиком зависит от господина? Однако, несмотря на эту близость, можно говорить о том, что в ранней Византии сложилось сословие колонов как основной позднеантичной категории аграрного эксплуатируемого населения, позднеантичного крестьянства. Колоны имели определенные – статусные разряды (приписные – адскриптиции, энапографы; свободные), на их положение во многом влияло рабство, но в целом они достаточно резко отличались от рабов. Разряды в какой-то мере определялись количеством имеющейся у них собственности. Колоны были социально неравноправны, составляя низшую, ограниченную в правах категорию крестьян, но не были лишены имущественной и личной правоспособности. В аграрных отношениях сословие колонов стало окончательно господствующим в византийской деревне в V в.

К низшей прослойке свободного населения относился сельский и городской плебс. Для деревни это масса сельских собственников, крестьян. В составе плебейского сословия сельский плебс был как бы плебсом “второй категории” по сравнению с городским – различие типично античное, сохранявшее привилегированное положение граждан города. На сельский плебс, так же как и на Западе, ложились всей своей тяжестью аннона, поголовное обложение и основная масса личных, “грязных” повинностей. Городской плебс, хотя и платил хрисаргир – налог с разного рода профессиональных занятий, был свободен от поголовного обложения. Неимущее его население, лица, жившие случайными заработками, вообще не облагались никакими налогами. Социально привилегированное положение позднеантичного городского плебса также поддерживалось и в определенной мере обеспечивалось городской общиной.

Плебейское сословие в целом составляло низшее сословие в империи. Оно подлежало унизительным и тяжелым повинностям, не обладало привилегиями, которые имели высшие сословия империи, подвергалось более суровым и жестоким наказаниям за одинаковые преступления. В целом элементы сословной неравноправности в позднеантичном обществе возрастали, разделение его свободного полноправного населения на “почтенных” и “низких” усиливалось, хотя еще не оформилось во всеобщее разделение свободных по этому принципу.

Люмпен-пролетарская, неимущая прослойка населения ранневизантийского города была невелика – до 1/10, и составляла, видимо, не менее 1/3 плебейского населения города. С упадком рабства возрастала роль свободных мелких ремесленников, которые вместе с торговцами составляли все более важную и социально активную часть населения города. Часть торгово-ремесленного населения городов была в течение IV в. наследственно прикреплена к своим профессиям. Лица, вступающие в брак с членами коллегий, причислялись к коллегиатам. Однако прикрепление распространялось лишь на профессии, в которых государство было особенно заинтересовано. Одной из существенных черт эволюции ранневизантийского городского плебса было повышение роли лиц и групп, причастных к снабжению города, - торговцев продовольствием, булочников и т.д. В ранневизантийском городе оформилась устойчивая и влиятельная торгово-ремесленная верхушка из купцов, судовладельцев, ростовщиков.

Наряду с сословными ограничениями политических прав для широких слоев населения империи существовали ограничения, обусловленные этническими и, особенно, религиозными мотивами. Так, язычникам, иудеям, самаритянам, представителям различных демократических религиозных сект уже в начале V в. было запрещено занимать государственные должности. Многие еретики были стеснены в своих судебных и имущественных правах.

Значительно более мощным и многочисленным, чем на Западе, было “второе” привилегированное сословие империи – сословие средних городских земельных собственников – муниципальная аристократия, куриалы. В связи с многообразием полисных функций и составом населения оно было более многочисленным и имущественно дифференцированным. В отличие от традиционных для Запада 100, в восточно-римских куриях было и до 200, и до 600 членов. Реформы Диоклетиана – Константина не только “прикрепили” куриалов к их обязанностям, но и закрепили их привилегированное положение в позднеантичном обществе. На более бедную часть куриалов ложились тяжелым бременем муниципальные обязанности и ответственность за сбор податей. Однако разложение сословия шло медленно. Куриалы имели возможность поддерживать свое благополучие за счет массы подвластного населения. Возможности выхода из сословия не были сколько-нибудь серьезно ограничены имущественно до начала V в. Еще в конце этого столетия положение куриалов было почетно, и они носили тогу с каймой. В сословии была достаточно мощная прослойка куриалов среднего достатка, и в целом его положение было устойчивым до середины V в.

В восточно-римских куриях верхушка была традиционно влиятельной и богатой. По своему положению многие из богатых куриалов приближались к крупным собственникам. Именно они оказались наиболее крупными землевладельцами, которые могли пополнить формировавшиеся в IV в. сенат и высшее в ранней Византии сенаторское сословие. Прежде всего за их счет во второй половине IV в. константинопольский сенат был увеличен с 300 до 2000 человек – пополнение, которое, согласно современнику, “обезлюдило курии”. Следовательно, массовую основу сенаторского сословия ранней Византии составила старая муниципальная аристократия крупнейших восточно-римских городов. Таким образом, господствующее сословие ранней Византии отнюдь не было социальным “новообразованием”, оно было антично традиционным и консервативным по своему происхождению. Это был блок богатейших собственников империи и могущественной античной городской верхушки, сплотившихся вокруг центральной власти. В целом формирование сенаторского сословия в ранней Византии завершилось в середине V в., когда сенаторам низших разрядов было разрешено постоянно жить в провинциях, и когда они составили стабильную верхушку провинциальной знати и высших должностных лиц, причастных к управлению. Пополнение сенаторского сословия происходило в силу не только наследственной принадлежности к нему или через претуру, но и путем дарования сенаторского достоинства отдельным лицам сенатом или императорской властью за их заслуги перед государством. Представители сенаторского сословия пользовались исключительными налоговыми, судебными и политическими привилегиями. Сенаторы не могли быть арестованы и заключены в тюрьму без разрешения сената или императора.

Византийская империя IV-V вв. была централизованной монархией, унаследовавшей основные черты государственного строя Римской империи. Правящая верхушка Константинополя видела в Византии преемника Римской империи. В V в., несмотря на фактическое разделение, оба государства – Восточная Римская и Западная Римская империи – еще считались частями единого целого. Это находило свое выражение в едином консулате (каждая империя назначала одного из двух консулов), в общих для обеих империй законах, издававшихся от имени обоих императоров, во взаимной поддержке последними друг друга. Хотя Византия включала в себя области, где господствовал греческий язык, государственным языком империи до VI-VII вв. продолжал оставаться латинский.

В течение IV в. в Римской империи шло не упрочение “деспотических” форм управления, а укрепление римских традиций, римской основы неограниченной монархии. Все это сказалось и на формировании византийских государственных институтов. Константинопольский сенат сложился как государственное учреждение, не только как орган представительства и защиты интересов сенаторского сословия, но и как высший консультативный и совещательный орган государства. В Византии не утвердились полная неограниченность и наследственная преемственность императорской власти. Византийские императоры не стали “богами” или родственниками богов. Христианская концепция власти, по существу, продолжила и закрепила римско-эллинистическую – священства власти, божественной ее санкции, благословения “по воле богов”, “милостью божьей”. Христианская концепция лишь в большей мере оформила представления об императоре как “наместнике божьем” в мирских делах.

В то же время власть римского, а затем и византийского императора в политической и юридической теории рассматривалась не как его персональная, неограниченная власть. Для византийцев автократия означала самодержавие. Как и в эллинистической политической теории, “ царская власть”, “ царство” – понятия, слитые воедино. Если в восточных деспотиях правитель был верховным собственником всего, и государство было “его” государством, то в Римской империи и позднее в Византии власть была доверенной ему неограниченной властью римского государства. Византийский император всегда должен был помнить, что “я – это государство”. Византийские императоры формально избирались представителями государства – сенатом, армией и народом. Их “священство”, окружающий их пышный ритуал, культ императорской власти были отраженным светом священства и величия, давшей им власть государственности. Священной была не их личность, а то место, которое они занимали.

В Римской империи и в Византии не было верховной собственности государства на землю. В Византии, и в этом ее особенность, были огромные государственные имущества, которые служили опорой сильной государственности, но в остальном власть опиралась на суверенные права государства, а не на прямое право собственности. Император имел личные и положенные ему имущества и источники доходов, но доходы с государственных имуществ шли на государственные нужды.

Византийцы не случайно не дали нового названия своему государству. Византия называлась Римской, Ромейской империей, византийский император был императором ромеев, а сами жители – ромеями. Дело заключалось не в желании связать свое прошлое с великим Римом, а в сознании реального преемства.

Политический строй Византии IV-V вв. представлял собой дальнейшее развитие режима домината, сложившегося в Римской империи в IV в., когда вся полнота власти сосредоточилась в руках императора. Император (василевс) являлся неограниченным правителем, был облечен высшей законодательной, исполнительной и судебной властью. Тщательно разработанный пышный придворный церемониал был призван подчеркнуть величие и недосягаемость императорской власти. Золотая, украшенная жемчугом и драгоценными камнями, диадема и длинные пурпурные одежды и сапоги были отличительными знаками императорской власти.

Совещательным органом при императоре был сенат, или синклит. Сенат обсуждал вопросы, которые предлагал ему император, подготавливая законодательные предложения, а последующее императорское утверждение давало им силу закона. По поручению императора сенат выполнял функции высшей судебной и апелляционной инстанции. В Византии сохранился консулат: консул – высший почетный титул, даруемый сенатом. На консула ложилась обязанность устраивать за свой счет развлечения для жителей столицы. Уцелела претура, также связанная с расходами на организацию празднеств в столице. В Восточной империи было восемь преторов. Претура открывала доступ в сенаторское сословие.

В конце IV в. число сенаторов достигло двух тысяч. Сенаторы делились на разряды, представители каждого из которых обладали разными правами.

Император, являвшийся членом сената, советовался здесь по основным принципиальным проблемам внутренней и внешней политики. Такая система, с одной стороны, не связывала инициативу и быстроту действий императорской власти, с другой, - гарантировала правящей верхушке империи необходимую степень участия в руководстве государственными делами.

Важным фактором, обеспечивавшим влияние сената на политику императоров, была выборность последних. Чтобы передать престол своим сыновьям, императоры с IV в. обычно давали им титул соправителей. Однако лишь последующие выборы превращали их в “законных” императоров. Провозглашение нового императора сенатом, армией и “народом”, а с V в. в отдельных случаях и коронация его патриархом, считалось необходимой “конституционной” процедурой утверждения “законности” его власти. В случае недовольства политикой императора сенат, армия и “народ” могли низложить его. Таким образом, императорская власть в Византии была в действительности ограничена привилегиями и правами правящей верхушки, вынуждавшей императора постоянно считаться с ее интересами и пожеланиями.

Формально императора, как уже указывалось, выбирали сенат, армия и “народ” – димы. Фактически решающее значение принадлежало сенату и верхушке армии, выдвигавшими кандидатуру нового императора.

Византийское общество, как и римское, было политическим, гражданским. Отсюда и право всех свободных на выражение своего “мнения”. Римское общество было обществом “правовым”, где законом были не прихоть и воля правителя, но существовало право, законы, с которыми вынуждены были считаться и императоры, хотя они и были верховными законодателями, и “живым законом”.

Указ Константина об анкламациях (331 г.) - праве городского населения выражать свое мнение администрации - открывал легальные, “конституционные” возможности образования городских политических партий: “Мы представляем всем возможность прославлять в общественных местах наиболее справедливых и усердных правителей с тем, чтобы мы могли соответствующим образом вознаградить их и, напротив, представляем право обвинять несправедливых и негодных правителей возглашением жалоб, чтобы сила нашего контроля воздействовала на них”.

Димы – партии цирка – играли особую роль в Византии V-VI вв. Они сложились в результате развития внутренней политической жизни византийского общества в IV- начале V вв. В это время вокруг зрелищ в городах образовались спортивные организации – факции, ведавшие подготовкой и проведением цирковых представлений, а вокруг них оформились своеобразные спортивные партии, которые “болели” за ту или иную факцию, имели свои места на ипподроме, поддерживали факции пожертвованиями. Эти партии, тесно связанные с факциями, получали от них свое название. В каждом более или менее крупном городе было по четыре спортивных цирковых партии: левки (белые), русии (красные, розовые), прасины (зеленые) и венеты (синие, голубые), делившиеся по цветам одежды возниц.

Однако рост интереса к зрелищам в IV в. носил не только спортивный характер. Если в Западной половине Римской империи факции так и остались чисто спортивными объединениями, умиравшими вместе с упадком города, то в Византии их судьба сложилась иначе. Здесь факции стали превращаться из спортивных в политические организации городского населения, в своеобразные политические партии.

Димы были привлечены и к обороне столицы; по димам составлялись отряды городской милиции. Правительство вынуждено было признать за димами определенные права – право участвовать в политической жизни и иметь вооружение. Правда, число диматов, пользовавшихся этими правами, было, по-видимому, невелико. “Военных” диматов было всего несколько тысяч человек, записанных в особые списки-каталоги. Во главе димов стояли официально признанные правительством димархи, патроны партии из числа наиболее влиятельных их сторонников.

В V в. столичные партии уже считались известной “конституционной” силой. Они имели право собираться на ипподроме, где занимали “свои” места, участвовать в официальных церемониях и празднествах, выражать свое мнение и предъявлять требования к императорской власти и чиновной администрации во время представлений на ипподроме. Нередко по их требованиям здесь ставили и решали важнейшие вопросы политической жизни страны; димы выражали одобрение или неодобрение политике императоров. В V в. партии сложились и в других городах, с течением времени превратились в своего рода общеимперские организации, тесно связанные друг с другом.

Из четырех цирковых партий определенное политическое значение приобрели лишь прасины (зеленые) и венеты (синие). Левки обычно объединялись с венетами, русии – с прасинами. Вокруг этих партий, в зависимости от тех или иных политических интересов или связей, группировались более широкие слои городского населения, народные массы города.

Партия венетов (синих) сложилась как партия греко-римской земельной аристократии, партию прасинов (зеленых) возглавляла торгово-ростовщическая верхушка. Эта партия имела свою основную опору в богатых торговых городах Востока империи, венеты – в земледельческих областях – малоазиатских и балканских провинциях.

В V в. правительство все чаще вынуждено было ориентироваться в своей политике преимущественно на интересы одной из этих групп. Борьба между партиями стала борьбой за влияние на политику императорской власти. Венеты добивались ограничения поборов с землевладельцев и увеличения их с торговцев и ремесленников; прасины выдвигали диаметрально противоположную программу. Обострялись конфликты между партиями и по вопросу об основных направлениях внешней политики. Столкновения особенно усилились в V в. в связи с ухудшавшимся положением Западной Римской империи. Партия венетов, руководящие круги которой были тесно связаны с римской знатью Запада, стояла за всемирную активизацию политики на Балканах, за оказание активной помощи погибавшей Западной Римской империи. Партия же прасинов стремилась к перенесению центра внешнеполитической активности на Восток – в интересах торгово-купеческих кругов восточных провинций.

Постепенно в процессе складывания политических “программ”, оформлялось и размежевание по религиозным признакам. Знаменем венетов стало официальное, “никейское” христианство, господствующее в западной римской церкви. Прасины же выступали поборниками нового, возникшего в V в. в восточных провинциях Византии, христианского учения – монофиситства. Борьба между партиями приобрела религиозно-политический характер. Во второй половине V в. она принимала весьма острые формы, нередко выливаясь в вооруженные столкновения на ипподроме и на улицах столицы и других городов.

Фактически деятельность партий целиком направлялась их богатой верхушкой. В V в. в эту борьбу все больше втягивались народные массы города, выражая таким образом свое недовольство политикой императорской власти. Поэтому иногда борьба партий, вопреки интересам и желанию их руководящих верхов, перерастала в настоящие народные волнения.

Итак, что касается выбора императоров “народом” Константинополя, то здесь определяющей была позиция вождей политических партий, состоявших из представителей тех же правящих кругов империи.

Во главе центрального государственного управления империи стоял Государственный совет – консисторий. Он состоял из узкого круга высших гражданских и военных чинов, назначавшихся императором. Этот орган имел совещательный характер и созывался по усмотрению императора. Члены консистория сопровождали его во время длительных поездок по империи. Существование консистория обеспечивало оперативность в решении основных текущих дел. Иногда Совет заседал в более широком составе вместе с представителями сената.

В своей административной структуре империя в IV в. распадалась на две крупные административно-территориальные единицы – префектуры: Восток, охватывавший восточные области (его центром являлась столица империи – Константинополь), и Иллирик, в который входили балканские земли (центр – Фессалоника). Каждая из префектур, в свою очередь, членилась на диоцезы, делившиеся на провинции. Самой крупной была префектура Востока, состоявшая из четырех диоцезов: 1) Восток – 15 провинций; 2) Азия – 10 провинций; 3) Понт – 10 провинций и 4) Фракия – 6 провинций. В префектуру Иллирика входили два диоцеза: 1) Македония – 6 провинций и 2) Дакия – 5 провинций. Отдельную административную область (диоцез) образовывал Египет, во главе которого стоял префект-августал; его резиденция находилась в Александрии. Всего в империи было семь диоцезов и свыше пятидесяти провинций.

Управление империей осуществлялось через разветвленный бюрократический аппарат, который формировал император и возглавляли высшие чиновники империи, объединенные в консистории. Структура государственного управления целиком основывалась на диоклетиано-константиновской системе. Гражданская власть была отделена от военной. Государственная служба делилась на гражданскую, военную и придворную. Во главе гражданского управления стояли два префекта претория, назначавшиеся императором. Это были высшие гражданские правители, которые обладали широкой административной, судебной и финансовой властью. Префекты претория ведали общим управлением диоцезов и провинций, императорской почтой, постройкой и содержанием общественных зданий, надзором за торговлей, сбором податей и поборов, выплатой средств чиновникам диоцезов, назначением и смещением викариев и правителей, делами городов. В их ведении находилась казна префектуры, набор рекрутов для армии, ее снабжение и содержание, арсеналы и мастерские. Для населения подвластных им областей префекты претория были судьями высшей инстанции. Они имели право издавать преторские эдикты по вопросам, касавшимся деталей управления и законодательства.

В непосредственном подчинении префектов претория находились гражданские правители диоцезов – викарии. Их власть в основном была контрольно-судебной и апелляционной. Они осуществляли общий надзор за деятельностью правителей провинций, служивших основным звеном в системе гражданского управления. Правители также были наделены большими административными, финансовыми, судебными и полицейскими полномочиями. Дважды в год они посылали префекту претория подробные отчеты о состоянии провинций и о своей деятельности. Правители отвечали за сбор налогов. Они же были судьями первой инстанции во всех гражданских и уголовных делах (отсюда и второе название – судья). В распоряжении правителей, резиденция которых находилась в главном городе провинции, был значительный штат, делившийся на отделы-канцелярии.

Провинциальным властям были подчинены в административном отношении города с их территориями и внегородские земли, входившие в состав провинции. Курии превратились в IV в. в придаток бюрократического аппарата империи. В аналогичном положении находились и сельские общины.

Константинополь вместе с его ближайшей округой (до 100 миль) был выделен из ведения префектов претория в самостоятельную территориальную единицу. Гражданским правителем города был его префект (эпарх), подчинявшийся непосредственно императору. Он руководил гражданским управлением столицы, осуществлял контроль над деятельностью торгово-ремесленных корпораций, ведал городским благоустройством, снабжением, следил за охраной порядка через подчиненную ему городскую полицию. Префект обладал на территории Константинополя и его округи высшей судебной властью. Как правитель Константинополя он отвечал за безопасность императорского дворца и был хранителем государственной казны, а как представитель сената считался его председателем и официальным “защитником” прав сената и сенаторов.

Центральное управление империи сосредоточилось во дворце. Один из важнейших постов в центральном управлении занимал магистр оффиций – начальник дворца и дворцовых служб. Располагая штатом чиновников и переводчиков, он руководил внешней политикой государства, ведал организацией посольских приемов и сношениями с послами через канцелярию приемов. Другой важной функцией магистра оффиций являлась охрана безопасности императора. Магистр оффиций был начальником дворцовой гвардии, личной охраны императора и арсеналов Константинополя. В то же время он стоял во главе полиции. Ему принадлежал контроль над управлением, надзор за придворной и чиновной администрацией (в каждом диоцезе и провинции был принцепс – начальник канцелярии правителя, непосредственно связанный с магистром оффиций).

В ведении магистра оффиций находилась также вся организация государственной почты. Под его контролем состояли оружейные “фабрики”. С 443 г. на магистра оффиций были возложены обязанности инспектора пограничных войск – лимитанов, ему было дано право судить командиров пограничных округов и их офицеров.

Другим важным чиновником империи был квестор священного дворца, председатель консистория и начальник нотариев. Значение этой должности в V в. постепенно возрастало. Квестор священного дворца ведал составлением и рассылкой императорских указов. Главный юрист империи, квестор обладал и судебной властью.

Общая численность чиновников была колоссальной. По подсчетам исследователей, в префектурах Востока и Иллирика служило не менее 10 тыс. гражданских чиновников. Множество служителей жило и при дворе. В середине IV в. одних только брадобреев в императорском дворце было 1000 человек, курьеров – 10 тыс.

Военная организация империи была обособлена от гражданской. Византийская армия в начале V в. насчитывала несколько сот тысяч человек. Часть ее пополнялась детьми ветеранов, имевших земельные наделы, пользовавшихся податными льготами и обязанных с 18-летнего возраста в течение 20-25 лет служить в армии; другая – путем рекрутских наборов, причем правительство было вынуждено привлекать на военную службу даже колонов.

В IV в. в Византии стали переходить к замене поставки рекрутов денежными взносами, средства от которых расходовались для найма солдат. Уже тогда в армии все большую роль играли поэтому контингенты варваров-поселенцев (федератов), находившихся под командованием собственных командиров, своих вождей. К концу IV – началу V вв. варваризация армии приняла очень большие размеры. Варвары были основной силой не только армии, но и придворной гвардии, несшей охрану дворца и императора.

Однако в Византии продолжали сохраняться и значительные формирования из местного населения, главным образом из иллирийцев и исавров, что делало армию более надежной и послушной правительству.

Организация армии в основных чертах была той же, что и во времена Диоклетиана и Константина. Она подразделялась на пограничные части и действующие мобильные войска. Общая численность армии в начале V в. достигла 550 тыс. человек.

Содержание огромного чиновничьего аппарата и колоссальной армии осуществлялось на основе виртуозно разработанной фискальной системы. В Византии существовала сложная система обложения, состоявшая из комбинации подушной и поземельной податей. Через каждые 5 лет производилась общая налоговая перепись всего населения и имущества, а через 15 лет (с 312 г.) – генеральный пересмотр размеров обложения. Основным налогом была поземельная подать – аннона, взимавшаяся ежегодно со всего сельского населения империи, как правило, в натуре (продуктами, скотом) в три срока (1 сентября, 1 января, 1 мая). Податные поступления сосредотачивались в государственных хранилищах. На государственных землях сельчане платили дополнительно за соседние, заброшенные или пустующие участки.

Главным денежным налогом, ложившимся на свободное неземледельческое население империи, был хрисаргир. Он взимался со всех лиц, занимавшихся любым промыслом, кроме земледелия. Хрисаргир собирали один раз в 4-5 лет. Кроме хрисаргира существовали различные торговые пошлины.

Наряду с этими основными налогами были и некоторые сословные налоги. Нередко проводились также экстраординарные и чрезвычайные поборы.

Кроме податей, византийцы были обременены разного рода имущественными и личными повинностями. В своей совокупности все эти налоги и повинности ложились тяжелым бременем на подавляющее большинство населения империи. Тюрьмы были постоянно переполнены должниками фиска. Взыскание податей, согласно закону, нередко производилось с помощью военной силы.

К этому нужно добавить, что огромная масса представителей чиновничества низшего ранга получала крайне скудное содержание и в значительной мере жила за счет “дополнительных” взиманий с населения. Воровство огромной армии чиновников и придворных было одной из самых глубоких язв византийского государства с самого начала его существования.

Дата добавления: 2013-12-14