О типологии лирических субъектов. Корман, Бройтман и др

Специфика лирики как рода литературы заключается в том, что здесь «на первом плане единичные состояния человеческого сознания: эмоционально окрашенные размышления, волевые импульсы, впечатления, внерациональные ощущения и устремления». Независимо от избранной темы определенное состояние сознания так или иначе всегда раскрывается в лирическом произведении. Если изображается пейзаж, он существует не сам по себе, а в восприятии некоего субъекта:

Куда ни обращаю взор,
Кругом синеет мрачный бор
И день права свои утратил.

Определенно-личное предложение, употребленное в первой строчке, свидетельствует о том, что некий субъект увидел этот лес и обратил внимание именно на эти детали. Если нет непосредственных указаний на наличие воспринимающего субъекта, характерен сам выбор деталей, использование эмоционально-оценочных слов, тропов, интонационно-синтаксических средств и т.д. Вот начало стихотворения С.А. Есенина «Топи да болота…»:

Топи да болота,
Синий плат небес.
Хвойной позолотой

Состояние сознания, или переживание, представленное в лирическом стихотворении, как давно отмечено, не есть воспроизведение эмпирики душевной жизни. Для обозначения субъекта, с точки зрения которого показаны все образы в стихотворении используется понятие лирический субъект. Были выработаны различные классификации, но наиболее широко вошла в литературоведение теория Б.О. Кормана, выделившего три основные «субъектные формы выражения авторского сознания» (прежде всего на материале стихотворений Н.А. Некрасова):

1. Собственно автор и автор-повествователь. «В стихотворениях, где носителем речи является собственно автор, для читателя на первом плане какое-то событие, обстоятельство, ситуация, явление, пейзаж», в качестве примеров исследователь приводит стихотворения Некрасова «Перед дождем», «В столицах шум, гремят витии…», «Смолкли честные, доблестно павшие…». С «собственно автором» Корман сближает «автора-повествователя», который «рассказывает о каком-то другом человеке и его жизненной судьбе. <…> читатель прежде всего видит того, кто изображен, о ком рассказывается, и порой вовсе не замечает того, кто повествует». Таковы стихотворения «Свадьба», «Школьник». «…Повествователь существует для читателя как некто, воспринимающий героя; он видит героя, обращается к нему, размышляет о нем, но не является каким-либо лицом».

2. Лирический герой. Он одновременно является «и носителем сознания и предметом изображения, он открыто стоит между читателем и изображаемым миром; внимание читателя сосредоточено преимущественно на том, каков лирический герой, что с ним происходит, каково его отношение к миру, состояние и пр.». О лирическом герое Некрасова следует судить по многим его стихотворениям, близким и тематически, и стилистически: «Одинокий, потерянный…», «Умру я скоро…», «Я за то глубоко презираю себя…», «Где твое личико смуглое…», «Тяжелый год – сломил меня недуг…» и др.

3. Ролевой герой. Он носитель чужого сознания. Авторская точка зрения также выражена в стихотворении, но косвенно: фактически «“ролевые” стихотворения двусубъектны. Одно, более высокое сознание, обнаруживается прежде всего в заглавиях; в них определяется герой стихотворения (“Косарь”, “Пахарь”, “Удалец” Кольцова, “Катерина”, “Калистрат” Некрасова) и иногда – прямо или в иронической форме – выражается отношение к нему (“Хищники на Чегеме” А.С. Грибоедова, “Нравственный человек” Н.А. Некрасова). Сферой другого сознания является основная часть стихотворения, принадлежащая собственно герою».

Концепция С.Н. Бройтмана строится на других основаниях. Исследователь выделяет своего рода два полюса: внесубъектные формы выражения авторского сознания (термин вряд ли может считаться удачным, поскольку в любом случае воспринимающий субъект есть, другой вопрос – как он проявляет себя) и герой ролевой лирики. Бройтман также считает, что в ролевой лирике можно выделить двух субъектов, но в отличие от Кормана полагает, что они всегда «внутренне связаны», полностью ролевой герой никогда не отделен от автора. Этот тезис исследователя представляется довольно сомнительным.

В стихотворениях с внеличными формами выражения авторского сознания «высказывание принадлежит третьему лицу, а субъект речи грамматически не выявлен». Он является лишь голосом, здесь «создается наиболее полно иллюзия отсутствия раздвоения говорящего на автора и героя». Однако, как именно осуществляется это раздвоение в тех случаях, когда на стилистическом уровне автор и герой не разделяются, неясно. Может, быть, правильнее было бы в таких стихотворениях вообще не выделять героя? Итак, на одном полюсе максимальное отделение автора от героя, на другом – максимальное их слияние. Между этими полюсами находятся лирическое «я», выраженное грамматически, но не являющееся объектом изображения, и лирический герой, он «отчетливее, чем лирическое “я”, отделяется от первичного автора, но кажется при этом максимально приближенным к автору биографическому».

При этом исследователь отвергает традиционный тезис о монологизме лирики, по его мнению, здесь представлены диалогические отношения нескольких субъектов. В книге «Русская лирика XIX – начала ХХ века в свете исторической поэтики (субъектно-образная структура)» отмечается, что в лирике представлены не субъектно-объектные отношения, а субъектно-субъектные. Причем термин «субъект» используется чрезвычайно широко: человек, божество, природа.

Однако можно найти стихотворения, в которых субъект речи не выражен ни местоимениями, ни формами глагола, но сознание его явно не тождественно авторскому, чаще всего это стилизации или детская поэзия. Таково стихотворение Н.С. Гумилева «Греза ночная и темная». Поэтому, характеризуя субъектную организацию лирических произведений, целесообразно опереться на традицию деления лирики на автопсихологическую и ролевую. ( Библиотека: Хализев, Введение, лирика). В стихотворениях с автопсихологическим субъектом его точка зрения, внутренний мир близки к авторским. Однако мировосприятие субъекта и автора могут быть совершенно разными. Для обозначения такого субъекта используется понятие ролевой субъект. Независимыыо от объекта изображения (пейзаж, другие люди, сам носитель переживания) лирика может оставаться автопсихологичной (см. стихотворения Некрасова «Перед дождем», «Маша», «О, муза! Я у двери гроба!..») или ролевой (его же «Знахарка», «Дума», «Огородник»). При этом опираясь на утвердившееся значение термина лирический герой, можно выделить произведения с автопсихологическим и ролевым героем (Ср. стихотворения Некрасова «Я за то глубоко презираю себя…» и «Калистрат») или с автопсихологическим / ролевым субъектом, если нельзя говорить о герое, но лишь о выраженной точке зрения, голосе (ср. стихотворения Фета «Это утро, радость эта…» и «Вакхическая песня»). И автопсихологический и ролевой субъект могут присутствовать в произведении только как точка зрения, голос, но часто «вырастают» в героев. Исходя из этих положений, можно выделить четыре типа лирического субъекта. Конечно, внутри каждого существует своя градация.

I Стихотворения с автопсихологическим лирическим субъектом: 1. автопсихологический субъект представлен не как лицо, а как точка зрения, «голос» («В столицах шум, гремя витиии…» Некрасова). (В дальнейшем для краткости этот лип лирического субъекта будем называть голосом). Объектом же изображения могут быть: o внешний мир, в кототором отстутствуют люди, хотя могут быть показаны следы их деятельности. Таковы пейзажные стихотворения («Полночный звон степной пустыни» Бунина); o один или несколько персонажей, образующих систему. Если изображено несколько групп, то обычно они как-то сопоставлены, между ними могут возникнуть отношения.Такая система персонажей представлена в стихотворении Некрасова «Смолкли честные, доблестно павшие…». Отношение автопсихологического субъекта к изображаемым, называемым персонажам проявляется в прямооценочной лексике, тропах («честные, доблестно павшие»). 2. Автопсихологический субъект может оказаться одновременно и объектом изображения, в таком случае следует говорить об автопсихологическом лирическом герое. Он открыто заявляет о себе, о своих взглядах, чувствах, взаимоотношениях с кем-либо («Ты отстрадала я еще страдаю…») Здесь возможны следующие разновидности: o лирический герой – единственное лицо, его мысли и чувства выражены прямо, они устойчивы, и можно говорить о характере. Таково стихотворение Некрасова «Я сегодня так грустно настроен…». Здесь воссоздан характер: лирический герой «устал от мучительных дум» о своей тяжелой болезни, о приближающейся смерти. Герой пребывает в меланхолическом состоянии, понимает свою обреченность; o наряду с автопсихологическим героем объектом изображения могут оказаться и другие лица, т.е. персонажи, что характерно для посланий, любовной лирики. В сознании лирического героя появляется какой-то персонаж(и), между ними возникают отношения («Давно ль под волшебные звуки…» Фета. Если показана группа персонажей, то герой либо осознает себя ее частью, либо противопоставляет себя ее членам. Возможен также случай, когда взгляды героя и группы противопоставлены частично. Здесь представлены не личные отношения, а процесс самосознания, самоопределения («Ликует враг, молчит в недоуменье…» Некрасова). Аналогичное разграничение понятий (субъект / герой) может быть предложено и по отношению к ролевым стихотворениям. II. Стихотворения с ролевым лирическим субъектом, обладающим особой речевой манерой, которая позволяет соотнести его с той или иной социальной или культурной средой. Применительно к таким стихотворениям часто говорят о двусубъектной конструкции. Например, в стихотворении Некрасова «Нравственный человек» отчетливо слышится ирония и даже сарказм, относящийся к зоне речи автопсихологического субъекта. Но автопсихологический субъект может максимально устраняться, его голос явно звучит в заглавии, в тексте стихотворения его практически не слышно. 1. Так же, как и автопсихологический, ролевой субъект представлен только как точка зрения, взгляд на мир, голос, о нем можно судить только по тому, как описывается, оценивается объект восприятия. Такие стихотворения отличает в той или иной мере налет стилизации, что часто проявляется в следовании определенной жанрово-стилистической традиции («В городке» А. Белого). Объектом изображения ролевого субъекта также могут быть: o Внешний мир, в котором отсутствуют люди; например, стихотворение Бунина «Рыбацкая», входящее в цикл «Из анатолийских песен». Назвать воду легкой может человек, деятельность которого проходит в море. Летом здесь легко работать, море не создает дополнительных трудностей, поэтому и вода в нем – легкая. o Один или несколько персонажей. Позиция ролевого субъекта может быть выражена через его отношение к изображаемым (называемым) лицам, что проявляется в лексике, тропах и др. Так, стихотворение «О последнем рязанском князе Иване Ивановиче» Брюсова (в конце страницы) имеет зачин, характерный для фольклора: «Ой вы, струночки, - многострунчаты! // Балалаечка многознаечка!» Использование уменьшительно-ласкательных суффиксов, диалектных слов (нонче), повторов (думу думает), характерны для фольклора. Сюжет (о невинно убиенном князе) напоминает историческую песню о временах укрепления московского княжества. Симпатии повествующего субъекта на стороне рязанского князя, ему противостоят жестокие «люди московские»: четкое деление персонажей на положительных и отрицательных также характерно для фольклора. Здесь ролевой субъект выражает народную точку зрения, это стилизация народной исторической песни. Интересные стихотворения с ролевым субъектом можно найти в детской поэзии, где автор перевоплощается в ребенка, выражает его точку зрения, взгляд на мир (С.Я. Маршак «Что растет на елке»). 2. Если ролевой субъект оказывается одновременно и объектом изображения (говорит о себе, своих отношениях с кем-либо), то перед нами ролевой герой («Огородник» Некрасова). o ролевой герой единственный объект изображения, представленный как характер, это наиболее типичный случай. Так же, как и у автопсихологического героя, мысли и чувства могут быть представлены как постоянные, всегда присущие герою, или же они проявляются в каком-то поступке, как в стихотворении Мандельштама «Пилигрим»: «Слишком легким плащом одетый, // Повторяю свои обеты». Яркие примеры стихотворений этого типа можно найти в жанре эпитафий, написанных от имени умершего. Этот жанр был популярен в античности, но и в ХХ веке можно найти такие стихотворения, например, «Надпись на могильной плите» Бунина «Я, тишину познавший гробовую, // Я, воспринявший скорби темноты, // Из недр земных земле благовествую // Глаголы Незакатной Красоты!»; · кроме ролевого героя объектом изображения могут оказаться и другие персонажи, между ними возникают какие-то отношения («Буря» Некрасова) На способ изображения персонажей влияет субъектная организация лирического произведения. Сходные персонажи могут быть показаны по-разному. Например, в стихотворениях Некрасова «Тройка» и «Катерина» изображены крестьянки, но если в первом стихотворении передан взгляд со стороны, то во втором – изнутри. Структура стихотворений с ролевым субъектом более сложная, поскольку здесь может быть представлена скользящая точка зрения, что характерно для эпических произведении. В стихотворении Некрасова «В полном разгаре страда деревенская…» соотносятся точки зрения автопсихологического и ролевого субъектов, при этом формально носитель речи один. СЮЖЕТ: Голос и герой – каковы различия? Но важно помнить, что существуют стихотворения, где в ходе лирического высказывания меняется субъектная организация: вначале лирический субъект выступает как голос, а потом превращается в героя. Например, в стихотворении Фета «Тургеневу» (1864) первые две строфы посвящены Тургеневу, который в то время жил в Баден Бадене («Тебя пригрел чужой денницы яркий луч»). Но начиная с третьей строфы автор рисует свой портрет («Поэт! и я обрел, чего давно алкал…»), хотя иногда и обращается к адресату («И верь!»). В автопортрете много автономинаций: «Вот здесь, не ведая ни бурь, ни грозных туч // Душой, привычною к утратам, // Желал бы умереть, как утром лунный луч, // Или как солнечный – с закатом». Конечно, лирика очень разнообразна, в ней много переходных, пограничных случаев. Но необходимо сначала определить «чистые» типы, чтобы понять взаимодействие разных начал в рамках одного стихотворения.

отправить сообщение с этой страницы по е-mail: oc3@oc3.ru