Слайд 9. Великий бихевиорист Скиннер

Слайд 8. Бихевиоризм и «нормальная» наука

Но до манифеста Уотсона в глазах академической психологии это всё были исследования третьего сорта, хотя зачастую и более материально выгодные. После манифеста психологи-практики приобрели вес не только в предпринимательских кругах, но и в академической среде. А «чистые» психологи, в свою очередь, получили обоснованное право заниматься практической работой и лучше обеспечивать свою жизнь, не нарушая своих обетов.

Конечно, наиболее одаренных ученых, не попавших под интеллектуальное обаяние позитивизма, пустота бихевиористского подхода к сознанию раздражала. Л. С. Выготский пишет в 1925 г.: «Вопрос о психологической природе сознания настойчиво и умышленно обходится в нашей научной литературе. Вследствие этого складывающиеся на наших глазах системы научной психологии несут в себе с самого начала ряд органических пороков». Вот часть этих пороков, по Выготскому: игнорируя проблему сознания, психология вынуждена ограничиваться выяснением самых элементарных связей человека с миром; стирается всякая принципиальная грань между поведением животного и поведением человека; психология лишается важных методических приемов исследования; субъективные процессы рассматриваются как заведомо лишние и ненужные, что, говорит Выготский, биологически абсурдно. Но так реагировали немногие.

С началом 20 века на гребне всей общественной жизни, в том числе и в науке оказалась серая масса, которая, победив, сразу же стала тривиализировать проблемы. Стадия «нормальной» науки, которую впервые описал Т. Кун, – это стадия бюрократической науки, где все знают и соблюдают принятые в данном научном сообществе правила игры…

Бихевиоризм вывел психологию на стадию «нормальной» науки – вывел искусственно, объявив, а не совершив предварительно научную революцию (т. е. без необходимого для создания парадигмы экстраординарного научного открытия). Он приписал статус научного исследования любой экспериментальной работе, в том числе такой, где экспериментатор сам не может определить, в чем состоит смысл полученного им результата. Успех бихевиоризма как раз и означал, что в психологии победила серая научная масса.

Показательна судьба Берреса Фредерика Скиннера (1904-1990) . Он, безусловно, заслужил лучшей участи, чем быть бихевиористом. Прежде всего потому, что был талантлив. Его юношеские стихи и проза заинтересовали великого американского поэта Р. Фроста. В 14 лет Скиннер сам приписал авторство шекспировских пьес Ф. Бэкону. В молодости играл на разнообразных музыкальных инструментах. Аспирантом Гарварда посещал лекции А. Уайтхеда, увлекался философией. Уже поэтому, казалось бы, он не должен был поддаться на заурядность бихевиористских утверждений. Но он открыл интеллектуальное очарование позитивизма с помощью самого Б. Рассела и с наслаждением прочёл яркие книги физиков и философов-позитивистов Эрнста Маха (1838-1916) и Перси Уильямса Бриджмена (1882-1961).

Признав себя бихевиористом, он не выбирал модное течение, гарантирующее безбедное существование, а совершал духовный подвиг – потому так страстно отстаивал выбранную позицию всю свою долгую жизнь.

Впрочем, ортодоксальный бихевиоризм был ему тесен. Он усомнился, что можно объяснить поведение, исходя из самого же поведения. И даже создал собственный язык, на котором писал свои книги и статьи (биографы Скиннера так и говорят: «Расширил традиционный язык бихевиоризма»).

Дата добавления: 2013-12-13