СССР на пути кардинального реформирования общества. «Эпоха Горбачева». Крах советской социалистической системы

Ведущие индустриальные страны в условиях развивающейся научно-технической революции

Период начиная с середины 80-х гг. заполнен напряженным поиском эффективных альтернатив развития нашей страны, поиском путей выхода из общего кризиса социально-экономической системы. В конечном счете направление этого поиска привело к смене модели общественного развития.

Первые попытки обновления общества были обусловлены настойчивым стремлением перевести экономику на интенсивный путь развития в условиях возрастающего влияния НТР. В мире, в ведущих индустриальных странах к тому времени завершался первый этап реиндустриализации, в основном связанный с изъятием из их хозяйства старых, неэффективных элементов технического базиса производства, обновлением производственного аппарата и коммерческой проверкой гибких производственных систем в условиях капиталоинтенсивного типа производства. Этот процесс в ведущих индустриальных странах протекал с различной интенсивностью. Больше всех по этому пути продвинулись США и Япония благодаря динамичному накоплению новых электронно-автоматизированных средств труда. Все это при новых формах организации и управления производством позволило адаптироваться к новым условиям дифференциации и индустриализации спроса, придать необходимую гибкость и маневренность технологическим процессам, резко, в 2—4 раза повысить производительность оборудования и труда при гарантированном высоком качестве продукции.

Современная жесткая конкуренция толкала и толкает капиталистических производителей к дальнейшему обновлению производственного аппарата и выпускаемой продукции. Так, японские фирмы исходят из того, что оборудование морально устаревает за 5 лет. Средняя продолжительность производственной «жизни» продукции новых отраслей США составляет, как правило, 3 — 4 года. И не случайно, торговля наукоемкой продукцией происходит в основном между развитыми капиталистическими странами. Доля индустриальных стран Запада в мировом экспорте продукции наукоемких отраслей превышает в настоящее время 90%. Вместе с тем, эти же страны являются и крупнейшими мировыми импортерами такой продукции, поглощая более 50% ее мирового импорта.

Таким образом, капиталистическим странам удалось совершенствовать механизм хозяйствования, отвечающий требованиям НТР, в то же время не меняя по существу производственных отношений. Характерной особенностью явилось усиление роли государства в экономике. В основе механизма государственного регулирования — минимум прямого вмешательства в ход экономических процессов, акцент преимущественно на средства косвенного воздействия (финансовую и кредитно-денежную политику, налоги, субсидии, внешнеэкономические мероприятия, принятие определенных законодательных мер в сфере экономике). Главная цель — недопущение чрезмерного давления либо монопольных, либо конкурирующих сил. Вмешательство государства в экономическое и техническое развитие в большинстве индустриальных капиталистических стран достигло довольно высокого уровня (по этим странам через руки государства распределяется и перераспределяется до 35—45% их национального дохода).

Именно на этом пути в эпоху НТР удалось продемонстрировать миру «экономические чудеса» и ряду развивающихся стран. Государство здесь пролагало путь предпочитаемым экономическим процессам, энергично в них вмешивалось, направляло их течение по избранному руслу.

Одним из самых ярких примеров тому служит опыт Южной Кореи. Темпы подъема ее экономики можно, не страшась преувеличений, отнести к разряду феноменальных: за 1950—1990 гг. ВВП страны возрос в 120 раз. При этом речь не идет о прорыве на каком-то одном направлении благодаря, скажем, усиленной «выкачке» богатых природных ресурсов. Нет, страна, располагая относительно многочисленным населением (50 млн. человек), идет по пути создания широко диверсифицированного (многоотраслевого) народнохозяйственного комплекса.

В Южной Корее даже в годы значительных хозяйственных трудностей ни денежное обращение, ни инфляция, ни дефицитность государственного бюджета не выходили из-под контроля и не были допущены их разрушительные масштабы. Центральную роль в этом играла государственная монополия в кредитно-финансовой сфере.

Государственное регулирование существует также в валютной сфере, в формировании отраслевых пропорций в южнокорейском народном хозяйстве, и даже деятельности частных фирм. В созданном трехстороннем альянсе «государство — местный капитал — иностранный капитал» ведущая роль принадлежит несомненно государству.

Вопреки распространенному мнению, прямые инвестиции из-за рубежа играли и играют в экономическом развитии этой страны весьма скромную роль, во всяком случае, с точки зрения их доли в накоплении. В 1967—1986 гг., например, удельный вес прямых иностранных капиталовложений в совокупных валовых инвестициях составил здесь менее 2%. Южная Корея стремится привлечь не всякие иностранные инвестиции, а только те, которые вписываются в общую стратегию ее развития. Поэтому не менее 2/3 иностранных капиталовложений концентрируется в таких приоритетных отраслях, как химия, машиностроение и электроника. Причем в этих стратегических отраслях, особенно в последней, государство готово смириться даже со стопроцентной долей иностранного участия.

Приведенные факты позволяют заключить, что не следует жестко противопоставлять друг другу плановые и рыночные механизмы в современной экономике. Тем не менее, следует учесть, что в основе экономического и научно-технического рывка Южной Кореи лежит все же рынок, но не внутренний, а мировой. Не случайно одной из отправных целей социально-экономической стратегии стало в этой стране приближение ценовых пропорций к условным среднемировым. Однако эта сугубо «рыночная» цель была достигнута отнюдь не в результате стихийной игры рыночных сил с непредсказуемым результатом, а при прямом и активном государственном вмешательстве. Экономической реалией Южной Кореи является централизованное планирование с использованием средне- и долгосрочных планов и целевых программ, с установлением порой детализированных производственных заданий и сроков их выполнения и т. п. Все это однако не оторвано от рынка и даже не дополняет рынок, а встроено в него. Это в сущности и есть современный хозяйственный механизм, органически сочетающий сильные стороны обоих — планового и рыночного — начал. Именно формирование и умелое использование такого механизма и позволили Южной Корее в относительно сжатые сроки преодолеть барьер слаборазвитости и занять достойное место в мировой цивилизации.

В социально-экономической стратегии Южной Кореи были практически воплощены идеи и рекомендации, которые на базе изучения опыта стран «второго эшелона» мирового капитализма или «государств, запоздавших в своем развитии», были сформулированы в середине прошлого века немецким экономистом Ф. Листом, а в середине нынешнего — известным специалистом в области экономической истории А. Гершенкроном. Квинтэссенция этих рекомендаций, учитывающих опыт Германии и России, заключается в том, что у стран, волею истории оказавшихся в положении догоняющих, нет иного способа резко ускорить темпы своего развития и занять достойное место на мировом рынке, как опора на силу и мощь государственной машины. Последнее обстоятельство, кстати усиливает целесообразность изучения южнокорейского опыта для решения экономических задач, которые нельзя миновать России.

80-е гг. положили начало новому этапу НТР — электронной автоматизации производства, конечной целью которой стало создание гибких производственных систем, а затем и компьютерно-интегрированных предприятий, работающих по «безлюдной» технологии и объединяющих в единой системе производство, управление, финансы, снабжение и сбыт. Такая интеграция на базе гибких производственных систем позволяет удовлетворять персонифицированный спрос потребителей и снизить издержки изготовления продукции.

Большое значение приобретает развитие биотехнологии и использование ее результатов для решения различных задач производственного, хозяйственного и иного характера. Наиболее революционным направлением в биотехнологии является развитие генной инженерии.

Процесс создания нового технического базиса в странах мира протекает с большими сложностями и противоречиями. При общности направлений реконструкции производственного аппарата восприимчивость хозяйства к новым технологиям сильно различается даже в группе высокоразвитых стран. США и Япония уже опередили своих конкурентов в этом деле, создав тем самым предпосылки для очередного «технологического отрыва».

Для России, государств СНГ, равно как и для всех бывших социалистических стран, все моменты нового этапа НТР — дело далекого будущего. Ведь техническое перевооружение материального производства и сферы услуг на основе электронной техники и ресурсосберегающей технологии, по сути, означает новый тип экономического роста путем коренного преобразования технического базиса производства и отраслевой структуры хозяйства. Пока же насущная проблема состоит в преодолении экономического кризиса. Пожалуй в самом лучшем положении из всех стран, ранее входивших в социалистическое содружество, находится Китай. КНР в процессе преодоления кризиса экономики сумела определить рациональные пути повышения эффективности народного хозяйства, при этом не отказываясь от социалистической ориентации, но впитывая все самые передовые достижения человечества.

Руководство КНР, приступая к проведению экономической реформы, учитывало опыт передовых государств, свидетельствующий о том, что средства повышения эффективности экономики могут быть пока найдены только в рамках рыночного хозяйства. Однако в Китае встали на путь создания не просто рыночной, а социалистической экономики, которая предполагает сосуществование различных хозяйственных укладов, основанных на любых формах собственности — общенародной, коллективной, индивидуальной, частной, смешанной. Кроме того, параллельно функционируют директивно-плановый и рыночный механизмы. Особое значение приобрела политика «открытости». Она позволила привлечь в Китай иностранный капитал, передовое зарубежное оборудование, технологии, современные методы организации и управления производством.

Один из самых впечатляющих итогов экономических преобразований в Китае — высокие темпы развития. За 1979—1991 гг. уровень ВНП превышен в 3,3 раза, среднегодовые темпы его увеличения достигли почти 9%. Китай смог сам обеспечить продовольствием своих жителей, а это почти 1,2 млрд. человек. По абсолютным показателям производства ряда важнейших видов сельскохозяйственной и промышленной продукции страна вышла на первое место в мире. В их числе производство зерна, растительных и животных жиров, угля, хлопка, пряжи и текстиля из него, шерстяных и шелковых тканей, велосипедов, стиральных машин и др. Китай занял место среди крупнейших производителей мира по выплавке стали, производству цветных металлов, электроэнергии. Развивается производство многих видов оборудования для тяжелой индустрии, самолетов, судов, автомобилей, электротехники, электроники, космической техники.

Важно отметить также, что реформы в Китае проходят не только без понижения, но и с повышением жизненного уровня населения, не только без спада производства, но и с его ростом. Реальное улучшение благосостояния подавляющего большинства и городских, и сельских жителей обеспечивает широкую социальную базу реформ, повышает эффективность преобразований.

а) От ускорения развития экономики к перестройке

общественных отношений

С середины 80-х гг. начинается новый этап в общественной жизни нашей страны. Постепенно начали обрисовываться контуры глубокого экономического и политического кризиса, кризис доверия к власти и даже к сложившейся общественно-политической системе. Уже в годы застоя люди, обладавшие богатым практическим опытом и острым чувством справедливости, критиковали укоренившуюся практику ведения дел, с недоумением отмечали факты вопиющей некомпетентности и нравственной деградации руководства страной. Бурно прокатилась «третья волна» эмиграции из СССР. В зарубежной печати начали появляться критические статьи о жизни в нашей стране, авторами которых были выехавшие или насильственно высланные из страны, а также оставшиеся в ней, так называемые диссиденты (инакомыслящие), широкое распространение получила неофициально отпечатанная «самиздатовская» литература. В целом число и тех и других предвестников преобразований было невелико. Но их усилиями и, более всего, самим ходом событий советские люди были психологически подготовлены к осуществлению перемен. В рабочем классе, крестьянстве, в среде интеллигенции, в самом партийном аппарате, представлявшем собой становой хребет чрезмерно централизованной системы, росло понимание того, что так жить дальше нельзя.

Первые попытки поиска выхода из засасывающей страну трясины (при помощи жестких административных мер) были предприняты Ю.В. Андроповым в 1982—83 гг. Несмотря на то, что новый лидер был искренним и твердым защитником существующей системы, в ряде его выступлений были поколеблены отдельные идеологические догматы, блокировавшие возможность серьезных реформ. Более реальные оценки состояния советского общества и скромные теоретические новации Андропова приоткрыли дорогу общественной мысли, а его практическая деятельность по наведению порядка, искоренению коррупции, зародила в массовом сознании надежду на перемены к лучшему, дала своеобразный нравственный толчок грядущим переменам. Несмотря на обозначившийся при К.У. Черненко отход от всяких преобразований, в этот период происходило «дозревание» общественного сознания, укрепление в нем понимания необходимости перемен.

Важное значение для начала обновления общества имел и тот факт, что в ЦК КПСС к середине 80-х гг. появились партийные руководители, остро чувствовавшие необходимость перемен и обладавшие политической волей для их осуществления. Однако и у них в то время еще не было четкого представления о масштабах кризиса, постигшего страну, а значит и о глубине необходимых преобразований.

В марте 1985 г. Генеральным секретарем ЦК КПСС становится М.С. Горбачев. А уже в апреле этого же года на Пленуме ЦК КПСС в качестве стратегической цели нового советского руководства и общества в целом был провозглашен курс на ускорение социально-экономического развития страны. Главным его движителем виделся научно-технический прогресс, техническое перевооружение машиностроения и активизация «человеческого фактора». Делать это представлялось абсолютно необходимым еще и потому, что «не заметив» технологической революции на Западе в последнюю четверть века, наша страна фактически не приняла в ней участия. Угрожающе нарастало отставание в научных разработках по многим направлениям. Все хуже стали обстоять дела с внедрением результатов этих разработок в производство. Почти в три раза превосходя США по количеству инженеров, страна получала в 40 раз меньше средств от продажи лицензий за рубеж. По сравнению с нами в Японии в 1986 г. на одного работника регистрировалось в 540 раз больше заявок на рацпредложения. А в списке изобретений, наиболее значимых для нашей повседневной жизни, советские авторы почти не присутствовали.

На первых порах предусматривалось лишь совершенствование устоявшегося за последние десятилетия общества и выправление отдельных деформаций. Термина «перестройка» еще не было в политическом лексиконе. Комплекс намеченных преобразований касался прежде всего сферы экономики. Решению этой первоочередной задачи были подчинены меры по наведению порядка, укреплению трудовой и технологической дисциплины, повышению ответственности кадров, подтягиванию отстающих участков и др. Предпринятые шаги не могли не дать определенной отдачи. Уже за 1985—86 гг. темпы прироста производительности труда в промышленности и строительстве превысили среднегодовые показатели предыдущего пятилетия в 1,3 раза, железнодорожном транспорте — в 3 раза. Выросли капиталовложения на развитие социальной сферы. Эти первые результаты породили эйфорию у руководства, веру в могущество декретирования, в силу правильных приказов.

На ускорение социально-экономического развития страны были нацелены и решения XXVII съезда КПСС, состоявшегося в 1986 г. и принявшего новую редакцию Программы партии. Из нее были изъяты провалившиеся задания по построению основ коммунизма к 1980 г. и провозглашен курс на совершенствование социализма.

После съезда народное хозяйство продолжало работать по старой схеме, активно используя методы приказного нажима, политических кампаний, штурмовщины, корректировки планов, «пробивания» дополнительных ресурсов. Стало очевидно, что нельзя достичь серьезного ускорения, да и в целом оздоровления общества, ничего кардинально в нем не меняя, уповая по-прежнему лишь на силу призыва или приказа. Для ускоренного обновления производства нужны, как минимум, слом механизма торможения и создание механизма ускорения, крупные структурные перемены в производительных силах, производственных отношениях и в надстройке. На повестку дня был выдвинут лозунг перестройки всей системы экономических и политических отношений.

Начало практической перестройке экономических и политических отношений положили решения январского и июньского (1987 г.) Пленумов ЦК КПСС. В ноябре 1987 г. в связи с празднованием 70-летия Октября была предпринята попытка по-новому оценить весь пройденный путь, не отказываясь от своей истории, отчетливо различая в ней как светлые, так и трагические страницы. В июне-июле 1988 г. впервые за последние почти полвека, состоялась XIX Всесоюзная конференция КПСС, на которой все эти идеи получили обобщение и дальнейшее развитие.

Подготовленная в это время программа преобразований в экономической системе страны была крупнейшей и самой радикальной после введения НЭПа в 1921 г. В основу ее было положены резкое расширение границ самостоятельности предприятий, перевод их на полный хозрасчет и самофинансирование, наделение трудовых коллективов необходимыми правами, развитие кооперации. Была провозглашена и реформа политической системы, направленная на достижение полновластия Советов, формирование механизмов гражданского общества и правового государства.

Однако очень скоро стало ясно, что и этот радикализм не приносит должного эффекта. Выявились и некоторые иллюзии перестройки. Ярче всего они отразились, например, в больших надеждах на переход к выборности руководителей предприятий, который на поверку оказался совершенно нерезультативным и был вскоре отменен. Наряду с новыми, широко использовались и старые, казалось бы уже отжившие, административно-командные подходы к решению проблем: совершенствование госприемки в расчете на повышение качества продукции, создание Госагропрома для улучшения положения с продовольствием и др. Классическим образцом старых подходов была развернутая антиалкогольная кампания.

Практика вскоре показала, что недостаточно энергичным было и продвижение вперед в освоении новых подходов. Принятие прогрессивных решений по самостоятельности предприятий, развитию кооперативов не нашло верного продолжения в определении конкретных мер, обеспечивающих эффективное функционирование их в интересах личности, коллектива и общества. В итоге, повышения эффективности производства не произошло, а средняя зарплата заметно выросла, и трудная ситуация на потребительском рынке еще более обострилась.

Немалым ущербом обернулись и другие просчеты правительства в денежной и финансово-кредитной политике. Негативное воздействие оказало неблагоприятное стечение таких обстоятельств, как тяжелейшая по своим последствиям авария на Чернобыльской АЭС (1986 г.), землетрясение в Армении (1988 г.), снижение на мировом рынке цен на нефть — основной продукт советского экспорта. Огромные потери в экономике принесло с собой усиление напряженности в межнациональных отношениях в ряде регионов страны.

Кроме того, после XIX Всесоюзной партийной конференции в соответствии с ее решениями начался процесс передачи власти от КПСС к Советам. Однако не учтена была особая роль партии в советском обществе. КПСС в течение многих десятилетий являлась своего рода стержнем, вокруг которого формировалась общественно-политическая и экономическая жизнь. Государственные органы управления в действовавшей системе были во многом несовершенны. Поэтому скоропалительное отстранение КПСС от руководства без предварительной подготовки привело к потере управляемости страной.

В итоге по истечении пяти лет перестройка не дала ощутимых социально-экономических результатов, так как все предпринятые меры разрабатывались в рамках общего жесткого планирования, жестких программ. Экономика по-прежнему отторгала научно-технический прогресс. Он оставался невостребованным. Переход предприятий на новые условия хозяйствования не только не повысил, но даже снизил их заинтересованность в направлении общественных средств на реализацию научно-технических достижений. Так, в 1989 г. в стране скопилось неустановленного отечественного оборудования на 14 млрд. рублей, а импортного — на 8 млрд. рублей. Снизились темпы создания образцов новых типов машин, оборудования, средств автоматизации и вычислительной техники.

На фоне общей дестабилизации экономики, разрушения хозяйственных связей, дальнейшее замедление темпов НТП привело к катастрофическому положению. Снизились темпы прироста валового национального продукта с 3,3% в 1986 г. до 2% в 1990 г. Показатели роста производительности труда стали иметь отрицательные характеристики при безудержном увеличении денежных доходов. Так, их соотношение в 1990 г. составило 3 и 16,9%, в первом полугодии 1991 г. оно было уже равно 11 и 43,5%.

В дополнение всего мы вовремя не заметили повышения роли микроэлектроники, биотехники, энерго- и ресурсосберегающих технологий и пропустили целый этап научно-технических преобразований. Это также отрицательно сказалось на экономическом и социальном развитии страны.

Некоторые позитивные результаты наблюдались лишь в ходе демократизации общества. Стала реальностью гласность. Журналы начали печатать произведения, появление которых в недавнем прошлом было просто невозможно. Огромный интерес общественности вызвали романы «Дети Арбата» А. Рыбакова, «Мужики и бабы» Б. Можаева, «Зубр» Д. Гранина, «Белые одежды» В. Дудинцева и др. Содержавшаяся в этих книгах жесткая правда о трудных временах сталинского лихолетья производила ошеломляющее впечатление на общественное сознание, вызвала бурные споры, разрушала сложившиеся стереотипы мышления.

В декабре 1986 г. возвратился из горьковской ссылки академик А.Д. Сахаров, что явилось одним из первых признаков стремления реформаторов в политическом руководстве страны заручиться поддержкой либеральной интеллигенции. Началась реабилитация сотен тысяч советских граждан, ставших жертвами сталинского беззакония.

Полным ходом развивалась попытка передачи реальной власти Советам. Были внесены изменения в избирательную систему, создающие условия для избрания в Советы наиболее активных, политически зрелых людей.

Реальностью становится многопартийная система. Возникли такие оппозиционные КПСС партии, как «Демократический союз», «Демократическая партия России», «Республиканская партия Российской Федерации», «Социал-демократическая партия России», «Либерально-демократическая партия» и др. Во всех союзных и автономных республиках возникли Народные фронты.

Руководство страны, стремясь расширить социальную базу своей политики перестройки, предприняло ряд энергичных шагов для кардинального изменения церковно-государственных отношений. 30 апреля 1988 г. состоялась сенсационная встреча М.С. Горбачева с Патриархом Московским и всея Руси и членами Священного Синода. На этой встрече лидер КПСС заявил, что «верующие люди — это советские люди, трудящиеся патриоты и они имеют полное право достойно выражать свои убеждения. Перестройка, демократизация, гласность, касаются и их». В этот период начали передаваться в ведение церкви ранее отобранные у нее храмы и монастыри, активно развиваться и поощряться участие церкви в общественной жизни, ведущие деятели церкви были избраны депутатами Верховного Совета СССР и республик.

Кульминационным пунктом в этой сфере общественных преобразований стало принятие 1 октября 1990 г. Верховным Советом СССР закона «О свободе совести и религиозных организаций», который привел советское законодательство в соответствие с международными нормами права и гарантировал право граждан на определение и выражение своего отношения к религии, устранил многочисленные ограничения и противоречия в прежнем законодательстве о религиозных культах, препятствующие практическому осуществлению принципа свободы совести.

б) Перестройка отношений с окружающим миром — концепция нового политического мышления

Изменения, начавшиеся весной 1985 г. во внутриполитической жизни страны, не могли не затронуть и сферу внешнеполитической деятельности советского государства. Страна приступила к реформам, имея непростое наследие в сфере внешней политики. Период от середины 70-х гг. до середины 80-х гг. ознаменовался в отношениях между Востоком и Западом «вторым изданием холодной войны». Обусловленная во многом недостаточной гибкостью советской внешней политики, игнорировавшей реальности, которые возникли в мире в конце XX столетия, конфронтация с Западом могла значительно осложнить внутренние преобразования. Требовалось пересмотреть многие догмы политического мышления, воспринимавшего мир через призму конфронтационного подхода, делившего его на две общественно-политические системы, обреченные в своих отношениях на вечный антагонизм. Таким образом начал создаваться новый внешнеполитический курс советского государства. В основу его легла философско-политическая концепция, получившая название нового политического мышления. Эта концепция исходила из тезиса о многообразном, но взаимозависимом и целостном мире. Отсюда провозглашалась невозможность решения международных проблем силовыми методами. Вместо баланса сил, универсальным способом решения международных вопросов объявлялся баланс интересов, который составляется на основе приоритета общечеловеческих ценностей над классовыми.

По существу, в предложенной Горбачевым концепции нового политического мышления было мало нового. Эти идеи в той иной форме высказывались великими мыслителями, начиная от И. Канта и кончая М. Ганди и А. Эйнштейном. Заслуга советского руководства заключалась в том, что оно попыталось придать этим идеям вид философской основы новой внешнеполитической доктрины. Позволили и одновременно заставили это сделать осознание реальной угрозы ядерного самоуничтожения человечества, а также проявившиеся тенденции к тому, что экономика СССР не выдерживает колоссальных нагрузок. Тезис о невозможности победы в ядерной войне стал как бы материальной основой нового политического мышления.

В результате нового внешнеполитического курса советские войска были выведены из Афганистана, нормализованы отношения с Китаем. Заключенные с США договоры об уничтожении ракет средней и меньшей дальности, о сокращении стратегических вооружений означали начало принципиально новой тенденции к сокращению ядерного оружия.

Общее оздоровление международной обстановки создавало благоприятные условия для урегулирования региональных конфликтов: на Ближнем Востоке, в Центральной Америке, на юге Африки, в Юго-Восточной Азии. Начался переговорный процесс между арабскими государствами и Израилем; подписаны соглашения между ЮАР, Анголой и Кубой об урегулировании конфликта на юге Африки; народ Камбоджи получил возможность самостоятельно решать внутренние проблемы; прекращена гражданская война в Никарагуа, длившаяся 8 лет.

Все это свидетельствовало о том, что идеи нового политического мышления воплощались в практику международных отношений, способствовали их оздоровлению.

Советская внешняя политика обретала динамизм, которого она лишилась в годы застоя. Начался энергичный диалог между СССР и рядом стран Азии: Индией, Японией, Южной Кореей. Сотрудничество с этими странами развивается непросто, особенно с Японией, имеющей территориальные притязания к нашей стране. Однако признание наличия территориального вопроса открыло путь для дальнейших переговоров, направленных на урегулирование указанной проблемы.

Сферой повышенного внимания советской внешней политики оставался европейский континент. Стагнация процесса разрядки, наметившаяся в Европе со второй половины 70-х гг., привела к активизации милитаристских усилий, обострила опасность военного конфликта между странами НАТО и Варшавского договора. Важно было прервать эту порочную логику развития международных отношений в Европе, восстановить хельсинский процесс, вдохнуть новую жизнь в политику разрядки, покончить с состоянием «холодной войны».

Многочисленные двусторонние встречи советских лидеров с руководителями европейских государств — Англии, ФРГ, Франции, Италии — создали благоприятные условия для решения перечисленных задач. Советский Союз выдвинул концепцию создания «общеевропейского дома», предполагая, что ее реализация позволила бы преодолеть последствия конфронтационной политики на континенте, объединить усилия европейцев в решении экономических, социальных и политических проблем, существующих в Европе.

В 1990 г. состоялась общеевропейская встреча в верхах, на которой была принята Хартия для новой Европы, документ, открывший новую страницу в истории континента. Он провозгласил окончание эры конфронтации и раскола Европы, подтвердил стремление европейских государств строить свои отношения на основе твердой приверженности демократии, базирующейся на принципах свободы и прав человека, процветании через экономическую свободу и социальную справедливость, равной безопасности для всех стран.

Подписание парижской Хартии было бы невозможно без радикального обновления советской внешней политики. Верность Советского Союза принципам нового политического мышления подтвердили события, развернувшиеся в странах Восточной Европы в 1989 г. Здесь на протяжении нескольких месяцев (октябрь —декабрь 1989 г.) произошла смена всех руководящих политических структур, отразившая стремление народов данных стран к радикальному обновлению общественных отношений. Это был протест против авторитарных режимов, против засилия бюрократии, против экономической неэффективности, стагнации, снижения уровня жизни. В большинстве восточноевропейских стран в результате указанных событий к власти пришли оппозиционные коммунистам силы, поставившие вопрос не только о смене власти, но и об изменении общественного строя. Итогом происходящих событий стало объединение Германии, прекращение существования Совета экономической взаимопомощи, организации Варшавского договора.

Названные события не всегда протекали безболезненно. Произошло кровопролитие в Румынии, началась гражданская война в Югославии, произошел раздел Чехословакии.

Пока преждевременно говорить о том, в каком направлении будут развиваться восточноевропейские страны. Ответ на данный вопрос может дать только история. Одно очевидно: все попытки строить социализм, ограничивая при этом демократию, права человека, оказались бесперспективными, потерпели историческое поражение.

Коренное оздоровление международных отношений, выход к новому периоду в мировой истории — периоду длительного мира и более полной свободы — отвечают жизненным интересам нашей страны. Произошло сокращение армии и ее вооружения. Осуществлен вывод войск из Чехословакии, Германии, Венгрии, Монголии. Наша страна не производит больше химическое оружие. Началось сокращение оборонного комплекса и перевод его потенциала на мирные нужды, что обещает немалые выгоды в ближайшем будущем.

Однако несмотря на серьёзный поворот от конфронтации к сотрудничеству между государствами и впервые официально признанный отказ от идеи мировой революции, новое политическое мышление складывалось постепенно и еще медленнее переводилось на язык конкретных политических инициатив. В 1985 —88 гг. в ней особенно явно чувствовался пропагандистский «налет». И тем не менее, в целом это была уже новая политика. С 1988—89 гг. идеологические принципы стали оказывать все меньшее влияние на внешнюю политику нашей страны. Более того, ухудшение внутриэкономического положения заставило руководство страны идти на все большие, (нередко односторонние) уступки Западу в надежде добиться экономической помощи и политической поддержки руководства, позиции которого внутри страны оказались ослабленными. И все же, рядом смелых инициатив наша страна взломала лед международной конфронтации и выступила лидером в процессе глобальных изменений международных отношений, а также окончания холодной войны.

в) Крах советской социалистической системы

В результате проводимых в СССР преобразований к концу 80-х гг. страна имела определенные достижения во внутренней и внешней политике — эти успехи в основном были связаны с демократизацией общественной жизни.

И тем не менее, к 1989—1990 гг. стало очевидно, что страна переживает глубокий экономический и политический кризис, имеющий тенденцию к углублению. В этих условиях обострилось противоборство двух основных политических сил. С одной стороны — это «демократы», выступавшие за переход к рыночным отношениям. С другой стороны — так называемое консервативное крыло, которое ориентировано на насыщение рынка товаров без создания рынков капиталов и рабочей силы, перестройку планового хозяйства, активную защиту общественной собственности и т. д. В ходе противоборства вырабатывались различного рода программные документы, которые не находили по разного рода причинам практического воплощения. Но все они в той или иной мере приближали переход страны к рыночной экономике. Так, в итоговом документе XXVII съезда КПСС говорилось, что «... единственной альтернативой изжившей себя административно-командной системе... является рыночная экономика». Под руководством С.С. Шаталина и Г.А. Явлинского был подготовлен, но не принят в силу большой сомнительности проект, рассчитанный на переход к рынку за 500 дней. Такая же судьба постигла программу перехода СССР к рынку на период до 1997 г., подготовленную группой советских экономистов во главе с Явлинским и рассчитанную уже на помощь Запада.

Трудности, связанные с поворотом страны к рыночной экономике были сопряжены с неоднозначной политической ситуацией. Как признаки правого поворота были расценены кровавые события в Вильнюсе и отставка министра иностранных дел Э.А. Шеварднадзе.

В целях усиления исполнительной власти учреждается пост Президента СССР. Им становится М.С. Горбачев. Появляются президенты и в большинстве союзных и автономных республик. Возникает необходимость подписания нового Союзного договора между республиками, объявившими о своем суверенитете. Проведенная встреча весной 1991 г. в Ново-Огарево (под Москвой) Президента СССР с руководителями республик казалось бы положила начало процессу стабилизации обстановки в стране. Однако на 20 августа 1991 г. было намечено подписание нового союзного договора. Но накануне этого события в отсутствие Горбачева утром 19 августа телевидение и радио объявили о создании Государственного Комитета по Чрезвычайному Положению (ГКЧП), в который вошли вице-президент Янаев, премьер-министр Павлов, председатель КГБ Крючков, ряд других ответственных работников. ГКЧП заявил о своем намерении восстановить порядок в стране и предотвратить развал Союза. В стране вводилось чрезвычайное положение, закрывались демократические газеты, ужесточалась цензура.

Сопротивление мерам ГКЧП возглавил Б.Н. Ельцин и руководство России. Они организовали своих сторонников на митинги протеста, строительство баррикад у здания парламента. Войска, введенные в Москву, отказались стрелять в народ. В условиях фактического бездействия ГКЧП сторонникам Ельцина удалось довольно быстро переломить ситуацию в свою пользу. 22 августа члены ГКЧП были арестованы.

После августовских событий 1991 г., охарактеризованных как попытка государственного переворота, подписание Союзного договора стало невозможным.

Августовские события и победа российского руководства способствовали резкому ускорению развития политических процессов и изменению расстановки сил в стране. Коммунистическая партия, скомпрометировавшая себя участием членов ее высших органов в перевороте, была запрещена. Президент СССР Горбачев по сути стал выполнять декоративную роль. Большинство республик после попытки переворота отказалось от подписания Союзного договора. В повестку дня стал вопрос о дальнейшем существовании СССР.

В попытках избавиться от дискредитированного центра в декабре 1991 г. в Минске встретились лидеры России, Украины и Белоруссии и заявили о прекращении действия Союзного договора 1922 г. и намерении создать Содружество Независимых Государств (СНГ). Оно объединило 11 бывших союзных республик (без Грузии и государств Прибалтики). В декабре 1991 г. Президент СССР Горбачев ушел в отставку. СССР прекратил свое существование.

Внезапность всех этих преобразований привела к возникновению кризисных явлений в самом демократическом лагере России. Политические силы, ориентированные изначально на длительную борьбу за власть с сильным противником, получив ее в одночасье, не имели сколько-нибудь продуманных вариантов дальнейших действий. Лишь спустя несколько месяцев обновленное правительство пошло на реальные шаги, ведущие к рыночной экономике: либерализовало цены, начало приватизацию. Более того, теперь уже открыто было заявлено, что переход к рыночной экономике требует перехода к новой модели общественного развития. Причем осуществить этот процесс невозможно без помощи Запада, так как речь идет о возвращении огромного государства в орбиту мировых хозяйственно-экономических связей. Отсюда исходила и исходит большая ориентация на рекомендации МВФ.

Таким образом, социалистическое реформаторство в нашей стране потерпело крах. Не сумев на социалистической основе создать мощные стимулы экономического, научно-технического и социального прогресса, в нашем обществе был осуществлен поворот к коренным изменениям во всей системе экономических и общественных отношений. При этом упор сделан на использование всех форм собственности, и особенно частной, предпринимательство и конкуренцию. Предполагается, что таким образом, учитывая проверенный мировой опыт, можно будет наконец-то решить проблемы повышения эффективности экономики.

Дата добавления: 2014-01-04