Второй вопрос. Современная психофизика: основные понятия теории обнаружения сигнала[501]. Общее представление о психофизическом операторе. 3 страница

П. – это не только метод, но и предмет познания (исследования), причем весьма многоликий. Разнообразие форм и способов П. в человеческом мире обусловлено реальным многообразием языков и текстов. Языку движений и действий соответствуют не только операциональные, но и эмоциональные и предметные значения; языку образов – предметные и даже беспредметные, иррациональные (напр., в сновидениях) значения; вербальному языку – концептуальные или понятийные значения; языку выразительных движений (мимики, пантомимики) могут соответствовать и операциональные, и предметные, и концептуальные значения. Их переплетение в талантливой пантомимике вызывает эмоциональный отклик и порождает эстетические значения. Предметы, утварь, орудия, понимаемые как текст, прежде всего имеют назначение (функциональное значение). Однако П. их назначения невозможно без операциональных и предметных значений, складывающихся при их употреблении.

Для того чтобы П. произошло, текст, высказанный или прочитанный на к.-л. языке, должен быть воспринят, а его значения осмыслены, т. е. переведены на собственный язык смыслов. Доказать или показать другому, что П. случилось, далеко не просто, что хорошо иллюстрируют, напр., недоразумения на экзаменах. Для этого необходимо осуществить обратную процедуру означения построенных смыслов. Если собрать вместе все попытки истолковать Гамлета, то получится приличная библиотека, а попытки тем не менее продолжаются. Трудности связаны с тем, что эмоциональные смыслы и переживания трудно вербализуются, они как бы сопротивляются концептуализации, своему понятийному оформлению.

В трудах М. М. Бахтина П. литературного текста представлено как сложный и творческий процесс: «Понимать текст так, как его понимал сам автор данного текста. Но Понимание может быть и должно быть лучшим. Могучее и глубокое творчество во многом бывает бессознательным и многоосмысленным. В Понимании оно восполняется сознанием и раскрывается многообразием смыслов. Таким образом Понимание восполняет текст: оно активно и носит творческий характер. Творческое Понимание продолжает творчество». К этому завету выдающегося мыслителя, проделавшего огромный труд П. гения Достоевского, есть смысл прислушаться.

П. устной речи возникает уже на 2-м году жизни. Весьма условно внутри раннего возраста выделяют этап доречевого (от 1 до 1,5 года) и этап речевого развития (от 1,5 до 3 лет). На 3-м году резко возрастает речевая активность ребенка во время игровой деятельности, в т. ч. и индивидуальной, а также в процессе общения со взрослым. На 3–4-м году жизни ребенок вступает во второй период вопросов (возраст «почемучек»), у него впервые пробуждается сознание (рефлексия) непонятности того, что он воспринимает, и зарождается потребность в П. (Дж. Болдуин, С. Л. Рубинштейн). Продуктивность непонимания связана с тем, что оно влечет за собой поиск смысла. Точки развития и роста человека (и культуры) как раз и находятся в дельте понимания-непонимания. См. также Собеседование. (В. П. Зинченко)

[7] СУБЪЕКТ (subject, от лат. subjectus – лежащий внизу, находящийся в основе, от sub – под и jacio – бросаю, кладу основание).1. В традиции отечественной психологии и философии С. это сознательно преследующий собственные цели, самосознающий деятель, осуществляющий некоторую деятельность (индивид, соц. группа), т. е. активное начало в процессе деятельности (практической, эстетической, познавательной и т. п.). Граница между С. и объектом относительна и подвижна и зависит от характера деятельности: в одних случаях она пролегает между психофизическим телом (в т. ч. «вооруженным» внешними средствами) и внешним миром, в др. случаях – между сознанием и телом, в третьих – между рефлексирующим Я и состояниями сознания. Доводя деятельностную трактовку С. до логического предела, Ж. Пиаже утверждал, что «Субъект не что иное, как система действий, совершаемых им по отношению к объектам, и эти действия постоянно преобразуются в соответствии с природой объектов и меняют самого субъекта». Человек может рассматриваться не только как С., но и как объект (познания, воспитания, заботы и т. д.). 2. В традиции западной психологии С. – это индивид, являющийся участником к.-л. исследования (респондент, испытуемый, обследуемый, информант), причем этот термин в последние десятилетия активно вытесняется словом «участник». (Б. М.)

[8] ПОВЕДЕНИЕ (англ. behavior, behaviour) – извне наблюдаемая двигательная активность живых существ, включающая моменты неподвижности, исполнительное звено высшего уровня взаимодействия целостного организма с окружающей средой.

П. представляет собой целенаправленную систему последовательно выполняемых действий, осуществляющих практический контакт организма с окружающими условиями, опосредствующих отношения живых существ к тем свойствам среды, от которых зависит сохранение и развитие их жизни, подготавливающих удовлетворение потребностей организма, обеспечивающих достижение определенных целей. См. также Целенаправленное поведение.

Источником П. являются потребности живого существа. П. осуществляется как единство психических – побудительных, регулирующих, отражательных звеньев (отражающих те условия, в которых находятся предметы потребностей и влечений существа) и исполнительных, внешних действий, приближающих или удаляющих организм от определенных объектов, а также преобразующих их.

Изменение П. в ходе филогенеза обусловливается усложнением условий существования живых существ, их переходом из гомогенной в предметную, а затем соц. среду. Общие закономерности П. – это закономерности аналитико-синтетической рефлекторной деятельности живых существ, опирающиеся на физиологические закономерности работы мозга, но не сводящиеся к ним.

П. человека всегда общественно обусловлено и обретает характеристики сознательной, коллективной, целеполагающей, произвольной и созидательной деятельности.

На уровне общественно-детерминированной деятельности человека термин «П.» обозначает также действия человека по отношению к обществу, др. людям и предметному миру, рассматриваемые со стороны их регуляции общественными нормами нравственности и права. В этом смысле говорится, напр., о высоконравственном, преступном и легкомысленном П. Единицами П. являются поступки, в которых формируются и в то же время выражаются позиция личности, ее моральные убеждения. (В. П. Зинченко)

[9] СОЗНАНИЕ (англ. consciousness) – предельная абстракция и одновременно «вечная» проблема философии, психологии, социологии. Обсуждение проблемы С. в философском ключе – это обсуждение коренных сторон человеческого бытия: богатство и многообразие отношений человека к действительности; способность идеального воспроизведения действительности; знание о мире, включающее представление о роли и месте человека в нем, о «смысле жизни»; о свободе человека, его чувстве вины и ответственности; о направленности мирового процесса и т. п. Однако С. не совпадает с осознаваемым содержанием. Конструирование сознания как мира человеческого, как предмета философского исследования, начатое Ф. Брентано, Э. Гуссерлем, Г. Г. Шпетом, продолжается.

С., конечно, идеальная форма отражения, воспроизведения, порождения действительности, что не мешает ей быть реальной, объективной, бытийной, т. е. участной в бытии: «Идея, смысл, сюжет – объективны. Идея может влезть или не влезть в голову философствующего персонажа, ее можно вбить в его голову или невозможно, но она есть, и ее бытие нимало не определяется емкостью его черепа. Даже то обстоятельство, что идея не влезает в его голову, можно принять за особо убедительное доказательство ее независимого от философствующих особ бытия» (Шпет). Об этом же говорит М. М. Бахтин: «Идея – это не субъективное, индивидуально-психологическое образование с “постоянным местопребыванием” в голове человека; нет, идея интериндивидуальна и интерсубъективна, сфера ее бытия не индивидуальное сознание, а диалогическое общение между сознаниями. Идея – это живое событие, разыгрывающееся в точке диалогической встречи двух или нескольких сознаний». Здесь ключевое слово «между». Вот в этом «между» и находится С., в т. ч. индивидуальное, личное, субъектное, в смысле его принадлежности некоему Я, что не мешает индивидуальному С. быть субъективным.

Естествоиспытатели и философы размышляют о С. как о некоем «живом теле», размерность которого близка к космическим размерностям: «Сознание – это как бы “всепроникающий эфир” в мире. Или, как сказал бы В. И. Вернадский, громадное тело, находящееся в пульсирующем равновесии и порождающее новые формы… Коль скоро мы определили сознание как нечто, что – между нашими головами, то это определение имеет фундаментальное отношение и к социальной форме, благодаря которой люди способны жить друг с другом, а фактически пропускать через себя поток жизни» (М. К. Мамардашвили).

И тем не менее сознание вопреки подобным и вовсе не единичным высказываниям философов, предупреждениям великих физиологов и нейропсихологов – Ч. Шеррингтона, Дж. Экклза, А. Р. Лурия и др., – продолжаются попытки искать С. «между ушами», локализовать его в мозге, даже искать для него специальные нейроны (Ф. Крик).

Наивно полагать, что изучение и моделирование функций мозга – это и есть изучение и моделирование знания и С.: «Можно, например, пытаться показать, как те или иные сознательные состояния вызываются процессами в нейронах головного мозга и комбинациями их активности. Но независимо от успеха или неуспеха попытки такого рода ясно, что знание о нейронах не может стать элементом никакого сознательного опыта, который (после получения этого знания) порождался бы этими нейронами» (Мамардашвили). Сказанное не умаляет значения исследований физиологии мозга, в т. ч. и моделирования его работы. Мозг – такая же загадка и тайна, как и С., но это разные тайны, а не одна. Их различению мешают язык, самомнение, эгоцентризм: «в моей голове родилась мысль», «в моем мозгу зародилась идея» и т. п.

С., идеальная форма, существующая объективно, имеет полифоническое, диалогическое, смысловое строение, включающая в себя не только со-знание, но и аффективно-смысловые образования. Идеальная форма, существующая до и вне отдельного индивида, есть приглашающая сила или движущая сила индивидуального развития. Она усваивается, субъективируется и становится реальной формой психики и С. индивида. Взаимоотношения между идеальной и реальной формами психики и С. – предмет исследования в культурно-исторической психологии: «Конечно, жизнь определяет сознание. Оно возникает из жизни и образует только один из ее моментов. Но раз возникшее мышление само определяет жизнь, или, вернее, мыслящая жизнь определяет сама себя через сознание. Как только мы оторвали мышление от жизни, от динамики и потребности, лишили его всякой действенности, мы закрыли себе всякие пути к выявлению и объяснению свойств и главнейшего назначения мышления: определять образ жизни и поведения, изменять наши действия, направлять их и освобождать их из-под власти конкретной ситуации» (Л. С. Выготский). Согласно Выготскому, именно С. – главное условие и средство овладения собой: осознать – значит в известной мере овладеть, осознание и овладение идут рука об руку. Высшим психическим функциям «в такой же мере присуща иная интеллектуальная, как и иная аффективная природа. Все дело в том, что мышление и аффект представляют собой части единого целого – человеческого сознания» (Выготский).

Как говорил И. Г. Фихте, душа и С. намечают к созданию новые органы, под последними следует понимать функциональные органы, т. е. те же высшие психические функции. Конечно, деятельность можно рассматривать как «первоматерию» человеческого мира и вслед за нем. классической философией раскрывать этот мир как подлинный универсум деятельности. Но в таком случае в деятельность нужно погрузить и мышление, и аффекты, и волю, и С., а не фантазировать по поводу того, как деятельность, лишенная модуса психического, порождает психику и С. Выготский прекрасно понимал роль понятия предметной деятельности для психологии. Более того, он реинтерпретировал всю совокупность высших психических функций и рассматривал их как органы деятельности, и это функциональное по своей природе объяснение ввело в научный оборот новый значительный ресурс для истолкования целостности психологической реальности. Примечательно, однако, что Выготский, обсуждая проблему единицы анализа мышления и языка, в качестве таковой выдвинул не предметное действие, а значение, которое относится скорее к сфере С.

Т. о., С., понимаемое в широком смысле слова, по отношению к деятельности выполняет двоякую роль: оно выступает в качестве ее внутреннего компонента, средства контроля за ходом деятельности; оно же выступает и как внешнее по отношению к ней, как источник представлений о ее целях, смысле и оценке. Иначе и не м. б., т. к. С. – это сложнейшая реальность, имеющая как свои уровни, так и свои структурные компоненты, его образующие. Рассмотрим 3 слоя С.Духовный слой С. складывается очень рано в пространстве между Я – Ты, Я – Другой (М. Бубер, М. М. Бахтин, С. Л. Рубинштейн), а на самых первых ступенях развития в пространстве совокупного Я (Д. Б. Эльконин), которое начинает строиться с момента рождения. Многие исследователи фиксируют появление первой улыбки у младенца на 21-й день после рождения (В. В. Зеньковский, М. И. Лисина и др.). Тогда же возникает базисное чувство доверия/недоверия к себе, к миру (Э. Эриксон), являющееся основой возникновения др. чувств. В т. ч., согласно смелой гипотезе Д. Винникота, – ощущение собственной магической силы (омниопотентности), иллюзии сотворения собственного мира. Винникот поясняет, что такой мир не является еще ни внутренней реальностью, ни внешним фактом. Но он есть! Его можно называть миром или пространством между, которое требует заполнения иным, отличным от самого индивида: иным Я, иной реальностью. Столь рано возникающий, пусть магически, духовный слой, развиваясь, становится колыбелью свободы, морального поведения, совести. Возникновение этого слоя не отрефлексировано, поэтому Мамардашвили неоднократно говорил, что морально то, что беспричинно, бескорыстно, вызвано идеальной мотивацией, по отношению к которой теряет смысл вопрос «почему?». Мы говорим не «почему», а «по совести», как и мораль, – причина самой себя. И в то же время она является причиной поступков, которые кажутся внешне немотивированными, они мотивированы идеально: иначе не мог. При нарушении сферы между, диалектики или диалогики в отношениях Я – Другой, по мнению Бубера, язык этой сферы сжимается до точки, человек утрачивает человеческое.

Следующий – бытийный слой. Его образующими являются биодинамическая ткань живого движения, предметного действия, чувственная ткань образа. Оба вида ткани, окрашенные аффективно, представляют собой строительный материал функциональных органов индивида, в т. ч. движения, действия, образа ситуации, образа действия и т. п. Движение вносит вклад в создание образа, последний регулирует осуществление движения. Строго говоря, биодинамическая и чувственная ткань – это одна ткань, подобная ленте Мёбиуса: биодинамическая ткань переходит в чувственную, а чувственная – в биодинамическую. Несколько упрощая, можно сказать, что движение не только реактивно, но и чувствительно к ситуации и собственному исполнению. Обе формы чувствительности во время осуществления движения чередуются. Их чередование обеспечивает фоновый уровень рефлексии; ее назначение – контроль за правильностью движения, над которым витает смысл двигательной задачи (Н. Д. Гордеева). Это как бы онтологическая рефлексия, занятая лишь объектом и получаемым посредством обеих форм чувствительности знанием. Возможно, правильнее назвать этот слой С. «бытийно-эмпирическим». Его иллюстрирует ответ ребенка в проблемной ситуации: «Не надо думать, надо доставать».

Наконец, рефлексивный слой С. Его образующими являются значение и смысл. В этом слое, который можно назвать также «бытийно-гносеологическим», происходит игра значений и смыслов: осмысление значений и означение смыслов. Эти процессы редко бывают симметричными, между ними наблюдается зазор, дельта непонимания, недосказанность или сверхсказанность, побуждающие к продолжению этой игры, к развитию С. в целом.

Разумеется, выделение слоев С. и его образующих весьма условно с т. зр. его действительной работы. Каждый акт С., по словам Шпета, характеризует интенсивное разнообразие, значит, в такой акт м. б. вовлечены все слои и их образующие. Они находятся в постоянном взаимодействии, как по горизонтали, так и по вертикали. Взаимодействие и даже «взаимоузнавание» слоев далеко не просто. В бытийном слое С. дана первичная предметность, тогда как рефлексивный слой имеет дело с ее вторичными, превращенными (и извращенными), в т. ч. с идеологизированными формами. Вторичные могут затемнять и искажать первичные. Мамардашвили показал, что разработанный Марксом анализ (предметно-редуктивный анализ С.) есть способ обнаружения предметностей С. и его смыслов.

Трудности изучения обрисованной функциональной структуры С. обусловлены тем, что не все его образующие даны постороннему наблюдателю. В духовном слое Я и Другой даны лишь внешне, их внутренняя форма скрыта. В бытийном слое дана лишь биодинамическая ткань, чувственная – скрыта. В рефлексивном слое даны, да и то не прямо, значения, а смыслы скрыты. Но, как сказал Дж. Миллер, человек (добавим: и его С.) создан не для удобства экспериментаторов. На основании приведенной схематической характеристики С. и его образующих можно заключить, что действительно существует «единый континуум бытия – сознание» (Мамардашвили), что С. участно в бытии, что деятельность и С., подобно биодинамической ткани и чувственной ткани, можно рассматривать как две стороны ленты Мёбиуса, и взаимоотношения между ними асимметричны. Напряжения, возникающие между ними, – одна из движущих сил развития и саморазвития человека. (В. П. Зинченко)

[10] ИНТРОСПЕКЦИЯ (от лат. introsрecto – смотрю внутрь) – особый способ познания человеком своего сознания, который заключается в якобы «непосредственном» восприятии его феноменов и законов. Идеи И. как особого метода познания сознания были обоснованы в трудах Р. Декарта (который говорил о непосредственном характере познания собственной душевной жизни) и Дж. Локка (выдвинувшего концепцию 2 типов опыта: внутреннего, или рефлексии, который дает нам знания о деятельности нашего разума, и внешнего, или ощущения, который дает нам знания о мире внешнем). В конце XIX в., когда психология становится самостоятельной наукой, И. пытаются соединить с экспериментом (школа В. Вундта). Впоследствии возникает ряд вариантов метода И.

1. Аналитическая И. в школе ученика Вундта Э. Титченера, процедура которой требовала полного расчленения чувственного образа на «элементы», не впадая при этом в «ошибку стимула».

2. Метод систематической И. в Вюрцбургской школе, направленный на прослеживание основных стадий процесса мышления с использованием ретроспективного отчета.

3. Метод феноменологического самонаблюдения в гештальтпсихологии, который требует от «наивного испытуемого» непредвзятого описания психических феноменов в их непосредственности и целостности. Последний метод имеет своим истоком метод «внутреннего восприятия» Ф. Брентано, который считал невозможным расчленение сознания на отдельные самостоятельные «элементы» и призывал к непосредственному «восприятию» (а не к наблюдению, которое всегда расчленяет) актов сознания. Варианты метода феноменологического самонаблюдения использовались в описательной психологии В. Дильтея, гуманистической психологии и др.

Метод И. и интроспективная психология были подвергнуты критике в различных психологических направлениях. В бихевиоризме (при сохранении интроспективного понимания сознания) метод И. отрицался как принципиально ненаучный; в психоанализе он отвергался на основании игнорирования бессознательного, недоступного И.; И. М. Сеченов, предложив свою концепцию предмета психологии, считал мифом обоснование существования особого «внутреннего зрения», отличного от объективного (внешнего) наблюдения. В сов. психологии принято было проводить различие между методом И. и методом самонаблюдения, хотя часто слова «И.» и «самонаблюдение» используются как синонимы. (Е. Е. Соколова)

[11] САМОНАБЛЮДЕНИЕ (англ. introspection, self-observation) – наблюдение, объектом которого являются психические состояния и действия самого наблюдающего субъекта. С. складывается в ходе психического развития ребенка, проходя при этом путь, аналогичный развитию внешнего восприятия: от бессловесного и несмыслового к словесному, смысловому и предметному. Это означает, что происходит обобщение внутренних форм психической деятельности, что находит выражение в переходе к новому типу их регуляции (по выражению Л. С. Выготского, к овладению собственным поведением, самоовладению). Методическая проблема, которую ставит С. перед психологией, состоит в том, в какой функции и форме его можно использовать в практике психологического исследования, сохраняя за последним объективный научный характер (см. Метод самонаблюдения).

Проблема С. имела длительную историю в философии, прежде чем она стала предметом обсуждения в экспериментальной психологии. В концепции «аналитической интроспекции» В. Вундта и особенно его ученика Э. Титченера собственно С. как наблюдение, осуществляемое в условиях психологического эксперимента и удовлетворяющее основным принципам научного метода, было противопоставлено «внутреннему восприятию», протекающему в естественных условиях. Кроме того, С., проходящему при наивной, обыденной установке наблюдателя, противопоставлялось наблюдение при особой аналитической установке, якобы позволяющей непосредственно постигать психологическую реальность. При этом в силу сенсуализма и атомизма этой концепции психологически реальным признавалось только то, что могло быть описано в терминах основных элементов сознания – ощущений, представлений, чувств и их атрибутов – интенсивности, длительности во времени и протяженности в пространстве. Все, что не укладывалось в эту жесткую схему, должно было устраняться из интроспективного описания как «ошибка стимула» (см. Титченер Эдвард Брэдфорд).

Кризис «аналитической интроспекции» наметился уже после появления работ Вюрцбургской школы. Однако подлинному пересмотру ее положения подверглись в гештальтпсихологии, согласно которой целое не складывается из суммы «элементов». Поэтому представилось необходимым заменить расчленяющую «аналитическую установку» на естественную, феноменологическую, предполагающую свободное и непредвзятое описание характера переживаемых во всей полноте и конкретности способов, которыми оно обнаруживает себя наблюдателю.

В целом С. нельзя признать самостоятельным методом психологии; оно лишь поставляет исследователю эмпирический материал, в котором объект изучения представлен в непрямой, требующей специального истолкования форме. См. также Ретроспекция, Рефлексия.

[12] ЗНАНИЕ (англ. knowledge).1. Текущий результат открытого для обсуждения и критики (в рамках некоторого сообщества) изучения проблем, явлений (согласно правилам описания и нормам удовлетворительности, принятым данным сообществом) по некоторым формальным или неформальным процедурам. Существенный момент в понятии «З.» – это претензия на то, что оно является обобщающим выражением, отражающим деятельность ума, и притязает на объективную истину (в отличие, напр., от мнений и фантазий, к которым не предъявляются столь же жесткие правила и нормы отбора), которая подтверждается практикой.

Еще в античной философии одной из центральных была проблема отношения З. и мнения, истины и заблуждения. Уже тогда выяснилось, что мнения и теоретические конструкты, применяемые разными натурфилософами при описании одного и того же явления, могут сильно различаться.

В XIX–XX вв. была развернута программа исключения или минимизации теоретических компонент в З. – позитивизм и неопозитивизм. Одним из итогов ее развития можно считать отказ от нее и признание того, что почти все измерения или факты являются «теоретически нагруженными».

З. об одном и том же явлении разных субъектов и сообществ м. б. не только различно по объему, но и плохо соизмеримо, ибо способы познания разными субъектами и сообществами могут принципиально отличаться. В науковедении популярна позиция Т. Куна, анализировавшего состояние науки (как системы рационального З.) с помощью понятия парадигмы (фиксирующего принятые сообществом правила формирования З., норм и критериев). При этом в каждый конкретный момент может существовать несколько принципиально различных парадигм, поддерживаемых разными сообществами.

З. обычно противопоставляется незнанию как отсутствию проверенной информации о явлении (или процессе) и псевдознанию (паразнанию), способы получения которого не удовлетворяют некоторым базисным критериям З.2. В более широком смысле З. отождествляется с более или менее адекватными результатами познавательных (когнитивных) процессов. Иногда элементарные З., обусловленные биологическими закономерностями, приписывают и животным, у которых они служат способом адаптации к меняющимся условиям. С позиций современного системного подхода порождение и функционирование систем (в частности, человека и человеко-машинных систем), использующих З., во многом успешно описывается схемами, сходными с используемыми при описании биологических систем (схема афферентного синтеза и ее обобщения).

Процессы получения, обоснования, проверки и распространения З. изучаются логикой, методологией, теорией познания, науковедением, социологией. З. классифицируют самым разным образом. Иногда их разделяют на эмпирические и теоретические, на явные и неявные, на декларативные, процедурные, эпистемические. М. Полани ввел понятие о личностных З. (тесно граничащих с неявными З. и умениями), трансляция которых в знаковой форме затруднена. С ним же граничит понятие непосредственное З. (интуиция), обозначающее З., получаемое путем прямого усмотрения, без рационального обоснования с помощью доказательства. В философии отдельно выделяют спекулятивное З. – тип теоретического З., которое выводится без обращения к внешнему опыту, при помощи рефлексии. (Б. Н. Еникеев)Добавление: З. нередко смешивают с опытом, пониманием, информацией, отражением. Наряду с этим сплошь и рядом смешивается подлинное понимание, эрудированность и информированность. В обыденном сознании грани между ними размываются, как и грани между З. и информацией. Тем не менее такие грани существуют. З. всегда чье-то, кому-то принадлежащее, его нельзя купить, украсть у знающего, а информация – это ничейная территория, она безлична, ее можно купить, ею можно обменяться или украсть, что часто и происходит. К этой разнице чувствителен язык. Есть жажда знания и есть информационный голод. З. впитываются, в них впиваются, а информация жуется или глотается (ср. «глотатели пустот, читатели газет»). Жажда З., видимо, имеет духовную природу: «духовной жаждою томим». Однако и одной, и другой жажде испокон веку противостоят «суета сует и томление духа».

Н. Л. Мусхелишвили и Ю. А. Шрейдер (1998) считают З. первичным понятием. Не определяя З., они привели 4 метафоры З., имеющиеся в культуре. Античная метафора восковой таблички, на которой отпечатываются внешние впечатления. Более поздняя метафора сосуда, который наполняется либо внешними впечатлениями, либо текстом, несущим информацию об этих впечатлениях. В 2 первых метафорах З. неотличимо от информации, соответственно главное средство учения – память, которая идентифицируется с опытом и З. След. метафора родовспоможения – метафора Сократа: у человека есть З., которое он не может осознать сам, и ему нужен помощник, наставник. Последний майевтическими методами помогает родить это З. Наконец, евангельская метафора выращивания зерна: З. вырастает в сознании человека, как зерно в почве, т. е. З. не детерминируется лишь внешним сообщением; оно возникает как результат познающего воображения, стимулированного сообщением. В сократовской метафоре отчетливо указано место педагога-посредника, в евангельской – оно подразумевается. В последних метафорах познающий выступает не как «приемник», а как источник собственного З., как минимум – в качестве «преемника» др. З.

В 2 последних метафорах речь идет о событии знания или его событийности. А. М. Пятигорский (1996) различает «событие З.», «З. о событии» и «З. о событии З.». Средний член – З. о событии – ближе к информации, а 1-й и 3-й – это З. в подлинном смысле слова, т. е. З. как со-бытие, от которого один шаг до сознания. Со-бытийное знание и сознание субъективны, осмысленны, аффективны. Эти свойства З. и сознания делают их живыми образованиями или функциональными органами индивида.

Каковы бы ни были источники и происхождение, З. о мире, о человеке, о себе имеется у каждого, и оно существенно отличается от научного З. даже тогда, когда принадлежит ученому. Это З. живого о живом, т. е. живое З. См. Знание живое, Человекознание. (В. П. Зинченко)

[13] ПРЕДСТАВЛЕНИЕ (в психологии) (англ. representation, mental representation) – чувственный образ предмета или явления (события), возникающий на основе прошлого опыта (данных ощущений и восприятий) путем его воспроизведения в памяти или в воображении. В связи с этим различают П. памяти (см. Представления памяти) и П. воображения.

Поскольку П. возникают в отсутствие относящихся к ним объектов, они обычно менее ярки и менее детальны, чем восприятия, но в то же время более схематизированы и обобщены: в них отражаются наиболее характерные наглядные особенности, свойственные целому классу сходных объектов. Однако степень обобщенности в П. м. б. разной; в связи с этим различают единичные и общие П.: единичные П. более индивидуальны и конкретны по своей наглядности, чем общие, но и в единичных П. содержится известное обобщение, поскольку они являются суммированными образами многих восприятий отдельных объектов. В этом заключается важная познавательная роль П. как переходной ступени от восприятия к абстрактно-логическому мышлению. В то же время П. отличаются от абстрактных понятий своей наглядностью, в них еще не выделены внутренние, скрытые от непосредственного восприятия закономерные связи и отношения, как это имеет место в абстрактных понятиях. Произвольное оперирование П. в процессах памяти, воображения и мышления возможно благодаря их регуляции со стороны речевой системы. Вместе с тем посредством языка происходит дальнейшая переработка П. в абстрактные понятия (см. также Пространственные представления).

Дата добавления: 2014-01-04