Ф. Коплстон

1. Ученики К. развивают его мысль в направлении схептитизма относительно метафизического притязания на теоретическое знание о реальности. Далее – понятие вещи о себе.

2. Реальность – единственный процесс, через который проявляет себя абсолютное мышление или разум, то он постижим. Он постижим человеческим умом, если допустить, что этот ум можно рассматривать в качестве проводника абсолютного мышления, размышления о себе.

3. Разделял высшую оценку исторического развития преемственности. История – разработка во времени духовной идеи, цели.

Гегель – анализ разумного государства может предлагать стандарты и цели политической жизни.

К.Маркс – дело философии понять исторические процессы, дабы изменить существующие институты и формы социальной организации в соответствии с запросами теологического развития истории.

Тема 3. Становление и основные направления неклассической философии

Вопрос 1: Клас. и неклас. европейская ф.

Авторский текст// Практикум по философии: Социальная философия.- Мн.,2007. С.340-350

Каковы основные направления неклассической философии:

Однако среди направлений неклассической философии только марксизму было суждено сыграть роль великого проекта модерна (наряду с Реформаци­ей и Просвещением), под знаменем которого прошли великие социальные революции первой половины XX в. процесс эволюции должен привести к улучшению вновь созданных в результате предшествующего века революций (конецХVШ - первая половина XIX в.) социально-политических институтов и медленной трансформации унаследованных от прошлого традиций. Конечная цель такой эволюции - равновесие основных социальных сил буржуазного общества, которые путем консенсуса решают все возникающие перед таким обществом проблемы. позитивизм вполне мог стать (и действительно стал) тео­ретической базой и методологическим основанием либеральных и умеренно консервативных политических программ тех слоев западноевропейского общества, которые добились желаемых целей и результатов в ходе предшес­твующей эпохи социальных революций или сумели сохранить, несмотря на эту эпоху преобразований, достаточно весомые социальные привилегии.

Более того, позитивизм вполне мог стать достаточно адекватной теорети­ко-методологической основой и для умеренного (немарксистского) социализма второй половины XIX - начала XX в.

М. Фуко стр.340-343:

1) Чем, с точки зрения М. Фуко, принципиально отличается классическое мышление XVIII в. от социально-гуманитар но го знания XIX — первой половины XX в

Классический порядок распределял в непрерывном пространстве тождества и неколичественные различия, которые разъединяли и объединяли вещи; этот порядок властвовал безраздельно {но каждый раз в несколько иных формах и по несколько иным законам) над речью людей, таблицей естественных существ и обменом богатств. Начиная с XIX века История развертывается во временном ряде аналогий, сближающих различные организованности друг с другом. Именно эта История последовательно диктует свои законы анализу производства, живым организмам и, наконец, лингвистическим группам. История дает место аналогичным организациям, тогда как Порядок открывает путь последовательным тождествам и различиям.

2) Как отличаются друг от друга классическая и современные эпистемы социально-гуманитар, но го знания в области теории познания:

для классической мысли не был лишь видимой гармонией вещей, их слаженностью, их законосообразностью или же их установленной симметрией, но пространством их собственного бытия, тем, что еще до всякого действительного познания устанавливает вещи в пространстве знания, подобно этому История, начиная с XIX века, определяет то место рождения всего эмпирического, из которого, вне всякой установ­ленной хронологии, оно черпает свое собственное бытие. Несомненно, что именно поэтому История так рано раздваивается, в непреодолимой двусмысленности, на эмпирическую науку о событиях и коренной способ бытия, предписывающий судьбу и всем вообще эмпирическим сущест­вам, и нам самим во всей нашей специфике. Таким образом, это немного загадочное глубинное событие, ко­торое произошло в конце XVIII века во всех трех областях, единым дви­жением произведя во всех один и тот же разрыв, можно теперь определить в его единстве, лежащем в основе его различных форм. Мы видим, сколь поверхностно было бы искать это единство в прогрессе рациональности или открытии новой темы в культуре. Дело не в том, что в последние годы XVIII века сложные явления биологии, истории языков или промыш­ленного производства стали подчиняться новым формам рационального анализа, которые дотоле были им чужды; не в том, что под «влиянием» неведомо какого зарождающегося романтизма вдруг пробудился интерес к сложным формам жизни, истории и общества; дело не в том, что во всех этих проблемах мы отходим от рационализма, подчиненного меха­нической модели, правилам анализа и законам рассудка.

3) Почему философию И. Канта можно считать одним из идейных источ­ников современной эпистемы социального знания:

<...> В противоположность Идеологии кантовская критика означает, напротив, порог современной эпохи, она вопрошает представление, ис­ходя уже не из бесконечного движения, которое строит из простейших элементов все возможные их комбинации, но исходя из его законных границ. Таким образом, она впервые санкционирует важное событие европейской культуры конца XVIII века: уход знания и мысли за пределы пространства представления. Оно оспаривается в самой своей основе, в своем первоначале, в своих границах; безграничное поле представления, которое установила классическая мысль и которое Идеология стремилась шаг за шагом обойти с помощью научной дискурсии, обернулось теперь метафизикой - но такой метафизикой, которая никогда не вышла бы за свои собственные рамки, которая выступала бы в качестве неискушен­ного догматизма, которая никогда не ставила бы прямо вопроса о своих правах. В этом смысле Критика выделяет то метафизическое измерение, с которым философия XVIII века стремилась покончить простым анали­зом представления. В это же время, однако, она открывает возможность другой метафизики, цель которой - вопрошание всего того, что лежит за пределами всякого представления и является его источником и перво­началом; именно она сделала возможными те философии Жизни, Воли, Слова, которые XIX век развернул, следуя по стопам «Критики».

4) Чем отличается классическая и современная эпистемы в области ан­тропологии:

Человек в своем собственном бытии, со своей способностью образовывать представления возникает во впадине, оставленной живыми существами, предметами обмена и словами, когда, покинув представле­ние, которое доселе было их исконным местом, они отступают в глубину вещей, замыкаются на самих себя по законам жизни, производства, языка. Посреди них, замкнутый в образованном ими круге, и намечает­ся — более того, требуется — человек, поскольку именно человек говорит, поскольку именно он определяет свое место среди других животных (причем место не только особое, но даже господствующее над совокуп­ностью, которую они образуют: даже если человек и не венец эволюции, то он крайняя точка длинного эволюционного ряда), поскольку, наконец, само отношение потребностей человека и средств их удовлетворения непременно требует, чтобы он сам был основой и средством всякого производства. Однако это гордое слово имеет и другой смысл. В извес­тной мере человек подчинен труду, жизни и языку: ими определяется его конкретное существование, добраться до него можно лишь через посредство его слов, его организма, производимых им предметов, будто прежде всего в них (быть может, только в них) и содержится истина. При этом сам человек, который мыслит, предстает собственному взгляду лишь в облике существа, которое в толще подосновы, в неустранимой изначальности выступает как живой организм, как средство производства, как носитель слов, предшествующих ему.

1. Классический порядок распределения в непрерывном пространстве тождества и неколичественного различия, которое разъединяет и объединяет вещи. Но начиная с XIX в. история уступает место аналогичным организациям.

2. Классическая идеология простирала свою рефлексию на все поля познания – от первоначальных впечатлений и до политической экономии, включая логику.

3. Философия К. выражает представления и выходит из её законных границ. Санкционированные важные события европейской культуры конца XVIII в.: уход мысли и знания за пределы.

4. Современная эпистема: человек, который мыслит, представляя свои собственные взгляды лишь в облике существа, которые в конце подосновы, в установленной изначальности выступают как типовой организм, как средство производства.

Н. Орбел// Практикум по философии: Социальная философия.- Мн.,2007. С.350 – 353:

1) В чем заключается противоречивость философии Ницше? Почему эта философия являлась идеологией так называемых консервативных революций XX в.:

Сам Ницше дал основания для того, чтобы нацизм объявив его своим идейным спонсором. Он самым ка­тегорическим и тревожащим образом превозносил войну и насилие. Безоговорочно ненавидел демократию, христианство, социализм, фе­минизм. С беспримерной страстью и аргументацией развенчивал все «добрые чувства» — сострадание, смирение, жертвенность — и громог­ласно провозгласил себя глашатаем философии зла. Ницше первым провидчески предсказал, что тоталитаризм XX века (как в сталинской, так и в фашистской версиях) явится чудовищным взрывом ресентимента наиболее обездоленных масс, которые восстанут против всей тысячелетней системы ценностей, запретов и институтов, освящающих их угнетенное и подчиненное состояние. Пророческий дар этого мыслителя поражает; пройдет едва полтора десятилетия после его смерти, как история начнет точно следовать его прозрениям! Ницшеанская критика морали сострадания тем не менее спра­ведлива, потому что понятие сострадания подспудно оправдывает, санкционирует негативное состояние бессилия человека, к которому ис­пытывают сострадание. То есть речь не идет о том, что жалкое состояние, которому сострадают, необходимо изменить; наоборот, это состояние, включенное, как это имеет место у Шопенгауэра, в мораль в качестве ее основы, гипостазируется и рассматривается как вечное. Ницшеанская критика морали сострадания тем не менее спра­ведлива, потому что понятие сострадания подспудно оправдывает, санкционирует негативное состояние бессилия человека, к которому ис­пытывают сострадание. То есть речь не идет о том, что жалкое состояние, которому сострадают, необходимо изменить; наоборот, это состояние, включенное, как это имеет место у Шопенгауэра, в мораль в качестве ее основы, гипостазируется и рассматривается как вечное. Демократия, как ложное - по Ницше - средство лечения ресентимента, всегда будет чревата тоталитаризмом. Именно это отрицание массовой демократии помешало увидеть антифашизм ницшеанства, воспринимающего фашизм как доведенную до пределов демократию, как ее высшую стадию. Социальная революция, согласно Ницше, — совершенно бес­смысленна, ибо лишь по видимости пытается решить проблему ресентимента. На самом же деле она лишь вводит в заблуждение, поскольку проблема лежит в иной плоскости: в плоскости духовного усиления «группы одиночек».

2) Кто такой сверхчеловек:

сверхчеловек — тот, чья воля к могуществу полностью очистилась от ресентимента и духа мщения. Это тот, кто могуч духом и волей настолько, чтобы не мстить. Как ра­дикально отличается ницшеанский сверхчеловек от тоталитарных масс, одержимых духом мести, будь то классовая или национальная. Центральный пункт ницшеанской революции — освобождение и возвышение индивида, воссоединение его с природой, завоевание им максимальной способности к творчеству и одариванию. В отличие от национал-социализма и раннего коммунизма, цель Ницше — не рас­творение индивида в безликой массе, а демассификация индивида, развитие всех его способностей до уровня сверхчеловека. Но он лишь на первый взгляд рупор и «возгонщик» индивидуалистических тен­денций. Его форсирование индивидуализма имеет более высокую и тяжкую цель — преодоление индивидуализма. Но не через регрессию на уровень стада за счет нивелировки и деградации индивида. А, напротив, преодоление индивидуализма путем максимального личностного роста человека. Задача Ницше в том, чтобы человек вырос до масштабов Кос­моса.

3) В чем заключается значение духовного наследия Ницше для будущего развития философии:

Сегодня линия фронта между будущим и современностью про­легает по водоразделу между ницшеанством и нигилистическим пози­тивизмом, между дионисовской политикой новых перспектив жизни и аполлоновским морально-властным комплексом позднего капитализма, стремящегося увековечить наличный порядок вещей. Взрывной потен­циал ницшеанства к XXI веку вновь приближается к критической массе. В самой структуре ницшевской мысли изначально заложена неискоре­нимая непримиримость к любой действительности, препятствующей становлению сверхчеловека, свободного творца. «Воля к власти» — это настежь распахнутая дверь нашей планеты, через которую рвутся кос­мические ветра, разгоняя протухший спертый воздух, превративший нас в бледных и чахлых «последних людей».

1. Ницше выступал, как подстрекатель масс, толкнувший их к восстанию. Это восстание было воспринято многими левыми и правыми интеллектуалами, как проект свободы, а Ницше – как его идейный спонсор

2. Цель Ницше – демассификация индивида, развитие всех его способностей до уровня сверхчеловека.

3. В самой структуре ницшевской мысли изначально заложена не искорененная, не применимая к любой действительности, препятствующая становлению сверхчеловека, свободного творца.

Вопрос 2: Истоки и осн-е черты ф. Маркса. Развитие марксмзма в 20 в.

Дата добавления: 2014-01-04