Историографическая концепция «Старого порядка»

Во второй половине XIX в. в экономическом и социальном положении Франции произошли глубокие изменения. Завершилась промышленная революция; на рубеже XIX—XX вв. французский капитализм вступил в империалистическую стадию, хотя мелкое и среднее производство и связанные с ним средние слои все еще сохраняли существенные позиции в городе и деревне; в социальной структуре страны возрастал удельный вес пролетариата, крепло рабочее и социалистическое движение.

Бурными событиями была насыщена политическая история Франции: бонапартистский переворот и цезаристский режим Второй империи, буржуазно-демократическая революция 4 сентября 1870 г. и первый опыт диктатуры пролетариата — Парижская коммуна і 871 г., установление республиканского строя и длительная борьба за его упрочение и демократизацию.

Все эти обстоятельства социально-экономического и политического порядка определяли важные сдвиги, происходившие во французской общественной мысли и общественных науках, в том числе в историографии. На их развитии не могли не сказаться и перемены, которые совершались в естественных науках и вели к созданию новой естественнонаучной картины мира и его эволюции.

Приспосабливаясь к менявшимся условиям, буржуазная историческая наука вырабатывала новые методологические принципы и концепции. Ведущей тенденцией было утверждение в ней позитивизма, который пришел на смену романтизму и либеральной «философской» истории первой половины века. При этом становившийся все более определенным страх перед рабочим классом и социализмом, характерный для политических настроений буржуазии, побуждал ее историков к отказу от некоторых прогрессивных завоеваний буржуазной исторической мысли, достигнутых в пору борьбы с дворянством и феодальной реакцией, прежде всего к отказу от теории классовой борьбы.

Принципиально новой чертой в развитии французской общественной мысли и историографии в этот период было возникновение в ней марксистского направления, связанного с деятельностью созданной в 1879 г. Рабочей партии, ее основателей и вождей Ж. Геда и П. Лафарга.

Необходимо, однако, иметь в виду, что в истории Франции второй половины XIX в. отчетливо различимы два этапа: 50—60-е и 70—90-е годы. Для каждого из них характерны специфические черты в социально-экономическом и политическом развитии, а также в состоянии общественной мысли к исторической науки. В главных чертах завершилась промышленная революция, открывая дорогу социально-экономическим сдвигам последней трети века, все более четко выступали связанные с этим социальные антагонизмы. Наметилась тяга рабочего класса к политической самостоятельности, в рабочее движение стали проникать идеи «коллективизма». Вместе с тем господство в стране бонапартистского режима сохраняло почву для широкого общедемократического оппозиционного движения, которое все более кристаллизовалось вокруг республиканских требований, подготовляя последующее торжество буржуазной республики.

Своеобразными переходными чертами отмечено и развитие в этот период французской исторической науки. В немалой мере оно шло еще в русле заложенных в первой половине века традиций. С другой стороны, в процессе его возникли новые явления, предвещавшие, в частности, грядущее торжество позитивизма в буржуазной историографии.

В целом политическая реакция и засилье католической церкви во время Второй империи затормозили во Франции развитие исторической науки и образования. Официальная апологетическая историография, занятая прославлением Бонапартов, очень обширная, была в научном отношении бесплодна. В ее актив можно отнести лишь публикации документов, относящихся к Первой империи, в особенности 32-томное издание сочинений и переписки Наполеона I.

В середине XIX в. окончательно исчерпала себя либеральная историческая школа, сложившаяся в годы Реставрации. Опрокинув конституционную монархию и обнаружив глубочайший антагонизм между буржуазией и пролетариатом, революция 1848 г. нанесла жестокий удар исторической концепции Тьерри. «Теперь я ее (историю Франции.—А. А.) больше не понимаю, — заявил Тьерри, — настоящее ниспровергло мои представления о прошлом и будущем». Тьерри больше ничего не писал, его талант угас. Ф. Гизо сумел глубже понять смысл событий 1848 г. и их отличие от событий 1789 г.: «Демократический элемент разделился, — отмечал он в 1849 г., — против среднего класса выступил рабочий класс, против буржуазии — народ»2. Это была оценка с позиций теории борьбы классов. Но эта борьба повернулась теперь против буржуазного порядка, защитником которого являлся Гизо. Неудивительно, что один из отцов теории классовой борьбы во француз- ] ской историографии отказался от собственного детища и пересмотрел свою концепцию о выдающейся исторической роли буржуазных революций: «Революционный дух равно гибелен как для тех, кого он низвергает, так и для тех, кого поднимает на высо-ту»3. С этих позиций были написаны в 50-е годы работы Гизо об Английской революции, в которых он прославлял государственный переворот 1688 г., установивший без насильственного вмешательства народа конституционную монархию.

Значительно более сложным явлением был изданный в 1856 г. главный труд А. Токвиля «Старый порядок и революция». Эта небольшая книга, которая с тех пор многократно издавалась, была важной вехой во французской буржуазной историографии XIX в. Миросозерцание Токвиля было проникнуто антиреволюционностью, усиленной опытом революции 1848 г. «Я думаю, что нет во Франции человека, — писал он о себе, — испытывающего более глубокую ненависть к тому, что называют революционным духом» 4. В то же время Токвиль понимал неизбежность осуществленных Французской революцией общественных преобразований. Под этим углом зрения он задумал пересмотреть утвердившуюся во французской буржуазной историографии концепцию революции конца XVIII в.

Подобно своим предшественникам, он считал ее революцией антифеодальной, антидворянской, разрушившей «все то, что в старом обществе произошло из учреждений аристократических и феодальных». Но Токвиль отвергал мысль об исторической необходимости именно революционного метода ликвидации феодального порядка. Задолго до революции, утверждал он, во Франции уже складывались основные элементы современного общества: крестьянская собственность, дробление земель, административная централизация, уравнение граждан в правах. Революция лишь «закончила сразу судорожным и болезненным движением, без переходов, без предосторожностей... все то, что закончилось бы мало-помалу, само по себе и в течение долгого времени».

Неудивительно, что Токвиль стал своеобразным «апостолом» для тех буржуазных историков, которые стремились и стремятся в наши дни приуменьшить роль Французской революции или вовсе отрицать ее историческую плодотворность.

Однако содержание книги Токвиля выходит за рамки навязанной его консервативным политическим мышлением исторической схемы. Он первым приступил к изучению социального строя и общественных учреждений Франции конца «старого порядка» на основе архивных документов. Это позволило ему сделать ряд верных наблюдений и поставить проблемы, которые дали толчок дальнейшим конкретным исследованиям. В частности, он одним из первых обратился к крестьянскому вопросу перед революцией. Неверно было утверждение Токвиля, что в XVIII в. крестьянин уже был земельным собственником. Но его наблюдения о большом распространении мелкого крестьянского землевладения (в форме цензивы), о широте владельческих прав цензитариев были подтверждены исследованиями И. В. Лучицкого, Ж- Лефев-ра, С. Д. Сказкина.

Сам метод, примененный Токвилем к исследованию французского общества «старого порядка», в определенной мере предвосхищал приемы позднейшей позитивистской историографии7. Характерно заявление Токвиля, что к изучению «старого порядка» он хотел подойти, «как те врачи, которые в каждом погибшем органе стараются открыть законы жизни»8. Его книга была не рассказом о событиях, а своеобразной попыткой историко-социо-логического анализа положения и взаимоотношений различных классов, их места в государственно-политической системе «старого порядка».

Нарастание буржуазной оппозиции в конце Второй империи вызвало появление ряда работ либеральных деятелей и публицистов, посвященных революции 1848 г. Наиболее заметными среди них были книги Э. Тено о государственном перевороте 1851 г. («Провинция в декабре 1851 г.», 1865; «Париж в декабре 1851 г.», 1868), отличавшиеся антибонапартистской направленностью, а также работа умеренного республиканца Л. А. Гарнье-Пажеса «История революции 1848 г.» (1861 —1872).

Дата добавления: 2014-01-04