Принципы правового государства

Из определения правового государства можно выделить два главных принципа (две стороны сущности) правового государства:

1) наиболее полное обеспечение прав и свобод человека и гражданина (социальная сторона);

2) наиболее последовательное связывание посредством права политической власти, формирование для государственных структур режима правового ограничения (формально-юридическая сторона).

Первый принцип нашел свое конституционное закрепление в статье 2 Конституции РФ, где сказано, что «человек, его права и свободы являются высшей ценностью». Правовое государство должно последовательно исполнять свое главное предназначение – гарантировать каждому гражданину возможность всестороннего развития личности. Речь идет о такой системе социальных действий, при которой права человека и гражданина являются первичными, естественными, в то время как возможность отправления функций государственной власти становится вторичной, производной.

Политико-правовой наукой ныне в виде естественных признается система гражданских (личных), политических, экономических, социальных и культурных прав личности, которые содержатся во Всеобщей декларации прав человека 1948 г. и других международных актах.

Второй принцип воплощается в жизнь с использованием прежде всего следующих способов и средств.

1. Государственную власть ограничивают сами права и свободы человека и гражданина, т.е. реальное осуществление первого принципа. Права человека положены в основу системы «сдержек и противовесов», правового режима ограничения для государства, не допуская тем самым излишнего регулирующего вторжения последнего в частную жизнь. «Индивидуальные права представляют все одну общую черту:

они ограничивают права государства, – писал в начале XX в. А Эсмен. – Государство должно воздерживаться от вмешательства в известные области, предоставляя известный простор личной деятельности...»

Государство само себя никогда не ограничит, какое бы оно ни было. Ограничить власть может только другая власть. То есть власть государства можно ограничить прежде всего правами человека и гражданина, которые выступают своеобразным проявлением власти личности, волей гражданского общества, составляют главную часть права вообще. Только осознание необходимости инициативного поведения в правовой сфере, повышения юридической и политической культуры сможет стать настоящей гарантией приоритета прав человека и гражданина как высшей ценности по отношению к правам государства.

Здесь будет уместным воспроизвести слова Р. Иеринга, который отмечал, что «кто защищает свое право, тот в узких пределах его защищает право вообще»².

2. Среди правоограничивающих мер особое место занимает проблема разделения властей. Ее главное требование, выдвинутое Дж. Локком и Ш. Монтескье в период борьбы буржуазии с феодализмом, заключалось в том, что для утверждения политической свободы, обеспечения законности и устранения злоупотреблений властью со стороны какой-либо социальной группы учреждения или отдельного лица необходимо разделить государственную власть на законодательную (избранную народом и призванную вырабатывать стратегию развития общества путем принятия законов), исполнительную (назначаемую представительным органом власти и занимающуюся реализацией данных законов и оперативно-хозяйственной деятельностью) и судебную (выступающую гарантом восстановления нарушенных прав, справедливого наказания виновных).

Причем каждая из них, являясь самостоятельной и взаимосдерживающей друг друга властью, должна осуществлять свои функции посредством особой системы органов и в специфических формах.

ЭсменА Общие основания конституционного права СПб,1909 С 398. ² ИеришР Борьба за право СПб, 1907 С 44

Система сдержек и противовесов, установленная в Конституции и законах, представляет собой совокупность правовых ограничений в отношении конкретной государственной власти: законодательной, исполнительной, судебной.

Применительно к законодательной власти используется довольно жесткая юридическая процедура законодательного процесса, которая регламентирует основные его стадии, порядок осуществления: законодательную инициативу, обсуждение законопроекта, принятие закона, его опубликование. В системе противовесов важную роль призван играть Президент, который имеет право применить отлагательное вето при поспешных решениях законодателя, назначить при необходимости досрочные выборы. Деятельность Конституционного Суда также можно рассматривать в качестве правосдерживающей, ибо он имеет право блокировать все антиконституциониые акты. Законодатель в своих действиях ограничивается временными рамками, самими принципами права, Конституцией, другими юридическими и демократическими нормами и институтами.

В отношении исполнительной власти используются ограничения ведомственного нормотворчества и делегированного законодательства. Сюда же можно отнести установленные в законе определенные сроки президентской власти, вотум недоверия правительству, импичмент, запрет ответственным работникам исполнительных органов избираться в состав законодательных структур, заниматься коммерческой деятельностью.

Для судебной власти тоже есть свои правоограничивающие средства, выражающиеся в Конституции, процессуальном законодательстве, в его гарантиях, принципах: презумпции невиновности, праве на заши- ту, равенстве граждан перед законом и судом, гласности и состязательности процесса, отводе судьи и т.д.

Кроме всего прочего, фиксируются праворграничения, которые запрещают осуществлять функции, принадлежащие по закону другому органу. Деятельность государственных структур должна ограничиваться их компетенцией, которая основывается на принципе «дозволено только то, что прямо разрешено законом».

Нужно, однако, учитывать, что существуют общие ограничения (своего рода универсальная система сдержек и противовесов), касающиеся всех видов республик, а есть ограничения специфические, присущие только президентской, либо только парламентской, либо смешанной ее разновидности. Так, если в Конституции РФ предлагается президентская республика (в действительности она суперпрезидентская), то необходимо придерживаться мировых стандартов конститу-, ционных ограничений, характерных именно для президентских рес

публик, а не пытаться их обходить в угоду конъюнктурным соображениям. В частности, «единоличное» право президента без согласия парламента назначать ключевых министров и даже практически произвольно распускать Государственную Думу выходит за рамки всех существующих в мире конституций президентских республик.

Подобный «передел» власти в пользу президента и исполнительных структур не уравновешивает их с законодательной и судебной властями, нарушает систему взаимных «сдержек и противовесов», что оставляет в принципе соблазн при удобном случае в целях восстановления справедливости перераспределить эту власть, в том числе и в произвольном порядке. Поэтому в современной России принцип разделения властей только провозглашен, на практике же он фактически не действует.

3. Федерализм тоже может внести свой вклад в дело ограничения государственной власти. Как своеобразное государственное устройство «федерация дополняет горизонтальное разделение власти еще и разделением ее по вертикали и тем самым становится средством ограничения государственной власти, системой сдержек и противовесов». Это создаст своего рода «двойную безопасность» для прав человека и гражданина. При реально действующих федеративных отношениях различные государственные структуры и ветви власти будут контролировать друг друга, уменьшать вероятность злоупотреблений и произвола в отношении личности. Вместе с тем в условиях сепаратизма, ложно понятой идеи суверенизации, в рамках неустойчивых федеративных отношений и национально-государственной неразберихи «двойная безопасность» может легко превратиться в «двойную опасность» для свободы личности, когда и со стороны центра, и со стороны субъектов Федерации происходит покушение на права чело- • века и гражданина.

4. Как способ ограничения политической власти выступает верховенство закона и его господство в общественной жизни. В правовом государстве закон, принятый верховным органом власти при строгом соблюдении всех конституционных процедур, не может быть отменен, изменен или приостановлен актами исполнительной власти. Закон принимается либо самим народом, либо депутатами, которые являются представителями всего народа и выражают соответственно общественные интересы в отличие от инструкций и приказов, принимающихся министерствами и ведомствами в своих узкоотраслевых или даже корпоративных интересах. Поэтому при расхождении ведомственных распоряжений с законом должен действовать закон.

* Фсдорали.чм и демократия // Государство и црано. 1992. № 4. С. 143.

5. Взаимная ответственность государства и личности – это тоже способ ограничения политической власти. Еще И. Кант сформулировал данную идею: каждый гражданин должен обладать той же возможностью принуждения в отношении властвующего к точному и безусловному исполнению закона, что и властвующий в его отношении к гражданину.

В условиях правового государства личность и властвующий субъект (как представитель государства) должны выступать в качестве равноправных партнеров, заключивших своеобразное соглашение о взаимном сотрудничестве и взаимной ответственности.

Этот способ ограничения политической власти выражает нравственно-юридические начала в отношениях между государством как носителем власти и гражданином как участником ее осуществления. Устанавливая в законодательной форме свободу общества и личности, само государство не свободно от ограничений в собственных решениях и действиях. Посредством закона оно должно брать на себя обязательства, обеспечивающие справедливость и равенство в своих отношениях с гражданином, общественными организациями, другими государствами*.

Подчиняясь праву, государственные органы не могут нарушать его предписаний и несут ответственность за нарушения или невыполнение этих обязанностей. Обязательность закона.для государственной власти обеспечивается системой гарантий, которые исключают административный произвол. К ним относятся: а) ответственность правительства перед представительными органами; б) дисциплинарная, гражданско-правовая или уголовная ответственность должностных лиц государства любого уровня за нарушение прав и свобод конкретных лиц, за превышение власти, злоупотребление служебным положением и пр.;

в) импичмент и др.

Формами контроля со стороны общественности за выполнением обязательств государственных структур могли бы стать референдумы, отчеты депутатов перед избирателями и т. д. На тех же правовых началах строится и ответственность личности перед государством. Применение государственного принуждения должно носить правовой характер, не нарушать меры свободы личности, соответствовать тяжести совершенного правонарушения.

Таким образом, отношения между государством и личностью должны осуществляться на основе взаимной ответственности.

См.: Кудрявцев В.П., Лукашееа Е.А. На пути к социалистическому правовому государству // Пульс реформ. М., 1989. С. 26.

Названные способы и средства ограничения государственной власти могут рассматриваться в виде самостоятельных категорий, так или иначе развивающих и конкретизирующих второй основной принцип – последовательное связывание посредством права государственной власти.

Кроме двух основных можно выделить и другие принципы, которые в той или иной мере вытекают из вышеприведенных и создают для них обеспечивающий фон. Это: высокий уровень правосознания и правовой культуры в обществе; наличие гражданского общества и осуществление контроля с его стороны за выполнением законов всеми субъектами права и др.

Идея правового государства есть идея взаимоуправления гражданского общества и государства, предполагающая разрушение монополии государства на власть с одновременным изменением соотношения свободы государства и общества в пользу последнего и отдельной личности.

При всем многообразии принципов правового государства два из них остаются приоритетными, главными, определяющими, которые необходимо рассматривать во взаимосвязи, ибо они оба выражают две стороны сущности правового государства. Если анализировать первую (социальную, показывающую привлекательность, ценность идеи правовой государственности, ее самоцель) без второй (формально-юридической, представляющей средства достижения названных идеалов), то неясно, как добиться наиболее полного обеспечения прав и свобод человека и гражданина. Если же, напротив, брать за основу только формально-юридический аспект, тогда не совсем понятно, во имя чего и ради кого необходимо ограничивать государственную власть посредством права. Ведь такое ограничение – не самоцель. Можно его так ограничить, что государство вообще не выполнит полноценно ни одной из своих функций, И тогда гражданское общество ничего от этого не выиграет, а наоборот, только проиграет.

В условиях правового государства право (как формальная система) может выступать в ряде случаев и как тормозящий фактор (препятствие, помеха) социально ценным действиям государства, не позволяющий подчас оперативно достигать определенных позитивных целей даже весьма благовидными средствами. Например, разделяя власть и создавая многочисленные ограничения для нее, мы тем самым объективно связываем ее активность, инициативу, маневренность, «замешанных» в том числе и на благих намерениях, на общественных интересах, предполагаем трудные поиски согласия, принятие компромиссных решений. Другими словами, в сеть правовых ограничений попадают не только «плохие поступки» государства, но и «хорошие».

17*

Однако это, вероятно, те недостатки идеи, которые являются продолжением ее достоинств. Это – неизбежное зло, которым общество вынуждено расплачиваться за подобное жизнеустройство. Сравнивая его со злом, которое причиняет обществу и личности государство, не ограниченное правом, отдадим предпочтение все же первому. То есть и в данном вопросе последуем древней мудрости, рекомендующей «из двух зол выбирать меньшее».

Идея правового государства в некотором роде носит универсальный характер в том смысле, что она практически присуща политической и правовой идеологии цивилизаций всех народов, участвующих в мировом историческом процессе,

Если говорить о России, то в части 1 статьи 1 Конституции РФ закреплено, что «Российская Федерация – Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления». И хотя в данной статье прямо указывается, что правовое государство уже «есть» в России, думается, это скорее пока лишь цель, к которой необходимо стремиться.

Процесс становления правовой государственности занимает длительное историческое время. Он совершается также вместе с формированием гражданского общества и требует целенаправленных усилий. Правовое государство не вводится единовременным актом (даже если этот акт является демократической Конституцией) и не может стать результатом «чистого» законодательства. Весь данный процесс должен быть органически пережит обществом, если оно для этого созрело.

Проблема здесь не только юридическая, хотя создание совершенной законодательной системы, способной «связать» государство, к формированию которой мы всего лишь приступили, – задача первостепенной важности. Необходимо коренное преобразование социально-экономической и политической систем, в первую очередь преобразование собственности, ибо при безраздельном господстве монопольной бюрократической государственной собственности, неизбежно требующей жесткой административно-командной власти, правовое государство в принципе невозможно.

Россия в современный период находится в состоянии кризиса, что обостряет те трудности и препятствия, которые стоят, на пути движения к правовому государству. Среди них особое беспокойство у общественности вызывает бесперспективное положение в области прав человека, рост преступности, коррупция, расцвет бюрократизма и т.п. Бывший Уполномоченный по правам человека в РФ С.А. Ковалев в своем докладе о соблюдении прав человека и формировании правового государ-

См.: Алексеев С.С. Теория права. М„ 1994. С. 216. ^\

ства в России дал оценку современному состоянию: «Ни о какой федеральной программе, ни о каком прогрессе в области прав человека не приходится говорить, если между властью и обществом по-прежнему будет стоять стеной отчужденная от общества бюрократия, озабоченная лишь удержанием в своих руках рычагов власти. Россия никогда не станет ни правовой, ни демократической, если власть по-прежнему останется неким таинством, а не понятным для каждого рабочим механизмом решения общих задач».

Вместе с тем нельзя думать, что чисто механическое заимствование сугубо западных идей (а идея правового государства западного проис- • хождения) привнесет в Россию согласие, порядок, демократию. С одной стороны, этого, бесспорно, не произойдет, если рассматриваемые теоретические конструкции не адаптировать к российской действительности, характеризующейся невысоким уровнем политической и парламентской культуры, правовым нигилизмом, слабостью демократических традиций, чипопничьс-аппаратным засильем. Если и можно для России признать пригодной концепцию правового государства за падного образца, то, разумеется, с целым рядом оговорок, учитывая отношение россиян к праву, как к социальному инструменту, историческую приверженность к сильному государству, низкую «природную» правовую активность и инициативу.

С другой стороны, не абсолютизируя роль права, следует «реальнее» относиться и к самой идее правового государства, ибо «и действительности политическая власть всегда стремится вырваться из правовых рамок и «правовое государство» – это скорее идеальный тип...»².

Поэтому, рассматривая современное развитие идей правового государства, следует избегать преувеличения ее роли и степени распространения. Сегодня правовое государство предстает в большей степени как конституционный принцип, лозунг, не получая пока своего полного воплощения в какой-либо стране. Ближе других к реализации данной идеи на практике подошли, например, такие государства, как Германия, Франция, Швейцария, США и другие. Современному российскому обществу еще далеко до достижения идеалов правового государства, но двигаться в этом направлении необходимо. Преодолевая различные трудности и препятствия, Россия создает свой образ правового государства, который будет органичен ее истории, традициям, культуре, что и позволит ей стать подлинно свободным демократическим обществом.

⁾ См.: Ковалев С.Л. Наше будущее – свободные граждане свободной страны //

Российская газста. 199!. 9 анг.

² Четвсрпин К Л. Демократическое конституционное государство. Введение в теорию. М.,1993 С. 3.

Итак, принципами правового государства, отличающими его от государства неправового, являются:

• наиболее полное обеспечение прав и свобод человека и гражданина;

• наиболее последовательное связывание с помощью права политической власти, формирование для государственных структур режима правового ограничения;

• разделение властей на законодательную, исполнительную и судебную;

» федерализм;

• верховенство закона;

• взаимная ответственность государства и личности;

• высокий уровень правосознания и правовой культуры в обществе;

• наличие гражданского общества и осуществление контроля с его стороны за выполнением законов всеми субъектами права и др.

Тема 13. ПРАВО И ЛИЧНОСТЬ (Н.И. Матузов, А.С. Мордовец)

1. ПРАВОВОЙ СТАТУС ЛИЧНОСТИ: ПОНЯТИЕ, СТРУКТУРА, ВИДЫ (Н.И. Матузов)

Многообразные связи права и личности наиболее полно могут быть охарактеризованы через понятие правового статуса, в котором отражаются все основные стороны юридического бытия индивида: его интересы, потребности, взаимоотношения с государством, трудовая и общественно-политическая деятельность, социальные притязания и их удовлетворение. Это собирательная, аккумулирующая категория.

В самом кратком виде правовой статус определяется в науке как юридически закрепленное положение личности в обществе. В основе правового статуса лежит фактический социальный статус, т.е. реальное положение чепонска в данной системе общественных отношений. Право лишь закрепляет это положение, вводит его в законодательные рамки. Социальный и правовой статусы соотносятся как содержание и форма. В логосударствснном обществе определенный социальный статус был, а правового нет, поскольку там не было права.

Подобное неправовос состояние можно отразить понятием соци-алыю-нормативно/о статуса, т.е. такого, который определяется соответствующими социальными нормами и отношениями. Его важнейшей органической частью в дальнейшем стал правовой статус. Последний представляет собой совокупность прав, свобод, обязанностей и законных интересов личности, признаваемых и гарантируемых государством.

Юридическое оформление фактического положения индивида осуществляется различными путями и способами, с помощью ряда специ-фи ческих средств. О но нач инается уже с признания человека субъектом действующего и обществе права и наделения его при этом особым качеством – праводееспособностыо, после чего он может вступать в соответствующие правое гношения, нести ответственность за свои поступки.

Понятия «правовой статус» и «правовое положение» личности равнозначны. Во всяком случае, законодательство, юридическая практика,

* См. Витрук II В Статус личности в политической системе общества // Полито-логия М,1993. С. 152

печать, а также международные акты о правах человека не проводят между ними какого-либо различия, а употребляют в одном и том же смысле. Они вполне взаимозаменяемы. Исходя из контекста, стилистической предпочтительности используется то или другое выражение,

Слово «сттгатш/с» в переводе с латинского означает положение, состояние кого-либо или чего-либо. В данном случае речь идет о статусе личности, человека, гражданина. Этимологически указанные термины совпадают, это слова-синонимы. Тем не менее в литературе были высказаны предложения (Н.В. Витрук, В.Л. Кучинский) о разграничении понятий правового статуса и правового положения индивида, так как, по их мнению, первое выступает частью (ядром) второго. Предлагалось также рассматривать правовой статус и узком и широком значении (В.И. Новоселов).

Думается, однако, что в таком разделении нет особой необходимости, поскольку полиссмантичность, смысловое удвоение термина не способствует четкому восприятию и анализу одной из ключевых категорий правоведения. Различие следуег проводить не между правовым статусом и правовым положением одного и того же лица, а между правовым статусом (положением) различных лиц или организаций.

Вообще же, вопрос этот не концептуальный. Эго лишь один из многочисленных частных аспектов большой и многоплановой темы. Речь идет о том, как логически и терминологически точнее, полнее выразить суть одного и того же явления. Само по себе это никогда не вело к принципиальным разногласиям среди ученых-юристов, занимающихся данной проблемой. Подобно тому, например, как «норма» и •«правило» определяются обычно друг через друга,»статус» и «положение» также взаимозаменяем ы.

Сердцевину, основу правового статуса личности составляют ее права, свободы и обязанности (здесь нет расхождений), закрепленные в Конституции и других важнейших законодательных актах, провозглашенные в Декларации прав человека и гражданина. Это главным образом и определяет правовое положение личности в обществе, ее роль, возможности, участие в государственных делах. Разумеется, это положение зависит и от ряда других факторов.

Правовой статус объективно отражает как достоинства, так и недостатки реально действующей политико-юридической системы, принципов демократии, государственных основ данного общества. Потому его нельзя правильно понять и раскрыть, не обращаясь к сущности того

См Чсрииченко С.В. Личпосгь и международное нрано М, 197/1, Карташкин Н А. Ирана человека в международном и внутригосударственном нраве М., 1995.

социального уклада, в условиях которого он складывается и функционирует. Правовой статус – часть, элемент общества.

В разные исторические эпохи правовой статус граждан был неодинаков. Достаточно сравнить, скажем, рабовладение, феодализм, буржуазный период, чтобы убедиться в этом. Существенно зависит он и от типа политического режима в рамках одной и той же формации. Причинная обусловленность его сложная и богатая.

Для современного юридического статуса личности в Российской Федерации характерны такие особенности, как крайняя его неустойчивость, слабая социально-правовая защищенность, отсутствие надежных гарантирующих механизмов, неспособность государственных властных структур эффективно обеспечить интересы гражданина, его права, свободы, жизнь, честь, достоинство, собственность, безопасность.

Правовой статус личности несет на себе печать того глубокого кризиса (социально-экономического, политического, духовного), который переживает сегодня Россия, подвержен всем ее катаклизмам. Изменилась материальная основа статуса (многообразие форм собственности, включая частную, имущественное расслоение, появление рынка труда, безработицы, падение жизненного уровня).

Единство и стабильность правового статуса подорваны процессами сувсрснизации, межнациональными и региональными конфликтами. В ряде бывших советских республик приняты дискриминационные законы, нарушающие основные права человека; проводятся этнические

чистки.

Появились значительные группы людей (беженцы, мигранты, перемещенные лица) вообще без четкого правового статуса. 25 миллионов российских граждан внезапно, помимо своей воли, превратились в «иностранцев». Их положение резко ухудшилось. В свою очередь, огромная масса людей из ближнего зарубежья (свыше полумиллиона) оказалась на территории России. Иным стал статус самого государства.

Правовой статус индивида существенно дестабилизируется в результате тех неурядиц, которые происходят сегодня в обществе: социальная напряженность, политическое противостояние, сложная криминогенная обстановка, рост преступности, экологические и технологические катастрофы, шоковые методы проведения реформ и т.д.

На правовое состояние личности оказывают свое воздействие и нравственно-психологические факторы – потеря личностью социальных ориентиров и приоритетов, духовной опоры, неадаптированность к новым условиям. Личность испытывает глубокий социальный дискомфорт и неуверенность в завтрашнем дне.

Экстремальность ситуации, противоречия, переоценка ценностей, ломка сложившихся за 75 лет устоев, изменение морально-политического климата, образа жизни – все это не могло не сказаться на общем положении отдельного индивида в обществе, на условиях его существования.

Все вышеперечисленное – это в основном негативные тенденции. Есть и позитивные.

Во-первых, под правовой статус личности подводится современная законодательная база (новая российская Конституция, Декларация прав и свобод человека, Закон о гражданстве и другие важнейшие акты). При этом нормативная основа создается с учетом международных критериев в данной области.

Во-вторых, закладывается новая концепция взаимоотношений личности и государства с приоритетом личности как высшей социальной и моральной ценности; патсрналистские начала этих отношений уступают место свободному партнерству и сотрудничеству в соответствии с принципами гражданского общества.

В-третьих, правовой статус, как и многие другие юридические институты, очищается от идеологического и классового догматизма, апологетики, тоталитарного сознания и мышления индивида как носителя этого статуса; он стал более адекватно отражать современные реалии. ,,1

В-четвертых, осуществляется переход от командно-запретительных методов регламентации правового положения личности к дозволительно-разрешительным, от сковывающего любую инициативу и предприимчивость бюрократического централизма к разумной автономии и самостоятельности.

В-пятых, меняется соотношение и роль структурных элементов правового статуса: на первый план в нем выходят такие приоритеты, как права человека, достоинство личности, гуманизм, свобода, демократизм, справедливость.

В-шестых, сняты многие ограничения личной свободы индивида, провозглашен принцип «не запрещенное законом дозволено», усилена судебная защита прав граждан, действует презумпция невиновности.

Практическое значение проблемы правового статуса состоит в том, что она непосредственно затрагивает интересы людей, отражается на их судьбах, особенно в переломные периоды, когда общество реформируется, рушатся старые и нарождаются новые связи, структуры, отношения. Реформа освящается законами, иначе она идти не может. И оттого, как это делается, зависит, с одной стороны, успех провозглашен

ного курса, а с другой – прочность и незыблемость правового статуса субъектов данного процесса, их активность или пассивность.

Правовой статус – комплексная, интеграционная категория, отражающая взаимоотношения личности и общества, гражданина и государства, индивида и коллектива, другие социальные связи. Поэтому важно, чтобы человек правильно представлял свое положение, свои права и обязанности, место в той или иной структуре, ибо, как справедливо отмечается в литературе, «в жизни нередко встречаются примеры ложно понятого или присвоенного статуса. Если этот статус понимается неверно, то человек ориентируется на чуждые образцы поведения».

Еще более вредно и недопустимо наделение должностных лиц не предусмотренными законом полномочиями, произвольное расширение функций, что нарушает их официальный статус, свидетельствует о правовом нигилизме. Кроме того, статус может быть юридически нечетким, аморфным, размытым, что ведет к неразберихе, нарушениям законности, прав личности,

Проблемы правового статуса граждан РФ в современных условиях обстоятельно исследованы в последней книге Л.Д. Воеводина. Опираясь на уже известные работы в данной области и новейшее законодательство, автор показал особенности этого статуса в возрождаемой России².

Виды правового статуса. Различают: а) общий, или конституционный, статус гражданина; б) специальный, или родовой, статус определенных категорий граждан; в) индивидуальный статус; г) статус физических и юридических лиц; д) статус иностранцев, лиц без гражданства или с двойным гражданством, беженцев; е) статус российских граждан, находящихся за рубежом; ж) отраслевые статусы: гражданско-правовой, административно-правовой и т.д.; з) профессиональные и должностные статусы (статус депутата, министра, судьи, прокурора); и) статус лиц, работающих в различных экстремальных условиях или особых регионах страны (Крайнего Севера, Дальнего Востока, оборонных объектов, секретных производств). Набор правовых статусов велик, но в теоретическом плане наиболее существенное значение имеют первые три вида.

Общий правовой статус – это статус лица как гражданина государства, члена общества. Он определяется прежде всего Конституцией и не зависит от различных текущих обстоятельств (перемещений по службе, семейного положения, должности, выполняемых функций), является единым и одинаковым для всех, характеризуется относитель-

Ануфриев В.А. Социальный статус и активность личности М, 1984. С. 178–179. ² См.: ВоеводинЛД. Юридический статус личности в России М, 1997.

ной статичностью, обобщенностью. Содержание такого статуса составляют главным образом те права и обязанности, которые предоставлены и гарантированы всем и каждому Основным Законом страны. Изменение этого содержания зависит от воли законодателя, а не от каждого отдельного лица.

Общий правовой статус не в состоянии учесть всего многообразия субъектов права, их особенностей, отличий, специфики. Поэтому в него не входят многочисленные субъективные права и обязанности, которые постоянно возникают и прекращаются у субъектов в зависимости от их трудовой деятельности, характера правоотношений, в которые они вступают, других ситуаций. Если бы указанные права и обязанности были включены в понятие общего статуса гражданина, то получился бы различный, крайне нестабильный и неопределенный статус. Он уже не был бы единым. Общий правовой статус является базовым, исходным для всех остальных. По нему можно судить о характере, социальной природе, степени демократичности данного общества.

Специальный, или родовой, статус отражает особенности положения определенных категорий граждан (например, пенсионеров, студентов, военнослужащих, вузовских работников, учителей, рабочих, крестьян, инвалидов, участников войны и т.д.). Указанные слои, группы, базируясь на общем конституционном статусе гражданина, могут иметь свою специфику, дополнительные права, обязанности, льготы, предусмотренные текущим законодательством. Совершенствование этих статусов – одна из задач юридической науки.

Индивидуальный статус фиксирует конкретику отдельного лица (пол, возраст, семейное положение, выполняемая работа, иные характеристики). Он представляет собой совокупность персонифицированных прав и обязанностей гражданина. Твердое знание каждым своего личного статуса, своих прав, обязанностей, ответственности, возможностей – признак правовой культуры, юридической грамотности. Индивидуальный правовой статус подвижен, динамичен, он меняется вместе с теми изменениями, которые происходят в жизни человека.

Рассмотренные три вида статуса соотносятся между собой как общее, особенное и единичное. Они тесно взаимосвязаны и взаимозависимы, распаиваются друг на друга, на практике неразделимы. Каждый индивид выступает одновременно во всех указанных качествах – гражданина своего государства (общий статус), он принадлежит к определенному слою (группе) и, следовательно, обладает родовым статусом, и он же представляет собой отдельную, неповторимую личность, т.е. имеет индивидуальный статус. Общий правовой статус у всех один, специальных статусов – множество, а индивидуальных ровно столько, сколько граждан.

Само собой разумеется, что специальные, индивидуальные и все прочие статусы не могут противоречить общему (конституционному) статусу. Напротив, они должны соответствовать ему как базовому, первичному, исходному.

Правовой статус – сложная, собирательная категория, отражающая весь комплекс связей человека с обществом, государством, коллективом, окружающими людьми. В структуру этого понятия входят следующие элементы: а) правовые нормы, устанавливающие данный статус; б) правосубъектность; в) основные права и обязанности; г) законные интересы; д) гражданство; е) юридическая ответственность;

ж) правовые принципы; з) правоотношения общего (статусного) типа.

При этом, как уже отмечалось, права и обязанности, особенно конституционные, их гарантии образуют основу (ядро) правового статуса. Данное положение закреплено в статье 64 Конституции России.

Следует сказать, что категория правового статуса -- сравнительно новая в нашей науке. Раньше, до 60-х годов, она обычно отождествлялась с правоспособностью (Н.Г, Александров, С.Н. Братусь, А.В. Мицкевич) и не рассматривалась в качестве самостоятельной. Ведь оба эти свойства возникают и прекращаются у субъекта одновременно, оба в равной мере неотчуждаемы, В этом их сходство, служившее основанием для отождествления.

Лишь в последующий период, с развитием юридической мысли, в 70–80-х годах, категория правового статуса получила достаточно широкую разработку (Н.В. Витрук, Л.Д. Воеводин, В.А. Кучинский, Е.А. Лукашева, Н.И, Матузов, Г.В. Мальцев, В.А. Патюлин и др.), сформировалась как проблема и как одно из ключевых понятий правоведения, зафиксирована в законодательстве.

Было установлено, что правоспособность и правовой статус – разные явления и категории. Они соотносятся как часть и целое. Правовой статус, безусловно, базируется на правоспособности, но к ней не сводится. Он шире, богаче, структурно сложнее, выступает обобщающим, собирательным понятием.

В настоящее время вопросы правового статуса личности составляют важнейшее самостоятельное научное направление в общей теории государства и права, а также в отраслевых юридических дисциплинах.

2. ПРАВО КАК МЕРА СВОБОДЫ И ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЛИЧНОСТИ (Н.И. Матузов)

Свобода – одно из наиболее емких, сложных и многогранных понятий. Существуют различные аспекты свободы – экономический, политический, юридический, нравственный, духовный и др. Соответствен-

но выдвинуто и множество всевозможных ее концепций, трактовок, определений. Эти истолкования нередко зависят от того, чего хотят от свободы сами ее интерпретаторы, которые, как правило, наполняют данный феномен различным содержанием. Каждый видит в свободе то, что желает увидеть. Но есть и объективные основания свободы, среди которых на первом месте стоит необходимость.

Как можно «измерить» свободу? Ее уровень, рамки, пределы? В чем заключаются критерии и способы выражения этой ценности? Можно ли ее, например, дозировать, закреплять, «распределять в личное пользование»? Такой инструментарий имеется – это право, законы, юридические нормы, а также, разумеется, нравственность, самоконтроль. Свобода, если можно так сказать, требует «деликатного» обращения, иначе она легко переходит в свою противоположность. Именно поэтому свобода на «законных основаниях» ограничивается, усекается, вводится в конструктивное русло. Каким образом и во имя чего? Где пролегают границы несвободы?

Свобода как определенное социальное состояние общества, как познанная и освоенная необходимость находит свое наиболее концентрированное выражение в праве, в котором она практически материализуется, объективируется, отливается в конкретные, осязаемые формы, принципы, институты. По характеру права в данном обществе, его развитости, завершенности всегда можно судить о сущности и широте той свободы, которую юридически признает и допускает государственная власть.

Право служит официальным мерилом действующей свободы, ее нормой, указателем границ должного и возможного. Вместе с тем оно является гарантией осуществления этой свободы, средством ее охраны и защиты. Выступая легитимной (законной) шкалой свободы, право объективно отражает достигнутый уровень развития социальной действительности. В этом смысле оно есть мера прогресса, а следовательно, и мера свободы как продукта развития. А также и мера социальной ответственности. -

Гегель рассматривал право как царство осуществленной свободы, реальное ее бытие. «Свобода бывает там, – писал он, – где господствует закон, а не произвол». Известны кантовские положения о праве как сфере свободы; в обеспечении внешней автономии личности он видел основную цель и назначение права². Пожалуй, только Лев Толстой, вопреки всему, считал право насилием над личностью.

Правовые нормы и есть нормы свободы, но свободы юридически признанной,.выраженной (оформленной) государством в виде законов

¹ Гегель. Философия права. М., 1990. С. 28.

² См.: Кант И. Соч. Т. 4. Ч. 2. М., 1962. С. 139-140.

и иных правовых актов. Законы – это «положительные, ясные всеобщие нормы, в которых свобода приобретает безличное, теоретическое, независимое от произвола отдельного индивида существование. Свод законов есть библия свободы». Как видим, основной смысл юридической свободы – это оградить индивида от внешнего произвола как со стороны власти, так и со стороны окружающих сограждан.

В этом заключается основная ценность и полезность права для личности. В праве свобода получает необходимую опору и гаранта, а личность – возможность удовлетворения своего интереса. Без права, вне права свобода могла бы оказаться «пустым звуком», остаться нереализованной и незащищенной. Именно в этом качестве право прежде всего необходимо человеку, а не в качестве инструмента властвования и принуждения.

Правовые нормы, будучи едиными масштабами (эталонами) человеческой деятельности, определяют границы поступков людей, меру, рамки, объем их возможного и должного поведения. Именно с помощью права, законов субъекты общественных отношений – индивидуальные и коллективные – ставятся под юрисдикцию государства, которое в интересах всего общества запрещает или разрешает определенные действия, ограничивает или расширяет сферу личных желаний и устремлений, предоставляет права, возлагает обязанности, ответственность, поощряет полезную и пресекает вредную деятельность.

Интерпретация права как меры (формы, нормы, уровня) свободы была впервые в нашей литературе наиболее четко воспроизведена в; 70–80-х годах Д.А. Керимовым и В.С. Нерсесянцем². До этого рассмат- риваемый аспект долгое время оставался в тени, хотя в той или иной степени он все же затрагивался и другими авторами. В настоящее время философским вопросам права уделяется достаточное внимание³. Тем самым продолжается традиция русской философско-правовой ^ь мысли, которая успешно развивалась до революции⁴. Философия/ Ьрава как научная дисциплина внедряется в учебный процесс юриди-уеских вузов.

* Маркс К., Эшмъг Ф. Соч. Т. 1. С. 62-63.

² См.: Кершюв Л.Л. Философские проблемы права. М., 1972; Он же. Предмет фило-квофии нрава. // Государство и право. 1994. № 7; Иерсегмнц В С. Право и закон. М., 1983;

Он же. Философия Ирана. М., 1997.

³ См: Малштва И.II. Философия права (от метафизики к герменевтике). Екатерин-, бург, 1995; Она же. Философия нравотворчсства. Екатеринбург, 1996; Ершов Ю.Г. Философия нрава: Материалы лекций. Екатеринбург, 1995; Пермяков Ю.П. Лекции но философии нрава. Самара, 1995; Баскин 10.Я Очерки философии нрава. Сыктывкар, 1996;

Тчхонравоу 10.1). Основы философии права: Учебное пособие. М., 1997; Алексеев С.С. Философия нрава М., 1997.

⁴ См.; Кузнецов З.В. Философия права в России. М., 1989.

В современных условиях, когда Россия переходит к рыночным отношениям, расширяется, в частности, зона экономической свободы, что соответственно влечет за собой и расширение «правового поля» для этого. Уже действует ряд законов, призванных опосредствовать указанные процессы. Это – результат общей демократизации общества.

Конституция РФ провозглашает: «Каждый имеет право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности» (ст. 34). Новый Гражданский кодекс закрепляет свободу договоров. Он, в частности, устанавливает, что коммерческие организации «могут иметь гражданские права и нести обязанности, необходимые для осуществления любых видов деятельности, не запрещенных законом» (ст. 49).

Аналогичные возможности открывает Закон «О государственной поддержке малого предпринимательства в Российской Федерации», другие новейшие акты, направленные на развитие отечественного бизнеса. Вообще, предпринимательство должно носить не разрешительный, а главным образом заявительный характер. Без этого цивилизованный рынок невозможен. Рыночные отношения требуют прежде всего экономической и политической свободы. А для этого законодательство должно быть по возможности либеральным, гибким и демократическим.

В президентском Послании Федеральному Собранию 1996 г. указывается на необходимость предоставления всем равных шансов для успешной экономической жизни, что позволит сформировать массовый слой наиболее активных граждан. В аналогичном Послании 1997 г. также подчеркивается, что «надо существенно снизить в хозяйственной сфере объем разрешительного принципа, заменив его уведомительным. Это будет означать режим максимального благоприятствования для любого бизнеса, стремящегося к производству товаров и услуг»¹.

Свободная экономика предполагает свободную личность и наоборот. При этом свободная экономика – не «дикая» экономика, равно как и свободная личность – не анархическая личность. Для того чтобы они не стали таковыми, как раз и нужна регулирующая роль государства и права, ибо там, где кончается закон, начинается произвол.

Существенно возрос уровень политической и личной свободы, дающей простор для разнообразной позитивной деятельности индивида. Правда, в процессе осуществления этой свободы выявляются и негативные ее стороны, когда в силу ряда причин и прежде всего из-за

⁾ Российская газета. 1997.7 марта.

отсутствия должной гражданской культуры свобода переходит во все-дозволенность.

Это значит, что правовые рамки свободы должны быть достаточно жесткими и надежными, что нисколько не противоречит принципам подлинной демократии. Право – это упорядоченная, нормированная форма свободы, свободы, введенной в законное (легитимное) русло. Р. Иеринг считал целью права «уравновешивание интересов в обществе и нахождение баланса между ними»¹. Свобода вне правовых рамок превращается в анархию, а демократия – в ширму, фасад, прикрывающие стихию и неуправляемость.

Конечно, в условиях классических рыночных отношений многое определяется не законом, а личными устремлениями, волей, инициативой субъектов рынка. Но общие принципы, исходные позиции и ориентиры в этой сфере задаются все же властью и законом. Любой цивилизованный рынок так или иначе регламентируется законодательством, которое призвано определять его общую концепцию, оставляя в то же время достаточно широкий простор для самостоятельных действий субъектов.

Главная задача права – предотвращать хаос и своеволие, обеспечивать порядок. Как заметил еще П.И. Стучка, юристы с давних пор видели в нормах права средства разграничения интересов, своего рода «пограничные столбы», «вехи», определяющие сферы деятельности отдельных лиц и не допускающие их столкновения².

«Свобода есть право делать все то и заниматься всем тем, что не вредит другому. Границы, в пределах которых каждый может двигаться без преда для других, определяются законом, подобно тому как граница двух полей определяется межевым столбом»³.

Теорию взаимодействия права, свободы и интереса глубоко разра-; ботал упомянутый выше Рудоль4) Иеринг. Русский юрист Н.М. Кор- кунов также видел назначение права в разделении и согласовании ин- тересов. Он не сводил право к «карающему мечу», заявляя: «Немысли- \ мо право, которое бы всецело и исключительно опиралось бы на одно принуждение»⁴. Иными словами, право предполагает не только санкции, но и разрешение, дозволение, возможность (в рамках закона) личного усмотрения, выбора.

Понятно, что конечный (глубинный) источник свободы и ее сущность – не в юридических формах, которые сами по себе не могут ни

Иеринг Р. 1юрьба за право. М., 1991. С. 8.

² См.: Стучка 11.И. Курс сойотского гражданского права. М., 1928. Т. 1. С. 125.

³ Маркс К., Эшслы: Ф. Соч. Т. 1 С. •400.

⁴ Коркунов ИМ. Лекции по общей теории права. СПб., 1909. С. 300.

18-1934

объяснить, ни исчерпать свободы. Н.А. Бердяев писал, что право – «это - лишь минимум человеческой свободы»¹. Но без правовых форм и средств в государственно-организованном обществе невозможно «юридическое признание» свободы, ее выражение, закрепление и «распределением в индивидуальное пользование. Важно ведь не только достигнуть известного уровня свободы, но и соответствующим образом распорядиться ею, законодательно оформить, сделать доступной для людей, поставить на службу обществу.

Поэтому проблема политико-правового выражения свободы, совершенствования ее форм, методов использования имеет принципиальное значение для понимания самой сути свободы и демократии. Юридическая свобода как раз и «обнаруживает» себя в таких состояниях общественной жизни, как право, законность, правопорядок, правосудие, законотворчество, правоприменительная деятельность, система прав и обязанностей, их гарантии, правовая культура, ответственность и т.д.

При определенных условиях свобода и права личности могут ограничиваться во имя общего блага. В Конституции РФ говорится:

«Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства» (п. 3 ст. 55).

В чрезвычайных ситуациях «для обеспечения безопасности граждан и защиты конституционного строя... могут устанавливаться отдельные ограничения прав и свобод с указанием пределов и срока их действия» (п. 1 ст. 56). «Не подлежат ограничению права и свободы, предусмотренные статьями 20, 21, 23 (часть 1), 24, 28, 34 (часть 1), 40 (часть 1), 46–54 Конституции Российской Федерации». В перечисленных статьях речь идет о праве на жизнь, честь, достоинство, неприкосновенность, тайну переписки, свободу совести и других личных правах.

Приведенные положения российской Конституции полностью соответствуют общепринятым международным стандартам, практике других государств, Всеобщей декларации прав человека. Это выработанные на протяжении веков правила человеческого общежития.

Следует сказать, что в последнее время проблема ограничения прав и свобод (наряду с их расширением и гарантированием) привлекает к себе пристальное внимание юридической науки. Так, в декабре 1997 г. журнал «Государство и право» на базе Нижегородского юридического института МВД РФ провел весьма представительный «круглый стол»

Бердяев Н.А. Философия неравенства. М., 1990. С. 90.

на тему: «Принципы, основания, пределы ограничения прав и свобод человека по российскому законодательству и международному праву» с участием ряда судей Конституционного Суда, депутатов Государственной Думы, работников Министерства внутренних дел, Прокуратуры, ученых и практиков из разных регионов страны. Материалы обсуждения опубликованы.

Но запреты и ограничения в праве исследовались в литературе и раньше, так как они представляют собой объективно необходимые элементы (методы) правового регулирования общественных отношений². Другое дело, что они сочетаются с правовыми дозволениями и разрешениями. И вся проблема заключается в нахождении оптимального (разумного) баланса между ними, «золотой середины». Право призвано гармонизировать (совмещать) свободу и несвободу. Оно определяет те общие для всех властные рамки, за пределы которых индивид выйти не может.

Право выполняет разнообразные и многоцелевые функции. Оно одновременно и стимулирует, и ограничивает определенные действия, поощряет и запрещает их; открывает перед субъектами известные возможности и обязывает их к должному (нужному, полезному) поведе-1¹ нию. Право «дарует» и «отнимает» свободу, гарантирует и защищает государственно значимые интересы, служит средством удовлетворения потребностей, применяет санкции за «непослушание», милует и наказывает, проводит своего рода политику «кнута и пряника», стоит на страже мира и порядка. Еще Цицерон писал, что право призвано искоренять пороки и насаждать добро.

Свобода индивида проявляется во всех сферах его жизнедеятельности – социальной, экономической, политической, духовной. Но проявляется и реализуется по-разному. Это образует структуру свободы личности, ее грани, стороны, Свободу по-настоящему начинают ощущать лишь тогда, когда почему-либо ее утрачивают. В этом случае она становится бесценной. Свобода, как воздух, который люди не замечают пока он есть, но сразу задыхаются, когда его нет.

Разумеется, свобода личности предполагает также ее свободу от • произвола власти. Посредником между ними выступает закон, в котором как раз и выражена официальная мера независимости индивида, его «суверенитет», а равно очерчены границы деятельности самой этой

¹ См:Тсория и практикаограничспия прав человека по российскому законодательству и Международному нраву II. Новгород, 1998. Ч. 1.

² См: Кратко Л Г. Запреты в советском праве. Саратов, 1979; Алексеев С.С. Общие дозволения и общий запреты в советском праве. М., 1989; Рыбушкин Н.Н. Запрещающие нормы в советском нраве Казань, 1990, Маяько А.В. Стимулы и ограничения в праве. Саратов,1994.

власти. Давно сказано: государством должен править закон. Закон выше любой должности, он «властвует над всеми»¹. Это то, чего сегодня не хватает российскому обществу.

Законы принимаются только выборными органами, непосредственно представляющими волю народа – единственного и абсолютного источника власти. Ни царь, ни монарх, ни президент не могут издавать законов. Поэтому они и обладают верховенством, наибольшей юридической силой. Правители тоже обязаны подчиняться выраженной таким образом воле, т.е. закону. Перед законом все равны.

Закон издревле почитался всеми как кладезь мудрости, искусство добра и справедливости, коллективного разума. «Кто живет по закону, тот никому не вредит», – говорили римляне. Закон – воплощение беспристрастия, объективности. На практике закон олицетворяет суд. «Богиня правосудия держит в одной руке весы, на которых она взвешивает право, в другой – меч, которым она его защищает. Меч без весов есть голое насилие, весы без меча – бессилие права»².

Ответственность. Право – не только мера юридической свободы, но и мера юридической ответственности. Это корреляционные категории. Общеизвестно, что свобода одного кончается там, где начинается свобода другого. Или, наоборот, свобода одного начинается там, где она кончается у другого. Здесь действует принцип «сообщающихся сосудов».

И если отдельная личность переступает эти грани, возникает моральная либо правовая ответственность, в зависимости от того, какие нормы нарушены. Ради общей свободы личность должна жертвовать частью собственной свободы, иначе – хаос, анархия, произвол. Еще Ш. Монтескье заметил: «Разреши человеку делать все, что он хочет, и ты погубишь его»³. Это созвучно платоновской мысли о том, что чрезмерная свобода может превратиться в чрезмерное рабство. Свободой очень частозлоупотребляют. Давно подмечено: когда свободы нет, ее требуют, когда она есть, ее извращают.

Для практической реализации свободы нужна прежде всего внутренняя культура личности, а уже потом внешняя политическая, правовая, нравственная. Впрочем, они тесно взаимосвязаны. «В основе права, – писал Гегель, – лежит свобода отдельного человека, и право заключается в том, чтобы я обращался с другим как со свободным существом»⁴.

¹ Аристотель. Политика. М., 1991. С. 165.

² Иврит Р. Борьба за право. М., 1991. С. 5..

³ Монтескье Ш. О духе законов. М., 1956. С. 242. •

⁴ Гегель. Работы разных лет. Т. 2. М., 1973. С. 36.

В этом и состоит подлинная этика поведения индивида. «Когда мы слышим, что свобода состоит вообще в возможности делать все, чего хотят, то мы можем признать такое представление полным отсутствием культуры мысли: в этом представлении нет еще ни малейшего даже намека понимания того, что есть в себе и для себя, свободная воля, право, нравственность».

Ответственность – такая же объективная необходимость, как и свобода. Более того, ответственность – условие свободы. Субъектами ответственности выступают все, включая властные структуры. Поэтому вопрос о взаимной ответственности государства и личности в современных условиях не только не снимается, а приобретает новое качество. Оптимальное взаимодействие права и личности возможно только на основе четко функционирующей государственности. Твердая леги-тимная демократическая власть – предпосылка эффективности такого взаимодействия.

Власть идет на самоограничение, если желает предоставить своим гражданам свободу. В то же время она вправе «урезать» ее во имя общего интереса. Проблема старая. Любопытно в этой связи замечание Гегеля о том, что еще в Древних Афинах «существовал закон, предписывающий гражданину отчитываться, на какие средства он живет; теперь же полагают, что это никого не касается»². Звучит более чем современно.

Ответственность философами и юристами рассматривается в двух аспектах – негативном (ретроспективном) и позитивном (проспектив-ном). Для нормального функционирования правовой системы и поведения личности важны оба эти аспекта. Первый предполагает ответственность за уже совершенные правонарушения, он давно и обстоятельно разработан юридической наукой, подробно регламентируется законодательством. Такая ответственность – форма принудительного лишения человека определенных благ, реакция государства на противоправные действия, применение к виновному предусмотренных законом санкций. Это извечные вопросы «деяния и воздаяния».

Слабее изучен второй – позитивный – аспект ответственности, под которым подразумевается не «расплата» за уже содеянное, а ответственность за надлежащее исполнение своих функций, обязанностей, порученного дела, за добросовестное поведение, ответственность перед обществом, государством, коллективом, семьей, окружающими.

Как отмечается в литературе, позитивная ответственность – «это ответственность за будущее поведение, ответственность наперед; она

Гр/ель. Соч. Т. 6. М., 1936. С. 44. ² Гегель. Философия права. М., 1990. С. 269.

предполагает поведение, не противоречащее социальным нормам. Слово «ответственность» в указанных двух аспектах употребляется в законодательстве почти всех стран мира». Российские законодатели также пользуются данным понятием, как и юридическая практика. Перед нами интересный необычный феномен.

Он отражает не что иное, как чувство долга, гражданской позиции, развитого правового и нравственного сознания. Позитивная ответственность – мера требовательности к себе и другим. Она вытекает из реального социально-правового статуса субъекта и может быть названа также статусной ответственностью. Имеется в виду обязанность индивида отвечать за свои поступки, свое отношение к людям.

Указанный аспект ответственности стал предметом теоретического осмысления в отечественной правовой науке сравнительно недавно, примерно, в 70–80-х годах (Е.В. Черных, О.Э. Лейст, В.Т. Балылсв, Б.Л. Назаров, С.Н. Братусь, П.Н. Кудрявцев, Т.Н. Радько, Р.Л. Хачату-ров, Р.Г. Ягутян и др.). В настоящее время внимание к нему последовательно возрастает, в том числе в отраслевых юридических дисциплинах (Н.А. Боброва, Т.Д. Зражепская, Ю.11. Еременко, В.Л. Тархоп, В.Л. Елс-онский, З.А. Астемиров).

Ретроспективный подход к ответственности, который пока преобладает в литературе, обедняет, сужает проблему, выглядит односторонним и неполным. При таком подходе на первый план выступает лишь карательно-принудительный момент. Тем самым в какой-то мере умаляется социальное, нравственно-психологическое и гражданское значение ответственности. Это очень важно, так как речь идет о фундаментальной категории.

Ответственность в ее полном объеме – это ответственность за прошлое, настоящее и будущее, и именно в таком виде, т.е. во всех ее аспектах, она подлежит теоретической разработке. Задача науки состоит в том, чтобы обосновать необходимость, правомерность и этико-юридический характер позитивной ответственности, выявить ее особенности, место и роль в правовой системе общества. Отрицать это понятие, что иногда встречается в литературе, бессмысленно.

И.А. Ильин называл позитивную и негативную ответственность соответственно «предварительной» и «последующей». Предварительная ответственность, писал он, «есть живое чувство прсдостояния и при-званности, стремление к совершенствованию. Еще не совершив поступка, человек уже знает о своей ответственности. И это дисциплинирует его и вдохновляет. Последующая ответственность есть результат

Хачатуров РЛ., Ягутян Р.Г. Юридическая ответственность. Толья п и, 1995 С. 11.

искаженного правосознания, негативного поведения индивида. Она – антипод предварительной ответственности, т.е. безответственность»*.

Позитивная ответственность в отличие от негативной не временная и не принудительная, а постоянная, добровольная и глубоко осознанная ответственность личности за свое надлежащее поведение. Она предполагает не только контроль субъекта за собственными действиями, но и положительную реакцию на контроль общества, государства. Для правовой системы это принципиально важный стабилизирующий и цементирующий фактор. Еще Цицерон заметил; «Нет ни одного момента в жизни человека; свободного от долга»².

Позитивная ответственность личности предшествует негативной;

последняя наступает лишь тогда, когда не срабатывает первая, т.е. когда совершается правонарушение. Негативная ответственность существует как потенциальная угроза, превенция, она может и не наступить, если личность ведет себя правомерно. Негативная ответственность обращена в прошлое, почему и называется ретроспективной, а позитивная – в настоящее и будущее, что дает основание именовать ее перспективной, активной, положительной. «Позитивная ответственность – это мера социально-правовой активности субъекта»-.

Оба аспекта юридической ответственности тесно взаимосвязаны, так как выступают разновидностями единой социальной ответственности личности и играют важную роль в становлении правовой государственности, упрочении законности и правопорядка в обществе. Они ни в коем случае не должны противопоставляться, а взаимодейство-ват), подкрепляя друг друга. Но общее развитие идет от негативной к позитивной ответственности, а не наоборот. «В переходе ответственности ретроспективной в проспективную как раз и заключается прогрессивная тенденция ее эволюции»⁴.

Если основанием негативной ответственности является правонарушение, то основанием позитивной – взаимосвязь личности с государством и обществом, ее обязанности и юридический долг перед ними, а также необходимость уважать права и свободы других граждан. Иными словами, позитивная ответственность вытекает из конституционно-правового статуса индивида, его принадлежности к данному государственному образованию, института гражданства.

Субъектами позитивной ответственности выступают не только все дееспособные граждане, но и само государство. В Конституции РФ

Ильин И Путь к очевидности М, 1993. С. 305. ² Чицероп Диалоги М, 1966 С 95

I. ³ Ноброва II А, Зрамсевская ТЛ Ответственностьвсистемегарантийконституцион-ныхнорм Воронеж, 1985 С 12

⁴ Муздыбаев К. Психология ответственности. Л., 1983. С. 14.

записано: «Признание, соблюдение и защита прав человека – обязанность государства» (ст. 2). Это означает, что российские граждане как носители этих прав выступают по отношению к государству в качестве управомоченных, а государство по отношению к ним является право-обязанной стороной. На этой основе возникают так называемые общерегулятивные правоотношения, в рамках которых граждане могут предъявлять и уже предъявляют к государству судебные иски.

Причем иски адресуются непосредственно к государству как таковому, а не к отдельным его органам и учреждениям. Сегодня сама власть стала подведомственной суду. Нередко исковые заявления направляются лично Президенту как высшему должностному лицу, олицетворяющему государство и осуществляющему его властные функции². Президент – гарант Конституции и в связи с этим несет общую позитивную морально-правовую ответственность перед своими гражданами, которые в свою очередь обязаны блюсти Основной Закон и поддерживать порядок в обществе.

В современных условиях проблема ответственности (особенно позитивной) стоит как никогда остро, поскольку неизмеримо возросла роль отдельного человека в окружающем мире, расширилась его свобода и в то же время зависимость от внешний социальной и естественной среды. Увеличилось число ситуаций, при которых над человеком, кроме собственной совести, нет другого контроля. Принятие субъектом любого решения, выбор того или иного варианта поведения связаны с повышенной ответственностью за возможные неблагоприятные последствия.

При этом особую злободневность приобретает сегодня вопрос об ответственности политических лидеров, государственных деятелей, особенно тех, кто волею судьбы оказывается у кормила власти, рычагов управления. Своими непродуманными, ошибочными или волюнтаристскими действиями и решениями они могут причинить (и причиняют) огромный и непоправимый вред обществу, государству, гражданам. Но, как правило, никакой ответственности за это не несут – ни моральной, ни политической, ни тем более юридической. «Порулив» страной, они уходят в тень и начинают спокойно, «тихо-мирно» писать мемуары о днях своего властвования. Впрочем, некоторые пишут и находясь «при должности».

Безответственность и безнаказанность плодят новые злоупотребления и преступления, подрывают правопорядок, дестабилизируют об-

См.: Судебный процесс казака против России // Известия. 1992. 12 авг; Гражданин и государство – равные партнеры // Известия 1993 30 июня.

² См: Иск пенсионеров к Президенту//Известия 1995 22 нояб; 13 Верховном Суде слушается дело против Президента России // Известия. 1996. 21 февр.

щество, разлагают людей. Еще Ш. Монтескье заметил: «Вникните в, причины всякой распущенности и вы увидите, что она проистекает из безнаказанности». Звучит весьма современно. Подтверждается истина о том, что есть два верных способа разложить нацию – не наказывать виновных и наказывать невиновных. К сожалению, сегодня в России встречается и первое, и второе.

3. О ПРАВЕ В ОБЪЕКТИВНОМ И СУБЪЕКТИВНОМ СМЫСЛЕ. ГНОСЕОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ (Н.И. Матузов)

Ни один грамотный юрист никогда не спутает понятия права в объективном и субъективном смысле. Профессионал без труда объяснит, что конкретно имеется в виду под словом «право» в той или иной ситуации в том или ином контексте. Да и рядовые граждане, не вдаваясь в теорию и не употребляя «мудреных» терминов, интуитивно различают указанные понятия в своей практической жизни.

В одних случаях субъект говорит: «Право мне позволяет, разрешает, гарантирует, оно меня охраняет, защищает, стоит на страже моих интересов» (право в объективном смысле); в других утверждает:

«Я имею право, я вправе, я правомочен, могу совершать определенные действия, что-то требовать, предъявлять иск» и т.д. (право в субъективном смысле). На такой утилитарно-прикладной ход рассуждений не раз указывалось в отечественной и зарубежной специальной литературе.

Трудность, однако, состоит в том, что два разных понятия обозначаются одним словом – «право». Этот дуализм и сбивает нередко с толку, усложняет восприятие реальности. Перед нами слово-омоним (омонимы – это термины, имеющие одинаковое звучание, но разное значение). Только в английском и грузинском языках объективное и субъективное право выражаются по-разному, в остальных – одинаково. Поэтому, чтобы отграничить одно право от другого, приходится прибегать к уточняющим прилагательным.

Суть двух значений права заключается в следующем. Совокупность юридических норм, сформулированных и внешне выраженных в различных официальных актах государства (конституциях, кодексах, законах, указах, постановлениях и т.д.) представляет собой право в объективном смысле. Система прав, свобод и обязанностей граждан, закрепленных в действующем законодательстве или вытекающих из многочисленных конкретных правоотношений, а также присущих индивиду от рожденя, составляет право в субъективном смысле.

Монтескье Ш. Избр. произв. М., 1955. С. 233.

Если же иметь в виду единичную норму объективного (позитивного) права, то это – исходящее от государства безличное, но общеобязательное правило поведения, а единичное субъективное право – это вид и мера возможного поведения конкретного субъекта.

Различие между правом в объективном и субъективном смысле сложилось в науке давно, оно проводилось еще в римской юриспруденции, а затем в последующих правовых системах как на Европейском континенте, так и в США. Наибольшее развитие и обоснование эта концепция получила, в частности, в немецкой юриспруденции прошлого века, а также в трудах русских дореволюционных правоведов.

Однако существование понятий права в объективном и субъективном смысле всегда порождало и до сих пор вызывает у юристов полемику, являясь зачастую причиной различного понимания и решения многих других правовых проблем. Г.Ф. Шсршсневич писал, что «уже на пороге исследования понятия о субъективном праве мы сталкиваемся с решительным его отрицанием», хотя сам он считал это отрицание «не более, как протестом против слона, а не означаемой им сущности».

Отдельные попытки отвергнуть категорию субъективного права предпринимались одно время и в нашей литературе. Эта категория была объявлена «не соответствующей социалистическим отношениям», а в сохранении ее усматривалось «влияние буржуазной юриспруденции»². В некоторых учебниках по теории государства и права 50-х годов термин «субъективное право» даже не фигурировал, он обычно заменялся на «правомочие».

Однако в дальнейшем эти тенденции поддержки не получили. Уже в 1995 г. журнал «Советское государство и право» в одной из своих редакционных статей писал: «Следует признать глубокую ошибочность попыток «ликвидировать» даже категорию субъективного права под флагом якобы борьбы с влиянием буржуазной юриспруденции»³. С.Ф. Кечекьян в противовес негативной позиции своих оппонентов также подчеркивал: «Субъективное право, т.е. право отдельных лиц, составляет совершенно необходимое понятие правовой системы и правовой науки»⁴.

При этом надо оговориться, что понятия объективного и субъективного права не следует путать с проблемой объективного и субъективного в праве. Это разные вопросы, хотя и взаимосвязанные. В последнем случае имеется в виду соотношение объективных и субъективных

Шершеиевич Г.Ф. Общая теория права М, 1912. С 600.

² См: О состоянии юридических наук // Вопросы философии. 1953. № 1. С. 105.

³ См • Советское государство и право 1995. №3. С 11.

⁴ Кечекъян С.Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. М., 1959. С. 48.

факторов, причин, условий, оказывающих свое влияние на процессы формирования и действия права как социального явления. Иными словами, это чисто философская, «истматовская» проблема. Она широко обсуждалась у нас (в порядке дискуссии) в начале 70-х годов на страницах журнала «Правоведение».

Рассматриваемый же аспект – главным образом логико-понятийный, гносеологический, касающийся происхождения указанных выше понятий, их содержания, природы и онтологического статуса. Это – иной угол зрения, другой ракурс проблемы.

На чем же основано деление права на объективное и субъективное? Правомерно ли оно с научно-методологической точки зрения, каковы его истоки, необходимость и связь с философскими категориями объективного и субъективного?

Исследователи не раз обращали внимание на то, что термин «право» многозначен. Он не всегда и не всеми употребляется в одном и том же смысле, а принимает различные значения в зависимости от того, какое юридическое явление хотят выразить. Причем такая неопределенность существует не только в повседневной жизни, где за слоном «право» подчас вообще не стоит ничего юридического, но и в теории, которая также не избежала многоликости этой основной

своей категории.

Однако, несмотря на эту семантическую трудность, юристы с давних времен стали употреблять слово «право» в двух главных значениях – объективном и субъективном. Правовая действительность рассматривалась как бы и двух разрезах: в одной плоскости этого разреза видели устанавливаемые государством общеобязательные нормы, а в другой – все связанное с их реализацией, те конкретные возможности, полномочия, действия, которые люди могли предпринимать и фактически предпринимали на основе и в пределах этих норм.

Право как норма, закон, государственное установление и право как возможность или управомочснность субъектов вести себя известным образом в рамках этих установлений – вот суть разграничения права на объективное и субъективное. Право в объективном смысле – это законодательство данного периода в данной стране; право же в субъективном смысле – это те конкретные возможности, права, требования, притязания, которые возникают на основе и в пределах этого законодательства на стороне участников юридических отношений.

Появилась потребность разграничить два разных явления путем образования двух самостоятельных понятий. Это можно было сделать двумя путями: либо ввести новые термины, либо найти к уже имевшемуся наиболее подходящие прилагательные, способные отразить указанное различие. Произошло последнее.

Слово «право» стало употребляться с определениями «объективное» и «субъективное». Возникли выражения: «объективное право» и «субъективное право», которые и призваны были обозначить и закрепить отпочковавшиеся друг от друга реальности. К этой лексической конструкции толкала не только теория, логика познания права (метод расчленения, изучения по частям), но и практика применения правовых норм, накопленный опыт.

Тут следует заметить, что если понятие «право» употреблялось без всяких оговорок, то под ним всегда подразумевалось право в объективном смысле, т.е. юридические нормы. 11еобходимость в уточнении как рази возникает тогда, когда требуется обратить внимание и указать не на норму закона, а именно па право отдельного субъекта – субъективное право. Без такого уточнения, т.е. без определения «субъективное», право обычно мыслится как объективное (совокупность норм), хотя бы слово «объективное» при этом и отсутствовало. Здесь важен момент противополагаемости.

«От объективного права, – писал М.В. Вишняк, – теоретическая юриспруденция стала отличать субъективное право, которое определялось как совокупность правомочий и притязаний, принадлежащих личности на основе норм объективного права, как то, что признается и интересах индивида и снабжено возможностью правовой защиты».

Разумеется, явление, обозначаемое как «субъективное право», можно было бы выразить и с помощью другой грамматической формы, например, право субъекта, право лица, право гражданина и т.д., или использовать прилагательные – личное право, индивидуальное право. Для широкой публики, массового читателя это было бы понятнее. В свое время предлагались и другие языковые символы. Р. Иеринг называл субъективное право конкретным, противополагая его абстрактной юридической норме.

В русской дореволюционной литературе было много образных, афористичных определений субъективного права – как «защищенного законом интереса», «размера личной мощи», «индивидуальной вольности», «объема дозволенной самодеятельности лица», «с4)сры влияния и власти человека в обществе», «открытой для гражданина возможности совершать известного рода поступки», «хотеть и действовать», «предъявлять требования к государству и согражданам»; как «меры свободы субъекта, осуществляемой в определенных границах» и т.д. Все эти дефиниции отражали различные грани и стороны одного сложного феномена. На этой почве шли споры и поиски наиболее общей (универсальной) формулы, которая бы устраивала всех. Считалось, что такая формула еще не найдена.

¹ Вишняк М.В. Личность в праве. Пг., 1917. С. 28.

Р. Бабун писал: «Нечего и говорить, что названия «объективное» и «субъективное» являются неподходящими, их можно было бы заменить, например, терминами «общее» и «конкретное» право». Р. Иеринг, как сказано выше, называл объективное и субъективное право абстрактным и конкретным. В советской литературе не раз указывалось на термин «правомочие» как на синоним субъективного права.

Эти тенденции объяснялись стремлением избежать несколько нечеткого, имеющего философский оттенок, не всем понятного эпитета – «субъективное». Такое название наводило на мысль о каком-то необычном и загадочном праве, а не о том, которым обладают и пользуются все люди в повседневной жизни. В массовом обиходе, в широкой практике оно вызывало недоумение, отрицание, протест. Однако протест этот, как уже отмечалось, был протестом против слова, а не выражаемой им

сущности.

Правовая наука воспользовалась терминами «объективное» и «субъективное» не случайно и не для того только, чтобы разграничить два тесно соприкасающихся, но не совпадающих явления, а для того, чтобы полнее отразить их общественно-юридическую природу, функциональную роль и социальное назначение.

И если уж говорить о более или менее удачной и точной терминологии, то в научном отношении,теоретически, когда право в смысле правомочия конкретного лица сопоставляется с правом в объективном смысле (норма), предпочтительнее как раз термин «субъективное право», так как он более верно и адекватно выражает суть и специфические особенности обозначаемого явления.

Любопытно, что даже Леон Дюги, последовательно отрицавший значение субъективных прав личности и подменявший их теорией «социальных функций», тем не менее писал, что выражения объективное право и право субъективное удобны, ясны и точны, и поэтому пользование ими «вполне законно». Он сожалел, что французские правоведы не проводят здесь необходимого различия². Особенно это касается «законности» термина «субъективное право», правомерность которого чаще всего и берется под сомнение. Но это не так.

Во-первых, он оказывается на месте с чисто формальной точки зрения, а именно в силу того, что в правовой науке все носители (обладатели) предусмотренных законом прав и обязанностей называются «субъектами нрава». Отсюда принадлежащее им то или иное право – «субъективное». -Уже в этом заключена известная целесообразность применения данного термина. Во-вторых, и это главное, словами «лич-

КабунГ. Общее учение о праве и государстис Киев, 1925 С 115. ² См .ДюгиЛ. Конституционное право Общая теория права. М., 1908. С. 1.

ное», «индивидуальное» право мы выражали бы по существу лишь момент принадлежности права субъекту, но не отражали бы гораздо более значительного, а именно философского аспекта понятия. А он здесь, несомненно, присутствует.

Дело в том, что «субъективное право» не только указывает на принадлежность права субъекту, но и отражает тот факт, что принадлежащее субъекту право (как мера его возможного поведения) зависит в известных пределах рт его личного желания и усмотрения, особенно в смысле использования. Норма же права объективна, она не зависит от воли и желания отдельного лица, ею нельзя распоряжаться как чем-то личным, индивидуальным. Будучи общим, безличным, отвлеченным правилом, норма не принадлежит и не может кому-либо принадлежать.

Как известно, в философии под объективностью и субъективностью понимается соответственно независимость или зависимость данного явления в данное время от человека. С этой точки зрения рассматриваемый контекст содержит в себе и определенный философский смысл, специфическим образом преломляемый в юридической материи. В правовой науке таких контекстов много.

Субъективное в нашем случае – это не только принадлежащее субъекту, но и зависящее от него, а объективное – это не только не принадлежащее субъекту, но и не зависящее от пего. Субъективное право субъективно в том смысле, что, во-первых, связано с субъектом и, во-вторых, зависит от его воли и сознания. Объективное право объективно в том смысле, что, во-первых, не приурочено к конкретному субъекту и, во-вторых, не связано с его волеизъявлением и личным усмотрением.

Именно эти свойства данных явлений (зависимость – независимость, принадлежность – непринадлсжпость, связанность – несвязанность с субъектом) отражают слова «объективное» и «субъективное». Эти определения показывают разную степень самостоятельности обозначаемых объектов по отношению к субъекту.

В нашей литературе не раз предлагалось объединить два понятия права в одно, точнее, включить систему субъективных прав граждан, наряду с правовыми отношениями и правовыми взглядами, в содержание объективного права или просто права (С.Ф. Кечекьян, Я.Ф. Мико-ленко, А.А. Пионтковский, позже Л.С. Явич и др.). Речь идет о так называемой широкой трактовке права. И сейчас многие юристы понимают под правом не только нормы. Эти стремления усилились с признанием теории естественного права.

¹ См.: Зуев И. Объективное и субъективное в познании и практической деятельности. М., 1989. С. 6-7.

Однако и такая позиция не мешает видеть в праве два среза, два ответвления – исходящие от государства обязательные предписания и юридические возможности отдельных лиц. Не случайно в ходе ведущейся уже много лет дискуссии по поводу сущности и определения права слияния двух его разновидностей все же не произошло – одно понятие не поглотило другое. Объективное право и субъективное право остаются пока что самостоятельными категориями, отражающими разные стороны правовой действительности.

Да и трудно объединить то, что объективно не поддается объединению. При этом никто из оппонентов не отрицает тесной взаимосвязи между указанными образованиями, особенно в процессе реализации. И тем не менее «не могут быть оправданы попытки объединить объективное и субъективное право единым понятием права, поскольку эти явления лежат в разных плоскостях правовой реальности». Для обозначения этой реальности есть более широкие категории – «правовая система», «правовая надстройка», «механизм правового регулирования».

Сегодня «параллельное» существование естественного и позитивного права (иначе говоря, субъективного и объективного) мало у кого вызывает сомнения – эти понятия на протяжении тысячелетий различались в мировом политико-правовом опыте. Именно поэтому нельзя естественное право вводить в общее определение права, ибо этим будет отождествлено право в объективном и субъективном смысле и тем-самым подорвана основная идея естественной доктрины. Ведь суть этого учения как раз в том и состоит, чтобы не смешивать два разных феномена – законы государства и «прирожденные» права личности.

Признание теории естественного права не колеблет в целом указанной концепции, а наоборот, придает ей новое звучание, ибо во всех современных цивилизованных обществах, где господствуют идеи естественно-правовой доктрины, деление права на объективное и субъек-I тивное тем не менее сохраняется. Это и понятно, так как речь, собст- венно, идет об одной и той же проблеме, только в разных ее аспектах, органично дополняющих друг друга. Недопустимо и вредно как отождествление, так и противопоставление естественного и позитивного

права.

Ведь даже и «прирожденные» права без закрепления и гарантирования их позитивным законодательством соответствующих государств могут оказаться голыми констатациями. Рабы, например, были людьми и как таковые обладали «естественными и неотчуждаемыми» правами,

¹ Дупмер Й.В 11онятис субъективного права // Философские проблемы субъективного нрава: Тезисы докладов. Ярославль, 1990. С. 9.

но их права не только никем не признавались, но всячески попирались, а сами рабы рассматривались в качестве «говорящих орудий», т.е. они были бесправными.

И.А. Ильин писал: «Основная задача положительного права состоит в том, чтобы принять в себя содержание естественного права, развернуть его в виде ряда правил внешнего поведения, приспособленных к условиям данной жизни и к потребностям данного времени, придать этим правилам смысловую форму и словесное закрепление и, далее, проникнуть в сознание и к воле людей, в качестве авторитетного связующего веления... Положительное право есть целесообразная форма поддержания естественного права».

Итак, под правом в объективном смысле понимается система юридических норм, выраженных (объективированных) в соответствующих нормативных актах (законах, указах, кодексах, конституциях) и не зависящих от каждого отдельного индивида; а под правом в субъективном смысле – система наличных прав и свобод субъектов, их конкретные правомочия, вытекающие из указанных выше актов или принадлежащие им от рождения и зависящие в известных пределах от их воли и сознания, особенно в процессе использования.

Отдельное же субъективное право – это, как уже говорилось, гарантированная законом мера возможного (дозволенного, разрешенного) поведения гражданина. Такое право очерчивает юридические рамки индивидуальной свободы личности. На основе объективного права приобретаются многие субъективные права (если они не даны от природы), возникают разнообразные правовые отношения. В этом и заключается диалектика взаимосвязи между рассматриваемыми явлениями.

В более широком же значении под правом в субъективном смысле «может подразумеваться в качестве коррелята также и любая юридическая обязанность, хотя терминологически идея обязанности не покрывается представлением о праве в субъективном смысле»². В данном контексте И.А. Ильин подчеркивал, что полномочием здесь будет называться всякое разрешение, содержащееся в норме, а обязанностью – долженствование, которое может быть выражено словесно в самом тексте нормы или выводиться из нее в логическом порядке.

Из этого важного замечания следует, что право в субъективном смысле охватывает собой не только систему прав (дозволений, полномочий, притязаний), вытекающих из норм объективного права, но также и систему юридических обязанностей, т.е. совокупность конкрет-

¹ Ильин И.А О сущности правосознания М, 1993. С. 58.

² Ильин ИА. Указ. соч С. 33.

ных долженствовании, необходимостей, императивов, предусмотренных законами государства. Все это составляет единое целое.

Понятия права в объективном и субъективном смысле совершенно необходимы в юридической науке и практике, они призваны выполнять важные операционные, аналитические, познавательные, прикладные и социально-регулятивные функции. Объективное право не может быть реализовано без субъективного. В этом их неразрывная взаимосвязь и невозможность существования друг без друга.

Поэтому вопрос о том, сохраняет ли сегодня свое значение традиционное учение о делении права на объективное и субъективное (иначе говоря – на право в объективном и субъективном смысле) или оно исчерпало себя в свете современных реалий, может иметь только положительный ответ. Конечно, сохраняет. Важно лишь освободить его от прежней догматики, идсологиеских наслоений, формализма.

В частности, неприемлемо в нем положение, согласно которому субъективное право всегда и во всех случаях вытекает из объективного права и полностью им определяется. Это не так, особенно когда речь идет о естественных правах человека, источник которых – не закон.

В настоящее время в основном уже преодолена концепция открои-рованных (дарованных, пожалованных) прав, как и концепция приоритета государства над личностью. Не государство создает и предоставляет личное ги права, а она сама их имеет от рождения, и обязанность государства – признавать, уважать и защищать эти права.

4. ОСНОВНЫЕ ПРАВА ЛИЧНОСТИ (Н.И. Матузов)

В общей шкале гуманитарных ценностей права человека, как и сам человек, занимают центральное место и доминируют над всеми остальными. Их приоритет и значимость неоспоримы, роль, назначение очевидны. «Человеческое измерение» – оселок любых общественных преобразований, точка отсчета в решении глобальных и текущих задач, в проведении всевозможных ре4юрм, разработке государственных программ. Именно с этих позиций оцениваются сегодня все происходящие в стране и в мире события и процессы.

При любом демократическом устройстве права и свободы граждан, а также их обязанности, составляют важнейший социальный и политико-юридический институт, объективно выступающий мерилом достижений данного общества, показателем его зрелости, цивилизованности. Он средство доступа личности к духовным и материальным благам, механизмам власти, законным формам волеизъявления, реализации своих интересов. В то же время это непременное условие совершенствования самого индивида, упрочения его "статуса, достоинства.

Поиск оптимальных моделей взаимоотношений государства и личности всегда представлял собой сложнейшую проблему. Эти модели в решающей степени зависели от характера общества, типа собственности, демократии, развитости экономики, культуры и других объективных условий. Но во многом они определялись также властью, законами, правящими классами, т.е. субъективными факторами.

Главная трудность заключалась и заключается в установлении такой системы и такого порядка, при которых личность имела бы возможность беспрепятственно развивать свой потенциал (способности, талант, интеллект), а с другой стороны, признавались бы и почитались общегосударственные цели – то, что объединяет всех. Подобный баланс как раз и получает свое выражение в правах, свободах и обязанностях человека.

Именно поэтому высокоразвитые страны и пароды, мировое сообщество рассматривают права человека и их защиту в качестве универсального идеала, основы прогрессивного развития и процветания, фактора устойчивости и стабильности. Весь современный мир движется по этому магистральному пути. Т. Джефферсон в свое время говорил;

«Ничего не остается неизменным, кроме врожденных и неотъемлемых прав человека». Опыт более чем двух столетий вполне подтвердил эту мысль.

В 1998 г. все мировое сообщество отметило 50-летний юбилей Всеобщей декларации прав человека. К этой дате были приурочены многочисленные конференции, доклады, выступления, статьи п отечественной и зарубежной периодике. Подводились итоги, обобщался опыт реализации названной хартии, анализировались достижения и провалы, надежды и разочарования.

К сожалению, эти итоги во многих странах, в том числе в России, оказались, мягко говоря, неутешительными, о чем будет подробнее сказано в следующем параграфе данной главы. Но документ остается актуальным и сегодня, поскольку он по-прежнему служит важнейшим ориентиром в развитии идей прав и свобод человека, усиления их материальных и юридических гарантий.

Права человека внетерриториальны, и вненациональны, их признание, соблюдение и защита не являются только внутренним делом того или иного государства. Они давно стали объектом международного

¹ См.."например: Права человека в России: время надежд и разочарований Материалы научно-практической межвузовской конференции. Гостов н/Д, 1998, Права человека и пути их реализации. Материалы международной конференции. Саратов, 1999, Бахип С.В. Всеобщая декларация 1948 года: от каталога нрав человека к унификации правового статуса личности // Правоведение. 1998. № 4, Иванечко В С Всеобщая декларация прав человека и Конституция Российской Федерации // Там же; Матузов 11.И. Теория и практика прав человека в России // Там же.

регулирования. Права личности не есть принадлежность отдельных классов, наций, религий, идеологий, а представляют собой общеисторическое и общекультурное завоевание. Это нравственный фундамент любого общества.

По мнению С.С. Алексеева, «именно в категории прав человека гуманитарная мысль и гуманитарное движение обрели стержень, глубокий человеческий и философский смысл». Вся рассматриваемая проблема является сложной и многоплановой, имеет множество аспектов.

В литературе справедливо отмечается, что в настоящее время, в свете новых реалий, права человека уже не могут определяться только и исключительно уровнем развития данного общества, хотя это имеет, конечно, первостепенное значение. На состояние прав человека и гражданина все большее и большее воздействие оказывают общемировые досгижепия, «единая человеческая цивилизация»².

Россия, следуя курсом реформ, тоже провозгласила указанные ценности как приоритетные и наиболее значимые, признала необходимое гь придерживаться в данной области общепринятых международных стандартов, закрепленных в таких широко известных актах, как Всеобщий декларация прав человека (1948); Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах (1966); Международный ищет о гражданских и политических правах (1966); Европейская концепция о.мшите прав человека и основных свобод (1950) и др.

Подтверждением приверженности российской демократии этим хартиям служит принятая в ноябре 1991 г. Декларация прав человека и гражданина, ставшая органичной частью новой Конституции РФ, базой всего текущего законодательства, касающегося личности.

Оба эти документа фиксируют широкий спектр основополагающих идей, принципов, прав и свобод, а также обязанностей. Исходные их положения гласят, что права и свободы человека являются естественными и неотчуждаемыми, даны ему от рождения, признаются высшей ценностью и не носят исчерпывающего характера. Признание, соблюдение и защита прав человека – обязанность государства.

Каждый имеет право на жизнь, здоровье, личную безопасность и неприкосновенность, защиту чести, достоинства, доброго имени, свободу мысли и слова, выражение мнений и убеждений, выбор места жительства; может приобретать, владеть, пользоваться и распоряжаться собственностью, заниматься предпринимательской деятельностью, покидать страну и возвращаться обратно.

Алексеев С.С. Теория права. М., 1994. С. 11.

² См/ Игитова И.В. Механизм реализации Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод // Государство и право. 1997. № 1. С. 76.

Закрепляется право граждан на митинги, уличные шествия, демонстрации; право избирать и избираться в государственные органы, получать и распространять информацию, направлять властям личные и коллективные обращения (петиции), свободно определять свою национальность, объединяться в общественные организации. Предусматриваются соответствующие права в социальной и культурной областях (на труд, отдых, образование, социальное обеспечение, интеллектуальное творчество).

Утверждается равенство всех перед законом и судом. Никто не обязан свидетельствовать против себя или близких родственников. Обвиняемый считается невиновным, пока его вина не будет доказана в установленном порядке (презумпция невиновности).

Многие из вышеперечисленных прав являются новыми в нашем законодательстве, их не было раньше ни в Конституции СССР, ни в Конституции РСФСР. Также впервые юридически закрепляется прямая обязанность государства защищать права человека (ст. 2 Конституции РФ).

При этом подчеркивается, что права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность представительной и исполнительной власти, местного самоуправления, обеспечиваются правосудием (ст. 18).

Права человека представляют собой ценность, принадлежащую всему международному сообществу. Их уважение, защита являются обязанностью каждого государства. Там, где эти права нарушаются, возникают серьезные конфликты, очаги напряженности, создающие угрозу миру и требующие нередко (с санкции ООН) постороннего вмешательства.

Конституция предусматривает порядок, в соответствии с которым каждый российский гражданин вправе обращаться в международные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты (ст. 45). Данное положение также закреплено впервые, и оно не нарушает суверенитета страны. Сегодня – это безусловная норма.

Вопрос об интернационализации прав человека, их универсальной общегуманитарной ценности активно обсуждается в последнее время на различных международных форумах, участники которых неизменно подчеркивают, что дальнейшее развитие столь важного института – забота всех стран и народов, а не отдельных государств*.

* См ТопорнипИК Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод Воспитание поколений XXI века. Материалы международного форума // Государство и право 1998 № 7

Права и свободы человека в соответствии с общепринятой классификацией подразделяются на социально-экономические, политические, гражданские, культурные и личные. Такое деление проводится как в мировой юридической практике, так и в национальных правовых системах, в том числе российской. Между всеми видами и разновидности" ми прав существует тесная взаимосвязь.

В историческом контексте современные исследователи выделяют три поколения прав: первое – это политические, гражданские и личные права, провозглашенные в свое время первыми буржуазными революциями и закрепленные в известных Декларациях (американской, английской, французской); второе – социально-экономические права, возникшие под влиянием социалистических идей, движений и систем, в том числе СССР (право на труд, отдых, социальное обеспечение, медицинскую помощь и т.д.); они дополнили собой прежние права, получили отражение в соответствующих документах ООН; третье поколение – коллективные права, выдвинутые в основном развивающимися странами в ходе национально-освободительных движений (прано народов на мир, безопасность, независимость, самоопределение, территориальную целостность, суверенитет, избавление от колониального угнетения, право распоряжаться своими богатствами и ресурсами, быть свободными от рабства и подневольного состояния, право на достойную жизнь и т.д).

Выделение трех поколений прав в значительной мере условно, но оно наглядно показывает последовательную эволюцию в развитии данного института, историческую связь времен, общий прогресс в этой области.

В нашей литературе подвергнута справедливой критике концепция иерархии прав по степени их значимости. В частности, отмечаются «зигзаги восприятия роли социально-экономических прав», попытки объявить их «социалистическим изобретением», неизвестным «цивилизованным странам». Эти права якобы лишены качеств «юридических возможностей, защищаемых судом». Смягченным вариантом такого подхода является оттеснение социально-экономических прав на вто- рой план как прав иного порядка в сравнении с личными неотъемлемыми правами, относимыми к «высшему разряду».

\ Однако вряд ли, думается, оправдано такое противопоставление прав – все они для личности важны и нужны, каждая их группа по-своему выражает ее интересы. Более того, именно сейчас российские

* См Ипштепко ГН Конституция и нрава человека международно-правовой аспект // Правовые проблемы свроазиатско! о сотрудничества глобальное и региональное измерения Екатеринбург, 1993 С 38–39

граждане на себе почувствовали значимость многих социально-экономических прав, которые ранее были в большей мере гарантированы, чем сейчас, когда складываются «несоциалистические»» отношения.

Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах 1966 г. не рассматривает их как «второстепенные». Так что искусственное создание некоего «антагонизма» между различными категориями прав несостоятельно.

Что касается различий между правами человека и правами гражданина, о чем также полемизируют в науке, то эти различия имеют под собой определенные основания, которые заключаются в следующем.

Во-первых, права человека могут существовать независимо от их государственного признания и законодательного закрепления, пне связи их носителя с тем или иным государством. Это, в частности, естественные неотчуждаемые права, принадлежащие каждому от рождения. Права же гражданина находятся под защитой того государства, к которому принадлежит данное лицо. 13 о-вторых, множество людей в мире вообще не имеют статуса гражданина (лица бе.ч гражданства, апатриды) и, следовательно, они формально являются обладателями прав человека, но не имеют нрав гражданина. Иными словами, права человека не всегда выступают как юридические категории, а только как моральные или социальные.

Разграничение это возникло давно, о чем свидетельствует хотя бы название знаменитой французской Декларации прав человека и гражданина 1789 г. Сохранилось оно и в большинстве современных деклараций и конституций. Однако в наше время указанное деление все более утрачивает свой смысл, поскольку прирожденные права человека давно признаны всеми развитыми демократическими государствами и, таким образом, выступают одновременно и в качестве прав гражданина.

Во всяком случае, внутри государства разграничение прав на «два сорта» лишено практического значения. Тем более что даже апатриды, проживающие на территории той или иной страны, находятся под юрисдикцией ее законов и международного права. Да и вообще, как писал И.Е. Фарбер, «между правами человека, гражданина и лица нет абсолютной грани».

В лексиконе средств массовой информации, в обиходе, да и в науке под правами человека обычно понимается то же, что и под правами гражданина, личности, субъекта, индивида, лица. Не случайно некоторые ученые-правоведы либо не разделяют этой концепции, либо дела-

Фарбер И.Е. Свобода и права человека в Советском государстве. Саратов, 1974. С. 42.

ют существенные оговорки. Здесь многое заимствовано из прошлого, сохраняется по традиции.

Принятие нашей страной в 1991 г. Декларации прав человека и гражданина, ставшей основой новой российской Конституции, имело огромное общественное значение, так как этот без преувеличения исторический политико-правовой и нравственно-гуманистический акт определил принципиальную позицию России по вопросу, который на протяжении многих десятилетий был камнем преткновения во взаимоотношениях СССР со всем цивилизованным миром, ареной идеологического противостояния. Путь к его решению был длительным и трудным. В основе принятых документов (Декларации и Конституции) лежат известные международные пакты о правах человека, принципы демократии, равенства, свободы и справедливости.

Как известно, Советский Союз воздержался при голосовании в 1948 г. Всеобщей декларации прав человека и лишь позже присоединился к ней. Международный пакт о гражданских правах 1966 г. подписал, но никогда полностью не выполнял. Только с наступлением разрядки, прекращением «холодной войны» (вторая половина 80-х гг.) эта позиция была пересмотрена.

Существенным прорывом в данной области было признание идей естественного нрава, которые ранее отвергались как неприемлемые для «социалистического строя» и марксистского мировоззрения. Это признание привело к переоценке всей гуманитарной политики государства, изменению его «идеологических позиций» на международной арене. Была устранена одна из коренных причин долголетних разногласии между Советским Союзом и «остальным миром». Теперь страна может беспрепятственно интегрироваться во все мировые и европейские структуры в целях взаимовыгодного сотрудничества с другими народами.

Итак, важнейшие отличительные особенности закрепленных в российской Конституции основных прав и свобод состоят в том, что они даны человеку от природы, носят естественный и неотчуждаемый характер, выступают в качестве высшей социальной ценности, являются непосредственно действующими, находятся под защитой государства, соответствуют международным стандартам.

Следует оговориться, что положение о неотчуждаемости основных прав человека не является абсолютным, ибо оно во многих случаях оказывается на практике юридически некорректным. Например, право на жизнь – и предусмотренная законом смертная казнь; право на труд – и увольнение гражданина (по разным причинам) с работы;

право на свободу и личную безопасность – и арест, заключение под стражу; право на неприкосновенность жилища – и проникновение в

жилище; право на воспитание детей – и лишение родительских прав и т.д.

В юридической науке, как было показано выше, все права граждан именуются на сугубо профессиональном юридическом языке субъективными, т.е. индивидуальными, принадлежащими не только всем, но и каждому, открывающими перед их носителями простор для разнообразной деятельности, удовлетворения своих потребностей, интересов, пользования теми или иными социальными благами, предъявления законных требований к другим (обязанным) лицам и организациям. Субъективное право – это гарантированная государством мера возможною (дозволенного) поведения личности, важнейший элемент ее конституционного статуса.

При этом субъективно-притязательный характер имеют не только гражданские, имущественные, социально-экономические права, но и политические и личные свободы: слова, печати, собраний, митингов, уличных шествий, демонстраций, мнений, убеждений, совести и т.д. «По своему существу, – писал Б.А. Кистяконский, – политические и личные свободы являются субъективными публичными нравами; им по преимуществу присущи та индивидуализация и та связь с личностью, которые составляют основной признак всякого субъективного права»².

В настоящее время высказываются отдельные предложения о необходимости пересмотра сущности и определения субъективного нрава как меры возможного поведения, в частности в контексте принципа «не запрещенное законом дозволено» (В.Г. Сокуренко, В.В. Лазарев и др.). Не обязательно, мол, перечислять разные общие возможности, если теперь можно все, что не подпадает под запрет.

На первый взгляд в такой позиции есть определенный резон. Б.А. Кистяковский также считал, что, например, политические права и свободы надо рассматривать более широко – «не как классические субъективные права, скажем, имущественного типа, а как следствия общего правопорядка, и прежде всего известного принципа: все, не запрещенное законом, дозволено»³.

Подобные высказывания встречаются и в современной зарубежной литературе: «Свободная деятельность человека есть его естественное право. Поэтому не возникает и надобности в перечислении дозволений:

См.: Иваненко К.С. Всеобщая декларация Иран человека и Конституция Российской Федерации // Ираионсдсиис. 1998. № Л. С. 15–16.

² Киппяковский К.Л. Социальные науки и нрано. М., 1916. С. 199.

³ Кистяковский 1.Л. Ирана человека и гражданина // Вопросы жизни. 1905. № 1. С. 121.

все, что не запрещено законом, стало быть, дозволено; напротив, существует потребность в определении запретов».

И все же такой подход уязвим. Дело в том, что сфера дозволенного в правовой системе и в обществе в целом не исчерпывается субъективными правами, она гораздо шире. В частности, многие юридические возможности опосредуются законными интересами, праводееспособ-ностыо, другими правовыми категориями. «Все, на что лицо имеет право, дозволено, но не на все дозволенное оно имеет право»².

Когда речь идет о субъективном праве, то имеется в виду не вообще абстрактная возможность, а конкретные ее разновидности и границы, иначе говоря, зафиксированные в законе «меры», «дозы», «порции».

Субъективное право всегда предполагает не только гарантию со стороны государства, но и соответствующую обязанность других лиц. Если нет этой обязанности, перед нами простое дозволение, а не субъективное право. Дозволение может стать нравом только тогда, когда будет запрещено нечто мешающее этой дозволенности. Но дозволить одному – не значит юридически обязать другого.

Простое дозволение свидетельствует лишь об отсутствии ограничения (запрета). Для субъективного же нрава характерны такие черты, как точная мера поведения, признание и гарантированность государством, обеспеченность противостоящими обязанностями, возможность защиты через суд.

Поэтому формула «не запрещенное законом дозволено» нисколько не умаляет ценности и необходимости субъективных прав как официальных указателей (определителей) соответствующих действий субъектов, не подменяет и не отменяет самого этого института. При этом интерес индивида – практическая основа всякого субъективного

права.

Сегодня суть проблемы заключается в том, чтобы наполнить реальным содержанием провозглашенные российским законодательством гражданские, политические, культурные и личные права, создать надежные механизмы их реализации, соотнести с той системой благ и с теми процессами, которые протекают в обществе, в том числе рыночного характера.

Общее учение о субъективных правах, несмотря на изменение ситуации, не поколеблено. Более того, именно в новых условиях эта категория, основанная главным образом на обязательственных, рыночных отношениях, должна заработать в полную меру, как и другие юридические понятия и институты.

⁾ У/»1яер Ф. Конституционная защита нрав и свобод личности / Пер. с фр. М., 1993.

С. 82.

² Коркунов 11.М. Лекции но теории права. М., 1909. С. 149.

Здесь важно освободиться от голых, нежизненных схем, формальных построений, умозрительности, которыми в прошлом изрядно грешило наше правоведение. Необходимо ориентироваться не на принципы, а на ценности. Старые теоретические постулаты должны быть переосмыслены, принять современные органичные формы, которые призваны соответствовать приоритетам, провозглашенным повой Россией.

В этойсвязи представляется искусственным, например, деление прав (с точки зрения их юридической природы) па субъективные и какие-то иные, несубъективпые, права «второго сорта». В частности, довод, согласно которому конституционные права не являются субъективными, так как якобы находятся пне правоотношений, несостоятелен. Указанные права, как это теперь доказано, также существуют в рамках правоотношений, только особых, общсрегулятиппых, возникающих из норм Конституции и носящих первичный, базовый характер.

Русская прогрессивная правовая мысль настойчиво отстаивала в. свое время именно эти идеи – идеи признания за публичными, как тогда принято было говорить, правами качества реальных субъективных прав личности. 11скоторые из работ исследователей уже одними своими названиями утверждали эти тенденции.

П советский и постсоветский период эта традиция была продолжена (Н.В. Витрук, Л.Д. Воеводин, Е.А. Лукашсва, Г.В. Мальцев, II.И. Матузов, В.Л. Патюлип, Ф.М. Рудинский, М.С. Строгович, И. II. Фарбер и др.). Она получила отражение и в ряде коллективных работ последнего времени².

В итоге можно констатировать, что в целом все современные политические, социальные, экономические и юридические новации вполне укладываются в традиционное общепринятое учение о субъективном праве, ибо главное в этом учении – это, как уже говорилось, возможность притязать на конкретный минимум социальных благ и определенное поведение соответствующих контрагентов (общества, государства, должностных лиц, правообязанных граждан, органов, организаций), обращаться в компетентные инстанции за защитой своих интересов, опираясь на прямое действие новых конституционных законов и деклараций. В действующей ныне системе субъективных прав должна быть выражена та мера правовых возможностей и та мера социальных требований, которые диктуются нынешними условиями.

⁾ См.: Рождественский А Л. Теория субъективных публичных Иран М., 1913; Ели-стратов А.И. Понятие о публичном субъективном праис. М., 1913; Емшнек Г. Система субъективных публичных прав. СПб., 1905.

² См.: Права человека в истории человечества и в современном мире. М., 1989; Права человека накануне XXI века. М., 199!; Общая теория нрав человека/ Под ред. Е.А.Лука-шсвой.М, 1996.

Сказанное относится и к естественным правам, получающим законодательное закрепление в современных конституциях и подлежащим государственной защите. Естественные права человека реализуются через всю совокупность конкретных субъективных прав во всех отраслях объективного права, подобно тому, как, скажем, конституционные нормы получают свое развитие и гарантию в текущем законодательстве.

Сегодня в области прав и свобод человека наблюдается пусть небольшой, но все же прогресс, особенно в смысле законодательного их оформления, общественного внимания, политического и философского осмысления научных заделов и т.д. Вместе с тем реальность такова, что эти нрава грубо и повсеместно нарушаются, не соблюдаются, игнорируются, слабо защищены, не обеспечены материально. Рассмотрим этот вопрос подробнее.

5. ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ПРАВ ЛИЧНОСТИ (Н.И. Матузов)

Известно, что мало провозгласить определенные права и свободы – главное материализовать их, претворить в жизнь. А это более сложная задача. В условиях возникшего в стране глубокого экономического, политического ч духовного кризиса сам этот институт подвергается серьезным испытаниям. С одной стороны, общество наконец осознало необходимость и безусловную ценность естественных и неотъемлемых прав человека, присущих ему от рождения, с другой, – оно пока не в состоянии обеспечить их полное и гарантированное осуществление.

Данное трудноразрешимое противоречие становится все более острым и болезненным, выступает одним из сильнейших социальных раздражителей, источником недовольства и протестов людей. Это значит, что следует различать теорию и практику прав человека. Права и свободы человека легко постулируются на бумаге, по очень трудно реализуются в жизни. В президентском Послании Федеральному Собранию 1995 г. отмечается: «Нам удалось провозгласить многие права и свободы граждан. С гарантиями этих прав дела обстоят значительно хуже».

Сегодня слонам, написанным на бумаге, мало кто верит, так как высокие идеи и суровая действительность расходятся. «Не секрет, что Россия в настоящее время находится далеко не на первом месте по уровню жизни, и ряд социально-экономических прав человека, входящих в международный стандарт, государство физически не может обеспечить». В этом особенность сложившейся ситуации.

Дмитриев 10.А., Златопольский А.А. Гражданин и власть. М., 1994. С. 15.

Если раньше права личности нарушались тоталитарным режимом, то сейчас они страдают от анархии и неразберихи, криминального беспредела, войны законов, разрушительных конфронтационных процессов. «Практика показывает, – говорится в упомянутом президентском Послании, – что даже те права и свободы, которые не требуют непосильного финансового обеспечения, далеко не всегда надежно защищены». Гражданин чувствует себя беззащитным перед лицом стихии и неуправляемости. При этом слабым утешением является то, что ни в одной стране мира права человека не обеспечены на сто процентов, в каждой есть свои проблемы. Но у пас они стоят особенно остро.

Мешают осуществлению прав все те неурядицы и катаклизмы, которые происходят в обществе – социальная напряженность, политическая нестабильность, разгул преступности, коррупция, юридический нигилизм, трудности вхождения в рыночные отношения, другие аномалии. В частности, права и законные интересы граждан ущемляются проявлениями некоторых форм неравенства и несправедливости. Пресса пишет о том, что у нас был период обостренной борьбы с привилегиями. Он завершился, когда их приобрели те, кто с ними боролся.

Иными словами, для нормального (функционирования института прав и свобод граждан не создана пока надлежащая социальная среда. 1} экстремальных же условиях даже традиционные элементарные возможности, предоставленные субг.ектам законом, не могут быть реализованы. Чего стоят одни только многомесячные невыплаты зарплаты, пенсий, пособий. Сплошь и рядом возникают ситуации, когда право есть, а блага нет, закон действует, а цели его не достигаются. Убедительный пример – невыплата зарплаты, пенсий, пособий. Это напоминает известный каламбур: «Я имею право? – Имеете. – А я могу? – Нет, не можете».

Не обеспечено право на жизнь, здоровье, безопасность (от рук преступников ежегодно погибают свыше 30 тыс. человек, число самоубийств только в 1998 г. составило 75 тыс.; смертность превысила рождаемость; эколого-демографический кризис; потери в межнациональных и межэтнических конфликтах). Население России сокращается на 1 млн в год. Все это сводит на нет указанные выше фундаментальные ценности. Под угрозой оказался генофонд нации.

Ослаблены гарантии социальных прав. Менее доступными для значительной части населения становятся высшее образование, медицинское обслуживание, отдых, жилье, лекарства, санаторное лечение. Положение усугубляется быстрым расслоением общества на «очень богатых» и «очень бедных». Разница между 10% тех и других стала более чем 40-кратной. Ясно, что вторая группа не может осуществить многие свои права.

Появились такие непривычные для нас понятия, как бедность, голод, недоедание, нищета, безработица, нездоровье, выживание. Резко упал жизненный уровень подавляющей массы населения, за чертой бедности оказалось свыше одной трети российских граждан. В стране 4 млн беспризорников, более 5 млн наркоманов, 2,5 млн официально зарегистрированных алкоголиков, около 1 млн. психически больных.

Вообще, социальная сторона реформ в России оказалась наименее удачной, если не сказать провальной, с далеко идущими моральными, материальными, духовными, психологическими и даже физическими последствиями. Был предан забвению, как раньше говорили, «человеческий фактор».

Люди не понимают, почему, во имя чего, ради какой высокой цели они терпят лишения. Их угнетает чувство несправедливости, обмана, несбывшихся надежд, ожиданий. Реформаторы не смогли донести до народа свои идеи, планы, намерения; ориентиры оказались размытыми, невнятными – куда идем, чего хотим, какой путь избран? Об этом никто никогда официально не объявлял. Можно только догадываться, что строим капитализм с «человеческим лицом», однако пока что его называют «диким», «бандитским», «мафиозным», т.е. с «нечеловеческим лицом».

Именно поэтому принятая Россией Декларация прав и свобод человека и гражданина, несмотря на ее огромное моральное и общественное значение, воспринимается многими как некий свод мало чем пока подкрепленных общих принципов или своего рода торжественное заявление о намерениях и желаниях, а не как реальный документ. Это не юридический, а скорее политический акт, знак перемен. В нем права в основном лишь декларированы, но не гарантированы. Не случайно в печати названную Декларацию нередко расценивают как «сладкую пилюлю». Плохо работает закрепленный в Конституции тезис о том, что права человека являются «непосредственно действу- ющими» (ст. 18).

. В названном выше президентском Послании не без тревоги отмечается, что в настоящее время «зреет опасное для развития нашего обще-^; ства явление: права личности, никогда в отечественной истории не считавшиеся практическим государственным приоритетом, рискуют и впредь остаться декларированными. По-прежнему власть будет упоминать о них в официальных документах, а граждане – испытывать на себе собственную правовую незащищенность. Опасность состоит в дискредитации понятия «права человека» в социальной и политической практике».

Российская газета. 1995 17 фсвр.

Действительно, именно дискредитация угрожает сегодня правам человека в России, опасность «заболтать» их, «заговорить», превратить в банальность. Как были заболтаны в свое время «перестройка», «гласность», «ускорение» и другие вышедшие из современного лексикона политические фетиши. Да и некоторые нынешние понятия начинают постепенно тускнеть и приобретать негативный смысл – «рынок», «демократ», «реформы», «правовое государство». Слова «ветшают как платья». Если новомодные термины не наполняются реальным содержанием, они становятся пустышками, предметом иронии и насмешек или сугубо ритуальными, употребляемыми к месту и не к месту в речах различных лидеров и вождей. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы это произошло с правами человека.

Поэтому неотложная задача заключается в том, чтобы в ходе демократических преобразований наполнить перечисленные в Декларации и Конституции права необходимым жизненным содержанием. Сделать это чрезвычайно трудно, ибо, как указывается в том же Послании, «государство наше не настолько богато, чтобы псе без исключения права и свободы человека и гражданина материально обеспечить на самом высоком уровне. Минимальные стандарты жизни пока не сформулированы законодательно». Государство сегодня, но сути, само является банкротом, должником, неспособным даже своевременно расплачиваться со своими гражданами за их труд.

Да, раздел в Основном Чаконе РФ о правах и свободах человека и гражданина является в известной мере украшением правовой системы современной России, самым полным нормативным выражением ее демократических устремлений. Однако ученые-правоведы обращают внимание и на другую сторону вопроса. «Конституция – не литературное произведение, а строгий юридический документ. Его смысл не в том, чтобы до предела насытить текст красивыми фразами из международно-правовых актов о правах человека. Конституция должна опираться на традиции и реалии собственной страны, ее нормы, особенно если это касается прав человека, действительно призвана давать человеку возможность жить по меркам цивилизованного мира. Иначе вся правовая система будет оставаться ущербной и неполноценной».

Русский дореволюционный юрист П.И. Новгородцев писал, что среди прав, которые обыкновенно помещаются в декларациях, нет одного, которое по всем данным должно было бы найти место в символе веры современного правосознания: это – право на достойное человечес-

^\ Мартышин О.й Российская Коисттуция 1993 года и становление новой политической системы // Государство и право 1994. № 10. С. 36.

кое существование. Признание этого права имеет не только нравственное, но и юридическое значение.

В наше время подобное право закреплено в соответствующих международных документах. В частности, во Всеобщей декларации прав человека 1948 г. говорится: «Каждый работающий имеет право на справедливое и удовлетворительное вознаграждение, обеспечивающее достойное человека существование для него самого и членов его семьи» (п. 3 ст. 23); «Каждый человек имеет право на такой жизненный уровень, включая пищу, одежду, жилище, медицинский уход и необходимое социальное обслуживание, который необходим для поддержания здоровья и благосостояния его самого и членов его семьи, и право на обеспечение на случай безработицы, болезни, инвалидности... или иного случая утраты средств к существованию по не зависящим от него обстоятельствам» (ст. 25).

К сожалению, такое право в действующей Конституции РФ четко не обозначено. В ней лишь записано, что Российская Федерация – социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека (ст. 7). Как видим, указанные выше международные стандарты но данной важнейшей позиции не соблюдены. Причины понятны: государство пока не в состоянии выполнить эти требования.

В России за время проведения ре4юрм существенное развитие получили главным образом политические права и свободы. Люди могут открыто выражать свои взгляды, мнения, убеждения, отстаивать те или иные позиции, объединяться в различные общественные организации, политические партии, участвовать в свободных альтернативных выборах, устраивать пикеты, забастовки, прибегать практически к любым формам протеста, с любыми лозунгами, включая антиправительственные и антипрезидентские. Нет преследований диссидентов, «охоты на ведьм», «врагов народа». Это все – в прошлом.

Утвердился идеологический плюрализм. Инакомыслие не подавляется, за это не сажают в тюрьму, хотя право- и леворадикальный экстремизм нередко выходит из берегов. Существуют свободы слова, печати, собраний, митингов, уличных шествий, демонстраций. Правда, иногда у власти не выдерживают нервы, и она пытается использовать силу, как, например, в Екатеринбурге против студентов. В целом же власть терпимо относится к разнообразной деятельности оппозиции – парламентской и внепарламентской. Все это можно считать несомненным достижением постсоветского периода развития нашей страны.

⁾ См Новгородцев 11 И 11равонадостойносчсловсчс.скоесу1цсстнование//Русская философия собственности XVIII–XX. СПб., 1993. С. 185.

Проблема прав человека сложна и многопланова, но главное в ней егодня – это не теоретические изыскания, не академические споры о дефинициях, концепциях и конструкциях (хотя такая задача, конечно,:ю снимается), а создание необходимых предпосылок, гарантий и механизмов реализации прав индивида, преодоление кризиса в данной области. Именно это – наиболее слабое звено в проблеме и именно на это должны быть направлены усилия ученых и практиков.

В Докладе о деятельности Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации в 1998 г. отмечается, что в стране пока не создан эффективный комплексный механизм обеспечения прав и свобод человека, соответствующий международным стандартам. Реальных возможностей для защиты своих прав у граждан России сегодня недостаточно. П прапоприменитсльной практике не разработаны и не внедрены процедуры прямого действия норм Конституции РФ и междуна-родно-нраиовых актов.

Поэтому исследовательскую мысль в гуманитарной сфере необходимо повернуть н несколько иное русло – не широковещательные словопрения и фанфары, не ликование но поводу самого факта признания, провозглашения прав человека, не любование их широтой, значимостью, приоритетностью и т.д., а оценка результатов этого долю ожидавшегося поворота и поиск путей его дальнейшего упрочения и развития.

\ 1адо сместить акценты в трактовке «модной» ныне темы в практическую плоскость, в плоскость достижения конечных социальных целей, фокусируемых па личность. Последняя – критерий и оселок подлинной:)ф(})скти внести псего института прав и свобод в сочетании с обязанностями. Давно сказано: «Все процессы реакционны, если рушится человек»; «Человек – мера всех вещей».

В то же время права человека ни в коем случае нельзя противопоставлять интересам общества и государства, без которых они не могут быть успешно реализованы. Их в состоянии обеспечить только мощная и авторитетная государственная власть, сильная и целеустремленная политическая воля, адекватные законы, продуманная система гарантий, надежная судебная защита.

Необходим разумный баланс между такими составляющими устойчивого развития всякой цивилизации, как личность – семья – общество – государство – природа. Нарушение единства и взаимосвязи между ними неизбежно порождает негативные последствия.

.

⁾ См.: Миронов 0.0. Доклад о деятельности Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации в 1998 г. // Российская газета. 1999.11 марта.

6. ЮРИДИЧЕСКИЕ ОБЯЗАННОСТИ ЛИЧНОСТИ (Н.И. Матузов)

Необходимым компонентом оптимального взаимодействия государства, права и личности выступают юридические обязанности, без которых невозможны ни сбалансированная правовая система, ни эф фективное правовое регулирование, ни четкий правопорядок, ни другие состояния и проявления общественной жизни. Они – условие нормального функционирования конституционных институтов, управления производственными процессами, поддержания устойчивости и стабильности в обществе.

Юридическая обязанность есть установленная законом мера должного, общественно необходимого поведения, а также вид (линия) поведения. Это властная форма социальной регуляции, опирающаяся на «силонос» начало, т.е. на возможность государственного принуждения. В обязанностях выражаются как личные, так и общезначимые интересы. Через обязанность удовлетворяется интерес управомочснного в любом правоотношении.

Обязанность отвечает также интересам самого нравообязанного лица, а в конечном счете – целям и задачам всей политико-правовой системы. Без этих инструментов общество быстро превратилось бы в некий рыхлый и неуправляемый анархо-синдикат. Обязанности придают государству гражданскую устойчивость, равнозначную экологическому равновесию.

Корреляция прав и обязанностей создает уравновешенное общественное состояние, иначе говоря, режим наибольшего благоприятствования для повседневной жизнедеятельности людей. Такое сочетание выражает разумный баланс интересов всех членов и составных частей общества, способствует достижению согласия, взаимопонимания и социального компромисса между ними. Это средство гармонизации интересов государства и личности, а также интересов граждан в их взаимоотношениях друг с другом. Иным путем трудно добиться желаемого социального эффекта.

Юридическая обязанность – вид и мера государственно-целесообразного, разумного, полезного, объективно обусловленного поведения, призванного вносить порядок и «умиротворение» в жизнь. Она – законная преграда на пути произвола, хаоса, своеволия, неорганизованности, всего деструктивного и мешающего нормальному развитию общества.

Обязанность тесно связана с субъективным правом; это парные, взаимозависимые понятия. Известно, что любая правовая норма носит представительно-обязывающий характер и уже поэтому предусматривает как возможное, так и должное поведение. Обязанность – способ

обеспечения прав, условие их реальности и эффективности. Если субъективное право – это сфера власти и свободы индивида, то юридическая обязанность – область необходимости и подчинения. Носитель обязанности должен понимать и сознавать свою «несвободу» и связанность ради общего блага.

Функциональное назначение юридических обязанностей – корреспондировать субъективным правам, выполнять свою часть работы в общем механизме правового регулирования, направлять деятельность индивидов в нужное русло; а социальное – формировать должное правосознание и правовую культуру граждан, служить дисциплинирующим фактором, упрочивать законность и правопорядок в обществе.

Все эти функции тесно взаимосвязаны и взаимозависимы, осуществляются одновременно. Любые субъективные права практически могут быть реализованы только через чьи-то обязанности, и наоборот, обязанности предполагают чье-то право требовать их исполнения. Вне корреляции друг с другом дачные категории немыслимы, они могут действовать только в «одной связке», а не порознь. Обязанности – обратная сторона прав.

11ринцип сочетания прав и обязанностей получил отражение в принятой ООН Всеобщей декларации прав человека, пронозглащающей, что «каждый человек имеет обязанности перед обществом, в котором только и возможно свободное и полное развитие его личности», что осуществление нрав и свобод гражданином требует «должного признания и уважения прав и свобод других, удовлетворения справедливых требований морали, общего порядка и благосостояния в демократическом обществе».

В Международном пакте о гражданских и политических правах также за4)иксировано, что «отдельный человек имеет обязанности в отношении других людей и того коллектива, к которому он принадлежит». Исходя из этих общих положений, соответствующие государства закрепляют в своем законодательстве более развернутый перечень обязанностей применительно к конкретным условиям и национальным интересам. При этом речь, конечно, идет не только об обязанностях граждан, но и об обязанностях органов власти, должностных лиц, других субъектов.

Тезис о единстве прав и обязанностей в последнее время был подвергнут у нас критике. Для этого есть определенные основания, ибо в недавнем прошлом указанный принцип был сильно идеологизирован и гипертрофирован, доведен до крайних пределов. Он рассматривался как часть более широкой концепции о перерастании (слиянии) прав и обязанностей «в единые правила коммунистического общежития».

Причем этот процесс искусственно форсировался, так как считался непременным условием построения «светлого будущего».

На практике многим правам нередко придавалось столь же непререкаемое (императивное) значение, как и обязанностям (например, праву участвовать в выборах, праздничных демонстрациях, разного рода соревнованиях, других кампаниях). Дебатировался даже вопрос, наказуем ли отказ от права? Вообще, многое тогда строилось не на законах, а на командах и волевых решениях.

Действовало «партийное право». Всякие там юридические основания попросту игнорировались. Были и другие перекосы в данной проблеме, заслуживающие негативной оценки. В частности, на первый план обычно выдвигались и постоянно подчеркивались обязанности граждан перед государством и почти ничего не говорилось об обязанностях государства перед гражданами. Такого рода обязанности даже не были закреплены и Конституции.

Однако важно в процессе критики всех этих аномалий не выплескивать вместе с водой и ребенка, т.е. отрицать любую корреляцию (единство, сочетание, взаимодействие) между правами и обязанностями. Принцип единства прав и обязанностей, как отмечалось выше, вытекает из международных пактов о нравах человека, из признания взаимной ответственности государства и гражданина, общества и личности. Да и вообще всякое человеческое общежитие покоится на этих началах.

Как ни затаскан у нас известный постулат о том, что нет нрав без обязанностей и нет обязанностей без прав, он в основе своей верный. Концепция «слияния» прав и обязанностей была некорректной в том смысле, что забегала вперед, ориентировала на «скорейшее» достижение конечной цели – победу «коммунистических отношений». В этом качестве данная идея, конечно, себя дискредитировала. Но как форма взаимодействия указанных феноменов в определенных общественных связях и моделях она остается в силе.

Когда-то, в начале развития цивилизации, между правами и обязанностями вообще не проводилось никакого различия; в представлениях людей и в их повседневной жизни они были «слиты» воедино. «Для индейца, – писал Ф. Энгельс, – не существовало вопроса, являются ли участие в общественных делах, кровная месть или уплата выкупа за нее правом или обязанностью; такой вопрос показался бы ему столь же нелепым, как и вопрос, являются ли еда, сон, охота – правом или обязанностью». Но затем эти понятия четко разделились.

Проблема единства (сочетания) прав и обязанностей многопланова. В ней можно выделить ряд аспектов: исторический, социально-поли-

Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 159.

тический, философский, юридический, нравственный, психологический и др. Здесь затронуты лишь некоторые из этих связей. Однако ясно, что права и обязанности, будучи самостоятельными категориями, «обречены» на тесное «сотрудничество» в деле регулирования общественных отношений. «Корреляция субъективных прав и обязанностей аксиоматична для философии права, общей теории права и отраслевых юридических наук».

К сожалению, обязанности в гораздо меньшей степени исследованы учеными, чем права – в этом смысле им «не повезло». Соответственно эти категории слабее распространены в общественном и индивидуальном сознании – о них часто просто «забывают». Отсутствует четкая классификация обязанностей, в то время как в конкретных и общих правоотношениях их ровно столько, сколько прав. Задача правовой науки – обратить на них более пристальное внимание.

В литературе правильно отмечается, что «обращение к гносеологическим, историческим и конституционным истокам обязанностей человека и гражданина имеет существенное теоретико-нознавательное и практическое значение»². В осмыслении нуждаются генезис, эволюция и дальнейшее развитие этих явлений.

Права плюс обязанности, свобода плюс ответственность – такова аксиома нормальной жизнедеятельности людей. Это разумно, справедливо, демократично. Нарушение данного принципа, в сущности, всегда является социальной аномалией. Обязанности – реестр требований, предъявляемых обществом к личности. Причем с юридической точки зрения требования эти выражают политико-нравственный минимум, а не максимум. Максимум, как известно, выражает мораль.

В ныне действующей Конституции обязанности граждан отражены весьма слабо. В ней зафиксирована лишь необходимость соблюдать Конституцию и законы, платить налоги, сохранять природу и окружающую среду, бережно относиться к природным богатствам, историческому и культурному наследию, нести военную службу, защищать Отечество (ст. 15,44,57-59).

Между тем в приведенных выше международных пактах о правах указываются и другие обязанности, почему-то не вошедшие в нашу Конституцию. Это известное отступление от общепринятых стандартов. В конституциях современных зарубежных стран обязанности также представлены шире и значительнее. В нынешних российских условиях обязанности как дисциплинирующий фактор не менее необходимы, чем права.

Тарусина II II. Субъективное право – юридическая обязанность? // Философские проблемы субъективного права: Тезисы докладов. Ярославль, 1990. С. 21.

² Эбзеев 1.С. Конституция. Демократия. Права человека. М.; Черкесок, 1992. С. 64.

Резкий дисбаланс между правами и обязанностями, зафиксированными в Конституции, обычно объясняется тем, что если-первые Охватывают все сферы жизнедеятельности людей, то вторые связаны в основном лишь с поддержанием общественного порядка. И это в принципе верно. Однако надо иметь в виду, что на практике обязанности незримо «сопровождают» все нрава, корреспондируя им в соответствующих правоотношениях, т.е. в процессе реализации. Иначе права могут превратиться в «пустой звук». Ведь обязанности – способ обеспечения прав.

Это, конечно, не значит, что н том или ином нормативном акте «в паре» с каждым конкретным правом непременно должна фигурировать обязанность – чаще всего она просто подразумевается. Но наиболее важные, социально значимые обязанности полезно было бы закрепить в главном Законе страны, чтобы граждане лучше их знали и строго соблюдали. Правосознанию общества это не повредит.

Распространено мнение, что слишком большой перечень обязанностей – признак тоталитарного государства. Отчасти это так. I) то же время без обязанностей не может обойтись ни одно «нормальное» общество, и объем их зависит от многих причин: национальных традиций, развитости демократии, уровня политической и цраионой культуры и т.д.

В конкретных обстоятельствах современной России в целях усиления организующих начал обязанности граждан можно было бы, на наш взгляд, расширить и принести их в более гармоничное сочетание с правами. Между этими двумя полюсами не должно быть резких расхождений и несогласонанностей. Необходимо помнить, что то и другое выступают важнейшими элементами правосознания.

«Люди, не ведуюшие своих обязанностей, – писал И.А. Ильин, – не в состоянии и блюсти их; люди, по знающие своих полномочий, произвольно превышают их или же трусливо уступают силе; люди, не желающие признавать запретностсй, легко забывают всякий удерж и дисциплину, или оказываются обреченными на правовую невменяемость». Звучит весьма современно.

Естественные права человека предполагают столь же естественные его обязанности, и эти два начала призваны взаимодействовать и уравновешивать друг друга. Обязанности – другой конец «демократической оси», обеспечивающей поддержание баланса интересов в обществе. Без этого невозможна сколько-нибудь упорядоченная жизнь людей. Об этом писал еще Цицерон².

¹ Ильин И.Л. О сущности правосознания. М., 1993. С. 24.

² См.: 11ицероп. Об обязанностях. СПб., 1903.

Не случайно в последнее время на различных международных форумах активно обсуждается вопрос о принятии ООН Всеобщей декларации обязанностей человека и гражданина. Такая необходимость вытекает из объективных потребностей совместного бытия людей, стран, народов, их цивилизованных взаимоотношений в грядущем XXI в., создания устойчивого мирового правопорядка и справедливости.

7. ГАРАНТИИ ПРАВ ЛИЧНОСТИ: ПОНЯТИЕ И КЛАССИФИКАЦИЯ (А.С. Мордовец)

В юридической литературе проблема гарантий не обойдена вниманием. При ее исследовании высказываются весьма плодотворные идеи:

во-первых, рассматривать гарантии в качестве элемента правовой системы; во-вторых, не отождествлять их с другими понятиями:

мерами охраны, мерами правовой защиты, юридической ответственностью; в - т р с т I» и х, изучать в качестве самостоятельной категории, имеющей свои черты, объект воздействия, а также систему, структуру, методы реализации.

Гарантии представляют собой объемное социально-политическое и юридическое явление, которое характеризует, по меньшей мере, три момента: 1) тгмтнптелъный, позволяющий раскрыть предметные теоретические знания об объекте их воздействия, получить практические сведения о социальной и правовой политике государства; 2) идеологический, используемый политической властью как средство пропаганды демократических идей ннутри страны и за ее пределами. При этом истинное состояние нрав человека и гражданина может существенно отличаться от официально декларируемых властями лозунгов и «обслуживать» национальные, классовые, партийные, групповые и даже личные интересы; 3) практический, признаваемый в качестве инструментария юриспруденции, предпосылки удовлетворения социальных благ личности. Гарантии – это система социально-экономических, политических, нравственных, юридических, организационных предпосылок, условий, средств и способов, создающих равные возможности личности для осуществления своих прав, свобод и интересов.

Понятие гарантий базируется на основных принципах, выработанных человечеством: гуманизме, справедливости, законности, целесообразности, равноправии и др. По своей сущности гарантии есть система условий, обеспечивающих удовлетворение интересов человека. Их основной 4ункцией является исполнение обязательств государством и другими субъектами в сфере реализации прав личности. Объектом гарантий выступают общественные отношения, связанные с охраной и защитой прав человека, удовлетворением имущественных и неимущественных интересов граждан.

Содержание гарантий весьма динамично и обусловлено их целевой, институциональной и функциональной направленностью, зависит от общественно-политических, духовных и иных процессов, происходящих в стране на определенных этапах ее исторического развития. Все конституции бывших социалистических государств Восточной Европы, в частности, устанавливали право граждан на труд и их обязанность трудиться. В основе такого подхода были заложены принципы социализма: «от каждого по способности, каждому по труду», «кто не работает, тот не ест».

В гражданском обществе отношения между гражданином и государством кардинальным образом меняются. В их основе лежат принципы социального согласия и равенства возможностей. Государство признает за всеми гражданами право на труд и поощряет условия, которые делают:по право реальным. В действующей Конституции Российской Федерации записано: «Труд свободен. Каждый имеет право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию» (ч. 1 ст. 37).

Понятие гарантий тесно соприкасается с такими категориями, как «социальная защита», «правовая защита», «сисгема обеспечения», «условия», «факторы», в сравнении с которыми оно подчас приобретает более широкое или, наоборот, у.жое смысловое значение. Кроме того, понятие гарантий отражает совершенство законодательной юхники, многообразие форм языка закона. Раздел VI Закона Российской Федерации «О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации» от 11 марта 1992 г. назван: «Гарантии социальной и правовой защиты, отвечственность лиц, занимающихся частной детективной и охранной деятельностью». Очевидно, что социальные и правовые меры защиты названных субъектов права выступают в качестве формы гарантий.

К социальным условиям их реализации относятся обязательное страхование граждан, занимающихся частной детективной деятельностью, уплата взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации и Фонд государственного социального страхования Российской Федерации (ч. 1 и 2 с г. 19). Правовой формой защиты является ответственность правонарушителей за сопротивление, угрозу или насилие в отношении частных детективов и охранников (ч. 3 ст. 19).

Следовательно, условия выступают в качестве определяющего фактора осуществления социальных и правовых гарантий. Сам термин «гарантии», судя по содержанию статьи, находится как бы «вне пределов видимости» законодателя, сводится к условиям, привносится им через содержание юридической ответственности, т.е. меры государственного принуждения.

Гарантии прав личности нуждаются в организационных, процедурных формах их реализации. Диалектическая взаимосвязь процедур и гарантий состоит в том, что первые четко дают гражданам ответы на вопросы: к кому обратиться? каков порядок действий? в какие сроки? в какой форме? с кем согласовать? какие результаты будут от судебных процедур? какие результаты возможны от внесудебных процедур?

и т.д.

Гарантии служат основанием надежности использования личностью процедур в определенных казусных обстоятельствах. Сказанное не означает, что содержание процедур не создает организационных и иных условий для осуществления того или иного вида гарантий.

Гарантии как социально-правовые меры материального, организационного и иного характера всесторонне показывают уровень экономического и политического развития демократичности общества, общественного и правового сознания населения. Во французской Декларации прав человека и гражданина (1789) записано: «Каждое общество, в котором не обеспечены гарантии прав и не установлено разделение властей, не имеет конституции» (ст. 16). В сфере прав личности Декларация прав человека и гражданина стала фундаментом для построения конституций демократических государств Запада.

Закономерно, что новая Конституция РФ, учитывая международный опыт, провозгласила Россию демократическим федеративным правовым государством с республиканской формой правления (ст. 1), закрепила принцип разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную, а также обусловила систему гарантий. Термин «гарантии» используется в Основном Законе России не менее чем в

18 статьях.

Конституция подчеркивает, что обеспечение прав личности не является исключительной прерогативой федеральных органов. Сегодня ответственность за выполнение обязательств в с4)ере нрав человека и гражданина в значительной мере ложится на республики и иные субъекты, входящие в состав России. Так, в пункте «б» части 1 статьи 72 записано, что в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов находится «защита нрав и свобод человека и гражданина». Соответственно конституции республик в составе России содержат специальные разделы, посвященные правам, свободам и обязанностям личности. С учетом обязательств по обеспечению прав личности на территории субъектов Федерации заключаются и договоры между ними и Российской Федерацией. К таковым можно отнести договор Российской Федерации и Республики Татарстан «О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан». В нем четко определено, что органы государ-

ственной власти Республики Татарстан обеспечивают защиту прав и свобод человека и гражданина (п. 1 ст. 2).

В юридической литературе много внимания уделяется класси4)ика-ции гарантий прав личности. Это научно оправдано. Гарантии связы-. вают воедино и правовое, и фактическое положения человека в гражданском обществе, служат выражением социальной свободы, ответственности и активности граждан. Справедливо утверждение, что политические, экономические, духовные предпосылки и условия сами по себе не служат основанием для реализации прав и свобод личности. Собственно гарантиями они становятся лишь через юридическую форму и организационные усилия государства и общества.

Отсюда и выделение гарантий прав человека и гражданина с позиции системы, включающей в себя гарантии: общие, юридическис,.орга-низационныс. В свою очередь, названные виды гарантий в качестве подсистемы имеют свое содержание и формы выражения. Так, общие гарантии делятся по социальной направленности па материальные, политические, духовные.

Материальные гарантии – это единство экономического пространства, свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств, поддержка конкуренции, свобода экономической деятельности, признание и защита равным образом частной, государственной, муниципальной и иной форм собственности, социальное партнерство между человеком и государством, работником и работодателем, производителем и потребителем.

Политические гарантии – это система народовластия, возможности личности принимать участие в управлении делами государства и общества. В Российской Федерации признаются и гарантируются местное самоуправление, политическое многообразие, право народа России на сохранение и развитие родного языка, а также возможности пользоваться правами человека и основными свободами, защищать свои интересы.

Духовные гарантии – система культурных ценностей, основанных на любви и уважении к Отечеству, вере в добро и справедливость; это общественная сознательность и образованность человека. К числу духовных гарантий относятся: идеологическое многообразие, запреты на монополизацию идеологии, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни, общедоступность и бесплатность основного общего и среднего профессионального образования, свобода лите-

* См.:Ко11ститу1ио11ыйстатусли1ости1!СССР.М.,1980.С.2/1,1()5;7олквчвв/.й, Хабибулип А.Г. Личные конституционные нрава и свободы граждан СССР: система, характеристика, особенности реализации. Уфа, 1990. С. 41; ЭбзеевБ.С. Укая. соч. С. 2\4.

ратурного, художественного, научного, технического и других видов творчества.

Юридические гарантии представляют собой систему юридических средств и способов охраны и защиты прав человека и гражданина. I Прежде всего речь идет об обязанности государства обеспечить личнос-. ти право на судебную защиту, все иные способы, не запрещенные зако-I ном, а также право на получение квалифицированной юридической помощи, в том числе бесплатной, на доступ к правосудию и на компенсацию/Причиненного ущерба.

Среди юридических гарантий прав личности следует различать гарантии реализации и гарантии охраны. К первой группе относятся:

пределы прав и свобод, их конкретизация в текущем законодательстве;

юридические факты, с которыми связывается их обладание и непосредственное пользование; процессуальные формы реализации; меры поощрения и льготы для стимулирования правомерной и инициативной их реализации.

Вторую группу юридических гарантий составляют конституционный контроль и надзор; меры защиты и меры ответственности виновных за нарушение прав и свобод личности; процессуальные формы осуществления контроля и надзора; средства предупреждения и профилактики нарушений прав личности и другие правовые средства.

Главный принцип построения системы юридических гарантий прав человека и гражданина – всеобщность защиты прав, свобод и законных интересов всеми способами, не противоречащими закону.

По сфере действия гарантии можно классифицировать на внутригосударственные и международные механизмы гарантий прав человека и гражданина.

Внутригосударственные гарантии – это система социально-экономических, политических, нравственных и правовых средств и условий, обеспечивающих непосредственную защиту прав человека и гражданина. Они закрепляются прежде всего в Основном Законе страны либо в актах, имеющих конституционное значение. Еще при разработке Устава ООН в докладе одного из подкомитетов конференции в Сан-Фран-^: циско отмечалось, что обеспечение и непосредственная защита прав человека и основных свобод являются внутренним делом каждого го- сударства, поэтому существует необходимость «поощрения и развития ¹ уважения к нравам человека». Это предложение было принято и записано в Устав ООН (п. 3 ст. 1).

Международные механизмы гарантий прав личности – это коллективные меры мирового сообщества экономического, политического, идеологического, организационного характера, обеспечивающие охрану и защиту прав человека и гражданина. Эти меры включают, например, программы профессионально-технического обучения и подготов-

ки, пути и методы культурного развития и полной занятости населения, формирование международно-правовых принципов и норм по правам человека. Так, политико-правовую систему международных гарантий прав человека составляют Всеобщая декларация прав человека, Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, Международный пакт о гражданских и политических правах, Европейская конвенция прав человека и ряд дополнительных протоколов, другие международные документы.

По способу изложения в нормативно-правовых актах институционные гарантии можно классифицировать на простые, сложные и смешанные.

Простые институционные гарантии – это система средств и условий, предпосылок, факторов, закрепляемых в правовых нормах и обеспечивающих охрану и заи(иту Иран личности четко определенного вида. В Основном Законе Федеративном Республики Германии от 23 мая 1949 г. записано: «Свобода печати и свобода информации посредством радио и кино гарантируется. 11,ензуры не существует» (ч. 1 ст. 5).

Сложные институционные -гарантии – это система срсдстн, условий, предпосылок, факторен, закрепляемых и законе и обсснечипаю-щих охрану и защиту нрав как отдельной личности, так и социальной организации. Так, Конституция Французской Республики от 4 октября 1958 г. декларирует следующее: «Нация гарантирует личности и семье необходимые условия для их развития» (ч. 7 ст. 1).

Смешанные институционные гарантии – это система средств, условий, предпосылок, факторов, закрепляемых в законодательстве и обеспечивающих охрану и защиту одновременно и экономических, и политических, и гражданских, и других прав и свобод человека и гражданина, а также и их социальных организаций. При этом названные гарантии могут закрепляться либо в одной статье нормативного акта, либо в его специальных разделах или главах.

Так, в Конституции Итальянской Республики 1947 г. подчеркивается: «Республика признает и гарантирует неотъемлемые права человека – как отдельной личности, так и в социальных образованиях, в которых проявляется эта личность, и требует выполнения неотъемлемых обязанностей, вытекающих из политической, экономической и социальной солидарности» (ст. 2).

Действующая Конституция России рассматривает права человека и гражданина с позиции правового статуса личности (ст. 64). В этой связи виды гарантий можно классифицировать по основанию правового положения личности на общие, специальные и индивидуальные гарантии.

Общие гарантии – система экономических, политических, духовных и иных отношений, условий, факторов, декларируемых Основным

Законом, без которых требования личности к обществу носили бы чисто формальный характер. В части 1 статьи 17 Конституции России написано: «В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией».

Специальные гарантии – система социально-экономических, политических и юридических факторов и условий, способствующих охране и защите определенных категорий граждан, иных субъектов правовых отношений: депутатов, сотрудников силовых структур, военнослужащих, вузовских работников и т.д. Так, Законом РСФСР «О милиции» предусмотрены гарантии правовой и социальной защиты сотрудников милиции. Согласно статье 24 названного Закона, на деятельность сотрудника милиции, например, распространяются положения о необходимой обороне и крайней необходимости, право на обжалование в суд приказа об увольнении из милиции и т.д. (правовые гарантии), а также право бесплатного пользования всеми видами общественного транспорта городского, пригородного сообщения (кроме такси), а также по- путным транспортом (ч. 1 ст. 32), льготы в оплате жилой площади, коммунальных услуг и топлива (ч. 3 ст. 30) и т.д. (социальные гарантии).

Индивидуальные гарантии – это меры и условия организационного, процедурного, материального, правового и иного характера, обеспечивающие личности реализацию нрава в конкретных жизненных обстоятельствах па основе.чакона. Это события, условия чрезвычайного положения. Например, Закон РСФСР «О чрезвычайном положении» от 17 мая 1991 г. (разд. V) предписывает, что неправомерное применение силы сотрудниками органов внутренних дел и военнослужащими, превышение служебных полномочий, включая нарушение гарантий прав граждан, установленных настоящим Законом, влечет за собой ответственность согласно действующему законодательству.

Наконец, имеются в виду индивидуальные гарантии прав личности при решении дел казусного характера. В частности, Закон РФ «О занятости населения Российской Федерации» от 19 апреля 1991 г. гарантирует гражданам, потерявшим работу, высвобожденным с предприятий, из учреждений, организаций, а также гражданам, впервые ищущим работу или желающим возобновить трудовую деятельность после длительного перерыва, предоставление компенсации работникам, высвобожденным с предприятий, организаций и учреждений; выплату стипендий в период профессиональной подготовки, переподготовки или повышения квалификации; выплату пособий по безработице и т.д.

Нередко законодатель формулирует индивидуальные гарантии в форме института права. К таковым, например, относится институт лич-

ной безопасности сотрудника милиции (ст. 16 Закона «О милиции»). Разумеется, классификация гарантий по основанию правового положения личности условна. Как и виды правового статуса личности – общий, специальный (или родовой), индивидуальный – гарантии соотносятся между собой как общее, особенное и единичное, «тесно взаимосвязаны и взаимозависимы, наслаиваются друг на друга, на практике неразделимы».

Общие правовые и иные гарантии прав личности тесно соприкасаются с организационными гарантиями. Организационные гарантии – это деятельность государства, его органов, должностных лиц, общественных организаций о с4)ере правотворчества, правоприменения, осуществления мер процедурного, режимного, контрольного и иного характера. Цель организационных гарантий – повышение эффективности использования внутригосударственных и международных гарантий прав личности. В содержание организационных гарантий включаются определение, принятие и решение государством задач социальной и правовой политики; государственный и общественный контроль; обработка информации, организационные процедуры применения срсдсти и связи и т.д.

Соответственно по содержанию организационные гарантии можно классифицировать на контрольные, процедурные, организационно-технические.

Контрольные гарантии обеспечения прав граждан – это система организационных предпосылок и условий, основанная на принципах постоянства, последовательности, объективности, демократичности и действенности. Правильное понимание названных принципов повышает эффективность контроля и помогает использовать его и как средство, позволяющее выявлять нарушения прав личности, и в превентивных целях.

Процедурные гарантии обеспечения прав личности – это порядок, способы, условия повышения эффективности социальных норм в общественных отношениях, которым соответствующая процедура служит. Так, в статье 9 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации» от 26 июня 1992 г. устанавливаются юридические и организационные гарантии независимости судей. Например, определения, вынесенные судом во время судебного разбирательства, подлежат оглашению. Исключение из этого правила составляют частные определения, оглашение которых зависит от усмотрения суда (ст. 321 У ПК РФ), кроме того, названный Закон устанавливает процедуры приостановления и прекращения полномочий судьи. В частности, прекращение полномочий судьи возможно лишь при строго определенных Законом ус-

⁾ Общая теория права: Курс лекций. Н. Новгород, 1993. С. 230.

ловиях: смерти судьи, совершении проступка, позорящего честь и достоинство судьи, и др. (ст. 14 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации»).

Организационно-технические гарантии прав человека и гражданина представляют собой комплекс мер, связанных с применением средств техники и связи, в том числе учетных, контрольных и выполняющих некоторые другие организационные функции. Допустим, технические средства позволяют депутатам Государственной Думы сохранить тайну голосования при решении некоторых вопросов государственной жизни. Применение средств телевидения и радио дает возможность информировать население о новом законодательстве, нарушениях должностными лицами прав человека и гражданина и мерах, которые к ним приняты, либо использовать общественное мнение в борьбе с бюрократическими методами работы государственных органов.

Подчеркнем также, что гарантом Конституции РФ, прав и свобод человека и гражданина является Президент РФ. Президент России вправе приостанавливать действия актов исполнительной власти субъектов Российской Федерации в случае нарушения ими прав и свобод человека и гражданина до решения этого вопроса соответствующим судом (ч. 2 ст. 85 Конституции РФ). Важную роль в вопросах охраны и защиты прав человека играет Конституционный Суд РФ, который по жалобам па нарушение конституционных прав и свобод и по запросам судов происряет конституционность закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле (ч. 4 ст. 125).

Проблема полноты и гарантированное™ прав и свобод человека приобрела в современном мире глобальное значение. И неудивительно, что мировое сообщество стремится выработать единые правила в вопросах социальной и правовой защищенности граждан, пытается унифицировать, принять единые стандарты и процедуры, способствующие признанию достоинства, присущие всем членам человеческой семьи.

В этой связи принципиально важным с точки зрения понимания общих гарантий является содержание преамбулы Международного пакта об экономических, социальных и политических правах о том, что идеал свободной личности, свободной от страха и нужды, может быть достигнут, если только будут созданы такие условия, при которых любой человек может пользоваться своими экономическими, социальным и культурными правами так же, как и своими гражданскими и политическими правами.

Следовательно, социальное государство и его законодательство призваны целенаправленно улучшать и защищать их материальное благосостояние, служить задачам обеспечения человеку достойной жизни, утверждать в обществе принципы гуманизма и справедливости.

Тема 14. ПРАВО В СИСТЕМЕ СОЦИАЛЬНЫХ НОРМ (Н.И. Матузов)

Цивилизация выработала множество различных норм и правил, которыми люди руководствуются в своей повседневной жизни и деятельности. Среди них моральные, правовые, политические, эстетические, корпоративные, религиозные обычаи, традиции, привычки, нравы, деловые обыкновения, обряды, ритуалы, требования этикета, корректности, приличия и др. 11ормы – это определенные стандарты, образцы, эталоны, модели поведения участников социального общения. Бел них невозможно никакое человеческое общежитие, тем более функционирование таких сложных образований, как государство, общество.

Юристы имеют дело прежде всего с правовыми нормами, которые представляют для них неиосрсдстпенный профессиональный интерес Но они постоянно соотносят их с другими социальными регуляторами, так как все нормы -юсно взаимосвязаны и взаимообусловлены. Следо-.вательно, о специфике правовых норм нельзя судить без выяснения их места и роли в общей массе социальных и технических ориентиров.

Дата добавления: 2014-01-04