Теория информационного способа развития

В 1996 – 1998 гг. испанский социолог М. Кастельс опубликовал работу «Информационный век» (The Information Age: Economy, Society and Culture, 1996 – 1998). Это трехтомное исследование – итог двадцатипятилетней работы – оказало огромное влияние на современные социальные науки и заслуженно выдвинуло автора в ряд ведущих исследователей информационной эпохи. Здесь ученый сформулировал целостную теорию, которая позволяет в полной мере оценить последствия воздействия информационных технологий на современный мир.

В своей книге Кастельс обращает внимание читателя на значительное различие между уже существующими концепциями информационного общества (iformation society) и его собственной концепцией «информационального общества» (informational society). В концепциях информационного общества подчеркивается определяющая роль информации в обществе. По мнению Кастельса, информация и обмен информацией сопровождали развитие цивилизации на протяжении всей истории человечества и имели особое значение во всех обществах. В то же время зарождающееся «информациональное общество» строится таким образом, что сбор, анализ и передача необходимой информации стали «фундаментальными источниками производительности и власти». Главный аргумент Кастельса состоит в том, что «информационная эпоха» возвещает появление «нового общества».

Кастельс вводит новое понятие «способы развития», которое он понимает как «технологические схемы, через которые труд воздействует на материал, чтобы создать продукт». Сложившуюся в последние два десятилетия экономику нового типа Кастельс именует информациональной и глобальной. «Информациональная – так как производительность и конкурентоспособность факторов или агентов в этой экономике (будь то фирма, регион или нация) зависят в первую очередь от их способности генерировать, обрабатывать и эффективно использовать информацию, основанную на знаниях. Глобальная – потому, что основные виды экономической деятельности, такие, как производство, потребление и циркуляция товаров и услуг, а также их составляющие (капитал, труд, сырье, управление, информация, технология, рынки) организуются в глобальном масштабе, непосредственно либо с использованием разветвленной сети, связывающей экономических агентов. И, наконец, информациональная и глобальная – потому, что в новых исторических условиях достижение определенного уровня производительности и существование конкуренции возможно лишь внутри глобальной взаимосвязанной сети».

Кастельс отмечает, что информациональная экономика формируется не только под воздействием такого мотивационного стимула для фирм, как доходность, но и под воздействием политических институтов. Возникают новые формы вмешательства государства в экономику, политика все более становится ключевым инструментом конкурентоспособности. В этом контексте важно отметить, что Кастельс доказывает в своей книге, что дерегуляция рынка и приватизация не являются развивающим механизмом. Важнейшее значение, по мнению ученого, приобретают такие стратегии позитивных изменений, как технологическая и образовательная политика.

Описывая наше время, Кастельс предпочитает использовать термин «информациональный капитализм». С одной стороны, прилагательное «информациональный» дает ему возможность привлечь внимание к развертыванию информации, которая символизирует совершенно новые отношения. С другой стороны, термин «капитализм» дает Кастельсу возможность увидеть, что превалируют привычные формы экономических отношений (стремление к прибыли, частная собственность, принципы рыночной экономики и т. д.). Он отмечает, что «информациональный капитализм» – это особо безжалостная, захватническая форма капитализма, поскольку он сочетает в себе невероятную гибкость с глобальным присутствием (чего в предыдущих капиталистических эпохах не наблюдалось).

Ученый доказывает, что главной чертой новой «информационной эпохи» становятся сети, связывающие между собой людей, институты и государства. Это вызывает множество последствий, самое значительное из которых – возможное усугубление разрыва между возрастающей глобальной деятельностью и обострившимся социальным разделением. Для многих распространение глобальных информационных сетей означает упадок национальных государств, поскольку границы не служат препятствием для электронных потоков информации. Кастельс, который это прекрасно понимает, однако же считает, что национальное государство сохраняет свое значение даже при том, что ему приходится действовать в глобальном вихре информационных потоков.

Принципиальное отличие информационно-технологической революции от ее исторических предшественниц, как считает Кастельс, состоит в том, что если последние подолгу оставались на ограниченных территориях, то новая революция почти мгновенно охватила всю планету. При этом в мире по-прежнему остаются значительные области, не включенные в современную технологическую систему. Кроме того, различное время доступа к технологиям для людей, стран и регионов является критическим источником неравенства и социальной «исключенности» в современном мире. Своеобразная вершина этого процесса – угроза исключения целых национальных и даже континентальных экономик (например, Африки) из мировой информационной системы, а соответственно и из мировой системы разделения труда.

Кастельс поднимает и другие серьезные социальные проблемы, связанные с формированием нового «информационального общества». В частности, он отмечает зависимость общества от новых способов распространения информации, что приводит к переходу главной политической арены в распоряжение средств массовой информации, которым присуща политическая безответственность; при этом политические партии как субъект исторических изменений исчезают. К последствиям технологических перемен ученый также относит уничтожение печатной культуры («галактики Гутенберга») и подавление предшествующих культурных форм; фрагментацию общества; размывание образов жизни, в частности, возрастание роли домашнего образа жизни, что грозит утратой общей культуры. При этом он связывает определенные надежды с интернетом, который благодаря присущим ему интерактивности и индивидуализации «может способствовать созданию электронных сообществ, которые более свяжут, нежели разделят людей». Другой проблемой, о которой пишет Кастельс, является «слом ритмичности», причем в такой степени, что манипулированию подвергаются биологические фазы жизни человека, например: пятидесятилетние женщины вынашивают детей, предпринимаются серьезные попытки (крионика и т. п.) «вычеркнуть смерть из жизни» и другие.

В своей трилогии Кастельс говорит о «духе информационализма». Он описывает его через образ игроков киберпространства, которые легко и свободно обмениваются информацией, имеют хорошие контакты между собой и настолько эффективно соединены в сети, что вполне могут угнаться за требованиями современности. Он делает вывод, что информационная работа, количество которой значительно возросло в обществе, в целом приносит больше удовлетворения людям, чем трудовая деятельность, доступная в прошлом. При этом, несмотря на свой энтузиазм по поводу возросших возможностей связи между людьми в новом обществе, Кастельс опасается, что если главной составляющей этого общения станет развлечение, то это будет означать, что люди не сами будут поддерживать интерактивное общение, его будут направлять централизованные силы. Более того, Кастельс доказывает, что «ценой за включение в систему станет требование адаптации к ее логике, ее языку, ее кодировке и декодировке». Он справедливо полагает, что культурный эффект от внедрения ИКТ может оказаться намного серьезнее, чем простая возможность более демократичной коммуникации.

Дата добавления: 2014-01-04