Державна податкова служба україни. Раздел V. Познание правовойреальности и правовая деятельность

_

17*

Раздел V. Познание правовой реальности и правовая деятельность..

Глава 2. Философско-правовая эпистемология

• закономерности диалектики в процессе познания правовой ре­альности;

■ закономерности процесса социального познания, в том числе и прежде всего познания правовой реальности.

К первой группе относятся закономерности, которые выражают противоречивость процесса познания правовой реальности, его акку-мулятивность, качественные и количественные изменения. В процес­се познания мы можем изолировать одну форму связей от другой, учитывать одни связи и игнорировать другие. Однако в объективно-реальной действительности все формы связей переплетаются и нахо­дятся в единстве.

Открытие в каждом правовом явлении и процессе общей законо­мерности или тенденции развития дает возможность обнаружить их связи с другими явлениями жизненного мира человека, а значит, глубже понять правовое явление.

Например, нормы гражданского и уголовного права имеют общую основу — правовую реальность во всей ее сложности и про­тиворечивости. Правовая реальность обусловливает их единую сущ­ность и общую цель, т.е. и гражданское, и уголовное право конкрет­ного общества едины как феномены данной, конкретной правовой реальности. Общие закономерности самой правовой реальности позволяют выделить различия норм гражданского и уголовного пра­ва. Так, гражданское право регулирует имущественные отношения и связанные с ними личные отношения (защита чести, достоинства, деловой репутации). А уголовное право — это совокупность юриди­ческих норм, определяющих преступность и наказуемость деяний, опасных для данной системы общественных отношений. И в том, и в другом случае правовая реальность представлена общей для дан­ных отраслей права закономерностью — нормативностью общест­венных отношений, следовательно, и принципы познания в этих от­раслях должны быть общими.

Вторая группа закономерностей демонстрирует диалектику абст­рактного и конкретного, исторического и логического в познаватель­ном процессе.

Юридическая оценка права, закона, правоотношений, правовой культуры и в целом правовой реальности как явлений правосудных и неправосудных, законных и незаконных получает глубинное осмыс­ление только на основе философско-правового познания. Это объяс­няется тем, что именно философско-правовая эпистемология иссле­дует соотношение материального и духовного, объективного и субъективного в жизненном мире человека.

Очевидно, что осмысление правовых явлений невозможно без по­нимания жизненного мира как общего, в котором взаимодействуют повседневная реальность и системный мир, ибо сущность правовых явлений не лежит на поверхности: чтобы ее обнаружить, необходимо отвлечься от единичного, случайного и найти общее, необходимое,

закономерное.

Конечно, познание правовых явлений нуждается не только в изу­чении общих закономерностей. Необходимо также учитывать при­знаки, определяющие их специфику. Суд, прокуратура, нотариат, на­пример, являются по своей сущности правовыми, но каждый из них имеет свои функции, свои задачи, предназначение, состав и т.д.

Третья группа закономерностей диалектической логики позволяет судить о специфике их проявления при познании правовой реальнос­ти. В общем виде эта специфика наблюдается во взаимодействии должного (нормы) и сущего (правопорядка), которое, как правило,

выступает в трех аспектах:

• как степень адекватности (соответствия) идеального должного,
выраженного в форме императива, потребному сущему;

• как человеческая жизнедеятельность, представляющая собой
процесс реализации должного в сущее;

• как степень воплощения {или невоплощения) должного в сущее,
превращающего (или не превращающего) в итоге должное в сущее.

(Проблема должного и сущего, наиважнейшая как в гносеологиче­ском, так и в праксиологическом отношениях, пока слабо исследова­на и требует дальнейшей разработки.)

Четвертая группа законов диалектической логики связана со спе­цификой социального познания, к сфере которого относится право­вая реальность.

Известно, что социальное познание детерминируется не только объектом, но и познающим субъектом. При обращении к анализу правовой реальности неизбежно обнаруживаются (и должны учиты­ваться) социально-классовые, национальные, профессиональные, половозрастные и другие групповые интересы. Понятно, что интере­сы МУРа и солнцевской преступной группировки абсолютно проти­воположны, в силу этого одно и то же событие познается и оценива­ется с разных позиций. Для одних «вор в законе» — авторитет, для других — бандит, который, в соответствии с кредо Жеглова, «должен сидеть в тюрьме». Собственно, специфика познания социальных яв­лений была подмечена еще Т. Гоббсом, утверждавшим, что «если бы геометрические аксиомы затрагивали интересы людей, то они бы оп­ровергались».

Раздел V. Познание правовой реальности и правовая деятельность...

Глава 2. Философско-правовая эпистемология

Диалектическая логика позволяет в процессе познания правовой реальности обнаруживать и учитывать гуманистические и антигума­нистические, социальные и асоциальные, альтруистические и эгоис­тические ориентации конкретных групп и индивидов.

§ 3. Проблема метода в философии права

Методологическая роль философии права заключается прежде всего в том, что она не только исследует, разрабатывает методы, применяе­мые в правовой сфере, но и вооружает специальные юридические и другие науки.

Современная методология понимает под методом совокупность приемов, способов, алгоритмов достижения поставленной цели. По степени общности различаются философские методы (некоторые авторы называют их методами-подходами), общенаучные методы (методы-приемы) и специальные методы конкретных наук. Понятно, что философия права не дает рекомендации по поводу конкретной де­ятельности — как проводить обыск, организовывать засаду, задержать вооруженного преступника и т.п. Ее уровень — это предельно общие методы, в частности исторический, диалектический, метафизичес­кий, логический, феноменологический, системный, деятельностный, герменевтический.

Исторический метод подразумевает рассмотрение правовой реально­сти как взаимосвязи прошлого, настоящего и будущего, выяснение ди­намики изменения какого-либо правового феномена по мере развития человечества, смены исторических эпох. Важность этого метода в том, что он «удерживает» исследователя от излишнего абстрагирования, дает возможность уяснить прошлое как предпосылку и обязательное условие для познания сути настоящего и построения моделей будущего.

Диалектический метод требует руководствоваться следующими ос­новными принципами: объективности — рассматривать правовую ре­альность таковой, какова она есть на самом деле, а не какой хотелось бы ее видеть; всесторонности — подходить к изучению правовой ре­альности с максимально возможных позиций, учитывая как можно больше связей и зависимостей, а среди этого множества выделять главные, определяющие; развития — исследовать правовую реаль­ность не как застывшую данность, а как процесс.

Основные законы диалектики, выполняя методологическую функцию, ориентируют исследователя правовой реальности на необ­ходимость:

а) выявления противоречий правовой реальности, прежде всего
между повседневной реальностью и системным миром человека;

б) сочетания количественного и качественного подходов при ана­
лизе динамики развития правовой ситуации в обществе, поиска меры
как качественно-количественной определенности и фиксации мо­
мента перехода правовой реальности из одного состояния в другое;

в) выявления и опоры на «новое», активного отрицания «старого»,
с сохранением всего положительного, что может быть использовано
для совершенствования правопорядка; различения «нового» и «псев­
донового», когда старое маскируется под новое, пытаясь продлить
свое существование.

Так называемые неосновные законы диалектики позволяют исследователю или законодателю обнаружить или обеспечить един­ство содержания и формы правовых феноменов, не допустить фор­мализма (доминирование формы над содержанием); выявить под­линные причины изменения правовой реальности и предвидеть следствия, различить причины, повод и предлог происходящих из­менений; увидеть за внешними проявлениями сущность правовой ситуации; понять, что единичные факты не существуют изолирован­но от общего состояния, а общее проявляет себя только через еди­ничное; что случайные события, накапливаясь, неизбежно ведут к закономерному, а в каждой закономерности присутствует элемент случайности и т.д.

Вместе с тем следует подчеркнуть, что применение диалектическо­го метода (как, впрочем, и любого другого) автоматически не ведет к успеху. Он не может все объяснить, а дает лишь один из способов объ­яснения. Более того, преувеличение, гипертрофирование возможнос­тей диалектического метода оборачивается релятивизмом.

Метафизический метод также широко используется в познании правовой реальности. Особенно он эффективен там, где нужно «оста­новить», «зафиксировать» процесс изменения в определенной точке пространства или времени. Такая потребность возникает при иссле­довании отдельных элементов правовой реальности, при проведении классификаций, систематизации правовых событий, когда необходи­мо отвлечься от некоторых реальных связей, использовать только ко­личественные или только качественные характеристики.

Однако преувеличение возможностей этого метода ведет к догма­тизму, т.е. к рассмотрению правовой реальности как неизменной, раз и навсегда данной. Но это вовсе не свидетельствует об ущербности или неполноценности этого метода, как его иногда характеризуют, следуя марксистской традиции.

Феноменологический метод позволяет рассматривать правовую ре­альность с позиций жизненного мира, учитывая внутреннее состоя­ние, чувства человека.

С помощью системного метода правовую реальность изучают как систему, состоящую из взаимодействующих элементов, компонентов

и подсистем.

Деятельностный метод ориентирует исследователя на то, что пра­вовая реальность не существует вне деятельности человека, вне его активности, направленной на достижение определенных целей.

Аксиологический метод дает возможность обнаружить значимое для человека как в конкретной ситуации, так и вне ее рамок, выявить цен­ности повседневной реальности и системного мира, отличить ценно­сти от псевдоценностей.

Особое значение в познании правовой реальности играет герменев­тический метод, рассмотрению которого посвящена следующая глава.

Естественно, для познания правовой реальности широко исполь­зуются и общенаучные методы — анализ, синтез, аналогия, сравне­ние, моделирование, абстрагирование, индукция, дедукция, экспери­мент, наблюдение и пр.

К специальным методам права и правоохранительной деятельнос­ти относят следственный эксперимент, наружное наблюдение, внед­рение в преступную группу, засаду, прослушивание, пеленгацию, до­прос, очную ставку, опрос свидетелей и др.

Еще раз подчеркнем, что философия права как общая методология выступает основанием, всеобщим ориентиром для общенаучных и специальных методов. Каждый метод важен и дает максимальные ре­зультаты «в пределах своей компетенции», какой-либо один метод, безусловно, не решает всех проблем познания и преобразования пра­вовой реальности. Быть методологически вооруженным специалис­том — это значит знать и уметь пользоваться максимально возмож­ным количеством методов, разумно их сочетать, компенсировать недостатки одного метода достоинствами другого. Пригодного на все случаи, единственного правильного метода, будь-то диалектический или системный, не существует. Как не существует и «никаких правил, алгоритма или логики, с помощью которых можно было бы чисто ме­ханически получать новые истины, делать открытия в науке»¹ или расследовать преступление.

А вот некую примерную последовательность познания и преоб­разования реальности установить можно. Скажем, процесс рассле-

Рузавин, Г. И. Методология научного исследования. М., 1999. С. 2.

дования преступления в эпистемологическом плане представляет собой последовательное выполнение следующих мыслительных

операций.

1. Определение факта действительности, требующего исследова­
ния. Эта операция предполагает интенцию познавательного интереса
на определенное событие, сбор необходимой информации об этом со­
бытии, первичную систематизацию других связанных с ним событий,
установление логики их следования одного за другим.

2. Постановка проблемы, т.е. установление известного и неизвест­
ного. Проблема — это осознанное незнание, знание того, чего мы не
знаем, но что необходимо знать для раскрытия преступления. Напри­
мер, следствие располагает сведениями о мотивах преступления, его
цели, средствах и способах осуществления — это для следствия не яв­
ляется проблемой; проблема — то, чего следствие не знает, скажем со­
став преступной группы.

3. Выдвижение гипотезы, т.е. предположение о том, что неизвестно.
В философии науки требования к гипотезам детально разработаны,
они должны быть релевантны, проверяемы, совместимы, объясни­
тельны, предсказательны, просты, эвристичны и основаны на фактах.
Выдвижение гипотезы — весьма сложный мыслительный процесс, по­
этому и на этой стадии познания правовой реальности существует на­
бор определенных приемов, методик, таких, например, как «мозговая
атака», «экспертный опрос», «фокус-группа» и др.

4. Проверка гипотезы, для чего проводятся две операции — ее до­
казательство и опровержение, т.е. процедура последовательной аргу­
ментации обоснованности и ошибочности данной гипотезы для ре­
шения конкретной познавательной (расследовательской) задачи.

Если доказывается несостоятельность гипотезы, выдвигается но­вая. Если гипотеза получается достаточно обоснованной, делается ги­потетический вывод, который затем проверяется на практике либо моделируется в эксперименте. Правильность вывода подтверждает

правильность гипотезы.

Таким образом, в основе исследования правовой реальности лежат общие принципы теории познания. Однако, учитывая специфику объекта познания, применяемых средств и операций, можно говорить о выделении в теории познания особой, правовой эпистемологии как учения об общих принципах познания именно правовой реальности.

Методологическая вооруженность специалиста обеспечивается знанием и умением применять в познавательном процессе макси­мально разнообразные методы, приемы и методики. Методологичес­кий плюрализм служит своего рода противовесом догматизму, прак-

Глава 3. Герменевтика и толкование законов

тицизму или схоластическому теоретизированию как неприемлемым

крайностям в познании и преобразовании правовой реальности. 11111

Контрольные вопросы и задания

1. Какие концепции познания существовали в истории философско-право­
вой МЫСЛИ?

2. Чем отличаются уровни познания объективного мира?

3. Охарактеризуйте специфику правовой реальности как объекта познания.

4. На что ориентирует диалектическая логика при познании правовой реаль­
ности?

5. Каковы требования (принципы) основных философских методов?

6. Какова всеобщая логика исследования правовой реальности?

Литература

Алексеев, П. В., Панин, А. В. Теория познания и диалектика. М., 1991. Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества. М_м 1979. Границы науки; о возможности альтернативных моделей познания. М., 1991.

Ильенков, Э. В. Проблема идеального//Вопросы философии. 1979. №6—7.

Керимов, Д. А. Основы философии права. М., 1992.

Миронов, В. В., Иванов, А. В. Онтология и теория познания. М., 2005.

Познание в социальном контексте. М., 1994.

Рузавин, Г. И. Методология научного исследования. М., 1999.

Теория познания: в 4 т. М., 1991—1995.

Глава 3. Герменевтика и толкование законов § 1. Герменевтика и право

Работа юриста основывается на постоянном обращении к законам, и для того чтобы грамотно и четко решать поставленные задачи, необ­ходимо правильно их понимать. Правильное понимание юридичес­ких законов для юриста важно еще и потому, что он в своей работе опирается на взаимопонимание, что связано с недопущением неспра­ведливости при применении закона.

Под герменевтикой сегодня в науке понимается один из основопо­лагающих методов толкования скрытого (внутреннего) смысла па­мятника культуры.

Для естествознания познать окружающий мир — значит описать его таким, каков он есть, установить на основе собранных фактов ти­пичное, общее, сформулировать закон, объясняющий возникнове­ние, существование и развитие конкретного явления.

Для социального познания, исследующего человеческие отноше­ния, такой подход неприемлем уже в силу того, что объяснить можно все, но не все можно понять. В этих случаях весьма полезна герменев­тика — теория интерпретации, понимания, истолкования, распола­гающая большими методологическими возможностями.

Мифологический Гермес доставлял с Олимпа вести от богов в фор­ме чудес и видений, которые необходимо было «расшифровывать», интерпретировать. Поэтому учение об интерпретации и получило на­именование герменевтики.

Зачаточные элементы герменевтики — толкования снов, гаданий, шаманских предсказаний и т.п. — существовали еще в эпоху варварст­ва. Одним из первых обратил внимание на проблему толкования Ари­стотель. В сочинении «Об истолковании» он объясняет, как различать «истинную и ложную» письменную речь на основе анализа содержа­щихся в тексте утверждений, отрицаний, противоречий, высказыва­ний о будущем и т.д. ^]

В Средние века герменевтическая методология широко использу­ется для интерпретации Священного Писания. Герменевтика получа­да мощный импульс развития в трудах Августина Блаженного, обра­тившегося к ней как к системе правил нахождения подлинного смысла Евангелия. Собственно, одной из причин раскола католициз­ма послужило провозглашение протестантами возможности свобод­ной интерпретации богооткровенной книги.

Как самостоятельное философское учение герменевтика возника­ет в начале XIX в. Ее родоначальниками считаются немецкие филосо­фы Фридрих Шлейермахер (1768—1834) и Карл Шлегель (1772— 1829), которые впервые поставили проблему понимания как разновидности искусства. Согласно Ф. Шлейермахеру, понимание чу­жого текста, речи требует гениальности, ибо писавший или говорив­ший имел свою неповторимую жизнь, свое самосознание, свои рели­гиозные чувства. Иными словами, у каждого свой жизненный мир, для проникновения в который необходимо быть либо гением, либо

См.: Аристотель. Об истолковании // Соч.: в 4 т. Т. 2. М., 1978. С. 91 —116.

Раздел V. Познание правовой реальности и правовая деятельность..

Глава 3. Герменевтика и толкование законов

знать правила понимания и интерпретации. Ф. Шлегель с позиций эстетики пытался объяснить, как понимать иронию, художественные образы и другие иносказания.

У истоков герменевтики стоял еще один немецкий философ — Вильгельм Дильтей (1833—1911), рассматривавший ее как специфиче­ский способ познания социальной сферы. Основной методический прием такого познания — «вчувствование». Скажем, чтобы понять ис­тинный смысл гамлетовского «быть или не быть», надо поставить себя на место Гамлета, «стать» Гамлетом. Именно Дильтей разделил два ме­тода: объяснения — используемого в естественных науках, и понима­ния — применяемого в социальной сфере, требующего вчувствования, сопереживания, духовного единения с говорившим или писавшим.

Эдмунд Гуссерль (1859—1938) не ограничивал герменевтику толко­ванием духовной жизни индивида. Ее методологические возможнос­ти, утверждай он, могут быть использованы и для интерпретации все­го жизненного мира человека.

Большое внимание проблемам герменевтики уделял немецкий экзистенциалист Мартин Хайдеггер (1889—1976). В работе «О сущ­ности истины» он обратил внимание на то, что неаутентичность (не­точность) языка преодолевается с помощью самого же языка. Другой его важный вклад в герменевтику — теория о преднахождении и предпонимании. Хайдеггер полагал, что познающий всегда вовлека­ется в то, о чем мыслит, «преднаходит» себя в том месте и в то время, о котором читает или слышит. Такое преднахождение обеспечивает подлинное понимание происходившего: до истолкования текста он уже нами понят¹.

Названные проблемы, сформулированные родоначальниками гер­меневтики, получили свое развитие в современной философии. Сего­дня главная задача герменевтических исследований заключается в вы­явлении различия между объяснением в естествознании и пониманием в человекознании. Ибо, как отмечают исследователи, не всегда воз­можно учесть цели, мотивы, интересы и другие субъективные факторы, влияющие на поступок. Видное место в герменевтической литературе отводится проблеме понимания. Подчеркивается, что понимание — это постижение не объективной истины, а субъективного смысла. Та­кое постижение происходит не через обобщение опытных фактов, а че­рез сопереживание с тем субъектом, который вложил в постигаемое конкретный смысл. Ведь одному и тому же факту можно придавать противоположный смысл.

Виднейшие представители современной герменевтики — немец­кий философ Ханс Георг Гадамер (1900—2002) и французский фило­соф Поль Рикер (род. 1913).

Х.Г. Гадамер рассматривает герменевтику как деятельность по ос­мыслению не только текстов, но и социальных фактов. При осмысле­нии текстов, подчеркивает философ, важно выявить подтекст, а при оценке социальных фактов обязательно следует учитывать ситуацию, в которой этот факт совершался¹.

В работе «Истина и метод» он утверждает, что у человека еще до понимания возникает предпонимание, а истина постигается человеком не рационально, а интуитивно. Схематично процесс понимания Гада­мер строит следующим образом: первый смысл текста — проекция (ожидание) — исправление — понимание текста. В этой системе предпониманием выступает проекция как предвосхищение того, что написано, как угадывание развязки, ожидание логического разверты­вания событий. На нарушении ожиданий читателей строятся сюжеты детективов, боевиков, приключенческих романов. Именно поэтому они и становятся «захватывающими».

Еще одна важная посылка теории Гадамера — герменевтический круг. Его суть сводится к следующему: текст как целое состоит из от­дельных частей (слов, предложений, смысловых разделов); для того чтобы понять целое, необходимо понять отдельное, а чтобы понять отдельное, необходимо понять целое. Получается замкнутый круг ти­па «курица — яйцо». Задача исследователя — проникнуть внутрь это­го круга, понять текст из самого текста через сопричастие к изложен­ным событиям, а не через какой-либо метод. Любой метод, уверен Гадамер, извращает действительность, искажает истину, и только гер­меневтика способна открыть познающему истину подлинную.

П. Рикёр — наиболее популярный сегодня представитель герме­невтики. Пытаясь сгладить радикализм предшественников, он рас­сматривает герменевтику как специфический метод интерпретации именно социальных явлений. Одним из его частных проявлений Ри­кёр считает прогрессивно-регрессивный метод как осмысление событий и исторических фактов в единстве прошлого и настоящего. С одной стороны, интерпретация утверждает традицию, а с другой — эта тра­диция уже современна. Поэтому, полагает Рикер, следует обратиться к «третьему» времени — времени самого смысла.

Герменевтика тесно связана с правом. Однако большинство юрис­тов, занимающихся проблемой толкования законов, ограничиваются

¹ См.: Хайдеггер, М. О сущности истины // Философские науки. 1990. № 4.

См.: Гадамер, X. Г. Истина и метод. М., 1988.

270 Раздел V. Познание правовой реальности и правовая деятельность...

повторением и комментированием правил толкования, сформулиро­ванных римскими юристами и сохранившихся в Юстиниановых сво­дах, изредка делая кое-какие поправки и дополнения. Некоторые юристы пытаются самостоятельно исследовать процесс толкования, касаясь все же его не целиком, а лишь частично¹. Действительно, для того чтобы реализовать правовые нормы, провести в жизнь юридиче­ские законы, их нужно понимать, причем однозначно.

Однозначность восприятия закона в правовой сфере предстает как однозначность толкования закона. Не случайно уже древние фи­лософы и юристы выдвигали требование ясной, четкой и лаконич­ной формулировки закона. Толкование права означает выявление его объективного содержания и учет его субъективного восприятия, уст­ранение двусмысленностей, согласование содержания текста закона и формы его изложения, учет формального характера права и дина­мики реальных общественных отношений в конкретно-историчес­кое время.

Юридические законы могут нести в себе определенные черты субъективизма, что и влечет за собой их неоднозначное восприятие. Кроме того, возникают противоречия между теми, кто обязан испол­нять эти законы, и теми, кто стоит на страже их исполнения. Поэто­му толкование закона — это не только акт познания, но и интеллекту­ально-волевая деятельность, представляющая собой важное связующее звено между текстом закона и его реализацией.

Выделяют различные подходы к толкованию права; грамматичес­кий (исследование смысла слов, понятий), логический (изучение смысла понятий и суждений при помощи законов логики), систем­ный (уяснение места конкретной нормы в системе других правовых норм), исторический (обращение к прошлым примерам), политичес­кий (определение социально-классовых интересов и позиций), соци­ально-юридический (определение выраженности властной воли зако­нодателя в правовой норме) и др.

Среди них философско-правовой подход занимает особое место, ибо его эпистемологический статус — это исследование самой мето­дологии и практики толкования, интерпретации. Он интегрирует все знания об интерпретации — юридические, логические, лингвистиче­ские, психологические, исторические, социально-политические и др.

¹ См.: Вальковстй, Е. В. Руководство к толкованию и применению законов. СПб., 1997. С. 17; Ветчинкына, М. Герменевтика — толкование скрытого смысла текста. СПб., 1997; Овчинников, Л. И. Правовое мышление в правоприменительном процессе: опыт герменевтической методологии. М, 1997. С. 197.

1лава 3. Герменевтика и толкование законов

Поэтому государственные органы, осуществляющие толкование пра­ва, создающие законы и внедряющие их в практику¹, не могут обой­тись без философско-правовой герменевтики.

§ 2. Методологические возможности философско-правовой герменевтики в толковании законов

Философско-правовая герменевтика позволяет вырабатывать мето­дологию толкования законов, которая, как и общая философская ме­тодология, выступает в двух ипостасях:

1) как учение о методах, но только тех, которые способствуют тол­
кованию юридических законов;

2) как теория, «опрокинутая» на анализ явления, как учение; в слу­
чае с герменевтической методологией это анализ содержания закона.

Философско-правовая герменевтика располагает большим спект­ром методологических возможностей оптимизации правотворчества и правоприменения. Обусловлены они прежде всего тем, что теория интерпретации является философским способом постижения опыта, поиска истины, нахождения оптимума, в котором ключевую роль иг­рает человек со своим пониманием сущего. Но ведь именно так и по­ступают законодатели! Конечно, от крайностей юриста, как правило, охраняет здравый юридический такт и собственный опыт. Так, юрист благодаря долгому упражнению и образованию приобретает навык обращаться с законами, быстро ориентироваться в законодательстве и извлекать из него данные для разрешения конкретных случаев, вы­двигаемых жизнью. Однако и сам юридический такт, и опыт требуют достоверных знаний.

Справедливо утверждение, что научное толкование законов имеет такое же значение для обнаружения истины и даже самого постиже­ния правового опыта, как логика или грамматика. Можно правильно мыслить, не имея понятия о логике; можно отлично говорить на лю­бом языке, не зная грамматики. Но логика и грамматика учат мыслить и говорить сознательно и находить ошибки в мысли и речи у себя и у других. «Если есть правила, — говорит Дж.Ст. Милль, — которым, со­знательно или бессознательно, подчиняется каждый ум в каждом слу­чае, когда он заключает верно, то едва ли не бесполезно доказывать, что человек скорее наблюдает эти правила, зная их, чем не будучи с

¹ В Российской Федерации правом «толкования права» наделены Конституционный суд. Верховный суд РФ, Пленум Высшего арбитражного суда РФ, Центризбирком.

Раздел III. Онтологические проблемы философии права.

Глава 2. Правовая реальность

же мысль более научно: человека нельзя описать путем перечисления объективно присущих ему свойств и качеств.

Тем не менее можно попытаться идти путем не перечисления при­знаков правового человека, а выделения интегрального правового свойства. В философско-правовом смысле под таким свойством впол­не логично понимать дисциплинированность.

Дисциплинированность — это умение (способность) человека стро­го и точно выполнять установленные в обществе правовые (писаные и неписаные) правила, нормы и требования. Собственно, степень дисциплинированности служит показателем того, насколько человек представляет собой правовое существо. Объективный критерий чело­века как правового существа состоит в соответствии его поступков, качеств, интересов, потребностей, идеалов коренным общественным интересам и одновременно в соответствии его поступков, качеств, интересов и потребностей своей природе как свободной и равноправ­ной личности.

Контрольные вопросы и задания

1. Что значит быть правовым существом согласно взглядам мыслителей
Древнего мира?

2. Какую правовую характеристику человека И. Кант считал главной?

3. Что представляет собой жизненный мир человека?

4. Дайте характеристику основных правовых регуляторов деятельности че­
ловека.

5. В чем сущность социализации личности?

6. По каким каналам идет социализация личности?

7. Что может выступать критерием правового поведения человека?

Литература

Бергман, П., Лукман, Т. Социальное конструирование реальности. М., 1995.

Коркунов, Н. М. Общественное значение права. СПб., 1998.

Мальцев, Г. В. Права личности: юридическая норма и социальная дейст­вительность. М., 1979.

Право, свобода, демократия. Материалы «круглого стола» // Вопросы фи­лософии. 1990. № 7.

Франк, С. Л. Реальность и человек. М., 1997.

Хабермас, 10. Демократия. Разум. Нравственность. М, 1995.

Глава 2. Правовая реальность

§ 1. Реальность и бытие человека

«Бытие» — одна из основных философских категорий. Эвристическая значимость таких предельно широких понятий, как «бытие», «небы­тие», «действительность», «ничто», «нечто» и др., заключается в том, что они позволяют через общее познать и понять сущность конкрет­ных единичных явлений.

Бытие — это нечто существующее, это то, что есть. Противостоит бытию небытие как ничто, как то, что было, но чего уже нет. Еще в эпоху Античности возник вопрос: существует ли небытие? Парменид, например, утверждал, что бытие есть, а небытия нет. Действительно, как может существовать то, чего нет?

Однако категоричность Парменида уязвима. Уже софист Протагор, стоя с кувшином на площади, вопрошал окружающих его учеников: «У кувшина есть небытие?» На что получил ответ: «Конечно, нет!» Тог­да Протагор уронил кувшин, и тот разлетелся на кусочки. Философ ука­зал на них и сказал: «Вот вам небытие кувшина». Протагор мудро, как видим, решил сложную философскую проблему. Так, сейчас античнос­ти нет, но когда-то она была. Поэтому бытие следует рассматривать не в статике, а в динамике, как процесс. В ракурсе такого подхода можно вы­делить: прошлое бытие — то, что было когда-то, где-то или здесь, но сей­час его нет; будущее бытие — то, что будет когда-то, где-то или здесь, но сейчас его нет; настоящее бытие, т.е. действительность. Прошлое, на­стоящее и будущее бытие в своем единстве формируют реальность.

Реальность — это совокупность существовавшего, существующего и могущего существовать во всех сферах природы и общества. То, что существует здесь и сейчас как актуальное бытие, как сущее, ту часть реальности, которая вовлечена в жизнь человека, именуют жизненным миром. Жизненный мир человека — это «сплав» прошлого, настояще­го и зарождающегося будущего. По своей сути это социальная реаль­ность как бытие социумов, как отношения людей к природе, друг к другу, к обществу, человека к своему Я.

В философской мысли встречается различная типология реально­стей. Дело в том, что реальность относится к разряду понятий, пони­маемых преимущественно интуитивно, что выражается в их неопре­деленном или, напротив, ограниченном толковании. Чтобы дать определение понятия «правовая реальность», очень коротко проана­лизируем некоторые общие классификации реальности.

Раздел III. Онтологические проблемы философии права..

Глава 2. Правовая реальность

Так, немецкий философ Н. Гартман в сочинении «Строение реаль­ного мира» установил четыре формы реальности: духовная, психичес­кая, живая природа и неживая природа. В этом аспекте мир выступает как единство материального и духовного, как комплекс природного и социального.

Английский философ Карл Поппер (1902—1994) в книге «Логика и рост научного знания» называл три мира: физический, ментальный и мир идей, которые он полагал реально существующими.

К. Маркс и Ф. Энгельс наряду с миром природного бытия выделя­ли общественное бытие как надприродный и надындивидуальный феномен, представляющий собой материальную жизнь общества. В последующем в марксистской литературе некоторые авторы, на­пример В.П. Тугаринов, к общественному бытию относили всю чело­веческую жизнедеятельность — и материальную, и духовную.

Немецкий философ Ю. Хабермас, рассматривая реальность как жизненный мир человека, различает: объективный мир — материаль­ная и целерациональная реальность; субъективный мир — мир чувств, надежд, намерений; социальный мир — мир норм и оценок¹. Первый и второй миры — это повседневная реальность, например уборка квартиры, закупка продуктов, приготовление обеда, работа, учеба, встреча с другом и т.п. Во всех этих ситуациях человек ищет основа­ния для разумного выбора, сообразуясь с наличными условиями, средствами, со своими способностями, желаниями, силой воли. Со­циальный мир — мир институциональной реальности: политика, пра­во, религия, мораль, традиции.

Повседневную реальность как основную сферу жизнедеятель­ности человека рассматривали также А. Шюц, П. Бергер и Т. Лук-ман. В их понимании повседневная реальность — это мир человека в системе различных привычных явлений, связанных с другими людьми, обществом, природой, человека и его Я. Организуясь во­круг «здесь» моего тела и «сейчас» моего времени, такая реальность выступает объективной по отношению к отдельному человеку, она существовала до него и будет существовать после него в форме мо­рали, религии, права, экономических отношений и т.д. Это «здесь и сейчас» осознается человеком через призму его практических ин­тересов: обеспечения себя средствами существования, продолже­ния рода, в правилах общения с другими людьми и т.п. Человек со­здает свои проекты и модели поведения в повседневной реальности. Однако его «здесь и сейчас» не всегда совпадают со

¹ См.: Хабермас, Ю. Демократия. Разум. Нравственность. М., 1995. С. 157.

«здесь и сейчас» других людей, с их намерениями и моделями пове­дения.

А. Шюц объясняет это несовпадение неповторимостью «биогра­фической ситуации» конкретного индивида — обстоятельств его рож­дения, взросления, идеологического и религиозного воспитания. Че­ловек воспринимает внешний мир, прежде всего исходя из своего «здесь и сейчас», из своего повседневного опыта. В этом опыте он не только соизмеряет свои действия с действиями других, но и прогнози­рует, что сделает в типичной ситуации: в автобусе, в гостях, когда слу­чайно кому-то наступит на ногу, при встрече со знакомыми, на заня­тиях в университете и т.д.

Ю. Хабермас, П. Бергер и Т. Лукман рассматривают повседневную реальность как эмпирическую данность, как существенную часть жизненного мира человека. Этот мир, имея в своей основе эмпириче­скую повседневность, включен, вовлечен в индивидуальную жизнеде­ятельность каждого человека.

Взаимосвязь жизненного мира и человека обоюдна. С одной сто­роны, жизненный мир детерминирует поведение человека, предопре­деляет его мотивы, цели, интересы и потребности; с другой стороны, человек «вторгается» в жизненный мир, формирует его посредством своих знаний, способностей, воли, намерений, упрямства, капризов, враждебности, милосердия и пр. Причем «вторжение» может ради­кально менять жизненный мир не только индивида, но и социума. Та­кое понимание взаимосвязи жизненного мира и индивида Семен Лю­двигович Франк (1877—1950), один из самых значительных русских философов после В.С. Соловьева, иллюстрировал следующим приме­ром: «Садизм, безумное властолюбие и мания величия Гитлера были для человечества недавно, к несчастью, эмпирической реальностью, не менее объективной и гораздо более грозной и могущественной, чем ураган и землетрясение»¹. Франк приходит к выводу, что «реаль­ность в качестве всеобъемлющего единства имеет всякое отношение внутри себя... реально все»; «реальность есть всегда нечто большее, чем она сама»².

Таким образом, материальные и духовные, объективные и субъек­тивные явления переплетены в человеческой жизнедеятельности и органично вписываются в повседневную реальность.

Ведущую роль в осознании действительности, по мнению Т. Лук-мана, играют знания, так как они лежат в основе трех главных процес-

¹ Франк, С. Л. Реальность и человек. СПб., 1997. С. 11.

² Там же. С. 24.

Раздел III. Онтологические проблемы философии права...

Глава 2. Правовая реальность

сов, ее конструирующих: экстернализации — деятельности по преоб­разованию окружающей действительности и самого человека; инсти-туционализации — взаимной типизации привычных действий и воз­ведения их в норму, в объективное требование, созданное людьми, но объективированное от них; интернализации — перевода объективных норм в сознание, осознания объективированного социального мира. Повседневной реальности противостоит системный — норматив­но-оценочный — мир, подчиняющий человека, диктующий ему мо­ральные, правовые, политические и другие правила и требования. Он регламентирует жизненный мир человека (с такого-то возраста мож­но идти в школу, вступать в брак, привлекаться к уголовной ответст­венности, участвовать в выборах органов власти и т.д.), предписывает, как вести себя по отношению к старшим, к женщинам, нуждающим­ся в помощи и т.д.

По отношению к конкретному индивиду системный мир выступает и как объективный, и как субъективный. С одной стороны, он «подлин­но есть», т.е. реален и требует от индивида соответствующих действий, а с другой — индивид может какие-то требования обходить, не замечать и даже нарушать. В данном случае объективная сторона системного мира беднее, ограниченнее мира субъективного, который реализуется пре­имущественно в повседневной реальности. Именно благодаря возмож­ности смыслового измерения жизненного мира человека и социальных измерений жизнедеятельности всего общества применяются формаль­ные, количественные и системные методы (используемые, например, в философии права), которые делают онтологию не просто учением о бы­тии, а наукой. Известен проект разработки формальной онтологии Э. Гуссерля на основе абстрактной логики. Ныне этот проект трансфор­мирован в программу построения формальных онтологии и формаль­ной метаонтологии¹. Под метаонтологией понимается единая система логически выраженных взаимосвязей смыслов и социальных явлений. Учитывая, что определение смысла правовых норм имеет первостепен­ное значение лишь в связи с содержанием общественных явлений, зако­нотворчество и правоприменительная практика призваны опираться на это метаонтологическое основание.

Итак, повседневная реальность и системный мир формируют жиз­ненный мир как реальность, в которой осуществляется жизнедеятель-

¹ См.: Драгалина-Чёрная, Е. Г. Формальная онтология: аналитическая реконструк­ция. М., 2000; Фалько, В. И. Формальные онтологии // Философские науки. 2004. № 9; он же. Типология реальностей // Философские науки. 2005, № 7, 8; Уёмов, А. И., Лю-бутин, К. N. Философское значение атрибутивных общественных параметров // Во­просы философии. 2003. № 2.

юсть человека. Одно из важнейших мест в его мире принадлежит гравовой реальности. В то же время вся общественная жизнь — это гравовая жизнь общества, органично связанная с правовой реальнос-гью жизненного мира человека.

!

§ 2. Правовая реальность и ее структура При рассмотрении правовой реальности можно использовать разные (етодологические подходы.

Диалектико-материалистический подход органично связан с мате-жалистическим пониманием истории, согласно которому правовая реальность есть единство материального и идеального, объективного

[

и субъективного. Правосознание — это и объективная, и субъектив­ная реальность как общественное и индивидуальное сознание; право­отношения — это идеологические и материальные отношения.

На основе феноменологического подхода правовая реальность ис-

|

следуется как взаимодействие социума (личности, социальной груп­пы), системного мира и повседневной реальности. Это та часть жиз­ненного мира социального субъекта, которая опосредована, пронизана правом, т.е. нормами, юридическими законами, отношениями по по­воду свободы, равенства и справедливости, законного и незаконного.

В силу того что право и его атрибуты непосредственно связаны с системным миром, правовая реальность представляется прежде всего как часть системного мира, как системная реальность.

«Системность» правовой реальности выражается в ее связи с госу­дарством как «системным» институтом и с правом как системой норм и юридических законов. Правовые нормы и институты, будучи внеш­ними, объективными условиями жизнедеятельности человека, воз-1ействуют на него и вынуждают не только знать эти условия, но и

[

включать их в свой социальный мир в виде отношений, поступков, оценок и т.д. Таким образом, правовая реальность обладает одновре­менно противоположными характеристиками: она и объективна, и субъективна.

Объективность правовой реальности определяется тем, что, во-первых, новые поколения человечества не создают эту реальность каждый раз заново, а получают уже готовые и действующие правовые нормы, законы, соответствующие определенному уровню развития правовых отношений и правосознания; во-вторых, возникает право­вая реальность на основе институциализации, которая устанавливает ее границы, очерчивает принадлежащее ей пространство.

Раздел III. Онтологические проблемы философии права...

Глава 2. Правовая реальность

Сущность институциализации, по Т. Лукману и П. Бергеру, заклю­чается в хабитуализации (опривычивании) на основе многократного повторения определенных образцов поведения, типизации действий и их закрепления как обязательных для исполнения. После этого уже институт осуществляет функцию социального контроля над теми же, кто его (институт) создал. В этом случае, если контроль оказывается недостаточно успешным, возникает система вторичного контроля в форме санкций, защищающих и поддерживающих институт¹.

Конечно, степень институциализированности правовой сферы за­висит от конкретных исторических условий. В первобытном общест­ве, например, ведущую роль в социальном контроле играл институт морали — обычаи, обряды, традиции, табу. В условиях идеациональ-ного (божественного) права роль главного «социального контролера» перешла к церкви. Таким образом, историчность правовой реальнос­ти очевидна, она имеет свое историческое пространство и свое исто­рическое время, которыми и определяются правовая деятельность как способ существования правовой реальности, ее структура, направлен­ность, содержание и другие характеристики.

Процесс институциализации права и соответственно формирова­ние правовой реальности характеризуются, по крайней мере, следую­щими особенностями.

Во-первых, в структуре социума возникают профессиональные группы людей, которые разрабатывают юридические законы, осуще­ствляют контроль за их исполнением, формируют правосознание, со­действуют функционированию института права.

Во-вторых, институциализация, объективируя разработанные субъектом нормы, правила, правовые учреждения, ставя их над субъ­ектом, тем не менее, предполагает, что каждый субъект является но­сителем права, а правовая реальность формируется в процессе реали­зации (или нереализации) требований системного мира.

В-третьих, появляется устойчивая тенденция укрепления и расши­рения сферы действия права. Границы институциализации, как отме­чалось, могут меняться, но правовая реальность существует уже как объективная и необходимая, подчиняя себе все больше свойств и яв­лений жизненного мира.

В-четвертых, происходит интеграция субъективных и объектив­ных, материальных и духовных правовых процессов, превращение од­ного в другое. Например, институциализация «собирает» в единое це­лое материальные и идеологические правовые отношения законного

См.: Современная американская социология. М., 1994. С. 237.

ш незаконного. А правовое сознание, как духовный феномен, реали­зуется в материальной деятельности, в практике, в силу чего субъек­тивное сознание обретает объективное бытие.

Институциализация права позволяет выделить две стороны право­вой реальности, границей между которыми служит противостояние «материальный—духовный», «объективный—субъективный», «пер­вичный—вторичный». Социальный субъект, будучи и субъектом пра­вовой реальности, «первичной» правовой реальностью считает норму, закон, а их реализацию в общественных формах рассматривает как «вторичную» реальность. Однако это иллюзия. «Первичная» реаль­ность не возникает и не может быть понята сама из себя или из «чело­веческого духа», по сути, она «вторична», являясь отражением и фик­сацией материальных отношений.

Этот постулат лежит в основе материалистического подхода к по­ниманию правовой реальности, некоторые положения которого будут детализированы ниже.

Следующий подход к рассмотрению правовой реальности — сис­темный. Если феноменологический подход преимущественно ориен­тирован на «человеческую» сторону правовой реальности, а материа­листический — на выяснение соотношения материального и духовного, то системный прежде всего обращает внимание на струк­турно-функциональные показатели. Под правовой реальностью он подразумевает всю систему жизнедеятельности общества, его субъек-1тов, основанную на праве и юридических законах.

Подобно любой системе, правовая реальность может быть опреде­лена как целостность, состоящая из элементов, наделенных индиви­дуальными функциями. Причем характеристики целостности не сов­падают с характеристиками ни отдельных элементов, ни их простого «сложения». Такое понимание правовой реальности дает возможность рассмотреть ее в двух аспектах: функциональном и элементном.

Первый аспект позволяет выделить такие подсистемы, различаю­щиеся по специфике функционирования и задачам, выполняемым в общей системе правовой реальности, как:

1. Интеллектуально-психологическая: функционально обеспечи­вает формирование у социумов правосознания. Содержательно эта подсистема состоит из общественного, группового и индивидуаль-¹ ного сознания, отражающего правовую материальную сферу. Пра­восознание включает правовую идеологию, правовую науку (юрис­пруденцию), правовую психологию (правовые чувства, настроения, симпатии, обычаи, обряды, традиции) и правовые эмпирические знания.

Раздел III. Онтологические проблемы философии права...

2. Нормативно-регулятивная: формирует правовую реальность как
систему правовых норм, объективируемых в человеческих поступках
и действиях, правовых отношениях между социумами. Благодаря сво­
ей императивности нормы регулируют поступки и действия, тем са­
мым регулируя и функционирование всего общества.

3. Социально-результативная: фиксирует полноту освоения соци­
альным субъектом правовой реальности, степень его «включенности»
в эту реальность и реализации заложенных в праве свободы, равенст­
ва и справедливости. В конечном счете эта подсистема характеризует
взаимосогласованность правовой реальности и жизнедеятельности
социального субъекта.

4. Организационно-деятельностная: охватывает все виды правового
поведения людей — правотворческого, правоприменительного, пра­
воохранительного и др., функционально обеспечивает деятельность
граждан и органов правовой системы в рамках права.

Интеграционной основой всей системы правовой реальности являет­ся право, а все подсистемы правовой реальности обслуживают право и одновременно выступают механизмами его функционирования.

С точки зрения элементного подхода правовая реальность пред­ставляет собой надстроечное явление, включающее правовые учреж­дения, правовые отношения и правовое сознание.

Следующий подход рассмотрения правовой реальности — сферный. В литературе по социальной философии отмечается четыре основные сферы жизни общества: экономическая, политическая, социальная и духовная. Соответственно этим сферам существуют экономическая правовая реальность, политическая правовая реальность, социальная правовая реальность и духовная правовая реальность. Эти реальности выступают в единстве материальных и духовных явлений. Материаль­но-производственные отношения имеют три стороны: технологичес­кую, экономическую и правовую. Последняя по характеру субъектно-объектна, представляет собой единство материального и идеального. Так, любой экономический договор (например, договоры аренды, рен­ты, дарения, энергоснабжения, купли-продажи и т.п.) предполагает об­щие положения об обязательствах сторон данного правоотношения (идеальная природа, много субъективных моментов) и саму реализацию (исполнение) договора (материальная природа деятельности, для кото­рой договор выступает явлением объективного характера). Таким обра­зом, правовая реальность выступает в виде правоотношений, правовых идей, правовой деятельности, правовой культуры, правовых учреждений.

Правовые учреждения — это специально созданные государством органы и организации, которые регулируют правовые отношения,

Глава 2. Правовая реальность

формирующие у граждан правовое сознание, обеспечивающие право­порядок, функционирование права, принятого в государстве. К ним относятся суды, прокуратура, исправительно-трудовые учреждения, органы дознания и др. Исследованием правовых учреждений занима­ется юридическая дисциплина «Правоохранительные органы». Пра­вовые отношения и правовое сознание рассмотрены в нижеследую­щих параграфах.

Правовая реальность, существующая как правовые отношения, правовое сознание, правовая культура, может быть охарактеризована с точки зрения ее сущности как социальная надындивидуальная пра­вовая реальность и межиндивидуальная правовая реальность.

§ 3. Правовые отношения: сущность и специфика

Правовые отношения — это все социальные взаимодействия, детерми­нированные правом. Они охватывают материальную и духовную жизнь общества и человека, объективную и субъективную реальность. Ко­нечно, общественные отношения имеют свою специфику. Скажем, экологическим правом регулируются материальные отношения чело­века к природе; экономические отношения получают свое закрепле­ние в юридических правах на собственность; политические — опреде­ляются конституцией. Национальные и религиозные, семейные и межгосударственные — все эти отношения также пронизаны и регу­лируются правом. Собственно, и само право, как и вся общественная жизнь, формируется отношениями людей к другим людям, к окружа­ющему миру.

В отечественной философской литературе долгое время существо­вало убеждение, что право — это надстройка над экономическим бази­сом, т.е. выступало совокупностью экономических производственных отношений. Однако такое понимание права ведет к экономическому детерминизму и не соответствует реальному положению дел. Еще Ф. Энгельс видел ограниченность такого понимания, подчеркивая, что зависимость права от экономического базиса выражается лишь «в ко­нечном счете». Реформирование России в 90-х гг. XX в. — начале XXI в. тому свидетельство: если право не соблюдается, возникают противоре­чия во всей общественной системе.

В современной философско-правовой мысли доминирует точка зрения о том, что право через нормированную законами деятельность вплетено в сами экономические и технологические отношения — соб­ственности, производства, обмена, потребления и распределения.

Раздел Ш. Онтологические проблемы философии права...

Глава

Право и закон: природа, сущность, взаимодействие

Глава 3. Право и закон: природа, сущность, взаимодействие

§ 1. Право как общественный феномен

Право как социальное явление исследуют различные науки. Для исто­рика право — это общественный институт, возникающий при опреде­ленных исторических условиях в целях регулирования жизнедеятель­ности людей и общества. Для политолога — средство реализации определенных социально-классовых интересов, «воля господствую­щего класса, возведенная в закон». Психолог принимает право как пе­реживание применения правовой нормы. Социолог — как отношения между людьми. Юрист видит в нем систему норм и «юридическую форму бытия общества»¹.

Вместе с тем еще раз отметим, что изначально понятие «право» вы­рабатывалось философией наряду с такими понятиями, как «общест­во», «человек», «личность», «государство», «свобода», «справедли­вость», «долг» и др., и, несмотря на некоторое различие точек зрения, всегда рассматривалось и рассматривается как важнейший феномен общественной жизни, имеющий глубокие связи со всеми сферами су­ществования индивида и общества.

В философской интерпретации сущность права состоит в организа­ции системы человеческой жизнедеятельности посредством ее норма­тивности, формальной определенности, закрепленной санкциями госу­дарства, а в догосударственном состоянии — санкциями общественного мнения, старейшинами, всем родом.

Главный признак права — соразмерность поведения и нормы, действий и требований, как общественных, так и естественных. Не случайно философы так много внимания уделяли человеку в «естест­венном состоянии» и человеку «обремененному» общественным до­говором.

Философии принадлежит заслуга и в разработке исходного тезау­руса (понятийного аппарата) правовой теории. Приведем лишь неко­торые ее понятия.

Обычай — стереотипный способ поведения, привычный для той или иной общности. В эпоху Античности, кстати, остро стоял вопрос: что важнее — обычай или закон?

^! Теория государства и права / под ред. В. М. Корельского и В. Д. Псрсвалова. М-, 1997. С. 233.

Правило — образец поведения или действия, принятый конкрет­ным обществом.

Норма — узаконенное, признанное обязательным правило, причем не любое, а установленное обществом и государством и направленное на регулирование общественных отношений.

Юридическая норма — форма определения и закрепления прав и обязанностей, носящих всеобщий характер и зафиксированных в со­ответствующем государственном документе.

История человеческого общества свидетельствует, что условием, предопределившим становление человека как биопсихосоциального существа, явились не только труд и язык, но и сопровождавшие его жизнедеятельность особые правила — запреты, разрешения, поведен­ческие стереотипы.

Можно с уверенностью утверждать, что право — сугубо человечес­кий феномен. Правда, мы говорим о праве на жизнь озер, растений, животных, отстаивая его, заводим Красные книги... Однако это по­этическое преувеличение. Право — феномен собственно человечес­кий, социальный, его возникновение связано с требованиями челове­ческой природы права на жизнь, права на средства жизни, права на

свободу.

Внутриродовые, внутри общинные отношения носили первона­чально эгалитарный характер. Так, Н.Н. Миклухо-Маклай рассказы­вал, что подаренный им одному из туземцев острова Борнео кусок ткани был моментально разделен поровну между членами племени. Сохранились воспоминания русского купца, когда-то побывавшего на Чукотке: он угостил мальчика-чукчу кусочком сахара, тот пососал его и передал стоящему рядом; так сахар и переходил изо рта в рот, от одного человека к другому, пока не растаял во рту последнего. При­веденные примеры говорят о том, что в родоплеменной общине деле­ние на «мое» и «твое» еще не существовало, а господствовала норма «равенства всех во всем». Как норма, единая для всех, воспринима­лась и воля вождя. Общеобязательность ее выполнения не подверга­лась сомнению. Таким образом, уже самые ранние нормы означали обязательные требования, согласовывавшие и регулировавшие сов­местную жизнь людей.

Постепенно возникли надобщинные структуры, осуществлявшие социально-нормативную регуляцию всей жизни первобытной общи­ны. В исторической литературе они получили наименование «прото-государства», Протогосударство и естественное право оказались взаи­мосвязанными, в их основе лежит не классовое господство, как Долгое время считалось в отечественной марксистской литературе, а

Раздел Ш. Онтологические проблемы философии права.

Глава 3. Право и закон: природа, сущность, взаимодействие

эволюционное взаимодействие надобщинных структур, превращаю­щих хаотичную человеческую деятельность в жизнедеятельность, ре- гушруёмуго определенными ценностями и нормами. Появление госу­дарства означало переход человечества от варварства к цивилизации и к позитивному праву, которое существует как нормативное право, санкционированное государством.

С развитием общества изменялось и право. Оно превратилось в сложное, многогранное общественное образование, охватывающее и регулирующее практически все сферы жизнедеятельности человека. Сегодня право делится на трудовое, семейное, гражданское, уголов­ное, акционерное, экологическое, военное, конституционное, меж­дународное и др. Его многогранность подтверждается неразрывной связью со свободой, равенством, справедливостью, общим благом, моралью, политикой, экономикой.

Право прежде всего проявляется в закреплении отношений собст­венности, оно выступает регулятором форм, методов и меры распре­деления труда и его результатов (продуктов труда) между людьми, между человеком и обществом, упорядочивает организацию и дея­тельность государственного механизма, определяет меры борьбы с посягательством на сложившиеся общественные отношения, разра­батывает механизм процедуры разрешения конфликтов, гармонизи­рует межличностные отношения, регламентирует отношения между государствами.

Говоря словами й. Канта, право — это способность социального субъекта быть «господином самому себе», что всегда предполагает ав­тономию и самостоятельность человека, нации, государства. Как справедливо пишет Э.Ю. Соловьев, на арене социальной жизни авто­номия обнаруживает себя как инициативность, ответственность, предприимчивость, способность строго контролировать свое поведе­ние и подчинять его единой жизненной стратегии¹.

В истории философско-правовой мысли существовали и существу­ют разные подходы к пониманию права, которые можно разделить на два основных вида. Первый — запретительный, в котором право зиж­дется на принципе «запрещено все, что не разрешено» и рассматрива­ется как порождение государства (ибо именно государство жаловало «особые права», «вольности», титулы и владения). Второй — разреши­тельный, начало которому положила эпоха Просвещения XVIII в., провозгласившая принцип «разрешено все, что не запрещено». Про-

¹ См.: Соловьев, Э. Ю. Прошлое толкует нас. М., 1991. С. 404; он же. Категоричес­кий императив нравственности и права. М., 2005. С. 165 и др.

светители убедительно показали бесперспективность запретительных методов, неизбежно ведущих к деспотии, доказали, что строгость и беспощадность наказания, усиление репрессивных мер вовсе не спо­собствуют ликвидации преступности.

В разрешительном подходе право и закон стали рассматриваться как взаимосвязанные, но нетождественные правовые феномены.

§ 2. Соотношение права и закона

Вопрос о соотношении права и закона до сих пор вызывает много споров. Одна из точек зрения сводится к тождественности права и за­кона; основной аргумент ее сторонников: право обретает жизнь, лишь становясь законом, следовательно, вне закона права быть не может.

Другая точка зрения заключается в утверждении, что право нельзя сводить лишь к нормам, так как оно включает в себя и естественное право (прежде всего социально-правовые притязания человека), не обязательно фиксируемое в законах. ■

Наконец, третья точка зрения, поддерживаемая авторами настоя­щего учебника, настаивает на том, что, поскольку право — это про­дукт общества, а закон — продукт государства, право не бывает не­правым, тогда как закон может быть и правым, и неправым, завися прежде всего от государственной власти.

Разграничение права и закона не просто методологический прием, необходимый для уяснения их сущности. Оно имеет глубокий гумани­стический смысл, ибо позволяет констатировать, что право как содер­жание закона выступает критерием его качества. Именно благодаря праву мы имеем возможность отличать законы правовые от неправо­вых, справедливые от несправедливых, гуманные от негуманных.

Юридический закон — это нормативный акт, принятый высшим органом государственной власти и обладающий высшей юридичес­кой силой. Если закон соответствует праву, то он обретает силу устра­шающей санкции. Но и такие санкции — запретительные, устрашаю­щие, карательные — всегда, даже в периоды смут (междоусобиц, местнического самочинства, передела собственности, массовых гра­бежей, погромов и т.д.), должны опираться на права личности на жизнь, собственность, благополучие.

Основой и источником юридического закона служит право. И имен­но поэтому действие закона носит всеобщий характер, распространяет­ся на каждого. Не должен закон делить людей на «юпитеров» и «быков», как и не должно быть, говоря словами Ж.Ж. Руссо, «всеобщего равенст-

Раздел Ш. Онтологические проблемы философии права.

Глава 3. Право и закон: природа, сущность, взаимодействие

ва в бесправии». Иначе он становится антиправовым, что неизбежно оборачивается тоталитаризмом, абсолютизмом, порождает атмосферу верноподданничества, угодничества, конформизма, «телефонного пра­ва». В таких случаях закон и право несовместимы. Именно это наблюда­лось во времена сталинских репрессий, когда чуть ли не весь народ ока­зался «врагом народа».

Для понимания соотношения права и закона важное значение имеет учет степени социокультурной политико-правовой развитости не только общества и государства, но и личности, ибо право и законы не существуют вне человека. А судить о развитости личности позволя­ют юридические права и свободы: совести, слова, собственности, личной неприкосновенности, передвижения и др. В соответствии с этой взаимосвязью человека и его прав и должно реализовываться за­конотворчество. Отрадно, что именно такое правовое начало заложе­но в Конституции Российской Федерации 1993 г.

Исходные положения о том, что «человек, его права и свободы яв­ляются высшей ценностью», а «основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения»', представляют собой правовой фундамент всех законов и подзаконных актов. Более того, Конституция запрещает принятие антиправового (правонару-шающего) закона: «В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина»².

Таким образом, право выступает «духом» закона, его глубинной сущностью. Именно право посредством закона содействует установ­лению и охране правопорядка. В этом отношении очень важную сто­рону взаимодействия права и закона подметил И.А. Ильин, подчерк­нув, что через правопорядок осуществляется «взаимное духовное признание» права и закона³. Если закон отражает и защищает право, то право торжествует в реальной действительности как правопорядок, правовая культура, правосознание. Подчиняться закону, быть законо­послушным гражданином — значит согласиться признать правоту этого закона. Если цели и достоинства права находятся в полном со­гласии с субъектом права и если они отражены в действующем зако­не, то формируются эффективные правоотношения. «В основе всяко­го правоотношения лежит троякое признание права, дважды осуществленное. Во-первых, каждый из субъектов, вступая в правоот-

¹ Конституция Российской Федерации. М., 1994. Гл. 2, ст. 17.

² Там же. Гл. 2, ст. 55.

³ См-: Ильин, И. А. О сущности правосознания // Соч.: в 10 т. Т. 4. С. 365.

ношение, признает право как основу отношения, как форму жизни, ' как объективно значащую идею. Во-вторых, каждый из субъектов признает свою духовность, т.е. его достоинство и свою автономию как Правотворящую силу. В-третьих, каждый из субъектов признает ду­ховность другого субъекта, т.е. его достоинство и его автономию как силу, способную к творчеству»¹.

Юридический закон — многоаспектный и противоречивый фено­мен. Порой он бывает «дурным» или несправедливым, как, например, с точки зрения сегодняшнего дня закон кровной мести: око за око, зуб за зуб. Природа закона двойственна: через него действуют и тот, кто его дает, и тот, кто его принимает. Другими словами, закон одновре­менно есть и законо-дательство, и законо-положение.

Закон всегда направлен на «доброе», а обращен к «недоброй», «гре­ховной» природе человека, стремящейся нарушить правила общежи­тия, права другого человека. Противоречиво и аксиологическое содер­жание закона, ибо юридические нормы — это не вечные ценности, они постоянно меняются, иногда на противоположные. Например, брак может быть оформлен в противоположных нормах — «разводить­ся разрешено» или «разводиться не разрешено». Наконец, закон не­пременно имеет в виду противоборствующие стремления, которые он связывает и «укрощает». Вместе с тем он никогда не указывает, как со­вершать конкретные действия, а лишь ставит им пределы.

Однако реальная жизнь во всей ее полноте законом не охватывается и законом не создается. Так, закону неподвластно творчество. Оно ус­кользает от всякой нормы, потому что оно индивидуально, неповтори­мо ни на уровне личности, ни на уровне социума. Закон «не животво­рит», он лишь помогает создавать условия для творчества. Вот почему так велика роль специфической правовой деятельности всенародно из­бранных представителей народа — правотворчества и законотворчества.

И еще один важный аспект: законы — это достояние цивилизации и культуры. По их содержанию, строгости, справедливости мы оценива­ем уровень цивилизованности общества, степень развития его культу­ры. Как утверждал Б.П. Вышеславцев, «закон есть основная святыня всего античного мира, основной принцип дохристианской и нехристи­анской этики: жизнь в законе, праве и государстве есть совершенная жизнь»². Сегодня мы восстанавливаем этот великий принцип, стре­мимся реанимировать основную святыню Античности. Трудный, но неизбежный процесс.

' Там же. С. 364.

² Вышеславцев, Б. П. Этика преображенного Эроса. Киев, 1994. С. 34.

10-7091

Раздел Ш. Онтологические проблемы философии права.

Исторический опыт человечества подтверждает: действенность за­кона покоится на авторитете права, а авторитет права — на действую­щем законе. В этой взаимосвязи важная роль принадлежит государст­ву, обладающему правовыми полномочиями, которые позволяют ему выступать силой права. Понятие «сила права» отражает важные свой­ства права: быть объективной реальностью, обладать способностью к действию, устанавливать правопорядок, содействовать формирова­нию общественных отношений.

Сила права имеет и другой смысл, когда рассматривается как выраже­ние воли социального субъекта. Здесь важно отметить, что речь идет не о проявлении воли, а именно о выражении воли как способности социаль­ного субъекта реализовать право в действительность. Эта способность не является «чисто правовой». Она включает психологическую составляю­щую — настойчивость, непоколебимость, решительность; нравствен­ную — честность, неподкупность, обязательность; социальную —■ спра­ведливость, законопослушание, исполнительность, ответственность и др. Именно поэтому право, опираясь на наличные объективные социо-экономические и социокультурные условия, и способно стать силой.

Право как сила обретает жизнь через юридические законы и госу­дарственную власть. В этом аспекте саму власть следует понимать как силу, санкционированную правом. В настоящее время перед нашим обществом стоит задача создания правового государства. Это как раз и означает иметь государство как силу, которая санкционируется пра­вом, а также иметь право, которое существует только в законах, нося­щих, в свою очередь, правовой характер.

Зачастую силу права усматривают в принуждении. Безусловно, принуждение присутствует при реальном воплощении права, и имен­но принуждение чаще всего «лежит на поверхности» юридического закона. В то же время принудительность закона бывает разной, и за­висит это прежде всего от власти. История человечества свидетельст­вует, что государственная власть, выступающая как сила принужде­ния, сама может быть правовой и неправовой.

Юристы и философы тщательно исследуют феномен правового принуждения, его основные характеристики (обоснованность, реаль­ность, законность, справедливость) и формы (проверка документов, административное задержание, привод, обыск и пр.).

Неправовая сила принуждения государственной власти проявляет­ся в неправовых законах. Впрочем, российская правовая действитель­ность знает и иную форму неправового принуждения: когда формаль­но законы выступают как правовые, но государственной властью они игнорируются, а то и открыто нарушаются.

Глава 3. Право и закон: природа, сущность, взаимодействие

Таким образом, действенность государственной власти во многом определяется тем, что собою представляет государство — и как субъ­ект власти, и как субъект права. Государство — юридическое лицо, но не простое, а по своему социальному предназначению существующее ради граждан и через граждан. Следовательно, оно имеет не частно­правовой, а публично-правовой характер и призвано употребить свою власть на то, чтобы посредством юридических законов создать право­вые условия для своих граждан, обеспечить правопорядок в обществе. Правовое государство обязано через силу права дать человеку воз­можность не только жить, но жить достойно. Магистральный путь ре­ализации этой социальной задачи — соединение силы права с силой закона.

§ 3. Законы общества, государства и социальная технология

Законы обшества и государства часто рассматриваются как тождест­венные. Однако это не так, поскольку они имеют совершенно разную природу: первые объективны, формируются как результат действий больших масс людей, не зависят от индивидуального сознания чело­века по своему характеру, но зависят от него при своем возникнове­нии, так как каждый человек преследует свои цели, направляет уси­лия на их реализацию. Однако эти цели совпадают или не совпадают. В результате возникают и повторяются явления, как правило незави­сящие от одного, отдельно взятого человека. Известно, что уже анг­лийские экономисты XVII—XVIII вв. А. Смит и Д. Рикардо открыли закон стоимости и предложения как закон спроса товаров на рынке. Однако законы обшества, направленность их действий обусловлены волей и сознанием правителей и немногочисленных законодателей.

Общественные законы выражают последовательность развития явлений, их устойчивые, идентичные, существенные, общие, необхо­димые связи и отношения, права и свободы людей, могут определять­ся случайными или временными конъюнктурными связями в кон­кретной правовой ситуации.

Государственные юридические законы, во-первых, являются «за­конами долженствования» (такая оценка встречается у И. Канта). Они суть правила, которые людям надлежит соблюдать. И.А. Ильин по этому поводу писал: «Каждый раз, как живой человек действует или совершает известный поступок, он может делать свое дело лучше или хуже. При этом, если он живет сознательной жизнью, он имеет возможность обдумывать свой образ действий, выбрать лучший путь

ю*

НАЦІОНАЛЬНИЙ УНІВЕРСИТЕТ ДЕРЖАВНОЇ ПОДАТКОВОЇ СЛУЖБИ УКРАЇНИ

ЗАТВЕРДЖУЮ

Завідувач кафедри

Дата добавления: 2014-01-04