Критерий глубины

Критерий глубины подразумевает обработку аффективных реакций, содержание которых гораздо глубже, чем простые определения «позитивного» и «негативного», «приятного» и «неприятного». Интервьюер стремится получить максимум сообщений, которые вскрывают то, как переживаются изучаемые воздействия.

Глубина сообщений в интервью варьируется: не все сообщается на том же самом психологическом уровне. Глубину комментариев со стороны опрашиваемых можно представить как изменяющуюся в определенном континууме. На нижнем конце шкалы находятся простые описания реакций, которые позволяют не больше, чем составить таблицу «позитивных» или «негативных» реакций. На другом конце шкалы находятся те сообщения, которые демонстрируют различные психологические измерения переживаний, такие как символизации, тревога, страхи, настроения и идеи. Отсюда главная задача интервьюера определить уровень психологической глубины, на которой его опрашиваемые находятся в каждый данный момент времени и получить возможность двигать по необходимости этот уровень к любому концу «континуума глубины».

Критерий максимизирования глубины до той степени, которая возможна в отдельно взятом фокусированном интервью, ведет интервьюера к исследованию личностного контекста и выделяющихся и особенно характерных реакций.

Центральная задача фокусированного интервью - определить, как прежние переживания и склонности респондентов связаны с тем, как они структурируют ситуацию-стимул.

Личностный и социальный контекст помогает раскрыть связи между стимулами и реакциями. Выявление этих контекстов способствует пониманию тех вариаций в значениях, которые приписываются символам и др., а также определению тех путей, по которым стимулы входят в мир переживаний индивидов. Прояснение этих контекстов дает возможность добиться от опрашиваемых самораскрытия и саморазоблачения, что ведет к обнаружению скрытых значений их реакций. Так, из следующего отрывка интервью становится ясно, что принадлежность к определенному социальному классу обуславливает сверхидентификацию с англичанами, показанными документальном фильме:

Интервьюер: Почему эти кадры заставляют вас чувствовать ближе к [англичанам]?

Опрашиваемый №6: Я не происхожу из такой состоятельной семьи как миссис Минивер. Она была из зажиточной семьи, а в фильме ничего не сказано о бедных семьях. Однако, я почувствовал близость к людям из моего класса, ведь мы все находились в таком положении и каждому было тяжело и больно, а не только людям из высшего класса.

Принцип глубины также повышает чувствительность интервьюера к изменениям в выразительности, «выпуклости» ответов. Некоторые реакции могут быть главными и эмоциональными, настойчивыми и страстными, а другие - второстепенными и иметь небольшое значение для индивида. Интервьюер должен получить достаточно подробные сведения, чтобы отличить общее мнение, высказанное только потому, что как показалось индивиду, ситуация интервью требовала этого, от глубоко мотивированного ответа, который касается главных интересов опрашиваемого. Представляется, что атмосфера экспрессивного интервью с большей вероятностью позволяет выявить особенно характерные реакции, чем самостоятельно составленные рейтинги интенсивности верований, которые ранее были введены в опросные листы и шкалы установок. Но до тех пор пока интервьюер сознательно не будет добиваться глубоких ответов, он не сможет получить основания для разделения главного и неглавного в интервью.

Процедуры. Следуя за комментариями опрашиваемых, интервьюер может обратиться к двум типам процедур. Он может попросить их описать, что они наблюдали в изучаемой ситуации воздействия, таким образом приглашая беспристрастно и подробно обсудить увиденное и разобраться, что важно, а что нет. Интервьюер может спросить, чт о они чувствуют по поводу того или иного аспекта обсуждаемой ситуации. Оба типа процедур в равной мере полезны, однако последняя чаще приводит к более глубоким ответам, и поэтому предпочтительна в достаточно коротком интервью. Следовательно, мы попытаемся описать те приемы, которые можно отнести ко второй категории процедур.

Фокусирование на чувствах. Можно заключить, что опрашиваемые свободно дают давать глубокие ответы, когда вопросы интервьюера содержат ключевые слова, указывающие на чувственный контекст. Сосредотачиваясь на недавнем, конкретном переживании, опрашиваемые обычно бывают очень заинтересованы в том, чтобы прояснить те особенности их переживания, о которых ранее не говорилось. И в этом случае зачастую нет необходимости делать специальный переход для того, чтобы побудить опрашиваемых к выражению своих чувств. Но соответствующие условия для получения таких сообщений должны быть установлены. Так, интервьюер должен сформулировать вопрос следующим образом: «Что вы чувствуете, когда...?», а не делать акцент на воспоминании о переживании, спрашивая: «Что вы помните о...?».

Существует множество показательных примеров того, что такие кажущиеся незначительными различия в формулировке вопросов приводят респондентов от безличных описаний к эмоциональным рассказам о тех или иных аспектах исследуемой ситуации.

Интервьюер: Вы случайно не помните сцены, показывающие Варшаву, которая подвергалась обстрелам артиллерии и была разгромлена? Что особенно выделяется в этой части фильма?

Опрашиваемый №1: Что у людей нет крова и как они мечутся во время бомбежки...

(Вопрос интервьюера «Что выделяется?» вызывает только сокращенное перечисление содержания сцены из фильма. Он мог бы и далее следовать этой линии обсуждения - уточнению деталей событий, количества эскадронов, бомб и т.д. Но это было бы непродуктивно, поскольку интервьюер должен интересоваться главным образом тем, какие сцены были значимы для опрашиваемого. Поэтому он пытается сменить уровень сообщений и использует определенные приемы, чтобы получить уже сформированное представление о своих чувствах по поводу осуждаемого предмета).

Интервьюер: Что вы чувствуете, когда видите все это?

Опрашиваемый №1: Я еще не могу разобраться во всем этом [1942], потому что в этой стране ты не можешь осознать, что такое война там. Я спрашиваю себя. Я знаю, что не мог бы сейчас бороться со злобой и порочностью любого из этих людей. Я мог бы выстрелить в человека, который стрелял в меня, зная, что он опять собирается стрелять в меня. Но я не мог бы стать таким злобным и порочным, как эти люди...

Повторное выражение подразумеваемых или уже обнаруженных чувств. Если хотя бы один раз был установлен чувственный контекст, то его дальнейшая разработка может быть вызвана случайным повторным проявлением чувств, которые подразумевались или были выражены в комментариях опрашиваемого. Этот прием, хорошо развитый Карлом Роджерсом в его психотерапии, имеет двойное предназначение. Посредством такого перефразирования эмоционально нагруженных установок, интервьюер подспудно вызывает плодотворную разработку реакций опрашиваемого. И второе, такие перефразирования повышают степень доверия между интервьюером и респондентом, поскольку интервьюер таким образом демонстрирует, что он полностью «понимает» и «разделяет» мнение опрашиваемого, так как спрашивает о его чувствах.

Использование сравнений. В определенных случаях интервьюер может использовать прием значимого сравнения между тестируемой ситуацией и параллельными переживаниями, которые уже знакомы опрашиваемому, или предполагается, что знакомы. Такие сравнения с конкретными переживаниями помогают рассказать о своих чувствах. Предлагаемое интервьюером сравнение вводится скорее не для того, чтобы заставить опрашиваемых провести различие между двумя типами переживаний, а для того, чтобы высвободить интроспективные и аффективные реакции.

Этому свидетельствует следующий отрывок из интервью с новобранцами, которые рассматривали показанный им документальный фильм о нацистских военных учениях в контексте их теперешнего положения:

Интервьюер: Предполагаете ли вы, что мы, американцы, таким же образом обучаем наших мужчин [то есть как показано в фильме о нацистах]?

Опрашиваемый №6: Они муштруют их более строго.

Опрашиваемый №2: Через такие тренировки невозможно пройти.

Опрашиваемый №1: Вот что приходит мне в голову по поводу учений, которые мы здесь проходим. Конечно, ведется много разговоров среди парней, что как только обучение закончится, мы будем воевать. Я не знаю больше о военной подготовке, чем они [нацисты]. Обучение, которое мы здесь собираемся получить, есть наш основной багаж и если мы пересечем океан, я не могу сказать, что мы узнали что-нибудь конкретное об их учениях, кроме маршировки, построения левого и правого фланга и нескольких других штук, подобных этим...

(Предложенное сравнение дало опрашиваемым возможность продолжать рассказывать о своих тревожных мыслях о походе за море без соответствующей подготовки к боевым действиям. В этом случае интервьюер способен установить те сцены из фильма, которые спровоцировали эту тревогу).

Следует отметить однако, что эта процедура эффективна только тогда, когда известно, что переживание, привлекаемое для сравнения, является самым важным для опрашиваемого и когда сравнение логично вытекает из самого процесса обсуждения. В противном случае, сравнения не будут гарантировать глубоких ответов респондентов, а будут способствовать нарушению непрерывности интервью и возникновению отчуждения со стороны опрашиваемых. В таких случаях интервьюер становится мишенью для проявления враждебности, поскольку опрашиваемым кажется, что он просит выражать чувства в определенных понятиях и словах, преследует только собственную цель, камуфлируя ее своими вопросами и тому подобное.

Дата добавления: 2014-01-04