Лекция 14. Теодор Адорно

Тема 13. Питирим Сорокин

Питирим Сорокин (1889-1968). Интегральная социологическая система. Российский период творчества П.Сорокина. Экономический, статистический и социологический анализы общественных явлений. Системный подход к социальным феноменам. Роль П.Сорокина в организации социологиче­ского образования в России. Американский период творчества П.Сорокина.

Создание школа по сельской социологии в Миннесотском университете. Программа прикладных исследований в области сельской социологии. «Аналитическая» теория и ее содержание. Применение количественного анализа в «измерении» социологических объектов. Шкалы измерений П.Сорокина. Синтез бихевиористских, эмпирических и естественно-научных методов. Концепция социального поведения и взаимодействия. Теории социальной стратификации и социальной мобильности. Интегральная модель общества в социологии П.Сорокина. Общество как система систем и взаимодействующие группы. Структурный стиль культуры. Идея культурного цикла и социодинамика культуры. Теоретическое содержание принципа альтруизма.

Литература

Голосенко И.А. Питирим Сорокин: судьба и труды. Сыктывкар, 1991.

Голосенко И.А. Философия истории Питирима Сорокина // Новая и новейшая история. 1966. № 4.

История социологии в Западной Европе и США. М., 1993.

Очерки по истории теоретической социологии XX века. М., 1994.

Сорокин П.А. Вопросы правления. Пг., 1919.

Сорокин П.А. Главные тенденции нашего времени. М., 1993.

Сорокин П.А. Голод и идеология общества // Квинтэссенция. М., 1990.

Сорокин П.А. Горькая жатва Марса // Новое время. 1990. 30 но­ября.

Сорокин П.А. Система социологии. М., 1993. Т. 1-2.

Сорокин П.А. Социокультурная динамика и эволюционизм // Американская социологическая мысль. М., 1994.

Сорокин П.А. Социологические теории современности. М., 1992.

Сорокин П.А. Человек и общество в условиях бедствия // Вопросы социологии. 1993. № 3.

Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992.

Темы:

· Теодор Адорно (1903—1969). Франкфуртская школа неомарксизма. Основные идеи «критической теории общества» Хоркаймера.

· Критика позитивизма и «научной» социологии. Понятия рациональной тотальности и рационализации как основы просвещения. Роль социологии искусства и культуры в трактовке социальных процессов в целом. Овеществление и фетишизация.

· Неомарксистская теория истории и социологии. Теория «неудавшейся цивилизации»: нарастание отчуждения и буржуазности, противостоящих природе. Развитие цивилизации как усиление социального безумия, утрата свободы, фашизм.

· Понятие «позднего» капитализма и связанные с ним новые формы отчуждения. Элитарные формы культуры. Апология авангарда в искусстве. Значение концепции авторитарной личности для эмпирических исследований, проведенных Адорно.

· Методологические аспекты социологии Адорно. Критика научной генерализации как апологетики. Невозможность истинности целого и любого теоретического понятия. Эстетическая альтернатива отчуждению и рациональности.

Литература

Адорно Т. Типы и синдромы. Методологический подход // Социологические исследования. 1993. № 3.

Баталов Э.Я. Философия бунта. М., 1975.

Давыдов Ю.Н. Критика социально-философских воззрений Франкфуртской школы. М., 1977.

Идеалистическая диалектика в XX столетии. М., 1987.

Неомарксизм и проблемы социологии культуры. М., 1977.

Очерки по истории теоретической социологии XX века. М., 1994.

Философия техники в ФРГ. М., 1990.

Адорно Теодор Визенгрунд (Аdorno) (1903-1969) - немецкий социолог и социальный философ, один из ведущих представителей Франкфуртской школы неомарксизма, сотрудник и впоследствии руководитель Франкфуртского института социальных исследований. Адорно трактует историю Запада как патологический процесс усугубляющегося безумия и утраты индивидуальной свободы («фашизоидный» капитализм и откровенно бесчеловечный фашизм). Адорно сразу же после окончания второй мировой войны становится руководителем крупного эмпирического исследования по изучению корней авторитаризма - проекта «Авторитарная личность» (1950), проведенного в Западной Германии и США. Этот проект основывался на идее авторитарной личности, предложенной Э. Фроммом. Адорно выявил весьма симптоматичное для антидемократической структуры сочетание таких личностных черт, как конвенциональность, покорность власти, деструктивизм и цинизм. Это исследование имело необычайно активный резонанс и в политических кругах, и в широком общественном мнении, а выпущенная на его основе коллективная монография была переведена почти на все европейские языки, став первым социологическим бестселлером в послевоенном мире. Предлагаемый здесь отрывок из книги «Авторитарная личность» дает общее представление об этом эмпирическом исследовании и показывает, как конструировалась «шкала фашизма»[52].

I. Введение. (Т. В. Адорно, Э. Френкель-Брюнсвик, Даниэл Дж. Левинсон и Р. Невитт Сэнфорд.

А. Проблема.

Исследования, о которых здесь пойдет речь, были ориентированы на гипотезу, согласно которой политические. Экономические и общественные убеждения индивида нередко образуют своего рода всеобъемлющий и когерентный образ мышления, стержнем которого является «склад ума» или «дух», а сам образ мышления является выражением скрытых черт индивидуальной структуры характера.

В центре интересов исследователей был потенциально фашистский индивид - индивид, чья структура делает его особо восприимчивым к антидемократической пропаганде. Мы употребили слово «потенциальный», поскольку мы занимались не теми лицами, которые объявляли себя фашистами или принадлежали к известным фашистским организациям. Во времена, когда мы собирали основную часть нашего материала, фашизм только что потерпел свое поражение в войне, и, поэтому, мы не могли рассчитывать на то, чтобы наши испытуемые открыто идентифицировали себя с фашизмом. Однако нетрудно обнаружить лиц, воззрения которых позволяли предположить, что они охотно проявляли бы фашизм, если бы ему удалось превратиться в достаточно сильное и уважаемое движение...

Задача диагностировать потенциальный фашизм и выявить его детерминанты потребовала специально разработанных для этой цели приемов, от которых нельзя было ожидать, чтобы они в той же степени годились для исследования иных образов мышления. Несмотря на это выявлено несколько типов структур характера, особо резистентных по отношению к антидемократическим идеям.

Коль скоро существует потенциальный фашистский индивид, что он представляет собой при ближайшем рассмотрении? Как возникает у него антидемократический образ мышления? Какие личностные факторы структурируют его мышление? Насколько широко такого рода индивиды распространены в нашем обществе? Каковы их детерминанты, каков их процесс развития?

Данное исследование должно помочь ответить на эти вопросы. Даже если наш постулат, согласно которому потенциальный антидемократический потенциал представляет собой нечто цельное, выглядит достаточно приемлемой гипотезой, он должен впредь подвергаться проверке. В исследованиях, посвященных проблеме политических типов людей, следует различать две основные концепции: концепцию идеологии и концепцию человеческих потребностей, лежащих в основе идеологии. Хотя и то, и другое в индивиде следует рассматривать как единое целое, они могут быть исследованы в отдельности. Одни и те же идеологические тенденции у разных индивидов могут иметь различные причины, а одни и те же личные потребности могут находить выражение в различных идеологических тенденциях.

Термин «идеология» в этой книге употребляется в том значении, в котором он употребляется в современной литературе: он обозначает систему мнений, поведений и представлений о ценностях - образ мыслей о человеке и обществе. Мы можем говорить об идеологии индивида в целом или о его идеологии в различных областях социальной жизни: политике, экономике, религии, в вопросе о различных меньшинствах и др. Идеологии существуют независимо от отдельного человека (независимые идеологии определенных эпох являются результатом как исторических процессов, так и текущих социальных событий). В зависимости от индивидуальных потребностей и меры их удовлетворения ил неудовлетворения, они имеют для отдельных индивидов различную притягательную силу.

Разумеется, есть люди, абсорбирующие идеи более чем одной из существующих идеологических систем и синтезирующие их в образ мышления, являющийся в той или иной мере исключительно их собственным образом мышления. Однако, при изучении мнений, поведения и представлений о ценностях достаточно большого количества лиц, скорее всего, были бы выявлены общие для них образы мышления. Во многих случаях они, возможно, отклонялись бы от наиболее популярных идеологий, но все они соответствовали бы вышеописанному понятию идеологии, а в каждом отдельном случае выявилось бы, что они выполняют функцию приспособления индивида к обществу.

В самом начале исследования относительно потенциального фашистского индивида исходным пунктом наших размышлений был антисемитизм. Солидаризируясь с большинством обществоведов, авторы разделяют точку зрения, согласно которой антисемитизм в значительно большей степени базируется на субъективных факторах и общей ситуации, в которой находится антисемит, чем на подлинных свойствах евреев, и что детерминацию антисемитской установки следует искать прежде всего в личности ее носителя. Поскольку этот акцент на структуру характера с необходимостью выдвигает на первый план не исторические или социологические, а психологические подходы (хотя в конечном счете все эти три аспекта можно отграничить друг от друга только условно), мы стремились объяснить существование антисемитских представлений причинами общественного характера. Более того, вопрос ставился следующим образом: «Каким образом получается так, что определенные люди принимают такого рода идеи, в то время как другие - нет?» И поскольку исследование с самого начала ориентировано на вышеупомянутую гипотезу, мы исходили из предположения, (1) что антисемитизм не есть особое изолированное явление, а часть объемной системы, и (2) что восприимчивость индивида к такого рода идеологиям в первую очередь зависит от психологических потребностей.

Что касается предварительных выводов и гипотез относительно антидемократических индивидов, то прежде чем их можно будет признать окончательными, они должны быть подвергнуты многочисленным тщательным наблюдениям - во многих случаях с помощью количественного анализа. Чтобы с уверенностью можно было сказать, что множество мнений, линий поведения и представлений о ценностях, демонстрируемых тем или иным индивидом действительно представляют собой консистентную структуру или организованное целое, необходимо самым интенсивным образом исследовать этого индивида, Известна лишь одна методика, позволяющая установить, образуют ли групповые мнения, типы поведения и представления о ценностях определенные образы мышления, из которых одни более распространены, чем другие. Она заключается в том, чтобы измерить определенное множество мыслительных содержаний в заранее определенных группах испытуемых, а затем с помощью стандартизированных статистических методов определить, какие из них соотносятся друг с другом...

Мнения, поведения и представления о ценностях, как мы их понимаем, с большей или меньшей точностью поддаются описанию на словах. Но с психологической точки зрения они остаются «на поверхности». Однако степень откровенности каждого отдельного человека при ответах на аффективно заряженные вопросы (к примеру, относительно меньшинств или текущих политических событий) зависит от ситуации в каждом случае. В определенных случаях может возникнуть несоответствие между тем, что говорит и что «на самом деле думает» испытуемый. То, что он думает на самом деле, он, по-видимому, выскажет в доверительном разговоре с близкими друзьями. Все это, с психологической точки зрения лежащее относительно неглубоко от поверхности, психолог может непосредственно наблюдать, если он при этом использует адекватные методы. Именно это мы и пытались сделать.

Между тем у индивида могут быть и «тайные» мысли, которые он, если это возможно, ни при каких обстоятельствах не выдаст. Это могут быть и мысли, в которых он не желает признаться самому себе. Это могут быть мысли, о которых он не говорит вслух, поскольку они настолько смутные и неупорядоченные, что он не способен выразить их в словах. Найти доступ к этим скрытым тенденциям особенно важно, потому что, по-видимому, именно здесь находится потенциал для демократических или антидемократических идей и действий в решающих ситуациях.

То, что люди говорят, и в известной степени даже то, что они думают на самом деле, не в последнюю очередь зависит от духовного климата, в котором они живут. Если этот климат меняется, то один приспосабливается к нему быстрее, чем другой. Если заметно усилится антидемократическая пропаганда, то некоторые люди быстро воспримут ее и тут же передадут дальше, другие же - только если им покажется, что «этому верят все», третьи же не поддадутся и в этих условиях. Иными словами, индивиды очень различны в своей предрасположенности к антидемократической пропаганде, в своей готовности проявить антидемократические тенденции. Для того чтобы измерить фашистский потенциал в этой стране (США - прим. ред.), представляется необходимым исследовать идеологию на этой «ступени готовности»... Точно также, как и открытое вербальное высказывание, откровенное действие в большой мере зависит от социально-экономической ситуации, однако различные индивиды сильно отличаются друг от друга своей готовностью к тому, чтобы дать втянуть себя в активные действия. Исследование этого потенциала является частью исследования общей идеологии индивида. Выводы относительно того, какие и какой интенсивности мнения, типы поведения и представления о ценностях могут подвигнуть индивида на действия, и какие личностные факторы способны удержать его от них, имеют большое практическое значение.

[1] Moments of Thought in the Nineteenth Century. Chicago, 1936, р.29.

[2] R.Merton. Social Theory and Social Structure. New York-London, 1968, р.490.

[3]. Американская социология. Перспективы, проблемы, методы. М., 1972.

* Burgess E. W. The Growth of the City: An Introduction to a Research Project // Park R. E., Burgess E. W., McKenzie R. D. The City. Chicago: The University of Chicago Press, 1925. P. 47-62. Перевод В. Г. Николаева.

[4] Fawcett C. B. British Conurbation in 1921 // Sociological Review. Vol. XIV (April, 1922). P. 111-112.

[5] См.: Shideler E. H. The Retail Business Organization as an Index of Community Organization (готовится к изданию).

[6] Исследование этого культурного ареала городской жизни см. в: Anderson N. The Hobo. Chicago: University of Chicago Press, 1923.

[7] Weber A. F. The Growth of Cities in the Nineteenth Century. N. Y., 1899. P. 442.

[8] Данные взяты в адаптированном виде из книги: Munro W. D. Municipal Government and Administration. Vol. II. N. Y., 1923. P. 377.

[9] Report of the Chicago Subway and Traction Commission. P. 81; Report on a Physical Plan for a Unified Transportation System. P. 391.

[10] Данные собраны автомобильной промышленностью.

[11] Статистические данные отдела почтовых отправлений почтовой службы Чикаго.

[12] Рассчитано по данным Census Estimates for Intercensual Years.

[13] Из статистических данных, предоставленных м-ром Р. Джонсоном, диспетчером телефонных линий (Иллинойское отделение Телефонной компании Белла).

[14] За период 1912-1923 гг. цены на землю (за кв. фут) выросли в Бриджпорте с $600 до $1250; в районе Дивижн-Эшленд-Милуоки — с $2000 до $4500; в «Задворках» — с $1000 до $3000; в Инглвуде — с $2500 до $8000; на Уилсон-авеню — с $1000 до $6000; но упали в «Большой петле» с $20000 до $16500.

[15] Nels Anderson, The Slum: An Area of Deterioration in the Growth of the City; Ernest R. Mowrer, Family Disorganization in Chicago; Walter C. Reckless, The Natural History of Vice Areas in Chicago; E. H. Shideler, The Retail Business Organization as an Index of Business Organization; F. M. Thrasher, One Thousand Boys’ Gangs in Chicago; a Study of Their Organization and Habitat; H. W. Zorbaugh, The Lower North Side; a Study in Community Organization.

* Bogardus E. S. Social distance in the city // Burgess E. W. (ed.) The urban community. Selected papers from The Proceedings of the American Sociological Society, 1925. Chicago, Ill.: The University of Chicago Press, 1926. P. 48-54. Перевод В. Г. Николаева.

[16] Наш национальный Exclusion Act, ограничивающий возможности проживания на нашей территории для японцев в целом, истолковывается японцами как понижающий их статус в глазах мира. Они ставятся на б о льшую социальную дистанцию по сравнению с европейскими расами, а потому чувствуют себя — как и мы бы себя чувствовали, оказавшись на их месте, — находящимися на низшем уровне. Такое увеличение социальной дистанции законодательными средствами истолковывается как понижение в статусе, а это нечто невыносимое для народа, полного достоинства.

* Mead G. H. Mind, Self and Society. Chicago: University of Chicago Press, 1934. P. 141-144, 173-178. Перевод В. Г. Николаева.

* Lynd R. S., Lynd H. M. Middletown: A Study in Contemporary American Culture. L.: Constable & Co. Ltd., 1929. P. 3-6, 21-24, 496-509, 511. Перевод В. Г. Николаева.

[17] Goldenweiser A. A. Early Civilization. N. Y.: Knopf, 1919. P. 31.

[18] У. Риверс в книге «Социальная организация» (Rivers W. H. R. Social Organization. N.Y.: Knopf, 1924) выдвигает шестичленную классификацию социальных группировок, идентичную шести названным здесь типам деятельности. Кларк Уисслер предлагает девятичленную схему культуры (Wissler C. Man and Culture. N.Y.: Crowell, 1923. Chs. V, XII). Фредерик Теггарт критикует употребление Уисслером понятия универсального культурного паттерна, но сам скрыто признает некоторые виды деятельности общими для всех людей, где бы они ни жили (Teggart F. J. Theory of History. New Haven: Yale University Press, 1925. P. 171).

[19] Ср. заключительное замечание в книге Риверса «История меланезийского общества» (Rivers W. H. R. The History of Melanesian Society. Cambridge: Cambridge University Press, 1914): «Поскольку настоящее любого общества мы можем надеяться понять лишь через познание его прошлого, такие исторические исследования, образец которых содержится в этой книге, являются необходимыми шагами к построению научной социальной психологии».

[20] «Функция», в принятом здесь смысле, обозначает ту или иную основную жизненную деятельность или нечто, вносящее вклад в выполнение той или иной основной жизненной деятельности.

* Тода — народность в Индии. (Прим. перев.)

[21] Rivers W. H. R. The Todas. N. Y.: Macmillan, 1906. P. 16. См. также р. 38: «Жизни людей в значительной мере посвящены их буйволам… Обычные операции дойки стали религиозным ритуалом, и церемонии религиозного характера сопровождают чуть ли не каждое важное событие в жизни буйволов».

[22] Другие термины, которые можно бы было использовать для различения этих двух групп по их профессиональным занятиям, таковы: люди, деятельность которых связана с вещами, и люди, деятельность которых связана с людьми; люди, работающие руками, и люди, работающие языками; люди, производящие вещи, и люди, продающие или продвигающие вещи и идеи; люди, пользующиеся материальными орудиями, и люди, пользующиеся различными нематериальными институциональными инструментами.

[23] См. таблицу 1, где приводятся основания этого распределения.

Четыре из 29 на каждую сотню, относимые к деловому классу, принадлежат к группе пользователей высококвалифицированными навыками (архитекторы, хирурги, химики и т. д.), которые, хотя и ориентируются в своей деятельности, связанной с зарабатыванием денег, в большей степени на вещи, чем на людей, не включаются здесь в рабочий класс, поскольку все другие их деятельности помещают их в одну группу с деловым классом. Следует постоянно иметь в виду, что термин «деловой класс», в принятом здесь значении, включает этих и других профессиональных работников. Поскольку именно деловые интересы города главенствуют и в основном накладывают свой отпечаток на юриста, химика, архитектора, инженера, учителя и даже, в какой-то степени, на проповедника и врача, такая группировка в целом точно представляет факты.

Пристальное внимание было уделено применимости к задачам настоящего исследования общепринятого трехчастного деления населения на низший, средний и высший классы. Эта схема была, однако, отвергнута, и вот по каким причинам: (1) Поскольку главенствующий характер деятельностей, связанных с жизнеобеспечением, впечатывает в группу образец социальной стратификации, основанный прежде всего на профессиональной деятельности, представлялось желательным использовать термины, выдвигающие на передний план это разделение по роду занятий. (2) При применении к сегодняшнему Среднему городу традиционной трехчленной классификации пришлось бы считать, что в этом городе есть только низший и средний классы; восемь или девять семей можно было бы рассматривать как относящиеся к высшему классу, но эти семьи не образуют отдельной группы, а растворяются в жизни массы делового люда. Греттон, указывая на трудность выделения какой-либо группы в качестве «среднего класса» в сегодняшнем промышленном обществе, определяет его как ту самую группу, которая называется здесь деловым классом: «Средний класс — это та часть сообщества, для которой деньги являются первоочередным условием и первоочередным инструментом жизни… Он… включает торговцев и капиталистических промышленников… [а также] класс профессионалов» (Gretton R. H. The English Middle Class. L.: Bell, 1917. P. 1-13).

[24] Как неоднократно указывалось, человеку свойственно перед лицом новых условий вносить как можно меньше изменений в привычные способы поведения; процесс социального изменения олицетворяется тем фактом, что первый кузов автомобиля «Паккард», представленный промышленникам, имел на приборной доске кнутовище. А. Л. Крёбер, говоря о развитии греческого алфавита, пишет: «Они следовали методу, характерному для изобретения вообще. Они брали существующую систему, сгибали и выпрямляли ее, как могли, а по-настоящему творили лишь тогда, когда им приходилось это делать» (Kroeber A. L. Anthropology. N. Y.: Harcourt, Brace & Co., 1923. P. 272).

В 1890 году в Среднем городе Городской совет запретил богатому гражданину класть перед домом «новомодную бетонную дорожку» и постановил сделать дорожку из кирпича. Так же, отмечает У. А. Томас, сопротивлялись в первое время железному плугу под тем предлогом, что он оскорбляет Бога, отравляет почву и вызывает рост сорняков, а человека, впервые воспользовавшегося зонтиком на улицах Филадельфии, арестовали (Thomas W. I. The Unadjusted Girl. Boston: Little, Brown, 1923.P. 228-231).

[25] G. A. Lundberg Social Research. A Study in methods of Gathering Data. - New York, London, Toronto: Longman, Green and Co., 1929, pp. 1-53, 76- 95, с сокращениями. Перевод с англ. Симоновой О.А.

[26] Stuart Chase «The Tragedy of Waste, pp. 17,18...

[27] John Candler Cobb «Quantitative Restating of Sociological and Economic Problems», American Journal of Sociology, Vol. 32, 1927, p. 921.

[28] John F. Markey «The Symbolic Processes and its Integration in Children: A Research in Social Psychology», pp. 141, 142, 146, 147. См. также: John Dewey «Experience and Nature», pp. 322 ff.; G. H. Mead «Genesis of the Self and Social Control», International Journal of Ethics, Vol. 35, 1924-25, pp. 251-77; C. H. Cooley «The Roots of Social Knowledge», American Journal of Sociology, Vol. 32, 1926, pp. 59-80.

[29] Непременное условие (лат.) - прим. пер.

[30]

[31] Термины количественный и статистический используются в этой книге как взаимозаменяемые, потому что по крайней мере в социальных науках эти два термина, как правило, синонимичны. Безусловно, мы признаем, что в некоторых естественных науках доминирует количественный анализ, который является безоговорочно статистическим в узком значении этого слова. Это связано с тем, что почти полностью контролируемые условия, при которых естествоиспытатель работает, дают ему возможность удерживать постоянными или исключать многочисленные факторы, чего нельзя сделать в любой неподконтрольной ему ситуации. В результате сравнительно небольшое количество наблюдений может дать валидную основу для обобщения материала. Относительное отсутствие такого типа контроля в социальных науках вынуждает нас полагаться в большей степени на менее четкие констатации средних величин и корреляций. Мы также осознаем, что данные статистики могут иногда быть «качественными», то есть сформулированными в виде атрибутов, а не в количественных величинах. В таких случаях количественный аспект заключается в подсчете присутствия или отсутствия определенных атрибутов. См.: G. U. Yule «An Introduction to the Theory of Statistics», ch. 1.

[32] Wesley C. Mitchell «Quantitative Analysis in Economic Theory», American Economic Review, Vol. 15, 1925, p. 12.

[33] Ibid., p. 5.

[34] Ibid., p. 3.

[35] Подобно case-study, case-work может пониматься как совокупность монографических исследований, которые характеризуются погружением в отдельное явление, рассматриваемое как уникальное и неповторимое. Примером такого исследования может служить фокусированное интервью.

[36] Ibid., p. 2.

[37] Ibid., pp. 6,7.

[38] Содержание книги по этой теме в значительной степени передает результаты первых исследований в этом отношении профессора Стюарта Чепина (F. Stuart Chapin) в его работе «The Experimental Method in Sociology», The Scientific Monthly, Vol. 4 (1917), pp. 238-247. Цитаты и большинство примеров взяты из этого источника с разрешения автора.

[39] Karl Pearson «The Grammar of Science», pp. 173-4.

[40] «On Measurement in Economics», Ch. 2 of «The Trend in Economics», edited by R. G. Tugwell.

[41] Термин «естественная наука» здесь используется в его общепринятом значении, то есть относящийся к таким наукам как химия, физика и другие. Вообще, все науки являются «естественными» и социальные феномены во многом сравнимы с явлениями, которыми занимаются химия и физика.

[42] Franz Boas «Anthropology», Columbia University Lectures on Science, Philosophy, and Art, 1907-8, p. 8.

[43] R.E. Chaddock «Principles and Methods of Statistics», p. 5.

[44] F.W. Westaway «Scientific Method», p. 5.

[45] F.S. Chapin «Field Work and Social Research», p. 47.

[46] R. E. Chaddock «Principles and Methods of Statistics», p. 392. Секрист указывает, что разделение между первичными и вторичными источниками есть в значительной степени один из уровней работы с данными и, что «данные, которые являются вторичными в руках одной стороны, могут быть первичными для другой» (Horace Secrist «An Introduction to Statistical Methods, 1925, p. 25).

[47] F. S. Chapin «Field Work and Social Research», pp. 37,38.

[48] Печатается с сокращениями по: The American Journal of Sociology, Vol. LI,1946, pp. 541-557, с разрешения автора и издателя. (Copyright, 1946, by The University of Chicago).

[49] Ad hoc - лат. - к этому, для данного случая (прим. пер.).

[50] Результаты этой экспериментальной работы Б. В. Зейгарник получили название «эффект Зейгарник» и заключались в том, что незаконченные действия запоминались прочнее. Описываемое Мертоном противоречие в данном эксперименте было интерпретировано с помощью гипотезы о «подавлении». См. об этом подробнее: Зейгарник Б. В. Воспроизведение незавершенных и завершенных действий/ Хрестоматия по общей психологии. Психология памяти (под ред. Ю.Б. Гиппенрейтер и В. Я. Романова). - М.: МГУ, 1979, с. 120-134. - Прим. пер.

[51] См. об этом: Rosenzweig S. Need Persistive and Ego Defensive Reactions to the Frustration as Demonstrated by Experiment on Repression // Psychological Review, 1941, vol. 48. - Прим. пер.

[52] Печатается с сокращениями по: Т. Адорно. Р. Невитт Сэнфорд, Э. Френкель-Брюнсвик, Д. Дж. Левинсон Исследование авторитарной личности. Под общей редакцией д. филос. н. В.П. Култыгина. - М.: Серебряные нити, Академия исследования культуры, 2001, перевод Л. К. Латышева, с. 15-67.

Дата добавления: 2014-01-04