Проблема интеллекта животных

СРАВНИТЕЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ПСИХИКИ ЧЕЛОВЕКА И ЖИВОТНЫХ

В данном направлении исследуются процессы восприятия, памяти, мотивации, научения, эмоции, образные представления и т. п. Чаще сравнению подвергаются психические процессы высших млекопитающих (чаще приматов) и человека. В экспериментах В.Кёлера, Н.Н.Ладыгиной-Котс, позднее Л. А. Фирсова и других исследователей изучались процессы восприятия со стороны содержания и структуры образа восприятия: восприятие объектов и их пространственных связей между собой в ситуации, выбор объекта на образец, способность к переносу образа восприятия из одной модальности в другую (например, из тактильной в зрительную в экспериментах Л.А.Фирсова), узнавание объектов по фотографии, рисунку, нарисованной схеме, символическому средству (словесное, графическое или жестовое обозначение). В исследованиях Л. А. Фирсова подробно изучались процессы памяти уантропоидов на моделях отсроченного выбора, отсроченного подражания и т. п. Э. Толмен изучал когнитивные структуры у животных и человека (в частности, когнитивные карты как построение образа пространства и его объектных и динамических характеристик). И.С. Бериташвили, изучая «образное поведение», сравнивал формирование образных представлений объектов и их соотношения в пространстве у высших животных и человека, обосновывал единство их физиологических механизмов на этих стадиях развития психики. Классические сравнительные исследования эмоций и их выражения у человека и высших животных, осуществленные Ч. Дарвиным, были продолжены П. Экманом, М. Эрджайлом и другими. Все эти исследования свидетельствуют, что отдельные психические процессы, в том случае если они не требуют опосредования вербальным мышлением и сознанием, у высших млекопитающих и человека имеют практически одинаковую структуру и физиологические механизмы. Это мнение подтверждается теоретическими представлениями о происхождении сознания человека, возникающего в процессе совместной деятельности, требующей использования орудий и разделения действий между участниками. Индивидуальные же связи с объектным миром, которые опосредуются когнитивными процессами и интеллектуальными механизмами регуляции деятельности, к моменту возникновения человеческого сознания в филогенезе уже сформированы, и сами являются базой для дальнейшего появления искусственных знаковых средств и их включения в регуляцию отношений субъекта с миром.

Тенденция к применению биогенетического закона к развитию психики в онтогенезе человека в начале XX в. выражена в периодизации онтогенетического развития В. Штерн: ребенок сначала проходит стадию млекопитающего, затем — обезьяны («шимпанзеподобный» возраст), затем проходит основные стадии антропогенеза и с начала школьного возраста до зрелости повторяет в своем развитии основные эпохи становления культуры от античности до Нового времени).

В дальнейшем идеи сходства в развитии человеческого ребенка и высших животных (в основном понгид) высказывались по отношению не ко всему онтогенезу в целом, а к отдельным его сторонам. Наиболее популярным было сравнение интеллектуального развития, которое рассматривалось как построение связей субъекта с предметной средой. В определении Ж. Пиаже интеллект рассматривается как «способ структурирования отношений субъекта со средой», т.е. практически расширяется до общих функций психики. Сходные взгляды обнаруживаются у X. Вернера, который также рассматривает онтогенез как построение связей со средой, но при этом выделяет новый уровень таких взаимосвязей, который появляется на определенном этапе и в филогенезе, и в онтогенезе: субъект, первоначально «подчиняющийся» в своем развитии закономерностям, диктуемым средой, начинает сам организовывать процесс взаимодействия, подчиняя себе, своим задачам и возможностям эту среду.

В подходах Ж. Пиаже и X. Вернера содержится представление о том, что на каждом уровне развития (как фило-, так и онтогенетического) достигается относительно стабилизированное отношение «субъект — среда», которое обеспечивается имеющимися на данной стадии развития механизмами регуляции со стороны субъекта.

В отечественной психологии развитие ребенка.традиционно рассматривалось в русле культурно-исторического подхода. В середине XX в. критиковался «биологизаторский» подход, и развитие психики человека принято было интерпретировать как радикально отличающееся от онтогенеза животных. Л.С. Выготский и его последователи признавали ведущую роль общения и усвоения культурных способов взаимодействия с миром как механизмов развития психики в онтогенезе человека. Следует отметить, что подход самого Л.С. Выготского не был столь ортодоксальным. Он считал, что в начале онтогенеза развитие ребенка идет по пути формирования «натуральных» психических функций, которые, опосредуясь знаками, становятся «высшими психическими функциями», специфическими для человека. Понять эту логику онтогенеза человека можно, только изучая разные планы ее формирования: в онтогенезе, в антропогенезе (психика высших человекообразных обезьян и развитие сознания в антропогенезе), в отклоняющихся вариантах (патологическое развитие).

В настоящее время с позиций эволюционно-системного подхода активно исследуются различные стороны и интерпретируются феномены раннего сенсомоторного развития, коммуникативной функции, эмоционального развития, компонентов и уровней. В первой половине XX в. были осуществлены фундаментальные экспериментальные сравнительные исследования онтогенеза человека и высших приматов. Первым таким исследованием было тщательно проведенное и описанное Н.Н. Ладыгиной-Котс всестороннее изучение онтогенеза детеныша шимпанзе и ребенка человека.

Исследования показывают, что перцептивные и сенсомоторные процессы, не требующие включения искусственных знаковых средств, имеют у высших антропоидов и человека единую линию и сходную динамику развития. Манипуляции в первые месяцы онтогенеза развиваются практически одинаково (с несколько большей скоростью у понгид). Понгиды к двум с половиной годам достигают шестой стадии развития сенсомоторного интеллекта (по Ж. Пиаже), орудийные действия возникают у них к концу этого периода. В освоении рисования детеныши понгид и человеческий ребенок проходят сходные стадии (до этапа узнавания по ассоциации объекта в своем рисунке). Освоение пассивного языка и даже использование коммуникативных жестов эмоционального компонентов отношений привязанности. Качественные различия наблюдаются в развитии общения и коммуникативных средств, которые у ребенка уже во втором полугодии жизни приобретают семиотическую (знаковую) функцию.

Уже в первые месяцы у человеческого ребенка появляется «комплекс оживления» как первое комплексное средство эмоциональ-ного общения со взрослым. У детенышей понгид есть сходная реакция, но в ней нет тех компонентов, которые становятся ведущими в развитии общения у ребенка: обмена взглядами и улыбкой со взрослым. В дальнейшем коммуникативные средства включаются в освоение ребенком предметного мира и в само развитие его интеллекта, а детеныши приматов осваивают этот мир индивидуально. Коммуникативные средства не переходят у них в средство организации интеллекта и не становятся речью (и не появляется речевого мышления).

Филогенез. Заботы о потомстве	Филогенез онтогенеза	Стадии развития психики
1. Родители находят условия среды, необходимые для развития яйцеклеток и потомства, не вступая в контакт с потомством	1. Субъект самостоятелен с рождения, структура деятельности, мотивационно-потребностная сфера и мотивационные механизмы — взрослого типа	Сенсорная, перцептивная
2. Родительские особи осуществляют специальную деятельность по под-готовке и поддержанию условий для развития яйцеклеток и потомства без взаимодействия с потомством как самостоятельными особями	2. Структура деятельности, мотивационно-потребностная сфера и мотивационные механизмы — взрослого типа, освоение видотипичного опыта самостоятельное, в организованных родительскими особями условиях	Перцептивная
3. Родители осуществляют свои функции в процессе взаимодействия с детенышами как самостоятельными особями (коммуникативный процесс). Поведение родителей зависит от поведения детенышей. Родители частично участвуют в удовлетворении потребностей детенышей	3. Содержание мотивационно-потребностной сферы частично тличается от взрослой по объектам деятельности. Структура деятельности и мотивационные механизмы — взрослого типа, освоение видотипичного опыта происходит в организованных родителями условиях	Высший уровень перцептивной, низший уровень интеллектуальной
4. Родители удовлетворяют некоторые потребности детеныша в непосредственном взаимодействии с ним, создают условия для развития у детеныша взрослых форм структуры деятельности, мотивационных механизмов и освоения видотипичного	4. Структура деятельности, мотивационно-потребностная сфера и мотивационные механизмы отличны от взрослых и формируются в онтогенезе в игре и в условиях, обеспечиваемых или специально организуемых родителями	Интеллектуальная
5. Специально организованная деятельность родителей, направленная на удовлетворение потребностей детенышей и освоение ими взрослых форм поведения. 5.1. Предоставляют условия для формирования взрослой структуры деятельности, мотивацион-нопотребностной сферы и мотивационных механизмов. 5.2. Обучение детенышей взрослым формам поведения при их участии в соответствующей деятельности взрослых. 5.3. Деятельность родителей направлена на развитие у детенышей новых форм поведения, родители действуют для получения удовольствия от взаимодействия с детенышами		Высший уровень интеллектуальной
5.4. Осознанная или культурно обусловленная деятельность родителей по удовлетворению потребностей потомства, освоению опыта, развитию структуры деятельности, мотивационно-потребностной сферы и мотивационных механизмов	5. Удовлетворение потребностей, развитие взрослых структуры деятельности, мотивационно-потребностной сферы, мотивационных механизмов, освоение видотипичных средств отражения проис ходит в процессе совместной деятельности со взрослым	Сознание

Сравнительные исследования антропогенетически значимых особенностей психики на разных эволюционных уровнях

Антропогенетически значимыми особенностями психики можно назвать те черты и стороны психики животных, прогрессивное развитие которых непосредственно связано с происхождением сознания человека. Основной особенностью человека является способность к использованию искусственных знаковых средств (речь и речевое мышление), которое позволяет преобразовывать не только внешнюю среду, но и собственный внутренний мир, организовывать совместную деятельность и получать опыт, накопленный другими особями в готовом виде. В зоопсихологии и сравнительной психологии пока еще нет единого представления о том, что именно следует относить к антропогенетически значимым особенностям психики. В настоящее время можно выделить пять групп таких особенностей, которые соотносятся с основными эволюционными новообразованиями, характеризующими психику человека: намеренное преобразование объектов среды; способность к символизации; способность к совместной деятельности; способность к осознанию себя; способность к усвоению готового опыта от других.

В данном случае речь идет о двух особенностях: изготовлении орудий и рисовании. В зоопсихологии и антропологии есть целый ряд работ, в которых исследовалось развитие этих качеств в эволюции высших животных. Изучение изготовления орудий высшими обезьянами в сравнении с похожим поведением некоторых других животных (например, некоторых вьюрков, которые отламывают колючки и используют их для добывания личинок насекомых из-под коры деревьев), а также сложным «строительным» поведением общественных насекомых, бобров и других животных привело исследователей к мнению о том, что следует выделять три типа подобных форм поведения, которые регулируются различными механизмами: инстинктивные формы поведения (гнездостроение и использование объектов у беспозвоночных, холоднокровных позвоночных); видотипичное поведение, основанное на инстинктивных механизмах и облигатном научении (гнездостроение у птиц, использование колючек вьюрками и т.п.); изготовление орудий интеллектуального типа, основанное на познании функциональных свойств объектов и их соотношении друг с другом (В. Кёлер, К. Паркер, Дж. Лавик-Гудолл, Д. Мак-Фарленд, Н.Н. Ладыгина-Котс, К.Э. Фабри, Л.А. Фирсов, М.А. Дерягина, С.Л. Новоселова, Г.Г. Филиппова и др.). Именно последний тип орудийных действий (и способности к изготовлению орудий) можно рассматривать как антропогенетически значимый. Такая способность обнаружена у современных антропоидов, у которых она прогрессивно развивается от низших антропоидов к понгидам, а также в ограниченной форме у некоторых других высших млекопитающих, например, у слонов (способность отломить ветку и с ее помощью дотягиваться до объекта и двигать его), ластоногих и китообразных (способность к опосредованным действиям, используя зажатый во рту объект; способность отделить от субстрата объект ииспользовать его в качестве орудия) например кусок плитки в бассейне). Сравнительное изучение способности к использованию и изготовлению орудий у разных видов животных (в основном приматов) и формирования такой способности в онтогенезе человека показало, что орудийные действия развиваются из простых опосредованных действий в процессе ориентировочно-исследовательской и игровой деятельности.

Развитие способности к символизации изучается на материале обучения высших млекопитающих искусственным знаковым средствам (языкам-посредникам) и способности к абстрагированию и соотнесению обозначаемого и обозначагощего В этом плане интересны сравнительные исследования процесс саморазвития речи ребенка в раннем онтогенезе и процесса освоения знаковых средств коммуникации понгидами. С одной стороны, наблюдается много общего: понгиды, так же как иребенок, осваивают обращенную к ним речь человека, первоначально соотносят знаки с ситуацией и своим эмоциональным состоянием в ней, затем узнают названия объектов и действия, понимают жесты, указывающие направление. Позднее появляется комментирование знаками (по ассоциации) своих впечатлений (например, при взаимодействии с объектами и рассматривании картинок). В отличие от ребенка понгиды не комментируют свои действия и результат действий (по крайней мере, таких данных не встречается). Способность понгид к спонтанному составлению известных им жестов для обозначения новых для них объектов соответствует таковому у ребенка, так же как и «игра словами»: называние знакомых вещей другими символами, себя — другим именем и т.п., при этом обезьяна на уточняющие вопросы отвечает: «это понарошку», «я смеюсь» и т.п. Интересным является использование местоимения «я», которое может рассматриваться не как реальное выделение внутреннего Я, а как замена имени, что встречается и у детей в раннем возрасте. Известно, что у ребенка настоящее Я появляется только к трем годам, и в истории человечества оно тоже появилось не сразу (представители племен, находящихся на первобытной стадии развития сознания, не имеют такой структуры и называют себя по имени и в третьем лице

Кроме того, о предпосылках развития символизации свидетельствует способность понгид к узнаванию объектов по фотографиям, рисункам, схемам, а также способность к соотнесению количества с его символическим обозначением (цифрой). В экспериментах, описанных С. Бойзен, К. Мирофутси, шимпанзе не только соотносят количество объектов с цифрой, но и выполняют операции, которые можно интерпретировать как сложение (в пределах четырех), пользуясь цифрами. Способность к соотнесению количества с цифрой (также в пределах четырех) врановыми птицами описана З.А. Зориной и другими исследователями.

Способность к совместной деятельности рассматривается как представление партнеров об общем результате и способность к разделению действий для достижения этого результата. Для этого необходимо представлять намерения друг друга, последствие действия другого и соотносить это с представляемым результатом своих действий. У ребенка во втором полугодии жизни появляется разделение со взрослым действий с предметами (ситуативно-деловое общение). Такого включения других особей в освоение взаимодействия с объектами в онтогенезе антропоидов не отмечается, они остаются на уровне индивидуального действия или освоения действий с объектами по подражанию.

Принципиальное отличие подражания от совместно-разделенной деятельности (как ее удачно обозначил А. Н.Леонтьев) состоит в том, что по подражанию зритель повторяет образец действия, а в совместно-разделенной деятельности оба участника достигают общего результата, выполняя составные части действия. Это свидетельствует о том, что онтогенез овладения способом действия у понгид и ребенка человека различаются (в плане разделения действий между участниками деятельности). Однако высшие животные во взрослом состоянии способны к разделению действий в ситуативной деятельности, способны учитывать намерение других особей и прогнозировать результат их действий (белее подробно данные об этом приводились в предыдущей части пособия). Об этом свидетельствуют также данные экспериментов и наблюдений с передачей информации обезьянами, дельфинами, ластоногими друг другу (с помощью искусственных знаковых средств), способность понгид к намеренному обману при указывании на место запрятывания приманки и т. п. (Д. Гриффин, Д. Мак-Фарленд, З.А. Зорина и И.И. Полетаева и др.).

Элементы самосознания у высших животных изучаются на модели самоузнавания в зеркале, по фотографиям, способности к обозначению символическими средствами своего эмоционального состояния, а также состояния других животных и человека. В основном эти данные касаются понгид. Например, шимпанзе Люси вспоминала и «говорила» о своей любимой заболевшей собаке в ее отсутствие, обозначая знаками, что собаке «больно» (Р.Фоутс). Не менее интересны интерпретации такого поведения понгид, как одевание на себя объектов, намазывание на кожу различных веществ и т. п. Таким образом, по мнению исследователей, эти обезьяны «познают» собственное тело, своеобразно «экспериментируя» с получаемыми чувственными впечатлениями (В. Кёлер, Н.Н. Ладыгина-Котс, Г.Г. Филиппова). У Ф. Паттерсон, Р. и Б. Гарднеров и других исследователей содержатся сообщения о том, что при классификации фотографий понгиды объединяют себя в одну группу с людьми, а не с другими обезьянами (даже их собственного вида). Возможно, эти данные говорят о том, что процесс, аналогичный тому, который в психологии личности у человека называется «идентификация», не только наличествует у понгид, но и имеет сходный с человеческим генезис, сутью которого является сопоставление себя с теми, кто выполняет роль «родителей».

Способность к усвоению готового опыта от других

Способность к усвоению готового опыта с помощью других особей основана на подражании и широко распространена у высших животных. Как известно, особенно высоко развито подражание у высших обезьян, что также обсуждалось выше. В сравнительном плане подражание и его преобразование в новую форму овладения опытом — освоение готовых способов действия и знаний — обсуждается в работах Н. Н. Ладыгиной-Котс и ее последователей и в отечественной психологии развития, а в зарубежной психологии является специальным предметом исследования в русле теории социального научения

Б многочисленных исследованиях установлено, что высшие обезьяны широко используют подражание (как непосредственное, так и отсроченное) в освоении не только действий с объектами, но и в использовании средств общения, в том числе и искусственных. В настоящее время известно, что самки шимпанзе и орангутанов показывают детенышам и поправляют их действия с объектами (например, разбивание орехов) и даже обучают их использованию знаков Амслена (Р. Фоутс). Обученные искусственным языкам-посредникам понгиды способны воспринимать информацию без наличия реальных объектов, правильно ее потом использовать и даже передавать другим обезьянам (также владеющим этими знаковыми средствами) (Р. Савидж-Румбо, Р. Фоутс и др.).

Все эти данные говорят о том, что необходимы тщательные экспериментальные исследования и их подробный анализ для выявления качественных отличий в освоении опыта высшими животными и ребенком человека. В настоящее время достаточно ясно то, что человеческий ребенок очень рано, еще на ранних этапах развития сенсомоторного интеллекта, включает взрослого и образцы его действия в освоение мира и в дальнейшем полностью переходит на усвоение готовых способов действия и знаний, используя для этого не демонстрацию самого действия, а отчужденную и представленную в речевой форме операцию (а затем и знания вообще). В отечественной психологии развития, основанной Л.С. Выготским, эта линия онтогенеза ребенка хорошо изучена и теоретически обоснована.