Текст десяти заповедей по Синодальному переводу Библии

1. Я Господь, Бог твой; да не будет у тебя других богов пред лицом Моим.

2. Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, что на земле внизу, и что в воде ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им; ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвёртого [рода], ненавидящих Меня, и творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои.

3. Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно; ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно.

4. Помни день субботний, чтобы святить его. Шесть дней работай, и делай всякие дела твои; а день седьмый — суббота Господу, Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни скот твой, ни пришлец, который в жилищах твоих. Ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них; а в день седьмый почил. Посему благословил Господь день субботний и освятил его.

5. Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе.

6. Не убивай.

7. Не прелюбодействуй.

8. Не кради.

9. Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего.

10. Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего.

Именно книге, которая соборна, в цивилизации принадлежит особая роль в процессе превращения хаоса в космос, в сохранении социальной памяти и начале «строительства царства Божьего на земле». С точки зрения общей теории коммуникации перед нами одна из первоначальных форм существования и распространения семантической информации, предназначенных для восприятия общественным сознанием.

В этом плане книга будет и двоесущна, ибо содержит Божественную «волю», но передает ее словами человеческими и обращена к человеку. Она и подобна мифологическому Янусу, ибо один «лик» ее обращен в прошлое, а другой в будущее, и именно она является узлом времени, когда пытается не только заниматься человеков е дением (познанием человека через призму его «завета» с Богом), но и человековед е нием (воспитанием человека). Воспитательная и прогностическая функции книги сохраняются до настоящего времени (М. Н. Куфаев).

Здесь же мы видим зарождение представления о книге как диалектическом единстве:

1. содержания (социально значимой информации),

2. семиотической сферы (язык, жанр)

3. материальной формы (скрижали – луах, свиток – сефер).

Это видно и по структуре «заветов».

Сама аббревиатура «Ветхого Завета» Танах (ТаНаХ) указывает на три части (Тора невиим ве кетубим):

1. собственно Тора (Учение, Закон),

2. Невиим (Пророки)

3. Кетубим (Писания):

Закон – Прорицание как предупреждение – варианты решения конкретных проблем.

Новый Завет также содержит Истину (Евангелия), историю распространения Истины (Деяния апостолов) и рассмотрение конкретных проблем, порождаемых «новым знанием». Ветхий Завет «прочитывается», естественно, сквозь призму «истины» Христа[63].

Фактически здесь закладывается и представление о «литературе».

Как и в античной (римской) культуре, литература – это написанное, запечатленное, т. е. попавшее на скрижали истории, являющееся основой образованности и учености, она есть универсальная и единая для всех подборка текстов, «канон».

Библия становится и образцом «книги» как таковой, ибо ей подражают, но и основой последующей «литературы». Она являет собой нерасчлененный текст, в рамках которого, с современной точки зрения, экклектически слиты самые разнообразные жанры (проза, поэзия, философия, право и т. д.), но именно это позволяет ей иметь множество социально полезных функций: информационно-коммуникативную как универсальную и изначальную, эстетическую, этическую, познавательную (зарождается энциклопедизм как круг необходимого и самодостаточного «знания»), идеологическую. Ее комментируют, ее сюжеты активно используются и даже становятся основой для множества жанров, они лежат в основе этических представлений и служат им иллюстрациями, дают начало правовым, политическим и другим представлениям или, по крайней мере, обосновывают их легитимность и важность.

Складывается и то, что можно назвать книжным мировидением.

Эмпирическое бытие и Божественный текст соотносились таким образом, что не слово описывало жизнь, а весь мир становился «иллюстрацией» к Тексту.

Книга книг становится фундаментальной основой бытия и культуры, средоточием всех духовных сил человека иудейской «древности» и «христианского» средневековья. Появляется благоговейное отношение к книге как святыне. Даже не «мудрость», а сама книжная «плоть» стала восприниматься как святыня: «сын человеческий, накорми чрево твое и наполни утробу твою сим свитком, который я даю тебе» (Иез 3:3).

«Физиологическая» связь человека с книгой («поглощение книги») становится символом проникновения в Божественную тайну. Вера в сакральный смысл букв (например, альфы и омеги: «Я есмь Альфа и Омега» – Апок 1:10; 21:5), символика чисел составляют основу ритмической структуры текста: семь чаш, семь звезд в руке творца и т. п. Появляется новый тип интеллектуала-книжника.

Все это предопределило расцвет литературы и книжной культуры, немыслимый в более ранний период античности.

История

Сама «литература» в этом плане неминуемо «безбожна», ибо существует в «безбожный», «исторический» период, который начался после Грехопадения и должен завершиться «возвращением в Эдем», но пытается преодолеть эту «безбожность».

Это время, когда человек лишен возможности непосредственного общения с Богом и может выжить, лишь следуя его «воле», т. е. тем базовым культурообразующим идеям, которые выработаны на заре цивилизации.

История – это время жизни «по слову», т. е. в итоге по тем рецептам, которые транслирует «литература».

Отсюда особая значимость «литературы» как учебной «дисциплины». Если литература занята другими проблемами и сюжетами, она от Дьявола. Таковы, с точки зрения средневекового христианина, мусульманские, языческие, еретические и прочие сочинения.

Отклонение от «истины» приводит вообще к «вавилонизму», т. е. потери возможности для людей общаться друг с другом. Конкретные сочинения, образующие «литературу», становятся либо «текстом в тексте», либо «текстом о тексте», т. е. начинает складываться то феноменальное явление, которое М. М. Бахтин (уже в свое время и в связи с другими проблемами) называл «полифонизмом» текста и определил как соприсутствие в тексте нескольких «голосов».

Можно говорить и о зарождении функциональной знаковой системы «автор – книга – читатель» со всеми ее закономерностями, содержательными и формальными, что, разумеется, придавало дополнительный импульс развитию письменности и складыванию книжного дела как системы. Специфика этой системы обусловлена сложностью («богодухновенностью») текста, понять который помогают читателям так называемые «книжники» (соферим, грамматевс, номикос, номодидаскалос). Они же – истинные хранители Моисеева закона (Втор. 4:2; Езд. 7:6; Мф. 22:35; Лк. 7:30; 10:25;11:45–46 и др.).

Специфика восприятия текста

Ближневосточная культура имеет дело со сложной и длительной традицией создания и проведения через века универсального синкретического текста, который бы:

1) демонстрировал живучесть традиции;

2) поддерживал авторитет «золотого века»;

3) соблазнял возможностью скорого (в течение одного-двух поколений) возвращения в «первобытное» состояние как первозданное, первосозданное;

4) объединял в одном семантическом пространстве весь необходимый для существования и выживания комплекс социальных, политических, юридических и этических идей;

5) был художественно привлекателен, «читабелен», давал эстетическое наслаждение.

Такой текст понять рационально (как набор «общественно-полезных» фактов) невозможно. Тора и Танах внешне эклектичны и читать их «всуе» (на досуге) невозможно. Поэтому уже древнееврейская культура предлагает особый метод «прочтения» его – вживание, т. е. понимание «изнутри» путем следования некоей «истине». Это возможно только коллективно, через эмоциональную связь людей и поколений. Именно этот метод лежит в основе и христианской герменевтики [64].

Библейский текст, независимо от того, что перед нами – иудейский вариант или христианский, является синтезом трех необходимых для существования культуры «начал»

1. онтологического (рассмотрение проблем происхождения мира и смысла его существования через призму взаимоотношений Человека и Бога),

2. аксиологического (набор представлений о философии истории, педагогических, правовых, политических и других идей)

3. гносеологического (основы будущих герменевтики, экзегетики, литературы и т. д.).

Это видно и из различных наименований библейского комплекса:

1. онтология представлена понятием «Священное Писание»[65],

2. аксиология – выражением «Закон»,

3. гносеология самим словом «Библия» («Книги» как «чтение»).

Библия становится источником необходимых ценностей и предлагает методы прочтения предельно насыщенных философски текстов («постижение истины»).

Создается и необходимая основа для расширения значения и сферы применения базового текста цивилизации.

На основе Торы возникает христианское Священное Писание как Мегатекст, необходимо нуждающийся в «Священном Предании» как Метатексте, т. е Тексте метарегиона («Христианского мира» или «Европы»)[66].

Таким образом, мы видим, что Библия не только продукт мировой культуры, но и феномен, рождающий, творящий и транслирующий культуру во времени и пространстве. Возможно, и есть определенная доля правды в представлении о том, что «книга есть, так же, как и литература, язык, религия… особая форма идеологии» (И. В. Новосадский).

Энциклопедизм

Библия – энциклопедия европейской и, в какой-то мере, даже всей человеческой цивилизации[67], ибо она впитала в себя не только средиземноморско-ближневосточную «мудрость», но и «мудрость» халдейскую и индийскую, и оказала мощное воздействие на культуры американские, африканские, австралийские, мусульманские и, в настоящее время, на восточноазиатские и прочие.

Она до сих пор является узлом, в котором оказались стянуты древность и современность, прошлое, настоящее и будущее. Из нее вышли не только различные религии, но и различные науки.

И поэтому интерес к ней не угаснет, пока будет существовать человечество. Естественно, что интерес этот у разных народов и в разные времена разный.

Исследования Библии в настоящее время идут несколькими путями.

1. Библия изучается как источник по истории еврейского народа.

2. Зародившаяся более века назад традиция изучения Библии как литературы дала толчок дидактическому направлению, в течение многих десятилетий основы христианства преподавались в духовных школах, лицеях, гимназиях, ее рассматривают как пособие для христианских миссионеров.

3. Библия всегда рассматривалась здесь исключительно как религиозный текст.

4. Наконец, все больше и больше исследователей изучают Библию, по выражению Джорджа Оруэла, переодетую в «пиджачный костюм», т. е. как источник и методологическую базу многих современных представлений и рецептов.

5. Есть даже библиопоклонение как «религиозно-фетишистское толкование, отношение и использование Библии»[68].

6. Пожалуй, именно в советской исторической и религиоведческой науках впервые, и в этом, думается, все же немалая заслуга марксизма, в связи с Библией рассматривается широкий комплекс исторических, филологических, философских, религиоведческих, юридических и социологических проблем.

В действительности же значение Библии не исчерпывается только ее культурной значимостью или ролью в истории религии и церкви. Библию можно рассматривать и как действующий Текст в истории Западной цивилизации (особенно в ИСВ), продолжающий играть важнейшую роль в современной истории и культуре человечества.

До сих пор в европейской культуре существуют и борются различные трактовки Библии, что в определенной степени свидетельствует о сохраняющихся культурных разломах внутри цивилизации.

Прежде всего, надо отметить наличие ее различных переводов.

1. Это еврейско-иудейский акцент на Торе (Пятикнижии Моисеевом) с игнорированием новозаветных сочинений,

2. опора католицизма на канонизированный в рамках патристики перевод Иеронима Блаженного («Вульгата»),

3. ее модернизация протестантами (особенно лютеровский перевод) и акцент в православии на древнегреческом варианте (Септуагинта).

4. Есть смысл учитывать и попытки дезавуировать библейский текст в целом, объявив его набором нелепостей (просветительская и марксистская трактовка).

По сути, лишь во второй половине прошлого столетия окончательно и зримо оформился своего рода срединный подход, когда с позиций складывающегося религиоведения, Библию стали изучать не только как священный, но и как своего рода социальный и правовой текст. Библия изучается как источник по истории еврейского народа. Констатируется, что многие истоки западной цивилизации коренятся в иудаизме[69] и, прежде всего, в Торе. Именно в ней в виде религиозных догматов сформулированы базовые идеи христианско – европейской цивилизации (Бог, креационизм, провиденциализм, Завет, Первородный Грех, Страшный Суд и др.), программирующие и корректирующие ее развитие во времени и пространстве. Здесь же, как уже говорилось, систематизирована и приведена в соответствие с религиозной проблематикой терминологическая номенклатура, взятая, конечно, не только из ближневосточной, но и из греческой и римской культур. Если евреи дали «совесть Запада», то эстафету у них перенимают христиане, ибо «вся история есть евангелие» (Новалис).

Даже один этот не иссякающий интерес к книге мог бы позволить сказать, что Библия все еще является в истории человечества, так сказать, «действующим документом».

Однако, дело в действительности в большем. Есть смысл обратить внимание на то, что в истории различных цивилизаций неоднократно встречаются тексты, значение которых не ограничивается только временем их создания или какими-то культурными особенностями. По сути, таковы все Священные тексты (Библия, Коран, Трипитака).

Однако встречаются и тексты, так сказать, менее высокого ранга, например, Вели́кая ха́ртия во́льностей (Magna Charta Libertatum или The Great Charter). Это грамота, подписанная английским королем Иоанном Безземельным 15 июня 1215 г. Она создана на основе феодальных традиций, о соблюдении которых идёт речь во многих ее статьях, и фактически представляла собой договор короля с оппозицией (в основном церковно-баронской), которой гарантировалось соблюдение определённых прав и привилегий свободных сословий: церкви, баронов и купцов. Хартия получила название Великой, поскольку отвечала на обширный перечень требований о гарантиях прав и свобод. Большая часть статей посвящена установлению законности, правопорядка и гарантиям личных прав населения в рамках «общего права». Именно эти статьи хартии придали ей в дальнейшем силу конституционного документа и значение манифеста «прав человека и гражданина» (такую трактовку хартия получила в эпоху английской революции). Великая хартия вольностей стала в последующем (наряду с Хабеас корпус акт, Биллем о правах 1689 и Актом о престолонаследии 1701) одним из основополагающих конституционных актов Англии.

Библия и сегодня остается одной из самых популярных книг. Это даже не популярность, а постоянная востребованность. Европа все еще не видит альтернативы Библии и Корану, хотя и воспринимает их часто только как «священные» тексты. Это связано и с тем, что Библия оказала огромнейшее влияние на всю европейскую культуру, практически выросшую на библейских идеях. Уберите эти идеи из европейской культуры и она просто не сможет развиваться дальше.

Именно в библейском тексте появилась первая сформировавшаяся модель культуры,

Дата добавления: 2014-01-05