Блок лекций 10 страница

Один из эпизотов... эпизодов наших дискуссий, это 1955 год, когда начал в университете работать семинар (смешной семинар, с массой очень интересных вещей, я о них сейчас расскажу немножко), между Мерабом Константиновичем и мной возник спор, который оказался очень важным в дальнейшем развитии.

Я там делал доклад, на этом семинаре, и пытался различать познающее мышление и не познающее, другое мышление. Мераб Константинович говорит: "Чего это вы делаете? Мышление - оно всегда познающее". Вот то, с чем я согласиться не могу. Поскольку, если мы положили мышление, отделив от познания, то мы должны понимать, что есть мышление познающее, в частности научно-исследовательское, есть мышление проектировочное, и это другой тип мышления, есть мышление программирующее, и это третий тип мышления. И мышлений вообще много разных. И надо теперь строить типологию мышлений, задав это как единую субстанцию, и описывать порознь.

И я так понимаю, что сегодня это одна из важнейших наших проблем и задач, и вообще - в нашей советской науке и культуре, поскольку мы понимаем, что надо поднимать архитектуру, градостроительство и много чего, а для этого надо прежде всего иметь представления о проектирующем, или проектном мышлении, программирующем мышлении, мышлении, в котором принимаются оргуправленческие решения, и надо задавать вот эту типологию.

* Георгий Петрович, это разные функции мышления, или они сами по себе субстанциально разные?

Это разные фрагменты системы мышления. Они структурно разные, или системно разные. Их надо описывать как разные системы, - вот, что очень важно. Это не есть функции одного единого мышления, - это есть разные типы, организации.

* И стили.

Чего?

* Типы?

Организации мышления. Стиль - есть человек тот или другой, а это есть типы мышления, то есть... В отличие от декартовского представления о единой субстанции мышления, я сегодня могу утверждать: есть много разных по своему субстанциальному составу мышлений. И это разные мышления. Есть сложный популятивный, как я говорю, мир мышления. И это родилось вот, казалось бы, из такой маленькой дискуссии, или взаимонепонимания, или оппозиции, спора, но оказалось невероятно важным о принципиальным.

* У Вас предрасположенность к такому типу мышления...

Так Вы же психологист. Вы же думаете, что мышление - это как шелковая нить, которую выпускает гусеница. "Предрасположенность у вас". Да нет, говорю я!

Вы думаете, что это Вы мыслите, а это ведь - заблуждение. У человека нет мысли как таковой. Ну, если сказать грубо, у него есть моча, поэтому он может писать. Но мышлением писать нельзя. Поскольку нету в человеке мышления. Не выпускается это. Мышление есть система культуры, которая заимствуется, принимается. И вопрос весь в том, какой тип мышления принимается. Как это мышление, которое заимствуется, или интериоризуется, как говорят психологи, - какую структуру имеет этот тип заимствованного Вами мышления.

И в этом смысле Вы очень точны: тот кто не мыслит точно по норме, тот вообще не мыслит.

* Т.е. человек едет по "резьбе" какой-то мировой или не по резьбе.

Совершенно точно.

* (женск.) А человек может совмещать разные типы мышления?

Может! может. Но, обратите внимание, вот я наблюдал это за одним американцем. Он эмигрировал из России, ему было уже довольно много, потом жил в Австрии, потом переехал в Соединенные Штаты. Значит, он русский, немецкий, английский - свободно. Но у него очень странно, поскольку это все для него не вторые языки, а всё как бы родные языки.

Вот он вел дискуссию у нас здесь, в Москве... Понимаете, вот с ним разговаривает русский - он работает быстро, четко. Немец включился в дискуссию - он застывает, останавливается и как бы видно у него там в голове - раз, - щелкнуло. Он сменил...

* Пластинку (женск.)

Совершенно верно - сменил пластинку: задержка, потом он так же свободно, быстро работает. Американец стал говорить, он опять - остолбенел, снова - щелк, - снова сменил пластинку... Да. Человек может иметь несколько мышлений, но он должен четко осознавать это и понимать - вот есть одно, и он здесь познает; вот он хочет проектировать, - он должен сменить пластинку, включить другое мышление, другие структуры. И только при этих условиях, утверждаю я, человек мыслит и может мыслить. А если у него такого осознания, или метаплана, или метаорганизации нет, и он начинает при познании лепить логические формы проектного мышления, или наоборот, то ничего не бывает - это не мышление, он пролетел, как Вы сказали, мимо резьбы.

* А вот так: если мышление - это резьба, то творчество - это не мышление? - вот.

Вот такой вопрос! Но это надо обсуждать особо. Уважаемые коллеги. Творчество - есть фантом. Когда Вы его начинаете анализировать, то оказывается, что это есть, с одной стороны, психологический склад или стиль человека: творить может только человек раскованный и свободный, тот, который имеет окаянство соответствующее; и это попадает туда, и это есть условие творчества. Дальше. Если творчество идет в мышлении, у него должны быть специальные структуры поискового мышления, как особого типа. Он должен их либо сам наработать, либо усвоить и взять с какого-то образца или предмета.

* Ну так он может это сам наработать?

Абстрактно говоря, да! А реально - нет.

* Что же источник творчества - человек или культура?

Всегда культура! Чего источник человек? Что Вы, - человек есть материал-носитель, над которым человек может сам работать. Если он себя изготовляет и делает, формирует у себя определенные типы мышления, - как правило, они берутся по образцам, то есть одни нарабатывают, а другие присваивают.

Но может быть и такой случай, когда человек разрабатывает новые логические формы мышления - он тогда выступает как логик и методолог; потом он это интериоризирует, а потом он это применяет: сначала должен на себя это ведро одеть, а потом с него считывать. А творчества как такового нету - это фантом.

Есть разные качества личности, есть разные качества культуры, в частности, вот этих вот языковых структур, или семиотических в более общем виде. Есть определенная привязанность к определенному типу мышления как субстанции... И это все есть моменты творчества. А кроме того нужна еще социальная оппозиция. Ну зачем Вы будете творить, если Вы знаете, что Вы как инженер, или ученый ни стране, ни народу не нужны. Ну зачем? Какое может быть творчество? Понос может быть, а творчества не может быть. (пауза)

Так!

* (короткая реплика)

Ну Вы поймите простую вещь. Вот в этом смысле мы все, и я в том числе, принадлежу к людям, которые писали в стол всю свою жизнь. Да. Но теперь, обратите внимание, вот я это наблюдал на Зиновьеве, очень красиво. Да, он писал в стол, но тогда ведь у него должно было быть такое самомнение, которое компенсировало неприятие социальных структур общества - непринятие его этими структурами. На нем очень это красиво все прошлось. Он последние годы, пока жил еще здесь, он уже не принимал никакого обсуждения, никакой критики, а, следовательно, потерял вот этот момент творческой активности, поскольку, чтобы сохраниться как индивиду, ему надо было наплевать на мнение всего общества. Ну и поскольку он это делал открыто, постольку его философское общество и выплюнуло из страны, и отправило его туда, в эмиграцию. Не советская власть его отправила в эмиграцию. Советская власть его хотела здесь держать, а коллеги выплюнули его, поскольку он был чересчур умный, падло. Вот ведь в чем принцип этой коммунальности. А он не мог быть иначе, потому, что он действительно умный, а профсоюз этого не терпит.

* Вы сказали вначале, что ошибки играют большую творческую и созидательную роль... А сейчас Вы концепцию, что мышление мыслит правильно. Здесь какое-то противоречие, или что?

Нет. Нету противоречия, поскольку мне очень важно (и это следующий тезис), что мышление представляет собой совокупность разных мышлений. Популятивное целое, где каждый тип находится на своем месте в этом многообразии и сообществе мышлений.

Поэтому, чтобы мыслить надо, как я только что рассказал, менять пластинки. Иметь большой запас пластинок, и их снимать, ставить другие, и каждый раз гибко менять эти ориентации. И вы каждый раз мыслите правильно, а произвол ваш и свобода выбора состоит в том, какие пластинки вы выбираете, и когда вы ошиблись, на сколько вы быстро меняете, то есть на сколько вы пластичны в поиске, то есть освоили режим поискового мышления. Это совершенно особый тип мышления, когда человек пробует, и все время как бы играется... с объектом, со знаковыми системами... Для этого он должен иметь большой набор возможных вариантов работы, возможных вариантов средств, и это должно быть в поле его осознания. Так бы я это объяснял.

Так что вроде я - на своей колее, ошибок в утверждениях, как мне кажется, пока не сделал, и противоречий у меня нет. У меня другая модель и другая онтология.

* Можно вопрос, Георгий Петрович?

Да.

* Правильно ли я понял, что существует некоторый набор элементов мышления и есть устойчивые комбинации...

Подождите, подождите. Не только элементов. Вроде мы сейчас обсуждаем другое. С элементами Вы правы - это средства. Но есть много систем разных мышлений.

* Я хотел сказать вот что...

...Нет ряда!..

*...периодическая таблица. Некоторые простейшие элементы, у которых есть устойчивые сочетания дающие типы мышления, и неустойчивые, дающие отсутствие мышления!

Я Вас понял. Но я не могу принять Вашей аналогии. Я говорю не о элементах, которые собираются в соединения. Я говорю о системах мышления, которые Вы принимаете, Вы в них входите. И в этом смысле вот сейчас, последние 10-15 лет мы работаем здесь обязательно в паре понятий "рамка" и "ядро".

Зачем нам нужно понятие рамки? Для нас человек входит в определенную систему мышления, система мышления им овладевает и он становится носителем этой системы мышления. И он здесь не свободен. Он ничего не может менять. Он либо работает по вот этим Вашим связкам и правилам, и очень четко придерживается их (тогда он мыслит). Когда у него меняется тип объекта, он должен иметь систему регуляции, которая дает ему сигнал, что тип объекта сменился и надо менять систему мышления. Тогда он включает другую систему, и опять работает в ее рамках.

Но Вы правы, конечно, и в другом варианте трактовки: есть ядра, то есть то, вокруг чего собираются элементы: средства определенные, процессы и т.д. Хотя это все не так просто, как в химии. Там куда сложнее, и мы имеем дело с более сложными образованиями, которые собирают духовную структуру мышления из элементов.

[Если я это понятно сказал, то мы, вроде бы, говорим об одном и том же. - добавлено ЛПЩ]

* Вот вы сказали, что логика фиксирует правила...

[По Канту. - добавлено ЛПЩ]

* А по-вашему?

[Видите ли, наш кружок прошел очень сложную эволюцию, и здесь очень важна периодизация. Одна из моих следующих лекций, по-моему 11-го апреля, будет об этой периодизации. Я не случайно говорил насчет ошибки. На преодоление ошибочного допущения уходит 10-15-20 лет. Поэтому надо сделать ошибку, потом преодолевать ее 20 лет, преодолеть, выйти на другие представления - и все это происходит революционным образом, т.е. мы должны осознать, что старые парадигмы не работают. Есть такая книжка Томаса Куна "Структура научных революций". Очень вам рекомендую, поскольку это одна из очень точных и глубоких философских книг второй половины нашего века. Происходит такое осознание, смена парадигмы. Поэтому, когда мы работали с философским факультетом, студенты игрались в такие игры: а вы в каком предмете работаете? И пока человек не ответит, в каком предмете, с ним просто не разговаривают, третируют как половую щетку. Я понятно отвечаю?

Итак, про что вы спрашиваете? В первый период мы принимали это фундаментально допущение... - добавлено ЛПЩ]

* Я задавал вопрос на понимание: ведь эти правила и принципы мышления - они ведь как бы отражают что-то, какое-то свойство мира?

[Неправильный вопрос, хотя я и понимаю его основания. Здесь надо что различить? Одно дело - если вы обсуждаете работу мыслящего человека. Это один объект, и он идет по ведомству "человек и работа его сознания", "теория сознания". Если же вы обсуждаете мышление, то вы должны перейти совсем в другой метод и обсуждать другие вопросы. И это опять-таки нетрадиционно - поэтому я должен делать следующий шаг.

Один из важнейших результатов последующего периода, 60-е годы - начало 70-х, - это различение мышления как субстанции и сознания.

Я понятно сейчас говорю? Вроде бы надо спрашивать, как устроено сознание, и разрабатывать теорию сознания как таковую, и это совершенно особая дисциплина. Сначала надо строить философию сознания, потом науку о нем, если она возможна. Но это то, чем я не занимаюсь, и я там мало что понимаю. А вот мышление - это про субстанцию, про особую субстанцию. Это совсем про другое. Вот что мне важно различить. - добавлено ЛПЩ]

* А правила и принципы?

[О! Хороший вопрос. Я-то лично двигаюсь по содержанию, такая у меня привычка и такой у меня стиль. Поэтому когда мне говорят: "Есть такая наука - формальная логика, и она дает правила для руководства ума", - я говорю: "Зачем это, уважаемые коллеги?". Это нужно людям рассудочным и посредственным, которые не мыслят. Они будут делать вид, что они мыслят, а человек, который живет в содержании, рассуждает и мыслит по законам содержания, говорю я. Но при этом выясняется, что существуют ситуации, когда надо знать правила, по которым строится мысль, и все проверять относительно таких правил. Это ситуации, когда вы выходите в область нового и не знаете, какое там содержание. Мы же к содержанию должны еще прорваться. И теперь представьте себе, что мы ставим проблему, которая лежит за пределами известного, и надо двигаться, надо организовать работу, ибо если двигаться неорганизованно, то мышления нет.

А если я содержания не знаю и тема мне лично и коллективу неизвестна, то как же организовывать мышление? И вот тут начинают работать эти правила для руководства ума, или формальные логические принципы. Тогда оказывается, что я с их помощью могу понимать, могу сортировать все с точки зрения этих правил, а если человек, рассуждающий в моем присутствии о неизвестной нам обоим теме, начинает нарушать логические правила, то я говорю: "Слушай, друг, иди-ка ты учиться в первый класс!". Я могу дать оценку ситуации - вот они зачем нужны. - добавлено ЛПЩ ]

* В этом пункте критерий правильности что определяет?

[Наличные логические знания. Знания. Причем эти знания могут быть формальными, а могут быть интуитивными. Вот я сейчас не знаю, как я вынимаю из себя эти знания, но работаю я - это я знаю твердо - таким образом: я слушаю человека и смотрю, соблюдает он правила логические, или правила по организации мышления, или нет. Если не соблюдает, то мне с ним уже неинтересно. Вы можете конечно закинуть удочку и вытащить рыбу, но в основном будете вынимать галоши, старые и рваные. - добавлено ЛПЩ ]

* А интуицию как вы в этом контексте определите?

[Как определить интуицию? А вот интуиция - это когда не знаю, на каком основании, но говорю: неправильно рассуждаете, ошибку делаете. Вот, что такое интуиция. Слышу и говорю: ошиблись, коллега. И все тут. Вот так по простому. - добавлено ЛПЩ ]

* Вы все о методологических проблемах рассуждаете - деятельность и логика, мышление и логика, какое соотношение... А я хочу спросить о соотношении истинного и ложного в мышлении... А это традиционно связано... Как вы к этому относитесь?

[Да, традиционно они связаны, но мы к этому относимся отрицательно. Мы считаем, что это выкрутасы людей, которые имеют соответствующие институты логики в своей стране и могут удовлетворять любопытство за казенный счет, а вроде бы в деле это все ни к чему. И вот тут-то все вроде бы оборачивается: люди, имеющие опыт мышления, становятся носителями этих правил, претендующих на достижение истинности. Ну вот мне постоянно приходится работать в такой ситуации, когда я провожу игры. В первые два-три дня люди обычно еще спорят, приходится им доказывать, объяснять, демонстрировать. После третьего дня они перестают спорить, потому что оказывается, что я не промахиваюсь. Возникают человеческие отношения доверия, и, если я, скажем, говорю: извините, ошиблись, - то никто не спорит, считают, что "заяц трепаться зря не будет". - добавлено ЛПЩ]

* Вот вы говорите, что субстанция мышления не зависит от человека...

[Так нам понадобилось сказать: что мы должны рассматривать мышление как субстанцию и строить соответствующее знание - теорию мышления как знания об особой субстанции. Так мы сказали, и это фундаментальное допущение. В этой логике мы строили все свои исследования и разработки. - добавлено ЛПЩ ]

* Т.е. это добавилось к пониманию сущности мышления...

[Да, и если вы набрались окаянства и ставите своей индивидуальной целью и задачей развитие или трансформацию, изменение субстанции мышления, то вы начинаете это делать, и вам нужна искусственно-техническая картина мышления, искусственно-техническая онтология, дающая возможность это менять, строить новые формы и содержания. - добавлено ЛПЩ ]

* Но вы вот говорите "развивать" - разве это не творчество? Ведь это сознательно...

[Это? Нет, какое же это творчество, к чертовой матери? Это не творчество, а профессиональная работа специалиста, узкого специалиста высокого класса. Хотя это тоже проблема, поскольку я всегда стоял на том, что узкий специалист в области мышления является широким специалистом, ибо он может обсуждать все. Если он знает как строится мышление, он может приходить на любое научное заседание или собрание, ничего не зная о предметном содержании обсуждения, и будет очень точно говорить, для себя и публично, что правильно и что неправильно и где научное сообщество делает ошибку.

Когда я был молодой - лет так сорока, - я очень любил играться в эту игру: приходить в институт физхимии или химфизики, сидеть там на заседании, осваивать содержание и вместе с тем отвечать им на вопросы, что у них правильно, что у них неправильно, или выходить с такими заявлениями. Молодой был, с гонором, и тешил себя глупостью, но получалось на большой палец, оказывается.

В этом смысле специалист в области мышления - универсал для любой предметной области, если в нем "снят" опыт мыслительной работы. Но это уже выступает как его личное индивидуально качество, хотя оно таковым и не является - оно наработано. Но если вы хотите называть это творчеством, то назовите творчеством - какая разница! - добавлено ЛПЩ ]

*...

[Это мой личный профессионализм. А творчество - это если я творческий; если же я не творческий, то и не будет тут никакого творчества. Даже если я придумаю какие-то новые формы и что-то сделаю. Это просто разные совершенно аспекты, ортогональные друг другу, - нельзя с одного на другое переходить. Вот и все. - добавлено ЛПЩ]

* Можно ли так понять, что мышление как культурная субстанция существует всегда, а ММК дало о нем представление как о чем то верховном, ну, например, как о силе тяготения.

[Красиво говорите! Сначала по первой части. Вроде бы да, и в этом смысле у меня были очень сложные дискуссии в 50-х - 60-х годах с Алексеем Николаевичем Леонтьевым, и он, вроде бы поняв то, на чем я настаиваю, дал этому очень красивую форму и сказал: ага! - я понял, мышление - это как такой поток, который приходит в человеческую голову, проходит через нее, может, остается немножко в голове, но, в общем, выходит из нее немного модернизированный и движется дальше. Так оно и есть, я на этом и стою. Мышление движется, захватывая иногда наши головы и нас самих, наполняя наши головы содержанием и немножко само трансформируясь в разных головах. И вот теперь, когда оно из разных голов выходит и сливается опять в единый поток субстанции мышления, мы можем говорить, что мы внесли некоторые изменения и даже были творческими, черт подери! Да, вы совершенно правильно поняли.

И в этом смысле ММК поставил своей задачей выявить мышление, принципы и законы его развития, исторического изменения, в частности принципы работы мышления при решении той или иной задачи. Одним словом, построить теорию мышления - добавлено ЛПЩ]

*... получается, что мышление - это некое поле...

[Нет, говорю я, не поле - и это принципиально, - а особая субстанция, которая требует специального и особого представления, системного. Я неоднократно описывал категорию системы, в которой мы работаем. Она очень сложна, содержит пять планов описания. Поле - это нечто совсем другое.

Ведь вот что в этом смысле интересно: у Декарта ведь мышление - субстанция, но не протяженная, и это единственное отличие. А я бы даже сказал, что оно и протяженное, поскольку мы описываем его и в пространственных схемах, а следовательно, поскольку мы эту форму - по принципу содержательной формы - можем накладывать на него, оно и пространственно. Вы же знаете, что материя организована в пространстве тоже только потому, что у вас есть пространственные схемы и они так организованы. Если вы мышление описываете в пространственно-организованных схемах, то у вас и мышление будет протяженным и пространственным. Но это не поле - добавлено ЛПЩ].

Лекция 5.

11.05.89

[Тема лекции, которую я должен прочитать сегодня, звучит так: "Основные вехи становления - добавлено ЛПЩ] концепции Московского методологического кружка или концепции системомыследеятельностной методологии. По сути дела, я уже начал обсуждение этой темы на прошлой лекции и на позапрошлой.

Поскольку обсуждал истоки возникновения деятельностной концепции и её основное противопоставление концепции натуралистической или естественнонаучной. Я сейчас эти два понятия идентифицирую: "натуралистическая или естественнонаучная".

Я говорил о том, что деятельностная концепция прежде всего несет в себе активную позицию индивида. И это очень важно. Но как только мы фиксируем наличие такой установки (или интенции) на активное действие в противоположность научному описанию того, что происходит естественно и само собой, затем возникает вопрос о научных обоснованиях этой деятельностной концепции.

Вроде бы меня могут упрекнуть здесь в противоречиях, но это чисто видимая вещь. Я ведь и не отказываюсь от научной позиции и говорю, что я по природе своей "научник", т.е. человек, сформированный в этой жалкой и подлой в сути своей концепции: научной. Но так есть, и это приходится фиксировать.

Ну и поскольку так было, мы не могли сразу уйти от этой позиции и спустить её в унитаз, поскольку воспитывались на ней и ею жили. Поэтому, естественно, что все родимые пятна этого воспитания проявлялись постоянно. И поэтому, имея такую активную позицию несогласия и активного действия, или перестройки того, что есть, мы затем должны были (в силу своего воспитания) обосновать эту позицию теми же самыми научными методами, которые мы в своей исходной позиции отвергали и считали, ну, мягко говоря, смешными.

И это вроде бы, говорю я, естественный ход, если иметь установку на активное воздействие на людей, которые все в нашей стране живут в этой жалкой, как я сказал, идеологии.

Но как только мы принимаем эту научную установку (я сейчас коротко повторяю то, что я обсуждал более подробно в прошлый и позапрошлый раз), мы должны выделять объект соответствующих научных знаний и представлений, выделять его, или, если говорить откровеннее и резче, конструировать.

И в этом, с моей точки зрения, и состоял основной заход Московского методологического кружка тогда, в начале 50-х годов. У нас была активная позиция, мы были логиками и применяли эту активную позицию прежде всего к логике в определении ее назначения, функций; и трактовали логику (ну, как я сейчас понимаю, с точки зрения европейской традиции - уж совсем некультурно и бессмысленно) как науку. Теперь я понимаю, что это была страшная глупость, но глупость, подтверждаемая многими очень значимыми именами.

Вы знаете, что один... одно из самых крупных произведений Гегеля называлось "Наука логика". И это было (я подробно обсуждал это в прошлый раз) такое заблуждение, или такая грубая ошибка, которая часто много эффективнее и полезней, чем всякая истина.

Гегелю надо было сказать это, разрывая с кантовской традицией, что логика есть наука и должна быть наукой. И мы эту позицию приняли, повторяю еще раз, хотя теперь я понимаю ее некультурный и смешной характер.

Итак, "НАУКА ЛОГИКА". Но тогда надо отвечать на вопрос: что есть объект этой науки? И ответ был: МЫШЛЕНИЕ.

Таким образом, сложилась установка на выделение мышления как объекта этой самой пресловутой "науки логики", и надо было это мышление положить как объект в мир. Именно в мир, я здесь не ошибаюсь. Я сознательно говорю это, и это принципиальный момент. Не просто в знании (как вещь знания или объект знания), а именно как объект, имеющий самостоятельное существование, именно в своей реальности и объективности.

Но кладется это все, и я утверждаю - всегда и везде через соответствующую конструктивную работу. Поэтому надо было теперь это мышление как объект сконструировать, задать его онтологическую картину и положить в мир онтологии.

Для меня это означает (и я потом замкну это еще раз, поэтому обратите на это внимание), что надо было этот объект положить теперь в деятельность или в среду деятельности, в мир деятельности. Сделать его объективным в социокультурном смысле, поскольку предполагать, что мышление есть натуральный объект или порождение природы - а вы понимаете, что когда я говорю об этом, и говорю с большой насмешкой, - то я понимаю, что есть масса очень авторитетных мыслителей, которые и сегодня думают, что материя в ходе своей эволюции и своего развития порождает мышление как свою высшую форму.

Это, на мой взгляд, очень смешно, но масса людей убеждено в том, что это так и происходит. И это подтверждается всей научной традицией, которая доказывает нам, что мыслительные формы рождаются материей и растут на каждом огороде как кочаны капусты.

Ну, что есть, то есть... с этим приходится считаться. Хотя, с моей точки зрения, это есть не что иное, как лапша, которая возникает исторически, а некоторые группы и слои нашего общества поддерживают эту лапшу, поскольку эти предрассудки и догмы оказываются чрезвычайно выгодными. И люди, которые живут в этих предрассудках и догмах - очень удобные люди для всяческой эксплуатации, поскольку они дураки дураками и очень не культурные; и мыслить не могут, поскольку мышление как таковое, вообще отвергают.

Итак, надо было положить мышление, а следовательно, сконструировать онтологическую картину, - и это был первый, важнейший шаг, который был сделан тогда, в начале 50-х годов.

Но сначала это утверждалось идеологически как принцип, а теперь надо было это все реализовать конструктивно и строго научно. Или, во всяком случае, - философски (я бы пока здесь науку и философию не разделял, хотя думаю, что философия - отнюдь не наука, философия есть философия и по своим методам, средствам мыслительной работы - принципиально отличается от науки). И я бы добавил здесь, что отождествление философии с наукой тоже есть одна из тех догм, или мифов, о которых я только что сказал - и тоже очень умный, выгодный миф. Поскольку люди, которые живут в этом мифе, мыслить не могут, и иметь мышление - тоже.

Ибо иметь мышление можно только в том случае, если Вы сознательно и принципиально отводите мышлению соответствующую роль, и понимаете, что мышление есть социокультурное образование - я еще вернусь сейчас к этому - и существует вне материи. Оно не материально в традиционном смысле, хотя есть материал совершенно особого рода.

Но чтобы все это принимать, надо быть недовольным. Надо расходиться с принятыми догмами общества и верить в то, что человеку мышление нужно как мышление.

Итак, был сделан вот этот принципиальный шаг, или сделаны эти утверждения, и дальше началось обоснование их в научной традиции. Может быть точнее - в философской традиции. Поскольку наука ведь не кладет объекты в мир, - это функция философии. И философия для того и нужна, чтобы класть в мир новые объекты.

Потом, когда это сделано, могут налетать ученые и дальше начинать этот объект с разных сторон мерить, описывать, формулировать научные знания и кричать "ку-ка-ре-ку" по этому поводу.

Итак, я останавливаюсь пока на этом принципе, который у меня сформулирован как принцип оппозиции деятельностного подхода и натуралистического или естественнонаучного. И я дальше обсуждаю уже оформление этого деятельностного подхода.

Но прежде, чем я двинусь дальше в такой псевдонаучной или квазинаучной традиции, я должен сделать выводы, непосредственно вытекающие из этого полагания. И тут мне надо задать несколько принципов, которые для меня исключительно важны, и вроде бы в этом и состоит суть концепции Московского методологического кружка, и я бы рискнул утверждать - то, что, собственно, и задавало развитие советской философии в те десятилетия, - тогда, и остаётся до сих пор основными принципами и основным вкладом советской философии в философию мира.

И это действительно то, что во многом отличает нашу философию, во всяком случае в части её, принимающей эти принципы от того, что развивается там, за бугром, и то, что образует классическую историю философских размышлений или философствования. Я буду перечислять эти принципы, и одновременно это есть главные вехи концепции Московского методологического кружка.

Дата добавления: 2014-01-05