Суверенитет и легитимность власти

Психология и институты власти.

Феномен власти, как и любое явление реальной жизни, не является предметом монопольного анализа какой-либо одной науки. Проблема власти рассматривается в политологии, в юриспруденции, в истории и, конечно, в психологии. Предметом психологического анализа являются не властные отношения как таковые, а скорее их субъективные аспекты - восприятие институтов власти, установки по отношению к властным фигурам, адекватность осознания степени зависимости от носителей власти и т. д. Субъективный аспект власти - это готовность и непосредственно активное участие субъектов властных органов и структур в их функционировании. Но, пожалуй, самый интересный вопрос - это проблема психологических механизмов власти: почему люди готовы принимать одну власть, подчиняться одним людям или правилам, но решительно, иногда жертвуя жизнью, отвергают другую? Что дает одним людям власть над другими?

Психология политической власти - это закономерности, механизмы, условия и факторы образования, а также ее функционирования как института. Та или иная власть необходима в любом обществе, и общества без власти так же неизвестны этнографам, как и общества без семьи или без собственности. Властью обладают президент или монарх по отношению к гражданам страны, руководитель по отношению к подчиненным, родители по отношению к ребенку, влюбленные по отношению друг к другу.

Институты власти. Навязывая обществу выгодные для себя законы, экономически господствующий класс вынужден искать какую-либо общенациональную идею, которая прикрыла бы их своекорыстные цели и помогла удержать у власти обслуживающего их интересы лидера. Данное явление актуально и для современной России. Чаще всего власть осуществляется в рамках определенных институтов - государства, армии, семьи, но может существовать и в рамках неформализованных сообществ. Почти каждый человек обладает властью по отношению к какому-то числу других людей, и, одновременно, для каждого из нас существует масса людей, которые могут заставить или убедить нас совершать те или иные поступки, т.е. обладают властью по отношению к нам. При этом власть, допустим, президента или председателя правительства для рядового человека предстает весьма опосредованной и может вообще не замечаться, в то время как власть непосредственного начальника, безусловно, осознается является фактором, определяющим повседневную жизнь человека. В целом с позиции политической психологии можно сказать, что властные отношения можно представить схематично определив субъекты, объекты, движущие механизмы взаимосвязи, представляется возможным раскрыть психологические характеристики политической власти;

- Власть как распорядительно-исполнительские отношения. Власть по своей сути представляет одну из сторон неравенства в отношениях субъектов политики, в которых легитимно имеет место господство и подчинение, независимо от того, идет ли речь об отдельных индивидах, группах людей, классах, нациях или народах. Власть позволяет обладающим ею осуществлять свою волю, оказывать решающее воздействие на подчиненных и таким путем добиваться собственной цели. Власть необходима в любом обществе. Власть - это право, которым наделен социальный субъект - человек, структура в обществе в силу своего социального статуса в обществе или в его институте. Было бы неверно считать, что власть сосредоточена на высших этажах общества или государства. Она распределена по всем уровням социальной иерархии. Одни и те же закономерности могут быть обнаружены и в большой политике, и во взаимоотношениях рядовых граждан.

- Отношения господства и подчинения, т. е. властные отношения, или отношения власти, естественно присущи общественно-производственной, коллективистской природе человека. Парализовать или подчинить волю одних воле других можно разными средствами: через чувства и с помощью разума, любовью и страхом, подкармливающим богатством и требующей сострадания нищетой, убеждением и принуждением. Государственная власть - не просто одна из разновидностей власти наряду с властью чувств, властью разума, властью предрассудков, отличающаяся тем, что она осуществляется с помощью насилия. Это важнейшее орудие принуждения граждан, причем единственное в своем роде, если иметь в виду могущество этого орудия, имеющего свои ответвления в любом районе, в любом населенном пункте страны, а также разноплановость его воздействия на граждан. Государственная власть - это не только его институты, призванные своими средствами защищать интересы и осуществлять волю, цели господствующей в стране общественно-политической силы, но и самые разнообразные экономические, идеологические, информационные структуры и их средства и методы.

Для выявления психологических характеристик политической власти целесообразно опираться на потенциал конструктивных подходов ее познания. Социобиологический подход к проблеме власти. Одной из первых попыток найти источник стремления к доминированию стало предположение о его врожденном характере. Сначала эта мысль высказывалась в философско-умозрительной форме, в виде тех или иных представлений о природе человека. Так, Аристотель считал, что есть народы и люди, которые по своей природе призваны властвовать, а другие - им подчиняться. По мнению Т. Гоббса, «общей склонностью всего человеческого рода» является «вечное и беспрестанное желание все большей и большей власти, желание, прекращающееся лишь со смертью». Французский философ К.А. Гельвеции источник стремления к власти видел в любви к наслаждению и на этом основании также делал вывод, что оно «коренится в самой природе человека». В наше время вариантом достаточно распространенными являются концепции, видящие истоки «воли к власти», если использовать выражение Ницше, в биологических структурах человека. Исследователи, придерживающиеся данной точки зрения апеллируют к данным, полученным при изучении общественных животных. У последних наблюдаются явления, которые могут быть обозначены терминами социальной жизни человека (иерархия, господство и т. д.). Говоря о социобиологическом подходе к проблеме власти, определим, что биологически детерминированные характеристики индивида могут быть весьма релевантными для достижения власти и лидерства. К ним относятся такие параметры, как состояние здоровья, внешность, тип нервной системы, психофизиологические особенности.

Другим распространенным объяснением мотивации власти является компенсаторная концепция. Ее основоположником является А. Адлер, связавший стремление личности к доминированию, превосходству с попытками преодолеть реальную или воображаемую неполноценность. Данное положение было воспринято Г. Лассуэллом, разработавшим на её основе теорию мотивации политической деятельности, ставшую весьма влиятельной. «Люди стремятся к власти, преследуя эту ценность как средство компенсации какой-либо неполноценности...». При этом власть и ^се^ связанное с ней становятся средством повышения в собственных" глазах собственной значимости, преодоления заниженной самооценки. Сходной точки зрения придерживалась видный представитель психоанализа К. Хорни. По ее мнению, многим людям присуща базальная тревожность, восприятие себя как «маленького», «унижённого и оскорбленного» человека. Стремление к власти становится одним из путей для восстановления психического равновесия. Теория компенсации была и остается весьма "популярной, однако ряд проведенных в 1950—1970 г. исследований политически активных людей, прежде всего членов законодательных органов штатов не подтверждают тезиса о преимущественно компенсаторном характере участия в политике. Было доказано наличие среди законодателей (как и в обществе в целом) людей с различным уровнем самооценки, и в то же время не выявлено значимых различий в самооценке политиков и, например, студентов университетов. При этом обнаружился тот факт, что успех политической деятельности определяется не только типом самооценки, а ее сочетанием с другими личностными параметрами (например, сложностью Я-концепции). Под, властью следует понимать способности и возможности оказывать определяющее воздействие одних социальных субъектов на другие с помощью различных сил, средств и способов.

Политико-властные отношения в обществе представляют собой некоторую объективную реальность, «данную нам в ощущениях», проявляющуюся в правовых нормах, действиях органов управления и детерминируемую экономическими, социальными, собственно политическими факторами. Под таким углом зрения правомерным является рассмотрение власти в «безличных» терминах политического режима, разделения властей, уровней власти и т. д. Однако субъектом власти, в конечном счете, является конкретный человек, отношение которого к осуществлению властных полномочий может быть весьма неоднозначным. Будучи наделен самыми широкими возможностями для этого, он может или тяготиться властью или же, наоборот, прилагать все силы для еще большего расширения своего влияния. Именно психологические особенности, прежде всего мотивационные, определяют различия в использовании власти если ее ресурсы и возможности реализации одинаковы для двух различных людей, подчеркивает американский политолог Р. Даль. С другой стороны, даже будучи объектом власти, личность не теряет своей субъектности и подчиняется властной воле отнюдь не автоматически.

Хотя феномен власти может иметь место в семье, в организации и т. п., наверное, ни одна сфера человеческой жизни не связана с властью в такой степени как политика. Политика и власть издавна рассматриваются как своеобразный континуум. Выполнение основной функции политики - согласования социальных интересов - невозможно без властных полномочий. Политическая власть предполагает подчинение наибольшего количества граждан и имеет наиболее масштабные средства как убеждения, так и принуждения. Отражая эту связь, немецкий психолог Э. Шпранглер понятие «политический тип», отождествив при этом собственно Критическое и властное вообще. «Людей, ведущей ценностью которых является власть, - писал он, - мы будем называть политическими, пусть даже отношения, в которые они включены, и не являются политическими в прямом смысле. От этого же факта оттолкнулся Г. Лассауэлл, попытавшийся ответить на вопрос: чем занимающиеся политикой отличаются от простых граждан?

Сущностной чертой «политического человека» является, по мнению американского ученого, «акцентуация... на власти, предпочтение власти по отношению к другим ценностям». Предметом своей направленности он отличается, к примеру, от «ученого», ориентированного на знания, образование. В своих работах Г. Лассуэлл выделил черты, характеризующие идеальный тип политика:

- ненасытное стремление к власти;

- использование других ценностей и людей как средств достижения власти;

- желание ее только для себя;

- владение технологиями власти.

Ориентируясь на отмеченные и другие подходы в анализе власти, представляется возможным проследить ее психологические особенности, в частности, рассматривать власть и как самоценность, в которой основным механизмом выступает мотивация, и в виде влияния власти на деформации личности, и в качестве инструмента достижения цели, и как систему властных отношений, и в целом, как самобытный феномен. Если при инструментальной мотивации власти она является средством, то в противоположном случае власть рассматривается как самоценность. При этом ведущую роль играют связанные с обладанием властью положительные эмоциональные переживания. Как отмечал М. Вебер, стремиться к власти можно и «ради нее самой», чтобы наслаждаться «чувством престижа, который она дает». Он подчеркивал, что это, в частности, может быть связано с ощущением того, что «держишь в руках нерв исторически важного процесса», принимаешь участие в принятии важных решений, касающихся жизнедеятельности всего общества. При этом указанное мотивирующее основание в содержательном плане не совпадает с инструментальным стремлением к статусу, поскольку может проявляться и у политика, не претендующего на публичность.

Подводя итог, отметим, что выделенные основы стремления к власти отнюдь не исключают друг друга. В реальности все они в той или иной мере связаны и взаимодетерминируют друг друга. В свете этого весьма обоснованной представляется полипотребностная концепция мотивации власти, предложенная российским психологом С.Б. Кавериным. С его точки зрения, потребность власти - синдром пяти базовых потребностей: свободы (власть используется для достижения безопасности), гедонистической (власть — средство удовлетворения материальных потребностей), самоутверждения (через власть достигаются престиж, уважение, признание), самовыражения (власть как достижение значимых результатов, игра, соревнование), потребности быть личностью (через обладание властью реализуется стремление сделать что-либо для других, а не только для себя). Сама по себе потребность во власти как инстинктивное личностное образование не является ни плохой ни хорошей. Ее проявление в поведении определяется как внешними условиями, так и соотношением указанных потребностей.

Доминирующая потребность Тип личности

Потребность в свободе Нонконформист

Гедонистическая потребность Конформист

Потребность в самоутверждении Диктатор

Потребность в самовыражении Авантюрист.

Потребность быть личностью Демократ

Рассмотренная концепция позволяет охарактеризовать феномен мотивации власти как многомерное явление, не сводимое к какому-либо одному побуждению. Это тем более важно, что, как следует из проведенных в последние годы исследований, имеет место изменение иерархии мотивов в период достижения власти и собственно властвования.

Важным понятием, характеризующим готовность людей следовать постановлениям власти является понятие суверенитета. Суверенитет - это право власти управлять именно этой территорией и именно в это время. Важность этого явления видна при анализе сепаратистских движений, которые не согласны с распространением власти на данную территорию, т.е. отрицают суверенитет на данном пространстве.

Иногда следует говорить о временном суверенитете. Он возникает в особых чрезвычайных ситуациях, например в результате стихийного бедствия. Эта ситуация чревата конфликтами и разночтениями. Должностное лицо считает ситуацию достаточной для того, чтобы воспользоваться чрезвычайными полномочиями, другие лица или граждане могут не согласится с таким положением дел. Аналогичным образом конфликты могут возникать по поводу определения момента прекращения временного суверенитета. Этот момент очень субъективен.

В числе основных закономерностей функционирования властных структур признается легитимность власти. Это степень согласия между управляющими и управляемыми социальными субъектами, т.е. согласие граждан, чтобы ими управляли именно те и именно так, как это нормативно определено.

Под понятием «власть легитимна» понимается то, что управляемые признают за управляющими право руководить ими. Это должно осознаваться как управляемыми, так и управляющими. Легитимность - необходимое условие стабильности и эффективности власти. Никакие ссылки на документы, целесообразность, традиции не сделают власть легитимной до тех пор, пока эти аргументы не станут убедительными для большинства. Легитимность власти - факт сознания людей.

Рассмотрим примеры из истории (режим Чаушеску в Румынии, Тито в Югославии, Маркоса на Филиппинах). Падению диктатуры предшествовала потеря согласия граждан подчиняться существующей власти. И, хотя в руках диктаторов находились эффективные средства подавления массовых беспорядков, процесс становился необратимым.

Сначала легитимность теряется для управляемых - они перестают признавать право носителей власти на управление. Властные структуры не осознают того, что ситуация изменилась, продолжают ожидать подчинения. При этом они опираются на традиции собственной легитимности, подкрепленной соответствующими институтами и ритуалами - помазанием на царство, выборами и т. д. Кроме того, существующие системы обратных связей — информирования власть имущих о состоянии дел в обществе — ориентируются, в основном, на регистрацию объективных показателей, таких, например, как уровень преступности, размах забастовочного движения, активность антиправительственных групп. Значительно меньше поддается фиксации динамика массового сознания — усталость граждан от тех или иных лидеров, разочарование в прежних лидерах, энтузиазм по поводу новых пророков или идеи. Наконец, осознание потери легитимности болезненно для носителей власти и они стараются интерпретировать неизбежно амбивалентные результаты анализа положения дел в стране в более благоприятном для себя ключе.

Аналогичные процессы происходят и на микроуровне, например, в семье. Так, ребенок в какой-то момент перестает признавать легитимность власти родителей, он уже не считает, что они имеют право распоряжаться, по крайней мере, распоряжаться в том же объеме, что и раньше. Он, допустим, еще признает их право запрещать ему поздно возвращаться домой, но уже отказывается выполнять их предписания относительно того, как ему следует одеваться. Родители, однако, еще не осознают этого изменения отношений, что неизбежно приводит к конфликтам. Постепенно зона легитимности власти родителей сужается, затем сокращается и сама власть и отношения между родителями и ребенком трансформируются и переходят на новый уровень.

Важным эмпирическим показателем степени легитимности власти является представленность в повседневной жизни средств принуждения: например, если говорить о легитимности политической власти, то большое число хорошо вооруженных полицейских заставляет предположить, что граждане не считают свою власть легитимной, т. е. не готовы подчиняться ей добровольно. Или, другая возможность, сами носители власти осознают собственную нелегитимность и, поэтому, ожидают сопротивления. Если же средства и институты принуждения не присутствуют ни на улицах, ни, что более важно, в сознании граждан, это свидетельствует о высоком уровне легитимности.

Макс Вебер выделял три вида легитимности: легитимность, основанную на традиции, легитимность, основанную на праве, и, наконец, легитимность, основанную на харизме. В первом случае в основе власти лежит обычай, властные отношения регулируются традиционно сложившимися установлениями. Второй случай — господство закона —означает, что люди следуют определенным кодифицированным правилам, признавая именно такое поведение оптимальным для согласования интересов, для разрешения я конфликтов и, вообще, для обеспечения социального взаимодействия. Третий вид легитимности — харизматический — базируется на признании исключительного права именно этого человека или именно этой группы на управление людьми (Северная Корея и ее руководители Ким Ир Сен и Ким Чен Ир).

Существует несколько факторов легитимизации политической власти. Самым существенным из них является время. Люди привыкают к определенному типу власти, к традиционным ритуалам и атрибутике. Одним из наиболее очевидных примеров того, как время легитимизирует политическую систему, является отношение британцев к институту монархии. Сам факт многовекового существования королевской власти делает ее для многих граждан не только законной, но и единственно возможной для Великобритании не обладали вообще никакой легитимностью. Однако феноменальные успехи первого же германского правительства Аденауэра, которое в кратчайшие сроки, буквально подняло Германию из руин, легитимизировали не только само правительство, но и всю политическую систему. В основе легитимности германского государства лежит успех его послевоенной политики.

Легитимность может приобретаться и благодаря естественному или правильному, с точки зрения граждан, способу формирования властных институтов. Для большинства современных развитых стран таким способом являются выборы. Там, где люди выбирают власть и наделяют ее определенным полномочиями, этим властям и принимаемым ими законам принято подчиняться. При этом происходит дистанцирование должности от ее носителя, личного авторитета от авторитета должности. Президенту подчиняются не потому, что видят его великим, мудрым и непогрешимым — его могут таковым и не считать, а потому, что он занимает свой пост на законных основаниях. Например, весьма критичное отношение многих американцев к Бушу никак не влияет на их готовность безусловно выполнять его приказы — до следующих выборов.

Не меньшую убедительность в глазах многих людей может иметь и представление о божественном происхождении власти. В истории человечества есть немало примеров того, как правящие династии или даже захватившие трон узурпаторы стремились обосновать свое право на престол «особыми отношениями» со Всевышним. Египетские фараоны объявлялись живыми богами, многие монархи мусульманского мира ведут свой род непосредственно от Пророка и т. д. Божественной легитимизации королевской власти служит и традиция помазания на царство. Вера в сакральный характер существующих институтов, безусловно, является фактором стабилизации политической системы. Конечно, этот последний способ легитимизации эффективен лишь тогда, когда значительная часть населения не просто религиозна, но достаточно серьезно относится к обрядам и ритуалам господствующей религии.

Еще один способ легитимизации — это ассоциация власти с национальными символами, признание ее народной, питающейся от исторических корней, убеждение граждан в том, что именно эта власть лучшим и единственно возможным способом учитывает культурную и историческую специфику данного народа и данном страны. Надо сказать, что такой способ легитимизации более характерен для неэффективных и, объективно, опасных для собственного народа режимов. Именно ссылками на национально-культурную специфику оправдываются и отсталость, и бесправие собственного народа, и нежелание проводить необходимые для страны реформы. Национальными символами объявляли самих себя Ким Ир Сен и Саддам Хуссейн, ссылками на российскую специфику обосновывалось крепостное право. Впрочем, демократические режимы так же стараются связать себя с национальной символикой и особенностями истории страны.

Среди современных подходов к легитимности наиболее известна концепция Д.Истона. Он предложил выделять три типа правомочий:

- идеологический. Легитимность вытекает из того, что гражданин
разделяет ценности, которые выражает власть. Подчинение власти по
существу оказывается реализацией собственных убеждений.

- структурная. Эта легитимность сходна с легальной по Веберу и
связана с одобрением принципов, норм, механизмов функционирования
власти безотносительно к проводимой ею политике.

- персональная. Легитимность основывается на доверии к политическим лидерам, олицетворяющим власть, высокой оценке их личностных и политических качеств. Данный тип близок к харизматическому, но шире его, поскольку подразумевает позитивное отношение не только к сверхспособностям, но и к нормальным возможностям лидера.

Легитимность власти с психологической точки зрения представляет собой субъективную законность — и сами люди, а не только соответствующие юридические, церковные или международные институты признают право данной власти управлять. Достаточно часто бывает и так, что с юридической точки зрения власть вполне легитимна, все закреплено соответствующими национальными и международными документами, но сами люди эту легитимность не признают. Собственно, именно так происходит каждый раз, когда осуществляется революционная или насильственная, смена политического режима. Легитимность есть не столько состояние, сколько процесс и его мобильный результат. Он включает наряду с укрепляющими власть факторами также и те которые ослабляют легитимность. Ведущим фактором делегитимизации будет несоответствие тому принципу, на котором она базируется. Для традиционной власти смертельно опасны любые перемены, а сила и непоколебимость традиции превращается в мину замедленного действия. Любые действия власти, не соответствующие заданным рамкам, подрывают ее основы. Вспомним, что народ не удивлялся жестокости Ивана

Грозного, но объявлял антихристом Петра I. Более близким примером может стать М.С. Горбачев. После трагедии с атомной подводной лодкой «Курск» легитимность президента В. Путина не только была снижена, но многими и поставлена под сомнение.

Проблема харизматической власти заключена в необходимости постоянно подтверждать харизму через демонстрацию чего-то «сверхъестественного» или, как минимум, эффективность. В противном случае в массовом сознании возникают сомнения по поводу подлинности качеств представителей власти («тому ли подчиняемся») и системы в целом. Если лидер — сверхчеловек, то могут ли его соратники претендовать на власть? Такая проблема достаточно остро стояла после смерти Сталина.

По мнению М. Вебера, рациональная легитимность является более слабой, поскольку любое правое установление можно в принципе оспорить перед доводом разума. Порядок, устойчивость которого основана только на целерациональных мотивах, в целом значительнее лабильнее, чем тот порядок, организация которого основана только на обычае, привычке к определенному поведению.

Аналогичную мысль высказал русский правовед И.А. Покровский, увидевший еще в 1919 г. слабые места демократической политической системы. Он отметил, что благодаря значительной степени иррациональности, а также освященности традицией монархической власти «повинуются легче и проще». В то же время, основой демократии является прежде всего «гражданское сознание необходимости порядка и власти вообще». Но рациональные мотивы «далеко не всегда оказываются равным и по силе прежним», вследствие чего условиях демократии возможно ослабление «психологического влияния власти и психологической силы закона».

Таким образом, в определенной психологической недостаточности «только легальной власти» коренится необходимость ее «делегитимизации» со стороны других типов. Так, для прочности демократии необходимо не только ввести в действие самое совершенное законодательство, но и то, чтобы они подкреплялись многовековой традицией и стали своеобразными ценностями большинства. Существенную роль играет и отождествление принципов демократии с авторитетными личностями, близкими по масштабу к харизматикам.

Среди других факторов, снижающих легитимность власти, можно отметить:

1) Ценностный диссонанс (для традиционной и идеологической легитимности) - различие декларируемых и реально воплощаемых властью ценностей; различие ценностных ориентации (в том числе менталитета) основной массы граждан и власти;

2) снижение легитимности правящей элиты (для персональной легитимности) - нарушение моральных норм представителями власти (по мнению Т. Гоббса, «репутация власти есть сама власть»; кризис правящей группы (как заметил Аристотель, «распри среди знатных приходится расхлебывать всему государству»); перенос недовольства лицом на представляемый им властный институт (примером может служить влияние скандалов вокруг личной жизни представителей британской королевской семьи на восприятие монархии гражданами Великобритании).

3) отчуждение граждан от власти, отсутствие возможности выразить свои интересы;

4) неэффективность власти, невыполнение ею своих обязанностей;

5) активизация противостояния и противодействия открытой и латентной оппозиции.

Степень легитимности определяется отношением граждан к власти. Но это не означает, что последней остается только пассивно созерцать, как растет или падает ее авторитет. Безусловно, в политическом процессе властные структуры стремятся сделать все, чтобы их господство было признанным большинством населения. Такую «технологическую» точку зрения выразил СМ. Липсет. По его мнению, легитимность - «способность системы создать и поддержать у людей убеждение в том, что существующие политические институты являются наилучшими из возможных для общества». Из данного тезиса вытекает одна из основных технологий самолегитимизации - создание с помощью пропаганды представления о соответствии реальности и ожиданий людей. Данный способ весьма широко использовался в современной России в отношении укрепления влияния СМИ в общественном сознании и практике как четвертой власти.

Дата добавления: 2014-01-05