Общество - мост между аморфным человечеством Великим существом

Физический индивидуум - субстанция, а общество - эссенция, сущность. Когда мы пришли к такому, несколько схоластическому, выводу, то как бы остановились на секунду в недоумении. Какая же это "эссенция"? Мы видим вокруг себя множество людей, множество институтов, парламенты, партии, производственные отношения и т.п., - разве это похоже на эссенцию? "Эссенцию" мы символически представляем в виде некой оплодотворяющей точки, которая центрирует белое пространство листа. А тут вокруг нас среда! Разве "среда" бывает "эссенцией"? Если анализировать эту ситуацию, она мгновенно потеряет свою внешнюю алогичность. Общество - это не множество людей, из которых состоит среда вокруг нас. Общество не выражается в том, что оно состоит из бесконечного числа многих дробных элементов, в том числе институтов или даже абстрактных отношений. На что мы ни посмотрим, конкретно это - не общество. Общество апофатично, оно ускользает от определения. Это не племя, не народ, да и не государство, вообще ни одна из тех явных структур, которые занимаются функциональным производством каких-то аспектов истории или взаимоотношений. Общество, оказывается, представляет собой реальное мистическое явление, мистический факт, оно оказывается теофанией Великого существа, которое занимает онтологически центральную позицию между "небом" и "землей", на которого ориентированы усилия жреческой касты, функционально соединяющие смертного человека с "непреходящим" макрокосмом. Это очень хорошо поняли якобинцы, которые впервые социальный факт вытащили наружу и превратили его в некий метафизический мотив своего действия, учредив во Франции культ Великого существа.

"Коллективное человечество" в эгоистическом антропоцентризме - воспринимает себя как Великое существо, которое оно с языческой "простотой" именует богом, видя в себе воплощение этого Великого существа. Одно и то же общество и коллективное человечество? Не совсем так. "Коллективное человечество" слишком аморфно, размыто, глинисто, чтобы само по себе быть этой теофанией. Это еще не горшок, а необожженная глина. Общество является теофанией, осуществляет связующую функцию, связывает коллективное человечество во времени и пространстве с тем Великим существом, на которое ориентированы все традиционные языческие культы, все известные нам глобальные традиции от друидизма, эллинизма до индуизма и дальневосточной традиции.

3. Жрецы, открыто правящие архаическими обществами - конкуренты современного социума, являющего собой "сакральный профанизм"

Общество, которое является мостом к Великому существу - это в своем полном выражении явление недавнее, современное. Можем ли мы считать то же самое в отношении какой-нибудь архаической общины, например, папуасской деревни в Новой Гвинее. Это общество в подобном смысле? Да нет, не совсем. Это не общество. Современные западные люди, греки или римляне античности считают такие образования варварскими. Другой пример - старообрядцы в Боливии - замкнутый мир с конкретными взаимоотношениями, традициями, ритуалами. Человек рождается в пятом поколении не в России, говорит по-русски "окая", воспроизводит религию, традицию протопопа Аввакума. И это не общество в том смысле, о котором мы сейчас говорили. Это конкретная община. Попробуем разобраться, чем отличается община от общества. Почему греки и римляне говорили окружающим их народам, что они варвары? Окружающие их народы, племена, замкнутые общины были заняты воспроизводством конкретных отношений в сюжете вневременного мифа. Любое архаическое племя имеет некий стержневой концепт, некий миф, который выражен в форме определенного сюжета, определенного действа, участие в котором выводит данное конкретное существо за пределы пространства и времени, вводит его во вневременную парадигму мирообразования, и освящает его личные отношения с другими членами этой же парадигмы. В племени индивидуум означает действительно "физическое лицо", которое ценно и активно. Он является здесь не субстанцией, не глиной, он переходит из виртуального в актуальное через участие в сюжете, написанном для него и для членов племени, он вводится в некое вневременное, внечеловеческое измерение. Вопрос: попадает ли он при этом в прямое взаимодействие с Великим существом? Скорее всего, он вступает в контакт с неким аспектом этого Великого существа, с его частным проявлением. Для того, чтобы он вошел в эту ситуацию, необходимо посредничество жреческой касты.

Классически жреческая каста считает себя теофанией Великого существа. Она выступает в роли "моста", посредника между посюсторонним смертным и Великим существом, между "небом" и "землей". В этом смысле жреческая каста является предшественником и конкурентом современного Общества одновременно профанического и мистического, внешне антитрадиционного, замкнутого на посюстороннем, в тайне же воплощающем архетип "человека света". Греки, римляне имели это мистическое общество, они продвинулись далеко в этом общечеловеческом проекте, и называли "варварами" все те народы, которые руководились шаманами, участвуя в космогонических ритуалах. Что такое "варвар"? Это звукоподражательное слово, значившее просто иностранец, т.е. немой. Варвар говорящий на какой-то абракадабре "не по-человечески". Варвары - закрытое сообщество бормочущих бессмыслицу двуногих.

Открытое общество - то, о чем писал Поппер. Он не захотел сказать чем оно является на самом деле. Не дай Бог ему было бы услышать, что открытое общество - теофания Великого существа. Может быть втайне, как представитель определенных закрытых организаций, он об этом знает, но на наружном уровне вряд ли бы он одобрил такой комментарий к своей концепции "открытого общества". Тем не менее, к этому ведет логика в исследовании общества как оно есть, она ведет нас к пониманию, что открытое общество является парадоксом сакрального профанизма. Открытая иерократия жрецов во времена Ассирии, Вавилона, Древнего Египта и выродившиеся формы, сегодня существующие в джунглях Филиппин или Амазонки - это все формы криптоиерократии, а точнее, теократии (конечно, не в том смысле как мы, единобожники, понимаем теократию). Речь идет о теократии в том смысле, в каком "теос" понимали греки, римляне. Почему у просветителей, у якобинцев, у современных людей такая любовь к Греции, к Риму? Потому что Греция и Рим первые создали "открытое общество". Вот почему в Греции и Риме так откровенно смешивались религии, традиции, совмещались коллегии жрецов, побеждал религиозный эклектизм, подобный современной западной "терпимости". У сходных следствий сходные причины. Мы понимаем мотивы, которые руководят современным обществом. Мы понимаем менталитет профанов, но не обычных, а тех "сакральных" профанов, которые глубоко чувствуют тайны мистического социума, хотя они об этом и не говорят вслух. Мы интуируем психологию этих профанов. Такая же психология была у греков и римлян, которые позволили митраизму существовать рядом с культом Юпитера, культу Юпитера наряду с христианством, с иудаизмом и т.д. Однако на месте "святая святых" Иерусалимского храма Адриан, который подавил восстание в Иудее, воздвигнул свою конную статую, простоявшую до IV века. Это была терпимость, которую следует расшифровать как враждебный нейтралитет по отношению к независимой религиозной традиции.

На самом деле, "открытое общество" находится в очень сложных отношениях с жреческой иерократией. Оно не является прямым врагом, оно является наследником иерократии.

Дата добавления: 2014-01-05