Словесное оформление публичного выступления

Основные виды аргументов

Оратор и его аудитория.

Публичная речь в современном мире.

Лекция 6. Основы риторики.

Публичная речь в настоящее время играет все более активную роль в жизни общества. Владение умением выступать публично, эффективно воздействовать на аудиторию при помощи слова является важной предпосылкой успеха во многих областях и видах профессиональной деятельности: политике, менеджменте, торговле, юриспруденции, педагогике, сервисе и др.

Эффективность публичного выступления обусловливается знанием уместности высказывания, логикой, эмоциональностью и выразительностью речи оратора. Наибольшее впечатление производит речь говоримая, но не читаемая по рукописи. Важно создать у слушателя впечатление, что речь творится непосредственно в момент выступления, которое должно звучать как разговор с аудиторией. Коммуникативность, установка на живое общение со слушателями создается разговорностью речи, зрительным и голосовым контактом. Вместе с тем каждая речь, рассчитывающая на успех, должна тщательно готовиться и продумываться. При этом намечается цель, определяется материал, способы его подачи и расположения, разрабатывается план речи (тезисы, подтезисы), определяются средства речевого воздействия. При выборе темы выступления необходимо стремиться к тому, чтобы она была интересна как для самого оратора, так и для его слушателей. Целью выступления могут быть развлечение, информация, воодушевление, убеждение, побуждение (агитация). Главными источниками материала для выступления являются: 1) личный опыт; 2) размышления и наблюдения; 3) беседа; 4) чтение.

Для воздействия на аудиторию используются как логические, так и эмоциональные аргументы.

Логические аргументы: 1) факты и обобщение их (индукция); 2) аналогия (используется только в том случае, если уместно сопоставление явлений); 3) умозаключение о причинной зависимости (имеет два вида: заключение от причины к следствию и заключение от следствия к причине); 4) дедукция, или умозаключение из общего положения.

Пояснение: дедукция состоит из трех суждений: большой посылки – общего положения и заключения. Этот трехстепенный процесс называется силлогизмом. Пример силлогизма из “Риторики” М.В. Ломоносова:

I. Всяк благоразумный рассуждает о будущем.

II. Но Семпроний не рассуждает о будущем.

III. Следовательно, Семпроний неблагоразумен.

I – большая посылка, II – малая посылка, III – заключение.

Эмоциональные (психологические) аргументы: 1) физическое благополучие (сохранение жизни и безопасности), свобода, удобство, привычки слушателей; 2) материальные, экономические и социальные интересы публики; 3) чувство собственного достоинства собравшихся; 4) истина и право (стремление людей к правде и справедливости).

Публичные речи обычно имеют три части:

вступление,

основная часть,

заключение.

Во вступлении выделяется зачин (его цель – привлечь внимание) и завязку (ее цель – заинтересовать аудиторию).

В основной части формулируется и поясняется тезис, главное положение речи, приводятся аргументы и факты в его поддержку.

Цель заключения – усилить значение сказанного и создать соответствующую установку и настроение у слушателя. В заключении могут содержаться напоминание исходного тезиса, обобщение и призыв.

Важную роль для создания выразительности речи оратора играют так называемые тропы (выразительные средства) и фигуры (особые приемы речи, повышающие ее убедительность и силу воздействия). Примером тропа может служить метафора, примером фигуры – риторический вопрос (более подробно о тропах и фигурах красноречия).

Современная речевая ситуация характеризуется вовлечением широких слоев населения в публичную речь, разнообразием её родов (политическая, военная, дипломатическая, академическая, церковная, деловая) и жанров (лекция, доклад, проповедь, выступление на митинге, в публичной дискуссии и др.)

Особенностью современного публичного речевого общения является его диалогизированност ь: на передний план выступают различные формы диалога (спор, дискуссия, полемика, теледебаты, интервью), нередко опосредованного средствами массовой информации. Диалог телеведущего и его гостя в студии, как правило, предполагает наличие другого, третьего участника – аудитории зрителей, что может выражаться в известной формуле: «Спасибо всем, кто был сегодня вместе с нами». Подчас политические оппоненты, споря друг с другом в средствах массовой информации, спорят прежде всего для аудитории, завоевывая потенциальных избирателей.

Диалогизированность общения проявляется и в монологической форме речи. Для того чтобы быть эффективным, монолог (лекция, доклад, выступление на митинге, слово учителя на уроке и т. д.) должен включать в себя средства диалогизации: обращения, вопросы или вопросо-ответные ходы, частицы, вводные слова и выражения, которые позволяют устанавливать контакт с аудиторией, вызывать и поддерживать ее внимание и интерес к речи.

Речь, прежде всего публичная, во все времена подвергалась критике, не менее остро критикуется она и сегодня. Дело заключается не только в том, что снизился общий уровень речевой культуры. Основными недостатками современного речевого общения являются его агрессивность и демагогичность. Ораторы нередко манипулируют общественным сознанием, употребляя обороты как известно, совершенно очевидно, как мы все знаем, нет сомнения, чтобы подчеркнуть свою уверенность в согласии слушателя, выражая похвалу адресату (как думающий, интеллигентный, современный человек, вы не можете не согласиться...), представляя субъективное мнение в форме категорического суждения.

В арсенале ораторов – разнообразные приемы «скольжения», «размывания», «затемнения» смысла высказывания. Например, часто используются:

эвфемизмы, т. е. более мягкие выражения (лагерь для перемещенных лиц вместо концентрационный лагерь),

слова с отрицательной оценочностью (шпион вместо разведчик),

выражения с расплывчатым значением {потребительская корзина),

синекдоха (когда часть используется в значении целого или целое в значении части: Белый дом, Кремль как обозначение парламента или президентской администрации).

Установка на борьбу (атональность) участников современного речевого общения очевидна. Приведем только небольшой перечень некорректных приемов, которые нередко используются в публичной речи: возбуждение гнева оппонента; приклеивание ярлыков; игра в авторитеты; огульное обвинение («это бред сивой кобылы»), высокомерный ответ («это знает любой школьник»), игра на самолюбии; психологическое давление; ложные аргументы; аксиоматические высказывания, якобы не требующие аргументации («Россия – самая читающая страна в мире»). Атональность также проявляется в криминализации языка, в использовании лексики преступного мира (подставить, наехать, шестерки и т. п.), а также в его «военизации» (перейти в наступление, передний край борьбы).

Важно подчеркнуть, что участниками речевого общения выступают обе стороны – говорящий и слушающий (при употреблении этих терминов в широком смысле также имеются в виду пишущий и читающий), иными словами, адресант (тот, кто создает высказывание) и адресат (тот, кому адресована речь), роли которых в реальной речевой ситуации постоянно меняются.

Правила речевого общения, регулирующие взаимодействие говорящего и слушающего, – давний предмет изучения различных дисциплин: риторики, стилистики, культуры речи, философии, психологии, социологии. В их основе лежит представление о современной литературной норме. Но правила речевого общения не сводимы ни к литературной норме, ни к речевому этикету, предписываемому обществом для установления речевого контакта и поддержания общения в избранной тональности, ни к традиционным критериям правильности, точности, уместности, выразительности.

Если обратиться к любой аудитории с вопросом о том, какой должна быть речь, мы получим ответ, что говорить следует правильно, точно, выразительно, лаконично, ярко, эмоционально и т. д. Но что стоит за этими понятиями?

Правильность речи – это ее соответствие современной литературной норме;

точность речи – это «правильность в действии», использование всех языковых средств (не только лексических, но и грамматических) в полном соответствии с их значением;

выразительность речи – такое ее качество, которое вызывает и поддерживает внимание и интерес аудитории; выразительность достигается самыми разнообразными средствами;

уместность речи – ее соответствие цели говорящего, теме и жанру речи, характеру аудитории, ее настроенности, условиям общения (месту, времени и др.).

Уместность определяет степень обязательности других качеств речи. Например, в ситуации дружеского, непринужденного общения вполне естественна языковая игра, в основе которой лежит намеренное и мотивированное целями говорящего нарушение правильности. Ср.: «Среди меня воспитательную работу проводить поздно». Нарушение правильности становится приемом создания комического эффекта, выражения иронии. Однако для этого нужны особые условия, и самое главное – точное представление и говорящего, и слушающего о норме, которая нарушается, иначе языковая игра не будет иметь желаемого результата.

Гораздо чаще критерий уместности регулирует степень выразительности речи. Еще в 1914 г. П. С. Пороховщиков, известный исследователь русского судебного красноречия, говорил: «Цветы красноречия уместны не всегда». В самом деле, выразительность речи неуместна в тех ситуациях, когда мы не должны вызывать и поддерживать внимание аудитории, так как оно предполагается изначально (бытовой разговор между близкими людьми, доведенное до автоматизма общение в транспорте, магазине, сугубо информационное сообщение). Более того, выдающиеся ораторы советовали говорить просто, то есть нейтральным тоном, без использования специальных приемов выразительности, если речь посвящена выдающемуся или трагическому событию, тем самым избегая обвинений в ложном пафосе, надуманности речи.

Выработанные веками представления о качествах речи должны быть дополнены критериями, которые определяют права и обязанности создателя речи и ее адресата. Американским философом П. Грайсом был разработан принцип их сотрудничества, или кооперации. Сформулированные ученым максимы (правила) – это коммуникативные обязательства говорящего по отношению к адресату. П. Грайс считал, что успешное сотрудничество говорящего и слушающего обеспечивается соблюдением следующих максим:

качества (говори правду);

количества (говори не больше, но и не меньше того, чем это нужно для понимания, т. е. делай свой вклад в разговор настолько информативным, насколько необходимо);

отношения (не отклоняйся от темы);

манеры, или способа (говори ясно, последовательно, точно, вежливо).

Максимы Грайса углубляют представления о традиционных критериях речевой культуры (правильности, точности, уместности, выразительности, лаконичности), хотя и нетождественны им: это не только правила культуры речи, но и эстетические, нравственные, социальные постулаты.

Правила Грайса – это прежде всего защита прав адресата, слушающего.

Риторика и в древности, и сегодня придает большое значение аудитории, ее возрастным, социальным, национальным и другим особенностям. Однако в реальном речевом общении (и в разговорной речи, и в художественном тексте) максимы Грайса нарушаются. Относительность максим Грайса обусловлена во многом тем, что нельзя устанавливать правила речевого общения в одностороннем порядке, понимать их только как защиту прав адресата. По мнению известного лингвиста В. Д. Арутюновой, многое дурное в языке (например, грубые, бранные слова и выражения, штампы и др.) лежит на совести не только говорящего, но и слушающего. Так, склонность ораторов к проявлению речевой агрессии провоцируется склонностью их аудитории к внушению. Нередко современный оратор вполне сознательно дает «установку на внушение». Показательно, например, высказызание В. Жириновского: «Политику нужно иметь лицо и уметь говорить! Я способен овладевать аудиторией – не каждому это дано. Я завораживаю зал – люди хлопают на каждую хорошую фразу» (Аргументы и факты, 1996, № 18).

Несмотря на внушаемость современной аудитории, ей во всё большей мере свойственны критичность восприятия, осознанность стратегий манипулирования общественным сознанием, понимание того, что с нею «что-то делают при помощи речи». Об интересе к приемам манипулирования общественным сознанием свидетельствуют и разделы популярных изданий (например, «Жизнеспособность политических субъектов» еженедельника «Аргументы и факты», раздел «Междометия» журнала «Итоги»), публикующие высказывания политических деятелей, в которых допущены коммуникативные неудачи, подчас не требующие никаких комментариев:

А. Лебедь: «Встряхнуть страну, на ноги поставить и путеводную звезду зажечь. Когда путеводная звезда есть, оно легче»; В. Анпилов: «В Европе кризис перепроизводства, революция уже у ворот Брюсселя. Я сначала этого не говорил, потому что вы сочли бы меня за идиота. Но это так»;

Б. Березовский: «Каждый человек обладает ментальной доминантой, которая заключается в том, что превалирующей является экономическая мотивация».

Таким образом, оба участника коммуникации несут ответственность за успешность речевого сотрудничества как в его диалогической, так и в монологической форме. Однако в фокусе внимания традиционно оказывается говорящий, к которому обществом предъявляется целый комплекс требований. Говорящий создает не только речь, но и свой образ (ученого, политика, делового человека и т. д.), который является не чем-то внешним, а производным от таких глубинных качеств личности, как авторитет, воля, темперамент, образованность.

Надо ли говорить, что требования, предъявляемые к говорящему, прежде всего к выступающему с речью публично, оратору, исторически изменчивы? Когда-то М. В. Ломоносов полагал, что оратор непременно должен иметь «осанковитый вид», держаться важно... Но хотя критерии меняются, обязательной остается этическая составляющая образа истинного оратора. Ораторское искусство издавна понималось как духовно-нравственная деятельность, поэтому основными требованиями к создателю речи всегда являлись умение публично мыслить и вызывать доверие аудитории. Оценка, которую передает говорящий, не в последнюю очередь зависит от его искренности, убежденности, заинтересованности в предмете речи. Демагог, человек, манипулирующий аудиторией при помощи речи, способен осуществлять успешное речевое воздействие, но он никогда не будет истинным оратором, не сможет соответствовать риторическому идеалу.

Во все времена существовали различные представления о риторическом идеале. В самых общих чертах он предполагает гармонию взаимоотношений говорящего и слушающего, отношение к речи как к совместному творчеству, к средству самовоспитания и самовыражения личности, а не к ее подавлению, не к манипулированию адресатом как пассивным объектом речевого воздействия. В риториках, старинных и современных, мы встречаем имена ораторов, воплотивших этот идеал: Демосфен и Сократ, Платон и Цицерон. Назовем и отечественные имена: М. В. Ломоносов, В. О. Ключевский, А. Д. Сахаров, Д. С. Лихачев... Однако попытки четко определить характеристики современного риторического идеала не являются бесспорными. Очевидно лишь то, что в современной России сосуществуют, нередко вступая в борьбу, разные приоритетные модели речевого поведения, в частности, старый советский (так называемая риторика лжи, или риторика кулака), софистический (или демагогический, когда цель оправдывает все, разрешает недопустимые уловки и подтасовки) и сократический (или старый отечественный) риторические идеалы.

Только последний, сократический, идеал может по праву считаться идеалом. Его название напоминает о древнегреческом философе Сократе, который прославился своими диалогами, живым речевым общением с собеседниками, спорами, в которых рождалась истина. При выделении риторических моделей учитываются прежде всего признаки диалогичности/монологичности. Сократический идеал диалогичен по существу, а не только по форме, в нем отсутствует любое проявление речевой агрессии и демагогии.

При всей нерешенности вопроса о риторическом идеале, наши суждения о речевом общении не могут быть интуитивными, не могут ограничиваться оценкой его содержания (глубоко, интересно и т. п.) или основываться только на представлениях о качествах речи. Для того чтобы быть объективной, оценка речевого общения должна быть многоаспектной: мы должны по достоинству оценить труд говорящего, ответить на вопросы:

- определил ли оратор стратегию речи в расчете на конкретную аудиторию;

- разработал ли ее тактику, привел ли в систему аргументы;

- творчески ли подошел к композиции и словесному выражению речи;

- соблюдал ли при этом современную литературную норму;

- уместным ли было его поведение в аудитории?

Очевидно при этом, что один и тот же риторический прием (например, повтор) может восприниматься как недостаток в малочисленной аудитории специалистов и как достоинство – в речи на митинге, на школьном уроке. Понимание относительности выдвигаемых критериев также необходимо для объективной оценки речи.

Охарактеризуем этапы создания речи. Риторика учила, что сначала речь следует найти, подобрать ключ к теме и к слушателям, т. е. определить ее стратегию в расчете на конкретную аудиторию, выявить узловые противоречия ее содержания.

В этой связи часто вспоминают пример из работы знаменитого судебного деятеля А. Ф. Кони «Советы лекторам». А. Ф. Кони поставил перед читателями проблему: как интересно рассказать о жизни и деятельности М. В. Ломоносова в подготовленной и неподготовленной аудитории? Воспользовавшись его советами, перенесем речь в современную, знакомую нам ситуацию.

Представьте себе, что вам нужно рассказывать о Ломоносове ученикам четвертого и девятого класса. Основной набор представлений и понятий известен любому выступающему:

бегство юного Ломоносова из далекого северного села в Москву, тяжелые годы учения, жизнь за границей, возвращение на Родину, разнообразные научные интересы ученого (физика, химия, геология, риторика), его стихотворные сочинения, мозаичные картины... Его независимый, гордый характер.

В общих чертах эти сведения известны и школьникам. Кроме того, вряд ли научные достижения XVIII века поразят современных детей и подростков, еще большее сомнение вызывает их способность оценить достоинства поэзии эпохи классицизма... Что же делать? Прежде всего – учесть особенности аудитории.

У неподготовленной, в нашем случае детской, аудитории вызовет интерес динамичный, эмоциональный рассказ, умение говорящего (учителя) рисовать словом, заинтриговать класс.

А. Ф. Кони предлагал следующее нахождение речи: не называя имени ученого, нарисовать вьюжную зимнюю ночь, момент «бегства отрока из родного дома», передать его состояние, испытываемые им страхи и надежды во время долгой дороги в Москву. А затем – перебросить мостик через много лет: «Прошло много лет. Давайте заглянем через одно из окон в великолепный зал дворца. Мы увидим императрицу и высокого, дородного человека, в парике, в камзоле, который, по-видимому, демонстрирует ей какой-то сложный физический опыт. Этим человеком был тот самый мальчик, который когда-то ушел с обозом в Москву, и звали его – Михаила Васильевич Ломоносов...»

Такой прием, несомненно, вызовет внимание детской аудитории, позволит ввести в ее речевой обиход слова камзол, парик, канделябры, императрица и др., необходимые для представления о ломоносовской эпохе. Но такое «нахождение речи», при всех его достоинствах, не будет удачным в аудитории учеников девятого класса. В лучшем случае они оценят старание оратора привлечь их внимание, но его речь будет восприниматься как искусственная, напыщенная.

Какие же особенности этой аудитории должен учитывать оратор? По-видимому, прежде всего склонность к спору, к разрушению стереотипов, то, что в этом возрасте уже задумываются о жизненных ценностях, приоритетах. Чем может импонировать личность Ломоносова девятиклассникам? Очевидно, совсем не тем, что Ломоносов был великим ученым или поэтом. Он может быть им интересен другим – тем, что «сделал себя сам», силой, независимостью характера, универсальностью личности, тем, что многое умел делать своими руками. Однако это только предпосылка речевого развертывания. Ключи же могут быть самыми разными.

Успешная стратегия должна подкрепляться тактикой публичного выступления. Классическая риторика разработала целое учение об изобретении содержания речи, о различных моделях порождения смысла – топосах, или топах речи (см. об этом: Михальская А. К. Основы риторики: Мысль и слово. М., 1996).

Оценка речи оратора предполагает анализ характера и системы избранных им аргументов. Сильными аргументами являются научные аксиомы, законы, цитаты, ссылки на авторитетные источники, их не должно быть много, для убеждения аудитории достаточно трех-четырех сильных аргументов.

Аргументация бывает: опровергающей (против), поддерживающей (за); односторонней (только «за» или только «против»), двусторонней (и «за», и «против»); индуктивной (от частного к общему), дедуктивной (от общего к частному); нисходящей, восходящей (от сильных аргументов к слабым и наоборот).

Например, в рассуждении о клонировании архимандрит Сергий использовал опровергающую, одностороннюю, индуктивную и восходящую аргументацию:

Вспоминаю, как я покупал яблоки на базаре. У одного продавца была антоновка обычного размера, а у другого – очень крупная, в большом ведре поместилось лишь 15 плодов. Спрашиваю, откуда такие крупные яблоки. В ответ слышу: «А это антоновка, которую Мичурин еще не успел испохабить». Так и клонирование испохабит весь род человеческий.

Сказано в Священном Писании: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его...»

Данные молекулярной биологии свидетельствуют о том, что клеточная ДНК сама – без всяких молекулярных посредников – реагирует на общую ситуацию в организме, что обратная связь тут нематериальна. Не свидетельство ли это той жизни, которая, по словам святого Дионисия Ареопагита, оживляет и согревает весь животный и растительный мир и благодаря которой в животных и растениях жизнь проявляется словно отдаленное эхо Жизни?

Сказано в Священном Писании: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою» (Бытие, глава 2, стих 7)... Клонирование же практически лишает человека души. А без души человек не может быть полноценным, но лишь мутантом, и не может стать частью Мирового океана. Именно поэтому все наши вмешательства в природу всегда оканчивались неблагоприятно и для общей Природы, и для жизни самого человека («Полезно ли вмешательство в дела Божий?» // Аргументы и факты. 1998. №11).

Несмотря на системность, использование сильных аргументов (ссылки на Библию, последние достижения науки, конкретный пример), данное выступление не обладает достаточной убеждающей силой прежде всего потому, что его адресат определен неточно (имеет значение верующий человек или атеист, степень его образованности, возраст и т. д.).

Изобретенная речь должна быть соответствующим образом расположена.

«Ничто так не важно для Сочинения, как Расположение... и ничем меньше не занимаются начинающие, как расположением. Они все внимание обращают на прелестные выражения, на цветущие слова и картины, не думая и не подозревая, что истинное красноречие всех веков и народов состоит... в искусстве располагать и составлять сочинение (...) Все искусство расположения состоит в том, чтобы скрыть искусство; и показать, что не оно, а сама натура располагает вашими чувствами и ходом вашего сочинения», – писал лицейский профессор А. С. Пушкина Н. Ф. Кошанский.

Композиция – строение, расположение и соотношение составных частей речи. Это понятие сложнейшее, многоаспектное, не сводимое к статичным представлениям о вступлении, средней части и заключении. Говоря об этом, мы не умаляем значения вступления, которое должно «втянуть в речь», привлечь к ней внимание, или роли заключения – выхода из речи, придающего ей вид убедительной законченности и целостности.

Вот как начинал свои лекции известный историк В. О. Ключевский: «День памяти Пушкина – день воспоминаний. Я начну с воспоминаний о себе самом»; «Что сделал Буслаев для изучения русской истории? Задав себе этот вопрос, я прежде всего вспомнил свои студенческие годы».

Приведем пример и завершения одного из его публичных выступлений: «Но я слишком долго задержал ваше внимание на личных и исторических воспоминаниях. О Пушкине всегда хочется сказать слишком много, всегда наговоришь много лишнего и никогда не скажешь всего, что следует».

Внутренняя форма слова композиция – сочинение, что предполагает в авторе творческое начало, поэтому столь различны, подчас противоречивы суждения ораторов об абсолютном начале и конце речи. Известно, что знаменитый оратор древности Демосфен огромное значение придавал вступлению, после него осталось несколько десятков задуманных, но не использованных в речах вступлений. А другой не менее знаменитый оратор, Цицерон, большее внимание уделял заключению речи.

Композиция предусматривает заботу о соответствии, соразмерности частей, об их гармонии. Расположение и группировка компонентов речи относительно друг друга – не единственная проблема композиции. Автором должны быть предусмотрены и средства усиления ее выразительности (например, «обманутое ожидание»), а также собственно композиционные приемы управления вниманием аудитории. В речи должен присутствовать оптимальный набор обязательных и факультативных частей (отступлений, связанных с обстоятельствами речи, с установлением контакта с аудиторией).

Искусство композиции предполагает динамику смены в речи различных точек зрения (т. е. внешних и внутренних, объективных и субъективных, пространственных и временных, своих и чужих позиций говорящего). Этим искусством в полной мере владели ораторы прошлого, в том числе и выдающиеся русские судебные ораторы второй половины XX века (П. А. Александров, В. Д. Спасович, С. А. Андреевский и др.).

Словесное выражение речи подчиняется систематизированному представлению о литературной норме, а также о тропах и риторических фигурах. Если тропы – это словесная образность, то фигуры – образность синтаксическая. Тропы можно уподобить повороту, обороту в танце, тогда как фигура – более законченное построение. В различных словарях и справочниках им дается следующее толкование:

Троп – слово или выражение, употребленное в переносном (непрямом) значении. Например, метафора (слово или выражение в переносном значении, основанном на сходстве, аналогии, контрасте): говор волн, пожар сердца. Иногда метафору называют «сравнением без слова как».

Сравнение – вид тропа, в котором одно явление или понятие проявляется путем сопоставления его с другим явлением: «Как щелочка, чернеет переулок» (А. А. Ахматова).

Эпитет – образное определение, подчеркивающее свойства, качества, признаки предмета или явления, придающее ему художественную изобразительность, поэтическую яркость: чистая красота, мятежный порыв, чудное мгновенье.

Гипербола – чрезмерное преувеличение тех или иных свойств изображаемого предмета или явления: «Редкая птица долетит до середины Днепра...» (Н. В. Гоголь).

Литота (обратная гипербола) – художественное преуменьшение: мальчик с пальчик.

Аллегория – образное иносказание, выражение чего-либо отвлеченного, какой-либо мысли, идеи в конкретном образе: образ женщины с завязанными глазами и с весами в руках – богини Фемиды – аллегория правосудия.

Риторические фигуры – особые способы построения предложения и текста, усиливающие их выразительность. К риторическим фигурам относятся:

Эллипсис (сокращение, «пропуск» слов): «Я за книжку. Та – бежать...» (К. Чуковский).

Антитеза – резко выраженное противопоставление понятий или явлений: «Чин следовал ему – он службу вдруг оставил» (А. С. Грибоедов).

Риторический вопрос – такое построение речи, при котором утверждение высказывается в форме вопроса. Он не предполагает ответа, но усиливает эмоциональность высказывания, его выразительность:

«Кому не было восемнадцати лет?».

Многосоюзие – такое построение речи, при котором увеличено число союзов между словами или предложениями:

Конечно, это далеко не полный перечень тропов и риторических фигур. Само по себе их наличие не является залогом выразительности. Разнообразные фигуры и тропы необходимы не для украшения речи, а для органичной передачи ее внутренней экспрессии и убеждения адресата. По мнению писателя В. Конецкого, «древние знали, что оратору следует скрывать свое искусство. Если показать истину как она есть, не облекая ее никакими покровами, то люди не увидят и не услышат». Так, антитеза выступает как способ обострения противоречия, выявления конфликта, а риторический вопрос – как средство привлечения внимания адресата.

Правила речевого общения регламентируют и поведение оратора в аудитории, уместность и выразительность его жестов, мимики и движений. Залогом преодоления ораторского «шока», боязни аудитории является творческое самочувствие создателя речи.

Таким образом, речь должна оцениваться не только в статике зафиксировавшего ее текста, но и в динамике ее порождения, с учетом целеустановки оратора, условий ее осуществления, а также жанровой специфики различных сфер речевой деятельности (политической, деловой, бытовой и др.). Нормы речевого развертывания должны корректироваться по отношению к научному докладу, речи на митинге или поздравлению с праздником. Одни требования предъявляются к подготовке и содержанию учебной речи педагога, иные – к речи политика.

Политическое красноречие за долгое время своего существования выработало специфику, без учета которой оно не может получить объективной оценки. Об этом еще в прошлом веке замечательно сказал А. Ф. Кони:

«...Политическое красноречие совсем не то, что красноречие судебное... политический оратор немного достигнет, убеждая и доказывая... ему следует связать воедино чувства, возбуждаемые ярким образом, и дать им воплощение в легком по усвоению, полновесном по содержанию слове... Политическая речь должна представлять не мозаику, не поражающую тщательным изображением картину, не изящную акварель, а резкие контуры и рембрандтовскую "светотень"».

Дата добавления: 2014-01-05