Патопсихолингвистика

Норма и патология в речи. Понятие патологии речи определимо только на основе трех взаимосвязанных критериев.

Первый из них несколько нетрадиционен для патопсихологии: это социально-психологический подход. Подойдем к понятию патологии через понятие нормы. Человек занимает в обществе систему социальных позиций, играет систему социальных ролей. В каждой из ролей есть набор функций, определяемых как социально значимые: общество предъявляет к каждому из своих членов известные требования, в соответствии с которыми эти функции должны осуществляться. В тех случаях, когда поведение человека отвечает этим требованиям, можно говорить о его соответствии социальным нормам. Понятие социальной нормы предполагает некоторое усредненное представление о минимальных функциях, которые призван осуществить человек в данном обществе и данной социальной ситуации, находясь в определенной позиции и выступая как носитель определенной социальной роли. Исходя из такого понимания, к патологии можно отнести отклонения от средней нормы.

Однако следует учитывать, что неадекватность в исполнении одной из ролей, в осуществлении одной из функций еще не дает оснований для отнесения такого случая к патологии. Можно говорить о ней только тогда, когда нарушается исполнение системы социальных ролей. А главное — что крайне существенным для отнесения данного случая к норме или патологии является учет тех внутренних причин, того «фона», на котором развертывается патологическая «феноменология». Таким фоном будут причины патопсихологического порядка, обусловливающие то или иное функциональное нарушение.

Итак, второй подход — психофизиологический, подход с точки зрения функционального нарушения. И патологию следует понимать как некоторую результирующую определенного функционального нарушения и требований к функции со стороны общества.

Опираясь на такое понимание патологии, патологию речи можно определить как нарушение речевой деятельности, обусловленное несформированностью или разладкой психофизиологических механизмов, «обеспечивающих усвоение, производство, воспроизводство и адекватное восприятие языковых знаков членом языкового коллектива» (Леонтьев, 1965, с.54), причем такое нарушение, которое воспринимается обществом (социальной группой) и самим человеком как отступление от социальной нормы. Таким образом, то, что весьма широко и неопределенно обозначается как патология речи, при учете третьего, психолингвистического подхода может быть обозначено как нарушение (патология) языковой способности.

Такая интерпретация, как представляется, позволяет достаточно четко противопоставить собственно речевую патологию отклонениям и отступлениям от культурно-речевых норм речевого употребления, наблюдающимся у отдельных членов общества. Если в случаях патологии речи мы встречаемся с нарушениями как навыков, так и умений, то в остальных случаях — лишь с несформированостью отдельных элементов речевого процесса, невладением какими-то элементами языка. Если в случаях патологии речи мы встречаемся с нарушениями как навыков, так и умений, то в остальных случаях, как правило, — с несформированностью тех или иных умений. Если в случаях патологии речи человек (пациент) нуждается в специально организованной реабилитирующей помощи (восстановительной терапии, системе коррекционного воздействия), то в остальных случаях достаточно текущей коррекции отступления от нормы.

В случаях патологии речи перед нами стоит вопрос о возможности или невозможности общения (общения вообще или адекватного, эффективного общения). В остальных случаях речь идет только о том, правильно ли, хорошо ли, красиво ли говорить так или иначе (пользуясь определением О.Есперсена).

Патологию речи следует противопоставлять остальным отклонениям от норм речевого употребления типа оговорок, перестановок элементов слов, смешений, ошибочных употреблений слов (парафазий), хезитаций и пр. как нарушения глобальные, повсеместные, регулярные — нарушениям контекстным, ситуативным, спорадическим. Это важно подчеркнуть потому, что факты, наблюдаемые при изучении патологии речи, и факты такого же рода, наблюдаемые при изучении нормальной речи, могут оказаться тождественными.

Классификация форм речевой патологии. Термин, употребленный в названии этой главы, строго говоря, некорректен. Если патопсихология — это раздел психологии, изучающий «...закономерности распада психической деятельности и свойств личности в сопоставлении с закономерностями формирования и протекания психических процессов в норме» и «...закономерности искажений отражательной деятельности мозга» (Зейгарник, 1976, с.8), то патопсихолингвистикой следует называть научную область, изучающую патологические отклонения в формировании и протекании речевых процессов в условиях системного распада (или несформированности) деятельности и личности. Иначе, патопсихолингвистика — это «приложения лингвистики к психиатрии», как определили ее впервые употребившие этот термин Р.М.Фрумкина и А.Б.До6рович(Гриншпун,Добрович, Фрумкина, 1974, с.321). Но спектр различных форм речевой патологии гораздо шире.

Во-первых, это собственно патопсихолингвистические речевые нарушения, связанные с патологией личности, сознания и высших психических функций (психической деятельности). Примером могут являться нарушения речевой деятельности при параноидальной шизофрении.

Во-вторых, это речевые нарушения, коренящиеся в локальных поражениях мозга, но не имеющие ничего общего с психическими болезнями, составляющими предмет изучения психиатрии и патопсихологии. Они, как мы знаем, изучаются нейролингвистикой: типичный пример — различные виды афазии.

В-третьих, это речевые нарушения, связанные с врожденными или приобретенными нарушениями сенсорных систем — в основном это особенности речи (и ее восприятия) у глухих и глухонемых.

В-четвертых, это речевые нарушения, связанные с умственной отсталостью или временными задержками психического развития.

В-пятых, это речевые нарушения, имеющие «исполнительский» характер и связанные с дефектами моторного программирования речи или реализации моторной программы (например, заикание).

Степень изученности всех этих нарушений — различная. Поэтому мы не можем дать здесь одинаково полную их психолингвистическую характеристику. Тем более невозможно привести даже основную литературу. Поэтому ограничимся выборочным рассмотрением отдельных заболеваний (или, как более точно говорят в медицинской психологии, «страданий»).

Патопсихолингвистика в узком смысле. Как правило, психолингвистика здесь выступает лишь как орудие постановки диагноза и вообще как некоторое обобщение речевой симптоматики тех или иных психических заболеваний. Вот блестящая, но вынужденно поверхностная характеристика речевой симптоматики основных психических заболеваний, данная в свое время Э.Крепелином (1923, с.159): «Громкая, торопливая, неумолкаемая ни на минуту, часто отрывочная с явлениями скачки мыслей речь маниаков, представляющая как бы неиссякаемый фонтан слов, является выражением двигательного возбуждения... При р(аннем) сл(абоумии)^ негативизм ведет к упорному молчанию (мутацизм), манерность — к жеманным оборотам речи, преднамеренным искажениям слов, игре слов и к их новообразованию, стереотипия — к бессмысленным повторениям («вербигерация») и введению в свою речь одних и тех же оборотов... Родственна этому расстройству бессвязность, полное отсутствие внутренней связи между отдельными частями речи, иногда даже между отдельными частями фразы. Если это расстройство сопровождается правильностью поведения в других отношениях, его называют речевою спутанностью...».

Единственная более поздняя работа, где дается достаточно полное и теоретически хорошо осмысленное описание речевых особенностей при различных психических заболеваниях, — это книга Т.Сперри «Языковые феномены и психозы» (Spoerri, 1964). К сожалению, она мало известна в России даже психолингвистам, не говоря уже о патопсихологах или тем более психиатрах.

Прогрессивный паралич (один из вариантов сифилитического психоза): затрудненная артикуляция, невнятность произношения. В развитой форме — неспособность понять переносные значения, интонационная немодулированность речи.

Корсаковский психоз: резкое расстройство памяти, отражающееся и в речи — в особенности в форме парафазий (подстановке неадекатного слова на место необходимого).

Болезнь Пика или Альцгеймера: заметная стереотипность речи —высказывания состоят из одних и тех же слов и синтагм и произносятся с одинаковой интонацией.

Эпилепсия: замедленная и неясная речь, «вязкость» речи и тенденция к персеверации (повтору), стереотипность, витиеватость речи, обилие слов в уменьшительной форме. При более тяжелых формах — бедность словаря (олигофазия).

Шизофрения: резонерство и обстоятельность речи. Замена конкретных понятий абстрактными и наоборот. Семантическая разорванность или бессмысленность, обычно при сохранении грамматической целостности предложения. Фонетическая однотонность, или же больные усиливают интонацию на второстепенной, вспомогательной части высказывания в ущерб основной смысловой части. Повторение слов, произносимых собеседником (эхолалия). Бессмысленное выкрикивание одного и того же слова или высказывания (вербигерация). Как можно видеть, симптомы очень различны, что отражает многообразие форм шизофрении.

Маниакально-депрессивный психоз: «телеграфный стиль», иногда переходящий в бессвязность. Скачки идей, отвлекаемость речи на новые предметы. Возникновение большого числа ассоциаций по созвучию, отсюда изобилие рифмующихся слов.

Попытка подробного систематического описания параноидальной шизофрении с психолингвистической точки зрения дана в (Гриншпун, Добрович, Фрумкина, 1974).

Авторы выделяют как основной признак «акоммуникативность» шизофренической речи, особенно характерно выступающую в феномене «словесного салата» и связанную с аутизмом. Те же авторы показали, что «речевое поведение больных характеризуется нарушением механизмов опоры на прошлый речевой опыт, при том что сама вероятностная структура речевого опыта оказывается сохранной» (там же, с.320— 321; Фрумкина и др., 1970).

Другое клинико-психолингвистическое исследование, проведенное с нашим участием, показало, что «основным, доминантным нарушением, ведущим к появлению и других речевых нарушений, является отсутствие адекватной обратной связи на внутреннюю программу от более поздних этапов порождения речи. Это приводит к распадению самой программы, «повисающей в воздухе», к «расплыванию» смыслов, не контролируемых контекстом, ситуацией, объективными, социальными значениями, что в свою очередь ведет к распадению закономерностей выбора слов...» и т.д. (Леонтьев и др., 1973, с. 1862; ср. также Леонтьев и др., 1972).

Существенны предварительные результаты, полученные в клинико-психологическом исследовании Л.А.Дергачевой. Они сводятся к тому, что у параноидальных шизофреников ассоциативные реакции на слово и соответствующий ему зрительный образ («картинку»), в отличие от нормальных испытуемых, резко расходятся, что свидетельствует о нарушении закономерной связи вербального и предметного значений (Дергачева и Шахнарович, 1977). К сожалению, эта работа не была завершена.

Из зарубежных психолингвистических публикаций укажем работу Cromwell & Dokecki, 1968, где авторы на основе прежде всего ассоциативных экспериментов интерпретируют как доминантное нарушение неспособность шизофреников к переносу предмета внимания (disattention), что, в частности, выражается в зацикленности на последних стимулах в ущерб более ранним и отсутствии ретроактивной интерференции (ср. также Laffal, 1965).

К сожалению, работ с такой (психолингвистической в собственном смысле) направленностью довольно мало. Если параноидальная шизофрения в этом смысле хоть как-то исследована, то аналогичных попыток в отношении других психических болезней, насколько нам известно, не предпринималось.

Речевые нарушения при локальных поражениях мозга. По ним в отечественной литературе, в частности, в школе А.Р.Лурия, есть огромное количество публикаций. Важнейшие из них Лурия, 1975 и Ахутина, 1989. В последние годы появился ряд обобщающих публикаций уже собственно психолингвистического характера, ориентированных на специфику тех или иных психолингвистических (речевых) операций при различных формах афазии (см., например, Полонская, 1978; Теплицкая, 1983; Стрельцына, 1984 и др.)

Из зарубежных публикаций укажем на цикл замечательных работ Э.Вайгля (см., например, Weigl & Bierwisch, 1970), а также на тексты, собранные в книгах «Афазия и восстановительное обучение», 1983 и «Нейропсихология», 1984.

Совершенно особое (и исключительно важное для психолингвистики) направление исследований представлено в отечественной науке работами В.Л.Деглина, Л.Я.Балонова и Т.В.Черниговской. Это исследование речевых функций в условиях преходящего угнетения правого и левого полушарий мозга (см. Балонов и Деглин, 1976; Черниговская, Деглин, Меншуткин, 1982; Балонов, Деглин, Черниговская, 1985; Черниговская, 1989; Черниговская, 1993).

Речевые нарушения и сурдология. Очевидно, что у глухих (глухонемых) и тугоухих детей практически отсутствует или фундаментальным образом нарушено речевосприятие. Однако это нарушение, в свою очередь, определяет своеобразное развитие речи у глухонемых. Во-первых, такому ребенку приходится овладевать речью на основе других анализаторов, в частности зрительного. Во-вторых, он овладевает речью «...при недостаточной речевой практике и минимальных возможностях непосредственного подражания, главным образом на основе специального обучения, преимущественно путем сознательного усвоения закономерностей языка» (Боскис, 1953, с.62). В-третьих, у него, по крайней мере на начальных этапах, ограничена потребность устного общения с окружающими. Наконец, в-четвертых, глухонемой ребенок овладевает языком на том этапе общепсихического развития, когда уже возможно «...сознательное изучение языковых закономерностей на основе накопленного жизненного опыта и обобщения действительности» (там же).

Особенности речи глухонемых изучены довольно хорошо (работы В.И.Бельтюкова, P.M.Боскис, Н.Г.Морозовой, Ж.И.Шиф и многих других). Из зарубежных психолингвистических публикаций одна из наиболее информативных принадлежит американцу Ричарду Блэнтону (Blanton, 1968). На уровне слова «...речь глухонемых детей... — речь образная, конкретная, а не отвлеченная. Чтобы понять глухонемого, надо представить себе его слова в зрительном поле, надо мысленно «видеть» содержание его речи» (там же, с.72). Отсутствует ориентировка на грамматические формы слов. «Не располагая еще способностью к сложному грамматическому обобщению, дети тем не менее стремятся выразить связь и последовательность явлений» (там же, с.86). При этом, по-видимому, осуществляется опора на доречевые этапы речепорождения.

Совершенно особую проблему представляет собой речь слепоглухих. В отличие от обучения глухих, здесь в качестве основы выступает жестовая речь. «Переход на словесное общение у слепоглухонемого ребенка осуществляется посредством введения глобально воспринимаемых дактильных слов в процессе жестового общения» (Мещеряков, 1971, с.31— 32). Жесты являются смысловым контекстом первых дактильных слов, и они включены в связный жестовый рассказ.

Как пишет А.И.Мещеряков, «...овладение словесным языком вносит новый принцип в организации мыслительного процесса слепоглухонемого. Его несловесные знания (образы предметов, действий, функций и качеств) пересистематизируются в соответствии с «логикой» языка. Происходит усвоение языковой формы мышления...» (там же, с.33). Об особенностях жестового языка слепоглухих см. также Сироткин и Шакенова, 1980 и другие работы С.А.Сироткина.

Структурные и семантические особенности жестового языка глухих и особенно слепоглухих в высшей степени интересны в общепсихолингвистическом плане. В каком-то смысле эта проблематика является ключевой для нашего понимания когнитивного, а в известной мере и коммуникативного аспекта речевых процессов. Однако собственно психолингвистический анализ жестовой речи глухих и слепоглухих в литературе вопроса пока отсутствует.

Отсутствуют также исследования особенностей словесной речи и ее восприятия у слепоглухих. Между тем наш опыт общения со слепоглухими (через дактильно-го переводчика и непосредственно, при помощи специальных технических средств) показывает, что такие особенности есть. В частности, резко повышены их требования к логичности и информативности воспринимаемого текста, терминологической точности употребляемых слов и т.д.

Речевые нарушения при умственной отсталости и задержках развития. Они в психолингвистическом плане мало исследованы. Речь идет прежде всего об олигофренах (с разной степенью тяжести дефекта — дебилах, имбецилах и идиотах) и детях с ранними органическими нарушениями, вызывающими так называемую алалию — отсутствие или недоразвитие речи. Вместе с тем в эту группу попадают дети без явных органических нарушений или с периферийными нарушениями (так называемое общее недоразвитие речи).

В последние годы появился ряд психолингвистических исследований алалии (Недоразвитие и утрата речи, 1985; Соботович, 1981). Что касается детей с задержками развития, то здесь для психолингвиста наибольший интерес представляет феномен так называемой автономной речи — системы средств общения, спонтанно развивающейся в группе детей с общим дефектом (Левина, 1936; см. также «Логопедия», 1989), где дается трактовка ряда речевых нарушений с психолингвистической точки зрения.

Едва ли не первую попытку дать системное психолингвистическое истолкование ряда речевых нарушений, в том числе и этой группы, сделал не так давно немецкий ученый Хеннер Бартель (Barthel, 1992), опирающийся на концепцию Московской психолингвистической школы.

Психолингвистика и логопедия. Вероятно, точнее здесь было бы говорить о «фонопедии», так как в предмет логопедии входит исследование и коррекция не только артикуляционных и вообще фонационных, но и других речевых нарушений, включая алалию и даже афазию. Выделяются (Логопедия, 1989, с.48— 51) следующие виды фонационных расстройств.

Дисфония — отсутствие или расстройство фонации вследствие патологических изменений голосового аппарата.

Брадилалия — патологически замедленный темп речи. Тахилалия — патологически ускоренный темп речи. Заикание — нарушение темпо-ритмической организации речи, обусловленное судорожным состоянием мышц речевого аппарата.

Дислалия — нарушение звукопроизношения при нормальном слухе и сохранной иннервации речевого аппарата.

Ринолалия — нарушения тембра голоса и звукопроизношения, обусловленные анатомо-физиологическими дефектами речевого аппарата.

Дизартрия — нарушение произносительной стороны речи, обусловленное недостаточностью иннервации речевого аппарата.

Психолингвистический подход к этим нарушениям предполагает установление их соотношения с нормальным функционированием системы процессов речепроизводства. В этом плане наиболее исследовано заикание. Еще в 1940 г. Р.М.Боскис называла заикание заболеванием, «в основе которого лежат речевые затруднения, связанные с оформлением более или менее сложных высказываний, требующих для своего выражения фразы» (Боскис, 1940, с.279). В последнее время этот подход становится все более популярным в логопедической теории и практике.

Дата добавления: 2014-01-06