Использование полиграфа в раскрытии и расследовании преступлений

Использование в доказывании инструментальных методов установления психофизиологического состояния лица, подоз­реваемого в совершении преступления, свидетельствующего об обладании им значимой для расследования информацией, по­лиграфа — прибора, фиксирующего изменения такого состоя­ния в зависимости от воздействия на испытуемого словесных раздражителей, — проблема, ожидающая своего решения и признания.

Психофизиологическое состояние лица, подозреваемого в совершении преступления; значение изменений этого состоя­ния для решения вопроса о причастности данного лица к рас­следуемому преступлению; эмоциональные реакции человека, обладающего существенной для него информацией, на попыт­ки следователя получить от него эту информацию, — издавна привлекали внимание ученых-процессуалистов и юристов-практиков. Еще в глубокой древности была подмечена зависи­мость психофизиологического состояния подозреваемого от складывающейся не в его пользу ситуации, реально угрожающей ему разоблачением. На этой зависимости основывались различные испытания подозреваемого, преследовавшие цель выявить такие изменения в его состоянии, которые позволяли бы сделать вывод о его виновности или лжесвидетельстве, на­пример усиленное потоотделение или возникновение сухости во рту как реакции на вопрос о причастности к преступлению и т.п. Некоторые такие испытания приобрели значение средств доказывания в отдельных системах уголовного судопроизводст­ва рабовладельческого и феодального общества.

С течением времени развитие психологии и физиологии, с одной стороны, и криминалистики и уголовно-процессуальной науки — с другой, повлияли на пересмотр представлений об однозначной связи психофизиологических реакций подозре­ваемого с его виновностью или невиновностью.

Оценивая значение наблюдаемых следователем психофи­зиологических состояний свидетеля, подозреваемого, обвиняе­мого, многие криминалисты отмечают, что неправильно игно­рировать их, не реализовывать результаты наблюдения в инте­ресах расследования. Следует лишь верно определить пути ис­пользования результатов, не переоценивая и не вкладывая в их содержание того, чего в них нет.

Наблюдаемые проявления физиче­ского или морального состояния могут служить для следователя:

• указателем правильности его действий или сигналом о необходимости изменить направление действий или их тактику;

• ориентиром для выбора путей установления психологи­ческого контакта с данным лицом как предпосылки ус­пешности проведенного в отношении него следственного действия;

• материалом для изучения и оценки объективности пока­заний допрашиваемого лица.

Все эти обстоятельства в известной степени влияют на внутреннее убеждение следователя. В современных условиях, когда следователь воспринимает эти проявления лишь визуаль­но и оценивает их значение чисто субъективно, такие эмоцио­нальные состояния не являются доказательствами и основани­ем процессуальных решений. Однако они могут быть основой

тактических решений, определения линии поведения следова­теля, выбора тех или иных тактических приемов, построения плана конкретного следственного действия. Поэтому неверно утверждать, что на базе наблюдения различных проявлений фи­зического и морального состояния свидетеля, потерпевшего, подозреваемого или обвиняемого следователь вообще не может делать никаких выводов.

Зависимость полноты восприятия психофизиологических состояний наблюдаемого лица от субъективных качеств наблю­дателя, ограничение наблюдаемых состояний лишь теми, кото­рые проявляются вовне и доступны для визуального воспри­ятия; возможность только вероятного объяснения конкретных причин этих состояний в силу множественности таких причин и неоднозначной связи причин со следствиями применительно к состоянию конкретного индивидуума, — все это значительно снижает даже тактическое значение рассматриваемых обстоя­тельств. Достоверно установленный наукой факт связей психо­физиологического состояния человека с действием на него внешнего раздражителя в силу несовершенства средств уста­новления и объяснения этого факта в конкретных условиях производства по уголовным делам используется в целях уста­новления истины в чрезвычайно ограниченных пределах. Есте­ственно, что с развитием инструментальных методов исследо­вания психофизиологических состояний человека и их измене­ний под воздействием различных раздражителей, возник во­прос о возможностях, пределах и целях применения таких ме­тодов в уголовном судопроизводстве.

Результатом этих поисков и явился современный полиграф — комплекс точных медицинских приборов, непрерывно и син­хронно фиксирующих динамику таких реакций допрашивае­мого, как давление крови, частота пульса, глубина и частота дыхания, кожно-гальваническая реакция, степень мускульного напряжения, биотоки мозга и т.п. Запись реакций осуществля­ется таким образом, что оператор отчетливо видит, какой именно вопрос вызвал соответствующую эмоциональную реак­цию допрашиваемого. Прибор связан с испытуемым с помо­щью системы контактных датчиков.

Большинство отечественных процессуалистов и криминали­стов до недавних пор отрицательно относились к возможности использования полиграфа в расследовании. Дело доходило до объявления полиграфа орудием пыток, причиняющим испы­туемому «неимоверные физические страдания». Редко кто из авторов, писавших на темы тактики допроса, обходился без того, чтобы не заклеймить полиграф, этот «псевдонаучный и реакционный способ установления истины», прибор, основан­ный на абсолютно ненаучной и противоречащей элементарным положениям психологии и физиологии варварской идее связи показаний с психическими и физиологическими реакциями, и т.п. Вместо того чтобы научной аргументацией опровергнуть использование приборных методик в расследовании преступле­ний, акцент ставился на доказывании «реакционности» поли­графа. Раздавались и трезвые голоса: «Машина не может быть реакционной! Прибор не бывает ненаучным. Он или работает или не работает» (А.Р. Ратинов). Использование же техниче­ского средства, как известно, возможно и в реакционных и в прогрессивных, нравственных целях.

Возможность различной интерпретации показаний поли­графа — вот главный довод его противников.

Как и в других случаях решения вопроса о применении в уголовном судопроизводстве технической новинки, техниче­ского средства, проблема полиграфа имеет технический, такти­ческий, этический и процессуальный аспекты.

■ Технический аспект проблемы. Именно на анализе техни­ческого аспекта проблемы (к сожалению, нередко некомпе­тентном) основываются зачастую доводы противников поли­графа.

Уже в существующем виде полиграф представляет собой точный прибор, достоверно отражающий психофизиологиче­ское состояние организма испытуемого лица. Этот факт не от­рицают, да и не могут отрицать и противники полиграфа, по­скольку последний представляет собой комплекс приборов, давно и надежно зарекомендовавших себя в медицинской практике и практике психофизиологических эксперименталь­ных исследований.

Развитие новых областей науки и техники (в частности, ав­томатики, кибернетики и искусственного интеллекта, космиче­ской медицины) открыло широкие перспективы для совершен­ствования полиграфа. Стало возможным принципиальное изменение техники «снятия» информации полиграфом (с помо­щью метода бесконтактных датчиков).

Бесконтактными датчиками называют такие датчики, дей­ствия, которых испытуемый не ощущает, или сам факт сущест­вования которых для испытуемого остается неизвестным.

В психофизиологических экспериментах различают три группы бесконтактных датчиков:

1) датчики, вмонтированные в предметы одежды (халат, комбинезон, головной убор, пояс), либо такие предметы, как часы, компас;

2) датчики, вмонтированные в орудия труда (пишущий прибор, рукоятка управления механизмом или аппара­том, тетрадь для записей);

3) датчики, вмонтированные в элементы бытового оборудо­вания (кресло, кровать, стул).

Такие датчики с успехом используются для контроля за со­стоянием космонавтов в условиях космического полета, при изучении реакций испытуемых в процессе их профессиональ­ного отбора.

Опыты П. И-. Гуляева и И.Е. Быховского открыли обнадежи­вающие перспективы для создания подлинно бесконтактного ме­тода снятия информации о психофизиологическом состоянии ис­пытуемого. Была продемонстрирована принципиальная возмож­ность бесконтактной регистрации изменений физиологических ха­рактеристик организма на расстоянии, на основе измерения изме­нений слабых электромагнитных полей, существующих в про­странстве вокруг человека, при посредстве специальных датчиков. Таким путем возможна одновременная регистрация электрокар­диограммы, сейсмокардиограммы, пневмограммы, фонограммы и других параметров организма, что позволяет рассчитывать на по­ложительное решение вопроса о бесконтактном исследовании ре­акций испытуемого.......

Резюмируя сказанное, можно заключить, что техническая сторона проблемы, т.е. возможность получения объективной, детальной и точной информации о психофизиологических со­стояниях человека с помощью полиграфа (причем при необхо­димости — скрытым способом) не должна вызывать сомнений. Но техническая сторона вопроса тесно связана с диагностикой зафиксированных реакций, а последняя — прямо зависит от тактики проведения испытаний, т.е. от тактического аспекта использования полиграфа.

■ Тактический аспект проблемы. В ответе на вопрос: можно ли с помощью полиграфа получить однозначно толкуемую инфор­мацию о причинах эмоциональной реакции испытуемого? — заклю­чается тактический аспект проблемы.

Передача испытуемому информации должна проводиться таким образом, чтобы она воздействовала избирательно и вы­зывала наиболее сильную эмоциональную реакцию лишь в строго ограниченных случаях, подлежащих однозначному объ­яснению. На передний план, таким образом, выступает органи­зация и тактика самого эксперимента. С точки зрения досто­верности и надежности результатов применения полиграфа тактический аспект проблемы оказывается решающим.

Как показывает статистика, правильность выводов, сделан­ных на основе полиграфа, достигает весьма высокой степени достоверности (80—90%), а во многих случаях все выводы ока­зываются достоверными (если тактика применения полиграфа точно реализует принцип избирательного воздействия). Такое воздействие могут оказывать не только слово или изображение, но и действия следователя (например его приближение к тому или иному предмету во время обыска) и человек или предмет во время предъявления для опознания и т.п. Это свидетельст­вует о широком тактическом диапазоне ситуаций, в которых может найти применение полиграф.

Тестирование на полиграфе может осуще­ствляться так называемыми прямым и непрямым методами.

>- При прямом методе испытуемому предлагают три группы вопросов в определенной последовательно­сти:

1) релевантные (критические) — относящиеся непосредст­венно к выясняемым обстоятельствам преступления;

2) иррелевантные (нейтральные), не имеющие отношения к делу и задаваемые с целью уменьшения эмоционального напряжения, или чтобы оттенить степень и форму проте­кания реакции на критические вопросы;

3) контрольные — не относящиеся к расследуемому престу­плению, но обладающие до некоторой степени «обвини­тельным» содержанием.

При этом считается, что «обвинение» в чем-нибудь, содер­жащееся в контрольных вопросах, не должно превышать силу обвинения, содержащегося в релевантных вопросах. Установ­лено, что непричастное лицо более сильно реагирует именно на контрольные вопросы, чем на релевантные, так как именно в них содержится опасная для него «обвинительная» информация.

>- Непрямой метод используется тогда, когда имеется осно­вание предполагать, что контролируемое лицо знает о деталях, подробностях преступления, однако настоятельно это отрицает. При этом не подвергается непосредственному контролю досто­верность отрицательных ответов испытуемого, а выясняется, располагает ли он специфической информацией, которую мо­жет знать только лицо, причастное к преступлению, причем не может объяснить, откуда, если не преступным путем, она полу­чена. Раздражители выбирают из специфически релевантной информации так, чтобы постороннему человеку они казались одинаковыми и не вызывали у него специфических реакций.

Процесс тестирования длится около часа, он состоит из трех этапов:

• предтестовое интервью;

• проведение тестов;

• обработка и анализ данных — результатов тестов. Испытание носит добровольный характер, что фиксируется

в специальном формуляре, и отказ от испытания не свидетель­ствует о виновности лица или иной его причастности к престу­плению.

Противники применения полиграфа настойчиво аргументи­руют свою негативную позицию утверждением, что результаты тестирования невозможно однозначно связать с подлинной причиной вызванных реакций (в некоторых случаях, даже при использовании непрямого метода тестирования, это действи­тельно так). В спорных случаях, очевидно, следует ограничить­ся констатацией наличия у испытуемого не «информации при­частности», а «информации осведомленности» о тех или иных обстоятельствах события, учитывая возможность случайного источника такой информации.

■ Этический аспект проблемы. Нравственно ли применение полиграфа в целях борьбы с преступностью? — в этом заключает­ся этический аспект проблемы. Противники полиграфа отвеча­ют на этот вопрос категорическим «нет».

Однако утверждения о безнравственности применения по­лиграфа представляются неубедительными. Начнем с того, что ни один из противников полиграфа не указывает, каким имен­но нравственным нормам противоречит применение полигра­фа, чем именно он унижает человеческое достоинство. Попро­буем сделать это за них, чтобы подтвердить или опровергнуть их утверждение.

Не вызывает никакого сомнения, что любая форма обмана при применении технических средств в уголовном судопроиз­водстве, какими бы благородными целями он ни оправдывался, безнравственна и противоречит этическим принципам установ­ления истины. В рассматриваемом случае как обман можно, было бы квалифицировать попытку выдать за научно обосно­ванные результаты применение средств и методов, ничего об­щего с наукой не имеющих, а лишь облеченных «В наукообраз­ные формы». Однако анализ технического аспекта рассматри­ваемой проблемы убедительно свидетельствует, что такие оцен­ки, как «ненаучность» или «наукообразность» по отношению к полиграфу неправомерны, они могут лишь свидетельствовать о некомпетентности или предвзятости суждений.

Как обман можно квалифицировать фальсификацию, т.е. умышленно неправильную интерпретацию показаний полигра­фа или умышленное их искажение. Но столь же безнравственна и преступна любая фальсификация материалов дела, начиная от фальсификации показаний и кончая умышленно ложным заключением эксперта. Здесь вопрос переносится уже из облас­ти применения полиграфа в область использования и оценки результатов применения в доказывании любого технического средства, любого средства доказывания. Ничего специфиче­ского, относящегося только к полиграфу, здесь нет. Что же ка­сается ошибки, либо добросовестного заблуждения при интер­претации показаний полиграфа, то едва ли можно усмотреть в этом обман участников процесса. От ошибки не застрахованы ни эксперт, ни следователь, ни даже суд: существующие в уго­ловном процессе гарантии установления истины, несмотря на их полноту, реальность и эффективность, все-таки не могут абсолютно исключить возможность ошибки, что между тем нельзя оценить как их нравственную ущербность.

Решая вопрос об этичности применения полиграфа, не сле­дует использовать в качестве отрицательного аргумента примеры негативной практики органов расследования зарубежных стран. Практика правоохранительных органов любой страны (и Россия не исключение) не свободна от ошибок и нарушений закона. В данном случае задача заключается в том, чтобы нор­мативное регулирование применения полиграфа позволяло, ес­ли не исключить ошибки и нарушения вообще, то свести к то­му минимуму, который неизбежен при использовании любого технического средства.

■ Уголовно-процессуальный аспект проблемы. Прежде всего необходимо оговориться, что практическому решению вопроса об условиях, формах и пределах применения полиграфа в уго­ловном судопроизводстве должно предшествовать глубокое и всестороннее научное исследование с широким обсуждением его результатов научной общественностью и достаточно репре­зентативными экспериментами, отражающими специфику оте­чественного судопроизводства и ментальности населения. И такие исследования в настоящее время успешно ведутся специ­альным отделом ВНИИ МВД РФ, а также научными подразде­лениями Федеральной службы безопасности. Именно их ре­зультаты положены в основу Инструкции «О порядке примене­ния полиграфа при опросе граждан», утвержденной Генераль­ной прокуратурой, ФСБ и МВД РФ и зарегистрированной 28 декабря 1994 г. в Министерстве юстиции Российской Феде­рации, а также Приказом министра внутренних дел Российской Федерации от 12 сентября 1995 г. № 353 «Об обеспечении вне­дрения полиграфа в деятельность органов внутренних дел». С изданием в 1995 г. Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» применение полиграфа в оперативно-розыскной деятельности обрело достаточное правовое обосно­вание. Речь, следовательно, теперь следует вести не о право­мерности использования полиграфа вообще, а об условиях его использования в процессуальной деятельности следователя, а может быть, и суда.

Есть все основания полагать, что уже в настоящее время применение полиграфа вполне допустимо в двух слу­чаях: при производстве экспертизы и при участии специали­ста-психолога в подготовке к производству следственного дей­ствия.

Закон не ограничивает эксперта в выборе технических средств исследования. Любое техническое средство, если оно

само и методика его применения научно обоснованы, может быть применено экспертом для решения задач экспертизы, со­образно с условиями исследования, предъявляемыми к нему требованиями, процессуальным порядком экспертизы и т.п. Поэтому нет оснований для возражений против использования полиграфа экспертом-психиатром или психологом.

Разработка метода бесконтактных (в подлинном смысле этого слова) датчиков сделала возможным применение поли­графа специалистом-психологом или психофизиологом при подготовке к производству таких следственных действий, как обыск, следственный эксперимент с участием подозреваемого или обвиняемого, предъявление для опознания. Получаемая с помощью полиграфа при подготовке этих следственных дейст­вий ориентирующая информация помогает следователю в реа­лизации или корректировке его тактического замысла.

Не исключается применение полиграфа и при допросе, но при условии законодательного за­крепления следующих положений:

1. Применение полиграфа допускается только с доброволь­ного согласия допрашиваемого; отказ от испытания на полиграфе, равно как и предложение подвергнуться ис­пытанию при отказе со стороны допрашиваемого, не должны фиксироваться ни в одном процессуальном до­кументе; отказ от испытания не может ни в какой форме толковаться во вред допрашиваемому.

2. Для участия в допросе обязательно привлекается специа­лист-психолог, исполняющий функции оператора поли­графа в пределах обычной компетенции специалиста — участника следственного действия.

3. Результаты применения полиграфа не имеют доказатель­ственного значения и используются следователем лишь как ориентирующая информация; доказательствами при­знаются лишь фактические данные, содержащиеся в по­казаниях допрашиваемого. Материальные свидетельства применения полиграфа (ленты, записи) к делу не при­общаются.

В несколько расширенном варианте уголовно-процес­суальная модель использования полиграфа при допросе пред­ложена В.И. Комиссаровым, который считает, что в случае принятия решения (по своей инициативе или по просьбе допрашиваемого) о применении полиграфа, следователь обязан:

• пригласить защитника (если предполагается допросить подозреваемого или обвиняемого), педагога, переводчика (при допросе несовершеннолетнего, глухонемого и др.);

• установить психологический контакт с участниками до­проса;

• разъяснить всем им содержание, условия, порядок про­изводства следственного действия и особенности исполь­зования информации, получаемой при тестировании;

• удостовериться, что испытуемый понял следователя, и разъяснить допрашиваемому его право отказаться от тес­тирования;

• получить в письменной форме согласие на тестирование на полиграфе;

• разъяснить права и обязанности всем участникам следст­венного действия (об этом делается отметка в протоколе допроса);

• предупредить оператора об уголовной ответственности за заведомо ложную расшифровку полиграммы и за разгла­шение тайны следствия (занести в протокол замечания и заявления участников процесса).

Предложенная модель может лечь в основу соответствую­щих нормативных актов. Однако она содержит ряд неясностей: так, может создаться представление, что речь идет не о допро­се, а о самостоятельном следственном действии; неясно, в чем могут заключаться права и обязанности защитника (уж во вся­ком случае не в корректировке теста); следует ли присутство­вать во время испытания кому-либо, кроме оператора и пере­водчика, ведь тестирование рекомендуется проводить в специ­альном помещении без посторонних («фоновых») раздражите­лей? Кстати, тестирование через переводчика бессмысленно. Тестирование следует проводить на языке, которым владеет тестируемый. И наконец, не правильнее ли считать тестирова­ние не самостоятельным следственным действием, предшест­вующим допросу, а вводной частью самого допроса?

Очевидно, что разработка процессуального порядка испыта­ний на полиграфе требует предварительно накопить значитель­ный эмпирический материал на основе использования поли­графа в оперативно-розыскной деятельности. Поспешность в этом деле явно противопоказана.

Дата добавления: 2014-01-06