Согласованный интерес как выражение сущности права

Сущность права традиционно связывается с категорией воли. Сущностью права с этой точки зрения признается выраженная в нем воля. Если учесть, что в общей психологии «воля есть сознательная целеустремленность, активность человека, проявля­ющаяся в действиях» (См.: Рубенштейн С.Л. Основы общей психологии. М., 1946. С. 318), то такой подход следует признать мето­дологически безупречным. ((В философско-юридической литературе воля понимается как детер­минированное и мотивированное желание достижения поставленной цели; воля есть процесс психического регулирования поведения субъектов (см.: Ойгензихт В.А. Воля и волеизъявление (очерки теории, философии и психологии права). Душанбе, 1983. С. 24). Право таким образом увязывается со свободой человека, его действиями и поступками, непосредствен­но реализует (выражает) интересы и потребности людей.

При анализе этого положения (признания сущностью права выраженной в нем воли) наблюдаются значительные расхожде­ния между правовыми учениями прошлого и современными теориями. Так, Томас Гоббс утверждал, что «право есть продукт воли тех, которые имели верховную власть над другими». Для марк­сизма характерно понимание права как возведенной в закон воли господствующего класса. В современной западной юридической литературе достаточно распространенной является мысль о том, что «право есть свободное выражение воли индивидов».

Менее заметным для правоведов, а между тем весьма приме­чательным по своему значению является высказанное уже в ра­ботах Ж.Ж. Руссо суждение о том, что право заключает в себе общую волю. Категория «общая воля», следовательно, может быть признана первоосновой права, его сущностью. Такой подход позволяет связать право с приоритетами и ценностями челове­ческой личности, свободой ее поступков и действий, интереса­ми и потребностями. При этом понятие общей воли в праве не заслоняет собой частного интереса и не нивелирует индивиду­альную волю.

В новейшей зарубежной политологической литературе идее общего интереса предложен «заменитель». Американские профессора Колум­бийского университета политолог Джин Л. Коэн и социолог Эндрю Арато считают, что представление об «общем интересе» должно усту­пить место или, во всяком случае, приоритет идее «общей идентич­ности». Авторы аргументируют свою позицию тем, что в обществах, характеризующихся плюрализмом целостных систем, образов жизни и индивидуальных идентичностей, дискурсивная этика представляет способ раскрытия или укрепления того общего, если оно вообще су­ществует, которое имеем между собой мы, люди, вступающие в кон­такт друг с другом и затрагиваемые одними и теми же политическими решениями и законами. Через дискурс мы подтверждаем и частично определяем по-новому, кто мы такие и по каким правилам мы хотим жить вместе, отвлекаясь от наших личных или особенных идентично­стей и различий, т.е. устанавливаем нашу коллективную идентичность как членов единого гражданского общества. При таком толковании обнаружение в дискурсе поддающихся обобщению интересов подра­зумевает нечто этому предшествующее, а именно, что, несмотря на наши различия, мы обнаружили, подтвердили или создали нечто об­щее, что соответствует единой социальной идентичности. Публичная дискуссия дает нам возможность увидеть, что в конечном счете у нас действительно есть нечто общее, что мы — это мы, что мы готовы признавать наличие определенных общих принципов, составляющих нашу коллективную идентичность, и соглашаться им следовать. Эти принципы становятся параметрами содержания легитимных правовых норм и фундаментом социальной солидарности. Таким образом, кол­лективная идентичность сообщества может обеспечить, когда речь идет о содержании норм, минимальный критерий легитимности норм в негативном смысле, как того, что не может быть нарушено (См.: Коэн Дж.Л., Арато Э. Гражданское общество и политическая теория: Пер. с англ. / Общ. ред. И.И. Мюрберг. М.: Весь мир, 2003. С. 479).

Отдавая должное идее коллективной (или общей) идентичности, по­зволяющей учесть (в проектируемых нормах права) общее в особен­ном и особенное в общем, замечу все же, что категория общего инте­реса не опровергает общую идентичность, которая, как представляет­ся, лежит в основании общего интереса (с оговоркой о тождестве общего и согласованного интереса). Это не противоречит позиции ци­тируемых авторов. «Подлинно общие интересы в современном обще­стве, — отмечают Джин Л. Коэн и Эндрю Арато, — основаны на такой коллективной идентичности, которая сама коренится в тради­циях, ставших саморефлексивными и самокритичными» (Коэн Дж.Л., Арато Э. Указ. соч. С. 484).

Напротив, разграничивая частные или специфи­ческие интересы, право тем самым способно сконцентрировать в себе общую волю или общий интерес. Надо лишь уточнить, что общая воля не есть механическое сложение индивидуальных воль. Общая воля есть результат их (индивидуальных воль) согласо­вания, сочетания, результат достигнутого общественного комп­ромисса (баланса) различных специфических интересов.

Итак, сущностью права можно признать обусловленную ма­териальными и социально-культурными условиями жизнедеятель­ности людей, характером взаимоотношения классов, социальных групп населения, отдельных индивидов общую волю как результат согласования, сочетания частных или специфических интересов, выраженную в законе либо иным способом признаваемую госу­дарством, и выступающую вследствие этого общим (общесоци­альным) масштабом, мерой (регулятором) поведения и деятель­ности людей. Однако следует учитывать, что за общей волей всегда стоит общий {согласованный) интерес, который как раз-то и вы­ступает первоосновой права.

Значит, право, воплощенное в законе, не есть результат нор­мотворчества или усилий исключительно законодателя, а представляет собой сложный, в определенной части корректируемый процесс интегрирования множества специфических по содержа­нию, направленности, носителям интересов в консолидирован­ный, или согласованный интерес, который, будучи признанным государственной властью и закрепленным в законе, приобрета­ет качество всеобщего и таким образом выражает общую (согла­сованную) волю. В этот процесс вовлечены разные социальные силы: при этом, конечно, законодателю отводится существенная роль (хотя, как точно заметил К. Маркс, его роль при этом подобна естествоиспытателю: он ничего не выдумывает и не изо­бретает, формулирует в законе то, что реально сложилось в об­щественной жизни).

В аспекте концепции права как нормативно выраженного согласованного интереса должна формироваться современная парадигма законотворчества. Ее основа, исходный и основопо­лагающий пункт — положение о том, что признанными правом (всеобщими) становятся лишь те интересы, которые объектив­но, обладая свойствами общего интереса, посредством механизмов согласования получают выражение в праве. Из этого вытекает второе, не менее важное требование: формирование законода­тельной конструкции общего, или согласованного, интереса воз­можно при условии прямого либо опосредованного соучастия в законодательной деятельности носителей согласуемых интересов (через институты референдумов, общественного мнения, всена­родные обсуждения законопроектов, их независимую социальную экспертизу, а равно через формирование политических партий, способных не имитировать, а реально выступать ретрансляторами социальных ожиданий разных групп людей в отвечающие этим ожиданиям законодательные решения). Подробнее об этом - см.: Иванец Г.И. Право как нормативное выражение согласованных интересов: Автореф. дис.канд. юрид. наук. М., 2001.

Дата добавления: 2014-01-06