Потребности

Что потребности присущи всему живому и представляют собой некую независящую от психики надобность, знал и Гераклит: «Всякое животное направляется к корму бичом (необходимости)»[59]. Сегодня это очевидно для всех, но при этом важно понять, что состояние, ощущение (голод, жажда и прочее) не потребность, а только ее следствие, то есть ее своеобразное проявление. У какого-либо организма, индивида в том числе, конечно, возникают вполне определенные внутренние состояния (чувство нужды в чем-то), но отчего эти состояния?

То, что интересы и потребности взаимосвязаны, сегодня споров не вызывает и признается как философами, так и психологами, экономистами и политиками. Некоторые из них даже утверждают, что интерес есть осознанная потребность. Но тогда-то возникают сложности, которые неверно истолковываются или вообще не преодолеваются. Своеобразной преградой оказывается, что, с одной стороны, потребностями обладают все живые организмы, а они-то животными не осознаются. С другой, говорят и о потребностях у всех элементов общества как особых материальных систем, то есть у семьи, у предприятия, индивида и, наконец, общества. Говорят и о соответствующих их интересах. Вот потому-то необходимо ответить, прежде всего, на вопросы, что такое потребность и кто носитель ее?

Итак, для понимания сущности потребности и ее определения имеет принципиальное значение исходное: животные, биологические организмы являются носителями потребности. Этот вывод для социальной философии важен тем, что снимает все сомнения относительно объективной природы самих потребностей. У животных нет сознания, они не субъекты, нет и субъективного. Правда, можно рассуждать и так. Если ведем речь о биологических потребностях людей, они объективны. А как быть с социальными потребностями, среди которых значительное место занимают познавательные и эстетические? Действительно, разобраться следует, тем более что в научной литературе такие суждения имеют место.

Более чем очевидно – человек не исключительный и не единственный носитель потребностей. Люди как социальные существа являются стороной, но и частью «моря», на другом конце которого располагается общество как особое отдельное, между ними множество «островов» из разнообразных видов (типов) общественных форм жизни. Вряд ли кто возьмется утверждать, что язык, сознание в целом биологического происхождения, то есть следствие биологической потребности. Общепризнанно, что и сознание, и язык возникают лишь из настоятельной необходимости общения между людьми, следовательно, уже с самого начала есть общественный продукт. Потребности в языке и сознании объективны именно как социальные феномены, они результат (продукт) социальных взаимодействий под воздействием общественных потребностей. Но и это еще не последний аргумент в пользу объективности любых из них. Понятно, что люди должны жить все же по-человечески. А человеческое существование обуславливается производством средств, необходимых для удовлетворения не только потребностей есть, пить. Ведь речь идет о человеке как форме, рожденной не естественной природой, не биологическим, а особенным движением: производством, общественными отношениями и общением людей, стало быть, о социальных потребностях.

Напомним, что возражают в том плане, что естественные (пить, есть) потребности действительно объективны. Но указывают далее, что имеются еще и духовные, познавательные потребности и тому подобные, которые, считают данные авторы, к объективным никак отнести нельзя по определению. Однако зададим им два вопроса: а могут ли люди существовать и совершенствоваться вне познания, вне общения, вне производственных форм деятельности? И чем же удовлетворяют они эти потребности: исключительно созерцанием, мыслью? Ответ совершенно очевиден. Любые потребности удовлетворяются внешним объектом в виде вещи, а для людей – искусственными предметами. Именно предметность воспроизводит и производит сами потребности. «Это обстоятельство только и позволяет понять появление у человека новых потребностей, в том числе таких, которые не имеют своих аналогов у животных, «отвязаны» от биологических потребностей организма и в этом смысле являются «автономными».[60] Тем не менее, просто утверждения об определенной роли предмета в возникновении потребности еще недостаточно ни для окончательной уверенности в объективности последней, ни для ее определения.

В понимании сущности и природы потребности принципиальным уточнением выступает положение: удовлетворение потребностей человека – это процесс, который возможен лишь при реальном потреблении, использовании наличествующих предметов. Ведь для того чтобы удовлетворить, например, духовные потребности отдельного человека, само общество должно иметь соответствующие учреждения и организации, соответствующие предметы, иначе говоря, «содержимое», из которого люди могли бы «черпать», выбирать и потреблять отдельные предметы своих потребностей. Вот почему даже в такой субъективной области человеческой духовной жизни, как искусство, появление потребности связано не с сознанием как осознанием в себе (эстетического) желания, а с появлением некоего внешнего предмета: сказки, театра, поэмы, картины, скульптуры и т. п. Последнее обстоятельство, кстати, уже было подмечено исследователями: «Предмет искусства... создает публику, понимающую искусство и способную насладиться красотой»[61].

Конечно, личности без желаний, влечений, чувств не бывает, и в каждый момент времени индивид всегда может в себе обнаружить то или иное конкретное стремление или пристрастие. Это может быть желание трудиться, пойти в театр, в туристический поход или, напротив, желание отдохнуть (даже в такой форме, как пребывание в бездеятельности). У людей появляется и мечта как желание, не выполнимое сегодня и завтра. Но имеются ли основания отождествлять их с потребностями и интересами? Вряд ли верно сводить богатство реальной человеческой жизни и чувств отдельного индивида исключительно к потребностям и интересам, это разные проблемы. Но в исходной глубине любого желания, любой мечты лежит та или иная потребность: в общении, в комфорте, в профессиональной реализации и т. п., в сохранении энергии (усталости), наконец.

Итак, предметность потребности – принципиальная ее характеристика, которую нельзя игнорировать. При этом важно видеть, что не столько предметность, а обязательность наличия предмета для потребности и для ее удовлетворения подтверждает, что становление и конкретизация (определенность) потребности обусловлены как внутренними, так и внешними причинами. Вот почему потребность – это внутренняя необходимость живых и общественных систем ( здесь, общественных формирований ) в потреблении внешнего предмета для своего функционирования и развития.

Именно такое определение потребности позволяет окончательно разобраться в одном весьма примечательном рассуждении, о котором косвенно упоминалось выше. «Голод есть естественная природная потребность, поэтому для своего удовлетворения и утоления он нуждается в природе вне его, в предмете вне его. Голод – это признанная потребность моего тела в некотором предмете, существующем вне моего тела и необходимом для его восполнения и для проявления его сущности»[62]. Здесь ошибочно утверждение, что голод – это потребность. Но верно, что как без удовлетворения потребности нет вообще живого, без удовлетворения социальных потребностей нет человека, нет общества. Потребность действительно есть первичное и основное побуждение к деятельности, а потому источник и движущее начало деятельности, активности человека и его развития как общественного формирования.

Дата добавления: 2014-01-06