Лекция 12. Искусственные доказательства определить несколько труднее, поскольку они представляют собой все доказательства

Искусственные доказательства определить несколько труднее, поскольку они представляют собой все доказательства, которые не являются естественными. Так называют доказательства, которые так или иначе связаны с необходимостью рассуждать. Например, если мы имеем показания свидетеля и если эти показания подтверждают нашу точку зрения, нам нет необходимости приходить к каким-то выводам при помощи рассуждений. «X убил У, и Z видел это, а потому может подтвердить». Подтверждение того, что факт имел место, непосредственно содержится в словах свидетеля. Ситуация кардинально меняется, если свидетеля событий нет. В этом случае мы, подобно сыщику из детективного романа, вынуждены прибегать к рассуждениям, то есть на основе известных фактов делать заключения о том, как разворачивались события (так сказать, «восстанавливать картину преступления»). Любые способы, которые мы используем для того, чтобы преодолеть отсутствие свидетельств, и являются искусственными доказательствами.

Аргументация. Виды аргументов.

Аргументация – это важнейший компонент речи, при помощи которых оратор стремится что-то доказать аудитории. Аргументация в широком смысле этого слова всегда включает тезис (доказываемую спорную мысль), аргументы и демонстрацию (показ связи между тезисом и аргументами)[5].

В риторике было предложено два главных основания для классификации аргументов. Во-первых, это деление доказательств на естественные и искусственные, во-вторых – выделение доказательств в соответствии с такими аспектами ораторской речи и, шире, риторической коммуникации, как логос, этос и пафос.

1. Традиционным для риторики является выделение естественных и искусственных доказательств. Естественные доказательства – это показания свидетелей, документы, то есть все то, что удостоверено людьми благодаря тому, что они видели или слышали.

2. Искусственных доказательств гораздо больше, чем естественных. Именно поэтому дальнейшая классификация будет касаться искусственных доказательств.

Аристотель выделял три вида доказательств. В частности, в «Риторике» он пишет: «Что касается способов убеждения, доставляемых речью, то их три вида: одни из них находятся в зависимости от характера говорящего, другие – от того или иного настроения слушателей, третьи – от самой речи. Эти последние заключаются в действительном или кажущемся доказывании». Доказательства, исходящие от характера говорящего, традиционно соотносят с этосом («нравами»), доказательства, исходящие от настроения слушателей, – с пафосом («страстями»), а доказательства, исходящие от самой речи, или, точнее, от структуры предметного мира, с которой речь соотносится), – с логосом («аргументами» в собственном смысле этого слова).

Основная задача, которую любой оратор решает при помощи естественных доказательств, состоит в выяснении того, имел ли место тот или иной факт. Хотя это может быть установлено и на основании косвенных признаков при помощи умозаключений, естественные доказательства обладают большим весом, поскольку позволяют построить более достоверную картину.

Основные источники естественных доказательств – это свидетельства очевидцев и документы. Границу между ними установить достаточно сложно, поскольку нередко свидетельства фиксируются в документах, а письменные источники (например, воспоминания) не всегда могут рассматриваться как документы в юридическом и административном смысле этого слова.

1. Свидетельства – утверждения людей, которые присутствовали при событии или неподалеку и обладают какой-либо информацией, имеющей значение с точки зрения установления действительного развития ситуации. Обычно свидетельские показания касаются того, что люди видели, однако речь может идти и о том, что люди слышали или ощущали, а также о том, что они узнали из уст непосредственных участников или очевидцев сразу после событий. С точки зрения субъекта свидетельства можно разделить на четыре группы.

а) Собственные восприятия аудитории. Это едва ли не самый «надежный» вид естественных доказательств, поскольку человек обычно доверяет своим собственным чувствам.

б) Свидетельства других людей. Естественные доказательства этой разновидности наиболее действенны, если человек, на опыт которого ссылается оратор, с точки зрения аудитории заслуживает доверия, то есть не может стать объектом аргумента к человеку.

Обращение к свидетельствам других людей обязательно тогда, когда речь идет о событиях прошлого, которые не могли видеть ни аудитория, ни оратор. В этом случае при подготовке речи оратор обращается к источникам (воспоминаниям, дневникам, документам), по которым восстанавливает ход и обстоятельства событий.

в) Свидетельства самого оратора. Использование этой разновидности доказательств естественно в том случае, если говорящий выступает в качестве свидетеля, который дает показания, то есть в ситуации судебного разбирательства. Однако есть и другие случаи, когда оратор может ссылаться на собственный опыт.

г) Ссылки на общезначимый опыт, который имеет (или мог бы иметь) любой человек. Такое знание далеко не всегда опирается на опыт, оно может быть получено человеком от других людей. Например, суждения «Крапива жжется» и «Собака кусается» не нуждаются в каком-то специальном подтверждении: любой человек, даже если он не имел возможности проверить истинность этих утверждений, что называется, «на собственной шкуре», знает случаи, когда крапива обжигала, а собака кусала кого-либо. К этой же категории можно отнести и такие утверждения, которые не соотносятся непосредственно с опытом слушателей, однако косвенно могут быть выведены из их сходного опыта.

Можно дать одну рекомендацию относительно того, как следует «подавать» свидетельства. Оратор должен стремиться к тому, чтобы его описание содержало много деталей и было ярким, возможно, образным. Такая подача свидетельств нередко помогает компенсировать их недостаточность. Если оратор сумеет нарисовать картину, которую аудитория сможет ясно себе представить, задачу можно считать достигнутой. При этом описание может содержать детали, которые не касаются существа дела, и, возможно, даже являются вымышленными. В любом случае необходимо сделать так, чтобы описание было психологически убедительным. Оратор должен занять позицию наблюдателя, свидетеля событий и описать их так, как будто они стоят у него перед глазами.

Эффективным нередко оказывается и обращение к внутренним переживаниям, которые оратор как бы реконструирует в речи, рассуждая о мотивах, намерениях и чувствах участника событий. Особенно эффективным это оказывается в рамках судебного разбирательства, хотя может использоваться и в других ситуациях.

2. Документы – письменные источники, на основании которых можно восстановить ход событий. Документы могут быть источниками естественных доказательств как непосредственно, так и косвенно. В первом случае документы содержат прямые подтверждения и обычно создаются именно для подтверждения (примером в данном случае может служить стенограмма показаний свидетеля, справка врача или заключение эксперта). Такие документы оратор может использовать как в виде цитат, так и при реконструкции событий, при создании яркой и психологически достоверной картины, которая предъявляется аудитории.

Косвенно документы подтверждают то, что события имели или не имели места, в том случае, если они являются уликами. В этом случае факты, отражаемые в документах, используются не в чистом виде, а в составе рассуждений, так как улики всегда предполагают более или менее сложные умозаключения.

Логические аргументы (логос)

Аристотель выделял два основных способа риторического доказательства, основанного на логосе: силлогизм и наведение. Силлогизм – это доказательство, при котором частное положение доказывается при помощи общих положений. Наведение – это такое доказательство, в котором общее положение доказывается при помощи частных положений. Именно на это деление мы и будем опираться в дальнейшем.

В современных книгах по риторике, теории аргументации и логике это деление обычно отождествляется с противопоставлением индукции и дедукции. Под индукцией в этом случае понимают метод доказательства, который основан на переходе от частного (единичных фактов) к общему (общим утверждениям). Индукция в науке не дает точного, достоверного доказательства, поскольку ведет только к вероятным заключениям. И действительно, делая на основании единичных фактов вывод о том, что все лебеди белые, мы можем ошибаться, поскольку любой лебедь другого цвета будет достаточным основанием для того, чтобы опровергнуть наш вывод.

Дедукция – это метод доказательства, основанный на переходе от общего к частному. В качестве общего при дедукции выступают суждения, которые считаются истинными (то есть являются аксиомами) либо были доказаны другими способами (то есть являются теоремами). В отличие от индукции, дедукция способна давать полностью достоверные, истинные суждения (естественно, если она опирается на истинные посылки).

Аристотеля по праву считают ученым, который создал и обосновал дедукцию как особый метод познания. При этом справедливо утверждение, что индукция как метод познания, отличающийся от дедукции, была открыта только в Новое время Фрэнсисом Бэконом, и произошло это в рамках полемики с античной традицией, которая до того момента воспринималась как единственно достоверная. Бэкон описал этот метод в своей работе «Новый Органон» (1620). Уже одно это название полемично, поскольку Аристотелю принадлежит труд «Органон», в котором он рассуждает о механизмах познания. Добавляя к этому названию слово «новый», Бэкон подчеркивает то, что он предлагает качественно новое средство познания.

Аргументы к этосу («нравы»)

Как уже указывалось, этос в риторике – это источник убеждения, связанный с личностью оратора. Аристотель так охарактеризовал этот аспект в «Риторике»: «[Доказательство достигается] с помощью нравственного характера [говорящего] в том случае, когда речь произносится так, что внушает доверие к человеку, ее произносящему, потому что вообще мы более и скорее верим людям хорошим, в тех же случаях, когда нет ничего ясного и где есть место колебанию, – и подавно».

Любая демонстрация своих качеств с этой точки зрения оказывается аргументом к этосу:

«Верю я, глубоко верю, что сегодняшний день в летописях русского правосудия не будет днем, за который покраснеет общество, разбитое в своей надежде на господство правды в русском суде. Верю я, что вы скажете сегодня: «Молчи, закон, настало время благодати!» Верю я, что те экономические лишения, те нравственные мучения, в которых протекли годы жизни люторических крестьян, сегодня достигли своего предела...» (Ф. Н. Плевако).

Из данного понимания этоса вытекает такое важное требование к оратору, как честность и последовательность. Оратор должен иметь цельную личность (или, как сказали бы сейчас, должен быть конгруэнтным). А это означает, что его слова должны согласовываться с его поступками. Оратор, который намеренно лжет или непоследователен в выражаемой им точке зрения, вряд ли сможет добиться понимания и принятия аудитории.

Ядро аргументов к этосу составляют аргументы к человеку. Их сущность состоит в том, что оратор, стремясь поставить под сомнение положения, выдвинутые противоположной стороной, «атакует» не эти положения, а тех людей, которые их выдвигают или придерживаются. Основная задача при использовании аргументов к человеку состоит в том, чтобы показать несостоятельность противоположной стороны, ее неспособность утверждать то, что она утверждает.

Приведем пример, который прояснит сущность этой разновидности аргументов. В комедии Бомарше «Фигаро» главный герой на основании предъявленного ему списка добродетелей, которые должны иметься у хорошего слуги, дает резонный ответ: «Судя по добродетелям, требуемым от слуги, Ваше сиятельство, много ли есть господ, достойных стать слугами?»

Известный русский юрист Ф. Н. Плевако выиграл дело о священнике, укравшем белье, благодаря фразе: «Он столько раз отпускал вам ваши куда более серьезные грехи, неужели вы, господа присяжные заседатели, не отпустите ему этот маленький грех?» В этой фразе Плевако, естественно, концентрирует внимание не на недостатках обвинения или присяжных. Однако принцип аргументов к человеку здесь сохраняется: деятели и лица, испытывающие действие, меняются местами, а отказ признать невиновность обвиняемого расценивается как отказ следовать принципам, которым сам обвиняемый всегда следовал.

В риторике различают три основных разновидности аргументов к человеку:

а) прямая атака на личность – вариант аргумента к человеку, при котором оппонент ставит под сомнение интеллектуальные способности оратора, его моральные качества или осведомленность;

б) опосредованная атака на личность – вариант аргумента к человеку, при котором оппонент указывает, что отстаиваемая точка зрения непосредственно представляет частные интересы оппонента, а потому ее нельзя считать непредвзятой;

в) tu quoque (и ты тоже) – вариант аргумента к человеку, при котором оппонент указывает на то, что действия или слова оратора отличаются от того, что он делал или говорил раньше.

Аргументы к пафосу («страсти»)

«Страсти» традиционно соотносились с чувствами, которые испытывает аудитория. Фактически все эти аргументы можно свести к таким парам, как любовь и агрессия, удовольствие и неудовольствие (и даже, если выражаться терминами Фрейда, к паре «Эрос и Танатос»). Из двух противоположностей – желательного и нежелательного – нетрудно вывести все остальные чувства.

Используя этот аргумент, оратор строит свою речь таким образом, чтобы вызвать у аудитории чувства, которые необходимы для достижения стоящих перед ним целей. Естественно, нельзя исключить того, что оратор при помощи своей речи будет манипулировать аудиторией. Однако в нормальном случае оратор при помощи аргументов к пафосу стремится выразить свою позицию, заразить ей аудиторию и тем самым подтолкнуть ее к тому, чтобы она изменила свое мнение или совершила какие-то действия.

Принципиально важно, что доводы к пафосу – это в первую очередь аргументы, которые так или иначе затрагивают личные интересы людей, составляющих аудиторию. Эта связь с личными интересами может быть как непосредственной, когда оратор говорит о том, что напрямую касается аудитории, так и опосредованной, основанной на способности человека представлять себе переживания других людей.

Существует два основания для классификации аргументов к пафосу. Во-первых, это те чувства, которые стремится вызвать оратор; во-вторых, это объект, на который направлены эти чувства.

1. С точки зрения чувств, которые стремится вызвать оратор, можно выделить два типа аргументов к пафосу:

а) аргументы к обещанию: в этом случае оратор ссылается на нечто желательное и рассматриваемое как хорошее. Например, оратор может доказывать необходимость качественной работы тем, что человек, который хорошо работает, получает целый ряд преимуществ (его могут премировать, повысить по должности, ему легче найти новую работу, он пользуется уважением у коллег и т. д.);

б) аргументы к угрозе: в этом случае оратор указывает на нечто нежелательное, оцениваемое как плохое и связанное с фрустрацией, неудовольствием. Наиболее простой случай – это угроза наказания (адресованная, например, ребенку, который не хочет слушаться взрослых, или человеку, который собирается совершить поступок, нарушающий законы).

2. С точки зрения объекта, на который направлены чувства, можно выделить три основных случая использования аргументов к пафосу. В основе этого деления лежит различение участников риторической коммуникации: аудитории, оратора и третьих лиц.

а) Самый элементарный случай состоит в том, что оратор указывает на желательные или нежелательные последствия, которые ожидают саму аудиторию. Например, оратор может красочно изобразить те «адские муки», которые курильщики создают сами себе, не отказываясь от своей привычки. Хотя, как показывает практика, од них аргументов подобного рода никогда недостаточно для того, чтобы кто-то бросил курить, эти аргументы вполне могут заставить слушателей задуматься и рано или поздно отказаться от своей привычки.

Фактически этот вид составляет ядро аргументов к пафосу, поскольку пафос традиционно связывается с аудиторией и ее качествами. В остальных случаях аргументы к пафосу связаны с аудиторией опосредованно и требуют эмпатии – вчувствования в то, что ощущал, ощущает и может ощущать другой человек или другие люди.

б) Вторая разновидность аргументов к пафосу – это стремление вызвать сострадание к самому оратору. В этом случае оратор должен побудить аудиторию испытать те же чувства, которые испытывает он сам. Наиболее оптимальный способ – открыто говорить о своих переживаниях. Этот аргумент нередко называют аргументом к жалости, поскольку человек может испытывать жалость к кому-либо только в том случае, если он понимает, что переживает другой человек, то есть примеряет ситуацию на самого себя.

Очень удачным (хотя и не совсем риторическим) примером этого вида аргументов является не так давно прошедшая по телевидению реклама, направленная на то, чтобы побудить людей более внимательно относиться к опасности заражения СПИДом. В ней достаточно молодой мужчина с затемненным лицом рассказывает историю своей жизни, которая заканчивается фразой: «А потом я умер». Примечательно, что в этом случае авторы рекламы не прибегают к кровавым сценам, не предлагают зрителю никаких «ужасов», связанных с процессом умирания. К сожалению, далеко не всякая социальная реклама обладает такими положительными качествами.

в) Третья разновидность аргументов к пафосу – это стремление вызвать положительные или отрицательные чувства по отношению к третьим лицам – людям, которые в ситуации произнесения речи не являются ни ораторами, ни аудиторией. Здесь также можно говорить о двух противоположностях – сострадании и отвержении.

Еще в античные времена был разработан классический риторический канон, описывающий путь от мысли к слову Он включает пять ступеней, пять этапов:

1. Инвенция, или изобретение (найти что сказать).

2. Диспозиция, или расположение изобретения.

3. Элокуция, или словесное оформление мысли.

4. Меморио, или запоминание речи.

5. Произнесение (исполнение) речи.

Инвенция предполагает осмысление речи, подразделение ее на ряд подтем. Иными словами, на первом этапе фиксируется все богатство, наличие идей. Для этого существуют так называемые «общие места». Диспозиция предполагает перегруппировку идей и их построение в том порядке, в каком они бы выполнили главную задачу речи. Ввиду линейности речи выделяется следующая структура:

• введение;

• предложение;

• повествование;

• подтверждение;

• опровержение;

• заключение.

Дата добавления: 2014-01-06