Западный вектор внешней политики России

1. Россия и Запад.

2. Альтернативы для Европы в отношениях с Россией.

3. Европа как Запад.

4. Североатлантический альянс и Российская Федерация.

5. Россия и Организация безопасности и сотрудничества в Европе.

6. Россия и Европейский союз.

7. Добрососедство без права на родство.

8. Российско-американские отношения: общий политический контекст.

9. Миражи и реалии международных отношений.

10. США, Европейский союз и Россия.

I. Россия и Запад. Взгляды России на Запад, равно как и отношение Запада к России – ключевые моменты в их движении к многополюсному мировому порядку. Правда, современность требует видеть в привычном понятии Запада два не всегда и не во всем совпадающих субъекта международной жизни. Первый из них – это возглавляемая США группировка стран, демонстрирующая определенного рода общность, скрепленную совпадающими целями, правовыми нормами и договорами. В таком случае Запад предстает как генератор вестернизации, цитадель либеральной демократии, концентрат формализованного рационализма. С. Хантингтон корректно передал смысл оценки адептами вестернизации развития современной России, когда утверждал: “ Президент Ельцин перенимает западные принципы и цели и пытается сделать из России “нормальную“ страну и часть Запада. Однако и российская элита, и российское общественное мнение расколоты по данному вопросу”. Но “частью атлантического Запада” Россия не только не хотела, она просто не могла стать, ибо отчетливо не принадлежит к нему, несмотря на то, что “нормальной” страной она если еще не стала, то очень старалась развиваться в этом направлении. Россия зато принадлежит к Европе и географически, и культурно. РФ не “возвращалась” в Европу, в которой она оставалась всегда в качестве одной из опор общеевропейской суперцивилизации, а стала приобщаться к сообществу современных демократических государств континента и мира, что составило суть переживаемого ею исторического момента.

“ Крушение коммунистических режимов Восточной Европы, - писал профессор А. И. Загорский в 1994 году, - и окончание холодной войны, зафиксированное в Парижской хартии для новой Европы, подписанной 21 ноября 1990 года, казалось, открывали перспективу постепенного преодоления раскола континента, рождения “Большой Европы”, частью которой могли бы стать и СССР, и, позднее, Россия. Пафос “нового единства” пронизывал Парижскую хартию и надежды, которые связывались с созданием и развитием новых институтов и структур СБСЕ. Между тем реальность оказалась более сложной и прозаичной. Фактически раскол Европы так и не был преодолен. Но в наши дни он не связан с идеологическими различиями или существованием военно–политических группировок. Континент остался разделенным на две части по уровню социально-экономического развития и благополучия. Его восточная часть, хотя и неоднородна, образует обширную европейскую периферию, вырваться из которой стремятся все восточноевропейские государства. В Европе продолжают развиваться комплексные процессы, от которых Россия фактически осталась в стороне, в том числе и в интеллектуальном плане. В нашем обществе сейчас господствуют два упрощенных представления о Старом континенте. Одно из них идеализирует Западную Европу как оазис “цивилизованного” мира. Другое преувеличивает роль объединенной Германии, ставшей самой мощной европейской державой. Ни та, ни другая точка зрения адекватно не отражает происходящие в Европе процессы. Они одновременно и проще, и комплекснее нашего отстраненного их восприятия. Разумеется, распад Организации Варшавского блока и СССР не мог не сказаться на интеграционных процессах в Западной Европе. После окончания холодной войны Европейские сообщества оказались перед дилеммой: двигаться далее по пути углубления интеграции или встать на путь расширения состава ЕС за счет новых государств как Западной, так и Восточной Европы.

Россия, как тогда казалось, была психологически готова к созданию общеконтинентальной конструкции, которая раз и навсегда положила бы конец всем и всяческим расколам Европы. “Большая Европа”, строящаяся с востока и запада, представлялась принципиально наилучшим решением как тех многочисленных трудностей, которые переживала Россия после крушения “реального социализма”, так и проблем, которые скорее раньше, чем позже, должны были встать перед европейским континентом в плане выживания в соперничестве с новыми инновационными центрами мира. “ Отношения с европейскими государствами – традиционное приоритетное направление внешней политики России, - подчеркивается во внешнеполитической концепции страны. – Главной целью российской внешней политики на европейском направлении является создание стабильной и демократической системы общеевропейской безопасности и сотрудничества”. Россия, ее граждане готовы были поддержать проект континентального сообщества, общего экономического пространства, но на основе сохранения за страной статуса одного из центров современного мирового порядка, равноправного и влиятельного субъекта системы международных отношений.

Но была ли готова Европа к такому решению? ХХ столетие буквально в самый канун третьего тысячелетия устранило последние препятствия для сближения всех частей Европы между собой, но и породило угрозу нового и противоестественного раскола континента, теперь уже непродуманным и поспешным продвижением НАТО к границам России. Наиболее вероятный сценарий поведения Западной Европы в ближайшей перспективе связан, по всей видимости, с продолжением “наступления по всему фронту”, с дальнейшей консолидацией Запада как системы, противостоящей не-Западу, в том числе и России. Парадокс ситуации заключался в том, что РФ, предприняв радикальную трансформацию внутренних устоев, устремилась к Западу именно тогда, когда последний окончательно перестал признавать ее в качестве родственной цивилизационной идентичности. Россия в своем стремлении сближения с Западом исходила из того, что полноценное присутствие в Европе, выход к морям и интеграция исторически связанного с нею пространства Содружества Независимых Государств, – три неотъемлемых условия нормального развития российской государственности. Но некоторым западным геополитикам, в первую очередь американским, показалось, что вытеснения России из Европы и игры на понижение ее статуса до второразрядной державы требовала сама логика завершения “холодной войны”, в связи с чем требовался определенный демонтаж российской государственности.

При такой постановке вопроса было ясно, что тотальная атлантизация, под которой по существу скрывалась всесторонняя американизация, враждебна не только России, но и Европе. С продвижением НАТО на восток континентальной Европе угрожает растворение в униформизированной западной системе, утрата национального многообразия и культурной самобытности, что в значительной степени могло снизить ее жизнеспособность и усилить геополитическую зависимость от заокеанского союзника. Атлантическая волна, накрывшая в конце ХХ столетия большую часть Европы, поставила перед европейцами вопросы, которые могут быть сформулированы в следующем порядке:

- во-первых, насколько окончательным, необратимым является процесс атлантизации всей Европы;

- во-вторых, какова фундаментальность этого процесса, затрагивает ли он преимущественно внешнюю сторону существования народов континентальной Европы или касается и тех глубин, в которых сохраняются ценности, определяющие долговременные установки их общественного поведения;

Дата добавления: 2014-01-06