Вопрос 1. Историография проблемы

Справочные материалы

1. Государственные деятели России XIX – начала XX в.: биогр. справ. / сост. И.И. Линьков, В.А. Никитин, О.А. Ходенков. – М.: МГУ, 1995. – 208 с.

2. Дипломатический словарь. [Электронный ресурс]: Режим доступа: http://www.enc-dic.com/diplomat/Isii-Kikudziro-471.html

3. История Отечества в терминах и понятиях: слов.-справ. / Под общ. ред. В.Ф. Блохина. – Смоленск; Брянск: Русич: Курсив, 1999. – 527 с.

4. Похлебкин В.В. Внешняя политика Руси, России и СССР за 1000 лет в именах, датах, фактах: справочник. – М., 1995. – 336 с. [Электронный ресурс]: Режим доступа: http://lib.rus.

5. Энциклопедия «Япония от А до Я». /Под ред. Перфильева В.О. – М., 2008. – 3670 с. / [Электронный ресурс]: Режим доступа: http://www.cultline.ru/japan_direct/

«Внешнеполитический курс правительства – это фактор постоянный, действовавший и до, и во время, и после реформ. Очень часто внешняя политика рассматривается как некоторое не первостепенное дополнение к политике внутренней. На самом деле именно она дает возможность более точно оценить уровень правителя, увидеть его в общении не только с подданными, но и с главами независимых государств, выяснить его способность к принятию неординарных и ответственных решений»[1].

Одна из самых сложнейших проблем внешнеполитической стратегии любого государства – вопрос о нравственной стороне меж­дународных отношений. Нельзя не согласиться с утверждением В.В. Дегоева, что в отношениях с окружа­ющим миром стратегия и тактика любого госу­дарства «предопределяется фундаментальной целью – выжить», преследуя ее, государство не только отвечает на угрозы извне, но и само тяготеет к экспансии, зачастую видя лучший спо­соб защиты в наступлении на противника[2].

Полноценное участие в международных отношениях обычно обеспечивается с помощью военного, политичес­кого и экономического потенциалов. Видимо по­этому практика применения «двойных стандар­тов» оказывается, к сожалению, столь живучей.

Российские историки внесли значительный вклад в исследование проблем международных отношений России рассматриваемого периода в целом. ( См. список литературы и источников )

Необходимо обратить внимание на:

- «Внешняя политика России 60-90 гг. XIX в.» / [Электронный ресурс]: Режим доступа: Библиотека «Халкидон» http://halkidon2006.orthodoxy.ru/history/591vn_politika.htm

Документы, там содержащиеся, раскрывают основные направления внешней политики России второй половины XIX в.: деятельность российской дипломатии по пересмотру условий Парижского трактата, политику России на Балканах, складывание внешнеполитических блоков в Европе, образование русско-французского союза.

- дальневосточное направление: В своем фундаментальном труде, вышедшем в 1955 г. «Очерки дипломатической истории русско-японской войны: 1895-1907 гг.», Б.А. Романов приходил к заключению, что «восьмилетняя боевая политика русского военно-феодального империализма до японской войны показывала то «мирное», то «захватническое», то «монополистически-капиталистическое», то «военно-феодальное» его лицо»[3]. Но необходимо отметить, что вся концепция Романова рассматривала внешнеполитический курс российского государства через призму экономики и экономических отношений как со странами Европы, так и со странами Дальнего Востока, где Россия проявляла свои колониальные амбиции.

Такой взгляд на внешнюю политику России на рубеже XIX – XX веков стал основополагающим в исторической науке советского периода при исследовании международных отношений в целом.

В «поздней» советской историографии дальневосточные сюжеты присутствовали в небольшом количестве и трактовались с осторожностью. Вместо анализа в них изобиловали общие оценки и представления. «Обличение» российской политики сменилась на стремление «обелить» её действия. Особенно выпукло эти установки проступили в общих работах, приведя авторов к весьма противоречивым и никак не стыкующимися между собой утверждениями.

Так, в коллективной «Истории Дальнего Востока в эпоху феодализма и капитализма» констатировалось, что Россия двинулась на Дальний Восток по двум причинам. Первая из них – это экспансия в регионе других держав, в первую очередь, США, на которую Петербург был вынужден ответить. Вторая – это заинтересованность «русской буржуазии» в китайском рынке для сбыта промышленной продукции и железнодорожном строительстве (игнорируя тот факт, что всё оно осуществлялось исключительно на казённые средства). Оказывается, что политика С.Ю. Витте выражала взгляды именно этой группы^[4].

Пересмотрены были также оценки отношений с Китаем. Если ранее Россия изображалась агрессором, то теперь утверждалась вечно доброжелательная позиция Петербурга к своему дальневосточному соседу. Железная дорога в Маньчжурии служила не более чем средством спрямления Сибирской магистрали и принесла только положительные результаты, в частности, способствовала росту торговли с Китаем^[5]. В целом, сильнейший идеологический пресс на исторические исследования продиктовал их выводы и формулировки. Можно сказать, что к концу СССР создалась виртуальная история русско-китайских отношений, политизированная для доказательства «вечной дружбы» со стороны России.

В постсоветский период российская политика на Дальнем Востоке все больше рассматривается политиками и исследователями через призму дальнейшего сотрудничества и в первую очередь экономического. Так или иначе, эти работы отражают многогранность и указывают на противоречивость российско-японских отношений на протяжении всего исторического периода.

Одновременно, к концу советской эпохи, наметился и отход от установленных стереотипов. В частности, его отразила вышедшая в 1989 г. книга А.В. Игнатьева о дипломатической деятельности С.Ю. Витте^[6]. Она явилась первым за многие годы исследованием, в котором автор не искал ни «военно-феодальной», ни «империалистической» политики России на Дальнем Востоке, то есть, не давал «классовых оценок». Он показал действия министра финансов на широком фоне международных отношений и внутренних проблем России, в том числе экономических, а также непростых взаимоотношений среди российских сановников. Конечно, в целом, картина, представленная А.В. Игнатьевым, была уже хорошо известна. Другая особенность книги – это явные симпатии автора к своему герою. С.Ю. Витте представлен у него как политик, для которого на первом месте стояли интересы России и который во имя их добивался больших успехов[7].

В целом, в отечественной историографии на сегодня не оказалось хорошо документированного исследования дальневосточной политики России рубежа ХIХ-ХХ веков, выполненного на современном уровне, которое охватывало бы весь регион и базировалось бы на комплексе источников.

- Ляшенко Л.М. Царь-освободитель. Жизнь и деяния Александра II. Часть IV. Одиночество третье. Апогей. (Дипломатия и пушки).

Анализируется деятельность МИД А.М. Горчакова, =>, европейская политика до окончания Русско-турецкой войны 1877-78 гг.

- Дегоев В.В. Внешняя политика России и международные системы: 1700-1918 гг. М., 2004.

Книгу д.и.н., проф. МГИМО В.В. Дегоева отличает четкая структура. Периодизация истории внешней политики Российской империи на фоне и в контексте международных отношений аргументирована и представляется убедительной. Несмотря на обозначенные автором хронологические рамки – 1700-1918 гг., дан краткий, но емкий обзор русской внешней политики в периода X-XVII вв., что позволяет читателю проследить историю России – «от скромного по значению Киевского раннефеодальнего государства до необозримой империи, являвшейся неотъемлемой частью и едва ли не самым влиятельным фактором мировой политики и геополитики»[8].

В исследовании излагается история европейской дипломатии, подвергнуты исследованию дискуссионные вопросы. В книге рассмотрены взаимоотношения великих держав по конкретным международным проблемам, охарактеризованы личные и профессиональные качества ведущих европейских политиков.

Отказ от «негативистского»[9] воспри­ятия Венской системы международных отноше­ний дает возможность по-новому показать ее роль в политической жизни континента на про­тяжении долгого времени. Сложные, иногда па­радоксальные, аспекты истории международных отношений рассмотрены в книге детально и во взаимообусловленности, что делает убедитель­ным авторский вывод – создание Венской сис­темы гарантировало почти 40 лет относительно­го мира в Европе[10] и позволило избежать большой европейской войны, в извес­тном смысле – «мировой»[11].

Кроме того, автор четко разделяет понятия «колониаль­ная» и «колонизационная» политика России, что особенно важно в свете непрекращающихся ут­верждений о неизменно агрессивной и колони­альной сущности русской внешней политики, якобы извечно присущей русскому правительству «имперскости» и т.п.

Нельзя не согласиться с его мнением, что сильным государством – импери­ей – Россия стала не в силу врожденной агрес­сивности, а из-за отсутствия «иного способа организации огромного геополитического про­странства», в чем «неоспоримым подспорьем» стал фактический отказ Москвы и Петербурга от форсированной всесторонней унификации новоприобретенных территорий, социально-классовых и идеологических норм и расовых предрассудков»[12].

Верно определена суть политики Петер­бурга на Дальнем Востоке во второй половине XIX века. В отличие от западных стран и Япо­нии, грабивших Китай, применяя силовые мето­ды, Россия ставила перед собой не колониаль­ные, а геостратегические задачи – защиту своих уязвимых границ[13].

Умело использован сравнительно-истори­ческий подход при анализе последствий Парижского конгресса[14], сути Крымской системы[15], русско-французского союза и созданной Бисмарком «паутины» союзов[16].

Интересны срав­нительные характеристики государственных деятелей, в частности, Александра II и А.М. Горчакова.

Нельзя не отметить весьма интересные рас­суждения В.В. Дегоева о парадоксах, периодически возни­кающих в международных отношениях.

Так, заключая договор или конвенцию (после войны) об относительной стабильности на континенте, автор справедливо подмечает, что благами заключенных Россией этих международных правовых актов охотно пользовались все государства Европы и, прежде всего, западные «демократии» (Англия и Франция), не отдавая себе отчета, что мирной жизнью они во многом обязаны тому са­мому консерватизму Петербурга, Вены и Берли­на, который возбуждал такую идеологическую неприязнь у «либерального» Запада (например, итоги русско-турецкой 1877-1878 гг. войны[17].

Однако представляется несколько преувеличенным тезис автора о «не­уязвимости России»[18].

Кроме того, хотя автор справедливо утверждает, что «при всем значении дальневосточного и среднеазиатского векторов внешней политики России самые чув­ствительные ее нервы находились все же в Ев­ропе»[19], изложенная политика России на Даль­нем Востоке и в Средней Азии несколько схематична.

- Н.С. Киняпина «Внешняя политика России во второй половине XIX века»[20]. Автор на основе обширного фактического и документального материала анализирует основные внешнеполитические направления и задачи, стоявшие перед российским правительством в рассматриваемый период.

Вопрос 4. Выводы.

«Каждый раз при крупных внешнеполитических успехах России её сначала благодарили и превозносили, а затем начинали считать наследницей того тирана, которого она сокрушила. Так было и со Швецией в начале XVIII века, и с Османской империей в конце XVIII – начале XIX веков, и с Наполеоном Бонапартом в 1812–1816 годах.

Иными словами, Российская империя периодически становилась объектом ненависти и для тех сил, которые стремились к революционным переменам в Европе, и для тех государственных деятелей, которые пытались подобных перемен не допустить. Оставим в стороне вопрос о том, имела ли Европа достаточные основания для подобных опасений в отношении Петербурга, но неужели справедливо везде находить одного и того же виноватого? Вряд ли нам или кому-либо другому удастся нащупать в действиях России продуманную и тщательно проводимую в жизнь экспансионистскую тенденцию, а рассмотрение каждого отдельного эпизода её внешней политики на протяжении двух с лишним веков увело бы нас слишком далеко от интересующей темы.

Гораздо важнее то, что речь шла не только о территориальных или конфессиональных спорах. В данном случае вставал вопрос об упадке жизненной силы Запада и уникальной русской жизнеспособности. Причем эту проблему поставила отнюдь не Россия в своем стремлении доказать превосходство над соседями, а европейские мыслители и государственные деятели, пытавшиеся то ли подчеркнуть непреложный, с их точки зрения, факт, то ли указать на грозящую миру беду с Востока. По мнению Запада, эта проблема имеет не только исторический подтекст, но является актуальной и в наши дни. Теория – вещь необычайно интересная, но для нас с вами более важна историческая практика»[21].

[1] Ляшенко Л.М. Царь-освободитель. Жизнь и деяния Александра II. М, 1994. С. 229.

[2] Дегоев В.В. Внешняя политика России и международные системы: 1700-1918 гг. М., 2004. С. 7.

[3] Романов Б.А. Очерки дипломатической истории русско-японской войны: 1895-1907 гг. М.-Л., 1955. С. 273-274. / [Электронный ресурс]: Режим доступа: http://militera.lib.ru/research/romanov_ba/13.html

[4] История Дальнего Востока в эпоху феодализма и капитализма (XVII в. – 1917). М., 1991. С.289–295.

[5] История Северо-Восточного Китая XVIII–XX вв. Кн.1. Владивосток, 1987. С.288–294.

[6] Игнатьев А.В. С.Ю. Витте – дипломат. М., 1989.

[7] Там же. С. 8.

[8] Дегоев В.В. Внешняя политика России и международные системы: 1700-1918 гг… С. 467.

[9] Дегоев В.В. Внешняя политика России и международные системы: 1700-1918 гг. … С. 266.

[10] Там же. С. 208-209, 245.

[11] Там же. С. 266.

[12] Там же. С. 472.

[13] Там же. С. 389.

[14] Там же. С. 299.

[15] Там же. С. 304-305.

[16] Там же. С. 272-377.

[17] Дегоев В.В. Внешняя политика России и международные системы: 1700-1918 гг. … С. 352.

[18] Там же. С. 326, 379.

[19] Там же. С. 344.

[20] Киняпина Н.С. Внешняя политика России во второй половине XIX века. М., 2007.

[21] Ляшенко Л.М. Царь-освободитель... С. 250.

Дата добавления: 2014-01-07