Руткевич А.М. Психоанализ. Истоки и первые этапы развития: курс лекций. М., 1997. 352 с. 10 страница

Споры последних десятилетий между сторонниками различных версий психоанализа велись вокруг центральной проблемы - соотношения "Я" и бессознательных влечений. Еще при жизни Фрейда многие его последователи приступили к ревизии метапсихологии, уделяя значительно большее внимание не отношениям "Я" и "Оно", а отношениям "Я - другие". "Я" конституируется в поле социальных отношений, основанием субъективности становятся взаимоотношения с родителями в раннем детстве, начиная с "диады" мать-ребенок. Это способствовало пересмотру энергетических моделей Фрейда и отказу от механистического языка.

В мои намерения не входит изложение тех концепций, которые возникли в психоанализе в 30-40-е годы, не говоря уже о более поздних. Для этого потребовался бы совершенно иной курс лекций (вероятно, даже не один). Однако, в связи с этой, центральной для психоанализа, темой следует сказать, что и американская эго-психология, и британская школа "объектных отношений" проводили ничуть не меньшую ревизию фрейдизма, чем Хорни, Фромм и Сал-ливан с их "неофрейдизмом". Эго-психологи стали подчеркивать автономность "Я" от влечений. Такие функции, как восприятие, память, мышление, языковая деятельность, у них "свободны от конфликтов", и лишь в случае психического расстройства они оказываются в зависимости от бессознательных стремлений. Неврозы возникают не столько из-за конфликтов между "Оно", "Я" и "Сверх-Я", сколько в силу неудачной адаптации к социальным отношениям. Сегодня психоаналитики часто характеризуют фрейдовскую

Бессознательное___________________________________________________183

теорию неврозов как устаревшую и наивную'. Для Фрейда невроз был последствием подавления либидо, тогда как цель терапии заключалась в том, чтобы дать этой энергии выход. Затем он расширил теорию неврозов, и последние стали трактоваться как результат нерешенного-конфликта или неудачного компромисса. Ныне психоаналитики значительно чаще говорят об отколе каких-то личностных черти проекции их вовне. Терапия в таком случае заключается в интеграции личности. Психоаналитик не решает за пациента конфликты, но помогает невротику оптимально пользоваться своими задатками и способностями. Успешная интроекция имеющихся ценностей и образцов поведения стала в эго-психологии одной из важнейших целей психотерапии.

За это эго-психологов часто критиковали разного рода "левые" - сначала сторонники неофрейдизма и "фрейдо-марксиз-ма", а в последние десятилетия представители структурного психоанализа Лакана, "постструктуралисты", "постмодернисты". Но они проводили еще более радикальную дебиологизацию психоанализа. Британская школа "объектных отношений" также уделяла основное внимание процессу конституирования эго в отношениях со "значимыми другими". Человеческая психика для многих ее представителей вообще работает не по "принципу удовольствия" - на первое место выходят эмоциональные отношения с другими, которые, по существу, формируют и структурируют влечения (а не наоборот, как то было у Фрейда).

Этот сдвиг к межличностным отношениям характеризует не только психоанализ - в биологии организм все чаще рассматривается во взаимосвязи со средой (вплоть до биогеоценоза), в течение XX столетия в различных науках о человеке происходило смещение внимания с индивида на поле социальных отношений. Метапсихо-логия Фрейда несетна себе следы не только физики и биологии XIX века, но и той модели человека, которая восходит к Гоббсу и Локку, к социальному атомизму и либеральному индивидуализму. Рассматривая "Я", Фрейд соотносил его прежде всего с другими внутрипсихическими инстанциями. В современном психоанализе происходит тонкая дифференциация различных областей внешнего мира, на которые направлены "объектные влечения" (другие лица тоже являются объектами влечений). Психоаналитики сего-' См., например, типичную в этом смысле статью: Steiner J. The Aim of Psychoanalysis in Theory and Practice. The International Journal of Psycho-Analysis, December 1996, v. 77. part 6.

184_______________ПСИХОАНАЛИЗ. Истоки и первые этапы развития

дня все меньше предаются умозрительным теориям относительно источника влечений, их не занимают "стадии развития либидо", зато они говорят о типичных для данного индивида способах взаимоотношения с другими людьми. Психоаналитик изучает даже не реальные отношения, которые интересуют социолога или социального психолога, а фантазии, имаго, схемы воображения, стереотипы восприятия.

По существу, мы имеем дело с теорией, которая радикально отличается от фрейдовской. Перемены здесь затрагивают не только ме-тапсихологию, но частные теории и даже практику лечения. Для Фрейда психоанализ был не только орудием терапии, но также верным способом познания причин заболевания. Они отыскивались в бессознательном, а освобождение от симптомов связывалось с самопознанием ("Там где было "Оно", должно стать "Я"".). Сегодняшний психоаналитик чаще всего вообще не говорит о причинах неврозов, он не претендует на то, что пациент открывает некое реальное событие в прошлом, будь таким событием даже испытанная в детстве фантазия. Произошло смещение от установления "почему" тот или иной аффект возникает у пациента к тому, "что" и "как" он переживает. Лечебное действие вызывает не установление причин и не самопознание, а встреча пациента со своим опытом'. Пациент сам приходит к тому или иному "почему" после того, овладевает "что" - содержанием своих актуальных переживаний и конфликтов. Практика психоанализа смещается от гипотетических детских комплексов к актуальным переживаниям во время психоаналитического сеанса. Психоаналитик может строить гипотезы относительно того, что доминирующий у пациента тип взаимоотношений с другими людьми как-то связан с недостаточным вниманием к нему со стороны матери в первые месяцы жизни или со сложностями в идентификации с отцом-алкоголиком. Но аналитик совершенно спокойно обходится без широких обобщений о "судьбах влечений".

Как мы увидим далее, современный психоанализ отличается от фрейдовского и в трактовке таких фундаментальных тем, как толкование сновидений и сексуальность. Мы сталкиваемся с явным противоречием между плодотворно развивающейся практикой, со все более операциональными теориями "среднего уровня", в которых учитывается то, что было наработано психологами и социоло-' Об этом пишут многие психоаналитики, В данном случае я просто воспользовался формулировками из работы Singer Е. Key Concepts of Psychotherapy. - N. Y" 1965, p. 203.

Бессознательное -_________________________________________________185

гами за пределами психоанализа, и сохраняющейся архаичной ме-тапсихологией. Это относится и к употреблению понятия "бессознательное". В большинстве своем психоаналитики давно им не пользуются в том смысле, в каком его часто употреблял Фрейд, а именно, как нечто субстанциальное, как некое "место". Оно понимается функционально и событийно, как составная часть опыта, которая не входит в сознание, о которой мы не отдаем себе отчета. Причины этого обнаруживаются не только в вытеснении, поскольку имеются разного рода "фильтры", не пропускающие представления в сознание. Фромм указывает, например, на язык, стиль мышления данной культуры, находящий свое наиболее полное выражение в логике. Язык со своей грамматикой и лексикой содержит в себе целостное отношение к жизни, опыт многих поколений. То же самое относится к логике: "Пока личность живет в культуре, в которой не ставится под сомнение аристотелевская логика, чрезвычайно трудно, если вообще возможно, отдавать себе отчет о противоречащем этой логике опыте, который является для нее бессмыслен-ным"'. Понятно, что "бессознательными" в таком случае оказываются не только вытесненные запретные представления. Сквозь "социальные фильтры" до нашего сознания не доходят самые различные стороны реальности, открытые другим людям. Отношение сознания и бессознательного можно в таком случае представить как отношение потенциально чрезвычайно богатой и пластичной материи, которая отливается в различные формы. Они иногда так закостенева-ют, что это препятствует дальнейшим трансформациям.

Очень далекий от психоанализа русский мыслитель, П. Д. Успенский, который хорошо знал восточные "пути освобождения", писал об отношениях между "сущностью" и "личностью" человека, которые редко бывают гармоничными. Часто "сущность" или "натура" у малообразованных людей куда шире и богаче, чем не получившая развития личность. "Случаи, когда личность перерастает сущность, часто обнаруживаются среди более культурных людей, и в таких случаях сущность остается в полувзрослом или по-луразвитом состоянии"^. Внешне вполне взрослые люди остаются в плену детских стремлений и помыслов, они не повзрослели эмо-' ФроммЭ.,Судзуки Д.,МартиноР. Дзен-буддизм и психоанализ. - М" "Медиум", 1995, с. 35-36.

^ Успенский П.Д. Психология возможной эволюции человека.// Заблуждающийся разум. Многообразие вненаучного опыта. - М., Политиз-дат, 1990, с. 409.

186_______________ПСИХОАНАЛИЗ. Истоки и первые этапы развития

ционально, у них узкий взгляд на мир, позаимствованный у ближайшего окружения, либо они до сих пор ведут борьбу за самостоятельность своего "Я", которую другие успешно завершили в детстве и юности. Они не осознают того, что иррациональные столкновения с окружающими являются повторением конфликта с кем-то из родителей, а безумная скука или навязчивый страх связаны с узостью интериоризированных образцов и установок.

Именно с такого рода явлениями сталкиваются психоаналитики, и когда речь идет о "бессознательном", то к нему теперь относят не только вытесненные инцестуозные влечения. Фрейда справедливо считают первопроходцем, поскольку он обнаружил динамические взаимоотношения различных областей психики и назвал скрытую, но мотивирующую наши мысли и действия часть психики "бессознательным". Он дал ряд блестящих описаний того, как в сознание неприметно входят мотивы, о которых мы не отдаем себе отчета. Его систематическая концепция бессознательного была первой и долгое время наиболее влиятельной теорией. Однако к бессознательному он относил в первую очередь подавленные сексуальные влечения, вступающие в конфликт с "цензурой", то есть с нормами и запретами данной культуры. В наше время от столь узкой трактовки бессознательного отказалось и большинство его последователей. В психоанализе сегодня существуют самые различные трактовки бессознательного, а на практике все аналитики сталкиваются с тем, что проблемы их пациентов возникают из-за искаженного видения реальности, проекции на нее скрытых от них самих душевных процессов и т. п. Исцеление происходит вместе с расширением сознания, обогащением опыта самого себя и других людей. То, что ранее не осознавалось, открывается в "инсайте", причем это не только интеллектуальный опыт. "Мышление, рассуждение могут предшествовать акту обнаружения, но сам этот акт всегда является целостным переживанием. Для этого опыта характерны спонтанность и неожиданность, он испытывается целостной личностью. Глаза вдруг открываются, сам человек и мир предстают как бы в ином свете, в иной перспективе. Обычно такому опыту предшествует немалая тревога, а после него возникает новое чувство силы и уверенности в себе"'. Я мог бы привести сходные описания процесса исцеления пациентов, данные пред-' Фромм Э., Судзуки Д.. Мартин о Р. Дзен-буддизм и психоанализ. - М., "Медиум", 1995, с, 46.

Бессознательное___________________________________________________187

ставителями самых различных доктрин в рамках психоанализа. Юнгианец может говорить о процессе индивидуации и слиянии эго с Самостью, сторонник Daseinsanalyse использует терминологию "Бытия и времени" Хайдеггера, вроде "аутентичности" и "несо-крытости", но речь идет о том же самом расширении сознания, сопровождающемся "новым чувством силы и уверенности в себе". Иные теоретики вообще отвергают "систематическое" бессознательное Фрейда, другие, включая и сегодняшних членов Международной психоаналитической ассоциации, сохраняют эту метапсихоло-гию в качестве догмы, но на практике все дальше уходят от первого этапа психоанализа. Фрейдовская трактовка бессознательного принадлежит прошлому психоанализа, но без этого прошлого не было бы настоящего, в том числе и значительно более плодотворных концепций тех, кто пришел в психотерапию после Фр)ейда и под его влиянием.

ТОЛКОВАНИЕ СНОВИДЕНИЙ

"Истоком и тайной" психоанализа можно считать "Толкование сновидений". Эта книга доныне остается своего рода Библией всех аналитиков. Фрейд всегда считал ее важнейшим своим трудом и в предисловии к третьему английскому изданию (1931) писал: "Эта книга, вклад которой в психологию удивил мир в момент ее публикации (1900), остается без существенных изменений. Даже, по моему нынешнему суждению, она содержит самое ценное из всех тех открытий, каковые мне довелось совершить. Прозрения такого рода случаются лишь раз в жизни".

Книга вышла в ноябре 1899 года, но на титульном листе стоял 1900 год. Она как бы открывала то столетие, коему было суждено стать веком психоанализа. Из писем Флиссу известно, что работа над книгой шла с 1897 по 1899 год, хотя некоторые теоретические положения имеют предысторию. Кое-какие замечания по поводу собственных сновидений обнаруживаются еще в письмах 1882 года невесте. В 1895 году выходит том "Исследований истерии", где уже присутствуют толкования сновидений пациентов. В том же году Фрейд работает над своим "Проектом". Последняя глава "Толкования сновидений" стала по-настоящему понятна только после обнаружения этой рукописи - к основным идеям Фрейд пришел еще до того, как изучил обширную литературу по поводу сновидений. Конечно, нет ни одного тезиса "Толкования сновидений", который не встречался бы у предшественников (Гризингера, Шер-нера и многих других), но их синтез принадлежит Фрейду.

В предисловии к первому изданию Фрейд делает ряд характерных замечаний: сон есть первое звено ряда анормальных психических образований, он является парадигмой (именно это слово употребляет Фрейд) для теории, способной дать картину фобий, навяз-Толкование сновидений_____________________________________________189

чивых состояний и т. д. Иначе говоря, сновидения сравниваются не столько с "нормальной" психической жизнью, сколько со всевозможными отклонениями; а так как сны снятся всем без исключения, то сама "норма" оказывается под вопросом. Уже в этом первом крупном произведении Фрейд ставит под сомнение всю традицию психиатрического обособления психических "здоровья" и "болезни".

Значительная часть приводимых сновидений принадлежит самому Фрейду - по совету Флисса он исключил несколько наиболее откровенных. В предисловии к первому изданию он отмечал, что ему вовсе не хочется выносить на обсуждение свою собственную интимную жизнь, но это было "болезненно, однако неизбежно" (Das war peinlich, aber unvermeidlich). Иначе бы вообще ничего не получилось, поскольку сновидения пациентов всегда имеют добавочный невротический материал, а в "естественном" виде ему были даны только собственные сновидения. Так как автор является не поэтом, а естествоиспытателем, то он сталкивается с трудной задачей научного анализа собственной душевной жизни. Поэту в сновидениях приходят вдохновляющие его творчество темы, тогда как ученый должен находить в них механизмы, обладающие универсальной значимостью. В предисловии ко второму изданию Фрейд дает знать читателю, что его сновидения в период, когда писалась книга, имели особый характер: "А именно, для меня эта книга имела еще одно субъективное значение, которое я сумел понять лишь по ее завершении. Она оказалась для меня частью моего самоанализа, как реакция на смерть моего отца, иначе говоря, на важнейшее событие, самую радикальную утрату в жизни мужчины. После того, как я распознал это, я почувствовал себя неспособным затушевать следы этой утраты. Но читателю все равно, на каком материале он учится оценивать и толковать сновидения"'. Вряд ли это обстоятельство следует исключать с такой легкостью - читатель, если он знает, чем были мотивированы эти сновидения, может задаться вопросом, не является ли вся эта теория следствием того состояния, в котором находился Фрейд. Ведь если бы ему снились таинственные ландшафты или полные религиозной символикой сновидения, то и теория сновидений могла бы оказаться иной - напоминать, скажем, возникшую позже юнгианскую трактовку сновидений, как языка коллективного бессознательного.

' Freud S. Traumdeutung. Studienausgabe. - Fischer, F. a. M., 1971, Bd. I, S. 24.

190_______________ПСИХОАНАЛИЗ. Истоки и первые этапы развития

Собственно говоря, исправления и добавления, которые появляются начиная с третьего издания, все в большей мере ориентированы на поэтическое творчество, мифы, фольклор (и только отчасти на накапливающийся опыт толкования неврозов). В четвертом издании имелись два раздела, написанных О. Ранком, в которых развивались именно эти стороны "прикладного психоанализа", Мифы - сновидения человечества, а индивидуальные сны подобны мифам. Учение о сновидениях действительно стало парадигмой - не только неврозов, но также всей фрейдистской культуро-логии.

Сновидения всегда вызывали интерес у людей: вероятно, их толкованию предавались в пещерах наши весьма отдаленные предки. Толкование сновидений было одним из высших жреческих искусств. Научные теории сновидений возникли много позже, причем они базировались на картезианском разделении res extensa и res со-gitans'. Наука XIX века стремилась понять физиологические механизмы сна и отбросила все эти толкования как древние предрассудки. Познакомившись с научными теориями своего времени (вся 1-я глава представляет собой изложение основных точек зрения на сны), Фрейд приходит к выводу, что в древних верованиях больше истины, чем во всех этих теориях. Сновидения обладают смыслом, значением, а оно не укладывается в каузальные объяснения, но требует истолкования. Сновидения символичны, и мы способны их понять путем открытия скрытого смысла за явным.

Фрейд оспаривает теории физиологов и медиков, считавших сновидения бессмысленными или сводивших сны к реакциям на внешние раздражения. Физиологически, сновидение есть промежуточное состояние между бодрствованием и сном без сновидений. Последний представляет собой состояние абсолютного покоя, когда мы "отключаемся" от внешнего мира. Фрейд сравнивает сновидения со "снами наяву", психотическими галлюцинациями, гипнотическим "сном" - действия во время гипноза сравниваются с сомнамбулическими действиями лунатиков. Биологическую функцию сновиденй он видел в том, что они сохраняют наш ночной отдых. Фрейд ссылается на то, как внешние раздражения преобразуются

' Правда, уже Ральф Кудворт, кембриджский богослов XWI века возражал Декарту именно ссылками на мир сновидений: душа не исчезает и в глубоком сне, в летаргии или апоплексии; наша душа не все время осознает. что в ней имеется. Спящий геометр сохраняет во сне все свои теоремы. а музыкант - свои музыкальные способности и мелодии.

Толкование сновидений_____________________________________________191

в образы сновидения (звонок будильника в звон колоколов или нечто подобное), равно как телесные потребности становятся поводом для сцен сновидения (полный мочевой пузырь вызывает наши поиски туалета во сне). Кроме физических раздражений имеются психические - иногда из-за них возникает бессонница. В лекциях 1915/16 годов Фрейд говорил так: "Сновидение, будучи реакцией на психическое раздражение, должно быть равнозначно освобождению от этого раздражения, так что оно устраняется, а сон может продолжаться... сновидение является не нарушителем сна... а оберегает его, устраняет нарушения сна. Правда, нам кажется, что мы лучше спали бы, если бы не было сновидения, но мы не правы; в действительности без помощи сновидения мы вообще бы не спали. Ему мы обязаны, чтс1 проспали хотя бы и так. Оно не могло немного не помешать нам, подобно ночному сторожу, который не может совсем не шуметь, прогоняя нарушителей покоя, которые хотят разбудить нас шумом"'. Таким образом, сновидение полезно организму как "защитник сна", "ночной сторож", устраняющий нарушающие покой психические раздражения путем удовлетворения влечений, проникающих в психику изнутри. В бодрствовании мы стремимся реализовывать их действиями, но в состоянии сна моторные центры отдыхают, путь действия закрыт, а потому психика довольствуется "галлюцинаторным удовлетворением".

Следует отметить, что современные нейрофизиологические исследования хотя бы отчасти опровергают эти положения Фрейда. Прежде всего это относится к его тезису о том, что сновидение есть "охранитель" сна от внешних возбуждений. Физиологи установили, что сомнамбулические действия, на которые Фрейд нередко ссылался в связи с гипнозом, происходят в период так называемых "длинных волн", то есть когда нам ничего не снится. Сновидения приходят после 90 минут сна "длинных волн" во время "парадоксального сна". В этот период - примерно 20 минут - энцефа-лограммы сходны с. состояниями бодрствования, присутствуют быстрые движения глаз (отсюда название REM Sleep - от Rapid. Eye Movement). Всего за ночь нам 4-5 раз снятся сны, то есть в среднем до 20% ночного времени. По своим физиологическим параметрам эти состояния сравнимы с состояниями галлюцинаций в дневной жизни. Филогенетически "быстрые" сны появляются вместе с теплокровными животными, У птиц они очень коротки (не-*.Фрейд 3. Введение в Психоанализ. Лекции. - М., "^аука", 1988, с. 79.

192_______________ПСИХОАНАЛИЗ. Истоки и первые этапы развития

сколько секунд), у млекопитающих они длятся, как и у людей, примерно четверть ночного времени. Нам не известно, что снится сороке, жирафу или кошке. Вряд ли их сновидения являются ис-полнениями желаний - вытесненных в бессознательное влечений у них, кажется, не находят и психоаналитики. Специалисты, наблюдая за поведением животных во время сна и после него, говорят о том, что во сне происходит как бы "перепрограммирование": между генетически заложенными программами и реакциями на среду у животных всегда существует некоторый "зазор", и сновидения способствуют адаптации. В принципе такая трактовка не противоречит некоторым версиям психоанализа, в частности юн-гианской аналитической психологии. Но диалог между нейробио-логами и психоаналитиками на сегодняшний день затруднен совершенно различным подходом к сновидениям. Нейробиологи утверждают, что "сны наяву", галлюцинации, имеют мало общего со сновидениями. "Подобный диалог не представляет большого интереса, поскольку немного фрейдовских гипотез нашло подтверждение в нейропсихологии"', - таков вывод большинства физиологов.

Однако, физиология и нейропсихология мало что говорят нам о значимости сновидений для человеческой жизни. С точки зрения физиологии, это остается тайной, да она и не призвана разгадывать такие тайны. Независимо от генезиса сновидений и их роли в эволюции, они образуют целый мир практически для каждого человека. Сны снятся людям ежедневно в течение двух часов, нередко они повторяются, показывая нам некую альтернативную реальность, в которой мы всегда участвуем. Это не картинки, не "фильм", который мы наблюдаем со стороны. Когда мы просыпаемся, то отличаем сны от действительности - "это был лишь сон". Но пока он снится, именно в этой иной реальности мы живем и действуем (лишь крайне редко случаются так называемые reves lucides, когда мы во сне знаем, что это "лишь сон"). Сон переживается как действительность, в которой мы путешествуем, действуем, наслаждаемся или чего-то страшимся. Проснувшись, мы вспоминаем, что многое во сне принадлежит нашей дневной действительности: это синтез бытия и небытия, реальности и ирреальности. Но этот мир небытия вступает во взаимодействие с моим дневным миром, даже если я этого не осознаю и не прислушиваюсь к "голосу" сновидений.

^ Мог in Е., Р i atell i-P a Imarini M. L'Unite de l'hornme. 2. Le cerveau 'humain. - Paris, Seuil, 1974, p. 103.

Толкование сновидений_____________________________________________193

Запомнившееся сновидение входит в мой душевный мир, рассматривается в перспективе моего дневного сознания как одно из содержаний, наряду с моими фантазиями и даже самыми реальными проектами. Вряд ли бизнесмен, которому приснилось, что его надувает Деловой партнер, оставит сон без внимания. Лицо иного пола, неожиданно оказавшееся эротически значимым в сновидении, будет несколько иначе восприниматься и в дневной жизни. Смыслы сновидений и дневной реальности переплетаются, ирреальное хотя бы отчасти становится реальным для нас. Перспектива моего видения реальности меняется, поскольку сновидение дает иную конфигурацию, а дневной мир утрачивает свой само собой разумеющийся характер. Видимо, именно с этим связана целебность толкования сновидений: нам как бы открывается дверь в иной возможный мир.

Не случайно во сне приходит решение дневных проблем; некоторые крупнейшие ученые приходили к выдающимся открытиям во сне, и никакая физиология не объясняет нам того, как это происходит. Мир сновидений является миром не одних причинно-следственных связей, а миром смыслов. Значение сновидения часто непонятно, однако толкование не приходит извне, из сонника или от психоаналитика: сам сновидец знает, что сон имел смысл и как-то связан с его жизнью, хотя не знает как именно. Пока психоаналитик навязывает свою интерпретацию, он ничего не добивается как психотерапевт - пациент должен' сам прийти к толкованию, то есть перевести язык образов на язык сознания и соединить ускользающие смыслы сновидения со смыслами дневной жизни. Пересказать сон столь же трудно, как передать словами музыку: в чужой сон нам не проникнуть, он всегда индивидуален. Уже запоминание сна есть его интерпретация и трансформация.

Взгляд на сновидения, как на совершенно автономный, так сказать, "природный" процесс, является упрощенным. Уже то, как мы запоминаем и тем самым достраиваем сны (придавая им некую структуру), зависит от культуры. "Совершенно очевидно, - писал Ю. М. Лотман, - что архаический человек обладал гораздо большей культурой сна, то есть, вероятно, видел сны и запоминал их гораздо более связанными. Нельзя забывать и того, что шаманская культура, бесспорно, обладала техникой управления снами, не говоря уж о системах их связных пересказов и интерпретаций"'. Сновидение представляет со-' Лотм а н Ю. М. Культура и взрыв. - М" "Гнозис", 1992, с. 220. 7 Зак. 6419.

194_______________ПСИХОАНАЛИЗ. Истоки и первые этапы развития

бой пространство знаков с неопределенными значениями, которые уточняются и закрепляются путем интерпретации. И шаман, и гадалка, и жрец древнего храма, и психоаналитик выступают в роли переводчиков образного "языка" сновидений на язык словесной коммуникации. И если в одной культуре сон есть предсказание событий, то:в другой он становится выражением подавленных влечений. Для того, чтобы возникла психоаналитическая трактовка сновидений, требовалось радикальное изменение культуры. "Сон-предсказание-окно в таинственное будущее - сменяется представлением о сне как пути внутрь самого себя. Чтобы изменилась функция сна, надо было переменить место таинственного пространства. Из внешнего оно стало внутренним"'. Но такое перемещение задается культурой, налагающей свои формы на, казалось бы, совершенно индивидуальные явления. Что может быть более неповторимого, чем сон, который никогда не приснится никому другому, но в то же самое время способы включения образов сна в дневную реальность заданы методом "перевода". Фрейд был создателем нового способа пересказа - на "кушетке" - и толкования сновидений, формы их сознательной организации, наив-но^нолагая, будто сами сны говорят в духе его теории.

^Вслед за несколькими предшественниками^, оказавшими на него определенное влияние, Фрейд пришел к мысли о том, что содержание сновидений связано с жизненной ситуацией сновидца, что сновидения целесообразны и доступны для истолкования, которое отличается от символического толкования, обнаруживаемого нами в басчисленных сонниках^. Последнее бесконечно далеко от любого научного подхода: оно "рассматривает содержание сновидения как

1 Там же, с. 223.

2 фрейд излагает теории Мори, Шернера. Штрюмпеля, Фолькельта, Дела-ж^. Г.Ф, Элленбергер дает подробное изложение этих (а также некоторых других - Эрве де Сен-Дени, например) дофрейдовских теорий и показывает их влияние на Фрейда. CM,: Ellenberger H.F. The Discovery of the Unconcious, p. 303-31 1.

Дата добавления: 2014-01-07