Деньги. Обезличивание собственности

Отселе править миром я могу;

Лишь захочу — воздвигнутся чертоги;

В великолепные мои сады

Сбегутся нимфы резвою толпою;

И музы дань свою мне принесут,

И вольный гений мне поработится,

И добродетель и бессонный труд

Смиренно будут ждать моей награды.

Я свистну, и ко мне послушно, робко

Вползет окровавленное злодейство,

И руку будет мне лизать, и в очи

Смотреть, в них знак моей читая воли.

Мне все послушно, я же — ничему;

Я выше всех желаний; я спокоен;

Я знаю мощь мою.

Но эта мощь — уже не собственная мощь личности, а вполне доступная отчуждению мощь денег.

Разрыв между человеком и вещью происходит с становлением «денежной» экономики. Деньги, выступая в качестве универсального выражения любой ценности, тем самым релятивизировали все ценности. Единство человека и вещи формировало качественно различные стили жизни. Именно это единство формировало и различные типы личностей, что на протяжении всей истории являлось предпосылкой всех систем социальной иерархии — от кастовой до сословной. В этом смысле использование денег варварами в качестве кладов, о чем упоминалось выше, было глубоко консервативным актом. Деньги использовались здесь вопреки свойственной им функции как способ консервации, сохранения личностной уникальности их владельцев. Парадоксальным образом для этого они должны быть изъяты из обращения, т.е. лишены их экономической роли.

Позднейшая «абстрактная» собственность, родилась именно из денег, ставших всеобщими посредниками. Деньги разорвали естественные связи между вещами так же, как и естественные, «настоящие» связи между вещами и личностями. «Владение» оторвалось от «бытия». Этот факт имел многообразные последствия, как социальные, так и этические. Разрушились казавшиеся прежде естественными социальные иерархии (хотя на их место пришли новые, они не выглядят уже естественными, коренящимися в самой природе вещей), возросла степень человеческой свободы (хотя это в значительной мере негативная свобода, понимаемая как свобода от вещей, от обязанностей и т.д.), изменилась природа морального долженствования. Отношения собственности утратили прежнюю конкретность и полноту эмоциональной связанности вещи и владельца и абстрагировались в форме юридических норм. Вещи обрели способность без труда менять владельцев, расставание вещи и владельца уже не означает ущерба для его, владельца личности, если потеря возмещена деньгами. Возникновение всеобщего эквивалента обезличило собственность.

Но это же означало разложение мистической амальгамы человека и вещи, отделение личности от всех тех качеств, которые сосредотачивались в собственности. Личность собственника лишается своей прежней ауры и предстает в «голом» виде.

ЧЕЛОВЕК И ОБЩЕСТВО.

ОТЧУЖДЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК В ОТЧУЖДЕННОЙ КУЛЬТУРЕ

(продолжение)

4. РЫЦАРЬ. ЭТИКА И КУЛЬТУРА РЫЦАРСТВА

4.1. Правовые истоки рыцарства

4.2. Формирование этики и культуры рыцарства

4.3. Мифологизация происхождения героя-рыцаря

5. КАЛЬВИН. ЭТИКА КАПИТАЛИЗМА

6. ЛИЧНОСТЬ ЭПОХИ БУРЖУАЗНЫХ РЕВОЛЮЦИЙ. РОССИЙСКИЕ ОСОБЕННОСТИ. НИГИЛИЗМ

6.1. Реформы Александра II

6.1.1. Земская реформа

6.1.2.Судебная реформа

6.2. Развитие реформ

6.2.1. Отмена телесных наказаний

6.2.2. Реформы в области просвещения

6.3. Базаров и Кирсанов

6.4. Базаров и Нечаев. «Бесы»

6.5. «Бесы» и Революция

7. СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО. НОМЕНКЛАТУРА

8. ТИПОЛОГИЯ ЛИЧНОСТИ СОВРЕМЕННОГО ОБЩЕСТВА

8.1. Основные типы личности современного общества

8.1.1. Властный человек

8.1.2. Экономический человек

8.1.3. Теоретический человек

8.1.4. Эстетический человек

8.1.5. Социальный тип личности

8.1.6. Религиозный человек

8.2. Основные формы адаптации личности к новой социальной среде

8.2.1. Конформизм

8.2.2. Ритуализм

8.2.3. Ретризм (изолированный тип)

8.2.4. Мятеж

Мы продолжаем рассматривать историческую типологию личности. В этой типологии может быть прослежена эволюция «героя», т.е. человека, способного принять на себя ответственность за судьбы общества, чувствующего в себе силы и сознающего право устанавливать свой порядок в нем. Именно эти люди определяют вектор развития, окрашивают историю в цвета своей индивидуальности.

В числе этих героев не только цезари и наполеоны. Собственно, цезари и наполеоны — это внесистемные начала, это исключения, что-то запредельное. По ним нельзя равняться, они не являют собой пример для подражания. Не случайно позднее европейской культурой будет перенят древнеиудейский обряд миропомазания, который прямо исключал монарха из общего человеческого ряда.

Для человека же важен образец того, кем он мог бы стать сам. Поэтому сюда включаются только те, в ком современное им общество видит реально достижимый пример для подражания, некий «герой нашего времени», пусть и воплощающий в себе лучшие качества человека, но не отрицающий в себе чисто человеческую природу.

В античное время это олимпийский герой, герой-воин, герой-патриот.

В Средневековье:

— христианский подвижник, «святой»;

— рыцарь, отстаивающий идеал справедливости и добра;

В Новое время — аристократ, аккумулирующий заслуги своего рода и формирующий тип всей современной ему культуры.

И во все времена — культурный герой, т.е. основатель новых отраслей экономики, науки, искусства.

Деятельность направлена на активное противостояние и опровержение норм существующей общественной организации. Люди стре­мятся создать новую систему ценностей и новых средств их достижения, что предполагает ломку старой.

Итак, личность становится своеобразной амальгамой, соединением, сплавом:

— собственных качеств человека,

— принадлежащей ему вещной оболочки,

— заслуг его рода.

Ни античная история, ни история раннего средневековья не знают героя, ставшего таковым исключительно благодаря самому себе. Только переприсвоение чужих доблестей, только присвоение результатов чужого труда делает человека личностью. Размеры этого присвоения определяют масштаб этой личности.

Впервые герой, возникающий из ниоткуда, появляется в культуре позднего средневековья. Типичный его образ — это странствующий рыцарь.

Дата добавления: 2014-01-07