Методики, разработанные А. В. Крушинским для изучения способности животных к поиску приманки, исчезающей из поля зрения

Примеры орудийных действий животных разных видов в природе и в экспериментах

Инстинкты	«Инсайт»	Обучение и традиции
Дятловые вьюрки:	Шимпанзе:	Шимпанзе:
добывание насеко­мых с помощью палочек	— сооружение вышек; — угроза канистрами; — применение палок;	— «ужение» терми­тов; — разбивание
Калифорнийские каланы:	— побеги из клеток; — тушение огня	орехов камнями на наковальнях;
разбивание рако­вин камнями	Сойки: изготовление бумаж­	Макаки: — мойщики карто­
Новокаледонские галки:	ных «жгутов» для доставания пищи	феля; — крабоеды
изготовление «крючков» для ловли насекомых

В табл. 4.1 приведены некоторые примеры орудийных действий животных, имеющих разную природу. Они иллюстрируют представле­ние о том, что в основе сходных по внешнему проявлению поведенческих актов могут лежать разные механизмы — инстинкт, обучение, разум (см. 1.2). Удельный вес каждого из этих факторов может быть разным в зависимости от многих обстоятельств, даже если конечный результат внешне выглядит одинаково (Крушинский, 1986). Поэтому (в соот­ветствии с «каноном К. Л. Моргана») то или иное проявление орудий­ной деятельности может быть отнесено к актам мышления только после тщательного анализа.

Эти факты демонстрируют сложность и неоднородность такой формы поведения животных, как орудийная деятельность. В осно­ве этих актов, схожих по внешнему проявлению, могут лежать принципиально разные механизмы:

• экстренное решение в новой ситуации («инсайт»);

• обучение методом проб и ошибок и подражание сородичам;

• выполнение видоспецифической (инстинктивной) программы.

Рассмотренные выше эксперименты убедительно показали спо­собность антропоидов к целенаправленному употреблению орудий в соответствии с «мысленным планом». Данную способность можно рас­сматривать как проявление элементарного мышления.

В то же время описанные выше методы анализа решения живот­ными задач имели определенные ограничения:

• результаты таких опытов носили чисто описательный харак­тер, и субъективизм в их трактовке был почти неизбежен;

• при повторении эксперимента неизменно возникал вопрос о том, что животное не решает задачу заново, а стереотипно применяет опыт, приобретенный в предшествующей пробе;

• такие методики практически невозможно было использовать в опытах на животных-неприматах, а поэтому исключалась воз­можность сравнительного анализа, необходимого для ответа на вопрос, насколько широко зачатки мышления представлены у более примитивно организованных животных (см. 1.3).

Ответ на последний вопрос требовал другого методологического подхода. Для его изучения нужны были универсальные тесты, которые можно было бы предлагать разным животным и при этом получать результаты, пригодные для количественной оценки, статистической обработки и получения сравнительной характеристики разных видов.

Такие методологические подходы были созданы независимо друг от друга двумя учеными — Г. Харлоу и Л. В. Крушинским. Г. Харлоу (см. 3.3.2) в 50-е годы предложил метод сравнительной оценки выс­ших когнитивных функций животных, который дает возможность вы­яснить, улавливают ли животные общий принцип, лежащий в основе их решения, т.е., по выражению автора, формируется ли у них «уста­новка на обучение».

Попытка Г. Харлоу была удачной. С помощью его теста действи­тельно можно было почти в стандартных условиях исследовать самых разных животных и охарактеризовать динамику их обучения количе­ственными параметрами. Однако метод Харлоу позволял охарактери­зовать в основном одну сторону мышления животных — способность к обобщению.

Л. В. Крушинский предложил универсальные методики тестирова­ния и предпринял широкое сравнительное исследование способнос­ти животных к другому виду элементарного мышления — решению экстренно возникших задач, для которых у них нет готовой программы.

В отличие от описанных выше задач, в которых надо было достать удаленную, но видимую цель, значительная часть методик, предложен-

ныхЛ. В. Крушинским для изучения зачатков мышления животных, ос­нована на поиске приманки, тем или иным способом исчезающей из поля зрения, как только животное начинало ее есть. Этим они отлича­лись от ранее рассмотренных методик, в которых цель всегда была «в пределах зрительного поля». Поэтому решение задач в методиках Кру­шинского должно было осуществляться не под контролем внешних сти­мулов, а за счет оперирования «образом исчезнувшей приманки»'.

Повторим определение мышления (рассудочной деятельности животных), данное Л. В. Крушинским, которое он называл «рабочим»:

«Способность животного улавливать эмпирические законы, связы­вающие предметы и явления внешнего мира, и оперировать этими законами в новой для него ситуации для построения программы адаптивного поведенческого акта».

Дата добавления: 2014-01-07