Развитие судебной экспертизы в 20-м веке

Институт экспертизы в 19 столетии.

В 19 в. объем судебно-экспертной деятельности Академии наук расширился, появились новые объекты исследования, в том числе взрывчатые вещества и предметы со следами взрыва. С середины XIX в. в Академии наук начали подвергать анализу спорные документы. Наиболее активно развивалось химическое исследование документов.

Исследования, проводившиеся академиками-химиками Ю.Ф. Фрицше и Н.Н. Зининым, по праву должны считаться основой для дальнейшего развития действительно научных методов криминалистической экспертизы документов.

В начале 19 в. в России были созданы врачебные управы (в частности, в Москве — Медицинская контора, а в Санкт-Петербурге - Физикат), которым было вменено заниматься производством такого рода исследований, а также выполнять контрольные функции по отношению к аптекарям и фармацевтам.

Академия наук не только сама проводила судебно-экспертные исследования, но и способствовала учреждениям, которым это вменялось в обязанности. Оказывалась помощь:

ü Медицинскому Совету МВД, являвшемуся высшей судебно-экспертной инстанцией,

ü Мануфактурному Совету Министерства финансов, который давал заключения по просьбам следственных и судебных органов,

ü Экспедиции Заготовления Государственных Бумаг, где проводились исследования по делам о поддельных денежных знаках, монетах и ценных бумагах.

Эти органы можно назвать первыми учреждениями, производящими экспертизу.

В 1818 г. была создана Российская экспедиция заготовления государственных бумаг, одной из функций которой стало проведение экспертизы подозрительных банкнот. Фотограф экспедиции Г.К. Скамони сконструировал прибор для распознавания фальшивых ценных бумаг - верификатор. В 1878 г. в составе Русского технического общества выделился фотографический отдел. В числе его учредителей выступили известные русские химики Д.И. Менделеев и А.Н. Бутлеров, которые занимались также и экспертной деятельностью.[2]

Позднее, в своде законов Российской империи 1857 г., указывалось, что рассмотрение и сличение почерков производится по назначению суда сведущими в том языке, на коем написаны и подписаны сличаемые документы. Такое исследование поручалось секретарям присутственных мест, учителям чистописания или другим преподавателям.

Характерно, что уже в тот период при сравнении отбирались и образцы почерка “для примеру”. Какой-либо четкой методики проведения сравнения, конечно не было, и “экспертами” излагалось свое субъективное мнение о сходстве или различии почерков на представленных документах.

На процесс судопроизводства в России и развитие судебных экспертиз существенное влияние оказала Судебная реформа 1864 года. Она регламентировала процесс предварительного расследования, получения и фиксации доказательств, обусловила необходимость более широкого использования научных познаний при рассмотрении уголовных и гражданских дел.

Начиная с 1864 г. вследствие коренной судебной реформы, главным достижением которой стал отказ от теории формальных доказательств, резко возрос интерес к использованию косвенных улик, приемам их собирания и оценки. Отметим, что в лекции по теории судебных доказательств, прочитанной в Санкт-Петербургском университете в 1860 г., В.Д. Спасович говорил: "...для преобразования нашей современной системы доказательств, очевидно не удовлетворяющей требованиям охранения общественного порядка, необходимо выдвинуть вперед доказательство посредством улик, предоставив судьям право приговаривать по их совокупности".

Несколько ключевых положений по этому Уставу.

1. Устав Уголовного судопроизводства следующим образом (ст. 112, 325) определял положение экспертизы. Эксперты должны приглашаться в тех случаях, когда для точного уразумения встречающегося в деле обстоятельства необходимы специальные сведения или опытность в науке, искусстве, ремесле, промысле или каком-либо занятии. В ст. 326 указывалось, что в качестве экспертов могли приглашаться «врачи, фармацевты, профессоры, учителя, техники, художники, ремесленники, казначеи и лица, продолжительными занятиями по какой-либо службе или части приобретшие особую опытность».

2. Были сформулированы основные требования к экспертам - не заинтересованность в исходе дела, объективность мнений и суждений, возможность проявления инициативы при проведении исследования в целях «вскрытия признаков, могущих привести к открытию истины». Заключения экспертов должны были проверяться и оцениваться судом.

И. Н. Якимов, соглашаясь с высказыванием А. Гельвига, приходит к выводу, что будущее за осмотром места преступления и за экспертизой объектов, обнаруженных при данном осмотре.

В процессе совершенствования борьбы с преступностью ученые разрабатывают и внедряют в практику первые научные методы отождествления личности преступников:

антропометрический метод (бертильонаж), т.е. метод измерения отдельных частей тела преступника – рост, вес, окружность головы, рост в сидячем положении, длина левой стопы, левой ноги, левой кисти, которые реже подвергались травмированию (А. Кетель и А. Бертильон);

метод дактилоскопической идентификации (В. Гершель, Ф. Гальтон, Г. Фольдс, Ж. Вусетич, Э. Генри и В.И. Лебедев);

методы цветоделения и усиления контрастности с использованием фотографии, с помощью которых выявлялись и считывались невидимые тексты в документах и т.д. (Е.Ф. Буринский);

метод графометрии, который дает возможность идентификации личности по почерку и письму человека (А. Бертильон и Э. Локар);

метод словесного портрета (А. Бертильон) и др.

Это были первые попытки описания и использования приемов и методов идентификации или отождествления преступников, методов исследования следов и иных вещественных доказательств, которые разрабатывались с использованием научных методов познания.

Разработка методов исследования вещественных доказательств, которые образно называли "немыми свидетелями", — связано с именами таких ученых, как Е. Ф. Буринский (1849—1912), Рейсс (Швейцария), Ломброзо и Оттоленги (Италия), Гейндль (Германия), Локар (Франция) и др.

В XIX столетии судебно-медицинскую службу осуществляли три инстанции. На местах действовали уездные и городовые врачи – первая инстанция; второй инстанцией были врачебные Управы. Высшей судебно-медицинской инстанцией был Медицинский совет. Он являлся высшим в империи органом по «врачебно-учетным, врачебно-полицейским и врачебно-судебным делам».

Медицинский Совет под воздействием запросов практики был вынужден расширить сферу проводимых в нем экспертных исследований. В результате был внесен существенный вклад в развитие криминалистического исследования документов, судебно-баллистической экспертизы. Производство последней связано с именем П.И. Пирогова, который впервые стал устанавливать места расположения стрелявшего и жертвы, а также ряд обстоятельств применения огнестрельного оружия.

Судебные медики и химики разработали и с успехом использовали методы установления характерных особенностей следов на жертве, в местах совершения преступлений и на подозреваемых лицах. Речь шла о следах яда, спермы, крови и др.

Французы Флоренс и Фрикон, немец Уленгут, систематизировав научные материалы, разработали метод «чтения» следов человеческой крови, показав ее отличие от крови животных, а также след капающей, фонтанирующей и разбрызгиваемой крови. Немец Латтес разработал метод определения группы крови, который затем использовался в судебной практике, а в 1884 г. россиянин Ф.А. Чистович научно определил и обосновал способы определения видовой принадлежности крови.

Д.И. Менделеев провел ряд исследований с целью изыскания средств предупреждения и выявления подлогов в чеках и других денежных бумагах, а также способов, исключающих уничтожение штемпелей на почтовых знаках, гербовых марках и других документах. Н.И. Пирогов провел судебно-баллистические исследования, результаты которых нашли свое достойное место в таком разделе криминалистики, как судебная баллистика.

В.И. Молчанов и И.В. Скопин разработали и стали применять в экспертной практике методы рентгенологического, спектроскопического, химического и биологического анализа огнестрельных раневых каналов.

Особо следует отметить вклад Академии наук в становление нового направления судебной экспертизы - экспертизы документов с использованием возможностей фотографии. Эту работу заслуженно связывают с именем Е.Ф. Буринского, который считается основоположником применения фотографических методов при исследовании документов.

Е. Ф. Буринского по праву именуют "отцом судебной фотографии", но, в сущности, его роль в становлении и развитии отечественной криминалистики более значительна: с полным правом Е. Ф. Буринского можно считать одним из ее основателей. В 1903 г. выходит его капитальный труд "Судебная экспертиза документов, производство ее и пользование ею", в котором он не только излагает фотографические методы исследования, но и формулирует свои представления о судебной экспертизе вообще, путях ее использования в судопроизводстве, в том числе и в гражданском, и развития.

Особенное внимание ученых в те годы привлекала проблематика экспертного исследования рукописных документов — самых распространенных в гражданском и уголовном судопроизводстве. В 1895 г. вышла в свет книга Чезаре Ломброзо, уже получившего широкую известность как автора теории "врожденного преступника", — "Графология". Основная идея книги заключалась в утверждении, что процесс письма — естественная функция человеческого организма; почерк — "зеркало личности", отображающее ее низменные, "природные" свойства. В сущности, это была та же теория "врожденного преступника", пересаженная на экспертную почву.

Исследования почерка и подписей в документах в России того периода выполнялись коллегиально, обычно учителями чистописания, рисования и черчения, а также секретарями столоначальников, содержателями типографий и даже чинами полицейских управлений, которые, как указывалось в циркуляре Министерства юстиции от 23 ноября 1878 г., “могут считаться вполне сведущими в деле сличения почерков”.

Внесли свой вклад в исследование письма и почерка Бертильон и Локар. Сочетание предложенных ими методов предложил Оттоленги. Однако впоследствии все они, как не имеющие достаточных научных оснований, были отвергнуты криминалистикой и экспертной практикой.

Существенный вклад в разработку теории судебно-экспертного исследования документов внес А.А. Поповицкий, усовершенствовавший судебно-фотографические методы и средства и впервые предложивший классификацию элементов, составляющих особенности почерка.

Баллистические и трассологические экспертизы и исследования своим происхождением тоже напрямую связаны с деятельностью органов правопорядка. В 1835 году в Лондоне полицейскими во время расследования убийства, которое было совершено с применением огнестрельного оружия, с труппу было изъято свинцовую пулю. При расследовании преступления полицейские обнаружили при проведении обыска в квартире одного из подозреваемых форму для изготовления свинцовых пуль, что позволило довести их тождество и раскрыть преступление.

Бертильонаж в России был введен в 1890 году приказом С-Петербургского градоначальника от 31 мая. Было устроено антропометрическое бюро, соединенное с фотографическим павильоном. Бюро имело две комнаты: в первой из них были устроены места для раздевания арестантов, во второй производились измерения и хранились антропометрические листки. К 1903 году число антропометрических карточек в С.-Петербургском Бюро достигло 57 890. Уже в первые годы существования бюро с помощью антропометрии удалось не только выявить достаточно большое количество преступников-рецидивистов, но и установить невиновность ряда лиц, ошибочно задержанных по описаниям внешности (например, в 1893 году было три таких случая). (Хазиев)

В начале 20 в. в России начали использовать в суде и дактилоскопическую экспертизу.

Первые упоминания о возможности идентификации человека по отображениям его кистей рук встречается в русской научной литературе начиная с 1867 года. А.Квачевский в книге "Об уголовном преследовании, дознании и предварительном исследовании преступлений по судебным уставам 1864 года" писал о возможности идентификации преступника по следам рук, приводил рисунки отображений окрашенных кровью кистей рук человека, отмечал разнообразие и индивидуальность форм ладони и пальцев (Часть 2., СПб., 1867, параграф 108 "Указания на виновника преступления", с. 201).

Дактилоскопия как метод идентификации и регистрации людей начала развиваться в России в начале ХХ столетия. По нашим данным, информация о более полных возможностях этого метода первый раз была представлена российскому читателю в переведенном с немецкого языка учебнике по судебной медицине д-ра Германа Корнфельда. Перевод, выполненный д-ром Н.П.Ивановым, был издан в издательстве Главного военно-медицинского управления в Санкт-Петербурге в 1885 г. В Юридической газете в 1892 г. была опубликована статья под заголовком «Отпечатки рук и их значение в судебной практике». В 1895 г. солидный «Правительственный вестник» практически в форме приказа к действию поместил материал под названием «Папиллярные линии ладони как средство удостоверения личности преступника». (С.С.Самищенко, Ш.Н.Хазиев СТО ЛЕТ РОССИЙСКОЙ ДАКТИЛОСКОПИИ: ИМЕНА И ПУБЛИКАЦИИ)

В 1906 г. в Российской империи была введена система дактилоскопического учета и уже через несколько лет в судебном разбирательстве стали использовать заключения специалистов по дактилоскопии.

Уже в первый год учреждения Центрального Дактилоскопического Бюро имел место один случай установления личности бродяги. В феврале 1907 года начальником Тотемской тюрьмы в ЦДБ была направлена дактилокарта на арестанта Михаила Кукушина, обвинявшегося по ст. 951 Уложения о Наказаниях и затем освобожденного из тюрьмы с передачей в распоряжение полиции. Затем в сентябре того же года начальником самарской тюрьмы в Бюро была направлена дактилокарта на арестанта Арсения Шубина, обвинявшегося по ст.ст. 951 и 952 Уложения о Наказаниях. Будучи зарегистрированным, листок Шубина получил такую же формулу, что и листок Кукушина, а при сравнении было установлено, что папиллярные узоры их совпадают на уровне индивидуального тождества.

Первая такая экспертиза была выполнена В.И. Лебедевым, который в 1912 г. опубликовал книгу «Искусство раскрытия преступлений. Дактилоскопия», которая явилась практическим руководством в этой области криминалистики.

С помощью Центрального Дактилоскопического Бюро удалось установить личность нескольких неопознанных трупов. С 1907 по 1916 годы в ЦДБ была установлена личность 11 трупов, 4 из которых были найдены на улицах, 1 в погребе военных лагерей, 6 неизвестных было убито при задержании в момент совершения преступления или бегства с места события.

Таким образом, существенное увеличение объемов применения научных познаний в судебной практике обусловило необходимость решения организационных проблем - создания сети экспертных учреждений.

Статс-секретарь, сенатор, действительный тайный советник Иван Григорьевич Щегловитов был увлеченным сторонником внедрения новых криминалистических методов исследования в практику уголовного судопроизводства. Будучи Министром Юстиции, И.Г.Щегловитов приложил немало усилий для организации судебной экспертизы в России. После ознакомления с результатами работы Особого Совещания под председательством А.Н.Веревкина, он подготовил проект об учреждении Кабинета научно-судебной экспертизы (19 января 1912 года).

28 июля 1912 г. был принят закон о создании в России первого специализированного судебно-экспертного учреждения - кабинета научно-судебной экспертизы. При этом использовался опыт работы судебно-фотографической лаборатории, учрежденной в 1893 г. при прокуратуре Санкт-Петербургской судебной палаты, и экспертных учреждений Европы.

В январе 1913 г. кабинет научно-судебной экспертизы открылся при прокуратуре Московской судебной палаты, в январе 1914 г. - в Киеве, управляющим которым был назначен С.М. Потапов. Одновременно открывается кабинет и в Одессе.

Квалифицированные сотрудники и новейшее по тому времени оборудование позволили с самого начала деятельности кабинетов обеспечить достаточно высокий уровень судебных экспертиз. При этом использовались методы фотографии, дактилоскопии, химии. Кроме того, сотрудники кабинетов применяли научные методы и технические средства выезжая на места преступлений.

Значительную роль в развитии судебной экспертизы в России сыграл I съезд экспертов-криминалистов, который проходил 1-9 июля 1916 г. в Петрограде. В нем приняли участие сотрудники кабинетов научно-судебной экспертизы, а также судебные следователи, ученые физики, химики, биологи, судебные медики.

Многие участники съезда, который подвел первые итоги работы кабинетов научно-судебной экспертизы, практики применения научных познаний в интересах судопроизводства, стали впоследствии крупнейшими учеными-криминалистами, деятельность которых продолжалась и после 1917 г. - это С.М. Потапов, В.И. Фаворский, Н.П. Макаренко, В.Л. Русецкий.

О том, что в рассматриваемый период научный и практический уровень криминалистики и судебной экспертизы в России был не ниже зарубежного, свидетельствует, в частности, высшая награда, полученная русским отделом судебно-полицейской фотографии на международной фотовыставке в Дрездене в 1909 г. В выставке принимали участие не только столичные, но также Самарское и Уфимское полицейские отделения. В русском отделе экспонировались руководства, таблицы и практические пособия по судебной фотографии, регистрационные снимки преступников и их отпечатков пальцев, фотоиллюстрации к раскрытию опасных преступлений: фальшивомонетничеств, убийств, разбойных нападений, краж со взломом.[3]

Публикация в России научных трудов западных ученых: Л. Ягеманна «Руководство по искусству судебного следствия» (1838 г.), «Руководство по судебному расследованию» (1841 г.); Левека «Наблюдения по сличению почерка» (1840 г.); Г. Гросса «Руководство для судебного следствия, как система криминалистики» и «Криминальная психология» (1897 –1899 гг.); Р. Генри «Классификация и использование отпечатков пальцев» (1900 г.); Р.А. Рейсса «Словесный портрет» и «Научная техника расследования преступлений» (1910 – 1912 гг.); А. Вейнгардта «Уголовная тактика. Руководство к расследованию преступлений» (1910); Э. Локар «Научные методы в уголовном расследовании» (1920); Э. Анушат «Искусство раскрытия преступлений и законы логики» (1921-1927); Р. Гейдель «Уголовная техника. Из мастерской уголовного розыска» (1925), «Дактилоскопия и другие методы уголовной техники в деле расследования преступлений»(1927); Г. Шнейкерт «Учение о приметах для опознания», «Введение в уголовную технику» и «Тайна преступника и пути к ее раскрытию (Учение о судебных доказательствах)» (1925) и др.

Российские ученые, на основе изучения и обобщения отечественной следственной практики и использования достижений естественных наук и техники, а также, учитывая разработки зарубежных криминалистов, подготовили и опубликовали следующие труды: М. Шимановский «Фотография в праве и правосудии» (1894 г.); В.П. Макалинский «Практическое руководство для судебных следователей» (1901 г.) и «Практическое руководство для судебных следователей, состоящих при окружных судах» (1915 г.); Е.Ф. Буринский «Судебная экспертиза документов» (1903 г.); Л.Е. Владимиров «Учение об уголовных доказательствах» (1910 г.); С. Н. Трегубов «Настольная книга криминалиста-практика», «Основы уголовной техники» (1915); В.И. Лебедев «Искусство раскрытия преступления» (которая была расширена и переиздана 1912 г. с подзаголовком «Дактилоскопия»); Б.Л. Бразоль «Очерки по следственной части. История, практика» (1916 г.) и др. В результате этих публикаций практики стали приобретать необходимые знания для научного подхода к расследованию преступлений и умению читать тайны, раскрываемые следами и иными вещественными доказательствами, оставленными на месте преступления.

После революции 1917 г. в Петрограде и Москве кабинеты научно-судебной экспертизы были закрыты, существовавшие при сыскных отделениях полиции дактилоскопические бюро и фотографические лаборатории уничтожены.

Тем не менее практика раскрытия и расследования преступлений востребовала научные методы работы с вещественными доказательствами.

С 1 марта 1919 г. по решению Коллегии НКВД РСФСР при Центророзыске начал работу Кабинет судебной экспертизы, ставший основой научно-технической службы уголовного розыска. Первым его руководителем его был назначен П.С. Семеновский. Эту дату принято считать днем зарождения экспертно-криминалистической службы российских органов внутренних дел.

Параллельно с развитием криминалистической службы в Центророзыске возникали научно-технические кабинеты и подотделы в крупных городах. Уже в 1923 г. они действовали помимо Москвы в Ленинграде, Харькове, Самаре.

В 1926 году НТО была подготовлена «Инструкция по организации научно-технических кабинетов при губернских и областных учреждениях уголовного розыска» и такие подразделения в 1927 г. были созданы в Воронеже, Царицыне, Донском окружном розыске, в 1928 г. - в Свердловске и Рязани. В этом же году появился циркуляр НКВД РСФСР «Об организации научно-технических частей в уголовно-розыскных учреждениях».

Осуществлялась и нормативная регламентация использования специальных познаний в расследовании преступлений. Уголовно-процессуальные кодексы 1922 и 1923 г.г. отказались от термина «сведущие лица», принятого судебными уставами Российской Империи 1864 г., и ввели общепризнанный в юридической литературе термин «эксперт».

К 1927 году в СССР было уже 358 регистрационно-дактилоскопических бюро. В Центральном регистрационно-дактилоскопическом бюро к этому времени было более 400 000 дактилокарт. С помощью дактилоскопии в 1927 году была установлена личность 1200 рецидивистов, скрывавшихся под чужой фамилией. Для уголовно-розыскных аппаратов было приобретено 218 камер Бертильона и 219 дактилоскопических наборов. В мастерских Главвоздухфлота по заказу уголовного розыска было изготовлено 200 луп.

Решалась и проблема подготовки экспертных кадров. В январе 1928 г. в Москве были открыты первые курсы экспертов, душой которых был С.М. Потапов. Он организовал их работу, читал лекции, вел занятия и привлекал для чтения лекций ведущих ученых.

Криминалистические экспертные учреждения развивались, укреплялись материально, пополнялись подготовленными кадрами.

В связи с ликвидацией НКВД союзных республик реорганизация коснулась и научно-технических подразделений. В 1932 г. был образован общесоюзный НТО сначала в составе оперативного отдела Главной инспекции милиции ОГПУ, затем в качестве отделения отдела уголовного розыска Главного управления милиции НКВД СССР.

Но кроме сухих сведений есть и большевистская идеология, повлиявшая на развитие судебной экспертизы.

Широко применялось умерщвление людей в фашистской Германии. В нашей стране подобные идеи большевики развили сначала в теории, а затем пробовали решать даже на законодательном уровне. «Если бы чеховским интеллигентам, все гадавшим, что будет через 20-30-40 лет, ответили бы, что через 40 лет на Руси будет пыточное следствие..., в виде самого легкого - пытать бессонницей, жаждой и избивать в кровавое мясо, - ни одна бы чеховская пьеса не дошла до конца, все герои пошли бы в сумасшедший дом. Да не только чеховские герои, но какой нормальный человек в начале 20 века мог бы поверить, мог бы вынести такую клевету на светлое будущее?» В первый послереволюционный год в «Еженедельнике ВЧК», «Красной мечте» и «Красном терроре» открыто дискутировалось применимость пыток с точки зрения марксизма. Главное направление массам было указано вождем большевиков. В письме к Максиму Горькому 15 сентября 1919года В.И.Ленин отвечает по поводу тревоги Алексей Максимовича на необоснованные аресты интеллигенции следующим образом: «..на деле это не мозг нации, а г...», и далее..., «какое бедствие, подумаешь!», и советует Горькому не «тратить себя на хныканье сгнивших интеллигентов». На законодательном уровне УК РСФСР 1922 года предусматривал, что убийство тяжелораненого на поле боя по его просьбе и настоянию не является наказуемым (ясно, что о «воле раненого» потом уже никто не спрашивал - О.Х.Поркшеян, 1990 г.). С 1937 года с разрешения ЦК в практику НКВД было допущено физическое воздействие - пытки, а суды «троек» занимали в то время 10-15 минут и - расстрел. (Э.Радзинский, 1997 г.). Ясно, что ни о какой экспертизе за 10-15 минут не могло быть и речи.

Большевики четко сформулировали новые принципы советского судоустройства. Это никакой состязательности и адвокатов, никакой гласности и открытости. Основной принцип: признание подсудимым своей вины - было «царицей доказательств», как его окрестил Генеральный прокурор А.Я.Вышинский. Тезис «он же сам сознался» действовал безотказно. Суть блистательной теории Андрея Януарьевича заключалась в том, что истина, устанавливаемая следователем и судом не может быть абсолютной, а лишь относительной. Поэтому, «...подписывая приговор о расстреле, мы все равно никогда не можем быть абсолютно уверены, что казним виновного, а лишь в некоторых предположениях, в известном смысле..., и только в одном Вышинский не дотянул, отступил от диалектической логики: почему-то пулю он оставил абсолютной...». Естественно, что в такой государственной «машине» не было места негосударственным (независимым) экспертам. Структура судебной экспертизы СССР образца 37-го года (сохранившаяся до принятия нового УК и УПК РСФСР 1961 года) была построена на следующих началах:

- судебный эксперт должен быть только государственным служащим;

- заключение эксперта должно рассматриваться как «научный приговор», а сами эксперты - «судьями фактов»;

- четкая централизация судебной экспертной службы сверху - донизу, при которой эксперты превращались в своего рода рабов, так как инакомыслие было практически невозможно;

- эксперты давали свое заключение на основании проведенного исследования и внутреннего убеждения, опираясь на так называемое «коммунистическое мировоззрение».

Так в суде эксперт выступал в рамках самостоятельного органа, а следователь и суд обязаны были при несогласии с выводами эксперта, обжаловать его заключение только в инстанционном порядке (существовало три инстанции). Решение отдела судебной экспертизы НКЗ РСФСР являлось окончательным и было обязательным для всех органов, в том числе и для суда. Таким образом заключение эксперта превращалось не в доказательство, а в научный приговор (СУ 1921 г., №75, ст.161).

Естественно, что не могло быть и никаких нетрадиционных экспертиз. Наследием прошлого являлась, например, судебно-психологическая экспертиза. Один из доводов следующий: «...человек, не заинтересованный в исходе дела по своей классовой принадлежности, обычно дает правдивые показания, а заинтересованный («классовый враг») склонен к пристрастным показаниям (М.А. Чельцов, Н.В. Чельцова, 1954 г.). Примером «не заинтересованности» в исходе дела государственных экспертов служит «Катынское дело». Чрезвычайная комиссия по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков с участием многих известных судебных медиков и под председательством Н.Н. Бурденко своим исследованием доказала, что расстрел десятков тысяч! пленных польских офицеров под деревней Катынью Смоленской области был произведен немецко-фашистскими войсками. Эта фальсификация включена практически во все учебники по судебной медицине Советского периода (см.: М.И. Авдеев, 1949; М.И. Авдеев, 1950; М.И. Райский, 1953; А.П. Громов, 1970 и др.). И лишь первый (и последний) президент СССР М.С. Горбачев передал польскому народу пакет документов, достоверно подтверждающих вину нашего государства и факт расстрела пленных поляков органами НКВД, осуществленного по прямому приказу И.В. Сталина.

В 1940 г. научно-технические отделения, группы, кабинеты в органах внутренних дел образовали широкую сеть криминалистических подразделений в стране. Успешно функционировало 30 НТО - НТГ, в каждом из них работало от 2-х до 5-ти экспертов. Они ежегодно выполняли десятки тысяч различных криминалистических экспертиз, производили осмотры мест происшествий, обучали оперативный состав использованию технико-криминалистических методов и средств при раскрытии преступлений.

Создание экспертных учреждений для органов юстиции пошло по другому пути. Поскольку потребности судебно-следственной практики в производстве криминалистических экспертиз в основном удовлетворяли научно-технические подразделения милиции, экспертные исследования по заданиям судов и арбитража стали выполняться в криминалистических лабораториях юридических вузов. Эти лаборатории создавались в учебных целях, но фактически стали экспертными учреждениями, выполнявшими задания органов следствия и суда. К производству экспертиз, например, в лаборатории Московского правового института, созданной в 1935 г. Е.У. Зицером, привлекались такие известные криминалисты, как А.И. Винберг, Н.В. Терзиев, И.Н. Якимов, Л.П. Рассказов, Б.И. Шевченко и др.

Явная недостаточность имевшихся в РСФСР криминалистических экспертных учреждений, отсутствие методического и научного центра, который бы координировал и направлял их деятельность, тормозили внедрение достижений науки и техники в практику правоохранительных органов. На это обращали внимание такие ведущие ученые-криминалисты, как А.И. Винберг и С.П. Митричев. Однако начавшаяся Великая Отечественная война не дала возможности реализовать эти планы, и только в 1944 г. в Москве была создана Центральная криминалистическая лаборатория (ЦКЛ) Наркомата юстиции СССР, которая в 1946 г. стала структурным подразделением Всесоюзного института юридических наук МЮ СССР. ЦКЛ стала первым общесоюзным криминалистическим экспертным центром. В ее создание и развитие внесли большой вклад такие ведущие криминалисты, как Н.В. Терзиев, А.И. Винберг, В.Ф. Черваков, Б.И. Шевченко, Б.Л. Зотов, А.А. Эйсман.

Началась война. Наряду с традиционными преступлениями она вызвала целый ряд новых: хищение и подделка продовольственных и промтоварных карточек, документов об освобождении от военной службы, пропусков, разрешений на проезд и пр.; членовредительство, дезертирство, бандитизм, особые виды мошенничества и др. Участились случаи незаконного хранения огнестрельного оружия, появилась возможность для враждебной пропаганды и агитации, террористической и диверсионной деятельности с использованием объектов разрешительной системы: взрывчатых веществ, ядов, множительных аппаратов, краденого типографского шрифта и др.

В результате ряда причин, вызванных условиями военного времени, увеличилось количество убийств, разбоев, грабежей и краж. Они приняли более дерзкие формы.

Количество уголовников росло за счет дезертиров Красной Армии и лиц, уклоняющихся от военной службы.

Уголовный элемент получил большие возможности вооружаться за счет похищенного и подбираемого на полях сражения оружия. Значительная часть его попала в руки преступников через дезертиров.

Если до войны у преступного элемента при арестах отбирались единицы огнестрельного оружия, то в 1942 г. его было отобрано 70969 стволов. Все это налагало определенный отпечаток на работу милиции, в том числе и на работу научно-технических подразделений. В начале войны резко выросло количество почерковедческих и технических экспертиз документов. Объектами этих экспертиз были фальшивые продовольственные карточки, подделанные документы об освобождении от военной службы, различные “липовые” справки о разрешении проезда и выезда из населенных пунктов, командировочные предписания, справки воинских частей и медицинских учреждений. В связи с изъятием и применением в широких масштабах оружия выросло количество экспертиз огнестрельного и холодного оружия и следов его применения. В меньшей степени в этот период производились трасологические и дактилоскопические экспертизы.

В 1941 г., несмотря на то, что 15 НТО и НТГ прекратили свое существование вследствие временной оккупации европейской части Советского Союза, наметился резкий рост количества произведенных экспертиз. Всеми НТО—НТГ страны было выполнено 5228 экспертиз.

В последующие военные годы этот рост неуклонно продолжался. Так, в 1942 г. на экспертизу поступило уже 11806 материалов (в том числе из милиции 5383, из других органов НКВД и НКГБ — 4540, из прокуратуры и суда — 1983 материала).

В 1943 г. НТО, НТГ страны приняли уже 14328 материалов (в том числе из милиции 8286, из других отделов НКВД и НКГБ — 3764, из суда и прокуратуры — 2278 материалов). Не был исключением и 1944 год, когда количество материалов, поступивших на криминалистическую экспертизу, составило 17898 материалов (в том числе 11545 от органов милиции). В 1945 г. научно-технические подразделения органов внутренних дел выполнили уже 20943 экспертизы (из справки: Об основных показателях научно-технической работы за период с 1942 г. по 1946 г. Архив ВНИИ МВД РФ).

Таким образом, за период войны число криминалистических экспертиз, поступивших в НТО—НТГ, увеличилось в 4 раза.

Эти внушительные цифры сами по себе свидетельствуют об огромном напряжении сил экспертов и о неуклонном росте криминалистических знаний оперативного состава.

Количественный рост экспертиз в последние годы войны шел в основном за счет городских и районных отделений милиции, повышения квалификации оперативного состава милиции, как результат популяризации криминалистических знаний со стороны экспертов научно-технических подразделений.

Регистрационно-дактилоскопическая служба была эвакуирована из Москвы в город Уфу и справки наводились путем запросов по телефону или телеграфу. Для эффективного использования дактилокартотеки был разработан специальный код дактилоформул, который передавался по телефонной связи "ВЧ". Время, необходимое на проверку лиц по дактоучетам составляло 2-3 часа.

Росло не только количество экспертиз, но и повышалось их качество. Некоторые из экспертиз, проведенные в военное время, поражают своей сложностью и оригинальностью, не уступают современным. Так, первая из известных сегодня пороскопических экспертиз была выполнена в г. Ташкенте в 1942 г. экспертом Назаровым. Проводилась она по рядовой краже, в следе пальца имелся лишь один традиционный признак — “вилка”. Обычно эксперты признают такие следы непригодными для идентификации. Однако след был изъят с шифоньера, направлен в НТО, и идентификация преступника была произведена по порам. Краденые вещи были возвращены. Эта экспертиза и сейчас у нас считается классической пороскопической экспертизой (Следы пальцев рук: Оперативно-методическая ориентировка № 14 от 11 марта 1943 г.).

Однако не только экспертизы производили сотрудники НТО—НТГ. Очень много времени занимали выезды на осмотры мест происшествий. Только за 1941 г. эксперты научно-технических подразделений участвовали более чем в тысяче осмотров мест происшествий. В последующие годы и этот показатель работы НТО неуклонно возрастал. Так, в 1942 г. экспертами было произведено 1999 осмотров, в 1943 г. — 2926, в 1944 г. — 3807.

Существенную роль в подготовке как экспертов-криминалистов, так и оперативных работников сыграла в военные годы Центральная школа милиции НКВД СССР. В 1944 г. она была переименована в Высшую школу НКВД СССР. Подготовка научно-технических работников проводилась па экспертном отделении этой школы, где основные экспертные дисциплины преподавали сотрудники НТО оперотдела Главного управления милиции НКВД СССР (или сокращенно: Центра).

За период с 1940 г. по 1944 г. Высшей школой было подготовлено 110 экспертов, что позволило (несмотря на мобилизацию в начале войны многих работников НТО) не только не сократить, но и расширить после освобождения оккупированных территорий страны количество научно-технических отделений и групп с 30 (в 1940 г.) до 59 к концу 1944 г.

В 1943 году после освобождения Харькова возобновил свою деятельность Харьковский научно-исследовательский институт судебных экспертиз. Народным комиссариатом внутренних дел СССР в 1943 году было издано небольшое пособие "Следы пальцев рук". В 1944 году организовалось криминалистическое отделение в Центральной судебно-медицинской лаборатории Главного медицинского управления Вооруженных сил СССР. На это отделение возлагалось производство помимо прочих и дактилоскопических экспертиз. При ней были курсы повышения квалификации экспертов-криминалистов.

На 1 января 1946 г. в стране уже функционировали 73 научно-технических отделения и группы.

Методическое и организационное руководство всей научно-технической службой страны осуществляло 1-е отделение (НТО) оперотдела ГУМ НКВД СССР. Оно, кроме того, выполняло наиболее сложные экспертизы по заданиям отделов Наркомата и повторные экспертизы для всей периферии. В составе НТО оперотдела ГУМ функционировали лаборатория общего исследования (т. е. лаборатория криминалистической экспертизы), химическая и фотографическая лаборатории. В 1940 г. в научно-техническом отделении оперотдела ГУМ НКВД СССР работали 18 человек. За 1940 год ими были выполнены 1459 криминалистических экспертиз. НТО возглавлял Борис Максимович Комаринец. В отделении работали также Георгий Иванович Рыбников, Алексей Матвеевич Фокин, Ирина Ивановна Кеворкова и другие.

В начале войны научно-техническое отделение Центра было сокращено, в нем осталось всего 5 человек, что естественно должно было бы привести к снижению выполняемой ими работы. Но этого не произошло ввиду резкого повышения интенсивности труда этого небольшого коллектива. Кроме того, отчасти изменился характер труда, поскольку большое внимание стало уделяться научно-исследовательской работе.

В 1941 г. НТО оперотдела ГУМ НКВД СССР выполнило 950 экспертиз (это почти по двести экспертиз в год на одного сотрудника); в 1942 г. — 406 экспертиз (из них 356 экспертиз почерка и технического исследования документов); в 1943 г. — 609 экспертиз (из них 463 по исследованию документов). Кстати, в конце войны по всей стране количество графических экспертиз резко снизилось и повысилось количество дактилоскопических, трасологических и баллистических экспертиз.

Кроме экспертиз сотрудники НТО Центра выезжали на места происшествий и активно вели научно-исследовательскую работу. Сейчас приходится только удивляться, как мог малочисленный состав НТО Центра за четыре года войны выпустить 32 оперативно-методических ориентировки для сотрудников милиции и 4 обзора о недостатках научно-технической работы — для экспертов НТО.

В этих методических документах, изданных типографским способом, давались практические указания о производстве осмотров мест происшествий, об использовании различных вещественных доказательств и следов для установления и разоблачения преступников, о способах подделки и распознания ее в различных документах и пр. Оперативно-методические ориентировки ГУМ НКВД СССР (они подписывались не исполнителем, а руководителями Главка) повсеместно изучались личным составом милиции, были обязательными к исполнению и сыграли в свое время положительную роль в популяризации научно-технических методов и средств раскрытия преступлений. Приведенные ниже названия лишь немногих из 32 ориентировок дают определенное представление о диапазоне этой работы:

1. Установление преступников по вещам, оставленным ими на месте преступления.

2. Исследование машинописного текста.

3. Следы пальцев рук.

4. Составление планов мест происшествий.

5. О применении научно-технических методов при расследовании убийств с расчленением трупов.

6. О следах ног преступника.

7. Восстановление спиленных штампованных номеров на оружии и других изделиях из стали.

8. Восстановление фотографических изображений, обесцвеченных с помощью йода; и др.

Как правило, все ориентировки были хорошо иллюстрированы фотоснимками и сопровождались примерами из практики. Сейчас некоторые из них можно осуждать за слабость методического изложения, малый объем (от 4 до 16 стр.), перенасыщенность примерами и пр. Но в то время краткость текста, обилие примеров и фотоснимков обладали определенным достоинством — тексты были конкретны и доступны для любого сотрудника милиции, не говоря уже об их быстроте реагирования на новые способы совершения преступлений и новые возможности их расследования. О некоторых же ориентировках вообще не найдется критических слов и с сегодняшних позиций. Они обстоятельны и написаны безукоризненно.

Особый интерес представляли две другие ориентировки, имевшие серьезное значение в те годы. Это ориентировка № 9 за 1942 г. — “О подделке документов с целью уклонения от военной службы”. Она состояла из разделов о подделках в паспортах, в свидетельствах о рождении, в военных билетах, в свидетельствах об освобождении от военной службы, в документах военно-лечебных учреждений и воинских частей.

Оперативно-методическая ориентировка № 7 за 1942 г. была посвящена вопросу осмотра и исследования документов агентов немецкой разведки. В ней приведены образцы оттисков печатей и штампов с фиктивных документов, изъятых у фашистских диверсантов и разведчиков; стрелками были отмечены отличительные признаки подлинных и фальшивых оттисков печатей. Помещены фотоснимки военных документов, удостоверений, пропусков и пр., полностью изготовленных немецкой разведкой, и дана методика их распознавания. На 15 страницах этой ориентировки приведено 16 иллюстраций и много примеров.

Не должно сложиться впечатление, что научно-исследовательской работой занималось только НТО Центра. Война не ослабила, но даже в какой-то степени активизировала научные исследования на местах. Для координирования научно-исследовательской работы в масштабе страны и направления ее в сторону разрешения наиболее актуальных вопросов, НТО оперотдела ГУМ НКВД СССР в 1943 г. разработало перечень тем, выполнение которых в соответствии с утвержденным планом поручило отдельным НТО.

Таким образом, в 1943 г. криминалистические подразделения одновременно приступили к разработке 26 научно-исследовательских тем, из которых к концу 1944 г. были окончены 14 работ. Вот некоторые из них:

1. Оперативное использование пальцевых следов на месте преступления для установления преступников (НТО УМ Краснодарского края).

2. Установление травления документов (НТО УМ г. Москвы).

3. Установление последовательности выполнения текста и нанесения на документ оттиска печати (НТО ГУМ).

4. Исследование оттисков печатей и штампов (НТО УМ Саратовской обл.).

5. Исследование переклейки фотокарточек (НТО УМ Казахской ССР).

6. Установление по тексту системы пишущей машинки (НТО ГУМ).

7. Пределы маскировки почерка (НТО УМ Челябинской обл.).

8. Исследование письма, выполненного левой рукой (НТО УМ Горьковской обл.); и др.

Координация и консультирование всей научно-исследовательской работы в органах НКВД возлагались на НТО оперотдела Главного управления милиции.

А. Д. Хананин в 1944 г. разработал специальные составы чернил, штемпельной краски и клея для заполнения паспортов. Под руководством Б. М. Комаринца в 1943 г. была подготовлена книга “Осмотр места происшествия” — пособие для оперативного состава милиции.

К большим работам НТО оперотдела ГУМ НКВД СССР относится также создание в 1941 г. первого советского сравнительного микроскопа “МИС-10” для выполнения баллистических и трасологических экспертиз. Этот прибор честно прослужил экспертам ровно 30 лет, пока на смену ему не пришел другой, более совершенный (также разработанный в органах внутренних дел) сравнительный микроскоп “МСК”, которым укомплектованы сейчас экспертно-криминалистические подразделения.

Огромную работу в период войны проделали эксперты научно-технического отделения Московского уголовного розыска. Ввиду того, что экспертные учреждения других ведомств были эвакуированы из Москвы, весь объем экспертно-криминалистической работы в городе обеспечивался НТО МУРа. Военная обстановка требовала от экспертов подчас немедленного решения вопросов, так как в противном случае могли произойти взрыв или другая диверсия. И как результат высочайшей квалификации эксперты проявляли чудеса. Так, эксперт НТО МУРа Н. С. Троицкий, получив на исследование анонимную записку, в которой сообщалось о подготовке взрыва на оборонном объекте, под видом инспектора отдела кадров просмотрел более тысячи личных дел сотрудников этого объекта и нашел автора анонимки. На допросе тот рассказал о лицах, готовивших диверсию; взрывчатка была изъята, а взрыв предотвращен.

Не менее оперативно поступил эксперт А. Ф. Еремейкин по факту кражи с военного склада. Имея всего два следа пальца с места преступления, он в присутствии командира части и прокурора, под предлогом медицинского осмотра проверил руки свыше 300 человек и нашел преступника.

Объем экспертиз в НТО рос с каждым годом, хотя количество работников не увеличивалось. Работали дни и ночи. Официально рабочий день заканчивался в 24 часа, фактически же нередко длился до утра. Сон на диване, и снова за стол.

Если в 1941 г. экспертиз было выполнено 1224, то в 1942 г. — 1645; в 1943 г. — 2341; в 1944 г. — 2969, а в 1945 г. их было произведено 3119 (Рассказов Л. П. Криминалистическая служба столичной милиции в годы Великой Отечественной войны. Экспертная практика. 1981, № 17. — с. 8—12).

Не была забыта и исследовательская работа. Эксперты НТО занимались с сожженными документами, неоднократно выявляли тайнопись, готовили методички по технике и тактике проверки личных документов, розыска похищенных автомашин и др.

Неплохо показали себя дактилоскопические картотеки и пулегильзотека, организованные в НТО в 1943 г.

Приложение 1.

История судебной экспертизы (хронология)

http://mir-ekspertiz.info/istoriya-sudebnoj-ekspertizy-xronologiya/

VI в. - первые работы по судебной медицине в Китае.

1247 год - китайский сборник Си-юань Лу с предписаниями судебно-медицинского характера.

1570 год - образование в Париже Корпорации присяжных мастеров-письмоводов по исследованию подписей; в 1595 Корпорация получила от короля Генриха IV патент на право производства экспертиз, в 1727 преобразована Людовиком XV в Академию. Просуществовала до 1792.

1604 год - издание в Париже работы Ф. Демеля «Советы по распознаванию поддельных рукописей и сравнению почерков и подписей для того, чтобы уметь видеть и обнаруживать всякие подделки; с подробным и полным объяснением искусства письма; о том, как распознавать и расшифровывать скрытые и тайные письмена».

1662 год - трактат итальянца К. Бальди «Как распознавать по одному только письму натуру и свойства писавшего» — первая работа графологического характера.

1673 год - издание в Париже книги Ж. Равено «Трактат об исследовании письма», сожженной по распоряжению судебных властей, опасавшихся, что преступники могут воспользоваться содержащимися в ней описаниями способов подделки документов.

1690 год - издание в Лейпциге труда И. Бона «Судебно-медицинское доказательство». Тогда же им был предложен термин «судебная медицина».

Конец XVII - начало XIX в. - первые научные работы Мальпигия (1686), Гинце (1747), Альбинуса (1764), Прохаски (1812), Пуркинье (1823) в области исследования папиллярных узоров.

1725 год - издание в Праге пособия Я. Лева «Судебно-медицинская деятельность».

1775 – 78 годы - «Физиогномические фрагменты» немецкого ученого Лафатера об аналогии между речью, походкой и почерком человека.

1785 год - открытие в Карловом университете (Прага) первой в стране кафедры судебной медицины.

1797 год - образование в России врачебных управ, в положении о которых содержались «Генеральные правила до Врачебно-Судной науки относящихся».

1798 год - включение в учебные планы Петербургской и Московской медико-хирургических академий «судно-врачебной науки», как самостоятельной учебной дисциплины.

1811 год - образование в Министерстве полиции России Особенного Медицинского Совета и Медицинского департамента. С 1836 Медицинский Совет проводит химические исследования для судебного следствия, а Медицинский департамент рассматривает судебно-медицинские рапорта и свидетельства.

1812 год - издание инструкции для «Главного инспектора практической, судебной и полицейской медицины» в России.

1842 год - издание в России Устава судебной медицины.

30 – 60-е годы Х1Х в. - издание ряда процессуальных практических руководств, содержащих рекомендации по исследованию вещественных доказательств: Людвига фон Ягеманна «Руководство по судебному расследованию» (Франкфурт, т. 1, 1833, т. 2, 1841). Н. Орлова «Опыт краткого руководства для произведения следствий» (М., 1833), Я. Баршева «Основания уголовного судопроизводства с применением к российскому уголовному судопроизводству» (СПб., 1841), А. Квачевского «Об уголовном преследовании, дознании и предварительном исследовании преступлений по судебным уставам 1864г.» (СПб., 1867) и других.

1847 год - издание первого учебника для юридических факультетов Г.И. Блосфельда (Казань) «Начертания судебной медицины для юристов».

50 – 80 годы Х1Х века - исследования в области дактилоскопии В. Гершеля, Г. Фолдса, Ф. Гальтона.

1860 год - директор тюрьмы в Лувене (Бельгия) Стивене вводит измерение некоторых частей тела заключенных в качестве средства их регистрации.

1865 год - начало издания в России первого судебно-медицинского журнала «Архив судебной медицины и общественной гигиены»; в 1872 его сменяет «Сборник сочинений по судебной медицине, медицинской полиции и общественной гигиене», в 1882—88 — «Вестник судебной медицины и общественной гигиены, а с 1889 — «Вестник общественной гигиены, судебной и практической медицины» (до 1917).

1872 год - выход в свет работы французского аббата Ж. Мишона «Тайны письма»; ему принадлежит термин «графология».

1880 год - статья шотландского врача Г. Фолдса в английском журнале «Природа» о феномене пальцевых отпечатков, первая публикация по дактилоскопии.

1881 год - брошюра А. Бертильона «Практическое применение антропометрии».

1885 год - А. Бертильоном разработана система описания признаков внешности человека, получившая название «словесный портрет». Усовершенствована и упрощена С. Оттоленги (Италия) и Р.А. Рейссом (Швейцария).

1885 год - А. Бертильоном разработаны правила, приемы и оборудование для сигналетической (приметоописательной) фотосъемки живых лиц и трупов.

1888 год - введение антропометрии во Франции; докладная записка ветеринарного врача В. Эбера в Министерство внутренних дел Пруссии о значении отпечатков пальцев на месте происшествия для установления личности преступника и выявлении их парами йода.

1889 год - открытие Е.Ф. Буринским на собственные средства первой в России судебно-фотографической лаборатории при Петербургском окружном суде.

80 – 90 – е годы Х1Х века - разработка Е.Ф. Буринским фотографических методов исследования вещественных доказательств, описанных им в книге «Судебная экспертиза документов, производство ее и пользование ею» (СПб., 1903).

1890 год - введение антропометрии в России; издание С.П. Дворниченко «Практического пособника при судебно-химическом исследовании ядов»; выход в свет книги А. Бертильона «Судебная антропометрия в Париже в 1889»; издание В.Г. Штольцем «Учебника судебной медицины для юристов».

1891 год - создание при кафедре судебной медицины Московского университета первого в России Института судебной медицины.

1892 год - выход в свет труда австрийского ученого Г. Гросса «Руководство для судебных следователей» (рус. пер. 1895—96 и 1908); книга англичанина Ф. Гальтона «Отпечатки пальцев», содержавшая классификацию основных типов папиллярных узоров; открытие по инициативе М. Миновичи в Бухаресте института судебной медицины.

1892 год - классификация папиллярных узоров Х. Вучетича (Аргентина).

1893 год - книга А. Бертильона «Антропометрическое отождествление»; создание антропометрического бюро в Вене; открытие первой российской государственной судебно-фотографической лаборатории при прокуроре Санкт-Петербургской судебной палаты; книга Х. Вучетича «Система идентификации» (Ла-Плата, Аргентина).

1895 год - издание книги Ч. Ломброзо (Италия) «Графология»; издание руководства В.П. Сербского «Судебная психопатология» (т. 1, 1895; т. 2,1900); открытие судебным врачом Вишневским признака смерти от действия низкой температуры — кровоизлияния, на слизистой оболочке желудка, получивших название «пятен Вишневского».

1897 год - принятие классификационной системы дактилоскопической регистрации Э. Генри и введение ее в Британской Индии.

1898 год - разработка А. Бертильоном приметоописательного метода исследования почерка в книге «Сравнение почерка и графическая идентификация». Метод показал свою неэффективность при производстве им почерковедческой экспертизы на процессе Дрейфуса (1894—90, Франция).

1899 год - открытие Н.Я. Чистовичем преципитиновой пробы для видового определения крови.

1902 – 1906 годы - фундаментальное исследование Р. Коберта по токсикологии (Юрьев (Дерпт).

1909 год - издание практического руководства В.И. Лебедева «Искусство раскрытия преступлений», в трех выпусках (дактилоскопия, антропометрия, судебно-полицейская фотография).

1909 (Варшава), 1911 (Одесса), 1912 (СПб., эксперт В. Лебедев) - первые дактилоскопические экспертизы в России.

1911 год - издание Н.С. Бокариусом «Краткого курса судебной медицины»; курс лекций, прочитанный в Лозанне (Швейцария) Р.А. Рейссом чинам русского судебного ведомства по дисциплине, именовавшейся им «научной (технической) полицией». Конспект этих лекций был подготовлен и издан С.Н. Трегубовым в Санкт-Петербурге в 1912 под названием Научная техника расследования преступлений. Переиздана им в 1915 под названием «Основы уголовной техники».

1912 год - российский закон об учреждении кабинета научно-судебной экспертизы при прокуроре Санкт-Петербургской судебной палаты. В 1913—14 аналогичные кабинеты создаются в Москве, Киеве и Одессе.

1915 год - книга Н.С. Бокариуса «Судебная медицина для юристов».

1916 год - 1-й съезд экспертов-криминалистов в Петрограде. Доклады управляющих кабинетами научно-судебной экспертизы: Петроградского — А.Н. Попова, Московского — Н.М. Шабловского, Киевского — С.М. Потапова, Одесского — Н.П. Макаренко.

1918 год - организация первого учебно-показательного криминалистического музея при Управлении уголовно-розыскной милиции г. Москвы.

1918 год - открытие Института судебно-психиатрической экспертизы в Ленинграде; организация при Центральном управлении уголовного розыска России кабинета судебной экспертизы, регистрационного и дактилоскопического бюро и уголовного музея.

1919 год - издание «Положения о психиатрической экспертизе» НКЗ РСФСР

1920 год - Первый Всероссийский съезд судебно-медицинских экспертов.

Основание бельгийской Школы криминальных и полицейских наук.

1921 год - реорганизация кабинета судебной экспертизы в научно-технический подотдел, а с 1922 — отдел с экспертным подотделом Отдела уголовного розыска НКВД РСФСР.

1921 год - открытие Института судебно-психиатрической экспертизы в Москве.

1922 год - учреждение должностей губернских и уездных судебно-медицинских экспертов в России.

1923 год - первая криминалистическая лаборатория в США (Лос-Анджелес); первая отечественная монография по криминалистике П.С. Семеновского «Дактилоскопия как метод регистрации» (М.); создание по инициативе Н.С. Бокариуса и следователя по важнейшим делам НКЮ Украины С.С. Савченко кабинета научно-судебной экспертизы в Харькове.

1924 год - введение должности главного судебно-медицинского эксперта НКЗ России; организация Центральной судебно-медицинской лаборатории НКЗ России; организация периферийных судебно-медицинских лабораторий в Ростове-на-Дону, Ленинграде, Свердловске и других; выделение судебно-психиатрической экспертизы.

1925 год - создание Кревеллом (США) сравнительного микроскопа для судебно-баллистических исследований; издание нового положения о кабинетах научно-судебной экспертизы на Украине, возложение на них производства биологических и судебно-медицинских исследований вещественных доказательств; издание работы Н.С. Бокариуса «Первоначальный наружный осмотр трупа при милицейском и розыскном дознании» (Харьков); преобразование кабинетов научно-судебной экспертизы на Украине в институты научно-судебной экспертизы.

1926 год - издание работы С.М. Потапова «Судебная фотография» (переиздавалась в 1936 и 1948). В системе судебной фотографии он выделил отдел судебно-фотографической экспертизы.

1926 – 1927 годы - по инициативе и под редакцией Н.С. Бокариуса в Харькове издается сборник трудов «Архив криминологии и судебной медицины».

1927 год - издание на русском языке книги немецкого криминалиста Р. Гейндля «Дактилоскопия и другие методы уголовной техники в деле расследования преступлений» (М.).

1928 год - первый выпуск слушателей Курсов для подготовки научно-технических экспертов милиции (Москва).

1929 год - открытие Краковского (Польша) Института судебных экспертиз; организация Института криминалистики и судебной экспертизы в Минске; выход в свет пособия для экспертов-химиков А.В. Степанова «Судебная химия».

1930 – 1936 годы - создание в Саратовском, Ленинградском юридических и Московском правовом институтах, а впоследствии и в других юридических вузах учебных криминалистических лабораторий, начавших вскоре проводить экспертизы для правоохранительных органов.

1931 год - организация на базе Центральной судебно-медицинской лаборатории и кафедр судебной медицины 1 и 2 московских мединститутов НИИ судебной медицины.

1932 год - выход в свет русского перевода книги американского эксперта-почерковеда Альберта С. Осборна «Техника исследования документов» (М.).

1935 год - организация криминалистической лаборатории в институте уголовной политики при Прокуратуре, Верховном Суде СССР и НКЮ РСФСР (зав. — С.М. Потапов). В 1936 лаборатория передается в институт права АН СССР, а в 1951 —во ВНУМ криминалистики Прокуратуры СССР.

1936 год - первая криминалистическая лаборатория в Австралии (Брисбен). Вторая лаборатория открыта в 1936 в Сиднее.

1937 год - первая криминалистическая лаборатория в Канаде (Реджайн). В 1941 —42 открывается вторая лаборатория (Оттава); введена должность Главного судебно-медицинского эксперта МЗ СССР, им стал профессор Н.В. Попов. С 1941 главный судебно-медицинский эксперт становится одновременно и директором НИИ судебной медицины; издание первой фундаментальной отечественной работы по судебной баллистике — В.Ф. Черваков, «Судебная баллистика» (М.).

1938 год - организация Центральной полицейской лаборатории при Скотланд-Ярде (Лондон); вскоре после этого открываются аналогичные лаборатории в Бирмингеме, Уэйкфилде, Бристоле, Ноттингеме, Кардиффе и Пристоне; организация в юридических вузах первой кафедры криминалистики и судебной медицины в Харьковском юридическом институте.

1939 год - докторская диссертация Н.В. Терзиева «Судебная экспертиза по делам о спорном отцовстве» (М.).

1940 год - статья С.М. Потапова «Принципы криминалистической идентификации» (Советское государство и право, № 1), содержащая исходные положения конструируемой им теории криминалистической идентификации; монография А.И. Винберга «Криминалистическая экспертиза письма» (М.) — первая фундаментальная отечественная работа, положившая начало разработке теории графической идентификации.

1942 год - кандидатская диссертация Д.Е. Марианашвили «Декадактилоскопический и монодактилоскопический метод» (Тбилиси).

1942 - - издание работы Ю.М. Кубицкого «Криминалистическая и су-дебно-медицинская экспертиза» (Ашхабад).

1943 год - организация Центральной судебно-медицинской лаборатории Главного медицинского управления Советской армии и Флота и СМЛ в округах и на флотах по инициативе М.И. Авдеева, назначенного Главным судебно-медицинским экспертом СА и начальником ЦСМЛ.

Кандидатская диссертация В.А. Хвана «Криминалистическая экспертиза письма в гражданском процессе (Алма-Ата), положившая начало разработке вопросов экспертизы в гражданском судопроизводстве; кандидатская диссертация Д.Я. Мирского «Криминалистическая экспертиза по делам о подлогах документов» (Алма-Ата).

1944 год - кандидатская диссертация А.А. Эйсмана «Судебная экспертиза документов при технических способах подделки» (М.); организация Центральной криминалистической лаборатории НКЮ; с 1946 она входит в состав Всесоюзного института юридических наук, в 1962 на ее базе создается Центральный (с 1963 — Всесоюзный) НИИ судебных экспертиз, ныне Российский федеральный центр судебной экспертизы МЮ России.

1945 год - организация НИИ криминалистики Главного управления милиции МВД СССР (начал функционировать с 1.01.46), преобразованного в 1960 в НИИ милиции, а затем во ВНИИ МВД СССР (ныне НИИ МВД РФ).

1946 год - организация Всесоюзного научного общества судебных медиков и криминалистов на 1 всесоюзной конференции в Одессе (в 50-х гг. по инициативе ряда ведущих судебных медиков перестало существовать и сохранилось лишь в некоторых регионах как территориальное общество); брошюра С.М. Потапова «Введение в криминалистику» (М.), содержащая развернутое изложение основ его теории криминалистической идентификации.

1947 год - издание работы М.А. Бронниковой «Судебно-медицинское исследование вещественных доказательств» (М.).

докторская диссертация А.И. Винберга «Основы советской криминалистической экспертизы», положившая начало разработке правовых основ судебной экспертизы, содержания и стадий экспертного исследования и проблемы оценки заключения эксперта следователем и судом. По материалам диссертации в 1949 автором издана монография «Основные принципы советской криминалистической экспертизы» (М.); работа Б.И. Шевченко «Научные основы современной трасологии», заложившая основы криминалистического учения о механизмах следообразования и трасологической экспертизы; докторская диссертация И.Н. Якимова «Следственный осмотр» (М.).

1948 год - организация Ленинградской научно-исследовательской криминалистической лаборатории, положившая начало созданию сети подобных экспертных учреждений в России.

1949 год - книга Н.В. Терзиева «Введение в криминалистическое исследование документов» (М.), в которой впервые употребляется термин «техническая экспертиза документов»; издание книги С.П. Фортинского «Судебно-бухгалтерская экспертиза» (М.).

1950 год - основание Цюрихской полицейской лаборатории М. Фрей-Зульцером, пионером в области исследования микроследов, предложившим использовать для их обнаружения и изъятия липкую ленту (скоч); издание учебника Н.В. Попова «Судебная медицина» (М.).

1951 год - выход в свет книги В.З. Черняка, М.А. Добина, П.И. Кокуричева «Основы судебно-ветеринарной экспертизы» (М.-Л.); реорганизация системы судебно-медицинских экспертных учреждений в СССР: создаются республиканские, областные, городские (в крупных центрах) бюро судебно-медицинской экспертизы; начал издаваться сборник ВНИИ криминалистики Прокуратуры СССР «Советская криминалистика на службе следствия» с публикациями в области судебной экспертизы (№ 1 — 15), который с 1961 выходил под названием «Вопросы криминалистики» (№ 1—15), с 1965 — под названием «Вопросы предупреждения преступности» (№ 1—4), а с № 5 под названием «Вопросы борьбы с преступностью». Всего вышло 47 выпусков (последний в 1988).

1951 – 1955 годы - первые монографические исследования (кандидатские диссертации) проблем криминалистической экспертизы оттисков печатей и штампов (Э.Б. Мельникова), замков и пломб (М.В. Салтевский), машинописных текстов (З.Г. Самошина), портретной экспертизы (А.А. Гусев).

1951 – 1986 годы - цикл работ В.Я. Колдина по проблемам теории криминалистической идентификации.

1953 год - издание учебника М.И. Райского «Судебная медицина» (М.).

1953 – 1987 годы - цикл работ А.Р. Шляхова по проблемам организации и методологии судебной экспертизы (1971 — докторская диссертация «Современные проблемы теории и практики криминалистической экспертизы в СССР», Л.).

1954 –

Дата добавления: 2014-01-07