Пространство и время. Иван Александрович Гончаров был требователен в отношении литературного мастерства

Творческая история

Иван Александрович Гончаров был требователен в отношении литературного мастерства. «Обыкновенная история» — первое произведение, которое удовлетворило строгий вкус автора. Написав ранее несколько повестей с похожим сюжетом и недошедший до нас роман «Старики», автор не публикует их, мотивируя тем, что «ранние произведения часто слабы, и потом бывает стыдно».

Замысел романа возник в 1844 г. Через год роман читался в салоне Майковых, еще через год был прочитан в кружке Белинского. В 1847 г. в некрасовско-панаевском журнале «Современник» в номерах за март и апрель роман был опубликован. Относительно короткой была творческая история этого произведения. Забегая вперед, обозначу некоторые особенности творческого процесса Гончарова. Работа над любым произведением не кончалась вместе со сдачей рукописи в печать. Писатель мог изменять текст уже после корректуры, переделывать целые главы, отчего мучился сам, мучил редактора и типографию. Так, «Обломов» создавался в течение десяти лет, а «Обрыв» — двадцати.

Гончаров — большой писатель и по призванию, и как профессионал, но так и не решившийся сделать писательство единственным своим занятием, как это сделали Тургенев, Достоевский, Толстой и другие. Долгие годы Гончаров занимал важные посты на государственной службе: Министерство торговли, Министерство внутренних дел, Цензурный комитет. Долгое время он «служил» и при дворе: преподавал литературу наследнику престола великому князю Николаю Александровичу и детям великого князя Константина Николаевича. В одном из писем к графине Ал. А. Толстой, камер-фрейлине императрицы, с которой был в длительной дружбе и переписке, Гончаров признается: «Хотелось мне всегда, и призван я был писать; а между тем должен был служить».

Дело в том, что на литературу Гончаров смотрел только как на искусство, но ни как на ремесло. Искусство — плод вдохновения, а оно, как известно, капризно.

Роль времени в романе значительнее, чем роль пространства, так как все пространственные понятия характеризуются через временные качества. Провинциальные Грачи и столичный Петербург — это пространственные образы, но важность приобретает не географическая характеристика. Пространственные координаты могут воздействовать на временные, при этом перемещение героев в пространстве влечет за собой путешествие во времени.

Первый пространственный образ Грачей вбирает в себя темпоральные черты — замедленность, размеренность, цикличность. Образ Петербурга характеризуется противоположными чертами — ускоренный темп, вечное движение, суета, счет времени.

«Время Петербурга» и «время Грачей» противопоставлены как линейное (историческое) и циклическое (мифологическое). В этом и основная причина различного отношения к ним главных героев. То, что в начале романа для одного героя является «своим», а для другого «чужим», в финале переворачивается.

В первой части Александр Адуев, отравленный ядом столичной жизни, вопрошает: «Зачем я уезжал? Я бы не узнал там, что счастья нет, и был бы счастлив этим самым незнанием…». Пространство столицы провинциалу-романтику «чужое». Для героя это город фальшивый и лживый, «город поддельных волос, вставных зубов, ваточных подражаний природе, круглых шляп, город учтивой спеси, искусственных чувств, безжизненной суматохи!». Грачи — «свое» пространство для Александра, что подчеркнуто интимным описанием природы (гроза в деревне, поле, река), стремлением к сакрализации (вечерняя всенощная, таинственный зов). В финале романа все происходит наоборот. Александр в письме к тетке пишет: «Стыжусь вспомнить, как я воображал себя страдальцем, проклинал свой жребий, жизнь. Проклинал! Какое жалкое ребячество и неблагодарность!»

Главная особенность концепции времени в романе заключается в сочетании трех его составляющих: культурно-исторического времени, диалогического и внутреннего времени трех героев (племянника, дяди и его жены).

Культурно-историческое время выступает в традиционной функции — воссоздание колорита эпохи: действие романа — 1830 — 1840-е гг. XIX в. В тексте имеется ряд косвенных указаний на это время: произведения Загоскина, которые читает тетка Мария Горбатова, «Шагреневую кожу» Бальзака читает мать Наденьки, приезд итальянского певца Рубини. Кроме этого указанная модель времени служит для усиления основной философской мысли произведения: историческое время — непрерывно и необратимо; и цивилизация, и отдельный народ, и человек подчиняются законам времени — взросление, старение, смерть.

Внутреннее время героев — субъективное время, оно противостоит объективному историческому времени и может сочетать в себе любые временные модели, что создает эффект остановившегося времени. Например, ощущение остановившегося времени возникает у героев при соприкосновении с природой, с прошлым, с миром вечных ценностей (любовь, искусство).

Диалогическое время — медиатор и выполняет посреднические функции между реальным и внутренним временем.

Дата добавления: 2014-01-07