Сон как средство вдохновения

Во все времена сны привлекали к себе самое серьезное внимание всех народов. Являясь мостиком из сознательной жизни в мир подсознательного, сны заняли свое таинственное место в духовной жизни человечества. Во сне человек видит фантастические миры и животных, участвует в невероятных событиях, запросто летает без крыльев, в невесомости гуляет по космосу, нарушая все законы, которые всю жизнь вдалбливались ему наукой.

Колдуны, толкователи снов, мудрецы прошлого постоянно пытались раскрыть загадку сновидения. Даже знаменитый психиатр Зигмунд Фрейд в своем труде «Толкование сновидений» постарался поднять завесу над тайной сна, а сон продолжал и до сих пор продолжает задавать загадки.

23-летний французский философ Рене Декарт после вещего сна стал великим ученым XVIII века. По его словам, научное формирование его произошло 10 ноября 1619 года, когда мучительно вынашивая план математических наук, он заснул. Во сне ему явилась не только вся его жизнь, но и как откровение раскрылось основное направление всех его нерешенных работ.

«Дух Истины раскрыл мне во сне загадки взаимосвязи всех наук»,— говорил Декарт. На протяжении 300 лет работы, написан-

ные философом после его знаменательного сновидения, оказывали огромное влияние на труды всех последующих ученых. Именно сны Декарта впервые подняли вопрос о живой связи сновидения с творчеством.

Известно, что выдающийся ученый России Д. И. Менделеев, многие годы занимавшийся структурным расположением химических элементов, пришел к своей знаменитой таблице во сне. После мучительных раздумий, проведя бессонную ночь в бесплодных поисках закона, ученый забылся и заснул.

Именно в этом состоянии он вдруг совершенно четко увидел основную схему, проснувшись, Менделеев немедленно ее записал.

Немецкий физик Кекуле сделал подлинный переворот в органической химии открытием формулы бензола. «Однажды после тяжелой работы я решил отдохнуть у камина и задремал. В моей голове еще крутились атомы в хаотическом беспорядке, подобно извивающимся змеям. Одна змея схватила себя за хвост, продолжая крутиться. И вдруг во сне я неотвратимо ощутил: формула молекулы бензола должна быть замкнутой, подобно змее, увиденной в сновидении».

При дальнейшей разработке это предположение подтвердилось.

Также во сне к знаменитому физику-теоретику Нильсу Бору пришла признанная ныне структура атома: от нее ученый пришел к созданию теории строения атомов всех элементов.

Генеральный конструктор, академик Олег Антонов вспоминает: «Мне никак не давалась форма хвостового оперения «Антея» — сверхгрузоподъемного самолета-гиганта. Думал, рассчитывал, рисовал — и все не так.

Однажды ночью во сне, перед моими глазами четко прорисовался необычный по форме хвост самолета. Я даже проснулся от неожиданности. Зажег ночник, набросал на листке бумаги конструкцию и снова лег спать. Утром, увидев набросок, я был поражен, как раньше мне не приходило в голову такое решение и вот пришло во сне».

Такое откровение нисходит не только к ученым и конструкторам. Пожалуй, еще чаще встречается оно в среде деятелей искусства.

Итальянский композитор XVIII века Джузеппе Тартини видел во сне дьявола, который играл ему на скрипке. Когда музыкант проснулся, он схватил скрипку и записал услышанную во сне мелодию. Произведение так и названо композитором — «Трели дьявола» — и является лучшим из его произведений.

Рассказывают, что знаменитый писатель Чарльз Диккенс, как правило, сначала видел персонажей своих произведений во сне. В этом же состоянии в его дремлющем сознании рождались и многие

этюды его произведений. Писатель уверенно восстанавливал на бумаге зыбкую игру своих сновидений — рукопись становилась его творческой удачей. А известная французская писательница Шарлотта Бронте даже выработала определенную систему творческого поведения, связанного со сном. Перед тем как ложиться в постель, она долго раздумывала, о чем она собирается писать утром. Готовые сюжеты произведений рождались у нее во сне. Проснувшись, она садилась за стол, вполне отчетливо представляя, какой будет ее новая повесть, что произойдет с героями. А Роберт Стивенсон, который подобно А. С. Пушкину, любил сочинять, сидя в постели, иногда по ходу писания засыпал. Во сне он «досматривал» незавершенный наяву сюжет и вновь продолжал его, проснувшись.

Состояние сна мобилизует наши духовные силы: переходя в новое качество, сознание обостряет все ранее пережитое, переводя I его на уровень вдохновения, а последнее и порождает благотвор-I ный результат.

Не менее интересен случай, который произошел с бессмертным I произведением великого Данте «Божественная комедия». Когда } автор скончался, выяснилось, что в третьей заключительной части I его поэмы «Рай» не хватало 13 стиха. Друзья гениального поэта i посчитали, что он не успел завершить свою поэму. Тогда они обра-| тились к сыновьям Данте Якобо и Пьеро, которые также были поэтами, с просьбой попытаться закончить произведение отца. Про-I шли годы... Однажды ночью Якобо приснился сон. В нем, по сло-I вам известного писателя Боккаччо, «сыну был дан совет не про-: должать написание стихов, а вместо этого было указано, где следу-I ет искать уже написанный Данте 13 стих». И действительно, когда Якобо неожиданно проснулся в середине ночи, он тут же побежал к старому другу отца Пьеру Жиардино, чтобы рассказать ему содержание сна. Во сне великий Данте, взяв сына за руку, отвел его в комнату, где ранее проживал, и, указывая на одну из стен, сказал: «То, что вы так долго ищите, находится здесь». В ту же ночь Якобо и Жиардино поторопились в дом, где умер Данте. Якобо быстро нашел комнату, виденную им во сне. На стене висел небольшой гобелен. Они подняли его и обнаружили нишу, в которой лежали бумаги. Очистив их от пыли, они обнаружили среди них 13 стих Данте. Так полностью завершилась бессмертная «Божественная комедия». (По материалам журнала «Чудеса и приключения» N2/93)

А что думают по поводу этих явлений наши ученые? Говорит международный эксперт психотроники из Академии нового мышления А. Н. Яковенко:

«Что такое тайна Леонардо да Винчи? Он путем созерцания, озарения и в состоянии сна делал открытия, а затем, детально оформляя находки, шифровал их. Он рисовал и чертил фантасти-

7 Зак. 1795

ческие, казалось, схемы. Это летательный аппарат, парашют, вертолет, шарикоподшипник, плотина — прообраз ГЭС, танк, пулемет. И все — в XV веке. Однако эволюция природы продолжалась, и на каком-то этапе у человечества должна была произойти вспышка разума. Он знал это и смело перешагивал эпохи. Такие гении средневековья закладывали фундамент Возрождения как начало, толчок в будущее царство мысли. Сейчас мы на пороге такого времени. Уже идет в обиход особая информация. А главное — ее научное понимание».

Профессор Российской экономической Академии Б. Н. Иска-ков:

«Мы имеем дело со случаями видения уже свершившихся событий, информация о которых обычным путем еще не поступила, но выбросив материальный сигнал о себе, опередив вреА, попала к людям, обладающим определенной чувствительностью. Занимаясь исследованием энергоинформационного обмена, я пришел к выводу о материальной природе биополей и вывел описывающие их уравнения».

\ Академик ВАСХНИЛ Л. Г. Прицепа: «Нашу живую Природу, биосферу Земли, материю и энергию Вселенной роднит общность исходного материала, законов электромагнитного движения — от микрочастиц до гигантских образований в космосе. Мозг человека не исключение. Он соткан из действующих по принципу маятника электромагнитных колебаний, излучаемых и поглощаемых клетками.

Как и все живое в Природе от ее зарождения до наших дней. От реликтовых изначальных частот излучения до современных — в Ю²⁷— 10³⁰ герц.

В искусственных условиях ученые уже получили все излучения до частоты 10 герц, которые используются в ускорителях элементарных частиц. Излучение же частот 10²⁷ герц (и более), мы еще не умеем контролировать. Но если человек научится этому, то станет доступен и полный объем явлений информационно-энергетического обмена — то, что пока (от незнания) относят к аномальным парапсихологическим или парамедицинским».

В. Ф. Коновалов (серия «Знак вопроса» N 6/91):

«Сомнения многих энтузиастов прошлых лет, пытавшихся изучать телепатические связи, устанавливаемые между людьми, во многом устраняются современными исследованиями этой нелегкой проблемы. В первую очередь здесь следует назвать работы академиков Ю. В. Гуляева, Ю. Б. Кобзарева и доктора физико-математических наук Э. Э. Годика. Многолетними исследованиями ученых было показано, что любой биологический объект в процессе жизнедеятельности генерирует сложную картину физических полей и излучений — инфракрасных, в радио и оптических диапазо-

нах, электрических, магнитных и акустических. Их пространственно-временные характеристики, как оказалось, несут важную информацию о состоянии органов и тканей человека. Вполне возможно и то, что они же служат тем материальным субстратом, который переносит мысли, «излучаемые» индуктором, на расстоянии, и «внедряет» их в сознание перципиента. Это, как считал академик В. М. Глушков, вполне реально. Нужно только, чтобы создались условия для согласованного управления амплитудой, фазой и частотой тех излучений, которые индуцируются нервными клетками и белковыми молекулами. Если они возникают, то в принципе нет никаких препятствий для проявления направленного излучения, переносящего энергию на большие расстояния без существенного затухания. Аналогичным образом, вызывая необходимые фазовые сдвиги колебаний, когда они восприняты соответствующими структурами мозга, и, складывая их, можно выделять и усиливать слабые сигналы, пришедшие от некоторого удаленного от принимающей системы источника излучения: «Это, по сути дела, хорошо известный в технике принцип радиотелескопа с электрическим сканированием, который находит свое применение в работе центральной нервной системы. Когда же было установлено, что в животном мире действительно существуют и эффективно используются рецепторы электромагнитного излучения, имеющие тесную связь как с корой, так и с подкоркой, признание телепатии стало еще более обоснованным. И не только с физической, но и с нейрофизиологической и с психофизиологической точек зрения».

Послесловие. В своем повседневном бытии, работе мы все больше используем разного рода приборы, всемогущие ЭВМ и все менее доверяем себе, своим органам чувств. И потому, наверное, то с недоверием, а то с излишней восторженностью встречаем известия о людях, которые в быстроте счета могут состязаться с ЭВМ, о физических полях биологических объектов, о кожном зрении, о биологической связи, левитации.

А может быть сверхспособности, которые сегодня воспринимаются как диковина, давным-давно были явлением довольно распространенным.

Недавняя находка, сделанная китайскими учеными, свидетельствует, что людям было известно об одном из спутников Юпитера почти две тысячи лет назад. Специалисты случайно обнаружили записи одного из древнейших астрономов, датированные 364 годом до нашей эры, в которых указано, что за двадцать лет наблюдений ему удалось невооруженным глазом увидеть по соседству с Юпитером небольшую звезду. По всей видимости это был Ганимед, самый яркий спутник Юпитера.

Эти знания не так уж удивительны, и получены они могли быть необязательно извне, от «космических пришельцев», а впол-

не реально, что они добыты только благодаря одной из самых совершеннейших биологических структур — человеческому глазу.

В газетах сообщалось о женщине, прозванной «живым микроскопом».

Разрешающая способность ее глаза столь высока, что ей даже трудно читать — мешают отлично видимые переплетения волокон бумаги. Цветной телевизор она вообще не может смотреть, потому что изображение распадается на множество точек. У этой женщины необычны хобби, под стать ее способностям. С помощью карандаша с особо прочным грифелем она наносит тексты литературных произведений на странички крошечных тетрадок. Последний ее «шедевр» — почтовая открытка, на которой уместилось 327 тысяч слов, что примерно равняется восьмистам страницам машинописного текста.

Прав был античный мудрец Софокл, заметивший, что «много есть чудес на свете, человек — их всех чудесней».

Подобные случаи приводят нас, по крайней мере, к двум выводам:

1. Все самое интересное в нашем мире остается пока необъяс-ненным;

2. Нет предела человеческим возможностям и способностям, каждый в состоянии найти у ^ебя оригинальный талант и развить его.

Глава 4

ДИАГНОСТИКА И САМОДИАГНОСТИКА ТВОРЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ

Воображение, склонность к изобретательству, необычные способности нетрудно оценить и на глаз, но часто они кажутся лишь чудаковатостью, склонностью к беспочвенным иллюзиям, «маниловщине». Очень важно, поэтому, правильно и грамотно оценивать свои возможности, чтобы жизнь талантливого человека не была похожа на сумасшедший дом. Во всем мире занимаются поиском методик, способных хоть как-то приблизить нас к пониманию «творческая личность»; чтобы немного расширить представление о применяющихся методах тестирования, обратимся к опыту американских психологов и к их поискам в этом направлении.

§ 1. МЕТОДИКИ ОЦЕНКИ ЛИЧНОСТИ

1. Проективные методики

Литература по проективным методикам обширна, по отдельным тестам число работ перевалило за четыре тысячи. Для более полного представления об имеющихся проективных методиках и индивидуальных тестах можно обратиться к следующим работам: J. В. Holzberg, 1966; G. Lindzev, 1961; В. J. Murstein, 1963; A. J. Rabin, 1968; E. S. Schneidman, 1965; J. Zubin, L. D. Eron, 1965.

Главную особенность проективных методик можно обозначить как неструктуированную задачу, т. е. задачу, допускающую неограниченное разнообразие возможных ответов. Для того чтобы фантазия индивида могла разыграться, даются только краткие, общие инструкции. Гипотеза, на которой строятся подобные задания состоит в том, чтобы способ восприятия и интерпретация испытуемым тестового материала должны отражать фундаментальные аспекты функционирования его психики. Предполагается, что тестовый материал должен сработать как своеобразный экран, на котором отвечающий «проецирует» характерные для него мыслительные процессы, потребности, тревожность и конфликты. Обычно проективные методики являются методиками замаскированного тестирования, поскольку обследуемый редко подозревает о той психологической интерпретации, которая будет дана его ответам.

Проективные методики характеризуются также глобальным подходом к оценке личности. Внимание фокусируется на общей картине личности как таковой, а не на измерении отдельных ее свойств. Наконец, проективные методики рассматриваются их сто-

ройниками как наиболее эффективные процедуры для обнаружения скрытых, завуалированных или неосознаваемых сторон личности. Более того, утверждается, что чем менее структурирован тест, тем более он чувствителен к подобному завуалированному материалу. Это следует из предположения, что чем менее структурированы и однозначны стимулы, тем менее вероятно, что они вызовут у воспринимающего защитные реакции.

Проективные методы возникли в клинических условиях и остаются в основном инструментом клинициста. Некоторые из них развивались из терапевтических методов (например, лечение с помощью произведений искусства), применявшихся к психическим больным. На теоретических построениях проективных методик сказывается влияние психоаналитических концепций. Существуют также разрозненные попытки положить в основу проективных методик теорию восприятия и перцептивные теории личности (G. Lindzey 1961, ch. 4). Следует, конечно, отметить, что нет необходимости оценивать конкретные методики с точки зрения их теоретической направленности или истории происхождения. Методика может оказаться практически полезной, или эмпирически ценной, по другим причинам, нежели те, которые выдвигались для оправдания ее введения для использования специалистами.

В соответствии со свойственным проективным методикам глобальным подходом затрагиваются не только эмоциональные, мо-тивационные и межличностные характеристики личности, но также и некоторые интеллектуальные аспекты поведения. К последним можно отнести общий интеллектуальный уровень, оригинальность и стиль решения проблемных ситуаций. Отдельные адаптации проективных методик специально предназначаются для измерения установок (D. Т. Campbell, 1950; J.R. Weschler, R. Bernbrg, 1950). Можно добавить, что любой психологический тест, независимо от предназначения, может выполнить роль проективной методики. Например, некоторые клиницисты используют таким образом тесты интеллекта.

2. Методики чернильных пятен

Тесты Роршаха. Одна из самых популярных проективных методик связана с использованием чернильного пятна Роршаха. Разработанная швейцарским психиатром Германом Роршахом (Н. Rorschach, 1942), эта методика впервые была описана в 1921 г. Хотя стандартизованные серии чернильных пятен использовались психологами и раньше для изучения воображения и других функций, Г. Роршах был первым, кто применил чернильные пятна для диагностического исследования личности в целом. Развивая этот метод, Г. Роршах экспериментировал с большим количеством пя-

тен, которые он предъявлял различным группам психически больных. В результате подобных клинических наблюдений те характеристики ответов, которые можно было соотнести с различными психическими заболеваниями, постепенно объединялись в систему показателей. Методы определения показателей затем отрабатывались с помощью дополнительного тестирования умственно отсталых и нормальных людей, художников, ученых и других лиц с известными психологическими характеристиками. Методология Г. Роршаха, таким образом, представляет первое неформальное и относительно субъективное использование ключевых признаков.

В тесте Роршаха используется 10 карточек, на каждой из которых отпечатано двустороннее симметричное пятно. Пятна выполнены только в серо-черных тонах; 2 содержат дополнительные штрихи ярко-красного цвета, а остальные 3 представляют собой сочетание цветов пастельных тонов. По мере того как испытуемому показывают каждое пятно, его просят рассказать, что он видит, что могло бы изображать пятно. Помимо дословной записи ответов испытуемого по каждой из карточек, экспериментатор отмечает время ответа, положение или положения, в которых держатся карточки, непроизвольные реплики, эмоциональные проявления и другие изменения поведения испытуемого во время сеанса тестирования. После предъявления всех 10 карточек экспериментатор по определенной системе опрашивает испытуемого относительно частей и особенностей каждого из пятен, по которым возникали ассоциации. Во время, этого опроса испытуемый может также уточнить или дополнить прежние свои ответы.

Хотя имеются несколько систем для подсчета и интерпретации показателей теста Роршаха, к числу наиболее общих включаемых в показатели категорий можно отнести локализацию, детерминанты и содержание. Локализация указывает на часть пятна, с которой испытуемый ассоциирует свой ответ: используется ли при ответах все пятно, какая-то общая деталь, необычная деталь, белая часть карточки или какая-то комбинация белого и темного участков. Детерминанты ответа включают форму, цвет, оттенок и «движение». Хотя, конечно, в чернильном пятне самом по себе нет никакого движения, все же восприятие испытуемым пятна, как представляющего движущийся объект, относится к этой категории. Внутри этих категорий проводится более подробная дифференциация. Например, движение человека, движение животного, а также абстрактное или неодушевленное движение подсчитывается отдельно. Точно так же оттенок может восприниматься как представляющий глубину, текстуру, неопределенную форму, скажем, облако или серо-белое воспроизведение цвета.

Трактовка содержания меняется в зависимости от системы определения показателей, но некоторые основные категории исполь-

зуются постоянно. Главными среди них являются человеческие фигуры и их детали (или части человеческого тела), фигуры животных и их детали, анатомическое строение. К другим широко применяемым категориям показателей можно отнести неодушевленные объекты, растения, географические карты, облака, пятна крови, рентгеновские снимки, сексуальные объекты и символы. Показатель популярности часто определяется на основе относительной частоты различных ответов среди людей вообще. Для каждой из 10 карточек определенные ответы, если они даны испытуемым, относят к категории популярных ввиду их общей повторяемости.

Дальнейший анализ ответов в тесте Роршаха основан на относительном числе ответов, попадающих в различные категории, а также на определенных отношениях и взаимосвязях различных категорий. Обычно используемый тип качественных интерпретаций ответов по Роршаху включает связь ответов в целом с концептуальным мышлением, «цветных» ответов — с эмоциональностью, ответов на «человеческое движение» — с воображением и фантазией. При обычном применении теста Роршаха основной интерес представляет окончательное глобальное описание индивида, в котором клиницистом объединены результаты различных частей протокола и учтены взаимокорреляции различных показателей и индексов. В реальной практике сведения, полученные из внешних источников, таких, как другие тесты, беседы с пациентом и история болезни, также используются при подготовке подобных глобальных описаний.

Справедливость некоторых исходных предпосылок традиционного способа определения показателей в тесте Роршаха по мере накопления исследовательских данных стала вызывать сомнения. Сравнительное изучение результатов тестов со стандартными и серо-белыми сериями карточек Роршаха показало, например, что сам по себе цвет в большинстве случаев не влияет на традиционно связывавшиеся с цветом характеристики ответа (Е. Е. Baughman, 1958). Имеются также данные, что вербальные способности, влияющие на некоторые показатели теста Роршаха, обычно интерпретируются как показатели свойств личности (Е. J. Iotsof, 1953; Н. Sachman, 1952). В одной работе (Н. Sachman, 1952) анализ вербальной сложности ответов по тесту Роршаха, данных 100 испытуемыми, показал, что ответы на «движение» имели более длинное и сложное лингвистическое строение, чем ответы на «форму». Было также установлено, что вербальная сложность ответов в тесте Роршаха высоко коррелировала с показателями испытуемых в тесте на вербальную способность, как, впрочем, и с возрастом и уровнем образования.

Основным затрудняющим интерпретацию показателей теста Роршаха фактором является суммарное число ответов, известное

как продуктивность ответов, или R (D. W. Fisre, E. E. Baugman, 1953). Вследствие больших индивидуальных различий в R рассмотрение абсолютного числа ответов по различным категориям, очевидно, может привести к неверным выводам. Опросники и проективные методики относятся к числу наиболее известных методов оценки личности, однако существует еще множество методик, используемых в этих же целях: объективные тесты действия, использующие перцептивные, когнитивные или оценочные задачи, отдельные виды ситуационных тестов, методики, предназначенные для оценки представлений человека о самом себе и личностных конструктов.

3. Объективные тесты действия

Достаточно большая категория личностных тестов включает простые и объективные процедуры, которые требуют перцептивных, когнитивных или оценочных ответов. Индивиду дается задача, мало похожая на исследуемый аспект поведения, поэтому эта группа методов иногда образуется как «непрямые» тесты. Эти тесты разнообразны по содержанию и методическим приемам, но имеют несколько общих отличающих их черт.

Во-первых, испытуемый скорее ориентирован на задачу, а не на ее ответ, ему дается целевая задача что-то выполнить, и его не просят описать привычный способ поведения. Во-вторых, цель этих тестов замаскирована, индивид не осознает, какой аспект его действий оценивается. В-третьих, задачи, предъявленные испытуемому структурированы; в этом их принципальное отличие от задач, используемых в проективных методиках. Правда, структурированы в различной степени, но в целом гораздо сильнее, чем обычные проективные тесты. В-четвертых, особенность, связанная с предыдущими, относится к кажущемуся существованию «правильного решения» каждой задачи или проблемы (по крайней мере, с точки зрения испытуемого). Большинство тестов воспринимаются как проверка способностей, при которой испытуемый должен постараться дать «правильный» ответ. Таким образом, отношение испытуемого к такому тесту совершенно не похоже на отношение, которое вызывается тестами проективными, в которых «любой ответ хорош».

Некоторые тесты данной категории разрабатывались в ходе долгосрочных исследовательских программ. Наиболее обширная серия была получена Р. Кэттеллом и Ф. Ворбертоном (R. В. Cattell, F. Warburton, 1967) в качестве одного из подходов по реализации замысла Р. Кэттслла осуществить идентификацию свойств личности с помощью факторного анализа. Эти тесты весь-

ма разнообразны: от измерения физиологических показателей до тестов на музыкальные интересы и понимание юмора.

Некоторые целевые личностные тесты разрабатывались как меры когнитивного стиля, в качестве примера можно назвать исследования Г. Виткина и его сотрудников (Н. A. Witkinetal, 1954, 1974). Когнитивный стиль в сущности означает предпочитаемые данным человеком и типичные для него способы восприятия, запоминания, мышления и решения проблемных ситуаций (S. Messick, 1970, 1973 b). Этот термин указывает на широкие стилистические особенности поведения, пронизывающие как способности, так и саму личность и проявляющиеся во многих видах деятельности и способах действия.

Восприятие. Одним из основных источников простых целевых личностных тестов является область перцептивных функций. Опубликованные экспериментальные данные указывают на значительную связь между характером установок, мотивов или эмоций человека и особенностями выполнения им перцептивных или когнитивных заданий. Следует также признать, что ряд проективных методик, особенно тест Роршаха, является, в сущности, перцептивными тестами.

Среди факторов, выявленных факторным анализом восприятия, особенно плодотворными для исследования личности оказались скорость и гибкость узнавания (С. J. Pemberton, 1952; J. J. Thurstone, 1944). Первый фактор подразумевает скорость опознания знакомых слов, объектов или других изображений в сравнительно неорганизованном или искаженном зрительном поле. Гибкость узнавания означает идентификацию фигуры среди отвлекающих и запутывающих деталей. В отдельных работах приводятся данные, подтверждающие возможную связь каждого из этих факторов со свойствами личности. Например, в одном из исследований (С. J. Pemberton, 1952) лица, показавшие высокую скорость узнавания, склонны были оценивать себя как общительных, восприимчивых, артистичных, самоуверенных, систематичных, аккуратных и точных и не испытывающих интереса к логическим и теоретическим проблемам. В противоположность этому лица, получившие высокий показатель по гибкости узнавания, приписали себя такие качества, как необщительность, независимость от мнения других, склонность к анализу, интерес к теоретическим и научным проблемам, а также нелюбовь к строгой систематизации и определенному распорядку дня. Распространенные варианты этих двух перцептивных текстов известны под названиями «Скорость узнавания» и «Гибкость опознания».

Значительное число исследований посвящено способности индивидов сопротивляться разрушающему влиянию конфликтую-

щих фоновых признаков при восприятии зрительных форм и связей. Впервые на этот фактор было обращено внимание в работе Г. Виткина и его сотрудников (Н. A. Witkin, Н. В. Lewiset, al. 1954) по восприятию ориентации в пространстве. С помощью разнообразных тестов, в которых использовались рейка и рама, двигавшиеся независимо друг от друга, а также кресло и комната, менявшие угол наклона, эти исследователи смогли показать, что индивиды сильно различаются по своей «зависимости от поля зрения» или по степени, в которой их восприятие вертикали изменяется под воздействием окружающего зрительного поля.

Было собрано значительное число данных, подтвердивших, что зависимость от поля зрения является относительно стабильной, постоянной характеристикой, обладающей определенной степенью обобщенности. Поэтому оба типа надежности (определенной с помощью корреляции результатов четных и нечетных заданий и методом повторного тестирования) были высокими, а большинство взаимокорреляций между различными тестами на пространственную ориентацию оказались значимыми. Еще больший интерес представляют значимые корреляции между такими тестами на ориентацию и тестом «Встроенные фигуры», который можно рассматривать как измерение зависимости от поля зрения в чисто зрительной ситуации и в ситуации «бумага-карандаш». В гораздо большем числе исследований зависимость от поля зрения рассматривается в качестве перцептивного компонента более широкого измерения личности, обозначенного как обобщенный когнитивный стиль, в отличие от расчлененного когнитивного стиля или психологической дифференцированности (Н. A. Witkrn, R. В. Duk, 1974). Существует доказательство относительной стабильности такого когнитивного стиля на протяжении детства и юности и его связи с рядом личностных переменных, таких, как лидерство (P. Weissenberg, L. W. Gruenfeld, 1966) и социальная конформность (Н. A. Witkin elal, 1974). В этих исследованиях в основном использовался достаточно легкий по своему применению тест «Встроенные фигуры». Опубликованные варианты этого теста применимы для взрослых, детей школьного и дошкольного возраста, а также для группового тестирования.

Эстетические вкусы. Еще один подход основан на использовании эстетических вкусов как средства оценки личностного стиля. Примером методики этого типа является художественная шкала Баррона-Велша, в которой испытуемый просто отмечает, нравится или не нравится ему каждая из 86 черно-белых фигур. Задания для этого теста первоначально отбирались из 400 фигур в зависимости от того, насколько эти задания различали ответы противо-

положных критериальных групп художников и нехудожников. Однако дальнейшие исследования показали, что выполнение данной шкалы можно связать с уровнем креативности не только в искусстве, но и в других областях деятельности (F. Barron, 1965). Получены также значимые данные о связи шкалы Баррона-Велша с личностными переменными. Например, низкие показатели по этой шкале чаще связаны с тенденцией уступать социальным воздействиям, в то время как высокие показатели — с независимостью суждений. При описании самих себя лица с высокими показателями чаще выбирают такие характеристики как предприимчивый, любящий споры, склонный к лидерству, импульсивный, проницательный, чуждый условностей, тогда как лица с низкими показателями чаще предпочитают такие эпитеты, как консервативный, придерживающийся традиций, трудолюбивый, усердный, основательный и дотошный. Этот тест широко использовался в исследовательских целях и показал себя перспективной мерой в качестве индикатора по-настоящему широких личностных факторов.

Юмор. Реакция на юмор также изучалась в качестве возможного индикатора личностных переменных. Личностный тест юмора (R. В. Cattell, J. В. Luborsky, 1947; L. В. Luborsky, R. В. Cattell, 1947) применяется в двух формах и строится на оценке шуток и карикатур. Форма А содержит 104 пары шуток, в каждой из которых отвечающий выбирает шутку, которую он находит более смешной. Ниже дается образец задания из этой формы.

а) Эпитафия официанту: «Бог все же дождался его».

б) Один доисторический человек другому: «Теперь, когда мы уже научились общаться друг с другом, — умолкни наконец!»

В форме В 130 шуток и карикатур оцениваются, каждая отдельно, как смешные или несмешные. Хотя форма А позволяет контролировать установку на ответы, отмечать в качестве смешных много или мало шуток, форма В дает дополнительную информацию об общей тенденции индивида воспринимать шутки как смешные. Для подсчета показателей задания в тесте на чувство юмора группировались на основе факторного анализа. Отдельные показатели даются для каждого из 13 личностных факторов.

Оценка пословиц. В еще одной методике используется реакция на пословицы и афоризмы. В тесте «Известные поговорки» (В. М. Bass, 1956) испытуемый отвечает на каждое из 130 утверждений, указывая, согласен ли он с ним, не согласен или безразличен к нему. С помощью факторного анализа шкалы были обозначены как враждебность, боязнь неудачи и общепринятые нормы поведения. Был установлен также показатель подверженности социальному влиянию, определяемый на основе общей тенденции отвечающего

принимать или отвергать утверждения, содержащиеся в отдельных заданиях. Кроме факторного анализа и немногих значимых корреляций с некоторыми показателями личностных опросников, данные о валидности этого теста основывались главным образом на значимых различиях результатов тестирования групп людей, отличающихся родом занятий, местом жительства, уровнем образования, а также страдающих психическими расстройствами (В. М. Bass, 1957; Т. М. Walsh, 1966).

Интересы и установки. В заключение можно упомянуть о применении относительно объективных, ориентированных на задачу тестов по оценке интересов и установок (D. Т. Campbell, 1950, 1957). Разработано несколько информационных тестов по изучению установок. Приобретаемые индивидом знания часто отражают избирательность его восприятия и удержания в памяти фактов, а также его пристрастие к определенным источникам информации. Мы скорее всего замечаем и запоминаем те факты, которые соответствуют нашим ожидания и предположениям, и упускаем из виду или забываем остальные. Более того, когда невозможно получить какую-либо информацию по данному вопросу, отвечающий строит догадки в направлении, определяемом его установкой; эта тенденция используется в методике ложного выбора (D. Т. Campbell, 1957), при которой отвечающего вынуждают сделать выбор между двумя в равной мере неверными альтернативами, отражающими противоположные склонности. Используемые в тесте ложного выбора задания таковы, что большинство опрашиваемых, как правило, не знакомы с верными ответами, поэтому ошибки нелегко обнаружить. Пристрастная установка индивида проявляется в систематических ошибках в одном направлении, в отличие от их случайного распределения при отсутствии таковой.

Среди множества других методов, использовавшихся для измерения установок, можно упомянуть: перцептивные тесты и тесты памяти, при которых в искажениях и ошибках проявляются пристрастия; оценка рассуждений, логических умозаключений, выводов; предвидение последствий описываемых событий; оценка мнений группы при условии, что подлежащие оценке мнения предварительно тенденциозно искажаются в соответствии с взглядами самого индивида; разнообразные ответы по поводу фотографий лиц, идентифицируемых как представители национальных меньшинств, профессиональных или иных групп; оценки шуток, принадлежащих людям с противоположными социальной ориентацией, взглядами или другими групповыми характеристиками. (J. Ja Fave, 1974). (По книге А. Анастази «Психологическое тестирование». М., 1982).

Пример объективного теста действия (целевого личностного теста)

ОПРОСНИК КЭТТЕЛЛА (8PF)

(1). Я хорошо понял инструкцию, которую только что

прочитал: а — да; b — не уверен; с — нет.

(2). Я готов правдиво отвечать на каждый вопрос: а — да;

b — не уверен; с — нет.

(9). G Если бы я увидел дерущихся детей, то я: а — не вме-

шивался бы; b — не уверен; с — прекратил бы драку.

(11). J По-моему, интереснее быть: а — инженером-строи-

телем; b — не уверен; с — драматургом.

(16). N Я предпочел бы работу с возможно большим, но не-

постоянным заработком, чем работу со скромным, но постоянным окладом: а — да; b — не уверен; с — нет.

(24). Q3 При разговоре я предпочитаю: а — высказывать мыс-

ли, как они приходят мне в голову; b — нечто среднее; с — сначала сформулировать получше свои мысли.

(26). А При одинаковом рабочем времени и заработке было

бы интереснее работать: а — плотником или поваром; b — не уверен; с — официантом в хорошем ресторане.

(27). А На общественные должности меня выбирали: а — до-

вольно редко; b — иногда; с — много раз.

(28). В «Лопата» относится к «копать», как «нож» относится

к: а — острый; b — резать; с — указывать.

(33). F Большинство знакомых считают меня интересным

собеседником: а — да; b — не уверен; с — нет.

(37). I В школе я предпочитал (или предпочитаю): а — уро-

ки, связанные с искусством; b — не уверен; с — уроки труда.

(45). Qi В наше время требуется: а — больше дисциплиниро-

ванных, добросовестных людей; b — не уверен; с — больше увлеченных романтиков и энтузиастов.

(46). Qi При чтении я сразу замечаю, когда меня хотят в

чем-то убедить: а — да; b — не уверен; с — нет.

(48). Я поддерживаю порядок в своей комнате, все вещи

всегда лежат на своих местах: а — да; b — нечто среднее; с — нет.

(51). А Если бы пришлось выбирать, то я предпочел бы быть;

а— лесником; b — не уверен; с — учителем средней школы.

A 16 (52). На праздники и дни рождения я: а — люблю делать подарки; b — не уверен; с — считаю, что делать подарки — довольно неприятная вещь.

В 17 (53). «Усталый» относится к «работа», как «гордый» относится к: а — улыбка; b — успех; с — счастливый.

В 18 (54). Какой из следующих предметов по существу отличается от двух других: а — свеча; b — луна; с — электрический свет.

F 19 (58). Я склонен посещать зрелищные мероприятия и развлечения: а — чаще, чем один раз в неделю (т. е. чаще, чем большинство); b — примерно раз в неделю (т. е. как большинство); с — реже, чем раз в неделю (т. е. реже, чем большинство).

20 (59). Я считаю, что непринужденность поведения важнее,

чем соблюдение правил хорошего тона: а — правильно; b — не уверен; с — неправильно.

N21 (66). Мне бы понравилось быть ветеринаром, лечить и оперировать животных: а — да; b — не уверен; с — нет.

N 22 (67). Я ем с таким удовольствием, что бываю при этом не так аккуратен и опрятен, как другие люди: а — правильно; b — не уверен; с — неправильно.

Q1 23 (70). В юности, если я расходился во мнении с родителями, то я: а — оставался при своем мнении; b — нечто среднее; с — соглашался с их авторитетом.

Q3 24 (73). В большинстве случаев я чувствую себя зрелым человеком: а — правильно; b — не уверен; с — неправильно.

В 25 (77). «Удивление» относится к «странный», как «страх» относится к: а — смелый, b — тревожный, с — ужасный.

В 26 (78). Какая из следующих дробей отличается от двух других: а — 3/7; b — 3/9; с — 3/11.

F 27 (82). У меня определенно меньше друзей, чем у большинства людей: а — да; b — не уверен; с — нет.

G 28 (84). Люди иногда считают меня небрежным, хотя и думают, что я приятный человек: а — да; b — не уверен; с — нет.

J 29 (87). Я предпочитаю читать:

а — реалистические описания военных или политических сражений; b — нечто среднее; с — романы, где много чувств и воображения.

N 30 (92) В ситуациях, которые могут стать опасными, я громко разговариваю, хотя это выглядит невежливо и нарушает спокойствие: а — да; Ь — не уверен; с — нет.

Дата добавления: 2014-01-07