Пятнадцатая лекция

СОМНЕНИџ И КРИТИКА Уважаемые дамы и господа! Мы не можем оставить область сновидения, неупомянув о самых обычных сомнениях и колебаниях, возникающих в связи снашими новыми взглядами. Самые внимательные слушатели из вас сами собраликое-какой материал по этому поводу. 1. Возможно, у вас сложилось впечатление, что результаты нашей работыпо толкованию сновидений, несмотря на тщательность техники, допускают такмного неопределенностей, что сделать точный перевод явного сновидения на[язык] скрытых его мыслей все-таки не удается. В защиту этого вы скажете,что во-первых, никогда не известно, следует ли определенный элемент пониматьв его собственном смысле или символически, потому что вещи, использованные вкачестве символов, из-за этого все же не перестают быть самими собой. Ноесли нет объективного основания для разрешения данной проблемы, то в этомслучае толкование зависит от произвола толкователя. Далее, вследствиесовпадения противоположностей при работе сновидения каждый раз остаетсянеясным, следует ли понимать какой-то определенный элемент сновидения вположительном или отрицательном, в прямом или противоположном смысле. А этоновый повод для проявления произвола толкователя. В-третьих, вследствиестоль излюбленных в сновидении инверсий толкователь волен в любом местесновидения предпринять такую инверсию. Наконец, вы сошлетесь на мои слова,что редко можно быть уверенным в том, что найденное толкование единственновозможное. Всегда есть опасность проглядеть какое-нибудь вполне допустимоеперетолкование того же сновидения. При таких обстоятельствах, заключите вы,произволу толкователя открывается такое поле деятельности, широта которого,по-видимому, несовместима с объективной надежностью результатов. Или же выможете предположить, что дело вовсе не в сновидении, но что недостаткинашего толкования объясняются неправильностью наших взглядов и исходныхпредпосылок. Весь ваш материал, безусловно, хорош, но я полагаю, что он неоправдывает двух ваших заключений: о том, что толкования сновидений, как мыих проводим, предоставлены произволу, и о том, что изъяны полученныхрезультатов ставят под вопрос правомерность нашего метода. Если подпроизволом толкователя вы будете понимать его ловкость, опыт, понятливость,то я с вами соглашусь, от таких личных особенностей мы действительно неможем отказаться, тем более при решении трудной задачи толкованиясновидений. Но ведь и в других областях науки не иначе. Нет средствапомешать тому, чтобы один владел какой-то определенной техникой не хужедругого или не мог лучше ее использовать. Остальное, производящеевпечатление произвола, например, при толковании символов, устраняется тем,что, как правило, связь мыслей сновидения между собой, связь сновидения сжизнью видевшего сон и вся психическая ситуация, в которой сновидениепроисходит, заставляют выбрать из данных возможных толкований одно, а остальные отклонить какнепригодные. А заключение о неправильности нашей установки, основанное нанекоторых несовершенствах толкования сновидений, опровергается замечанием,что многозначность или неопределенность сновидения является его необходимымсвойством, вполне отвечающим нашим ожиданиям. Вспомним о нашем утверждении, что работа сновидения переводит мыслисновидения в примитивную форму выражения, аналогичную письму при помощирисунков. Но все эти примитивные системы выражения столь же неопределенны идвусмысленны, хотя у нас нет никакого сомнения в их пригодности к данномуупотреблению. Вы знаете, что совпадение противоположностей при работесновидения аналогично так называемому "противоположному смыслупервоначальных слов" в древнейших языках. Лингвист К. Абель (1884), которомумы обязаны этим представлением, предупреждает нас, чтобы мы не думали, чтосообщение, сделанное при помощи таких амбивалентных слов, былодвусмысленным. Тон речи и сопровождающий ее жест должны были ясно показать,какое из двух противоположных значений говорящий имел в виду. На письме, гдежест отсутствует, они заменялись дополнительным, не обязательным дляпроизношения рисунком-знаком, например, изображением бессильно опустившегосяна корточки или прямо сидящего человечка в зависимости от того, означает лидвусмысленное ken иероглифического письма "слабый" или "сильный". Такимобразом, несмотря на многозначность звуков и знаков, недоразумениеустранялось. Древние системы выражения, например письменность древнейших языков,дают нам представление о некоторых неопределенностях, которых мы непотерпели бы в нашей современной письменности. Так, в некоторых семитских языках на письме обозначаются только согласныеслов. Пропущенные гласные читающий должен вставлять сообразно своему знаниюи по контексту. Не совсем так, но очень похоже происходит в иероглифическойписьменности, поэтому произношение египетского языка осталось намнеизвестным. Священное письмо египтян имеет еще и другую неопределенность.Так, например, пишущий может произвольно располагать рисунки справа налевоили слева направо. Чтобы читать, нужно соблюдать правило чтения в тусторону, куда обращены силуэты фигур, птиц и т. п. Но пишущий мограсполагать рисунки и по вертикали, а при надписях на небольших объектах онпозволял себе изменить последовательность знаков по эстетическимсоображениям и для заполнения пространства. Но более всего в иероглифическомписьме затрудняет отсутствие разделения слов. Рисунки расположены в строкена одинаковом расстоянии друг от друга, и в общем нельзя узнать, относитсяли знак к предыдущему слову или является началом нового. В персидскойклинописи, напротив, косой клин служит разделителем слов. Безусловно древние, но употребляемые и сегодня 400 миллионами язык иписьменность -- китайские. Не думайте, что я их знаю; я только осведомился оних, надеясь найти аналогии с неопределенностями сновидения. И мое ожиданиеменя не обмануло. Китайский язык полон таких неопределенностей, что онимогут внушить нам ужас. Как известно, он состоит из какого-то числа слоговыхзвуков, которые произносятся отдельно или в сочетании из двух. Один изосновных диалектов содержит около 400 таких звуков. Так как словарь этогодиалекта насчитывает примерно 4000 слов, получается, что каждый звук всреднем имеет десять различных значений, некоторые из них меньше, но другие зато еще больше. Далее имеется целый ряд средств,чтобы избежать многозначности, так как только по контексту нельзядогадаться, какое из десяти значений слогового звука говорящий предлагаетслушателю. Среди них -- соединение двух звуков в одно составное слово ииспользование четырех различных "тонов", в сопровождении которых эти слогипроизносятся. Для нашего сравнения интересно еще то обстоятельство, что вэтом языке почти нет грамматики. Ни об одном из односложных слов нельзясказать, существительное ли это, глагол, прилагательное, и нет никакихизменений слов, по которым можно было бы узнать род, число, окончание, времяили наклонение. Таким образом, язык состоит, так сказать, только из сырогоматериала, подобно тому, как наш язык мыслей разлагается благодаря работесновидения, устраняющей выражение отношений, на его сырой материал. Вкитайском языке во всех таких неопределенных случаях решение предоставляетсяслушателю, который руководствуется при этом общим смыслом. Я записал себепример одной китайской поговорки, которая в дословном переводе гласит: "Малочто видеть, много что удивительно". Ее нетрудно понять. Она может означать: чем меньше кто-то видел, тембольше он находит удивительного или много есть чему подивиться для того, ктомало видел. Различие между этими только грамматически разными переводами,разумеется, не принимается во внимание. Несмотря на эти неопределенности,китайский язык, как нас уверяют, является прекрасным средством выражениямыслей. Таким образом, неопределенность необязательно должна вести кмногозначности. Однако мы должны признаться, что в системе выражения сновидений всегораздо менее благоприятно, чем во всех этих древних языках и письменностях.Потому что последние в основе своей все-таки предназначены для сообщения, т.е. рассчитаны на то, чтобы быть понятыми какими угодно путями и сиспользованием любых вспомогательных средств. Но именно эта черта усновидения отсутствует. Сновидение никому ничего не хочет говорить, оно неявляется средством сообщения, наоборот, оно рассчитано на то, чтобы остатьсянепонятым. Поэтому мы не должны были бы удивляться и смущаться, еслиоказалось, что какое-то число многозначностей и неопределенностей сновиденияне поддается разъяснению. Несомненным результатом нашего сравнения останетсятолько то убеждение, что такие неопределенности, из-за которых хотелипоставить под сомнение основательность наших толкований сновидений, являютсяпостоянными характерными чертами всех примитивных систем выражения. Только опыт и практика могут установить, насколько глубоким может бытьв действительности понимание сновидения. Я полагаю, что очень глубоким, исравнение результатов, которые получают правильно обученные аналитики,подтверждает мою точку зрения. Широкая публика дилетантов, даже научных,находит удовлетворение в том, что перед лицом трудностей и неуверенности внаучной работе хвастает высокомерным скептицизмом. Я думаю, что они неправы. Может быть, не всем вам известно, что подобная ситуация имела место вистории расшифровки ассиро-вавилонских надписей. Было время, когдаобщественное мнение заходило так далеко, что считало расшифровщиковклинописи фантазерами, а исследование объявлено "шарлатанством". Но в 1857г.Королевское азиатское общество произвело решающую проверку. Оно предложилочетырем самым видным исследователям клинописи -- Роулинсону, Хинксу,Тальботу и Опперту -- выслать ему в запечатанном конверте независимыепереводы вновь найденных надписей и после сравнения четырех переводов смоглообъявить, что их сходство достаточно велико, что оно оправдывает доверие куже достигнутому и дает уверенность в дальнейших успехах. Насмешкиученых-неспециалистов затем постепенно прекратились, а уверенность причтении клинописных документов с тех пор чрезвычайно возросла. 2. Второй ряд сомнений тесно связан с впечатлением, от которого, можетбыть, не вполне свободны и вы, что часть вариантов толкования сновидений,которые мы вынуждены предложить, кажутся натянутыми, искусственными,притянутыми за волосы, т. е. насильственными или даже смешными и похожими нанеудачную остроту. Такие заявления настолько часты, что я возьму наугадпоследнее, известное мне. Итак, слушайте: недавно в свободной Швейцарии одиндиректор семинарии был лишен своего места из-за того, что занималсяпсихоанализом. Он выразил протест, и одна бернская газета опубликовалахарактеристику школьных властей о нем. Из этого документа я привожунесколько предложений, относящихся к психоанализу: "далее поражаетпретенциозность и искусственность во многих примерах, которые имеются вприведенной книге д-ра Пфистера из Цюриха. Поражает, собственно, то, чтодиректор семинарии без критики принимает все эти утверждения ипсевдодоказательства". Эти фразы выдаются за решение "беспристрастногосудьи". Я думаю, что "искусственно" скорее это беспристрастие. Примем этизаявления с мыслью, что даже при беспристрастном суждении не мешает подуматьи быть немного знакомым с делом. Действительно, приятно видеть, как быстро и безошибочно кто-то можетразобраться в таком запутанном вопросе глубинной психологии, исходя из своихпервых впечатлений. Толкования кажутся ему надуманными и навязанными, ониему не нравятся, значит, они неправильны, никуда не годятся; и ему дажеслучайно не приходит в голову мысль о другой возможности, о том, что этитолкования имеют веские основания, в связи с чем возникает уже следующийвопрос, каковы же эти веские основания. Обсуждаемый факт, в сущности, имеет отношение к результатам смещения,которое вам известно как самое сильное средство цензуры сновидения. Спомощью смещения цензура сновидения создает заместителей, которые мы назвалинамеками. Но это намеки, которые сами по себе не так-то легко узнаются,обратный путь от них к собственному содержанию нелегко найти, и они связаныс этим последним самыми странными, практически не встречающимися внешнимиассоциациями. Но во всех этих случаях речь идет о вещах, которые должны бытьскрытыми, должны оставаться в тайне; ведь к этому стремится цензурасновидения. Нельзя же ожидать, что спрятанное найдется в месте, где емуобычно и полагается находиться. Действующие сегодня пограничные комиссии вэтом отношении хитрее, чем швейцарские школьные власти. В поисках документови записей они не довольствуются просмотром портфелей и карманов, носчитаются с возможностью, что шпионы и перебежчики могут носить такиезапрещенные вещи в самых потайных местах своей одежды, где им, безусловно,не место, например, между двойными подошвами сапог. Если скрытые вещинайдены там, то их, во всяком случае, не только энергично искали, но также инашли. Если мы признаем возможность самых отдаленных, самых странных,кажущихся то смешными, то остроумными связей между каким-то скрытымэлементом сновидения и его явным заместителем, то опираемся при этом набогатый опыт примеров, разъяснение которых мы, как правило, получили несами. Часто просто невозможно давать такие толкования самому, ни одинразумный человек не мог бы догадаться об имеющейся связи. Перевод дает намвидевший сон либо сразу благодаря непосредственно пришедшей ему в головумысли -- он ведь может это сделать, потому что у него и возник этотзаместитель, -- либо он предоставляет нам столько материала, что толкованиеуже не требует особого остроумия, а напрашивается само собой. Если жевидевший сон не помогает нам этими двумя способами, то соответствующий явныйэлемент так и остается навсегда непонятным для нас. Позвольте рассказать вамеще один такой пример, который мне недавно встретился. Одна из моихпациенток во время лечения потеряла отца. С тех пор она использует любойповод, чтобы воскресить его во сне. В одном из ее сновидений отец появляетсяв определенной, не имеющей особого значения связи и говорит: теперь четвертьдвенадцатого, половина двенадцатого, три четверти двенадцатого. Притолковании этой странности ей пришла в голову только та мысль, что отецбывал доволен, когда взрослые дети аккуратно являлись к общему столу. Это,конечно, было связано с элементом сновидения, но не позволяло сделатьникакого заключения о его происхождении. Было подозрение, обусловленноетогдашней ситуацией лечения, что в этом сновидении принимало участиетщательно подавляемое критическое сопротивление любимому и почитаемому отцу.О последующем ходе возникающих у нее мыслей, как будто бы совсемотдалившихся от сновидения, видевшая сон рассказывает, что вчера в ееприсутствии много говорилось о психологии, и один родственник высказалзамечание: во всех нас продолжает жить первобытный человек (Urmensch). Теперь нам все понятно. Это дало ей прекрасный повод еще раз воскреситьумершего отца. В сновидений она сделала его, таким образом, человеком,живущим по часам (Uhrmensch), заставив его объявлять четверти часапополудни. В этом примере вы не можете не заметить сходства с остротой, идействительно достаточно часто случается так, что остроту видевшего сонпринимают за остроумие толкователя. Есть и другие примеры, когда совсем нелегко решить, имеешь ли дело с остротой или со сновидением. Но вы помните,что именно такое сомнение появилось у нас при анализе некоторых оговорок.Один мужчина рассказывает, что ему снилось, будто его дядя поцеловал его,когда они сидели в его авто (мобиле) (Auto). Он сразу же прибавляеттолкование. Это значит аутоэротизм (Autoerotismus) (термин из теории либидо,означающий удовлетворение без постороннего объекта). Не позволил ли себеэтот человек с нами шутку и не выдал ли понравившуюся ему остроту засновидение? Я думаю, что нет; он действительно увидел такой сон. Но откудаберется это поразительное сходство? В свое время этот вопрос увел менянемного в сторону от моего пути, поставив перед необходимостью исследоватьсамо остроумие. При этом обнаружилось, что для возникновения остротыпредсознательный ход мыслей подвергается бессознательной обработке, послекоторой он появляется в виде остроты. Под влиянием бессознательного этимысли подвергаются воздействию господствующих там механизмов сгущения исмещения, т. е. тех же процессов, которые, как мы обнаружили, участвуют вработе сновидения, и в этой общности следует искать источник сходстваостроумия и сновидения там, где оно имеет место. Но непреднамеренное"остроумие сновидения" не доставляет нам никакого удовольствия. Почему, вы можете узнать, углубившись в изучение остроумия. "Остроумие сновидения"кажется нам неудачным остроумием, оно не вызывает смеха, оставляет насравнодушными. При этом мы идем по стопам античного толкования сновидений, оставившегонам наряду со многим бесполезным некоторые хорошие примеры толкованиясновидений. Сейчас я расскажу вам исторически важное сновидение АлександраМакедонского, о котором сообщают с некоторыми изменениями Плутарх иАртемидор из Далдиса. Когда царь был занят осадой отчаянно защищавшегосягорода Тира (322 г. до Р. X.), он увидел как-то во сне танцующего сатира.Толкователь сновидений Аристандр, находившийся при войске, истолковал этосновидение, разложив слово сатир на sa Tiros [твой Тир] и поэтому обещалАлександру победу над городом. Под влиянием толкования Александр продолжилосаду и в конце концов взял Тир. Толкование, которое выглядит достаточноискусственным, было несомненно правильным. 3. Могу себе представить, какое особое впечатление произведет на вассообщение, что против нашего понимания сновидения возражали и те лица,которые сами как психоаналитики долгое время занимались толкованиемсновидений. Было бы слишком необыкновенным, если бы такой повод к новымзаблуждениям остался неиспользованным, так что из-за путаницы понятий инеоправданных обобщений возникли бы утверждения, которые по неправильностиненамного уступали пониманию сновидений в медицине. Одно из них вы ужезнаете. Оно заявляет, что сновидение пытается приспособиться к настоящему ирешить задачи будущего, т. е. преследует "проспективную тенденцию" (Maeder,1912). Мы уже указали, что это утверждение основано на подмене сновиденияего скрытыми мыслями, т. е. на игнорировании работы сновидения. В качестве характеристики бессознательной умственной деятельности, ккоторой принадлежат скрытые мысли сновидения, это утверждение, с однойстороны, не ново, с другой, оно не является исчерпывающим, потому чтобессознательная умственная деятельность наряду с подготовкой будущегонаправлена на многое другое. Еще более грубая ошибка заключена вутверждении, что за каждым сновидением стоит "клаузула* смерти"(Todesklausel) (Stekel, 1911, 34). Я не знаю, что означает эта формула, нопредполагаю, что за ней скрывается подмена сновидения всей личностьювидевшего сон. Неоправданное обобщение немногих хороших примеров содержится вположении, что каждое сновидение допускает два толкования: одно, показанноенами, так называемое психоаналитическое, другое -- так называемоеаналогическое, которое отказывается от влечений и направлено на изображениевысших душевных процессов (Silberer, 1914). Такие сновидения имеются, но вынапрасно будете пытаться распространить эту точку зрения хотя бы набольшинство сновидений. После всего, что вы слышали, вам покажетсясовершенно непонятным и утверждение, что все сновидения следует толковатьбисексуально, как слияние потоков, которые следует называть мужским иженским (Адлер, 1910). Конечно, есть и такие отдельные сновидения, и позднеевы узнаете, что они имеют то же строение, что и определенные истерическиесимптомы. Я упоминаю обо всех этих открытиях новых общих черт сновидения,чтобы предостеречь вас от них или, по крайней мере, чтобы не оставить у вассомнения по поводу того, что я об этом думаю. ---------------------------------------- * Юридический термин, означающий оговариваемое условие (в договоре). -- Прим. ред. перевода. 4. Однажды объективная значимость изучения сновидений была поставленапод вопрос из-за наблюдения, что пациенты, лечащиеся анализом,приспосабливают содержание своих сновидений к любимым теориям своих врачей;одним снятся преимущественно сексуальные влечения, другим -- стремление квласти, третьим -- даже новое рождение (Штекель). Ценность этого наблюденияпонижается, если принять во внимание то, что люди видели сны уже допсихоаналитического лечения, которое могло бы влиять на их сновидения, и чтотеперешние пациенты также имели обыкновение видеть сны и до лечения.Фактическая сторона этого открытия скоро признается само собой разумеющейсяи не имеющей никакого значения для теории сновидения. Остатки дневныхвпечатлений, побуждающие к образованию сновидения, имеют своим источникомустойчивые жизненные интересы при бодрствовании. Если беседы врача и данныеим указания приобрели для анализируемого большое значение, то они входят вкруг остатков дневных впечатлений, могут стать психическими побудителямисновидения, как другие эмоционально окрашенные неудовлетворенные интересыдня, и действовать подобно соматическим раздражителям, оказывающимвоздействие на спящего во время сна. Подобно этим другим побудителямсновидения вызванные врачом мысли могут возникнуть в явном сновидении илиобнаружиться в скрытом. Мы уже знаем, что сновидения можно вызватьэкспериментально или, правильнее сказать, ввести в сновидение часть егоматериала. Таким образом, благодаря этому влиянию на своего пациентааналитик играет роль экспериментатора, который, как Моурли Вольд, придаетчленам испытуемого определенные положения. Часто можно внушить спящему, о чем должно быть его сновидение, ноникогда нельзя повлиять на то, что он увидит во сне. Механизм работы сновидения и его бессознательноежелание не поддаются никакому чужому воздействию. При оценке сновидений,вызванных соматическими раздражителями, вы уже узнали, что своеобразие исамостоятельность жизни во сне проявляется в реакции, которой сновидениеотвечает на влиявшие на него соматические или психические раздражители.Итак, в основе обсуждавшегося здесь утверждения, которое поставило подсомнение объективность изучения сновидений, опять лежит подмена сновиденияего материалом. Вот и все, уважаемые дамы и господа, что я хотел вам сказать опроблемах сновидения. Вы догадываетесь, что многое я упустил, и знаете сами,что почти по всем вопросам я высказался неполно. Но причиной этого являетсявзаимосвязь феноменов сновидения и невротических явлений. Мы изучалисновидение как введение в теорию неврозов, и это, конечно, правильнее, чемесли бы мы поступили наоборот. Но как сновидение подготавливает пониманиеневрозов, так, с другой стороны, правильную оценку сновидения можноприобрести только после знакомства с невротическими явлениями. Не знаю, как думаете вы, но я должен вас заверить, что не жалею о том,что посвятил проблемам сновидения так много предоставленного нам времени итак долго занимал ваше внимание. Ни на каком другом объекте нельзя такбыстро убедиться в правильности утверждений, на которых зиждетсяпсихоанализ. Нужна напряженная работа в течение нескольких месяцев и дажелет, чтобы показать, что симптомы какого-то случая невротическогозаболевания имеют свой смысл, служат какому-то намерению и обусловленыобстоятельствами жизни больного. Напротив, в течение нескольких часовудается, может быть, доказать то же самое относительно сначала запутанногосновидения и подтвердить этим все положения психоанализа -- обессознательности душевных процессов, об особых механизмах, которым ониподчиняются, и движущих силах, которые в них проявляются. А если мысопоставим полную аналогию в построении сновидения и невротического симптомас быстротой превращения спящего человека в бодрствующего и разумного, то унас появится уверенность, что и невроз основан только на измененномвзаимодействии сил душевной жизни.

Дата добавления: 2014-01-07