VII. День седьмой. 3 страница

A. Cum ergo in corpore oculum concedas esse aliquod bonum, quo amisso tamen ad recte vivendum non impeditur: voluntas libera tibi videbitur nullum bonum, sine qua recte nemo vivit?

Intueris enim iustitiam, qua nemo male utitur. Haec inter summa bona quae in ipso sunt homine numeratur, omnesque virtutes animi quibus ipsa recta vita, et honesta constat. Nam neque prudentia, neque fortitudine, neque temperantia male quis utitur: in his enim omnibus, sicut in ipsa etiam quam tu commemorasti iustitia, recta ratio viget, sine qua virtutes esse non possunt. Recta autem ratione male uti nemo potest (11.18).

⁵⁰ Августин: Таким образом, когда воля, которая является средним благом, склоняется к неизменному благу, благу всеобщему и не принадлежащему никому в отдельности... тогда человек ведет счастливую жизнь.

A. Voluntas ergo quae medium bonum est, cum inhaeret incommutabili bono, eique communi non proprio... tenet homo beatam vitam (II. 19).

⁵¹ Августин: Таким образом, когда воля склоняется к всеобщему и неизменному благу, она получает главные и великие человеческие блага, сама являясь средним благом. Воля же, отказавшаяся от неизменного и всеобщего блага, обратившаяся к внешнему и низшему благу, грешит.

Воля тогда обращена к своему собственному, когда она стремится к тому, что в ее власти; она обращена к внешнему, когда задается целью присвоить собственность других и то, что ни в коем случае ей не принадлежит.

A. Voluntas ergo adhaerens communi atque incommutabili bono, impetrat prima et magna hominis bona, cum ipsa sit medium quoddam bonum. Voluntas autem aversa ab incommutabili et communi bono, et conversa ad proprium bonum, aut ad exterius, aut ad inferius, peccat.

Ad proprium convertitur, cum suae potestatis vult esse; ad exterius, cum aliorum propria, vel quaecumque ad se non pertinent, cognoscere studet (11.19).

⁵² Августин: Но всякое благо - от Бога. Поэтому нет никакой природы, которая не была бы от Бога. Тогда посмотри, что движет этим обращением от [Бога], которое мы считаем грехом, поскольку это движение порочное, а всякий порок - от «ничто»; не сомневайся, что оно не исходит от Бога. Однако этот порок, раз он доброволен, в нашей власти....Но поскольку человек не может, пав по собственной воле, так же по собственной воле и подняться, будем твердо верить в то, что свыше к нам протянута десница Бога, Господа нашего Иисуса Христа...

A. Omne autem bonum ex Deo: nulla ergo natura est, quae non sit ex Deo. Motus ergo ille aversionis, quod fatemur esse peccatum, quoniam defectivus motus est, omnis autem defectus ex nihilo est, vide quo pertineat, et ad Deum non pertinere ne dubites.

Qui tamen defectus quoniam est voluntarius, in nostra est positus potestate.

...Sed, quoniam non sicut homo sponte cecidit, ita etiam sponte surgere potest, porrectam nobis desuper dexteram Dei, id est Dominum nostrum lesum Christum fide firma teneamus... (11.20)

⁵³ Августин: Вот что, я уверен, волнует тебя и вызывает твое удивление: каким образом эти две вещи логически совместимы и не противоречат друг другу - тот факт, что Богу известны все будущие события, и тот факт, что мы грешим не по необходимости, а по [своей] воле.

Ты говоришь, что если Бог знает, что какой-то человек согрешит, значит он и должен согрешить. Это должно произойти. Тогда не выбор воли, а неизбежная и твердо установленная необходимость делает этот факт фактом. Рассуждая так, ты опасаешься, что это является установленным, а именно: либо мы бесстыдно отрицаем, что Бог заранее знает обо всех событиях; либо, если нельзя отрицать это, мы должны признать, что человек грешит не по воле, а по необходимости...

A. Certe enim hoc te movet, et hoc miraris, quomodo non sint contraria et repugnantia, ut et Deus praescius sit omnium futurorum, et nos non necessitate, sed voluntate peccemus.

Si enim praescius est Deus, inquis, peccaturum esse hominem, necesse est ut peccet: si autem necesse est, non ergo est in peccando voluntatis arbitrium, sed potius inevitabilis et fixa necessitas. Qua ratiocinatione hoc videlicet ne conficiatur times, ut aut Deus futurorum omnium praescius impie negetur, aut, si hoc negare non possumus, fateamur non voluntate, sed necessitate peccari... (III.3)

⁵⁴ Эводий: Конечно, если я говорю, что Богу известны мои дела, с еще большей уверенностью я должен сказать, что ему заранее известны его собственные дела и что он непременно предвидит то, что совершит.

Е. Prorsus si meorum operum praescium Deum dico, multo fidentius eum dixerim praescire opera sua, et quid sit facturus certissime praevidere (III.3).

⁵⁵ Августин: Очень хорошо говорит в тебе [голос] правды, ведь ты не можешь чувствовать, что в наших силах нечто иное, а не то, что мы совершаем, когда пожелаем. Поэтому ничто до такой степени не находится в нашей власти, как сама воля. Ведь когда мы желаем, непосредственно, без всякого промедления реализуется акт воли. Также мы прямо можем сказать, что мы стареем не по своей воле, а по необходимости... Но какой безумец осмелился бы сказать: «Мы желаем, но не посредством воли»?

A. Optime de te veritas clamat. Non enim posses aliud sentire esse in potestate nostra, nisi quod cum volumus facimus. Quapropter nihil tam in nostra potestate, quam ipsa voluntas est. Ea enim prorsus nullo intervallo, mox ut volumus praesto est. Et ideo recte possumus dicere, non voluntate senescimus, sed necessitate; aut non voluntate morimur, sed necessitate;...non voluntate autem volumus, quis vel delirus audeat dicere? (III.3)

⁵⁶ Августин: Обрати внимание, как слепы те, кто говорит: «Если Богу заранее известны будущие акты моей воли, значит я желаю [совершить] то, что он знает заранее, потому что ничто не может быть сделано помимо того, что ему известно». Поразительная глупость!..

«Необходимо, чтобы я так желал», - так говорит тот, кто, предполагая необходимость, пытается устранить волю. Но если он должен пожелать, то откуда возьмется желание, если нет воли?

A. Adtende enim, quaeso, quanta caecitate dicatur, si praescivit Deus futuram voluntatem meam, quoniam nihil aliter potest fieri quam praescivit, necesse est ut velim quod ille praescivit; si autem necesse est, non iam voluntate, sed necessitate id me velle fatendum est. O stultitiam singularem!..

«Necesse est ut ita velim», qui necessitate supposita auferre nititur voluntatem. Si enim necesse est ut velit, unde volet cum voluntas non erit? (111.3)

⁵⁷ Августин: Но если не может быть так, чтобы мы, желая, не желали, то воля несомненно присутствует в желании... Таким образом, наша воля не была бы волей, если бы не была в нашей власти. Далее, если она в нашей власти, то она для нас свободна. Относительно же того, что не в нашей власти, мы не свободны; а то, чем мы обладаем, не может не существовать. Следовательно, мы не отрицаем, что Богу заранее известны все наши будущие действия, а также одинаково истинным будет и то, что мы желаем то, что желаем...

...Поэтому он знает и о способности [делать выбор]. Факт его предзна-ния не лишает меня способности (к выбору] - способности, которая таким образом более определенно существует, поскольку Тот, Чье предзнание не ложно, знает, что она будет [у меня] в будущем.

A. Quod si fieri non potest, ut dum volumus non velimus, adest utique voluntas volentibus... Voluntas igitur nostra nec volutas esset, nisi esset in nostra potestate. Porro quia est in potestate libera est nobis. Non enim est nobis liberum, quod in potestate non habemus, aut potest non esse quod habemus. Ita fit ut et Deum non negemus esse praescium omnium futurorum, et nos tamen velimus quod volumus.

...Ergo et potestatis est praescius. Non igitur per eius praescientiam mihi potestas adimitur, quae propterea mihi certior aderit, quia ille cuius praescientia non fallitur adfuturam mihi esse praescivit (III.3).

⁵⁸ Августин: Тогда, если бы он сказал... «Если бы меня спросили до того, как я появился на свет, я бы предпочел не быть, чем быть несчастным».

A. Si dixerit:...si autem priusquam essem possem consuli, eligerem non esse potius quam ut essem miser (III.7).

⁵⁹ Августин: Я отвечу: смотри, не ошибись там, где считаешь себя правым. Ведь если бы ты был счастлив, ты бы предпочел бытие небытию. И даже сейчас, будучи несчастным, ты все же предпочитаешь бытие полному небытию, хотя ты и не желаешь быть несчастным. Тогда поразмысли хорошенько, насколько ты можешь, как велико благо бытия, которое является объектом желания как счастливых, так и несчастных. Так, если ты хорошо подумал, ты увидишь, что ты несчастлив постольку, поскольку тебе не удается приблизиться к Единому, Которому свойственно высшее бытие. Но если ты думаешь, что для кого-то лучше не быть, чем быть несчастным, то ты не видишь Того, Кто обладает высшим бытием, и что ты желаешь быть, поскольку ты - от Того, Кто в высшей степени есть.

A. Respondebo: Cave potius ne hic erres, ubi te videre verum putas. Nam si beatus esses, utique esse quam non esse malles; et nunc, miser cum sis, mavis tamen esse vel miser quam omnino non esse, cum esse nolis miser. Considera igitur, quantum potes, quam magnum bonum sit ipsum esse, quod et beati et miseri volunt. Nam si hoc bene consideraveris, videbis te in tantum esse miserum, in quantum non propinquas ei quod summe est; in tantum autem putare melius esse, ut quisque non sit quam ut miser sit, in quantum non vides quod summe est: et ideo tamen te esse velle, quoniam ab illo es qui summe est (III.7).

⁶⁰ Августин: Если же ты хочешь удалиться от несчастья, полюби в себе само то бытие, благодаря которому у тебя есть желание быть. Ведь если ты будешь желать быть все больше и больше, ты приблизишься к Тому, Кто есть прежде всего. Поэтому будь благодарен за то, что ты есть. Ведь хотя ты и ниже блаженных, все же ты выше тех вещей, которые даже не обладают желанием, объектом которого является блаженство.

A. Si vis itaque miseriam fugere, ama in te hoc ipsum, quia esse vis. Si enim magis magisque esse volueris, ei quod summe est propinquabis: et gratias age nunc quia es. Quamvis enim beatis sis inferior, superior tamen es quam ea quae non habent vel beatitudinis voluntatem (III.7).

⁶¹ Августин: Тогда каким образом вечными будут считаться те вещи, для которых начало бытия есть то же, что и уход к небытию? Но тот, кто любит бытие, принимает эти временные вещи, насколько они есть, а любит то, что есть вечно. И если он был переменчив в любви к временному, то в любви к вечному укрепится. И если он растратил себя в любви к преходящему, обретет постоянство в любви к неизменному.

A. Quomodo igitur tenebuntur ut maneant quibus hoc est incipere ut sint, quod est pergere ut non sint? Qui autem amat esse, probat ista in quantum sunt, et amat quod semper est. Et si variabatur in amore istorum, munietur in illius: et si diffluebat in amore transeuntium, in permanentis amore solidabitur (III.7).

⁶² Августин: Пусть же это не будет неприятным для тебя, но будет наиболее приятным, что, даже будучи несчастным, ты предпочитаешь быть, чем перестать быть несчастным, прекратив свое существование. Итак, если к этому началу, к этому желанию быть ты прибавишь желание быть все в большей степени, то ты поднимешься и возвысишься до того, что есть прежде всего.

A. Non igitur tibi displiceat, immo maxime placeat, quod mavis esse vel miser, quam propterea miser non esse, quia nihil eris. Huic enim exordio quo esse vis, si adiicias magis magisque esse consurgis atque extrueris in id quod summe est (III.7).

⁶³ Августин: Но тот, кто любит быть больше, чем ненавидит быть несчастным, добавляя к тому, что он любит, исключает то, что он не любит.

A. Qui autem plus amat esse quam odit miser esse, adiiciendo ad id quod amat, quod odit excludat (III.7).

⁶⁴ Августин: Как мне кажется, ни один человек, лишающий себя жизни или каким-то образом желающий умереть, - ни один не считает, что он не будет жить после смерти; даже если он хотя бы иногда предполагал это.

A....Nemo mihi videtur cum seipsum necat, aut quolibet modo emori cupit, habere in sensu, quod post mortem non sit futurus; tametsi aliquantum hoc in opinione habeat (III.8).

⁶⁵ Августин: В беспокойстве сменяются переживания, одно приходит на место другого; покою же свойственно постоянство, под которым подразумевается то, что называется [субстанциальным] бытием.

A. Inquietudo enim variat affectiones, ut altera alteram perimat: quies autem habet constantiam, in qua maxime intelligitur quod dicitur, est (III.8).

⁶⁶ Итак, по-латински мы можем называть идеи формами или видами, чтобы дать понять, что мы переводим слово в слово. Но если мы станем называть их «rationes», то тем самым мы отойдем от точного перевода; rationes по-гречески будут logoi, но не идеи. Тем не менее если кто-то выбирает этот термин, то он ненамного отходит от истинного значения. Ведь идеи суть первичные формы, или вечные и неизменные rationes реальных вещей.

Ideas igitur latine possumus vel formas vel species dicere, ut verbum e verbo transferre videamur. Si autem rationes eas vocemus, ab interpretandi quidem proprietate discedemus; rationes enim graece logoi appellantur, non ideae: sed tamen quisquis hoc vocabulo uti voluerit, a re ipsa non aberrabit. Sunt namque ideae principales formae quaedam, vel rationes rerum stabiles atque incommutabiles (De diversis quaestionibus LXXXVIII, n. 46 в PL, t. XL).

⁶⁷ И они не образуются сами и поэтому вечны и неизменны, содержась в божественном разуме. И поскольку они никогда не приходят в бытие и никогда не покидают его, то можно сказать, что все, что может прийти в бытие и покинуть его, и все, что приходит в бытие и покидает его, формируется в согласии с ними.

Quae ipsae formatae non sunt, ас per hoc aeternae ac semper eodem modo sese habentes, quae in divina intelligentia continentur. Et cum ipsae neque oriantur, neque intereant; secundum eas tamen formari dicitur omne quod oriri et interire potest, et omne quod oritur et interit (Ibid.).

⁶⁸ Какой благочестивый человек, приверженный истинной религии, пусть даже еще и не способный созерцать эти предметы, стал бы несмотря на это отрицать и даже отказываться признать, что все вещи, которые существуют, - какие бы вещи ни были устроены в соответствии с собственной природой и с их родом - были созданы Богом, их источником, так чтобы они могли существовать?

Quis enim religiosus et vera religione imbutus, quamvis nondum possit haec intueri, negare tamen audeat, imo non etiam profiteatur, omnia quae sum, id est, quaecumque in suo genere propria quadam natura continentur, ut sint, Deo auctore esse procreata (Ibid.).

⁶⁹ Итак, где бы мы стали мыслить существование этих rationes, если не в уме Творца? Ведь он не пользовался чем-то расположенным вне его самого в качестве образца для устроения того, что он сотворил; думать так нечестиво.

Has autem rationes ubi arbitrandum est esse, nisi in ipsa mente Creatoris? Non enim extra se quidquam positum intuebatur, ut secundum id constitueret quod constituebat: nam hoc opinari sacrilegum est (Ibid.).

⁷⁰ [Кто бы стал отрицать,] что совокупность вещей сохраняется и сам порядок их изменений, поскольку они осуществляют свои пути во времени в соответствии с определенным образцом, поддерживается и управляется законами Всевышнего? Если это установлено и признано, кто осмелится заявлять, что Бог устроил всё неразумно? Если это не может быть сказано или принято в том или ином смысле, все же остается в силе вывод, что всё было устроено разумно.

Eoque auctore omnia quae vivunt vivere, atque universalem rerum incolumitatem, ordinemque ipsum quo ea quae mutantur, suos temporales cursus certo moderamine celebrant, summi Dei legibus contineri et gubernari? Quo constitute atque concesso, quis audeat dicere Deum irrationaliter omnia condidisse? Quod si recte dici vel credi non potest, restat ut omnia ratione sint condita (Ibid.).

⁷¹ Итак, если эти rationes для всех вещей должны быть созданы или уже созданы, уже содержатся в божественном уме, и если все, что содержится в божественном уме, вечно и неизменно, и если Платон назвал эти первичные разумы вещей идеями, тогда не только идеи существуют, но они истинны, поскольку вечны и остаются такими неизменно; и все, что существует, образуется сопричастно им, какой бы образ существования оно ни принимало.

Quod si hae rerum omnium creandarum creatarumve rationes in divina mente continentur, neque in divina mente quidquam nisi aeternum atque incommutabile potest esse; atque has rerum rationes principales appellat ideas Plato: non solum sunt ideae, sed ipsae verae sunt, quia aeternae sunt, et eiusmodi atque incommutabiles manent; quarum participatione fit ut sit quidquid est, quoquo modo est (Ibid.).

⁷² Это не следует понимать так, что в основе человека лежит тот же разум, что в основе лошади; это было бы абсурдно. Каждое из этих существ создано в соответствии со своим собственным разумом.

Nec eadem ratione homo, qua equus: hoc enim absurdum est existimare. Singula igitur propriis sunt creata rationibus (Ibid.).

⁷³ См.прим. 6.

⁷⁴ Душа не может созерцать их, если она не рациональна, [то есть если она лишена способности созерцать] той своей частью, относительно которой она превосходит [другие души], т. е. своим умом и разумом, так сказать, своим лицом или внутренним интеллектуальным зрением. И не всякая душа способна к этому созерцанию, но только разумная, святая и чистая, которая сохраняет зрение, в котором эти предметы видны, безупречным, ясным, спокойным и подобным тем предметам, на которые взор направлен.

Anima vero negatur eas intueri posse, nisi rationalis, ea sui parte qua excellit, id est ipsa mente atque ratione, quasi quadam facie vel oculo suo intenore atque intelligibili. Et ea quidem ipsa rationalis anima non omnis et quaelibet, sed quae sancta et pura fuerit, haec asseritur illi visioni esse idonea: id est, quae illum ipsum oculum quo videntur ista, sanum, et sincerum, et serenum, et similem his rebus quas videre intendit, habuerit (Ibid.).

⁷⁵ Потеряла женщина драхму и разыскивала ее со светильником; если бы она не помнила о ней, она бы не нашла ее. И откуда бы она знала, найдя ее, что это та самая драхма, если бы она ее не помнила?

Perdiderat enim mulier drachmam et quaesivit eam cum lucerna et, nisi memor eius esset, non inveniret eam. Cum enim esset inventa, unde sciret, utrum ipsa esset, si memor eius non esset? (Confessiones X.I 8 // PL, t. XXXII.)

⁷⁶ Если мы видим знакомого или думаем о нем и припоминаем его забытое имя... Если же это имя совершенно стерлось в памяти, то тут не помогут никакие напоминания. Забыли мы его, однако, не до такой степени, чтобы не помнить о том, что мы его забыли. Мы не могли бы искать утерянного, если бы совершенно о нем забыли.

Tamquam si homo notus sive conspiciatur oculis sive cogitetur, et nomen eius obliti requiramus... Si autem penitus aboleatur ex animo, nec admoniti reminiscimur. Neque enim omni modo adhuc obliti sumus, quod vel oblitos nos esse meminimus. Hoc ergo nec amissum quaerere poterimus, quod omnino obliti fuerimus (Ibid., X.19).

⁷⁷ Но разве не все хотят счастливой жизни? И разве есть кто-нибудь, кто бы не хотел ее? Где же о ней узнали, чтобы так ее хотеть? Где увидели, чтобы полюбить?...Она, следовательно, известна всем, и, если бы можно было разом спросить всех, хотят ли они быть счастливыми, все не колеблясь ответили бы, что хотят. Этого не могло бы быть, если бы у всех не сохранилось воспоминания о том, что обозначается словами «счастливая жизнь».

Nonne ipsa est beata vita, quam omnes volunt et omnino qui nolit nemo est? ubi noverunt eam, quod sic volunt eam? ubi viderunt, ut amarent eam?...Nota est igitur omnibus, qui una voce si interrogari possent, utrum beati esse vellent, sine ulla dubitatione velle responderent. Quod non fieret, nisi res ipsa, cuius hoc nomen est, eorum memoria teneretur (Ibid., X.20).

⁷⁸ Но ведь счастливая жизнь - это радость, даруемая истиной, т. е. Тобой, Господи, ибо Ты «Истина, Просвещение мое. Спасение лица моего, Бог мой». Этой счастливой жизни все хотят,...радости от истины все хотят. Многих знаю я, кто охотно обманывает, и никого, кто хотел бы обмануться. Где же узнали они об этой счастливой жизни, как не там, где узнали и об истине? Они и ее любят, так как не хотят обманываться... Они не любили бы ее, если бы у них в памяти не было каких-то сведений о ней.

Beata quippe vita est gaudium de veritate. Hoc est enim gaudium de te, qui veritas es, Deus, illuminatio mea, salus faciei meae, Deus meus. Hanc vitam beatam omnes volunt,...gaudium de veritate omnes volunt. Multos expertus sum, qui vellent fallere, qui autem falli, neminem. Ubi ergo noverunt hanc vitam beatam, nisi ubi noverunt etiam veritatem? Amant enim et ipsam, quia falli nolunt, et cum amant beatam vitam (quod non est aliud quam de veritate gaudium), utique amant etiam veritatem nec amarent, nisi esset aliqua notitia eius in memoria eorum (Ibid., X.23).

⁷⁹ И ничего не нашел я, чего бы не помнил о Тебе с того дня, как узнал Тебя. С того же дня, как я узнал Тебя, я не забывал Тебя. Где нашел я истину, там нашел я и Бога моего. Саму Истину.

Neque enim aliquid de te inveni, quod non meminissem, ex quo didici te. Nam ex quo didici te, non sum oblitus tui. Ubi enim inveni veritatem, ibi inveni Deum meum, ipsam veritatem... (Ibid., X.24)

⁸⁰ Где же нашел я Тебя, чтобы Тебя узнать, как не в Тебе, надо мной? Не в пространстве: мы отходим от Тебя и приходим к Тебе не в пространстве. Истина, Ты восседаешь всюду и всем спрашивающим Тебя отвечаешь.

Ubi ergo inveni te ut discerem te, nisi in te supra me? Et nusquam locus, et recedimus et accedimus, et nusquam locus. Ubique veritas, praesides omnibus consulentibus te, simulque respondes omnibus etiam diversa consulentibus (Ibid., X.26).

⁸¹ Поэтому Августин настаивает на том, что, хотя Платон и дал формам имя, они не являются его творением: «Известно, что Платон первым назвал идеи идеями. Но дело обстояло не так, что если этот термин не существовал до того, как он ввел его, то не существовало и вещей, которые он называл идеями, или что об этих вещах никто не имел понятия, но, скорее, их называли то так, а то иначе».

Ideas Plato primus appellasse perhibetur: non tamen si hoc nomen antequam ipse institueret, non erat, ideo vel res ipsae non erant, quas ideas vocavit, vel a nullo erant intellectae; sed alio fortasse atque alio nomine ab aliis atque aliis nuncupatae sunt. De div. quaest. LXXXIII, n. 46, PL, t. XL.

⁸² Поздно полюбил я Тебя, Красота, такая древняя и такая юная, поздно полюбил я Тебя! Вот Ты был во мне, а я был во внешнем и там искал Тебя; в этот благообразный мир, Тобой созданный, вламывался я безобразный! Со мной был Ты, с Тобой я не был. Вдали от Тебя держал меня мир, которого бы не было, не будь он в Тебе! Ты позвал, крикнул и прорвал глухоту мою; Ты сверкнул, засиял и прогнал слепоту мою; Ты разлил благоухание свое, я вдохнул и задыхаюсь без Тебя. Я отведал Тебя и Тебя алчу и жажду; Ты коснулся меня, и я загорелся о мире твоем (пер. М. Е. Сергеенко).

Sero te amavi, pulchritudo tam antiqua et tam nova, sero te amavi! Et ecce intus eras et ego foris, et ibi te quaerebam; et in ista formosa, quae fecisti, deformis irruebam. Mecum eras, et tecum non eram. Ea me tenebant longe a te, quae si in te non essent, non essent. Vocasti et clamasti et rupisti surditatem meam. Coruscasti, splenduisti et fugasti caecitatem meam. Fragrasti, et duxi spiritum, et anhelo tibi. Gustavi et esurio et sitio. Tetigisti me, et exarsi in pacem tuam (Confessiones X.27 // PL, t. XXXII).

⁸³ Когда в беседе нашей пришли мы к тому, что любое удовольствие, доставляемое телесными чувствами, осиянное любым земным светом, не достойно не только сравнения с радостями той жизни, но даже упоминания рядом с ними, то, возносясь к Нему Самому сердцем, все более разгоравшимся, мы прошли постепенно все создания Его и дошли до самого неба, откуда светят на землю солнце, луна и звезды. И, войдя в себя, думая и говоря о творениях Твоих и удивляясь им, пришли мы к душе нашей и вышли за ее пределы, чтобы достичь страны неиссякаемой полноты, где Ты вечно питаешь Израиля пищей истины, где жизнь есть та мудрость, через которую возникло все, что есть, что было и что будет. Сама она не возникает, а остается такой, какова есть, какой была и какой всегда будет. Вернее: для нее нет «была» и «будет», а только одно «есть», ибо она вечна, вечность же не знает «было» и «будет». И пока мы говорили о ней и жаждали ее, мы чуть прикоснулись к ней всем трепетом нашего сердца. И вздохнули, и оставили там «начатки духа», и вернулись к скрипу нашего языка, к словам, возникающим и исчезающим. Что подобно Слову Твоему, Господу нашему, пребывающему в Себе, не стареющему и все обновляющему!

Cumque ad eum finem sermo perduceretur, ut carnalium sensuum delectatio quantalibet, in quantalibet luce corporea, prae illius vitae iucunditate non comparatione, sed ne commemoratione quidem digna videretur; erigentes nos ardentiore affectu in id ipsum, perambulavimus gradatim cuncta corporalia, et ipsum caelum, unde sol et luna et stellae lucent super terram. Et adhuc ascendebamus, interius cogitando et loquendo et mirando opera tua, et venimus in mentes nostras et transcendimus eas, ut attingeremus regionem ubertatis indeficientis, unde pascis Israel in aeternum veritatis pabulo, et ibi vita sapientia est, per quam fiunt omnia ista, et quae fuerunt, et quae futura sunt. Et ipsa non fit, sed sic est, ut fuit, et sic erit semper: quin potius fuisse et futurum esse non est in ea, sed esse solum, quoniam aeterna est: nam fuisse et futurum esse non est aeternum. Et dum loquimur et inhiamus illi, attingimus eam modice toto ictu cordis; et suspiravimus, et reliquimus ibi religatas primitias spiritus, et remeavimus ad strepitum oris nostri, ubi verbum et incipitur et finitur. Et quid simile Verbo tuo. Domino nostro, in se permanenti sine vetustate atque innovanti omnia? (Ibid., IX.10)

⁸⁴ Мы говорили: «Если в ком умолкнет волнение плоти, умолкнут представления о земле, водах и воздухе, умолкнет и небо, умолкнет и сама душа и выйдет из себя, о себе не думая», умолкнут сны и воображаемые откровения, всякий язык, всякий знак и все, что проходит и возникает, если наступит полное молчание (если слушать, то они все говорят: «Не сами мы себя создали; нас создал Тот, Кто пребывает вечно»), если они, сказав это, замолкнут, обратив слух к Тому, Кто их создал, и заговорит Он Сам, один - не через них, а прямо от Себя, да услышим слово Его, не из плотских уст, не в голосе ангельском, не в громе небесном, не в загадках и подобиях, но Его Самого, Которого любим в созданиях Его; да услышим Его Самого - без них - как сейчас, когда мы вышли из себя и быстрой мыслью прикоснулись к Вечной Мудрости, над всем пребывающей; если такое состояние могло бы продолжаться, а все низшие образы исчезнуть, и она одна восхитила бы, поглотила и погрузила в глубокую радость своего созерцателя - если вечная жизнь такова, какой было это мгновение постижения, о котором мы вздыхали, то разве это не то, о чем сказано: «Войди в радость господина Твоего»? Когда это будет? Не тогда ли, когда «все воскреснем, но не все изменимся»?

Dicebamus ergo: si cui sileat tumultus carnis, sileant phantasiae terrae et aquarum et aeris, sileant et poli et ipsa sibi anima sileat, et transeat se non se cogitando, sileant somnia et imaginariae revelationes, omnis lingua et omne signum et quidquid transuendo fit si cui sileat omnino - quoniam si quis audiat, dicunt haec omnia: Non ipsa nos fecimus, sed fecit nos qui manet in aeternum: - his dictis si iam taceant, quoniam erexerunt aurem in eum, qui fecit ea, et loquatur ipse solus non per ea, sed per se ipsum, ut audiamus verbum eius, non per linguam carnis neque per vocem angeli nec per sonitum nubis nec per aenigma similitudinis, sed ipsum, quem in his amamus, ipsum sine his audiamus, sicut nunc extendimus nos et rapida cogitatione attingimus aeternam Sapientiam super omnia manentem, si continuetur hoc et subtrahantur aliae visiones longe inparis generis, et haec una rapiat et absorbeat et recondat in interiora gaudia spectatorem suum, ut talis sit sempiterna vita, quale fuit hoc momentum intellegentiae, cui suspiravimus, nonne hoc est: Intra in gaudium domini tui? et istud quando? an cum omnes resurgemus, sed non omnes immutabimur? (Ibid., IX.10)

⁸⁵ Мы, круг друзей, давно уже составляли планы свободной жизни вдали от толпы: беседуя о ненавистных тревогах и тяготах человеческой жизни, мы почти укрепились в нашем решении. Эту свободную жизнь мы собирались организовать таким образом: каждый отдавал свое имущество в общее пользование; мы решили составить из отдельных состоянии единый сплав...

Et multi amici agitaveramus animo, et colloquentes ac detestantes turbulentas humanae vitae molestias, paene iam firmaveramus remoti a turbis otiose vivere, id otium sic moliti, ut, si quid habere possemus, conferremus in medium, unamque rem familiarem conflaremus ex omnibus... (Ibid., VI. 14)

Хронология освоения Августином монашеского опыта изложена в: М. Clark. Augustine. Washington DC, Georgetown University Press, 1994.

⁸⁶ А потом стало нам приходить в голову, допустят ли это женушки, которыми одни из нас обзавелись, а я хотел обзавестись. После этого весь план наш, так хорошо разработанный, рассыпался прахом и был отброшен.

Дата добавления: 2014-01-07