Русского реализма

В.Г. Белинский — создатель эстетического кодекса

(1811-1848)

Родился 30 мая (11 июня) 1811 года, умер в мае 1848 года. Родился в крепости Свеаборг на берегу Финского залива, которая с моря защищала Гельсинфорс (Хельсинки). Его отец Григорий Никифорович Белынский — военный хирург, служил на флоте. Он родом из Тамбовской (Пензенской) губернии, из рода священников. Сам сначала закончил Тамбовскую духовную семинарию. Потом — Медико-хирургическая академия в Санкт-Петербурге, выходит кандидатом хирургии, его отправляют в Крондштадтский госпиталь. Участвовал в войне 1812 года. Впервые начал делать операции в полевых условиях, за что получил потомственное дворянство.

Мать Белинского — дочь флотского офицера.

В 1816 г. семья переехала на родину отца, в город Чимбар, уездный городок, в девяти верстах от которого — Тарханы (имение Арсеньевых-Столыпиных).

В. Белинский начал учиться в уездном училище, где впервые прославился как очень талантливый человек, который уже занимается самообразованием. Он потом напишет о себе, что огромное значение для него имело домашнее чтение (учил отец). Очень нежно и поэтично вспоминает об этих моментах. Перечитывал Пушкина много раз. Это был 1824 год. Писал стихи, почитал себя опаснейшим соперником Жуковского.

Училище ревизовал писатель И.И. Лажечников. На экзамене поразился ответу Белинского.

Затем поступает в Пензенскую гимназию, вскоре уходит, потому что преподаватели вынуждены были во время уроков преподавать для большинства, а с Белинским нужно было заниматься отдельно (он уже знал программу). Подготовившись самостоятельно, в 1829 году поступил в МГУ учиться за казённый кошт (полное государственное обеспечение за заслуги отца: общежитие, питание, одежда, студенческий мундир, сабля).

Осенью 1832 года Белинский был уволен из университета, формально потому что почти весь 1831 год он болел и не мог сдавать сессию. Настоящая же причина в том, что он написал драму «Дмитрий Калинин»: «Если законы противны правам природы и человечества, то человек может и должен нарушать их» и т.п. Отправился в типографию МГУ, его вызвали в цензурный комитет. Уволен «по слабому здоровью и притом при ограниченности способностей».

Буквально через 2-3 года имя Белинского стало известно в Москве и в Петербурге.

Осенью 1834 года встречается с Николаем Ивановичем Надеждиным, университетским преподавателем. Сначала Надеждин приглашает Белинского помощником в философский журнал «Телескоп», затем, увидев, что молодой человек владеет слогом, стилем, языковым чутьём, делает его корректором, затем, осенью же 1834 года, делает ведущим критиком журнала (со статьи «Литературные мечтания», которая начала выходить в это время отдельными главками).

1835 г.: Надеждин на 6 месяцев уехал ревизовать уездные училища, оставляет журнал полностью на Белинского (т.е. + редактура).

Белинский в это время знакомится с Николаем Владимировичем Станкевичем (1813-1840), который конкретно ничего для литературы не сделал, но Павел Васильевич Анненков в своё время издал его переписку, о которой позже писал Л.Н. Толстой: «Я был взволнован до слёз стремлением Станкевича к идеальному». Кружок Станкевича оказал огромное нравственное влияние на его молодых членов: это культура общения, культура чувства, культура мысли. В.Г. Белинский — В.П. Боткину: «Кто или что был каждый из нас до встречи со Станкевичем? Ничто».

Члены кружка Станкевича: В.П. Боткин (купец, чаеторговец, знаток европейского искусства), М.А. Бакунин (будущий теоретик русского анархизма, в то время исповедовал идеи наполеонизма), К.С. Аксаков (будущий ярый славянофил).

В то время они все «любомудры»: они изучают немецкую классическую философию, прежде всего Фихте и Шеллинга. Цель — духовное самовоспитание. То есть они далеки от религиозности, православия, они невоцерковлённые. Другая цель — чтобы понять Россию (тоже, однако, странное средство — через иностранную философию).

Философия Иоганна Готлиба Фихте — субъективный идеализм: превыше всего свобода моего «я». Для её достижения нужно «забыться в чистой идее», уйти в мир отвлечённости, абсолюта, в абстрактный, идеальный мир. В этом есть нечто от романтизма. Все остальные члены кружка могли уходить в этот мир (они были обеспечены), но не Белинский. Белинский — Бакунину: «…мерзость жизни убивает во мне и веру, и силу», «фихтенизм я понял, как робеспьеризм и в новой теории чуял как запах крови». Он [фихтенизм] плодит эгоцентристов.

После этого — период «телескопского ратования», «прямая критика, а не уклончивая».

«Литературные мечтания» (1834 год, 10 глав) — статья о новой русской литературе. Эпиграф: «Я правду тебе порасскажу такую, что хуже всякой лжи» (из Грибоедова). Современник Белинского: «Статья господина Белинского производит впечатление ниспровержения основ». Убийственные оценки «для жалкой посредственности». Принцип оценки — русскость. Статья-исповедь. Заговорил так, как до него никто не говорил. Показал себя человеком, который безумно любит русскую литературу, показал свои ораторские способности, знание русской и зарубежной литературы. Статья-размышление о России, её прошлом, настоящем и будущем. Какова заслуга литературы, которая была и есть, перед отечеством? Что эта литература представляет собой? Нужна ли она России? «Если литература — выражение духа нации, то где это в русской литературе?.. Теперь всякий литературный шут претендует на титло народного, но народен ли он на самом деле?» И в прошлом и в настоящем — только четыре имени русской литературы, четыре русских художника «по складу ума, по форме чувства»: Державин, Крылов, Грибоедов, Пушкин. Но и из них никто, даже Пушкин, не выразили до конца «физиономию русского могучего народа», то есть национальные особенности характера. Не против того, чтобы выделять ломоносовский период, но Ломоносов «будто бы и не слыхал народных песен». Кантемир «был иностранец, следовательно не мог сочувствовать русскому народу, ему было сполагоря смеяться, и диво ли, что он начал с сатир». Карамзинский период — период «сплошного подражания». Причинами являются петровские реформы, которые «раскололи нацию на общество и народ». Общество — очень маленькая часть нации. «У нас нет литературы», потому что нет литературы народной, то есть русской. Все надежды Белинский возлагает на Н.В. Гоголя (в 1834 году появился «Миргород», «Вечера»), главу нового периода русской литературы — «прозаическо-народного».

Недоброжелатели называли Белинского выскочкой, недоучившимся студентом.

В 1935 году пишет две статьи: «Стихотворения Бенедиктова» и «Стихотворения Кольцова» — скрытая сравнительная характеристика двух поэтов, посредственного и талантливого. Белинский объясняет публике, что такое посредственность и что такое талант. Станкевич только открыл Кольцова. Бенедиктов был кумиром тогдашней молодежи (писал стихи ультраромантического содержания). И.С. Тургенев согласился с Белинским в оценке Бенедиктова.

Первая полемическая статья Белинского (против «Московского наблюдателя») — «О критике и литературных мнениях "Московского наблюдателя"». «Московский наблюдатель» издавали профессора МГУ Шевырёв и Погодин. Сотрудничали с журналом поэты Н.М. Языков, Е.А. Баратынский, В.Ф. Одоевский. С «Московским наблюдателем» дружил Пушкин. Белинский: «В "Московском наблюдателе" культивируется литература общества, а не литература нации». Есть литература светская, аристократическая. Белинский ничего не имеет против её существования, но она не народна. Народ в его понимании не только крестьяне, национальная литература — не литература для крестьянства, а литература, отражающая специфику русских.

Белинский ратовал не за демократию, а за власть людей «с духовным зрением». Если общество и власть состоит из таких людей, значит это демократия. Есть понятие охлократии — власти толпы, которую Белинский презирал.

В обществе были люди с духовным зрением, элитарные сословия — носители высокой национальной культуры. Белинский был несколько категоричен. Он обвинял всех в подражании Западу, ему хотелось чего-то особенно национального. В этой статье принцип оценки тоже русскость.

Выступает против статьи Шевырёва «Словесность и торговля». Он, как и Шевырёв, против торгового направления. Статья Шевырёва, по Белинскому, «отличается острым чувством негодованием и колким остроумием». Белинский согласен с Шевырёвым в следующем утверждении (выписка из статьи Шевырёва): «Вызови на страшный суд того писателя, которого первый роман, внушённый вдохновением честным и приготовленный долгим трудом, завоевал внимание публики! Спроси совесть его о втором, о третьем, о четвёртом его романе! Вследствие чего они явились? Не насильно ли выпросил он их у непокорного вдохновения, у невнимательной истории? Не торопился ли он всем напряжением сил своих против условий Музы, чтоб только воспользоваться свежестью первого успеха! Его насильственное второе, более насильственное третье и четвертое вдохновение не были ли плодом того безотчётного, но сладкого чувства, что роман теперь самая верная спекуляция?» Но Белинский против признания светской литературы национальной. Шевырёв призывает к созданию элитарного искусства для немногих. «Господин Шевырёв… решил устроить из литературы бальную залу».

Статья «Стихи Кольцова»: «Кольцов обладает поэтическим талантом… Ему дана бессознательная потребность творить». (В другой статье: «Гений – это чувство вечности».) В 1840^е годы Белинский — один из лучших друзей Н.К. Кольцова, напишет огромную статью-монографию про него. «В песни Кольцова смело вошли и лапти, и рваные кафтаны, и всклокоченные бороды, и вся эта "грязь" превратилась у него в чистое золото поэзии».

Во множестве рецензий, которые Белинский писал в это время (1830^е годы), все получили по заслугам. Он борется с безвкусием, безграмотностью, глупостью, метафоризацией, ультраромантическими поползновениями. «Всё истинное и великое просто и скромно. Простота есть красота истины».

Итогом, условно говоря, становления Белинского стала статья (последняя в «Телескопе») «О русской повести и повестях господина Гоголя» (1835). Отвергает надеждинскую теорию о синтетическом искусстве (был классический период — античность, это объективная форма изображения действительности, форма; в Средние века это романтическая форма искусства, субъективная, содержание; необходимо, чтобы родилось новое искусство, в котором сочетались эти две формы). 1^я часть «О русской повести» — романтическая повесть 1830^х годов (Погодин, Марлинский и т.д.). Никакой объективности в античном искусстве нет, потому что там нет истинной жизни. Новый лозунг (в противовес надеждинскому: «Где жизнь — там и поэзия»): «Где истина — там и поэзия». В античности нет истины жизни: «Художник пересоздаёт жизнь по собственному идеалу». Тогда и в античности, и в Средних веках нет истины, есть только идеал художника. Романтическая форма имеет право на существование, но теперь в России нужна реальная поэзия. С точки зрения Белинского, она уже существует. Реальная поэзия «воспроизводит действительность во всей её наготе и истине». Таковы Шекспир, Гёте, Вальтер Скотт, в России Пушкин и Гоголь, которого он называет «главою современной русской литературы» (тогда ещё не была написана «Капитанская дочка», никакой прозы, кроме романтической, у Пушкина не было).

Проза и поэзия сменяют друг друга в сознании общества, и сейчас России нужна проза. Именно у Гоголя «проза жизни глубоко проникла в поэзию жизни».

«В реальной поэзии жизнь является как бы на позор, во всём её ужасающем безобразии и во всей её торжествующей красоте». (~Надеждин: «Не срывай с улитки её панциря».)

Про Гоголя — все основные особенности творческой манеры. «Простота вымысла, совершенная истина жизни, народность, оригинальность». («Простота вымысла» — камешек в огород романтиков.) В рукописи книги «Путешествие из Москвы в Петербург» Пушкин пишет: «Простота, точность, народность, оригинальность».

Белинский: «Оригинальность господина Гоголя состоит в комическом одушевлении, всегда побеждаемом глубоким чувством грусти и уныния». «Тарас Бульба» — «дивная эпопея… картина, достойная Гомера».

1836 год: «Телескоп» закрыт из-за печати «Философических писем». Белинский был в Тверской губернии, в Примухино. Надеждин был сослан, цензор отстранён от должности. Белинского остановили на Тверской заставе, провели обыск, но ничего не нашли.

Шевырёв приглашал Белинского к себе, но тот не соглашался.

Павел Войнович Нащокин — Пушкину (осень 1836 года): «Белинский получал от Надеждина три тысячи. "Наблюдатели" предлагали ему пять, Греч тоже его звал. Я его не видал, но его друзья… говорят, что он будет счастлив, если будет у тебя работать».

Белинский был приглашён Пушкиным в «Современник».

1837 год: уезжает на деньги друзей лечиться на Кавказ.

Шевырёв и Погодин задумали издавать «Москвитянин», передали «Московский наблюдатель» в кружок Станкевича, который решал исключительно философские вопросы. В это время все были без ума от Гегеля, объективного идеалиста («Наука логики», «Феноменология духа»). Создавалась теория мирового разума, который всё творит. Это приводит к фатализму. Как понять этот мировой разум? Нужно понять свой разум — и тогда ты поймёшь весь мир. «Весь беспредельный прекрасный Божий мир есть не что иное, как дыхание единой вечной идеи, мысли единого вечного Бога, зрелище абсолютного единства в бесконечном многообразии».

Вывод (московский период жизни Белинского). К 26 годам он заявил о себе как ведущий литературный критик, «центральная фигура эпохи» (по словам Тургенева). Расходится с кружком Станкевича в понимании идеалистических идей (как субъективного, так и объективного идеализма). Его «телескопское ратование» приобретает другие черты: если до 1838 года это обличение, он чувствует себя адвокатом человечества, как Шиллер, защищает Грибоедова («Каждый стих Грибоедова есть сарказм», и это хорошо), то к 1840^м отношение меняется. Другие кумиры: Гёте, Шекспир, Пушкин. Отрицает теперь абстрактный героизм.

Статья «"Гамлет", драма Шекспира. Молчалов в роли Гамлета»: никакого атеизма, революционного демократизма. Глубокая религиозность, православность. «Если мир — дыхание Творца, создателя вечных идей… то исполины искусства, такие как Гёте, Шекспир и Пушкин, создают этот мир в его бесконечно разнообразных проявлениях в своих произведениях… В них нет хорошего или плохое, а есть конечное и бесконечное, частное и общее, дисгармония и гармония, и этого не избежит ни один человек». Гамлет — столкновение всего этого. Он идёт от дисгармонии к постижению дыхания Творца, трепетания мировой жизни. Гамлет прекраснодушен. Сначала задумчивый мечтатель, сначала нравственное младенчество. За этим всегда следует распадение духа: уныние, тоска, дисгармония — в соприкосновении с гнусной действительностью. Дальше — внутренняя борьба, которая в зависимости от личности может быть изнуряющей. После борьбы — восстание, гармония духа. «Гамлет велик в своей слабости, потому что сильный человек и в самом падении выше слабого человека в его восстании». А это зависит от того, насколько человек проникся красотами Божьего мира.

Статья о Печорине — «Образ Печорина. Онегин и Печорин» — во многом биографична.

Осенью 1839 года Белинский приезжает в Санкт-Петербург. В одном из писем просит И.И. Панаева поговорить с кем-нибудь, кто может взять Белинского к себе в журнал и не будет стеснять его совести.

Андрей Краевский, издатель журнала «Отечественные записки», сначала отказал Панаеву (назвал Белинского «крикуном-мальчишкой»), но в итоге взял Белинского.

«Питер имеет необыкновенное свойство оскорбить в человеке всё святое и заставить в нём выйти наружу всё сокровенное»: суетливость, западное влияние на самосознание людей.

1839 год: «Для меня Евангелие — абсолютная истина».

Окончательно расходится с гегельянцами. В письмах — издевательство над Гегелем. Георгий Фридрих à Егор Фёдорович. Издевается над идеями фатализма, которые проистекают из объективного идеализма. В ответе за всё — сами люди, а не фатум. Герцен: «Живые люди из русских, такие как Белинский, не способны к немецкому доктринёрству… Белинский был светлая… голова, последовательно бьющая в цель».

Начало 1840^х годов — идеи утопического социализма (Фурье, Сен-Симон, Оуэн). Увлечение Белинского этими идеями это было неминуемо. Он прошёл типичный для русского человека того времени путь — социальность. Социальность и привела к созданию типов — отсюда натуральная школа. 1845 год — появляется работа Маркса (в переводе Н.Х. Кетчера) «К критике гегелевской философии права». «Религия есть опиум для народа. Упразднение религии как иллюзорного счастья народа есть требование его действительного счастья». Герцен взахлёб читал Маркса с Энгельсом (в немецко-французском ежегоднике), подогревал неистовость натуры Белинского. Письмо Белинского Герцену: «Кетчер написал тебе про "Ярбюхер", что будто бы я от него воскрес и переродился. Это вздор… Правда, истину я себе взял, и в словах религия, Бог вижу оковы, цепи и кнут». Белинский не мог не видеть изъянов марксизма. Но последствий, видимо, предвидеть не мог. Не знал о русофобии Маркса, Энгельса и Фейербаха.

Петербургский кружок Белинского

Н.А. Некрасов. В Санкт-Петербурге — с 1838 года (до этого 7 лет был нищим). В 1840 г. издаёт сборник стихов «Мечты и звуки». Белинский, который обязан был в «Отечественных записках» на каждую издаваемую книжку писать аннотацию, пишет резкий отзыв: «истёртые чувствованьица». «Посредственность в стихах нестерпима». 1841 год: Некрасов пришёл на квартиру к Белинскому со стихами «Родина» и «В дороге» — Белинский: «Знаете ли вы, что вы поэт, и поэт истинный?»

И.С. Тургенев. Познакомился с Белинским в 1843 году. Между ними — огромная переписка. Белинский: «Тургенев прекрасно знает и понимает Русь, как никто другой».

А.И. Герцен (до 1847 года, потом уезжает за границу). Белинский ценил Герцена как публициста: «У Герцена талант ушёл в ум». ~ Про Гончарова: «Ум ушёл в талант, совершенное отсутствие литературщины».

Ф.М. Достоевский. Некрасов принёс Белинскому роман «Бедные люди» — Белинский: «Честь и слава молодому поэта, муза которых любит людей на чердаках и подвалах… ведь это тоже люди, ваши братья». Потом — «Двойник», «Хозяйка». Белинский в нём разочаровывается: здесь патологические движения души, это не национальное, чужеродное явление. «Эти движения отвратительны». Голядкин «нежизнеспособен в России». Про «Хозяйку»: «Повесть эта до того пошла, глупа и бездарна».

М.С. Щепкин (комический актёр), Н.Х. Кетчер, историки.

Литературно-критическая деятельность Белинского в 1840^е годы

Проявил себя как теоретик литературы и историк литературы. Работает в журналах «Отечественные записки» (1839-1846), «Современник» (1846-1848).

Для истории русской литературы Белинский хотел создать учебник. Заготовки: написал годовые обзоры русской литературы за восемь лет, цикл статей о Пушкине (1843-1846 годы, 11 статей), две статьи о Лермонтове (про лирику и «Героя нашего времени»), которые сделали Лермонтова известным, цикл статей о Гоголе, статьи «Державин», «Крылов», «Кольцов». Он хотел приложить громадную хрестоматию (всё лучшее, что есть в русской литературе), хотел назвать «Левиафан».

В планах было написать «Теоретический и критический курс русской литературы». Заготовки: три статьи. «О разделении поэзии на роды и виды», «Общее размышление о значении слова в искусстве». Устное народное творчество называл «словесностью», древнерусскую литературу — «письменностью». 4 статьи про устное народное творчество.

Эстетический кодекс Белинского (законы его творчества).

1. Теория образной специфики искусства. Статья «Горе от ума» (1839): «Поэзия есть непосредственное созерцание истины, или мышление в образах. Поэт мыслит образами. Он не доказывает истину, а показывает её. Поэзия не имеет цели вне себя, она сама себе цель». «Если противоречие между поэзией и действительностью? Конечно, нет. Действительность — вот пароль и лозунг века. Действительность — и в науке, и в искусстве… Действительность как предмет поэзии — это истина в явлении». «Что такое действительность? Это мир видимый и мир невидимый, духовный, это мир фактов и мир идей. Всё частное, случайное, неразумное в действительности — это призрачное, кажущееся, но не сущее. Сущее — разумное, общее, подлинное. Призрачное есть отрицание жизни, сущее, подлинное — утверждение жизни». «Тарас Бульба» — утверждение жизни, «Повесть о ссоре» — отрицание. Даёт определение комедии (для сравнения «Горя от ума» и «Ревизора»): «Всякое противоречие есть источник смешного и комического. Противоречие явлений с законами разумной действительности обнаруживается в призрачности, конечности и ограниченности — как в Иване Ивановиче и Иване Никифоровиче; противоречие явления с собственною его сущностью или идеи с формою представляется то как противоречие поступков человека с его убеждениями — Чацкий, то как представление себя не тем, что есть — титулярный советник Поприщин (у Гоголя, в «Записках сумасшедшего»), воображавший себя Фердинандом VIII, королем испанским, то как достолюбезность или смешная форма вследствие воспитания, привычек, субъективной ограниченности, односторонности понятий, странной наружности, манер, при достоинстве содержания, — эта сторона комического есть и в самом Тарасе Бульбе. Вообще не должно забывать, что элементы трагического и комического в поэзии смешиваются так же, как и в жизни». «Ревизор» — трагикомедия. Великое произведение. Это торжество нравственного закона, торжество подлинной действительность. «Городничий — символ мира призраков». Ревизор — сама идея ревизора, идея ревизии человеческой души — вот истина. «Перед нами целостное явление, замкнутый в самом себе мир». Д.И. Фонвизин («Бригадир», «Недоросль») — сатира, «пресмешная карикатура на глупость и невежество». Нет идеи в высшем значении этого слова, нет истины, а раз так, то это не художественное произведение. Нет противоречия между подлинной и не подлинной действительностью. А.С. Грибоедов недалеко ушёл от Фонвизина. Внешняя цель — осмеять в злой сатире общество. Нет идеи, высшего закона, истины. «Действующие лица этой комедии иной раз говорят языком автора… например, тот же Чацкий… получилась не толкьо сатира на общество, но и злейшая сатира на полоумного Чацкого, которые обвиняет всех в глупости, а сам?» О любви к Софьи: «Меркою достоинства женщины может быть только мужчина, которого она любит». Молчалин — «человек без души, ползающая тварь». Фамусовы «не есть русское общество, это какой-то кружок». «Горе от ума» — сатира, а не комедия, «не художественное произведение, неизмеримо ниже "Ревизора"». Но: «Какая широкая кисть!.. Перед нами драгоценный перл с точки зрения формы, драгоценный мрамор с дивной резьбой, но на самом-то деле это сарай». «Чацкий — крикун, фразёр, идеальный шут, который профанирует на каждом углу всё святое, о котором говорит… Мальчик на палочке верхом, который воображает, что сидит на лошади… Чацкий — лицо комическое… Грибоедов хотел изобразить в Чацком глубокий идеал человека, но вышло Бог знает что… Произведение слабое, нецельное, хотя великое в частностях».

2. Единосущность формы и содержания. Неразличимость. Художественность = целостность (=единосущность формы и содержания). «Истинный художник не подыскивает форму как костюм — это тело, которое с идеей (истиной) составляет один организм». «Форма делает идею созерцаемой». «Форма, художественность — это не внешнее украшение, не погремушки слов и выражений, а саморазвитие характеров — независимо от воли автора». Внешняя форма — «костюм». Ей он придавал огромное значение в поэзии. В прозе — чем проще, тем лучше. «Без стиха поэзия есть навоз, а не искусство». Если в стихе нет поэзии, в нём не может быть прекрасных мыслей, вопросов. «Без поэзии искусство — холодная аллегория, мёртвая диссертация».

3. Бессознательное и сознательное в искусстве. В 1830^е годы, в период развития и даже торжества романтизма Белинский считает, что искусство бессознательно. Находится под влиянием идеалистической философии, и его эстетика этого времени тоже идеалистическая. Художник бессознательно воспринимает красоту, по наитию, по экстазу. Рассудок не участвует. «Искусство — самовыражение абсолютной идеи». «Художник только медиум». Позже Белинский начинает считать, что истинному художнику дано особое состояние творчества — вдохновение. Особая творческая энергия (у таланта) или творческая энергия в высшей степени концентрации (у гения). Гении — немногие: Гёте, Шекспир, Пушкин. Творческая энергия — это инстинкт, но не тела, а духа. Инстинкт этот — это откуда-то взявшаяся «способность художника знать всякое состояние, даже если его не было в личном опыте». Больше всего поражался этой способности у Лермонтова. Например, «Казачья колыбельная песня»: «Как мог этот этот молодой человек передать состояние души матери?» Про аравийскую степь он мог хотя бы читать или видеть. Достоевский в речи о Пушкине назовёт это «всемирной отзывчивостью».

В 1840^е годы («век рефлексии», «век философствующего духа» — из статьи о Лермонтове) Белинский не может не обратить внимание на сознательную мысль художника. «В наш век рефлексии философствующего духа созерцательная поэзия была бы никому не нужна. В наш век мысль для поэзии что масло для лампады». Не было никакого социологизма, «служение общественным интересам» — атрибут любого искусства.

Таланты бывают двух родов: у одних «ум ушёл в талант» (Гоголь, Гончаров, Пушкин — «непосредственная сила творчества»), у других — «талант ушёл в ум» (Герцен, молодой Достоевский). Белинский в пылу борьбы с оппонентами часто позволял себе категоричные фразы.

4. Идея творческой фантазии — инструмент художника. Но она имеет границы: что может быть в духовной жизни человека и чего быть не может. Терпеть не мог Гофмана, Тика и т.п. Он создаёт цепь причин и следствий, освобождает золото действительности, освобождает действительность от случайностей. Создаёт теорию типического, возводит явления жизни до общеродового, типического значения. «Типизм — гербовая печать автора. На портрете великого художника человек похож на себя больше, чем на даггеротипе». Художник проявляет типическое в индивидуальном. «Художник проявляет на портрете то, что таится внутри и что, может быть, составляет тайну для самого человека». «У истинного таланта каждое лицо — тип, и каждый тип для читателя — знакомый незнакомец».

Теория идеальной и реальной поэзии в эстетике Белинского (по статье «О русской повести и повестях господина Гоголя»).

«Идеальная поэзия — это вся внутренняя, задушевная жизнь человека». То есть как качество она пронизывает всё искусство. «Наша вечная потребность просветления в самых естественных человеческих отношениях».

«Реальная поэзия вскрывает действительность анатомическим ножом, вскрывает поэзию жизни из прозы жизни». Поэтому Белинский не принял «Графа Нулина» и «Повести Белкина» Пушкина. Это для него проза жизни, «листочки в лавровом венке Пушкина», а нужен ему был весь венок. А «Евгения Онегина», в отличие от Надеждина, признал «величайшим художественным созданием, в котором жизнь наша со всеми её дрязгами». Очень высоко ставил Гоголя за «Петербургские повести»: увидел там поэзию, философию, истину. «Нагота действия» — отсутствие литературщины, «мелочность и обыкновенность описываемых событий», «скудость драматизма», при этом вершатся судьбы героев. «Не один поэт никогда не может быть велик только через свои страдания и собственное блаженство… он орган общества своего времени и человечества». «Художник может служить высокому и прекрасному, даже не упоминая о них, а только верно воспроизводя явления жизни».

Белинский о народности, национальной самобытности, национальности русской литературы.

Народ и нация — синонимы. «Литературные мечтания»: «Народность — вот альфа и омега нашего времени». Это русскость, «идея народа», «психея народа», «сгиб русского ума», «физиономия народа» — национальный характер, способ его мыслей, чувствований. «Самобытность каждого народа состоит в особом, одному ему принадлежащем образе мыслей и взгляде на предметы, религии, языке и более всего – в обычаях». Иван Ильин: «Русский характер чрезвычайно противоречив… хладен и спокоен в мирных условиях, быстр и грозен на войне, удал и разгулен в пиру… смышлён… в нужде. Русский не любит ждать». Белинский: «Русский народ всегда хотел учиться, но надо было начинать с азбуки, а не с философии». Трагедия эпохи Петра — в том, что часть народа пошла за Петром, забыв русское. Это «общество». Про сказки Пушкина и Ершова: «Из-под зипуна виден фрак», «удачное подражание слову площадей и харчевен». Про Державина: «…народность, состоящая не в подборе мужицких слов или насильственной подделке под лад песен и сказок, но в сгибе ума русского, в русском образе взгляда на вещи».

В 1840^е годы: у нас есть литература. Появилась «Капитанская дочка», опубликованы «Медный всадник», «Памятник» + Гоголь, Лермонтов. Белинский много пишет про общечеловеческое, но не космополитическое в литературе: «Разве русские сами по себе, а человечество само по себе?» Как народного художника на первое место ставит Лермонтова: «Обнаружил кровное родство с духом своего отечества». Но ещё строже относится к Дельвигу: «Не виден в этих песнях русский человек, в них русского — одни только слова, это чистая подделка». Пушкин народен «при изображении и низших, и средних, и высших сословий». Одиннадцать статей о Пушкине, и во всех пишет о народности Пушкина. Пятая статья: национальный поэт, отразивший субстанциальную стихию народа. Другая: «высшие стороны национального духа… Огонь национальной жизни, погасший…» Восьмая: «народность заключается не в одежде и кухне, а в манере понимать вещи». Против «квасной» народности, то есть натуральности. «Наши самозванные патриоты [славянофилы] не видят в простоте ума и сердца своего, что, непрестанно боясь за русскую национальность, они тем самым жестоко оскорбляют её».

Обзоры 1846 и 1847 годов: Белинский объясняет свою позицию на натуральную школу, образцы которой вышли в сборниках под ред. Некрасова в «Современнике» (в 1846 году Белинский уходит из «Отечественных записок» и приходит к Некрасову в «Современник»). «Современник» начал именно с пропаганды натуральной школы. Лозунги времени: «Действительность, социальность, опыт», «век рефлексии», «общественные вопросы» (Фейербах, Маркс, Энгельс, Оуэн). Романтизм — «риторическая школа».

К 1840^м гг.: 11-томник сочинений Пушкина, «Герой нашего времени», сборник стихотворений Лермонтова, «Мёртвые души», «Выбранные места», Достоевский «Бедные люди», Тургенев «Помещик», «Параша», Некрасов «Петербургские углы», Григорович «Деревня». Некрасов собирает всё это в два альманаха: «Физиология Петербурга» и «Петербургский сборник». Белинский пишет вступительную статью на первый и рецензию на второй.

Он видит «живые национальные интересы, выражение внутренней жизни народа». Пафос сборников был очевиден: ввести в литературный оборот новых героев — из низов, ввести новые стороны жизни.

А.В. Никитенко (профессор Петербургского университета): «Им беспрестанно мерещатся Ноздрёвы, Собакевичи, Чичиковы». Шевырёв: «…результат подражания неистовой французской словесности».

«Взгляд на русскую литературу 1846 г.»: «Да, есть, односторонность, крайность», но оправдывается сборники: «потребность нашего времени, этап развития России». «Одни впали в фантастическую народность, другие — в фантастический космополитизм». Белинский держится «над схваткой»: «Терпеть не могу восторженных патриотов, выезжающих вечно на междометия, но, признаюсь, мне неприятны и спокойные скептики, беспачпортные бродяги…». «Я скорее готов перейти на сторону славянофилов», чем на сторону «гуманических космополитов».

«В чём состоит отличительный характер современной русской литературы? В более тесном сближении с действительностью». «Чтобы произведение вызывало вопросы и производило на общество нравственное впечатление, нужен особый талант». Боткину: «Ты, Васенька, сибарит, сластёна» (Боткин проповедовал «искусство для искусства»).

«Взгляд на русскую литературу 1847 г.». Пишет о различии между искусством и наукой. «Философ оперирует силлогизмами, а поэт — образами и картинами… один доказывает, а другой показывает, и оба убеждают». Не принимает «поэзию мечты». Ругает стихи Огарёва (безмятежное смотрение на небо и звёзды). О поэтессе Жадовской: «Жадовская долго смотрела на небо, но ничего нового там не заметила».

Историко-литературная концепция Белинского.

Белинский называл ДРЛ «словесностью», поэтому не вводил её в свою концепцию. Это не литература, потому что литература — «это то, что имеет причинно-следственное развитие», а ДРЛ — это собрание, каталог, нет там истории». Русскую литературу XVIII века тоже считал «словесностью», «литературой общества». Выделял периоды: ломоносовский, карамзинский. Но они не составляют истории литературы, тем более национальной.

«Литературные мечтания»: пушкинский период (1820^е годы), а первая половина 1830^х — это Гоголь, период «прозаическо-народный».

В 1840^е годы в годовых обзорах он уже выступает со своей концепцией развития литературы. Считает, что русская литература двигалась по двум направлениям: сатирическое (от Кантемира: Фонвизин, Крылов, Грибоедов, которые дали русской литературе национальное содержание) и риторическое (Ломоносов, Державин, Карамзин, Жуковский, Батюшков).

Именно сатирическое направление даёт русской литературе национальное содержание. Риторическое чужеродно, оно обогащает русскую литературу западноевропейскими формами. Дело русской литературы — ассимилировать эти формы, приспособить их к национальному содержанию. Формы под влиянием этого содержания изменяются. Именно у Пушкина эти два направления сливаются. Белинский восторгается его христианским космополитизмом, всечеловечностью, но подчёркивает, что это национальный русский художник. Пушкин — «поэт пробудившегося национального самосознания». «С него начинается принятие элементов всемирной жизни, обогащение чужеродного». «От абстрактного начала мёртвой подражательности к живому началу самобытности» — вот путь русской литературы.

Под натуральностью понимается нечто другое, чем натуральная школа. Русская литература становится естественной, становится зеркалом действительности, жизненно важной для читателя — натуральность именно в этом смысле. Доказательство — новый герой и сознательная мысль художника.

С этих размышлений Белинского возникает проблема критики — проблема героя времени (до конца XIX века).

С Пушкина началась русская литература, но во главу угла теперь Белинский ставит Гоголя. потому что у него видит исключительное обращение русской действительности, чего нет ни у Пушкина, ни у Лермонтова. У других художников это тоже есть, но это скорее приятные исключения. Именно у Гоголя — жизнь людей обыкновенных.

Отсюда – смысл полемики о натуральной школе.

Ю.Ф. Самарин выразил точку зрения славянофилов. Боролись между собою два журнала, но суть полемики была связана с Москвой и Петербургом. Оба направления не были объективными, они Искажают мысли противников. Самарин бездоказательно пытается обвинить петербуржцев в натурализме: «Они выводят её из всего прошедшего развития русской литературы. Материал же им дан Гоголем. Это пошлая сторона нашей действительности». Белинский восхваляет натуральную школу. Москвичи сравнивали «Капитанскую дочку» Пушкина и первый том «Мёртвых душ» Гоголя: «Но у Гоголя есть мысль вечной потребности внутреннего очищения», исповеди, а у натуральной школы люди «подводятся под два разряда: бьющих и ругаемых, битых и ругающих». «Эта школа подражает французской литературе. Ею выставляется бедность, якобы доводящая до разврата и отчаяния, жестокость, предательство… литература в этой школе есть исправительное средство».

Белинский «Ответ Москвитянину»: идёт борьба за идеи. Гоголь «первым изгнал риторику». У него не «пошлая сторона нашей действительности». В конце: не желаю спорить с баричем, который знает народ через своего камердинера.

Жанровая специфика статей.

Формально это литературно-критические рецензии и статьи. На самом же деле Белинский исследовал логику жизни. Создавал психологические портреты разных личностей, забывая, что это литературные герои. Исследовал логику их поступков. Чувствуется, что для него композиция — это установление жизненных связей между событиями. И поэтому его статьи превращались в социологические очерки, очерки нравов, вообще в социологические исследования, в психологические портреты художников и героев. Первая половина XIX века — обилие шедевров, поэтому нужно было быть достойным. Тексты побуждали его к размышлениям, думам. «Белинский — это Пушкин в критике».

Писал статьи-импровизации, у него не было черновиков. Он их не пересматривал, не исправлял. Его статьи не состоят из гармонично расположенных частей. Внезапные начала, внезапные концы. «Все мои статьи — это одна неоконченная статья». Огромные выписки из своих оппонентов. В любой мысли старался дойти до конца, рассмотреть проблему со всех сторон. Крайнее увлечение, любовь к своему предмету. Манера обращения к читателю несколько фамильярна, иронична. Он читателя несколько как бы принижает в глазах самого читателя — Белинский как гувернёр общества. Ведёт доверительную беседу, в любом читателе как бы видит своего приятеля, как бы не видит вокруг врагов. Раскрепощённость. Не думает о том, как это воспримут, как поймут. Время от времени — ораторские монологи, впечатление устно произнесённого слова с трибуны.

Герцен и Тургенев написали лучшие воспоминания о Белинском. Герцен: «Слог Белинского был часто угловат, но всегда полон энергии». Белинский: «Я рождён для печатных битв, я рождён, чтобы называть вещи своими настоящими именами».

Стиль афористичен. Памфлетность, которая имеет точный адрес. Цель тоже памфлетная — прямое воздействие на мнения. Одна из статей — памфлет «Педант». «Мой педант принимает под свой покровительство всё бездарное и ложно-моральное…» Боткин — Белинскому: «Я видал Шевырёва в концерте… Как это ты мог так разительно показать всю его личность».

Любимые приёмы полемики: ироническая ремарка и притворное простодушие. Ещё — пародирование названия. «Маяк» — «Плошка всемирного просвещения, вежливости и учтивости». Описание чувств при чтении бездарного произведения (например, «Кавказских повестей» Марлинского). Пародийный пересказ творчества (например, Поля де Кока — эротического французского писателя).

Не боится признавать свои ошибки.

Осенью 1847 года вернулся из-за границы, где был только один раз. Оказался под подозрением Третьего отделения: Герцен сделала всё, чтобы письмо Белинского к Гоголю было в списках распространено в России. Но в мае 1848 году Белинский умирает. Похоронен по пятому разряду (как бедняка) на Волковом кладбище. Его жена Мария Васильевна с дочерью Ольгой уехала в Москву, получила из Литературного фонда достаточные деньги, чтобы Ольга получила достойное образование. Им понравилось жить на острове Корфу. Ольга вышла за помощника прокурора, грека. Два сына: Евгений и Владимир. Правнуки пытались наладить контакты с Россией.

У Белинского появились якобы последователи: Чернышевский, Добролюбов и Писарев — которые извратили Белинского.

История русской критики 1850^х-1860^х годов XIX века

Историки разбивают эти годы на три подпериода:

1848-1855 годы;

1855-1861 годы;

1861-1869 годы.

1848 год — февральская революция во Франции. После этого в России — «мрачное семилетие» (по словам советских историков). В это время расцветают Н.А. Некрасов, А.А. Фет, Н.Ф. Щербина, А.А. Григорьев, А.Н. Майков. Николай I вторично предпринял попытку остановить революцию на границе России. Но у него не было особых мер: границы были открыты. Тщательный отбор на государственные посты, создание Цензурного комитета с огромными полномочиями, назначает Ширинского-Шихматова. Членам было предписано проверять журналы на предмет лояльности к России, внутренней политике. Обратили внимание на преподавание в университетах — не только власть. Тютчев — глава ведомства иностранной литературы. Статья «Россия и революция»: Германия — страна, о которой все заблуждаются, считая страной порядка и спокойствия. Разрушительная философия — разрушение христианских верований.

1849 год — кружок Петрашевского. Достоевский печатал прокламации в частной типографии. Правительство запрещает публикацию статей о каких-либо смутных временах русской истории. Арестованы Ф.М. Достоевский, А.Н. Плещеев, Ю.Ф. Самарин, И.С. Аксаков.

1855 год — смерть Николая Первого.

1855-1856 годы — поражение России в Крымской войне.

Сын Николая I Александр II — «освободитель России». «Демократические свободы», «свежий ветер перемен» — появились такие фразы. В итоге — манифест от 19 октября 1861 года. В общественной мысли России того времени стал господствовать вульгарный материализм, в философии боги — физиологи: Якоб Молешотт, Карл Фохт, Георг Бюхнер («Материя и сила»). Они искали прямую связь между пищеварением и темпераментом человека, а также интеллектом. В итоге — нигилизм самого крайнего толка. Появляются народнические организации. Сама идея революции уже никого не пугает. Появляются организации народников типа «Земля и воля», «Народная воля». Пропаганда революции принимает массовый характер, особенно среди студентов и крестьянства. Н.В. Шелгунов «Прокламация молодому поколению»: «Нам нужен не помазанник Божий, мы хотим иметь главою простого смертного, человека земли, понимающего народ».

1863 год — появление «Что делать?» (написан в тюрьме). Идея индивидуального террора прописана подробно.

Рефома финансов, семейная, народного просвещения. Введение городского самоуправления. 1865 год — утверждение Цензурного устава, который освобождал, по существу, от всякой цензуры.

За эти 20 лет всё стремительно меняется. В конце 1840^х и в 1850^е годы западники сначала немного присмирели. Отсюда — эпоха лирики, «искусства для искусства». Появляются понятия артистизма в искусстве, эстетства (реакция на натуральна). Возвращение к пушкинским традициям, представлениям об искусстве.

Начало 1860^х годов — антинигилистические романы: И.С. Тургенев «Отцы и дети», «Дым», «Новь», Н.С. Лесков «Некуда», «На ножах», А.Ф. Писемский «Взбаламученное море».

После 1861 года — нигилистические романы: «Что делать?», «История одного города» (по отношению к России, к политическому устройству, к народу), «Кому на Руси жить хорошо?». Нигилистические издания: «Свисток» (Н.А. Добролюбов). Термин «бесцензурная демократическая печать». Литературная критика исчезает — появляется журнальная публицистика. Вместо литературно-критических статей появляется фельетон, публицистическая журналистика с ничтожностью проблем. Грызня из-за подписчиков, то есть денег. Н.А.Некрасов «Беседа журналиста с подписчиком» — темы: «о роли петуха…», «история ухвата», «значение кочерги».

Однако Н.А. Добролюбов был хорошим критиком. Критиковал мелочность тем.

Происходит размежевание журналов по идеологическому принципу:

1. Демократы:

»Современник» (Н.А. Некрасов, 1847-1866: 1866 год — выстрел Каракозова в императора). Там работали Н.Г. Чернышевский и Н.А. Добролюбов;

«Русское слово» (Г.Е. Благосветлов, 1859-1866). Сотрудничает Д.И. Писарев;

за границей: «Полярная звезда» (А.И. Герцен, 1865-1868) и «Колокол» (А.И. Герцен, 1860^е);

«Отечественные записки» (1868-1884): Н.А. Некрасов, затем М.Е. Салтыков-Щедрин с народниками;

«Дело» (Г.Е. Благосветлов 1866-1888). Сотрудничал Н.В. Шелгунов.

2. Либералы:

«Отечественные записки» (А.А. Краевский, до 1868 года): А.В. Дружинин, С.П. Боткин, П.В. Анненков — эстеты;

«Библиотека для чтения» (А.В. Дружинин 1856-1865);

«Вестник Европы» (1866-1909).

3. «Реакционеры».

Делятся на представителей теории официальной народности, славянофилов, почвенников.

Теория официальной народности. М.Н. Катков — официальная народность. Журналы «Московские ведомости» и «Русский вестник». В «Русском вестнике» были напечатаны «Отцы и дети», «Дым», «Накануне», «Война и мир», «Преступление и наказание», «Бесы», «Очарованный странник», «На ножах»;

Почвенники: «Время» и «Эпоха» — журналы братьев Достоевских (1861-1865). Главным критиком был Николай Страхов;

Славянофилы — «неославянофилы». «Москвитянин» (1841-1855). А.А. Григорьев, Н.А. Островский. «Младомосквитянинцы» — новая редакция. После 1855 года (по 1860 год) — «Русская беседа».

Дата добавления: 2014-01-07