Вопрос 3. Криминальная субкультура и ее отдельные элементы

В переводе с латинского термин «субкультура» (sub — под; под чем-то) означает часть основной культуры.

Криминальная субкультура — это духовная жизнь относительно ограниченной части общества, а именно граждан криминальной направленности[35].

В то же время криминальная субкультура и ее атрибуты проявляются не только среди членов преступных групп и в местах лишения свободы (здесь она имеет наиболее ярко выраженный характер), но и в других социальных общностях. Например, в отдельных образовательных учреждениях, где есть авторитеты и «изгои»; в армии, где распространена «дедовщина»; в некоторых трудовых коллективах, где работает много бывших осужденных (водители маршрутных такси, например); в некоторых местах досуга и развлечений, где частыми гостями являются представители криминальной среды.

Криминальная субкультура выполняет ряд функций, важных для криминальной среды:

1) она способствует сплочению ее членов и выступает в качестве регулятора их поведения;

2) являясь культурой меньшинства, она вступает в противоречие с общечеловеческой культурой. Так, общество отторгает преступников, изолирует их в специальных учреждениях и тюрьмах. Для того чтобы чувствовать себя комфортно, восстановить ценность своей личности, не чувствовать отторгнутым, изгоем, люди криминальной направленности объединяются в общности подобных себе людей, вырабатывают свою идеологию, противопоставляют себя законопослушному обществу («мы» — «они»);

3) она является основным механизмом криминализации общностей и, прежде всего, молодежной среды, так как искажает общественное сознание, трансформирует преступный опыт, блокирует процесс социализации молодежи, формирует общественное мнение о целесообразности нарушения определенных правовых норм (например, уклонение от налога), создает положительный имидж некоторым категориям преступников и, наоборот, осуждает граждан, помогающих правоохранительным органам.

Особой разновидностью криминальной субкультуры выступает тюремная субкультура – совокупность духовных и моральных ценностей, регламентирующих неофициальную жизнь осужденных в местах лишения свободы[36].

Тюремная субкультура выполняет свои функции:

- стратификационную, включа­ющую нормы и правила определения статуса личности в группе в уголовном мире;

- поведенческую, устанавливающую нормы поведения представителей уголовной «элиты», «низов», «чужих» и др.;

- осуществления ритуала приема в уголовное (тюремное) сообщество;

- опознания «своих» и «чужих»;

- стигматиза­ции и остракизма, разборок и наказания провинившегося члена сообщества; коммуникативную (уголовный жаргон, ручной жаргон и др.).

Привлекательность тюремной (как и в целом криминальной) субкультуры обусловлена тем, что в ней имеются воз­можности для самоутверждения осужденных и компенсации неудач, постиг­ших их в обществе; процесс криминальной деятельности включает риск, экст­ремальные ситуации, окрашенные налетом романтики, таинственности и нео­бычности; отсутствуют ограничения на любую информацию (прежде всего ин­тимного характера).

По мнению многих авторов, тюремная субкультура представляет собой не­избежное явление, поскольку осужденные в местах лишения свободы пытают­ся найти способы ослабления тяжких условий изоляции и обрести свою роль в вынужденном сообществе.

Основное содержание тюремной субкультуры можно свести к следу­ющим положениям:

- жесткость по отношению к более слабым лицам, отсутствие чувства со­страдания к людям;

- пониженная эмоциональная идентификация с членами группы;

- нечестность и двурушничество в отношениях с администрацией и «чужими»;

- паразитизм и тунеядство, освященные традициями и тюремными «воровскими законами»;

- вымогательство у лиц, стоящих на низших ступенях групповой иерархии;

- картежные игры, алкоголизм и наркотики как средство сплочения.

Рассмотрим основные элементы криминальной (и тюремной) субкультуры.

Центральным элементом субкультуры является (1) система неписаных социальных ценностей и представлений в сознании людей, которая оправдывает и поощряет преступный образ жизни и совершение правонарушений. Среди социальных ценностей следует обратить внимание на такие, как человеческая жизнь, семья, чувство гражданского долга, порядочность, честность, ответственность за данное слово и другие нравственные ценности.

Справка:

Для криминальной субкультуры такие социальные ценности, как чувство гражданского долга, любовь к Родине — не типичны. Однако опыт Великой Отечественной войны показал, что когда Родина оказалась в опасности, многие преступники проигнорировали воровские требования — «не служить в армии, не брать в руки оружие», порвали с криминальной средой и пошли на защиту Отечества.

Претерпело изменение в криминальной субкультуре и отношение к семье как социальной ценности. Прежние авторитетные преступники не имели права «связывать» себя семейными узами, а современные воры считают «своим долгом» не просто создать семью, но и обеспечить ей должное существование.

Специфический смысловой оттенок в криминальной среде приобретают нравственные ценности: «порядочность», «честность», «свобода», «ответственность за данное слово» и т.п.

Например, все осужденные, за небольшим исключением, ценят свободу (не случайно существует даже клятва «Век свободы не видать»). Однако «порядочный» осужденный не имеет права освобождаться досрочно и сотрудничать с администрацией. Достаточно высока ответственность преступных элементов друг перед другом за данное слово, за высказанную оценку в адрес другого. Причина этого не в их высокой нравственности (по отношению к законопослушным гражданам эти ценности абсолютно не соблюдаются), а в том, что за нарушение криминальной идеологии следует нести ответственность и более сурово, чем по законам правового государства.

Для реализации криминальных ценностей, их поддержки и наказания виновных в преступной среде вырабатываются (2) криминальные нормы (правила) поведения. Их основная функция — регулировать взаимоотношения и поведение представителей криминального сообщества.

Криминальные нормы — это важнейший элемент субкультуры, регулирующий все сферы жизнедеятельности криминального сообщества: социальный статус его членов и их права; отношение к правоохранительным органам и администрации исправительных учреждений; поведение в местах лишения свободы и в быту; отношение к труду; порядок разрешения межличностных конфликтов; ритуалы приема новых членов в преступное сообщество («прописку»); порядок проведения «сходок» и коронации «воров в законе» и т.д.

Особая группа норм, по данным Т.А. Бондаренко[37], определяет порядок проведения «разбо­ров», вынесения санкций за нарушение правил поведения, разрешения возник­ших конфликтов. Часто подобные вопросы решаются на воровских сходках, ко­торые имеют различные формы: «толковище» (решение разных важных вопро­сов, например, распределение зон влияния); «качалово» (разрешение спора двух группировок или двух авторитетов); «судилище» (суд за нарушение во­ровских норм) и др. Приговоры в результате «разборов» могут быть самыми различными: от «правилки» (символические избиения) до убийства. К таким нормам, в том числе, относятся:

а) собственная преступная градация (авторитет – не авторитет);

б) собственные территории и механизм приема в свою группу;

в) конспирация - продумывание «легенд» преступного деяния на случай провала; организация тайных каналов связи и явочных точек; применение ус­ловных знаков для передачи информации и т.п.

Справка:

В настоящее время существует две основные формы организованной пре­ступности: «воры в законе старой формации» и «воры в законе новой форма­ции». Если первые основываются на уголовных традициях и неформальных за­конах, то вторые не придерживаются «воровских традиций», перекраивают «воровской кодекс», часто пользуются «общаком» в личных целях, вступают в контакты с сотрудниками правоохранительных органов (например, согласно «воровскому кодексу», «своих сдавать западло, ментов - за счастье»). В отли­чие от «воров в законе старой формации», которые должны были жить на сред­ства, полученные в результате совершенных лично ими преступлений (как пра­вило, краж), «новые» занимаются добыванием денег с помощью рэкета, банди­тизма, выступления «посредниками» между потерпевшими и преступниками при угоне машин, краже имущества и т.п. «Воры в законе новой формации» Стараются избегать нанесения татуировок - обязательного атрибута «старого воровского сообщества». Если раньше звание «вора в законе» присваивалось на «воровских сходках», то теперь его можно купить за деньги. За отступление от соблюдения «воровских традиций», которые больше всего поддерживаются в местах лишения свободы, среди «воров старой формации» предусмотрено нака­зание - «предъявление» (нанесение тяжких телесных повреждений или убийст­во).

Идеологические, организаторские, управленческие и контрольные функ­ции выполняет «элитарная» группа криминального сообщества, имеющая, как правило, высоко статусное прикрытие и остающаяся вне пределов действующе­го уголовного законодательства. Члены элитарной группы обычно выполняют инициирующие и контрольные функции и не подпадают под уголовно-правовые признаки соучастия. Высшие руководящие звенья организованной преступности, оставаясь вне пределов юридической ответственности, изыски­вают возможности восстановления эпизодически разрушаемых низовых струк­тур. Социально-психологическая сущность организованной преступности со­стоит в социальной кооперации преступников.

Также Т.А. Бондаренко[38] отмечает, что согласно собственному «законодательству» (системе норм) криминальной среды строго запрещается добровольное сотрудничество с правоохрани­тельными органами, доносы и дача показаний в отношении других участников ПГ в случае задержания. А к одобряемым поступкам относятся оказание помощи другим участникам преступной группы, в том числе осужденным за конкретные преступления; оказание помощи родственникам осужденного члена группы; забота о пополнении воровской кассы («общака») и т.д. Эти нормы, несомненно, нарушаются, но контроль за их со­блюдением очень строгий, а наказание - жестокое (вплоть до смертной казни).

Другими словами, в качестве механизма поддержания криминальных норм существует (3) система санкций по отношению к лицам, допускающим их нарушение. Это и простое порицание за незначительные и неосознанные отступления от предписаний и понижение в статусе (например, могут «опустить» за неоправданную жестокость «к своим»), физическое воздействие и даже лишение жизни. Поэтому мотивом соблюдения криминальных норм выступают не только внутренние убеждения, но и страх наказания.

Специфическим элементом криминальной субкультуры выступает криминальное общение и, в частности, такие средства, как (4) жаргон, жесты, татуировки и прозвища (клички).

Жаргон — это условный язык, основная функция которого заключается в том, чтобы скрыть для окружающих смысл передаваемой информации. В Российском государстве зарождение криминального жаргона связывают в одних случаях с появлением волжских разбойников, в других — с особенностями общения офеней (торговцев — разносчиков мелкого товара). Последние с целью мошенничества использовали в общении между собой тайный язык, чтобы вводить в заблуждение обычных граждан. Отсюда до настоящего времени в криминальной субкультуре сохраняется выражение: говорить «по фене», т.е. на жаргоне. На Руси криминальный язык известен и под названием «блатная музыка». По словам В.И. Даля[39], эта «музыка» была разработана столичными мошенниками, карманниками и ворами разного промысла, конокрадами и барышниками.

Современный криминальный жаргон характеризуется определенными признаками:

- большой распространенностью (его элементы используются не только в среде явных преступников, но и даже среди сотрудников правоохранительных органов и депутатов Госдумы);

- неоднозначностью (одно и то же слово может иметь различные жаргонные значения, например, «доносчик» имеет 125 жаргонных выражений, а «проститутка» — 180);

- динамичностью (жаргон меняется в зависимости от социально-экономических изменений, научно-технического прогресса и других факторов).

Жесты также являются элементом криминальной субкультуры и, как отмечает Т.А. Бондаренко[40], в преступном мире имеется большой набор латентных сигналов для осу­ществления коммуникации на невербальном уровне. Например, потряхивание рукой на уровне груди, напоминающее стряхивание пыли, и одновременное попеременное подмигивание означает «не подходи». К числу опознавательных знаков относится и условное движение пальцев. Особенно оно распространено у воров и картежных шулеров.

В научной и научно-популярной литературе[41] приводятся разнообразные примеры жестов представителей криминального мира и их интерпретация.

Прозвища (клички) — это персонифицированная форма жаргонного обращения к представителям криминального сообщества. Кличка не только заменяет фамилию, имя человека, но и закрепляет его статус в преступной среде, выполняет одновременно оценочную функцию («хороший», «плохой», «злой», «добрый» человек). Авторитетный преступник никогда не может иметь оскорбительных кличек.

Истоки кличек могут отражать различные свойства личности криминальных элементов: имя или сокращенную фамилию («Леха» — Алексей; «Боб» — Бобков; «Савоська» — Савоскин и тд.); физические особенности («Горбун», «Хромой», «Костыль», «Очкарик» и т.п.); статус личности («Пахан», «Король», «Бриллиант» — высокий статус; «Леди», «Петух», «Помойка», «Жаба» — низкий статус); специфику преступной деятельности («Робинзон» — вор-одиночка, «Пляжник» — пляжный вор, «Фунт» — валютчик, «Баклан» — хулиган, «Джек Потрошитель» — сексуальный убийца) и др.

Зная кличку, можно более оперативно найти нужного человека и составить его предполагаемый психологический портрет.

Если жаргон, кличка — это вербальные атрибуты общения в криминальной среде, то татуировка — знаковое, невербальное средство передачи информации. Можно выделить следующие типы татуировок, указывающие на следующие признаки:

1) принадлежность личности к той или иной страте:

а) авторитетные — крест на груди, один или два погона (эполет); восьмиконечная звезда на груди (вор-рецидивист); шестиконечная звезда на коленях («Никогда не встану перед судом на колени»); изображение церкви («Тюрьма для вора — дом родной» или «Чист перед Богом»); перстень с пиковой мастью и др.;

б) пренебрегаемые — точка (мушка) под глазом или глаза на ягодицах — пассивный гомосексуалист (для «клеймения» данной категории криминальных элементов имеется более десяти татуировок); точка (мушка) между бровей — «помойка», «неряха»; точка на носу — доносчик, осведомитель; точка на подбородке — ворует у своих («крысятник»); точка на мочке уха — «опущен», так как нарушил слово; перстень с изображением цифры шесть или шести точек, как в домино, — «шестерка»;

в) нейтральные: мужицкий перстень (ромб с вертикальной чертой в середине);

2) характер совершенного преступления:

а) преступники сексуально-эротической ориентации: бюсты женщин, голые женщины, половые органы, циничные надписи. Они наносятся, как правило, на закрытых участках тела;

б) судимые за кражу, карманники: крестовая масть в виде перстня на пальце и других частях тела; «шахматный перстень» из четырех квадратов;

в) судимые за грабеж: перстень с изображением Андреевского креста на черном фоне;

3) агрессивный характер личности или совершение насильственных преступлений: изображение зверей с оскалом, гладиаторов, скелетов, гробов, черепов, кинжалов с пронзенными погонами, сердцем и др.

На основе татуировок можно получить информацию о количестве судимостей, отбытом сроке в местах лишения свободы и месте отбывания наказания. В ряде литературных источников[42] демонстрируются татуировки, принятые в криминальной среде, а именно татуировки осужденных, отражающие противоправные намерения, социально-моральные установки, общий характер уголовной символики, или указывающие на состав преступления.

По свидетельству Т.А. Бондаренко[43], если жаргон в преступном мире более подвержен изменению и подвижен во времени и пространстве, то татуировки и жесты более стабильны. Необходимо отличать уголовные и декоративно-бытовые татуировки. Уголовные тату не являются украшением, а всегда несут определенную смысловую нагрузку (например, крестики на тыльной стороне кисти означают «ходки» в места лишения свободы; татуировки наркоманов изображают паука в паутине, бабочку, шприц, кальян; у лиц, склонных к насильст­венным преступлениям, тату содержат нож, кинжал, меч, стрелу, пистолет).

К основным побудительным мотивам нанесения татуировок и выбора рисунков можно отнести такие, как:

- безделье и скуку;

- неписаный «закон» принятия в свою группу, личное самоутверждение в ней;

- тщеславие, браваду друг перед другом, желание показать свои вынос­ливость, исключительность и подчеркнуть «превосходство» перед окружающи­ми;

- выражение протеста правоохранительным органам и закону.

Специфическим элементом криминальной субкультуры выступает (5) стратификация, т.е. деление людей на условные иерархические группы в зависимости от их авторитета относительно реальной власти в криминальной среде. Стратификацию криминального сообщества можно сравнить с разделением общества на социальные группы. Наиболее отчетливо стратификация криминальной среды представлена в пенитенциарных учреждениях, но она сохраняется и после освобождения из мест лишения свободы (приложение 4).

Следует отметить, что среди несовершеннолетних лиц иерархия страт носит еще более дифференцированный характер, чем среди совершеннолетних.

Один из специалистов по изучению криминальной субкультуры молодежи В.Ф. Пирожков[44] отмечает, что стратификация налагает существенный отпечаток на психологию личности и обладает рядом свойств:

- жестким делением на «своих» (соблюдающих криминальные нормы) и «чужих» (нарушающих криминальные нормы);

- ролевыми предписаниями и экспектацией (ожиданиями) в зависимости от принадлежности к той или иной страте;

- наличием клеймения (ярлыков, кличек), отражающего социальный статус представителей преступного сообщества («Пахан», «босяк», «чушка» и т.п.);

- автономностью функционирования каждой страты, невозможностью, запретом дружеских контактов между представителями нижних страт; относительной устойчивостью криминального статуса;

- ограниченным продвижением вверх (самых достойных) и легкостью «скатывания» вниз («изгой» никогда не может продвинуться вверх);

- субординацией межличностных отношений между представителями различных страт; наличием у высшей «касты» определенных привилегий («мелких исключений»).

Стратификация занимает центральное место в тюремной субкультуре, в среде осужденных. Выработанные преступным миром правила, традиции специфически регламентируют права и обязанности членов сообщества, упорядочивают межличностные и межгрупповые отношения, оптимизируют криминальную деятельность[45].

Справка:

Ролевые функции осужденных в системе асоциальной субкультуры связа­ны с положением в иерархии осужденных: неофициальный лидер – «хозяин», «шишка», «рог», «босс», «бугор», «пахан»; приближенный - «блатной», «авторитет», «отрицал»; пользующийся доверием - «кореш», «кент», «па­цан», «фраер»; мальчик на побегушках - «шестерка», «шавка»; отвержен­ный - «чушка», «шкварка», «минер», «дельфин»; шут - «максимка»; по­едающий, ворующий у своих - «крыса»; запятнавший себя - «стукач», «те­лефонист», «радист», «дятел»; пассивный гомосексуалист - «обиженный» и так далее.

Социальный статус личности «другой жизни» чрезвычайно устойчив. Ин­формация о нем проникает в другие исправительные учреждения, где он ока­зывается после совершения нового преступления. Иногда этот статус сохраня­ется и при выходе осужденного на свободу.

Криминальное общение характеризуется и (6) специфическими способами передачи информации. К ним относятся следующие:

- перестукивание в тюрьме;

- визуальное общение на пальцах (тюремный семафор или ручная «феня»);

- передача информации через положение сигареты при курении, формы затяжки, выпуск дыма и т.д.

Важным элементом субкультуры является (7) досуг членов криминального сообщества. В процессе досуга решаются такие задачи, как релаксация членов сообщества (снятие эмоционального напряжения после проведения различных криминальных операций), неофициальное знакомство, встречи с представителями других криминальных структур и даже обсуждение различных криминальных проблем. В настоящее время за многими ресторанами, казино, дискотеками, банями закрепилась «визитная карточка» той или иной преступной группировки, сами эти заведения часто являются сферой бизнеса криминальных авторитетов либо находятся под патронажем («крышей») определенных преступных сообществ. Работники досуговых заведений, в том числе сотрудники охраны, если и не входят в преступное сообщество, вынуждены общаться с криминальными элементами, соблюдать определенный нейтралитет.

Большой, популярностью пользуются «блатные» песни, анекдоты, в которых проявляется бесстрашие, удаль, открытость «воров», их превосходство над сотрудниками правоохранительных органов.

При этом срабатывает ряд психологических эффектов:

1. Престижный эффект - получение удовлетворения от информации, которая прямо или косвенно поддерживает цели или ценности социальной группы, к которой принадлежит или причисляет себя субъект (в данном случае к криминальной общности).

2. Эффект усиления позиции — удовлетворение от информации, поддерживающей его мнение по какому-либо сложному вопросу. Эмоциональный эффект — удовлетворение от получаемой эмоциональной разрядки.

Классическими формами проведения досуга криминальных элементов осталась картежная игра, обильное употребление спиртных напитков, общение с проститутками, озорное, а то и буйное поведение. Загулявшего российского криминального авторитета порой сравнивают с легендарным Степаном Разиным, который, как поется в известной песне, в состоянии эйфории утопил в Волге свою возлюбленную - похищенную персидскую царевну. Мотив прост: чтобы утвердиться в глазах своего войска, чтобы люди не думали, что он их «на бабу променял», да еще «по широте душевной» хотел преподнести подарок от донского казака.

Завершая краткое изложение психологических механизмов функционирования криминальной субкультуры, важно остановиться и на таком феномене, как интеграция криминальной среды, т.е. стремление к объединению, к сплочению. Криминальная среда, как диффузно рассредоточенное по всей России и за ее пределами сообщество, стремится к объединению и координации своих действий. Наиболее принятой формой такой координации являются всероссийские «сходки» криминальных авторитетов, на которых рассматриваются проблемы криминальной практики, назначаются ответственные за положение дел в различных регионах России, обсуждаются вопросы использования общих финансов («общака»).

При всей конспиративности «сходки» о ее проведении практически всегда становится известно правоохранительным органам. В зависимости от складывающейся оперативной обстановки руководство ОВД, на территории которых проходит встреча, принимает решение о соответствующих действиях.

Вывод: преступные группы являются составляющей криминальной среды, одной из важнейших характеристик которой является криминальная субкультура, отражающая психологию ее представителей. Успешное противодействие преступным элементам должно основываться на учете содержания Элементов криминальной субкультуры и психологических механизмов ее функционирования.

Заключение

Под традиционной преступной группой понимают неофициальную общность людей, осуществляющих совместную деятельность, направленную на достижение криминальных целей. Существуют классификации преступных групп по различным критериям: возрастному, признаку пола, этническому составу, степени криминализации и организованности.

К наиболее простому типу преступных формирований принято относить группу лиц, состоящую из двух или более исполнителей без предварительного сговора. Это так называемые случайные преступные группы. К неорганизованным преступным группам относят также преступные группы, действующие по предварительному сговору и состоящие из лиц, заранее договорившихся о совместном совершении преступления.

Преступление признается совершенным организованной преступной группой (ОПГ), если оно осуществлено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. Организованная преступная группа – более совершенная, а поэтому и более опасная форма криминального объединения. Характеризуя структуру ПГ условно можно выделить следующие социальные роли: лидер, заместитель, звеньевые и бригадиры, рядовые участники и пособники.

Существует следующая типология организованных преступных групп: простая организованная группа; структурная (сложная) организованная группа; организованная преступная группировка; бандитское формирование; преступная организация (сообщество); мафия; кооперация профессиональных преступных лидеров («воров в законе»).

Одним из интересных социально-психологических феноменов, присущих преступным группам и криминальной среде в целом является криминальная субкультура, учет особенностей которой сотрудниками ОВД способствует успешному противодействию преступным элементам.

Понимание социально-психологических особенностей возникновения и функционирования преступных групп является необходимым условием разработки наиболее эффективных приемов и мето­дов профилактики, предупреждения преступности и борьбы с ней.

Приложение 1. Воровские «школы»

В качестве примера рассмотрим две воровские «школы».

Московская «школа» карманных воров. Ее представители, как правило, имеют большой возрастной ценз, высокий криминальный профессионализм, значительное число судимостей и, как следствие, — слабое здоровье. Они не любят дилетантов в своей сфере, стремятся соблюдать «классические» воровские нормы, пренебрежительно относятся к насильственным преступникам. «Москвичи» занимаются хищением в общественном транспорте или при посадке пассажиров. Один из участников преступной группы, чаще интеллигентного вида мужчина, в совершенстве владеет техникой общения, может «разговорить» пассажиров, пошутить, рассказать анекдот, проявить галантность по отношению к женщинам, т.е. отвлечь внимание окружающих. В это время второй вор может незаметно открыть хозяйственную сумку пострадавшей, нащупав в ней косметичку, расстегнуть на ней «молнию», похитить оттуда кошелек и передать его первому члену группы. При этом он успевает застегнуть все «молнии». Впоследствии пострадавшая очень долго и безуспешно вспоминает, где она могла «потерять» кошелек. Старые московские карманники часто воруют со своими сожительницами. Такая группа очень сплоченная, «сработанная» и не вызывает подозрений у окружающих.

Ожидая транспорт, «карманники» часто стоят не на остановке, а в сторонке от нее, метрах в 10—15, издалека наблюдая за посадкой и, когда видят потенциальную потерпевшую (ориентируясь на такие признаки, как одежда, наличие хозяйственной сумки или сумочки, заброшенной за спину и т.п.), набегают на дверь, в которую входит объект их внимания, и изображают из себя последних пассажиров, разыгрывая спектакль под названием «Граждане, дайте человеку подняться повыше, падаю» и т.п. Московские карманные воры подготовлены весьма профессионально, и вести наблюдение за ними, задерживать с уликами достаточно сложно. Нужно учитывать, что для того чтобы проверить, нет ли за ними слежки, «карманники» часто пересаживаются с одного вида транспорта на другой, могут имитировать кражу, в случае опасности выбрасывают вещественные доказательства. При задержании «москвичи», как правило, не оказывают сопротивления, не носят с собой оружия.

Горьковская, или нижегородская, «школа» воров. Члены преступных групп данной «школы» в основном молодежь — 18—22 лет, высокого роста, чаще худощавые, модно (современно) одетые. Они агрессивны, при задержании оказывают сопротивление не только гражданам, но и сотрудникам милиции. Однако эмоционально они неустойчивы и после задержания часто испытывают состояние депрессии.

«Горьковчане» «изобрели» новый способ воровства на транспорте. Суть его в следующем: один из воров (работают они парами) становится на верхней ступеньке лицом к потенциальной жертве и прикрывает собой второго вора, разместившегося сзади него на нижней ступеньке. Последний просовывает руку между ног напарника и лезвием разрезает пакет или сумку потерпевшего. На следующей остановке преступники выходят из транспорта.

В последние годы «горьковские группировки» стали формироваться по 4—5 человек. Потенциальную жертву они окружают в салоне кольцом и почти открыто вытаскивают кошелек. Жертва часто понимает суть происходящего, но молчит, опасаясь более серьезных для себя последствий. В данном случае происходит не столько кража, сколько грабеж. Это пример грубого нарушения воровских законов «классических» карманников. Сотрудникам правоохранительных органов важно учитывать это «идейное» противоречие преступных группировок при раскрытии, расследовании преступлений и осуществлении правосудия.

Приложение 2. Территориальный и этнический принципы формирования ОПГ

Как отмечают криминологи Ю.Г. Козлов и М.И. Саинько[46], в основе формирования организованных преступных групп наиболее отчетливо прослеживаются два принципа: территориальный и этнический. Территориальные преступные группы создаются в масштабах микрорайона, города, региона. В средствах массовой информации неоднократно освещались криминальные инциденты, связанные с деятельностью в Москве и Московской области таких преступных групп, как «долгопрудненская», «коптевская», «люберецкая», «солнцевская» и др. Аналогичные группировки, к сожалению, имеются и в других регионах России. Их часто называют «команда», «бригада», ибо они имеют четкую структуру, жесткую дисциплину.

В структуру территориальной организованной преступной группы входят: лидер («авторитет»), сборщики «налогов», боевики. Авторитетные лидеры стремятся подчинить себе и все иные виды криминальных групп, функционирующих на данной территории: карманных и квартирных воров, угонщиков машин, проституток, различных шулеров и т.д. Это часто вызывает криминальные разборки и «войну» за сферы влияния.

Этнические преступные группы, в отличие от территориальных, формируются на основе национального и кланового родства, принятых традиций и обычаев. Не случайно их часто называют «общинами». В своей преступной деятельности они существенно опираются на диаспору, проживающую в данной местности. Такова, например, деятельность чеченской организованной преступной группы в Москве.

Она же овладела техникой «делать крышу», обложив в течение 1986—1988 гг. налогом «на охрану» значительную часть столичного криминального бизнеса и только появившиеся кооперативы. Попытки расширить криминальную деятельность вызвали сопротивление территориальных организованных преступных групп Москвы и области. В течение 1988—1989 гг. боевики чеченской преступной группы провели около 20 сражений с разрозненными московскими криминальными группировками. В зависимости от серьезности противника община выставляла от 20 до 80 «боевиков», а при необходимости могла собрать и несколько сотен. В роли «боевиков» выступали не только постоянно выполняющие данную функцию преступники, но и мелкие коммерсанты, студенты столичных вузов. Это один из признаков национальной психологии — чувство солидарности и безоговорочная поддержка своих. Чеченская группировка, по оперативным данным, имела намерение завоевать Москву, как сицилийская мафия в свое время покорила Нью-Йорк, ведя тактику, основанную на жестокости, силе и запугивании. Недостаточная активность правоохранительных органов против чеченской преступной группировки объяснялась нежеланием предавать гласности чеченский вопрос по политическим соображениям (хотя в группировку входили представители и других наций), уклонением пострадавших и свидетелей от дачи показаний либо по криминальным соображениям («вор не должен сотрудничать с правоохранительными органами»), либо в связи с угрозами и опасением за свою жизнь. Несмотря на то, что деятельность чеченской преступной общины имеет специфические особенности, по большинству криминально-психологических признаков это типичная этническая организованная преступная группа.

Приложение 3. Структура ОПГ

Характеризуя структуру ПГ условно можно выделить следующие социальные роли: лидер, заместитель, звеньевые и бригадиры, рядовые участники и пособники [47].

Лидер организованной преступной группы, как правило, имеет кри­минальный опыт, чаще всего судим и знаком с методами деятельности оперативных аппаратов. Он является своеобразным генератором пре­ступных идей и взглядов, изобретателен, честолюбив, предприим­чив и решителен. Ему присущи волевые качества, быстрота ориенти­рования и принятия решений в сложных ситуациях. Под маской добродетельности и порядочности часто скрывается жестокость, рас­четливость, несправедливость, лживость и мстительность; способен оказывать влияние и подчинять своей воле других. Среди лидеров наблюдается нарастающее стремление налаживать контакты с вы­сокопоставленными должностными лицами, деятелями культуры, науки и искусства. Внешне такие лица стараются держать себя «на высоте», вырабатывают определенный имидж, умеют общаться с другими людьми, поддерживать беседу. В целом многообразие видов преступной деятельности обусловливает доста­точно широкий набор психологических качеств личности лидера (Приложение 3).

Визирь, или заместитель, - второе по значению лицо в группе.

Заместителей может быть и несколько в зависимости от размера группы. В функции визиря входит информирование лидера об обстановке внутри группы и за ее пределами. Заместители явля­ются посредниками в общении между лидером и нижестоящими членами группы; единолично разрешают проблемы, возникающие между членами группы либо между членами разных групп (если конфликт может быть улажен без вмешательства первого лица); уст­раняют противоречия между членами группы и лидерами, не являющимися представителями организованной преступной деятельности; в их обязанности также может входить представительство при меж­групповых контактах в вопросах не первостепенной важности.

Звеньевые и бригадиры - условные руководители мелких, мало­численных групп внутри организованного преступного объедине­ния, не имеющие права персонального выхода на первое лицо. При этом уровень звеньевых чуть выше, чем уровень бригадиров, и они более близки к заместителям, чем бригады. Звеньевые и бригадиры имеют право осуществлять представительские функции за предела­ми группировки только на своем уровне, то есть в тех случаях, когда конфликт можно разрешить на уровне звеньев и бригад.

Рядовые участники организованной преступной деятельности, или бойцы, никому не имеют права приказывать, не имеют никого в подчинении, выполняют указания всех вышестоящих членов группировки или организации, причем старшие - опосредованно.

Отдельно стоят пособники - лица, непосредственно не участ­вующие в преступлениях, совершаемых организованными преступ­ными объединениями, но так или иначе способствующие их суще­ствованию и функционированию. Сюда можно отнести коррумпи­рованных должностных лиц, в том числе из правоохранительных и контролирующих органов, поставщиков оружия и поддельных до­кументов, врачей, оказывающих анонимную медицинскую помощь.

Таблица. Схема изучения личности членов криминальной группы

Т.А. Бондаренко называет также такие структурные элементы ОПГ, как оппозиционер (член группы, не согласный с тем или иным решени­ем лидера) и аутсайдеры (члены группы с самым низким статусом). Также она предлагает следователю при изучении личности членов криминальной группы придерживаться определенной схемы (таблица).

Таким образом, преступные группы характеризуются определенными психологическими особенностями, внутригрупповой динамикой, распределением социальных ролей, а также степенью организованности. Далее остановимся на более подробном анализе психологических особенностей организованных преступных групп.

Приложение 4. Структура криминальной среды [48]

Дата добавления: 2014-01-07