Лекция 6. Теоретические концепции международных отношений 19 - первой половины 20 вв . Геополитика

Лекции о геополитике: http://www.webarhimed.ru/page-380.html

В конце XIX - начале XX столетия в Германии и в англосаксонском мире сформировалось качественно новое направление - теории геополитики, непосредственно касавшиеся международных отношений. Их возникновение на рубеже XIX-XX столетий в этих странах не было случайным: впервые в истории человечества практически вся планета оказалась поделенной на сферы влияния и колонии между несколькими сильнейшими державами. Неотвратимо надвигалась мировая война. Объединенная канцлером Бисмарком Германия быстро набирала экономическую и военную мощь. В результате прежний раздел мира на колонии входил в противоречие с новым складывавшимся балансом сил держав. Именно в этот период в Германии зарождалась доктрина «жизненного пространства».

В границах классической геополитики традиционные представления о международных отношениях основывались на том, что главными акторами (субъектами) международной политики являются национальные государства, положение которых в глобальной политике зависит от территории и местоположения. В трактовке отцов — основателей геополитики центральное место в детерминации международной политики того или иного государства отводилось его географическому положению. Мощь государства, считают они, прочно коренится в природе самой земли. Смысл геополитики виделся им в выдвижении на передний план пространственного, территориального начала. Поэтому главная задача геополитики усматривалась в изучении государства как пространственно-географического феномена и постижении природы их взаимодействия друг с другом. Философские предпосылки возникновения геополитики были подготовлены всем ходом эволюции научной мысли того периода.

Теоретические основы классической геополитики составляли принципы, концепции и методы, господствовавшие в XIX—XX вв. в естественных, социальных и гуманитарных науках. Основатели геополитики перенесли их на анализ международных отношений.

1. Основополагающим принципом геополитики был географический детерминизм. Географический детерминизм основывается на признании того, что именно географический фактор, т.е. месторасположение страны, ее природно-климатические условия, близость или отдаленность от морей и океанов и другие параметры определяют основные направления общественно-исторического развития того или иного народа, его характер, поведение на международно-политической арене и т.д.

2. Интерпретация государства как основного субъекта геополитического пространства осуществлялась на основе органического подхода, взятого из социологии. Представители органической школы в социологии в конце XIX — начале XX в. в России (П.Ф. Лилиенфельд, А.И. Стронин) и за рубежом (А. Шеффле, Р. Вормс, А. Эспинас) рассматривали общество как своеобразный биологический организм, отождествляя социальные закономерности с биологическими.

Классическая геополитика рассматривала государство как географический или пространственно-территориальный организм, обладающий особыми физико-географическими, природными, ресурсными, людскими и иными параметрами, собственным неповторимым обликом и руководствующийся исключительно собственными волей и интересами. Использование понятия организма при объяснении мирового порядка позволяло рассматривать поведение государств в сфере международной политики как предсказуемое, подчиняющееся действию строгих естественно-исторических законов.

3. Научная модель изучения геополитических перемен опиралась на социал-дарвинизм, согласно которому понять природу постоянно меняющегося мирового порядка позволял закон борьбы за существование, в ходе которой выживает сильнейший.

Социал-дарвинизм является результатом комбинации двух идей в середине XIX в.: позитивизма О. Конта (1798—1857), исходившего из посылки, что наука способна проникнуть в тайны общества, и теории эволюции Ч. Дарвина, предложившего модель изучения перемен.

Согласно социал-дарвинизму войны, конфликты и экономическая конкуренция естественны, так как являются инструментом эволюции нации. В соответствии с этой идеей, первоначально геополитика понималась всецело в терминах завоевания и прямого (военного или политического) контроля над соответствующими территориями. Лишь в современных условиях геополитика как научная концепция на глобальном уровне была призвана выявлять и прогнозировать динамику пространственных границ силовых полей разного характера — военных, экономических, политических, цивилизационных и экологических.

В континентальной геополитике можно выделить две противостоящие друг другу научные традиции — идеалистическую и реалистическую.

Реалистическую традицию развивали немецкие геополитики конца XIX — начала XX вв. (Ф. Ратцель, Р. Челлен, Л. Ранке, К. Хаусхофер, Ф. Науманн), которые обосновывали правомерность территориальной экспансии и империалистических захватов.

Силовая интерпретация глобальной политики выросла из интеллектуальной традиции Пруссии и Второго рейха (1871—1918), которая рассматривала использование физической силы в качестве главного аргумента в отношениях между государствами. Как писал немецкий историк Г. Трейчке (1834—1896), «триумф сильного над слабым составляет неискоренимый закон жизни».

Именно немецкие геополитики заложили основные идеи континентальной школы, обретшие форму завершенных концепций: 1) Теории «жизненного пространства», 2) концепции «мировой державы», 3) законов территориальной экспансии, 4) концепции «срединной Европы», 5) концепции «континентального государства», 6) теории континентального блока государств.

Идеалистическую традицию развивала французская школа геополитики во главе с Видаль де ла Блашом. Это школа геополитики человека, утверждавшая торжество свободной воли индивида, его право на выбор и стремящегося к разумной организации мирового порядка на началах гуманизма, учитывающей баланс интересов всех народов.

Основоположником современной геополитики как научной дисциплины считается немецкий этнограф и профессор политической географии Фридрих Ратцель (1844—1904). Он продолжил разработку принципа географического детерминизма. На его мировоззрение значительное влияние оказали идеи родоначальника социологии О.Конта: эволюционизм, признание воздействия географической среды на развитие народов и государств, роль демографического и космического факторов в жизни этносов и функционировании политических систем.

Ратцель считался признанным патриархом направления географического детерминизма в социальных и гуманитарных науках и основателем политической географии конца XIX — начала XX вв. Будучи профессором географии в Мюнхенском, а позже в Лейпцигском университете, Ф. Ратцель написал свои главные работы по политической географии: «Законы пространственного роста государств» (1896), «Политическая география» (1897), «Море как источник могущества народов» (1900), которые принесли ему мировую славу.

В работе «Политическая география», опубликованной в 1898 году, ученый обосновал тезис: государство представляет собой биологический организм, действующий в соответствии с биологическими законами и стремящемся к постоянному расширению. По его мнению государство как продукт органической эволюции, укорененный в земле подобно дереву нуждается в земле чтобы жить. В процессе взаимодействия между землей, почвой (Boden) и народом (Volk) государство приобретает свою организационную форму, свою органическую сущность.

Характеристики государства определяются свойствами этноса, территорией и местоположением, а процветание зависит от способности адаптироваться к условиям среды. Одним из путей усиления этого организма является территориальная экспансия и расширение жизненного пространства. Исходя из такой посылки, он проводил мысль о том, что основные экономические и политические проблемы Германии вызваны нехваткой территории, сковывающей динамизм нации.

По мнению Ратцеля, государство успешно развивается лишь тогда, когда его политические деятели и население обладают чувством пространства. В работе «О законах пространственного роста государств» (1901) Ратцель сформулировал принципы пространственного роста государств:

- пространство государства растет вместе с ростом его культуры;

- рост государства предполагает дальнейшее развитие идей, торговли, т. е. повышенную активность во всех сферах жизни общества;

- рост государства осуществляется в результате присоединения и поглощения малых государств;

- граница — это периферийный орган государства, признак его роста, силы или слабости, изменений в его организме;

- в своем росте государство стремится вобрать в себя наиболее ценные элементы физического окружения: береговые линии, русла рек, районы, богатые ресурсами;

- движение к территориальному росту приходит к неразвитым государствам извне, от более развитых (высоких) цивилизаций;

- тенденция к слиянию и поглощению более слабых наций — характерная черта государств, которая переходит от одного из них к другому, постоянно набирая силу.

Ратцель первым высказал мысль о возрастании значения моря для развития цивилизации. Конфигурация геополитического пространства, по Ратцелю, определяет противостояние между континентальными и морскими мировыми центрами.

Он считал, что главное противостояние произойдет в зоне Тихого океана, «океана будущего», где будет решаться соотношение пяти держав: Великобритании, США, России, Китая и Японии. В этом конфликте континентальные державы с их богатыми ресурсами будут иметь преимущество перед морскими державами, не обладающими ни достаточным пространством, ни достаточными ресурсами в качестве своей геополитической базы. Государства, имеющие преимущества в зоне Тихого океана, смогут претендовать и на доминирующее положение в мире.

Положения теории Ратцеля показывают качественное отличие политико-географических теории от концепций географического детерминизма. Для последних характерен акцент на роли физической среды в жизнедеятельности народов и государств, в политико-географических же теориях анализируются политические и политико-стратегические аспекты влияния географического фактора, особенно пространства.

На идеях Ратцеля основывали свои концепции Р. Челлен и К. Хаусхофер, их принимали во внимание А. Мэхэн и X. Маккиндер, русские евразийцы П. Савицкий и Л. Гумилев.

Термин «геополитика» (сокращенный вариант словосочетания «географическая политика») был введен в научный оборот шведским географом и государствоведом Рудольфом Челленом (1864-1922), учеником Ф. Ратцеля и германофилом по убеждениям. Челлену принадлежит авторство первой модели «континентального блока» — «страны оси» (союза малых стран Европы во главе с Германией).

После знакомства с идеями Ф. Ратцеля мировоззрение Челлена стало основываться на социал-дарвинизме, который рассматривал биологические принципы естественного отбора, борьбы за существование и выживание наиболее приспособленных как определяющие факторы общественной жизни. В понимании Челлена геополитика — это наука о государстве как географическом организме, развивающемся в пространстве. Геополитические взгляды Р. Челлена были изложены в работах: «Великие державы: очерки из области современной большой политики» (1914), «Государство как форма жизни» (1916), «Основы системы политики» (1920).

По мнению ученого, государство как географический организм имеет «тело» в виде пространства и «душу», представленную нацией. Как биологический организм государство обладает особым видом «разума» и наделено волей к власти, возвышаясь над индивидами и одновременно включая их в себя. Как живой организм государство стремится к постоянному расширению. Для этого ему приходится вести борьбу за существование, успешность которой зависит от его мощи (силы).

Силу государства Челлен определял как функцию пяти его свойств: 1) государство как народ; 2) государство как общество; 3) государство как географическое пространство; 4) государство как хозяйство; 5) государство как управление.

По мнению ученого, государства возвышаются благодаря силе. Сила — более важный фактор существования государства, чем закон, поскольку последний может поддерживаться только силой.

Наряду с хозяйственными, демографическими и управленческими, геополитические факторы, являются основой мощи государства, той силы, без которой государство обречено на гибель. Представление о мощи государства, по Челлену, может быть выражено формулой: мощь государства = /(естественно-географические свойства + хозяйство + народ + форма государственного правления).

Сильное государство, с его точки зрения, должно стремиться к своему расширению путем завоеваний и колонизации. В борьбе за географическое пространство истощаются людские и материальные ресурсы, но присоединение новых территорий приводит к многократному увеличению государственного могущества, компенсирующему затраты на их «освоение».

После Первой мировой войны ученый обосновал тезис о трех географических факторах, играющих главную роль в глобальной геополитике: расширении, территориальной монолитности и свободе передвижения. Конкретизируя этот тезис, он утверждал, что Великобритания в большой степени обладает свободой передвижения благодаря могущественному флоту и господству на морских коммуникациях, а также расширению, обусловленному масштабами колониальных владений. Вместе с тем она лишена территориальной монолитности ввиду разбросанности империи по земному шару, и это обстоятельство является ее слабой стороной. Россия же обладает протяженной территорией, монолитностью, но лишена свободы передвижения из-за ограниченного доступа к теплым морям.

Труды Челлена приобрели большую известность в Германии. Они были переведены на немецкий язык и широко рекламировались в нацистских учебных заведениях. Многие положения теории Челлена были опровергнуты последующим развитием истории.

Другую версию Центральной Европы сформулировал немецкий публицист Ф. Науманн В разгар Первой мировой войны в 1915 г. В своей работе «Mitteleuropa» он обосновывает необходимость создания Срединной (Центральной) Европы последствиями Первой мировой войны.

Ф.Науманн видел такое устройство Европы, при котором будут две «великие китайские стены» военного и экономического характера, простирающиеся с севера на юг через весь континент: одна между Германией и Францией, а другая — между Германией и Россией. Он обосновывал, что появление третьей стены между Австро-Венгрией и Германией могло ослабить обе страны, и этого нельзя было допустить.

Науманн полагал, что потребности обороны и экономическая централизация сделают для малых стран невозможным выживание без союзов с великими державами. Поэтому он настойчиво обосновывал идею о необходимости присоединения к Срединной Европе балканских государств и Италии.

В проекте Срединной Европы он предлагал создать подобие сверхгосударства (Oberstaat) в форме конфедерации, занимающейся прежде всего экономическими и оборонными вопросами. Экономической основой конфедерации должен стать центрально-европейский общий рынок. Важным условием реализации своего проекта Науманн считал формирование наднациональной центрально-европейской идентичности. В его модели предусматривалась возможность создания наднациональных, надгосударственных образований вплоть до формирования «Соединенных Штатов Планеты». Господствующие позиции в этом центрально-европейском сообществе Науманн отводил Германии.

Расцвет немецкой геополитики между двумя мировыми войнами (1918—1939) связан с именем Карла Хаусхофера (1869—1946), профессора географии в Мюнхенском университете, основателя и редактора (1924—1941) журнала «Zeitschrift für Geopolitik» («Журнал геополитики»).

С начала 20-х годов поддерживал тесные контакты с Риббентропом, Геббельсом, Гессом и Гитлером, а после прихода нацистов к власти длительное время был одним из ближайших советников последнего. Имеются свидетельства того, что он участвовал, наряду с Гессом, в написании «Майн Кампф». В 1923 г. после неудавшегося «пивного путча» Гесс вместе с Гитлером скрывались в Альпах в загородном доме Хаусхофера, а затем, когда они отбывали наказание в мюнхенской тюрьме, Хаусхофер часто навещал их. Во время их долгих бесед Гитлер и познакомился с геополитикой, а придя к власти, сделал геополитику частью германской идеологии. Во время Второй мировой войны в пятидесятилетнем возрасте Хаусхофер получил ранг генерал-майора — бригадного генерала

Хаусхофер придал геополитике вид официальной доктрины Третьего рейха. Обосновывая концепцию территориальной экспансии, Хаусхофер превратил выражение Ницше «воля к власти» в понятие «воля к пространству», а выражение Ратцеля «чувство пространства» — в «чувство границ». Само понятие «граница» распространяется им на военные, государственные, расовые, лингвистические и культурные границы, становясь подвижным и размытым. Хаусхофер также ввел понятие «вероятная карта» и на протяжении 20 лет печатал такие карты, убеждая немцев в необходимости и справедливости изменения границ.

К. Хаусхофер был убежден, что Drang nach Osten является единственной доктриной и что «жизненное пространство» Германии следует искать на Востоке. На этой основе рождается знаменитая идея «континентального блока» по оси Берлин — Москва — Токио. Концепция «континентального блока» Хаусхофера и его сподвижников (О. Обета, О. Маулля, К. Вовинкеля) опиралась на идею ратцелевского материализма о «жизненном пространстве».

Хаусхофер рассматривал Восток как жизненное пространство, дарованное Германии самой судьбой (Schicksalsraum).

По мнению Хаусхофера, упадок мелких морских держав (Великобритании, Испании и др.) создал благоприятные условия для формирования нового европейского порядка, в котором доминирующее положение занимает Германия. Такой порядок должен был стать основой новой мировой системы, базирующейся на так называемых панидеях, — представлениях, которые формулируются цивилизациями и народами в борьбе за пространство. Среди них он называл панамериканскую, паназиатскую, панрусскую, пантихоокеанскую, панисламскую и паневропейскую. По мнению Хаусхофера, панидеи охватывают целые народы, которые «инстинктивно стремятся к воплощению, а затем и к развитию в пространстве, становясь реальными явлениями на просторах земли»

Анализируя соотношение государств, Хаусхофер сделал вывод о необходимости поделить мир вдоль меридианов. Переход от традиционной широтной стратегии к меридиональной предопределил полное изменение «силового поля» на земной поверхности. Это новое геополитическое деление мира получило название панрегионализма.

Панрегионалистская идея была противовесом действующей модели «метрополия — колония», которая приходила в упадок.

Панрегионализм Хаусхофера был интерпретацией понятия о глобальных экономических регионах. Панрегионы были не только экономическими блоками. В их основе лежали панидеи, объединявшие государства, исходя из общности социально-политических и экономических проблем, хотя на практике осуществлялось господство одних стран над другими.

В своей первой панрегионалистской модели Хаусхофер разделил мир (с севера на юг) на три ориентированных панрегиона, каждый из которых состоял из ядра (core) и периферии (periphery): пан-Америка с ядром в США, Евро-Африка с ядром в Германии и пан-Азия с ядром в Японии, в периферию включалась и Австралия. Эта географическая структура включала огромные функциональные регионы вокруг каждого центрального государства, крест-накрест пересекая регионы, богатые природными ресурсами, широко охватывающие земной шар. Каждый панрегион потенциально обладал экономической самодостаточностью, включал часть арктического пространства, зоны с умеренным и тропическим климатом.

Позже Хаусхофер предлагал как один из вариантов развития геополитических событий четырехчленное деление мира. Четвертым панрегионом стала пан-Россия с ее сферой влияния в Иране, Афганистане и на Индостане. Значительная восточная часть СССР в этой схеме входила в состав Восточно-Азиатской сферы сопроцветания.

В 30—40-е годы XX в. Хаусхофер изменил схему панрегионов на три: пан-Америка во главе с США, Великая Восточная Азия во главе с Японией и пан-Европа во главе с Германией.

В своих работах конца 30-х—начала 40-х годов Хаусхофер развивал идею континентального блока («Ostorien-tierung») и ориентацию Германии на Восток.

В рамках германо-советского пакта Хаусхофер в 1940 г. разработал план создания большого континентального блока, идею оси Берлин — Москва — Токио и вовлечение в сферу влияния Германии многих государств Центральной и Северной Европы, укреплению ее позиций в Латинской Америке, Африке и Азии. Этот континентальный блок должен был объединить гитлеровскую Германию, франкистскую Испанию, Францию Виши, фашистскую Италию, СССР, Японию против Британской империи и Соединенных Штатов.

В таких размерах этот блок был близок к пространству Мирового острова в построениях X. Маккиндера. В рамках такого Большого пространства можно было бы осуществить идею универсального государства и установить мировое господство Германии.

Хаусхофер полагал, что заключение пакта Молотова — Риббентропа позволит преодолеть крайне неблагоприятное положение Германии между талассократическими державами и хартлендом.

Геостратегическая деятельность Хаусхофера была направлена на создание единого блока против Великобритании, в которой он видел основного врага Германии. Россия рассматривалась как основной союзник Германии. России отводилась роль связующего территориального звена между Европой и Тихоокеанским побережьем. Союз Германии с Россией обеспечил бы Германии трансконтинентальные коммуникации от Рейна до Амура и Янцзы, свободные от англосаксонского влияния. Германия получила бы выход к открытому океану и стала бы обладать мощью как континентальной, так и океанической державы.

Идея континентального блока с Москвой Хаусхофера, противоречила расистским взглядам руководства Третьего рейха, поэтому реальностью стала ось: Берлин — Рим — Токио. Хаусхофер как геополитик понимал, что замена Москвы, центра хартленда, на Рим, столицу полуостровной второстепенной державы делает континентальный блок слабым.

Узнав о намерении Гитлера напасть в 1941 году на СССР, он предпринял отчаянные попытки предотвратить гибельный ход событий. Крушение Третьего рейха подтвердило предвидение Хаусхофером катастрофических для Германии последствий войны с Россией. После поражения Германии, отстраненный западными союзниками от преподавания в Мюнхенском университете, он окончил жизнь самоубийством вместе со своей женой.

Англо-американская классическая школа.

Истоки англо-американской школы восходят к работам А. Мэхэна и X. Маккиндера. В достижении глобального доминирования их взгляды заметно различались: первый делал упор на морскую мощь, а другой — на сухопутную. Несмотря на это, они были едины в своих доктринальных основах. Оба презрительно оценивали демократию и враждебно относились к свободной торговле и самому коммерческому классу. Мэхэн мог одобрительно говорить об использовании морской торговли в качестве источника английской экономической мощи, но в его схеме именно контроль над морями играл решающую роль в восхождении и могуществе Британской империи. А Маккиндер был убежден в том, что экономическая мощь государства никак не зависит от свободной торговли. По его мнению, классические теории разделения труда не только вредны, но и попросту опасны, поскольку свободная конкуренция на мировых рынках чревата войной.

Концепция морской мощи

Основы американской геополитики были заложены в работах адмирала морского флота, а затем преподавателя истории военного флота в Военно-морском колледже в Нью-Порте (США) Альфреда Тайера Мэхэна (1840—1914). Теоретические разработки Мэхэна были направлены на превращение США в самую сильную военно-морскую державу.

Основными его работами являются «Заинтересованность Америки в морской силе» (1897), «Влияние морской силы на Французскую революцию и Империю: 1793—1812», «Проблема Азии и ее воздействие на международную политику», «Морская сила и ее отношение к войне» и особенно «Влияние морской силы на историю (1660—1783)» (1890)

Теоретические исследования А. Мэхэна являются во многом обобщением его практической деятельности в качестве флотоводца и политического деятеля.

Прикладной характер работ А. Мэхэна еще при жизни оказал большое влияние на внешнюю политику американских президентов Мак-Кинли (1897—1901) и Теодора Рузвельта (1901 — 1909), способствовал формированию военной доктрины США. Геополитическая концепция Мэхэна определила основные геополитические ориентиры для США на протяжении XX столетия.

Его работы оказали влияние на формирование военно-морской стратегии Третьего рейха. Германский кайзер Вильгельм II старался наизусть выучить труды Мэхэна и распорядился разослать их во все военные и судовые библиотеки страны.

Книга А. Мэхэна «Влияние морской силы на историю. 1660-1783» была трижды опубликована на русском языке (в 1896, 1941 и 2002 годах).

Геополитическая теория Мэхэна основана на том, что мировая история есть процесс противостояния и борьбы морских и континентальных держав, а судьбы государств определяются их морской мощью. Идею преимущества морской державы над континентальной и постоянства полярности «латинской расы над славянской» он выводил из исторического опыта Европы и США.

Методология геополитического анализа Мэхэна с позиции морской силы опирается на учет шести основных геополитических факторов, которые определяют планетарный статус государства и влияют на морскую мощь нации:

1) Общее географическое положение государства, его открытость морям и возможность морских коммуникаций с другими странами. Способность флота государства угрожать территории противника. Протяженность сухопутных границ и способность контролировать стратегически важные регионы.

2) «Физическая конфигурация» государства, прежде всего очертания морских побережий и наличие необходимого количества портов, от которых зависит процветание торговли и стратегическая защищенность страны.

3) Общая протяженность береговой линии.

4) Численность населения страны, которая важна для оценки способности государства строить флот и обслуживать корабли.

5) Национальный характер, проявляющийся в способности народа заниматься торговлей, поскольку морская сила основывается на мирной и широкой торговле.

6) Политический характер правления, от которого зависит ориентация лучших природных и человеческих ресурсов на создание морской силы; способность правительства управлять государством и завоевывать территории

По Мэхэну, главным геополитическим фактором силы в международной политике является использование морей и контроль над ними.

Морская сила государства основывается на свободе морской торговли, которая выступает главным инструментом политики, поскольку торговля позволяет накапливать ресурсы и богатства в стране. Гарантией обеспечения свободы торговли выступает военно-морской флот. Сливаясь, экономические и военно-политические факторы, усиливают друг друга.

В основе морской силы лежит сочетание трех факторов:

= производство и обмен товаров через водные и морские пути;

= навигация, реализующая обмен товарами;

= колонии, обеспечивающие циркуляцию товарообмена на мировом уровне.

При благоприятном сочетании этих факторов, считал Мэхэн, в действие вступает формула морской силы государства: N + ММ + NB = SP, т.е. военный флот + торговый флот + военно-морские базы = морское могущество.

Основная цель концепции морской силы Мэхена состояла в обосновании необходимости превращения США в мировую морскую державу и расширении участия в мировой политике.

Важное место в геополитической теории Мэхэна занимает «стратегия анаконды». Принцип «анаконды» был разработан американским генералом Мак-Клелланом в период Гражданской войны в США (1861—1865).

Смысл стратегии в борьбе с экономическими центрами, а не с армиями и заключается в блокировании вражеских территорий с моря и по береговым линиям, которые постепенно сужаются, как кольца «анаконды».

По мнению Мэхэна, евразийские державы (Россия, Китай, Германия) следует удушать путем сокращения сферы их контроля над береговыми зонами и ограничения возможностей выхода к морским пространствам. На планетарном уровне это означало, во-первых, изоляцию континентальной части условного противника от морских берегов, во-вторых, недопущение образования коалиций государств с той же целью.

Теоретическая концепция «анаконды» на протяжении последних 150 лет является основой геополитической стратегии США. Мэхэновская стратегия «анаконды» реализовывалась в поддержке Антантой Белого движения по периферии Евразии, а во Второй мировой войне — в военно-морских операциях стран—участниц антифашистской коалиции против государств оси «Берлин—Рим—Токио». Особенно рельефно эта стратегия проявилась в период холодной войны в «сдерживании» СССР с помощью военно-политических блоков, опоясавших его территорию. В 1981 г. военно-политическое руководство США разработало, приняло, а затем реализовало концепцию «передовых рубежей». Ее основная цель заключалась в применении принципа «анаконды», т.е. изоляции континентальной мощи СССР, сковывании его вооруженных сил по периметру всей территории, а во внешнем кольце — в создании постоянной ракетно-ядерной угрозы.

В XXI в. «стратегия анаконды» используется на постсоветском пространстве, чтобы вытеснить Россию с удобных береговых зон Прибалтики, Черного моря и с побережья Тихого океана.

Мэхэн был приверженцем американского президента Джеймса Монро (1758-1832), объявившего сферой жизненных интересов США все Западное полушарие и декларировавшего интервенционизм в Центральную и Латинскую Америку, в Тихоокеанский регион («доктрина Монро», 1823). Мэхэн считал, что США — государство «морской судьбы», которая заключается в стратегической интеграции всего американского континента, а впоследствии и в установлении мирового господства. Он рассматривал США как мировую державу будущего, а укрепление их военно-морской мощи — как средство выполнения имперского предназначения.

В работе «Заинтересованность Америки в морской силе в настоящем и будущем» Мэхэн указывал, что для превращения Америки в мировую державу ей следует:

= активно сотрудничать с британской морской державой;

= препятствовать германским морским претензиям;

= бдительно следить за экспансией Японии в Тихом океане и противодействовать ей;

= координировать с европейцами совместные действия против народов Азии.

По мнению Мэхэна, главную опасность для «морских держав» представляют континентальные государства Евразии — прежде всего Россия и Китай, затем Германия. Борьба с Россией рассматривалась им как долговременная стратегическая задача США.

По мнению Мэхена американо-британский альянс позволил бы нейтрализовать Германию и противодействовать Японии на Тихом океане. В результате образовался бы стабильный баланс мировой талассократической власти.

Мэхэн безоговорочно поддерживал Испано-Американскую войну (1898) и захват США Филиппин, Гавайев, Карибского региона и Панамы в качестве новых жизненно важных баз и описывал это как «стратегию голубой воды», под которой понималось воздержание от ведения сухопутных боев и максимальное использование сил военно-морского флота. Это было время, когда США вышли за рамки доктрины Монро и стали осуществлять захваты новых территорий за пределами американских континентов.

В качестве ключевой геополитической структуры в мировой политике и в борьбе за мировое влияние Мэхэн считал «северную континентальную полусферу», южная граница которой маркируется Суэцким и Панамским каналами. Это граница наибольшей интенсивности мировой торговли и политической активности. Наиболее важный пространственный элемент внутри этой полусферы в пределах Евразии — Россия как доминантная континентальная держава.

Зону между 30-й и 40-й параллелями на азиатском континенте Мэхэн рассматривал как некий «спорный пояс» между Россией и «морскими державами». Фактически этот «спорный пояс» охватывал пространство между 30-й и 50-й параллелями и включал в себя русский Дальний Восток. Доминирование «морских держав» в этом регионе, согласно Мэхэну, могло обеспечиваться путем создания цепи ключевых баз на суше вдоль периферии Евразии.

Для расширения американского влияния Мэхэн придавал большое значение реализации технологических проектов за пределами США, таких как Панамский канал и железные дороги на территории Китая (стратегическая важность Панамского канала с точки зрения контроля за морскими путями и по сей день велика).

Победа в холодной войне с СССР окончательно закрепила успех стратегии «морской силы». В этом смысле американская геополитика весьма убедительно доказала, что идеи становятся материальной силой, осуществляясь на практике.

Теория Хартленда (Сердцевинной земли)

Большой вклад в формирование классической геополитики внес Хэлфорд Маккиндер (1861-1947) английский географ и геополитик, член Тайного совета (орган советников британской королевы), член палаты общин, британский посланник в Южной России у генерала Деникина (1919-1920), профессор Оксфордского университета, директор Лондонской Экономической Школы. Он был первым ученым, разработавшим глобальную геополитическую модель, которая оказала существенное влияние на британскую и американскую стратегическую мысль.

Ключевое значение Маккиндер придает завершенности формирования геополитической целостности мира к концу XIX — началу XX вв. Земной шар, по Маккиндеру, превратился в замкнутую политическую систему глобального масштаба. Всякий взрыв общественных сил отзовется громким эхом на противоположной стороне земного шара, в итоге разрушению подвергнутся любые слабые элементы в политическом и экономическом организме Земли, а не организме только отдельного государства.

Геополитическая доктрина Маккиндера основана на исторической конфронтации у континентальных и океанических держав, которую он предложил рассматривать в пространственно-временном аспекте. По его мнению, в основе сложного комплекса межгосударственных отношений лежат постоянные изменения в равновесии сил.

X. Маккиндер пытался объяснить взаимосвязь пространственных отношений и исторической причинности. В своей первой работе по геополитике «Британия и Британские моря» (1902) он предпринял попытку оценить место Британии в геополитической структуре мира.

В докладе на заседании Королевского географического общества 25 января 1904 г. «Географическая ось истории», Маккиндер сформулировал четыре основных принципа своих геополитических воззрений:

◊ Географические факторы оказывают непосредственное воздействие на ход исторического процесса.

◊ Географическое положение во многом определяет потенциальную силу или, наоборот, слабость государств.

◊ Технический прогресс изменяет географическую «среду обитания» государств и отражается — позитивно или негативно — на их потенциальном могуществе.

◊ Евразия оказывает стратегическое влияние на глобальные политические процессы.

Согласно Маккиндеру, планетарное пространство структурировано в виде системы концентрических кругов, в центре которой находится «географическая ось истории», или «осевой ареал». Ввиду особых качеств евразийского пространства Маккиндер считал его «осью истории» и видел в Евразии основную мировую силу. В этом докладе Маккиндер еще не использовал термин «Хартленд», лишь мимоходом, через дефис, упоминается «the heart-land of the Euro-Asia», а формулировал его как «географическая ось истории», «осевой ареал».

Считается, что термин «Хартленд» в геополитику был введен в 1915 г. британским географом Дж. Фэйгривом, который независимо от Маккиндера пришел к ряду основных сходных идей.

В работе «Демократические идеалы и реальность» (1919 г.) Маккиндер окончательно сформулировал концепцию «хартлэнда» (сердца Земли). Европу, Азию и Африку он включал в Мировой остров.

Одна из главных идей Маккиндера — выделение осевого (сердцевинного) региона планеты, или Хартленда. Маккиндер отмечал, Хартленд — это цитадель Мирового острова, а «шторм» начинается из пределов Хартленда. Только Хартленд имеет достаточно прочную основу для концентрации силы с целью угрожать свободе мира изнутри цитадели евразийского континента. Морские страны не могут вторгнуться в эту цитадель, а попытки окраинных стран всегда заканчивались неудачами (например, шведского короля Карла XII, Наполеона).

Согласно модели Хартленда, мир делится на два геополитических полушария: континентальное и океаническое. В историческом плане центры силы в этих двух полушариях Земли могут меняться, но противостояние неизбежно. Соотношение сил между полушариями зависит от развития технологии, прежде всего транспортной, которая обладает способностью изменять физические свойства пространства Земли.

Под хартлэндом понималась центральная часть Евразии, которая оценивалась как гигантская естественная крепость, недоступная для морских империй и богатая природными ресурсами, поэтому Маккиндер считал ее «осью мировой политики».

Хартленд окружен береговыми приморскими территориями «внутреннего полумесяца», протянувшейся от Западной Европы через Ближний и Средний Восток, Индокитай в Северо-восточную Азию. Острова и континенты за пределами хартлэнда образуют «внешний полумесяц» морских держав, включающий обе Америки, Австралию, Океанию, Африку южнее Сахары, Британские острова и Японию.

В работе «Демократические идеалы и реальность» был дополнительно введён восточноевропейский «стратегический Хартленд», в территорию которого были включены бассейны Черного (кроме Малой Азии) и Балтийского морей. На востоке он граничит с Хартлендом. Территория Хартленда была расширена за счет включения в него Тибета и Монголии на востоке и Центрально-Восточной Европы на западе с учетом прогресса в развитии сухопутного и воздушного транспорта, роста населения и индустриализации. Стратегически Хартленд на западе включает Балтийское море, Дунай, Черное море, Малую Азию и Армению. Дорога к господству над Мировым островом лежит через овладение Хартлендом.

Особое место в границах хартлэнда отводилось России. В центре Хартленда лежала значительная часть России от Белого и Балтийского морей до Каспия, Байкала и Северо-Восточной Сибири. Она, по выражению Маккиндера, «земля сердцевины». Отсюда известный тезис: кто контролирует хартлэнд, тот контролирует весь мир.

Маккиндер опасался усиления позиций России на евразийском континенте, создания коалиции с Германией. Такое развитие событий было бы способно, во-первых, ослабить мощь стран «внешнего полумесяца» и, во-вторых, создать угрозу их морским коммуникациям.

Главную задачу британской геополитики Маккиндер видел в том, чтобы не допустить образования стратегического континентального союза вокруг «географической оси истории». По его мнению, государства «внешнего полумесяца» должны стремиться оторвать от хартлэнда максимум береговых пространств и поставить их под свой контроль.

План Маккиндера, по его замыслу, должен был способствовать реализации идеи создания «санитарного кордона» вокруг Советской России, выдвинутой лордом Дж. Керзоном в период заключения Версальского мира.

После его назначения лордом Дж. Керзоном в 1919 году на пост представителя Британской империи в Южной России, Маккиндер в течение двух лет пытался осуществить план дробления России на множество отдельных государств. Таким путем, считал он, можно было бы остановить «долгую историю российского экспансионизма». Маккиндер сравнивал стремительное распространение идей большевизма по евразийскому континенту с пожаром в прерии, который стремительно движется к границе Индии.

В работе «Демократические идеалы и реальность» Маккиндер предложил для предотвращения следующей мировой войны создать блок независимых стран, расположенных между Германией и Россией. Однако этот зыбкий «средний ярус» — Финляндия, Эстония, Латвия, Литва, Польша, Чехословакия и Румыния, образованный в целях защиты Запада, был полностью разрушен в 1938—1939 гг.

В 1943 году в статье «Круглый мир и достижение мира»Маккиндер из состава Хартленда исключил «Леналенд» (территория Сибири к востоку от Енисея, вокруг реки Лены), который был отнесён им к «поясу бросовых земель», опоясывающего Хартленд с востока, юга и уходящего далее в Сахару. На западе Хартленд теперь совпадает с предвоенными границами СССР.

В статье «Завершенность земного шара и обретение мира» (1943 г.) Маккиндер выделив из состава Хартленда регион Lenalend, богатого природными ресурсами, предполагал его включение в зону берегового пространства, которое может быть использовано морскими державами против Хартленда. В этой статье он существенно переработал свою модель с учетом мировой ситуации. Она отражала союз СССР, США, Великобритании и Франции. Хартленд теперь был тождествен с СССР и объединялся с Северной Атлантикой, включающей «Межконтинентальный океан» (северная часть Атлантического океана) и его «бассейн» в составе Западной Европы и Англо-Америки со странами Карибского бассейна (используется терминология Маккиндера).

Исходя из своих пространственно-структурных построений, Маккиндер вывел три максимы:

» Кто управляет Восточной Европой, тот управляет Хартлендом.

» Кто управляет Хартлендом, тот командует Мировым островом.

» Кто управляет Мировым островом, тот командует всем миром.

В 1943 г. в статье «Земной шар и достижение мира» (1943) Маккиндером была впервые выдвинута концепция северного атлантизма, связанная с недоверием к СССР. При этом он вновь возвращался к своей геополитической идее Хартленда. Маккиндер прогнозировал глобальный конфликт как противостояние между «центральным материком», который ассоциировался с Советским Союзом, и державами «внешнего полумесяца» — США, Англией и Японией. Прибрежные страны Межконтинентального (Средиземного) океана, отмечал Маккиндер, объединившись, смогут сбалансировать могущество державы, занимающей господствующее положение на «материковой сердцевине» в пределах Хартленда (СССР). Несколько позже эта идея нашла воплощение в стратегии послевоенного периода, в частности, в создании Северо-Атлантического военного блока - НАТО.

В своем геополитическом завещании Маккиндер призвал западных лидеров сплотиться вокруг концепции «атлантической цивилизации» и сообща противостоять коммунизму.

Вторая мировая война, казалось бы, завершилась установлением «справедливых и нерушимых» границ между западной и восточной частями Европы, и ее можно было бы принять за границу Хартленда, но на рубеже 1989—1990 гг. эта разделительная линия также была разрушена.

Модель «Хартленд-Римленд»

Николас Спайкмен (1893—1944) – географ, директор Института международных отношений в Йельском университете был теоретиком новой американской геополитики в 30—40-е годы XX в.

Спайкмен был сторонником глобальной системы безопасности США, названной им «интегрированным контролем над территорией» и отстаивал идею активного вмешательства США в дела Евразии. С позиции интересов безопасности США Н. Спайкмен объединил идею Мэхэна о «морской мощи» и теорию Хартленда Маккиндера.

В своем труде «Стратегия Америки в мировой политике: Соединенные Штаты и баланс силы» (1942 г.) Спайкмен дал оценку и прогноз развития событий в результате Второй мировой войны и считал возможной войну США с СССР, война действительно произошла, но только «холодная».

Главные направления американской геополитики Спайкмен видел в том, чтобы:

а) сохранить Германию и Японию как военные державы, не допустить советско-китайского союза, так как союз двух огромных континентальных держав не позволит будущему англо-американо-японскому союзу контролировать мир;

б) не допустить объединения Европы, так как эта мощная федерация государств ослабит в конце концов мировые позиции США.

В 1944 г. посмертно была опубликована небольшая книга Н. Спайкмена «География мира». Основная идея книги сводилась к тому, что на евразийском континенте находится большое количество центров силы, которые активно влияют на глобальную безопасность, поэтому их объединение в любого рода коалиции недопустимо для США.

Спайкмен считал ключевой зоной всего мира в Евразии Римленд (от rim — дуга, обод), зона географически соответствующая «внутреннему полумесяцу» в теории Хартленда Маккиндера. Теория Спайкмена получила название «Хартленд-Римленд». Она включает прибрежные государства Евразии. Эта гигантская «материковая кайма» — «спорный пояс», «буферная зона конфликта между континентальными и морскими державами» — подлежала «интегрированному контролю», поскольку здесь осуществляется противостояние между океанической гегемонной державой (США) и владельцем Хартленда (СССР).

В подражание Маккиндеру Спайкмен выдвинул свои максимы:

◆ кто контролирует Римленд, тот контролирует Евразию;

◆ кто контролирует Евразию, тот контролирует мир.

Как известно Вторая мировая война развивалась по Маккиндеру. Сильное давление из Хартленда в западном, восточном и южном направлениях привело к еще большему его контролю над Евразией. Одним из геополитических итогов Второй мировой войны стало образование под контролем Хартленда огромного блока континентальных держав, превышавших по площади империю Чингисхана.

Влияние работ Н. Спайкмена на современную геополитику США было значительным. Развитием его идей являются практически все концепции периода холодной войны, которые обосновывали правоту модели Хартленд-Римленд. В связи с этим она стала идеологическим инструментом творцов внешней политики послевоенной Америки.

Французская классическая школа геополитики.

Основателем французской школы геополитики был географ Поль Видаль де ла Блаш (1845-1918). С 1898 и до конца жизни он возглавлял кафедру географии в Сорбонне. Свои геополитические взгляды Блаш изложил в работах «Картина географии Франции» (1903), «Восточная Франция» (1917) и «Принципы географии человека» (1922).

В отличие от немецкой школы геополитики с ее жестким географическим детерминизмом ведущую роль в историческом процессе он отводил человеку, его воле и инициативе, активным действиям в рамках природного комплекса.

«Антропологическая школа» политической географии Видаль де ла Блаша была альтернативой концепции социал-дарвинизма Ратцеля, исходившей из приоритетного влияния на политику государства его географического положения. Эта полемика отражала соперничество между Францией и Германией на европейском континенте, стремление Франции блокировать германскую экспансию.

В представлении Блаша политическая история имеет пространственную и временную составляющую, географическую и историческую составляющую. Отталкиваясь от этой позиции Видаль де ла Блаш разработал геополитическую концепцию «поссибилизма» (от лат. possibilis— возможный). Согласно этой концепции, в политической истории имеются два аспекта — пространственный (географический), отраженный в окружающей среде, и временной (исторический), сконцентрированный в человеке.

Он предлагал рассматривать географическую среду, климат, почву как некую «возможность» — потенциал, который способен стать реальным политическим фактором, но может и остаться нейтральным. Согласно поссибилизму это зависит от человека, проживающего в пределах данного пространства. В работе «Картина географии Франции» он обращал внимание на взаимосвязь почвы и крови. В этой связи Блаш придавал решающее значение ценности человеческой свободе и чувству истории в геополитической борьбе.

Утверждая «чувство свободы» человеческой воли, он противопоставлял его «чувству пространства» немецких. Это отличает французскую школу геополитики от немецкой.

Главную роль в складывании мирового геополитического пространства, согласно Блашу, играли коммуникации. По его мнению, основу мирового цивилизационного процесса составляли взаимодействующие локальные или расширяющиеся пространственные «ячейки» (или очаги), в рамках которых складывались своеобразные «образы жизни».

Взаимодействуя между собой путем «революционных вспышек», «ячейки» пространственно расширялись. В процессе взаимодействия теснота контактов вела к подражанию, заимствованию. Способность к творческому восприятию и усвоению внешних влияний стала основой богатства и динамизма европейской цивилизации.

Видаль де ла Блаш разработал тезис о постепенном преодолении противоречий между континентальными и морскими державами. В противовес немецкой теории о борьбе стран моря и континента, уже в начале XX в. Бланш считал неизбежным преодоление противоречий между морскими и континентальными державами благодаря расширению сети коммуникаций. Поэтому в работе «Восточная Франция» он провозглашает свой основной тезис: «Взаимопроникновение Земли и Моря — универсальный процесс». Воплощением этого тезиса стал блок Антанта (Тройственное согласие) 1904—1907 гг. и объединение в ходе Первой мировой войны против Германской коалиции более 20 государств: Великобританию (талассократия), Францию (в большей степени талассократия, чем теллурократия), Россию (теллурократия), позже и США (талассократия). Антигитлеровская коалиция включала СССР (теллурократия), США (талассократия), Великобританию (талассократия), Францию (в большей степени талассократия, чем теллурократия), Китай (теллурократия) и другие страны.

Блаш считал возможным создание в будущем мирового государства, как результат взаимодействия государств, в основе которого должны быть интересы человека. В перспективе каждый житель Земли должен осознать себя «гражданином мира». Для оценки геополитического положения великих держав Блаш использовал позиционный принцип.

Существенное место в исследованиях Видаль де ла Блаша занимает проблема инкорпорирования земель Эльзаса и Лотарингии, вновь отошедших к Франции после Первой мировой войны. Он предложил превратить эти территории, где большинство жителей говорят на немецком языке, в зону взаимного сотрудничества между Францией и Германией.

Геополитика европейской интеграции

Жак Ансель (1882—1943) был учеником Видаль де ла Блаша и придерживался его идей. Он был противником военного способа решения геополитических интересов государства, экспансионизма и империализма, отвергал идею доминирования одной нации над другой.

За критику немецкой геополитики оправдывавшей империалистическую политику Германии в 1941 г. он был помещен в концентрационный лагерь Компьень и умер вскоре после освобождения.

В книге «География границ» (1938) Ж.Ансель предлагал рассматривать изменение границ как результат необходимости и желательности. Граница, по Анселю, — это результат равновесия между жизненными силами двух народов. При этом границы между государствами он рассматривал в качестве временной периферии, а не строгих барьеров. Они трактовались как политические «изобары», отражающие баланс международной власти и способные к изменениям. Единственным естественным рубежом он считал рубеж ойкумены (отсутствия людей). Согласно Анселю, путь к прогрессу лежит через создание гибких группировок, которые были бы признанием основных человеческих реалий и вкладом в общее благосостояние, как экономическое, так и культурное. Это обеспечивало бы существование порядка, при котором величие одной нации не было бы совместимо со свободой всех других наций.

Альберт Деманжон и гэополитический закат Европы

Предметом анализа Альберта Деманжона (1872—1940) — ученика Блаша, были сдвиги в геополитической структуре мира, возникшие после Первой мировой войны.

Предметом особого беспокойства Деманжона было падение роли Европы в международных делах. В книге «Упадок Европы» (1920) он анализирует причины смещения баланса сил в мире, приведшие Европу на перефирию глобальной политики. По прогнозам Деманжона, геополитическая структура мира должна быть трехполюсной: США, Япония и объединенная Европа. После Первой мировой войны США превратились в мирового лидера. Япония стала региональной державой, которая доминирует в пределах «Нового Средиземноморья» — Тихоокеанского региона. И лишь Европа скатывалась на перефирию под давлением континентальных противоречий и геополитического раскола, что вызывало у него беспокойство. В ситуации упадка Европы значительную опасность для нее представляла милитаризация исламского мира. Противостоять этим угрозам могла только объединенная Европа, идея которой широко обсуждалась в 1920-е годы. Деманжон был яростным сторонником европейской кооперации.

В 1922 г. австрийский граф Куденхове-Калерги выдвинул идею объединения Европы. В 1923 г. была опубликована его книга «Пан-Европа», а в июне 1924 г. ее автор обратился с открытым письмом к французским парламентариям, в котором изложил свой проект. В нем констатировалась необходимость объединения Европы перед лицом трех сил — СССР, США и Великобритании. Советскому Союзу, из-за его «социальных экспериментов», не находилось места в Европе, взамен ему отводилась роль «моста» между Европой и Китаем. Ядро союза должны были составить примирившиеся Франция и Германия, которая противостояла бы агрессии с Востока.

В октябре 1926 г. состоялся первый «Паневропейский конгресс», на котором было объявлено о создании «Паневропейского союза». Почетным председателем Союза стал известный политический деятель Аристид Бриан (министр иностранных дел Франции). Членами союза были такие политические деятели, как Э. Эррио, Л. Блюм, Э. Даладье, П. Бонкур (Франция), Я. Шахт, К. Вирт (Германия), Ф. Бейкер (Великобритания), немецкие писатели Т. и Г. Манны, французский поэт П. Валери, испанский философ X. Ортега-и-Гассет, всемирно известные ученые А. Эйнштейн, 3. Фрейд и др.

В конце 20-х годов А. Бриан выдвинул проект европейского объединения. Проект предполагал сохранение независимости и суверенитета всех участников союза: в нем использовались такие понятия, как «общий рынок», «европейское сообщество».

По мнению Деманжона, геополитическая ситуация в Европе после Первой мировой войны является шагом назад, ведущим к автаркии и будущим конфликтам. Только политика интеграции и объединения государств могла предупредить упадок Европы.

Позже, в 30-е гг. XX в., изменился геополитический ландшафт на европейском континенте, баланс сил «победителей и проигравших». В условиях экономического кризиса 1929—1933 гг. заметно ослабло положение Франции как великой державы. Последствия кризиса усугубляли процесс зарождения фашизма и рост опасности со стороны Германии, стремящейся к реваншу. Выход из этой ситуации Деманжон видел не только в более эффективном использовании национальных ресурсов, модернизации промышленности и сельского хозяйства в пределах самой метрополии, но и призывал к проведению более рациональной колониальной политики. Причем колонизация трактовалась им в рамках концепции «front de colonisation» как национальная ревитализация, т.е. оживление. Деманжон считал необходимым вкладывать больше капиталов в колонии, поощрять эмиграцию в них.

В противостоянии океанических и континентальных стран (дихотомия «Суша — Море») он отдавал предпочтение «морской ориентации» Франции, которая в то время в отличие от Германии имела колонии и могла развивать с ними торговые отношения.

Геополитика по ряду параметров также может рассматриваться как одно из направлений реализма. В ней мощь государства рассматривается с учетом его территории, географического положения, климата, топографии, демографии, ресурсов, выхода к морю и т.п. Главная задача государства, согласно точке зрения геополитиков, заключается в расширении и увеличении этих ресурсов.

В то же время геополитика включает ряд положений, выходящих за рамки реализма. Здесь нет, например, столь жесткого соотнесения мощи с понятием государства (особенно в последнее время); в некоторых исследованиях появляются элементы мистики и т. п. В связи с этим геополитика чаще рассматривается как самостоятельное направление теоретической мысли. С тем чтобы избежать идеологического «наполнения» дисциплины и ее ассоциаций с фашистской Германией, ряд исследователей предпочитают использовать термин «политическая география» как более нейтральный. В самом общем виде политическая география определяется как научная дисциплина, которая занимается изучением влияния географического фактора на политику. Однако дискуссии по этому вопросу продолжаются.

Лекция 7. Теоретические концепции международных отношений 19 - первой половины 20 вв. Российские геополитические теории.

Российская геополитическая традиция складывалась под влиянием разнородных факторов.

В течение многих столетий Россия стремились укрепить свое положение, обеспечить будущее путем оптимизации территориальной самодостаточности — шла борьба за выход к торговым путям и, прежде всего к морям, к удобным проливам, долинам судоходных рек, к районам с крупными залежами полезных ископаемых и т.п.

На российские геополитические идеи оказал влияние такой фактор, как внешняя угроза. Поскольку россияне расселились на обширных пространствах Европы и Азии, заняв важные стратегические позиции между такими разными цивилизациями, как христианский Запад и преимущественно мусульманский Восток, и к тому же обладали огромными запасами полезных ископаемых, они стали объектом постоянного давления извне.

В XVI в. Русское централизованное государство воевало с Речью Посполитой, Ливонским орденом и Швецией 43 года, в XVII в. — 48 лет. Молодая Российская империя в XVIII в. провела в войнах с Турцией, Швецией, Польшей, Пруссией 56 лет. В XIX в. она воевала с наполеоновской Францией и королевской Великобританией, с Ираном и Турцией. В первую половину XX в. из 50 лет на войны с участием вооруженных сил России (СССР) пришлось 24 года. Россия (СССР) неоднократно спасала европейскую цивилизацию от уничтожения: так было в годы монгольского нашествия в XIII в., в период Отечественной войны с Наполеоном 1812 г., во время Второй мировой войны (1939—1945), когда СССР противостоял планам установления на планете фашистского господства тысячелетнего рейха.

В большинстве войн, в силу объективных обстоятельств своего географического расположения Россия была вынуждена принимать на себя первый, самый сильный удар врага и нести самые тяжелые издержки военных конфликтов. Значительные силы требовались чтобы восстановить разрушенное, возродиться духом, не стать колониальным придатком более сильных соседей.

Безопасность страны была одним из главных геополитических императивов России. Историк С.М. Соловьев писал:

Россия есть громадное континентальное пространство, не защищенное природными границами, открытое с востока, юга и запада. Основанное в такой стране, русское государство изначала осуждалось на постоянную тяжелую изнурительную борьбу с жителями степей... Бедный, разбросанный на огромных пространствах народ должен был постоянно с неимоверным трудом собирать свои силы, отдавать последнюю тяжело добытую копейку... чтобы сохранить главное благо — народную независимость...

Ни у одной европейской страны не было такой длинной и уязвимой границы, нуждающейся для охраны в многочисленных гарнизонах. Россия была вынуждена всегда иметь мощную армию, а со временем создать и достаточно сильный флот. Иногда Россия вступала в войны по своей инициативе. В войнах с соседними государствами Россия преследовала вполне психологически понятную цель — не иметь у своих рубежей потенциально сильных противников. Но агрессивность в отношении соседей часто диктовалась неумолимыми тенденциями внутреннего развития, стремлением увеличить площадь земельных угодий и людские ресурсы. Этим объясняется отсутствие в Российской империи тенденций геноцида в отношении присоединяемых народов (что наблюдается в некоторых бывших советских республиках по отношению к русским). Старые и новые земли становились единым жизненным пространством, без их разделения на свою и чужую землю.

А.И. Герцен писал — Каждый русский сознает себя частью всей державы, сознает родство свое со всем народонаселением. От того-то, где бы русский ни жил на огромных пространствах между Балтикой и Тихим океаном, он прислушивается, когда враги переходят русскую границу, и готов идти на помощь Москве так, как шел в 1612 и 1812 годах.

Эти качества русского народа хорошо сознавались государственными деятелями других стран. Первый рейхсканцлер германской империи О. Бисмарк говорил:

Даже самый благоприятный исход войны никогда не приведет к разложению основной силы России, которая зиждется на миллионах собственно русских... Эти последние, даже если их расчленить международными трактатами, так же быстро вновь соединятся друг с другом, как частицы разрезаемого кусочка ртути. Это неразрушимое государство русской нации, сильное своим климатом, своими пространствами и ограниченностью потребностей....

Геополитический код России

В результате воздействия разнообразных факторов Россия сформировала оригинальный геополитический код — набор политико-географических предположений, которые лежат в основе международной политики страны.

Он включает определение государственных интересов, идентификацию внешних угроз этим интересам, планируемое реагирование на такие угрозы, обоснование такого реагирования.

В его основе лежит тип политической культуры т.е. совокупность принятых в стране (как официально, так и неофициально) политических норм, правил, принципов и обычаев, которые накладывают довольно жесткие (хотя и подчас внешне незаметные) ограничения на поведение и рядового гражданина, и политического деятеля, на диапазон возможностей как при выработке каких-либо политических программ, так и во вполне конкретных политических действиях. Политическая культура выступает в качестве фундамента, на котором строится здание реальной политики. В том случае, если замысел политического деятеля вступает в столкновение с политической культурой народа, он неизбежно отторгается им или искажается до неузнаваемости в процессе реализации, т.е. имеет место эффект «сопротивления среды».

В отечественной исторической и философской литературе с середины XIX века сложилась традиция объяснять особенности политического развития и исторического пути России природно-климатическими и географическими факторами, и в этом «западники» и «славянофилы-почвенники» проявили удивительное единодушие. В наиболее четком виде эта концепция выразилась в тезисе Л.Н. Гумилева о непреодолимой власти отрицательной изотермы января, разделившей население Европы на западноевропейский (романо-германский, протестантско-католический) и российский (православный) суперэтносы.

Все эти особенности политгенеза оказали заметное влияние на геополитические представления и сформировали русскую геополитическую традицию. Можно утверждать, что у России есть свой специфический геополитический код, подпитываемый тем, что в цивилизационном плане, как показал А. Тойнби, русская культура является «дочерней» по отношению к византийской. Византийская традиция стала в России одним из его системообразующих факторов.

Россия унаследовала от Византии функцию буфера и посредника между Востоком и Западом с соответствующими политико-культурными установками на терпимость и стремление к синтезу достижений Европы и Азии.

Немаловажно, что среди унаследованных от Восточной Римской империи особенностей находится своеобразный космополитизм, надэтнический, наднациональный «интернационалистский» характер власти и государственности. А. Тойнби определял эту особенность политической культуры «восточно-христианской цивилизации» как стремление к созданию и сочетанию универсального государства и универсальной церкви. Своеобразие России заключается и в том, что у нее прерывная история. Как писал Н. Бердяев:

В России в силу ряда исторических обстоятельств государство занимает доминирующее положение в общественной жизни. В России на протяжении многих веков не государство естественным путем вырастало из гражданского общества, а гражданское общество разв

Дата добавления: 2014-01-07