Политика России в отношении СНГ

Лекция 10

1. Эволюция политики России в отношении СНГ.

2. Проблема защиты прав русскоязычного населения стран СНГ во внешней политике России.

I. На протяжении 1990-х годов политика Москвы в отношении стран СНГ уж чем-чем, а прагматизмом точно не отличалась. Ей были присущи крайняя противоречивость, если не сказать хаотичность, и шараханье из одной крайности в другую.

Временами Россия воспринимала страны СНГ как квазигосударства, как прежние союзные республики, если не сказать «бывшие колонии», которые, дескать, всё еще экономически зависимы от России также и в том, что касается поставок энергоносителей. Тезис «А куда они денутся?» нанес в начале 1990-х серьезный ущерб стратегическим интересам России на постсоветском пространстве. С очень большим опозданием российские политики заметили, что страны СНГ являются независимыми во всех смыслах этого слова, что они «обеспечили себе тылы», имеют альтернативные стратегии развития и альтернативных «союзников» – все то, что принято называть «многовекторной дипломатией».

Другая крайность – оборотная сторона этого же стереотипа: «В странах СНГ живут наши же люди, и им надо бескорыстно помогать, экономический расчет в братской дружбе неуместен». Отсюда, в частности, быстрый рост задолженности наших партнеров, в том числе по поставкам энергоносителей. Бессистемная политика Москвы на постсоветском пространстве была связана с наличием несомненного, хотя и тщательно вуалируемого конфликта между долгосрочными стратегическими интересами России, требующими сохранения стран СНГ в зоне ее влияния, и текущими экономическими возможностями, не позволяющими проводить затратную внешнюю политику.

На протяжении всего срока нахождения на посту президента России (1991-1999 гг.) Б. Ельцин уделял СНГ значительное внимание, что наглядно проявлялось на фоне характерного для первого российского президента практически полного отсутствия интереса к внешней политике и желания контактировать лишь с узким кругом лидеров ведущих стран планеты. В действиях Б. Ельцина, направленных на сохранение СНГ, многие эксперты видели его желание загладить в памяти потомков Беловежское соглашение, которое зафиксировало распад СССР. Думается, что программой-минимум для Б.Ельцина было сохранение существования (пусть даже прозябания) СНГ в то время, пока он находится в Кремле. При этом каких-то сверхзадач перед Содружеством он никогда не ставил, не требовал этого он и от других органов российской власти, которые находились в его подчинении.

Для законодательной ветви власти обсуждение вопросов, связанных с бывшими республиками СССР, быстро превратилось в одну из наиболее популярных, выигрышных с точки зрения внимания прессы и популярности у избирателей тем. При этом, поскольку реальная возможность влияния на политику в отношении СНГ для Государственной думы, Совета Федерации или институтов законодательной власти российских регионов отсутствовала, степень безответственности их суждений и даже принимаемых законодательных актов с течением времени увеличивалась, достигая временами запредельных величин. Так, законодатели России объявили незаконным роспуск СССР; они также предполагали объявить Б.Ельцину импичмент за его действия, которые привели к распаду СССР, хотели ввести экономические санкции по отношению к некоторым бывшим советским республикам, оспаривали принцип неприкосновенности границ.

Пресса России в 1991-1999 гг. уделяла государствам, возникшим на пространстве бывшего СССР, крайне незначительное внимание. Особняком стояли вопросы Севастополя, прав русскоязычного населения в Балтийских государствах, а также Союза России и Белоруссии. Достаточно регулярно освещались вопросы кавказской политики России, связанные с войнами в Чечне, а также угроза со стороны режима талибов в Афганистане. Всем другим проблемам, даже таким принципиально важным, как отношения России с Украиной или Казахстаном, внимание уделялась лишь в том случае, если они попадали в сферу «президентской дипломатии».

Фактор СНГ проявился в российской политике и повседневной жизни, в частности, в том, что за годы суверенного раздельного существования на территории России оказалось около 4 млн мигрантов из стран бывшего СССР (из них около четверти - нелегально). Видимо, такой приток населения в долгосрочной перспективе нужно рассматривать как благоприятный для России, однако в кризисной обстановке начала 1990-х годов, в условиях военных конфликтов, в которые российская армия была непосредственно вовлечена, миграция в Россию приводила к обострению социально-экономических проблем в стране, дестабилизировала обстановку в некоторых регионах (особенно в Северо-Кавказском).

Задача формулирования основ новой российской внешней политики возникла в начале 1993 г. когда прежняя задача - спасти страну от экономической катастрофы, была во многом выполнена. Именно российские дипломаты сыграли главную роль в развитии контактов и разработке многочисленных программ экстренной помощи России. Они же добились вступления России в ряд важнейших международных экономических организаций. Поэтому когда «кризис-менеджмент» на Смоленской площади был в целом осуществлен, там по команде из Кремля задумались о том, какими должны стать приоритеты внешней политики Российской Федерации. Прозвучавший из Москвы сигнал о том, что главный приоритет теперь - отношения с СНГ, разочаровал страны Запада, надеявшиеся на устранение России с постсоветского пространства и обретении роли их младшего партнера.

В России всегда было достаточно много политических деятелей, скептически рассматривавших возможность успешного развития СНГ. Как правило, к таким скептикам принадлежали экономисты разных политических взглядов, а также представители правых и правоцентристских политических сил. Экономисты считали, что России «не по карману» содержание СНГ, поэтому сверхзадача российского участия в блоке – мягкий и бесконфликтный демонтаж СССР. Представители демократических сил России подходили к анализу проблемы с иных позиций: Россия являлась самой демократической страной в СНГ, поэтому ее взаимодействие с менее демократическими партнерами приведет не столько к росту демократии в странах-партнерах, сколько к росту авторитаризма в России. Эта тенденция представлялась практически неизбежной в условиях, когда Россия год за годом продолжала находиться в состоянии постоянного кризиса и не была способна стать спонсором реинтеграционного процесса. В условиях сокращения торговых связей России со странами СНГ (их доля во внешней торговле России упала до 25 % от общего объема) интеграция лишалась экономического фундамента и становилась зависимой лишь от доброй воли руководителей России и их амбиций в соперничестве с ведущими странами Запада. Уже с середины 1990-х годов кризис СНГ стал очевиден. Его проявления можно было найти во всем: в низкой эффективности саммитов СНГ, в невыполнении решений общих органов, в различии подходов к обеспечению безопасности. Страны СНГ стали по-разному оценивать природу угрозы их безопасности (терроризм, внутренняя оппозиция, международная организованная преступность, иностранная военная угроза). Также по разному они видели решение проблем безопасности: нейтральный статус, неучастие в блоках, членство в Ташкентском договоре, сотрудничество с НАТО. Североатлантический альянс как один из вариантов решения проблем национальной безопасности утвердился в дипломатии первых лиц новых независимых государств во второй половине 1990-х годов. На практике заявления о сближении с НАТО и будущем членстве (особенно из уст руководителей Молдавии, Грузии, Азербайджана, некоторых других стран) были адресованы скорее Москве, чем Брюсселю. Они стали частью внешнеполитической игры на постсоветском пространстве.

Отсутствие у российского руководства четких ориентиров и целей обусловило ряд очевидных неудач.

Во-первых, российские (а отчасти еще и советские) лидеры не смогли достичь жестких договоренностей с Западом о недопустимости интеграции постсоветских стран в атлантические структуры, результатом чего явилось недавнее вступление стран Балтии в НАТО и ЕС, а также все более очевидное стремление Украины (а отчасти и Грузии) последовать за ними.

Во-вторых, между Российской Федерацией и бывшими союзными республиками не было заключено всеобъемлющих соглашений о военно-политическом сотрудничестве, что, в частности, позволило Соединенным Штатам закрепиться в постсоветских государствах Центральной Азии, а также рассматривать перспективы усиления своего влияния в Закавказье.

В-третьих, России почти нигде не удалось трансформировать имевшиеся у нее рычаги экономического давления на постсоветские страны в конкретные соглашения, которые могли бы защитить ее хозяйственные и политические интересы в том или ином регионе или хотя бы передать российским предпринимателям контроль над частью местных компаний.

Поддержка пророссийски настроенных сепаратистских движений в новых независимых государствах обернулась ухудшением общего климата на постсоветском пространстве, что объективно ослабило позиции России и в определенной степени «делегитимизировало» ее политику. Что касается постсоветских государств, столкнувшихся с проблемой сепаратизма, то в их отношении Россия последние десять лет проводила политику «контролируемой нестабильности». Поддержка претендующих на независимость Приднестровья, Южной Осетии и Абхазии, установление отношений с их правительствами, предоставление жителям соответствующих территорий российского гражданства – все это не способствовало стабилизации Молдавии и Грузии. «Контроль» над этой искусственно созданной нестабильностью обеспечивали российские военные и миротворцы.

Перемена тона в отношениях Москвы и стран СНГ (прежде всего Кавказа) стала заметна еще в то время, когда В.Путин был только объявлен наследником Б.Ельцина и занимал пост премьер-министра. Прежде деликатный в вопросах отношений с соседями по СНГ министр иностранных дел России Игорь Иванов в октябре 1999 г. произнес следующие слова о кавказских партнерах по Содружеству: «Они должны быть более решительны в борьбе с терроризмом. Если у нас есть данные, что через территории Азербайджана, Грузии проходят боевики, потоки оружия - значит, эти страны должны сотрудничать с нами».

Характерно, что определение Россией своей новой внешней политики началось с проблем СНГ и НАТО. Собственно, первое, что сделал В.Путин после инаугурации, - ликвидировал Министерство по делам СНГ. Судьба этого Министерства была крайне сложной. Его неоднократно создавали, затем сливали с Министерством иностранных дел, закрывали и создавали вновь. Пожалуй, с 1998 г., когда российский финансово-экономический кризис разбил иллюзии в Москве и столицах СНГ на то, что российская экономика станет локомотивом для возрождения всего постсоветского пространства, существование Министерства потеряло всякий рациональный смысл. Экономический подъем в России в 1999-2001 гг. привел к осторожному возрождению надежд на реинтеграцию, но не обязательно в рамках всего СНГ. Еще один важный фактор – усиление жесткости российской экономической дипломатии в отношении стран СНГ. Провозглашенный Сергеем Ивановым в феврале 2001 г. в Мюнхене тезис о том, что у широкомасштабной интеграции в рамках СНГ нет перспектив, дал лидерам стран СНГ ясный сигнал – Москва будет строить отношения на двухсторонней основе исходя из собственных интересов, не потерпит создания антироссийских коалиций внутри СНГ типа ГУУАМ.

Как весной 2000 г. заявил министр иностранных дел Игорь Иванов, согласно новой внешнеполитической доктрине модель интеграции никому из партнеров навязываться Россией не будет.

25 января 2000 г. заседание Совета глав государств СНГ приняло решение о разработке Программы по борьбе с международным терроризмом, иными проявлениями экстремизма и создании единого Антитеррористического центра. Позднее такой Центр был создан на базе ряда специальных подразделений ФСБ России, и именно Россия приняла на себя основную нагрузку по организации его работы. Со временем борьба с международным терроризмом стала основным лозунгом как для представителей специальных служб стран СНГ, так и для министерств внутренних дел, и главное - для министерств обороны.

23 марта - 3 апреля 2000 г. «антитеррористический» крен новой военной политики России продемонстрировали учения военных подразделений стран ДКБ, а также Узбекистана на базе 201-й дивизии в Таджикистане. Участие в военных учениях оперативных групп Белоруссии и Армении стало первой практикой реального использования механизма ДКБ, позволяющего нарастить коллективные военные силы его участников в том или ином регионе Содружества.

Октябрьский 2000 г. визит В.Путина в Казахстан ознаменовался энергичными действиями России по восстановлению своего влияния в СНГ. Прежде всего следует отметить подписание в Астане Договора об учреждении Евразийского экономического сообщества, единившего пять стран Таможенного союза СНГ и позволившего поднять их сотрудничество на новую, более высокую ступень.

Международная конференция по безопасности в Мюнхене в феврале 2001 г ознаменовалась еще рядом крайне важных для нашего следования заявлений Сергея Иванова. Они касались отношения России к СНГ и перспектив российской внешней политики на пространствах бывшего СССР. Назвав свои идеи «новым взглядом» на СНГ, Сергей Иванов заявил, в частности, что «...ускоренное развитие Содружества в полноценное интеграционное объединение в ближайшей перспективе невозможно». Под новую стратегию России на постсоветском пространстве Сергей Иванов подвел экономический фундамент. Согласно оценкам России, общая задолженность стран СНГ России составляет в настоящий момент 5,5 млрд долларов (по другим оценкам - более 8 млрд долл.). Россия рассматривает эти средства как свою помощь новым независимым государствам, но хотела бы в ответ получить с их стороны определенные уступки. На практике же никаких особых, с точки зрения Кремля, отношений у России со странами СНГ нет (за исключением Белоруссии). В этой ситуации продолжать идти на уступки и экономические жертвы своим соседям, получая в ответ лишь слова верности идее интеграции на постсоветском пространстве, не сопровождающиеся никакими конкретными действиями, Россия при В.Путине не желает. Эта точка зрения может рассматриваться как прагматическая эффективная для России, но на практике воздействие на Россию нового курса может оказаться не столь благоприятным, как это планируется в Кремле. Вероятно, новый курс России опирается на идеи, сформулированные Центром стратегических разработок Германа Грефа. Согласно им, для России существует необходимость перехода в экономических отношениях с бывшими союзными республиками к нормам, рекомендуемым ВТО. Это означает необходимое играть на международной арене по правилам, которые в России еще не знают или знают только теоретически.

Другой приоритет новой российской политики – акцент на двух сторонних отношениях в ущерб многосторонним. Действительно лидером и спонсором многостороннего сотрудничества и интеграции на постсоветском пространстве может быть лишь Россия (если она входит в интеграционное объединение). Но в настоящее время экономические возможности России с трудом позволяют ей контролировать экономическую ситуацию в собственной стране, поэтому об экономической благотворительности для России сейчас речь не идет. То есть Россия лишена наиболее эффективного рычага воздействия на партнеров и завоевания друзей на международной арене периодической и часто символической экономической помощи. При этом Москва может потерять мощный инструмент влияния в виде уже существующей международной организации – СНГ. Это едва ли можно назвать прагматичным шагом. Как отмечает российский эксперт, рассматривая новую политику В.Путина: «Сегодня прагматизм означает ревизию, причем в смысле не столько отказа от прежних приоритетов и переориентации на новые, сколько инвентаризации всех тех результатов, которые были достигнуты не только за новый российский, но за советский и даже имперский периоды отечественной внешней политики. Задача амбициозная, и не факт, что Путин и его команда с ней справятся».

Фактически, своими действиями в 2000–2001гг. В.Путин дал понять, что Россия больше не является заложником СНГ. У других стран бывшего СССР интерес к сохранению СНГ не меньше, чем у России. Часто такие страны предпочитают формат двухсторонних
отношений, однако в перспективе сумма таких двухсторонних соглашений может перерасти в многостороннее сотрудничество в области экономики и даже безопасности.

Увы, безусловная поддержка сомнительных режимов, прощение долгов, игнорирование систематических нарушений прав человека вообще и русского населения (например, в Туркмении) в частности – все это, как показывает опыт, лишь расшатывает позиции Москвы, убеждая лидеров сопредельных государств в том, что Россией можно манипулировать, а ее интересы – игнорировать. Иллюзиями все чаще оказываются и надежды на то, что антидемократическим постсоветским режимам просто некуда деваться от России. Так, полная изоляция белорусского президента Александра Лукашенко со стороны западных стран не только не делает его зависимым от Москвы, но и даже не вынуждает быть более восприимчивым к ее экономическим интересам.

Вот уже многие годы в государствах бывшего СССР стало популярным обсуждение возможности скорого распада СНГ. Все более скептическое отношение к Содружеству характерно и для политической элиты России. Нынешняя ситуация может быть охарактеризована следующим образом: необходимость в сохранении СНГ отсутствует, однако связанные с его демонтажем трудности больше, чем деятельность по сохранению видимости его деятельности. По мнению В. Портникова, Россия это признает, поэтому «...начала проводить на постсоветском пространстве политику кнута и пряника, дипломатично названную "разноскоростной интеграцией". Едва ли в ближайшем будущем на ситуация принципиально изменится. Следовательно, если не произойдет существенных перемен в политике России, которые приведут Москву к выводу о необходимости возглавить реинтеграционные процессы в рамках всего Содружества и затратить на эту деятельность огромные ресурсы (с неясными перспективами на успех), нынешний период выборочной интеграции в СНГ может продолжаться еще многие годы.

II. На 1-ом Конвенте Российской ассоциации международных исследова­ний, проходившем в апреле 2001 г. в МГИМО(У) МИД РФ ми­нистр иностранных дел России И. С. Иванов определил развитие отноше­ний со странами СНГ как один из приоритетов внешней политики. Подоб­ным заявлением российский министр зафиксировал наметившееся после прихода к власти В. Путина смещение акцентов в международной поли­тике Москвы. Администрация президента В. Путина и его правительство стали уделять действительно повышенное внимание судьбе соотечествен­ников, проживающих в «ближнем Зарубежье».

Детальное исследование основных этапов политики РФ на данном на­правлении в 1990-е годы показывает ее безусловную неравномерность. Сразу после образования Содружества Независимых Государств резко обо­значились центробежные тенденции в поведении участников СНГ. В ре­зультате, к 1993 г. специалисты констатировали окончательный распад об­щего социально-экономического и военно-стратегического пространства бывшего СССР.

В политических кругах Российской Федерации велись острые дискуссии относительно того, какой должна быть политика в отношении стран СНГ и проживающих там соотечественников. Дискуссии приняли такие интен­сивные формы, что даже гражданские столкновения и кризис осени 1993 г. не смогли «затмить» важность проблемы. В апреле 1993 г. Совет Безопас­ности РФ утвердил «Основные положения концепции внешней политики Российской Федерации». Документ называл одним из важных интересов России реализацию прав и интересов национальных меньшинств - представителей народов РФ в странах СНГ.

Следующим этапом стал Указ президента Б.Н. Ельцина, утвердивший «Стратегический курс России с государствами - участниками Содружества независимых Государств». Наряду с задачами развития сотрудничества эксперты МИД РФ, готовившие проект документа, особо выделили область гуманитарного сотрудничества и прав человека. В данной сфере указыва­лось такое направление, как «обеспечение всем гражданам государств СНГ независимо от национальности и иных различий равных прав и свобод; со­действие выражению, сохранению и развитию этнической, культурной, языковой и религиозной самобытности всех народов, населяющих эти страны». Следует заметить, что документ 1995 г. имел довольно «наступа­тельный характер» в смысле активизации политики РФ в отношении СНГ. Так, в той же гуманитарной сфере ставились задачи восстановления пози­ций России как главного образовательного центра на территории постсо­ветского пространства, поддержки продвижения российских СМИ в про­странство СНГ, активной помощи россиянам в их адаптации к новой ре­альности проживания.

В 1997 г. в политике РФ наметился поворот. На заседаниях Совета Глав Государств СНГ в Москве и Кишиневе президент Б.Н. Ельцин критиковал интеграционные «достижения» в рамках СНГ и заявил о необходимости более прагматичного, а не декларативного решения существующих про­блем. В декабре 1997 г. была утверждена Концепция национальной безо­пасности РФ, заявлявшая о необходимости углубления интеграции в эко­номической и гуманитарной областях.

В «Новой редакции» указанной Концепции отношения со странами СНГ были выстроены следующим образом: «национальные интересы России в международной сфере заключаются в обеспечении суверенитета, упроче­нии позиций России - одного из влиятельных центров многополярного ми­ра, в развитии равноправных и взаимовыгодных отношений со всеми стра­нами и интеграционными объединениями, прежде всего с государствами-участниками Содружества Независимых Госу­дарств и традиционными партнерами России, в повсеместном соблюдении прав и свобод человека и недопустимости применения при этом двойных стандартов».

Концептуальные документы высших органов государственной власти РФ в течение 1990-х годов неизменно сопровождались принятием целого ряда более конкретных нормативных актов и положений, которые нацеливали исполнительные ведомства на решение оперативных задач по поддержке соотечественников, проживающих в странах СНГ. Рассмотрим некоторые из них.

31 августа 1994 г. вышло в свет Постановление Правительства РФ № 1064 «Основные направления государственной политики Российской Фе­дерации в отношении соотечественников, проживающих за рубежом». В Постановлении отмечалось, что выходцы из России относятся к трем раз­личным категориям: 1) граждане России, 2) граждане государства прожи­вания (меньшинства) и 3) лица без гражданства (апатриды) - граждане, имеющие и не имеющие вид на жительство в стране фактического прожи­вания. Россия, по мнению членов Правительства, должна содействовать их добровольной интеграции в политическую, социальную и экономическую жизнь новых независимых государств, адаптации к местной культуре при сохранении собственной культурной самобытности. Подобная политика должна была предотвратить массовую репатриацию миллионов соотечест­венников, хотя такое угрожающее (в финансовом, политическом и соци­альном смысле слова) развитие событий Москва также не исключала.

В процессе выполнения указанного Постановления головными мини­стерствами стали МИД, Минсотрудничество России и Министерство по делам национальностей России. Поддержка соотечественников стала не только внешнеполитической задачей, но и объектом национальной полити­ки Российской Федерации. Массовая эмиграция русского и русскоговоря­щего населения стала «этническим вызовом» тем властям стран СНГ, ко­торые проводят политику исключительно в интересах титульного населе­ния. Только по официальным данным, по данным Федеральной миграци­онной службы России, внешняя миграция из стран СНГ и Балтии в Россию составила за период 1991 - 1996 гг. более 2 млн человек. Анализируя положение россиян в «ближнем Зарубежье», эксперты Министерства РФ по делам национальностей и федеративным отношениям ставили в 1997 г. триединую задачу государственной политики в данной сфере. В эту триаду входит: сохранение национальной самобытности, воспроизводство россий­ской самоидентификации и развитие связей с Россией. Например, сохра­нение национальной самобытности предполагало курс на поддержку рус­ской школы за рубежом, сохранение очагов российской культуры в лице драматических театров, самодеятельных творческих коллективов, средств массовой информации. Специалисты Миннаца РФ предлагали перейти к практике заключения двусторонних соглашений, которые предусматривали бы обязательства стран СНГ учитывать и соблюдать интересы россиян «ближнего Зарубежья».

Однако все вышеназванные и неназванные прекрасные идеи не могли быть реализованы в полной мере. Тому было несколько причин, среди них: финансирование политики по защите интересов соотечественников по «ос­таточному принципу», несогласованность и нескоординированность в дея­тельности различных федеральных ведомств, нехватка политической воли в высших правительственных кругах, влияние внешних сил и другие.

В 1999 г. был обнародован Федеральный закон «О государственной по­литике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубе­жом». В нем содержался целый ряд важных положений, среди которых, во-первых, следует отметить Преамбулу. В ней говорится: «Российская Феде­рация есть правопреемник и правопродолжатель Российского государства, Российской республики, российской Советской Федеративной Социали­стической Республики (РСФСР) и Союза Советских Социалистических Республик (СССР); институт российского гражданства соотнесен с прин­ципом непрерывности (континуитета) российской государственности...». Принцип континуитета был важен тем, что разрешал законным путем лю­бые мероприятия российского правительства, если они не противоречат нормам международного права, в области зашиты россиян, где бы они ни находились. Закон 1999 г. четко разъясняет понятие «соотечественники за рубежом».

В соответствии с принципом непрерывности (континуитета) под этим по­нятием подразумеваются россияне, проживающие и в «ближнем» и в «дальнем» зарубежье, а также их потомки по прямой нисходящей линии. Их всех объединяет общность языка, религии, культурного наследия, тра­диций и обычаев. Посредством свободного выбора соотечественники мо­гут стать гражданами России. Статья 5 закона утверждает, что государст­венная политика РФ в отношении соотечественников является составной частью внутренней и внешней политики России. Эта политика вбирает в себя правовые, дипломатические, социальные, экономические, информа­ционные, образовательные, организационные и иные меры, осуществляе­мые Президентом РФ и органами государственной власти Российской Фе­дерации.

Активизация внешнеполитических мероприятий при президенте В. В. Путине нашла выражение и в сфере защиты прав россиян в пространстве СНГ. Наиболее крупным событием в этом смысле стал Конгресс соотечест­венников, состоявшийся в октябре 2001 г. в Москве. 600 участников Конгрес­са из 47 стран дальнего и ближнего зарубежья вместе с представителями фе­деральных ведомств и министерств, законодательных учреждений РФ, послов России и зарубежных стран обсудили наиболее острые проблемы положения россиян.

География представленных российских общин была необычайно широ­кой. На одном только пленарном заседании 11-12 октября выступили руко­водители организаций или представители русских и русскоговорящих гра­ждан Украины, Латвии, Литвы, Эстонии, Казахстана, Киргизии, Армении, Грузии, Белоруссии, Узбекистана, Молдавии. Дальнее зарубежье было представлено Францией, Грецией, Израилем, Румынией, Австралией, Фин­ляндией, Австрией.

Конгресс стал первым после августа 1991 г. событием, обозначившим повышенное внимание политиков и общественности к проблеме соотечест­венников в России.

На конгрессе выступил Президент РФ В.В. Путин. Его выступление бы­ло знаковым, поскольку на высшем уровне подчеркнуло озабоченность судьбой миллионов россиян, испытывавших немалые затруднения в связи с этнократическими тенденциями в ряде новых независимых государств в том числе в социально-экономической и культурно-образовательной сфе­рах. «Русскоязычное сообщество - вместе с гражданами России - сейчас занимает пятое место в мире. Десятки миллионов людей, говорящих, ду­мающих, а, может быть, что еще важнее - чувствующих по-русски, прожи­вают за пределами Российской Федерации... По-настоящему сильная ди­аспора,- подчеркнул президент,- может быть - нисколько в этом не сомне­ваюсь - только у сильного государства». Президент России попытался от­ветить на традиционный вопрос: кого же считать соотечественником? По словам В.В. Путина, «соотечественник - категория далеко не юридическая. И уж тем более - не вопрос статуса или каких бы там ни было льгот. Это, в первую очередь, вопрос личного выбора. Вопрос самоопределения. Я бы сказал даже точнее - духовного самоопределения. Этот путь - не всегда прост. Ведь понятие «русский мир» испокон века выходило за границы русского этноса».

Подводя итог, безусловно, краткому и неполному анализу российской политики в отношении соотечественников за рубежом, следует отметить, что данная политика была полна противоречий и диспропорций. 1990-е го­ды продемонстрировали и межведомственную неразбериху, и угодничест­во перед лицом «лидера однополярного мира», и непонятные уступки пра­вительствам стран СНГ в период власти Б.Н. Ельцина, и холодное равно­душие московских и провинциальных чиновников. Тем не менее, довольно ясно обозначилась тенденция концептуального поиска и законодательного оформления стратегии и оперативных внешнеполитических мероприятий Российской Федерации. Постепенно выстраивалась некая система, некая иерархия идей официальных лиц, учреждений и организаций, участвующих в процессе выработки и осуществления политики министерства, Институт стран СНГ и «родственные» ему учреждения, дипломатические представи­тельства России, организованные российские общины в ближнем и даль­нем Зарубежье. Несмотря на сохраняющуюся тенденцию бюрократизиро­вать процесс оказания помощи соотечественникам, несмотря на внешнее противодействие, Конгресс 2001 г., образование вновь министерства по национальной политике и некоторые другие события внушают оптимизм и питают надежду на то, что Россия открывается своим соотечественникам не только на уровне деклараций в Колонном зале Дома союзов, но и реаль­ной поддержкой жизни и творчества каждого гражданина Российской Фе­дерации, где бы он ни находился.

Дата добавления: 2014-01-15