Ограничение, связанное с совершенствованием аппарата и проблемами иерархии

Ограничение, связанное с неоднородностью групп подданных.

С одной стороны, речь идет не столько о различного рода специализациях в выполнении неких функций, сколько о способности создать организованное сопротивление действиям правителя. Эта способность у разных групп разная. С другой стороны, речь идет о разных возможностях разных групп выдвинуть своего представителя, как альтернативного, существующему правителю. Чем слабее такая группа, тем сильнее относительная переговорная сила правителя, и наоборот - чем сильнее группа, тем слабее его переговорная сила. Чем больше правитель опасается угрозы, тем осторожнее он себя ведет.

Дабы обезопасить себя, он раздает разным группам всяческие налоговые и другие льготы. Таким образом, цена в виде ставки налогов, по которой расплачиваются группы с государством, оказывается дифференцированной, т.е. правитель в данном случае выступает, как дискриминирующий монополист. А поскольку налоговые льготы зависят от принадлежности к группе, то арбитражные операции связаны с достаточно высокими издержками для подданных. Например, если бы одной группе продавали апельсины по одной цене, а другой – по другой, то возникла бы возможность арбитража – те, кому их продали дешевле, перепродали бы их тем, которым приходится покупать их по более дорогой цене. Эту возможность арбитража всегда надо учитывать, когда вы действуете, как дискриминирующий монополист.

Скажем, принадлежа к дворянскому сословию, вы платите меньшие налоги. Однако вам не позволено перепродать свою возможность платить небольшие налоги кому–то другому, потому что группы закреплены (т.е. все не могут перетечь в группу, имеющую налоговые льготы). Важно, что при этом отсутствует возможность арбитража, что принадлежность к группе определяет, по какой цене вы получите то или иное благо, перепродать и перекупить которое вы не сможете. Это увеличивает дискриминирующие возможности монополиста.

С одной стороны, чем больше развит государственный аппарат, тем в большей степени он позволяет усилить сравнительные преимущества правителя в осуществлении насилия. Госаппарат реализует принимаемые правителем решения. Тенденция к его разрастанию, в свою очередь, ведет к возникновению государственной иерархии.

С другой стороны, значительную роль играют факторы неопределенности (когда все мы не знаем, что произойдет), неполноты информации (когда от нас скрыли, что уже произошло) и склонности граждан к оппортунизму. Из–за наличия этих факторов возникает проблема управления поведением исполнителей. Госаппарат нужно контролировать. Однако чем сильнее он разрастается, тем б о льшая часть его действий становится ненаблюдаема для верхушки власти, тем большее число решений госчиновники принимают самостоятельно. А они, заинтересованные в увеличении своего дохода и, главное, в безопасности своего положения, реализуют собственную целевую функцию и реализуют ее в ущерб интересам правителя.

Такая ненаблюдаемость ведет к размыванию дохода правителя, ибо расходы на поддержание порядка непрерывно растут. Дело в том, что чиновники нижних рангов, чьи действия неконтролируемы, пытаются представить свои издержки, как более высокие, чтобы получить больше средств, чем им необходимо в реальности, и реализовать их избыток на собственное потребление. А с ростом расходов на поддержание порядка ослабляется переговорная сила государства.

Положение, которое становится совсем критическим из-за наличия этих двух факторов (несовершенства информации и оппортунизма), можно попытаться исправить или смягчить двумя способами.

Способ 1: настройка (корректировка) стимулов.

Можно было бы придумать такие стимулы, которые бы минимизировали возможности оппортунистического поведения госаппарата и, соответственно, потери от такого поведения. Скажем, в Средневековье, когда начиналось освоение Нового Света, Испания посылала туда своего представителя. По истечении срока мандата он был обязан вернуться в метрополию для отчета, и, если на него имелся компромат, это грозило ему потерей не только места, но иногда и жизни. Например, Колумб, отплывший в 1492г. открывать Индию, а открывший Америку, через несколько лет был арестован испанскими властями на основании поступивших на него из колонии жалоб.

Разработанная тогда в Испании особая система контроля, которая была призвана минимизировать оппортунистическое поведение первооткрывателей, на деле приводила, во-первых, к персонализированности отношений. В случае, если компрометирующий материал может стать основным фактором принятия решения относительно судьбы данного индивида, появляется возможность свести личные счеты. И, во-вторых, она приводила к несистематичности наказания. Попытка осуществить жесткий контроль, жесткую регламентацию всегда свидетельствует, что осуществляется какая–то выборочная деятельность (ведь на то, чтобы жестко контролировать всех поголовно, просто не хватит ресурсов). А это значит, что для человека, который совершает противоправные действия, высока вероятность остаться безнаказанным.

Итак, несистематичность контроля из-за ограниченности ресурсов ведет к тому, что политика жестких контрольных мер оказывается малодейственной. Госаппарату в этом случае свойственна низкая эффективность, что, в свою очередь, выливается в размывание дохода правителя и, в конечном счете, приводит к увеличению налогов. А это естественным образом уменьшает налоговую базу. В результате, производство общественных благ (того же правопорядка) может в лучшем случае сохраниться неизменным, но в действительности падает. Кроме того, в этой ситуации растут расходы на создание военных технологий. И, в итоге, государство, использующее способ жесткой настройки стимулов, приходит к финансовому кризису.

Способ 2: создание системы агрегированных предпочтений.

Через институт голосования правитель отдает часть своих прав гражданам, которые теперь могут влиять на решения относительно размера государственных доходов и расходов, голосуя по поводу размера налоговой ставки, а также контролируя расходы государства (например, на обеспечение правопорядка). В обмен граждане обязуются вести себя менее оппортунистически, что увеличивает поступления в казну.

3) Ограничение, связанное с издержками измерения, которые возникают из-за введения пропорционального налога, для чего необходимо измерить налоговую базу (т.е. определить, сколько налогов можно собрать с граждан).

Итак, три вышеназванных ограничения влияют на то, сколь стабильными будут отношения между государством и подданными. И ключевой проблемой здесь, конечно, является неопределенность, обусловленная нестабильностью дохода государства-монополиста (для стабильной ситуации, т.е. при отсутствии неопределенности в доходах, задача более или менее решается).

перераспределительные функции государства

и ренто – ориентированное поведение

Мы рассматривали государство, как дискриминирующего монополиста, который обеспечивал правопорядок, назначая различные цены различным группам своих подданных в зависимости от их переговорной силы. Но эти модели были бы неполными, если бы не принимали во внимание стремления групп специальных интересов к влиянию на государство, что позволило бы им извлекать прибыль, эксплуатируя сравнительные преимущества государства в осуществлении насилия. Фактор деятельности этих групп интересов особенно важен применительно к современным формам экономических отношений.

Напомним, что группа интересов – это совокупность агентов, которые характеризуются совпадением экономических интересов, что означает заинтересованность каждого из них в достижении определенных результатов. Т.е. у них априори наличествует консенсус в отношении идей и устремлений. При соблюдении некоторых условий эти группы могут осуществлять функции лоббирования такой системы правил, которая обеспечила бы им сравнительные преимущества.

Классические примеры подобных действий – создание закрытых монополий и протекционизм – рассмотрены Гордоном Таллоком (Gordon Tallock) в 1950–60–ые г.г.

Монополия (если это не открытая монополия) – способ производства, для которого характерно наличие запретительно–высоких барьеров для входа. И государство может быть использовано, как механизм создания таких барьеров, даже если их нет в реальности. Ренто–ориентированность поведения проявляется здесь в том, группы интересов могут добиваться получения эксклюзивных (монопольных) прав на осуществление подобной деятельности, и тем самым на получение монопольной прибыли.

Деятельность по созданию таможенных барьеров направлена на создание правил, которые обеспечивают преимущественное положение отечественных производителей по сравнению с иностранными. Эта деятельность может принимать такие формы, как блокирование законов, позволяющих осуществлять прямые иностранные инвестиций, или ужесточение режима импорта близких заменителей, что, естественно, повышает цену на отечественный товар.

Существует множество и более тонких примеров запретительного поведения – скажем, запрет на использование автомашин с правым рулем или запрет госчиновникам использовать в качестве служебных автомашины иностранного производства, хотя в эксплуатации они дешевле. Такие законы являются в некотором смысле протекционистскими. Известная дискриминация по качеству, когда соответствующие барьеры для иностранных производителей продуктов гораздо выше, чем для отечественных – тоже пример протекционистской политики.

Успех групп интересов в лоббировании во многом определяется их доступом к полезной информации, а также низкими издержками коллективных действий в таких группах.

Модель, которая формальным образом описывает сказанное, была предложена Артуром Т. Дензау (Arthur T. Denzau) и Карлом Менгером (Karl Menger) в 1986 г., работавшими в рамках political economy. Это сравнительно новая, как ее понимают на Западе, отрасль науки, которая пытается моделировать различного рода политические институты и поведение индивидов в их рамках, присваивая этим институтам или различным агентам, действующим на политическом рынке, целевые функции. Прежде полагали, что целевые функции таких политических агентов крайне просты (например, они пытаются максимизировать благосостояние государства), и никак не учитывали их собственные целевые потребности. Political economy, наоборот, пытается как можно полнее учесть, что за номинальными политическими институтами стоят реальные люди с присущими им целевыми функциями. Political economy, по сути, – раздел экономической теории общественного выбора.

Дензау и Менгер в своей модели показывают, что влияние групп интересов, которые давят на законодателей, определяется уровнем доступности информации. Они рассматривают законодателя, который был избран в неком округе и интересы которого он обязан представлять. Но его цель – быть переизбранным на этот пост вновь. Поэтому он будет делать все, чтобы максимизировать количество избирателей, которые отдадут за него голоса на следующих выборах. Однако деятельность законодателя ограничена его возможностями (рабочее время, физические силы, влияние). Он обладает каким-то ограниченным ресурсом Е, который задается экзогенно и на который он никак влиять не может. Тогда он распределяет Е на три вида деятельности таким образом, чтобы максимизировать свою функцию:

· во–первых, на действия, которые непосредственно полезны избирателям;

· во–вторых, на действия, которые прежде всего полезны группам интересов, не являющихся избирателями, но которые могут положительным или отрицательным образом подействовать на его избирателей;

· в–третьих, на действия, рекламирующие его деятельность.

Он тратит некоторые ресурсы на деятельность, которая приносит пользу группам интересов, потому что в обмен на осуществление такой политики получает ресурсы для своей рекламной компании.

В ситуации, когда избиратели имеют полную информацию, реальная деятельность законодателя всем известна, и реклама непродуктивна. В ситуации, когда избиратели находятся в рациональном неведении (rational ignorance), они не способны оценить выгоды от действий законодателя, ибо всю информацию о нем получают только из рекламы. Т.е. деятельность законодателя в пользу округа никак не учитывается избирателями, поскольку она ненаблюдаема (она им ничего не приносит). И депутат целиком зависит от группы специальных интересов – ведь только они могут его прорекламировать.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, совершенство рынка не бесплатно. Оно оплачивается всякий раз трансакционными издержками по приобретению информации, а также, что немаловажно, трансакционными издержками по спецификации и охране прав собственности.

Как удачно сформулировал Даглас Норт, институты уменьшают неопределенность выбора в экономике в условиях явного недостатка информации. Это их главная – трансформационная – функция. Недостаток информации ведет к неопределенности выбора, к очень большим затратам трудовых и иных ресурсов, чтобы такой выбор сделать. А институты помогают человеку экономить ресурсы в ситуации выбора, показывая некий путь, уже пройденный до него другими. «Главная роль, которую институты играют в обществе, заключается в том, что они снижают степень неопределенности путем создания устойчивых (но всегда эффективных) структур взаимодействия между людьми» [7].

В конечном счете задача институтов – создавать такие зоны доверия, действуя в которых, человек может сэкономить на трансакционных затратах (затратах на обеспечение своих сделок, на получение информации) и использовать сэкономленные средства для инвестиций в производство. Максимизация экономии является проблемой эффективности институтов. Но менять менее эффективные институты на более эффективные очень тяжело. За каждым институтом есть и традиция, и некая группа поддержки, которая от этого института кормится.

К концепциям институциональной экономики мы еще вернемся в теме 17, при рассмотрении т.н. фиаско рынка и «провалов государства».

Литература

1. Бьюкенен Д. Конституция экономической политики. Рост согласия. Границы свободы / Перевод с англ. – М.: Таурус–Альфа, 1997.

2. Вэриан Х. Экономическая теория авторских прав // Вопросы экономики. 2007. № 2.

3. Епифанова Н. Исследование коррупции на основе методов экономической теории // Вопросы экономики. 2007. № 1.

4. Институциональная экономика: новая институциональная экономическая теория: Учебник под общ. ред. профессора А.А. Аузана. – М.: Инфра–М, 2005.

5. Олейник А.Н. Институциональная экономика. Учебное пособие. – М.: ИНФА–М, 2000.

6. Манаков А. Лесной фонд: анализ механизмов предоставления прав пользования // Вопросы экономики. 2006. № 9.

7. Норт Д. Восхождение Западного Мира. – М.: Экономика, 2001.

8. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. – М.: «Начала», 1997.

9. Петросян Д. Социальная справедливость в экономических отношениях: институциональные аспекты // Вопросы экономики. 2007. № 2.

10. Сатаров Г. Как измерять и контролировать коррупцию// Вопросы экономики. 2007. № 1.

11. Серл Дж. Что такое институт? // Вопросы экономики. 2007. № 8.

12. Скоробогатов А. Теория организации и модели неполных контрактов // Вопросы экономики. 2007. № 12.

13. Уильямсон О. И. Экономические институты капитализма (фирмы, рынки, отношенческая контрактация).- СПб: Лениздат, 1996.

14. Ходжсон Дж. Что такое институты? // Вопросы экономики. 2007. № 8.

15. Цуриков А., Цуриков В. Экономический подход к анализу корыстных преступлений // Вопросы экономики. 2007. № 1.

16. Щенникова Л. Категория «собственность» в российском гражданском законодательстве и русской цивилистике // Государство и право, 1995, № 3. – с.с. 96–104.

17. Эггертссон Т. Экономическое поведение и институты. – М.: Дело, 2001.

18. Эрроу К. Дж. Возможности и пределы рынка как механизма распределения ресурсов // THESIS: Теория и история экономических и социальных институтов и систем. Весна 1993. Том 1, выпуск 2. – «Начала-Пресс», 1993.

Дата добавления: 2014-01-15