Специалист по слухам

Такая коммуникативная единица, как слух, являясь до­статочно частотным элементом массового общения, значи­тельно реже попадает в обиход общения научного. Слухи предоставляют определенный интерес и с теоретической стороны как природой своего са­мостоятельного распространения, так и тем, что средства массовой коммуникации, являясь более организованными, более мощными, в то же время не в состоянии достаточно оперативно приостанавливать распространение этого вида массовой коммуникации. Соответственно борьба со слуха­ми входит в арсенал обязательной работы служб паблик рилейшнз.

Одно из определений слухов, принадлежащее Т. Шибутани, гласит, что это "циркулирующая форма коммуника­ции, с помощью которой люди, находясь в неоднозначной ситуации, объединяются, создавая разумную ее интерпрета­цию, сообща используя при этом свои интеллектуальные потенции" (Цит. по кн. Почепцов Г.Г. Коммуникативные технологии двадцатого века. – М.,К., 2000. – С.280).

Каковы коммуникативные характеристики слуха? Со­гласно классификации Ю.В.Рождественского, для слуха характерна однократная воспроизводимость перед данным слушающим. Второй раз одному и тому же человеку данный слух не пересказывается. При этом важным отличием явля­ется и то, что слух обязательно подвергается дальнейшей циркуляции. Слушающий затем становится говорящим и передает этот слух дальше. Этот тип сообщения можно на­звать самотрансляционным. Для него не требуется создания помогающих внешних условий. И даже более того: проти­водействующие ситуации не всегда в состоянии помешать распространению слуха. Таким образом, мы бы хотели оха­рактеризовать данный тип сообщения таким свойством, как самотранслируемость. К подобным сообщениям относятся также и анекдоты. Другой полюс этой шкалы займут трудно транслируемые сообщения. Затруднения трансляции могут быть вызваны как содержательными аспектами (например, статья по квантовой физике не годится для массовой печа­ти), так и специальными ограничениями, регулируемыми обществом (например, гриф "совершенно секретно", про­цедура спецхранения в библиотеке, архиве). В последнем случае мы можем иметь дело и с самотранслируемым сооб­щением, но для приостановки его трансляции создаются формальные ограничители. Часто они носят временный характер (например, некоторые документы не допускаются к использованию на протяжении какого-то ряда лет).

Природа самотранслируемого сообщения такова, что его трудно удержать в себе. Человек в любом случае старается передать его дальше, а передав, испытывает психологичес­кое облегчение. Эта особенность данного вида информации отражена и в фольклоре. Вспомним: цирюльник не мог ус­покоиться, пока не произнес страшную тайну "У царя Мидаса ослиные уши" хотя бы в яму, т.е. фиктивному слуша­ющему. И высказавшись, стал обыкновенным человеком.

Можно предложить несколько объяснений этому свой­ству самотранслируемости:

Во-первых, достаточно часто слух содержит информа­цию, принципиально умалчиваемую средствами массовой коммуникации. Естественно, что подобная информация интересует многих и потому, став доступной, легко переда­ется. Верно и обратное: слух никогда не повторяет того, о чем говорят средства массовой коммуникации. То есть мы имеем следующие соответствия: зона молчания массовой коммуникации соответствует зоне распространения слуха, зона "говорения" слуха равна зоне молчания массовой ком­муникации. Собственно эта модель характерна для любого периода общества. Так, Ж. Лефевр, анализируя возникно­вение страха во Франции два века назад, отмечал, что при слабой распространенности прессы в городах "главными источниками информации оказывались письма (частные и официальные) и рассказы путешественников. Естественно, что все эти источники недостаточно точны и нередко пере­дают слухи, сплошь и рядом совершенно фантастические. Еще хуже обстояло дело с обеспечением информацией сель­ского населения. За небольшими исключениями, информа­ция шла путем устной передачи сведений: чаще всего пол­учали ее на городских рынках. Когда доходили слухи об особо крупных событиях, крестьяне посылали специально­го представителя в город за сведениями" (Черткова Г.С. Ж.Лефевр. великий страх 1789 года// история ментальностей, историческая антология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. – М., 1996. – С.216).

Во-вторых, в более широком плане следует отметить, что слух, вероятно, есть косвенное проявление коллективного бессознательного, определенных архетипических (по К. Юнгу) феноменов. Это ответ на коллективные тревожные ожида­ния, хранящиеся в каждом. Интересно, что на эксплуатации этого свойства человеческой натуры покоится целый пласт явлений массовой культуры. Слух как коммуникативная единица опирается на определенные, иногда затемненные коммуникативные на­мерения. Однако он материализует их вовне, проявляет, фиксирует.

В-третьих, слух - это ответ на общественное желание, представление. В нем заключен отнюдь не индивидуальный интерес, а раз так, то наши мерки, выработанные при ана­лизе общения индивидуального, слабо переносимы на этот качественно иной тип общения. Реально слух - это обще­ние толпы. Элементы строгой логики здесь практически не­применимы. В. М. Бехтерев писал: "Толпа связывается в одно целое главным образом настроением, а потому с тол­пой говорить надо не столько убеждая, сколько рассчитывая победить ее горячими словами. А когда это достигнуто, ос­тается только повелевать, приказывать и давать всем при­мер, ибо последний действует подобно внушению, чем обычно и пользуются все знаменитые военачальники". И далее: "Всякий индивид, поглощаемый толпой, теряет в тормозящих влияниях и выигрывает в оживлении сочета­тельных рефлексов подражательного характера. В толпе ин­дивид утрачивает благодаря действию внушения значитель­ную долю критики при ослаблении и притуплении нравст­венных начал, при повышенной впечатлительности и поразительной внушаемости" (Бехтерев В.М. Коллективная рефлексология. – П., 1921. – С.76).

Важной коммуникативной составляющей, характерной для слуха, является его вербальность. Слух принципиально при­надлежит неписьменной коммуникации. Он распространяется в устной среде, теряя многие свои качества, попадая на страницы, например, газеты. Там он служит лишь поводом для опровержения или подтверждения. Однако, не является при этом уже самостоятельной единицей. Мы недооценива­ем сегодня устный тип коммуникации в связи с всепогло­щающим характером письменного общения.

Некоторые наши сообщения и в современном обществе носят принципиально устный характер. Это все бытовые разговоры, разного рода неофициальная информация об официальных событиях, которая может попасть на печат­ные страницы только в мемуарной литературе. Не все виды устной речи могут адекватно фиксироваться письменностью, и общество не выработало этих приемов фиксации сознательно. К подо­бным специфическим явлениям, характерным только для устной формы относятся исправле­ния, нарушения грамматичности, повторы. Это действи­тельно те элементы, которые старательно редактируются и уничтожаются в письменной речи.

Слухи являются устными по своему функционированию. Однако устность как коммуникативная категория более все­охватывающая и требует к себе серьезного внимания. Этот тип конвенционализации сообщения качественно иной, чем тот, к которому мы привыкли в условиях коммуника­ции письменной. Попытаемся назвать эти особенные пара­метры, поскольку они одновременно будут характеризовать и слух как единицу именно устной, а не письменной сферы.

Устность в сильной степени сориентирована на получа­теля сообщения. Только то, что интересно, может передаваться, сопротивляясь естественному затуханию. Выделяется психология информации, характерная для воспри­нимающей аудитории, в отличие от психологии формы, харак­терной для точки зрения создателя информации. Психология информации управляется при этом удивлением и тайной. Ду­мается, что элементы массовой культуры отличаются от куль­туры элитарной использованием именно этих аспектов устности. Поэтому массовая культура жестко сориентирована на интересы зрителя.

Таким образом, перед нами принципиально иное комму­никативное поведение. Оно настолько отлично от принятого, что зачастую оценивается занижено, рассматривается как на­ходящееся за пределами нормы. Слух - также элемент этой инонормы. Его особый характер заключен еще и в особой тематике. События, попадающие в эту сферу, отличаются, как правило, определенной терминальностью. Действующими лицами в них ока­зываются известные личности: слух обычно стремится к пер­сонификации и концентрируется вокруг известных людей — писателей, ученых, артистов, спортсменов. Таким обра­зом, определенная яркость содержания слуха достигается как терминализацией представленных в нем событий, так и популярностью героев этих событий.

Яркость слуха сродни с подобной же характеристикой зрелищности театра, мелодрамы. Ясно, что незатухающее сообщение должно быть принципиально выше по яркости, подобно тому, как театральное событие должно отличаться от бытового. Но в отличие от громогласности театра, слух можно рассказывать шепотом. Кстати, очень немногие вещи можно сказать, понизив голос. Например, объяснение в любви, но не прогноз погоды. Подобные вещи уже не принадлежат сфере устности.

Исходя из вышесказанного, мы можем охарактеризовать слух как самотранслируемое сообщение, осуществляющее свою циркуляцию за счет:

а) отражения определенных коллективных представле­ний, вероятно, коренящихся в бессознательном;

б) устности как иносемиотичной среды функционирования;

в) терминальности представленных событий, популяр­ности их героев, отражающихся в яркости.

Если официальные факты имеют авторство, то слухи при­нципиально анонимны. Здесь имеет место как бы утрирован­ный вариант разговора с самим собой. Только если дневник - это разговор индивидуального сознания, то слух - это разго­вор коллективного сознания с коллективным же сознанием.

Сле­дует признать, что слухи представляют собой желаемую ин­формацию. Ведь даже негативные предсказания в них все равно принимаются на веру. Такова наша психология и пси­хология восприятия информации. Точно так же слухи, как и другие явления устной сферы, должны быть признаны реаль­ными коммуникативными единицами нашего общения.

Искусственно созданный слух в результате своего ком­муникативного движения обрастает дополнительными под­робностям детализирующего характера, что может увести его немного в сторону от поставленной задачи, но резко повышает его достоверность.

Коммуникатор должен уметь вносить элементы управления не только в официальный дискурс, но и в неофициальный, примером чего и служит работа со слухами.

Дата добавления: 2014-01-15