Смутное время

Лекция № 5. Россия в XVII веке

Вопросы:

1. Смутное время.

2. Государственное и общественное развитие после Смуты.

3. Раскол Русской Православной Церкви.

Учебная литература:

История России: В 2 т./ Под ред. А.Н. Сахарова. М., 2005. Т. 1. С древнейших времен до конца XVIII в. Главы 21 – 23.

Деревянко А.П., Шабельникова Н.А. История России с древнейших времен до начала XXI в.: Учеб. пособие. М., 2002. Глава 7.

Мунчаев Ш.М., Устинов В.М. История России: Учебник для вузов. М., 2000. Глава 2, § 3.

История России с древнейших времен до второй половины XIX века: Курс лекций/ Под ред. проф. Б.В. Личмана. Екатеринбург, 1994. Лекция 8.

Научные монографии:

Корецкий В.И. Формирование крепостного права и первая кресть­янская война в России. М., 1975.

Костомаров Н.И. Смутное время Московского государства в начале XVII столетия. 1604 – 1613. М., 1994.

Кристинсен С.О. История России XVII в. М., 1989.

Нестеров Ф.Ф. Связь времен. М., 1987.

Никитин Н.И. Освоение Сибири в XVII в. М., 1990.

Пушкарев С.Г. Обзор русской истории. М., 1991.

Сухарев А.М. Очерки истории СССР. XVII век. М., 1958.

Скрынников Р.Г. Самозванцы в России в начале XVII века. Ново­сибирск. 1990.

Скрынников Р.Г. Смута в России в начале XVII в. Иван Болотников. Л., 1988.

К началу XVII века процесс становления российской государственности не имел полной завершенности, в нем накопились противоречия, вылившиеся в тяжелый кризис. Охвативший и хозяйство, и социально-политическую сфе­ру, и общественную мораль, этот кризис получил название «Смута». Смутное время — период фактического безвла­стия, хаоса и небывалых общественных потрясений.

Понятие «Смута» пришло в историографию из народ­ного лексикона, означая, прежде всего, анархию и крайнюю неустроенность общественной жизни. Современники Сму­ты оценивали ее как кару, постигшую людей за их грехи. Такое понимание событий в заметной степени отразилось в позиции С.М. Соловьева, понимавшего кризис начала XVII века как всеобщее моральное разложение.

По мнению К.С. Аксакова и В.О. Ключевского, в цен­тре событий была проблема законности верховной власти. Н.И. Костомаров сводил суть кризиса к политическому вмешательству Польши и интригам католической церкви. Подобный взгляд высказывал американский историк Дж. Биллингтон — он прямо говорил о Смуте как о религиоз­ной войне. И.Е. Забелин рассматривал Смуту как борьбу между стадным и национальным принципами. Предста­вителем стадного принципа являлось боярство, жертво­вавшее национальными интересами ради собственных привилегий.

Значительный блок в историографии Смуты занимают труды, где она представлена как мощный социальный конфликт. С.Ф. Платонов видел несколько уровней этого конфликта: между боярством и дворянством, между по­мещиками и крестьянством и др.

Если в дореволюционной историографии политические, морально-этические и социальные аспекты Смуты были представлены как относительно равноценные, то советская историография явный крен делала в сторону только соци­альных факторов, как правило, абсолютизируя их. Интер­претируя события Смутного времени исключительно как «крестьянскую революцию», историки-марксисты отвергли сам термин «Смута». Понятие «Смута» было надолго вытеснено формулировкой «крестьянская война под руководством Болотникова».

Односторонность подходов и оценок постепенно изжи­валась. Появились работы, где анализу подвергается весь спектр причин и проявлений Смуты. Большое количество работ написано Р.Г. Скрынниковым, в них приведен об­ширный фактический материал, показана подлинная роль личностей, участвовавших в событиях, в том числе и Бо­лотникова.

В.Б. Кобрин определил Смутное время как «сложней­шее переплетение разнообразных противоречий — сослов­ных и национальных, внутриклассовых и межклассовых». Он ставил вопрос: «Вправе ли мы бушевавшую в России начала XVII века гражданскую войну свести к крестьян­ской?» Отказавшись от стереотипов в оценках историче­ских личностей, Кобрин попытался по-новому трактовать роль и Бориса Годунова, и Лжедмитрия I, приписывая им некий «реформаторский потенциал». Вполне правомерно применяя к Болотникову критерий народного восприятия, Кобрин «забывает» и о непопулярности в народе Годуно­ва, и о крайнем неприятии самозванца — проводника ка­толических интересов. Сохранившиеся документы времен Смуты ясно свидетельствуют, что самозванцы были не просто предателями национальных интересов, а прямыми ставленниками зарубежных держав и агентами антирос­сийского заговора.

Непосредственным толчком к брожению послужило пресечение правящей династии Рюриковичей, представи­телей которой массовое сознание признавало в качестве «природных государей». Династический кризис вызвал растерянность в народе, а в верхних слоях знати возбу­дил хищные амбиции и стремление к власти и привиле­гиям. Схватка за царский престол, начатая московским боярством, привела к разрушению государственного по­рядка, к общественной деморализации.

Предпосылки Смуты зарождались еще в период прав­ления Ивана Грозного, централизаторская политика ко­торого проводилась с крупными издержками. Усилия пра­вительства по укреплению государства, по обеспечению безопасности границ осознавались в народе как необходи­мые. Народ был готов к самопожертвованию для общего­сударственного строительства. Однако жестокая воля царя «отодвигала» его на задний план. Разнузданность опричников и крайняя бесцеремонность в выборе политических средств нанесли тяжелый удар по общественной нравственности, заронили сомнения и шаткость в умы людей. Ситуацию усугубляли экономические трудности, ставшие результатом истощения сил страны в Ливонской войне и постоянного напряжения на южных рубежах, со­здаваемого Крымским ханством.

Царствование Федора Иоанновича, сына Грозного, было временем политической осторожности и успокоения народа после опричнины. В январе 1598 года после смерти Федора не осталось законных на­следников престола. Земский собор избрал на царство Бориса Году­нова, популярность которого была непрочной, что отражали закулисные интриги боярства против него. Являясь первым в русской истории выборным монархом, Годунов зареко­мендовал себя не столько самодержцем, сколько попули­стом-временщиком, неуверенным в себе и боящимся откры­тых действий. Времена опричнины сказались на его поли­тической характеристике, как и на всем обществе, где после Грозного тлели искры нравственного разложения. Го­дунов стремился получить общественное расположение, раздаривая незаслуженные привилегии и давая самые громкие обещания, в то же время упорно укрепляясь у власти за счет тайного надзора и доносительства, а так­же репрессий, то есть за счет тех же беззаконий, что были присущи опричнине.

Начало царствования Бориса Годунова (1598 – 1605) несло людям немало бла­гих надежд. Он выступил защитником прочной морали, запретив частную торговлю водкой. Внутренняя политика направлялась на социальную стабилизацию в стране. По­ощрялись колонизация новых земель и строительство го­родов в Поволжье и на Урале. Были некоторые достиже­ния и во внешней политике.

Смута проявилась прежде всего в умах и душах лю­дей. Страшный голод 1601 – 1603 гг. добил привычные моральные ценности, скреплявшие людей в единый кол­лектив. Голод, последствия которого усугублялись ошиб­ками правительства Годунова, выкосил сотни тысяч чело­веческих жизней. Историк А.П. Щапов писал: «...люди, терзаемые голодом, валялись на улицах, подобно скотине, летом щипали траву, а зимой ели сено. Отцы и матери душили, резали и варили своих детей, дети — своих ро­дителей, хозяева — гостей, мясо человеческое продавалось на рынках за говяжье; путешественники страшились ос­танавливаться в гостиницах...»

Народ бедствовал, а в это же время знать устраивала дележ богатства и привилегий, злобно соперничая в по­исках личного благополучия. Запасов зерна, припрятан­ных многими боярами, хватило бы всему населению на несколько лет. Доходило до людоедства, а спекулянты удер­живали хлеб, предвкушая повышение цен на него.

Суть происходящего хорошо осознавалась в народе и определялась словом «воровство», но быстрых и простых пу­тей выхода из кризиса не мог предложить никто. Чувство сопричастности к общественным проблемам у каждого от­дельного человека оказывалось недостаточно развитым. К тому же немалые массы простых людей заражались ци­низмом, корыстью, забвением традиций и святынь. Разло­жение шло сверху— от потерявшей всякий авторитет бояр­ской верхушки, но грозило захлестнуть и низы. Антиобщест­венные интересы явно брали верх, в то время как энергич­ные и честные люди, по словам С.М. Соловьева, «погибли жертвами безнарядья». Во всех сословиях налицо были раз­доры, недоверие, падение нравов. Это оттенялось бездумным копированием иноземных обычаев и образцов. Смута в умах усиливалась разгулом коррупции и дороговизны.

Безвластие и потеря централизующих начал вели к оживлению местного сепаратизма. Собранные до этого в единое государство отдельные земли стали вновь прояв­лять признаки обособленности. Брожение охватило и жите­лей нерусских окраин — как тех, что были присоединены с помощью военной силы, так и тех, которые вошли в состав Российского государства добровольно, откликнувшись на перспективу стабильного порядка и отлаженных связей в сильном государстве. Политическая дестабилизация вы­зывала неизбежное недовольство среди национальных меньшинств. Если до Смуты Москва была координирующим центром, связывающим все области страны, то с утратой доверия к московским властям утрачивались и связи меж­ду отдельными областями. «...Потеряв политическую веру в Москву, начали верить всем и всему... Тут-то в самом деле наступило для всего государства омрачение бесовское, про­изведенное духом лжи, делом темным и нечистым» (С.М. Соловьев). Государство превращалось в бесформен­ный конгломерат земель и городов.

Пренебрежение к госу­дарственным интересам и мелочная корысть боярства поро­дили такое явление, как самозванство. Как писал Н.М. Ка­рамзин, «...оцепенение умов предавало Москву в мирную добычу злодейству... Расстрига со своими ляхами уже гос­подствовал в наших пределах, а воины Отечества уклоня­лись от службы. Так нелюбовь к государю рождает нечув­ствительность и к государственной чести!» Ни один из са­мозванцев не посмел бы посягнуть на престол без открытой или тайной поддержки боярских группировок. Лжедмитрий I нужен был боярам для свержения Годунова, чтобы подготовить почву для воцарения одного из пред­ставителей боярской знати. Этот сценарий и был разыг­ран.

Монах Григорий Отрепьев бежал из московского Чудова монастыря в Польшу и стал там выдавать себя за чудом спасшегося сына Ивана Грозного Дмитрия. В историю он вошел под именем Лжедмитрия I (народное прозвище – «Расстрига»). Отрепьев искал заграницей военную помощь, чтобы вернуть себе его «законный» русский престол. Получив такую помощь от польского магната Мнишека, он осенью 1604 г. вторгся с отрядом в Московское государство. Сначала Отрепьев потерпел поражение от царских войск, но его спасло восстание служилых людей в Путивле и ряде других городов, восставшие перешли на сторону са­мозванца. А главное, в апреле 1605 г. неожиданно, вероятно, не без помощи бояр-заговорщиков, умирает царь Борис Годунов. Трон переходит к его сыну, совсем юному Федору Борисовичу. В результате боярского заговора войска, действовавшие на фронте, переходят под Кромами на сторону са­мозванца, а в самой Москве под предлогом того, что к столице идет «истинный царь Дмитрий Иванович», вспыхивает восстание. Восставшие москвичи убили царя Федора Борисовича и его мать Марию Григорьевну, ненавидимую многими дочь знаменитого опричника Малюты Скуратова. В июне 1605 г. Москва открыла ворота подошедшему с войском Лжедмитрию I. Так на русском престоле оказался са­мозванец — беглый монах-расстрига.

Но боярство освобождало трон от «худородных» Годуновых, конечно, не для случайного авантюриста. Оно воспользовалось нарастанием антипольских настроений в среде москвичей. С войском Лжедмитрия I, а затем в связи с женитьбой нового царя на Марине Мнишек в русскую столицу понаехало поляков, которые вели себя далеко не всегда корректно. 17 мая 1606 г. заговорщики кличем «Бей панов!» подняли москвичей на восстание. Лжедмитрий I был убит, его жена и приближенные арестованы. В течение двух суток в Москве было перебито свыше двух тысяч иноземцев. 19 мая 1606 г. одним криком толпы на Красной площади, т.е. без Земского собора, царем был избран знатный боярин князь Василий Шуйский (1606 – 1610).

Шуйский был ставленником нескольких боярских групп, компромиссной для них фигурой. Поэтому историки называют его «боярским царем». Ограниченный претензиями боярства, он принес присягу своим подданным, что означало обязательство править по закону, а не по царской прихоти. Независимо от личных качеств нового правителя, это был первый в России договор царя и общества, хотя от имени обще­ства в данном случае поспешила выступить боярская верхушка. Однако новые политические потенции так и не успели проявиться в условиях разгулявшейся народной стихии. Шуйский вступил на престол в результате заку­лисных интриг, «без воли всея земли», народное сознание отказалось признать его царем. Странный характер про­исходивших на вершинах власти перемен подогревал со­мнения и недоверие среди народа. Трудно было поверить в искренность пропаганды, недавно уверявшей в истинно­сти царевича Дмитрия, а спустя лишь месяцы объявившей его лгуном и изменником. Народное брожение нарастало. Масла в огонь подливала Польша, посылавшая в Московию иезуитов, шляхтичей-авантюристов и разного рода подонков своего общества. Боярство, раздув Смуту, загнало себя и страну в тупик. Почти половина областей не подчинялась столице. В России началась война всех против всех.

В социальных низах антибоярские настроения переросли в восстание под руководством Ивана Болотникова (1606 – 1607), призвавшего народ истребить бояр и овладеть «женами их, и вотчинами, и поместьями». Он выступал как воевода «спасшегося царя Дмитрия». Его поддержали князь Григорий Шаховский и дворяне Тулы и Рязани. Болотников подошел к Москве, но на штурм города не решился. Царю Василию Шуйскому удалось переманить на свою сторону рязанское дворянство и разбить восставших. Войско Болотникова заперлось в Туле. Осаждавшие запрудили речку Упу и затопили город. Восставшие были вынуждены сдаться на милость Шуйского. По одной из версий, Болотников по приказу царя был ослеплен и утоплен в проруби. Только справился Шуйский с «болотниковщиной», как другая напасть: новый самозванец!

Происхождение Лжедмитрия II (1608 – 1610) установить не удалось. Этот самозванец собрал 60-тысячное войско (в том числе 20 тысяч поляков) и летом 1608 г. осадил Москву. Взять город не смог и разбил свою ставку в подмосковном селе Тушино. И в историю он вошел под прозвищем «Тушинский вор». Все дороги в Москву кроме рязанской были «тушинцами» перерезаны. 16 месяцев они осаждали Троице-Сергиевский монастырь, героически обороняемый стрельцами и монахами. Фактически, в стране было два царя: Шуйский в Москве, Лжедмитрий II — в Тушино. Лжедмитрий II раздавал поместья присягнувшим ему корыстолюбцам, хотя хозяева этих поместий были в полном здравии. По­мутнение в умах раскалывало семьи, брат шел на брата, отец — на сына. В Москве у кремлевского дворца бес­престанно волновались толпы народа, предписывая Шуй­скому и Боярской думе, что нужно делать и ка­кие указы принимать. Страну захлестнула уголовщина. Грабежами занима­лись бродившие от города к городу польские, дворянские, казачьи отряды, различные ватаги и банды.

В довершение ко всем бедам в Россию вторгся польский король Сигизмунд III, осадивший осенью 1609 г. Смоленск. Смоленск держался в польской осаде два года! Не исключено, что именно благодаря героизму его гарнизона и жителей Россия сохранила в начале XVII века свою независимость.

Чтобы справиться с «Тушинским вором» и польскими интервентами, Василий Шуйский обратился к Швеции, пообещав ей за помощь русские прибалтийские земли: Ивангород, Ям, Копорье, Орешек, Корелу, — т.е. те самые города, которые потерял в конце Ливонской войны Иван Грозный и вернул обратно его сын Федор Иванович. Весной 1610 г. русско-шведское войско под началом воеводы М.В. Скопина-Шуйского отогнало «тушинцев» от Москвы. Лжедмитрий II отступил к Калуге. Но двинувшееся на поляков русско-шведское войско, уже без Скопина-Шуйского (умер от яда), было в июне у Гжатска разбито поляками. Шведский отряд Делагарди от Гжатска отступил к Финскому заливу и занял обещанные Швеции русские города, началась шведская интервенция. Лжедмитрий II снова взял Москву в осаду. 17 июля 1610 г. в столице произошел переворот. Бояре свергли царя Василия Шуйского и насильно постригли его в монахи. Власть взял совет из семи бояр или, как тогда говорили, «семибоярщина».

Чтобы прекратить польскую интервенцию, лидеры «семибоярщины» решили пригласить на русский престол польского королевича Владислава (сын Сигизмунда III), но при условии, что он примет православие и будет править вместе с боярами и Земским собором. Многие, в том числе патриарх Гермоген, были против такого выбора. Тем не менее, после получения согласия королеви­ча «семибоярщина» в августе 1610 г. организовала заочное — наспех, без настоящего Земского собора — избрание Владислава царем. Однако Сигизмунд III не пустил сына в Москву. Он хотел, чтобы русские присягнули лично ему, т.е. речь шла о прямом присоединении России к польско-литовскому государству. Вместо «царя» Владислава в Москву явился королевский наместник Гонсевский с крупным польским отрядом и стал распоряжаться там как в покоренном городе. Владислав же еще 24 года после этого считал себя «законным московским государем», хотя не выпол­нил главного условия бояр — не принял православия.

В сознании русских людей все настойчивее крепла тяга к порядку. В отдельных землях — начиная с 1606 года — регулярно собирались местные земские советы, где люди сообща обсуждали свои интересы. Постепенно становилось все яснее, что реше­ние проблем невозможно только в местных рамках — зрело понимание необходимости общерусского движения. Отраже­нием этого стали народные ополчения, собираемые в рус­ских провинциальных городах. Несмотря на распад госу­дарственных связей, осознание национального единства не исчезло — напротив, Смута придала ему особую силу. Не­прерывную проповедь в пользу единства всех православ­ных вела Церковь. «Религиозные и национальные силы по­шли на выручку гибнувшей земли» (В.О. Ключевский). На­родная энергия не увяла от «безнарядья», продолжая пи­тать государственное творчество. Несмотря на Смуту, в это время русские активно осваивают Поволжье, Урал, Сибирь. Именно в те годы возникают города Пелым, Верхотурье, Сургут, Нарым, Томск, Мангазея, Туринск.

Толчком к подъему народного движения стали письма патриарха Гермогена, рассылаемые по всей стране и призывавшие на борьбу с польскими интервентами и «ворами». Сам патриарх был арестован поляками и умер в их заточении в начале 1612 г., но письма его сделали дело. Объединению русских способствовало и то, что 11 декабря 1610 г. в Калуге был убит Лжедмитрий II. Теперь в одно войско могли собраться отряды, воевавшие ранее в составе разных группировок.

Весной 1611 г. в Рязанской земле сложилось первое земское ополчение во главе с Прокопием Ляпуновым (глава рязанских дворян). Его помощниками и предводителями своих отрядов были князь Дмитрий Трубецкой (из тушинских бояр) и Иван Заруцкий (казачий атаман). 10 марта в Москве вспыхнуло антипольское восстание. Но оно было преждевременным, и на помощь к восставшим успел подойти лишь передовой отряд ополчения во главе с князем Дмитрием Пожарским, воеводой г. Зарайска. Чтобы прекратить уличные бои, поляки выжгли все посады вокруг городских крепостных стен. Пожарский в бою был тяжело ранен. Первое земское ополчение пришло на пепелище, поляки заперлись за стенами. Осада не удалась, т.к. ополчение вскоре раскололось. Казаки убили Прокопия Ляпунова, после чего дворяне и горожане разошлись. К осени 1611 г. у Москвы остался только 10-тысячный казачий отряд И. Заруцкого и князя Д. Трубецкого, казаки всех грабили, они превратились в бич страны.

Осенью 1611 г. Русское государство выглядело полностью разрушенным. Общерусской власти не было. В центре страны хозяйничали поляки, захватившие Смоленск и Москву. Новгород оказался у шведов. Каждый русский город жил сам по себе. Казаки и просто воры грабили повсюду. Это был всеобщий распад!

Но осенью же начал сбор нового ополчения г. Нижний Новгород во главе со своим земским старостой Козьмой Мининым. Нижегородцы постановили, чтобы каждый отдал на обеспечение ополчения треть своего годового дохода или треть всех наличных товаров. Воеводой второго ополчения был выбран поправившийся от раны князь Дмитрий Пожарский. В ноябре 1611 г. он приехал в Нижний Новгород и начал готовить войска. Город за городом присоединялся к ополчению. Проводя идею государственной консолидации, лидеры ополчения К. Минин и Д. Пожарский четко сформулировали главные задачи момента: изгнать интервентов и подгото­вить условия для создания русского правительства, поль­зующегося доверием населения.

Весной 1612 г. второе земское ополчение перешло в Ярославль. Здесь был созван и «правильный» Земский собор, т.е. с участием не только духовенства и бояр, но и служилого и тяглового населения городов. Весть о том, что король Сигизмунд III направил в помощь своему гарнизону в Москве гетмана Хоткевича с войском и огромным обозом с продовольствием, заставила Минина и Пожарского поспешить к Москве. Второе земское ополчение успело туда раньше Хоткевича. В августе 1612 г. в жестокой битве с большим трудом русские разбили подошедшее войско гетмана Хоткевича. Поляки, осажденные в Москве, продовольствия не получили.

22 октября 1612 г. русские войска штурмом взяли Китай-город, одну из укрепленных частей Москвы. До революции 1917 г. этот день (4 ноября по новому стилю) был праздничным. Ныне эта традиция возрождена: 4 ноября Российская Федерация отмечает праздник «День народного единения».

Хотя Кремль еще оставался у поляков, но их силы от голода были на исходе. Съев всех кошек, собак и крыс, они дошли до людоедства и трупоедства. Начиналось массовое безумие, и начальник польского гарнизона Струсь, в конечном итоге, сдал Кремль. Сигизмунд III не успел. Когда он в конце 1612 г. подошел со своим войском к Москве, было поздно, город прочно держали русские. Второе земское ополчение отбило Сигизмунда III от Москвы.

Конечно, на этом Смута и интервенция не закончились. Со шведами пришлось воевать до 1617 г., с поляками до 1618 г. Казачий атаман Иван Заруцкий сделал ставку на Марину Мнишек и ее сына от Лжедмитрия II Ивана («Воренка»). Они попытались отложить Астрахань от России и создать там особое казачье государство под покровительством персидского шаха Аббаса. Москве только в 1614 г. удалось ликвидировать эту авантюру. Четырехлетний Иван «Воренок» как возможный претендент на московский престол был повешен, атаман Заруцкий посажен на кол, Марина Мнишек умерла в тюрьме.

Смута преподала важный урок русскому народу. При­зыв Козьмы Минина — не искать личных выгод, а отда­вать все на общее дело — имел отклик у большинства простых людей, символизируя поворот общества к нрав­ственному гражданскому началу. Народ, настрадавшись от беспорядков, на свои последние деньги собрал ополче­ние для восстановления спокойствия в стране, взяв в свои руки судьбу государства. Произошло то, что С.М. Соловьев назвал «подвигом очищения», когда «народ, не видя ника­кой внешней помощи, углубился во внутренний, духовный мир свой, чтоб оттуда извлечь средства спасения». Во время Смуты обанкротилась правящая верхушка, а народ, спасая государство, обнаружил «такое богатство нравственных сил и такую прочность своих исторических и гражданских устоев, какие в нем и предполагать было невозможно» (И.Е. Забелин).

Русские люди, перед лицом катастрофы собравшись с силами, воссоздали разрушенное государство, наглядно показав, что оно — не «царская вотчина», а предмет об­щей заботы и общего дела «всех городов и всяких чинов людей всего великого Российского Царствия».

Окончание Смуты способствовало победе государст­венного начала над земско-местническими амбициями. Стало ясно, что соединение областей воедино служит их же пользе — при условии, что соблюдаются доброволь­ность этого соединения и права на местную самобытность. Российское государство после Смуты предстало, по сло­вам А.П. Щапова, «в значении земско-областной федера­ции»: «...Москва, смиренная, наказанная отпадением от нее разрознившихся областей, призывала теперь их к но­вому органическому братскому союзу с ней, во имя ду­ховно-нравственного единства...»

В январе 1613 г. в Москву на Земский собор съехались представители 50 городов. 21 февраля 1613 года государственная власть в стране была восстановлена: Земский собор избрал царем Михаи­ла Романова. В России началось правление новой династии Романовых. Она царствовала до 1917 г. Кандидатура Михаи­ла Романова устраивала всех, посколь­ку он и его окружение были способны настойчиво и спо­койно вести восстановительную работу. Здоровый консер­ватизм первых Романовых давал возможность постепенно восстановить экономику и государственную власть.

Дата добавления: 2014-01-15