Семантическая теория перевода

Одна из основных задач общей теории перевода заключается в раскрытии сущности эквивалентных отношений между содержанием оригинала и перевода. Естественно предположить, что теоретическая модель переводческой деятельности должна прежде всего основываться на изучении смысловой стороны текстов оригинала и перевода. Рассуждая теоретически, можно утверждать, что эквивалентность содержания двух текстов (в том числе и двух текстов на разных языках) подразумевает идентичность или достаточно близкое подобие всех или некоторых смысловых элементов, составляющих содержание этих текстов. Процесс перевода в этом случае будет сводиться к выделению смысловых элементов в оригинале и к выбору единиц ПЯ, в максимальной степени выражающих такие же элементы смысла в переводе.

Любая семантическая модель перевода, т.е. теория перевода, предусматривающая сопоставление элементов содержания оригинала и перевода, неизбежно предполагает анализ структуры этого содержания, умение выделять в нем какие-то элементарные единицы или компоненты. Это создает значительные трудности в разработке подобных теорий, поскольку до последнего времени в языкознании не было вполне удовлетворительных методов анализа плана содержания. В связи с этим ранние работы по лингвистическому переводоведению ограничивались крайне элементарным членением содержания оригинала, которое необходимо передать при переводе. В тексте оригинала выделялось «смысловое содержание» и «экспрессивно-стилистические особенности». Первое (именуемое также «предметно-логическим содержанием») объединяло всю фактическую информацию, а вторые — эмоционально-оценочные элементы и характеристику единиц текста с точки зрения их принадлежности к определенному функциональному стилю языка или жанру речи. Все же и такое членение уже позволило указать на необходимость включения в переводческую эквивалентность экспрессивно-стилистического соответствия оригинала и перевода. Неэквивалентность одинаковых сообщений, переданных с помощью языковых знаков, принадлежащих к разным стилистическим слоям языка, неоспорима. (Достаточно вспомнить пример, ставший уже почти хрестоматийным: «Светловолосая дева, отчего ты дрожишь?» и «Рыжая девка, чего ты трясешься?»)

Дальнейшее развитие лингвистических исследований плана содержания дало возможность более детально описывать элементы смысла в оригинале и переводе. Содержание (значение) любой единицы языка рассматривается как набор (пучок) более элементарных смыслов, семантических множителей или сем. Выделение отдельных сем в содержании языковой единицы производится путем определения дифференциального признака, по которому содержание данной единицы противопоставляется близкой по значению другой единице данного языка. Так, значение русского слова «студент» будет характеризоваться следующим набором элементарных смыслов: 1) «Обучаемый» - не «преподаватель» (иначе говоря, сема «обучаемый» выделяется при сопоставлении слов «студент» и «преподаватель»). 2) «Учащийся в ВУЗе» - не «ученик». 3) «Мужской пол»- не «студентка». 4) «Одно лицо» - не «студенты» и т. д. При употреблении слова «студент» будут воспроизводиться именно эти признаки. В то же время многие другие признаки, реально имеющиеся у любого студента, — его возраст, рост, цвет волос и пр. — оказываются лингвистически несущественными (нерелевантными) и не отражаются в значении слова «студент». Важно отметить, что каждый язык по-своему выбирает элементы окружающей действительности, информация о которых фиксируется в содержании отдельных единиц языка и воспроизводится при их употреблении. Для каждого языка существуют свои лингвистически релевантные элементы ситуации. Так, английский язык не закрепляет за словом student сему «мужской пол» в отличие от русского «студент».

Закрепленные в значении языковой единицы элементарные смыслы воспроизводятся при употреблении данной единицы в речи, независимо от намерения говорящего. По-русски невозможно упомянуть о «студенте», не указав его пола, хотя бы для данного акта коммуникации подобное упоминание было бы совершенно не нужным. В то же время в английском языке такой вынужденности не существует, так как значение английского student; не включает смыслоразличительного признака «пол». Поэтому, кроме лингвистической релевантности, существует еще и релевантность коммуникативная. Часть лингвистически релевантной информации, закрепленной в значении единицы языка, может оказаться коммуникативно нерелевантной в конкретном акте общения.

Опираясь на подобное понимание структуры плана содержания, семантическая теория перевода основывает переводческую эквивалентность на наличии общих сем в содержании оригинала и перевода. При этом общность существует не между совокупностью сем, закрепленных за какими-то единицами разных языков (такая общность принципиально невозможна вследствие языковой избирательности), а лишь между отдельными элементарными смыслами. Задача переводчика заключается в том, чтобы воспроизвести в переводе именно те элементарные смыслы, которые коммуникативно релевантны в оригинале. Утрата всех прочих сем, содержащихся в значении переводимых единиц, считается при переводе несущественной.

Чем большее число элементарных смыслов будет совпадать у соотносительных единиц оригинала и перевода, тем большей будет степень эквивалентности этих единиц. Задача переводчика заключается в выборе оптимального набора единиц ПЯ, в которых содержалось бы максимальное число элементарных смыслов, имеющихся в оригинале.

Дальнейшее развитие семантической модели перевода возможно на основе сочетания теории элементарных смыслов с некоторыми идеями так называемой «порождающей семантики». Многие работы этого направления исходят из допущения, что различные языки представляют собой набор своеобразных способов выражения ряда содержательных категорий («движение», «нахождение в пространстве», «обладание» и т. п.), которые рассматриваются как «глубинные» по отношению к реальным «поверхностным» структурам любого языка. Постулируется возможность выделить общие содержательные категории и построить «глубинный синтаксис» и «глубинный словарь» для любых языков. Отсюда следует, что у любой пары языков имеется какой-то общий набор элементарных смыслов, составляющий их общую глубинную структуру. Hа первом этапе единицы оригинала сводятся к репрезентируемым ими глубинным содержательным категориям. Поскольку такие категории являются общими для ИЯ и ПЯ переход к ним уже представляет собой акт перевода. Затем глубинные категории развертываются в систему средств ПЯ, среди которых выбираются единицы, по составу своих сем наиболее соответствующие исходным поверхностным единицам оригинала.

Семантическая теория перевода этого типа позволяет описывать эквивалентные отношения между множествами языковых средств в ИЯ и ПЯ, сводимых к общим глубинным категориям. Системы средств внутри таких множеств создаются на основе группировок трех основных классов слов: предикатов, имен и определителей. Важное место в таком описании занимает сведение совокупности средств внутри системы к сравнительно небольшому числу «базовых» элементов, выяснение семантических различий между базовыми элементами двух языков, покрывающими «поле» данной содержательной категории, и последующее сопоставление двух рядов базовых элементов.

Рассмотрим процедуру семантического описания переводческих отношений на примере сопоставления одной из систем предикатов. Такие системы состоят из совокупности глагольных единиц, к которым легко сводится большое число других языковых единиц, семантически связанных с «базовым» глаголом, входящим в данную систему, а именно:

1) Так называемые «стилистическиe синонимы» и синонимические аналитические сочетания. Так, глагол «спать» представляет группу слов и сочетаний: «почивать», «дрыхнуть», «вкушать сон», «находиться в состоянии сна», «пребывать в объятиях Морфея», «забыться сном», «погрузиться в царство сновидений» и пр.

2) Производные слова, отличающиеся от данного различным синтаксическим и морфологическим оформлением, но выражающие в конечном счете то же отношение (отметим, что глагол всегда выражает какое-то отношение предмета к действительности или к другим предметам). Например, «уметь» — «умелец» (тот, кто умеет) — мастер, мастак (он на это дело мастер/мастак), «уменье» (то, что умеют), «умелый» (обладающий уменьем — обладающий способностью уметь) и т. п.

3) Конверсивные слова, отличающиеся от данного лишь направлением отношения: «занимать» — «одалживать», «страшить» — «бояться», «входить» — «выходить», «принять» — «исключить» и т. п.

В системе базовых глаголов, составляющих единое семантическое поле, выделяется один или несколько глаголов с наиболее общим значением. Остальные элементы этой системы отличаются от этого общего (немаркированного, нейтрального) слова следующими параметрами:

(1) Наличием какого-то категориального семантического признака (множителя). В языке имеются единицы смысла (семы), общие для большого числа единиц, независимо от их принадлежности к различным лексико-грамматическим разрядам слов (частям речи). Эти единицы смысла образуют своего рода лексические категории в отличие от грамматических категорий, обнаруживаемых у всех слов определенного грамматического разряда. Таковы, например, категории: а) «начинательность»: «бежать»— «побежать», «петь» — «запеть» (ср.: to start running, to begin to sing); б) «каузативность»: «существовать» — породить», «лежать» — «положить»; в) «направленность движения»: «идти» —.«прийти», «уйти», «двигаться» — «приближаться», «удаляться». Возможны также более частные семантические признаки или условия употребления, отличающие отдельные близкие по значению слова внутри системы, но не охватывающие достаточного количества единиц разных систем, чтобы быть признанными категориальными. Так, значения глаголов to admit — «признавать» и to acknowledge — «признавать» отличаются наличием у второго из них признака гласности, обязательности обнародования факта признания.

(2) Различной синтаксической и лексической валентностью. Различные действия связаны с неодинаковым числом лиц или предметов (актантов), участвующих в процессе. Отношения предикатов и актантов обозначаются специальной схемой, на которой актанты имеют индексы, указывающие их функцию. Например, глагол «иметь» — двухвалентный, при нем должно быть указание на лицо (предмет), являющееся обладателем чего-либо, и на предмет (лицо), на которое распространяется отношение принадлежности. Глагол «давать» — трехвалентный, и имеет третий актант — лицо, на которое направлено действие. А у глагола «уколоть» может быть уже четыре актанта («Он уколол мне руку иголкой»).

Помимо числа актантов, глаголы отличаются и по степени обязательности их употребления. Русский глагол «рассказывать» трехвалентен также как и английский глагол to tell. Однако второй актант русского глагола — факультативен, а английского обязателен. Ср: «Расскажи мне сказку. — Но я ведь уже рассказывал!» и "Tell me a fairy tale. But I have already told it."

(3) Дополнительными ограничениями в выборе актантов. Так, первым актантом (субъектом) глагола «жить» может быть либо элемент органической природы, либо нематериальная сущность, порождение человеческого сознания («дерево живет», «память живет», «идея живет»). Вместе с тем метафорически в этой роли могут использоваться и «неживые» объекты («море живет», «камень живет», «атом живет» — т. е. существует). В то же время первым актантом глагола «проживать» может быть только одушевленное лицо.

(4) Некоторыми формальными условиями употребления в цепи других знаков, например, особенностями глагольного управления (предложного или беспредложного). Так, в пределах семантического поля «существование в пространстве» два близких по значению глагола to live и to lodge отличаются, в частности, используемыми после них предлогами (in, at).

Согласно семантической теории перевода, процесс перевода должен осуществляться следующим образом. Конструкции и словарные единицы текста сводятся к базовым единицам ИЯ, которые в свою очередь заменяются репрезентируемыми ими содержательными категориями. Содержательные категории являются общими для ИЯ и ПЯ, и переход к этим «глубинным категориям» уже представляет собой акт перевода. Затем глубинные категории развертываются в систему средств ПЯ, среди которых выбираются структуры и формы, наиболее соответствующие по дополнительным признакам и условиям употребления исходным поверхностным структурам текста оригинала.

Семантическая теория перевода, несомненно, обладает значительной объяснительной силой. Она вскрывает многие стороны переводческого процесса, не доступные непосредственному наблюдению. В ее рамках возможно описание не только общих элементов содержания оригинала и перевода, но и многих причин и направлений расхождений между двумя текстами. Эта теория позволяет объективно анализировать систему синонимических средств, выражающих определенную содержательную категорию, и указывает на ряд существенных факторов, определяющих выбор варианта перевода. Большое значение семантической теории состоит, в частности, в том, что она дает возможность переводческого сопоставления не отдельных слов, а целых множеств языковых единиц с учетом правил построения высказываний в разных языках. Вместе с тем семантическая теория перевода не свободна и от некоторых недостатков теоретического и практического характера и нуждается в дальнейшем совершенствовании:

1) Эта теория предполагает распределение всех языковых средств по содержательным категориям. Выделение таких категорий связано с большими трудностями. Полного набора содержательных категорий до сих пор не предложено ни для одной пары языков. Вполне возможно, что всю совокупность средств языка окажется невозможным свести к содержательным категориям. Может оказаться, что значительное число форм и структур не войдет ни в одну из систем, соотносимых с такими категориями. Необходимо будет объяснить процедуру перевода таких единиц.

2) Рассматриваемая теория не идет дальше семантического уровня языка. Она не предусматривает таких случаев, когда для описания одной и той же ситуации разные языки используют совершенно разные семантические категории. В рамках семантической теории трудно объяснить такие факты, как перевод английского instant coffee русским «растворимый кофе». В этом отношении эта теория оказывается «слабее» денотативной теории перевода, которая легко объясняет подобные факты.

3) Семантическая теория перевода не затрагивает проблем передачи образных и иных ассоциаций при переводе. Она проходит мимо многоплановости содержания текста, возможности использования единиц языка в переносном смысле, расчета на предварительный опыт и наличия всевозможных ассоциаций, которые могут оказаться неодинаковыми у Рецепторов оригинала и перевода.

4) В рамках семантической модели не находится места категории цели коммуникации, играющей решающую роль при выборе средств перевода, а иногда вызывающей необходимость в замене при переводе самой описываемой ситуации.

Дата добавления: 2014-01-11