Тема 2. Государственное управление в древнерусских княжествах 12-13 в

В политическом строе русских земель и княжеств имелись местные особенности, обу­словленные различиями в уровне и темпах развития производительных сил, феодальной земельной собственности, зрелости феодаль­ных производственных отношений. В одних землях княжеская власть в результате упор­ной, продолжавшейся с переменным успехом борьбы смогла подчинить себе местную знать и укрепиться. В Новгородской земле, наобо­рот, утвердилась феодальная республика, в которой княжеская власть утратила роль главы государства и стала играть подчи­ненную, преимущественно военно-служебную роль.

С торжеством феодальной раздробленно­сти общерусское значение власти киевских великих князей постепенно свелось до номи­нального «старейшинства» среди других кня­зей. Связанные друг с другом сложной системой сюзеренитета и вассалитета (в силу сложной иерархической структуры феодальной земельной собственности), правители и феодальная знать княжеств при всей своей местной самостоятельности были вынужде­ны признавать старейшинство сильнейшего из своей среды (великого князя), объединяв­шего их усилия для разрешения вопросов, которые не могли быть решены силами одного княжества или же затрагивали интере­сы ряда княжеств. Уже со второй полови­ны XII в. стали выделяться сильнейшие кня­жества, правители которых становились «ве­ликими», «старейшими» в своих землях, представляя в них «... вершину всей фео­дальной иерархии, верховного главу, без которого вассалы не могли обойтись и по отношению к которому они одновременно находились в состоянии непрерывного мяте­жа».

До середины XII в. таким главой фео­дальной иерархии в масштабе всей Руси был киевский князь. Со второй половины XII в. его роль перешла к местным великим князьям, которые в глазах современников, как «старейшие князья» были коллективно от­ветственны за исторические судьбы Руси (представление об этническо-государственном единстве которой продолжало сохраняться).

В конце XII-начале XIII в. на Руси определилось три основных политических центра, каждый из которых оказывал решаю­щее влияние на политическую жизнь окре­стных земель и княжеств: для Северо-Восто­чной и Западной (а также в немалой степени для Северо-Западной и Южной) Руси — Владимиро-Суздальское княжество; для Южной и Юго-Западной Руси — Галицко-Волынское княжество; для Северо-Западной Руси — Новгородская феодальная респуб­лика.

В условиях феодальной раздробленности резко возросла роль общерусских и земельных съездов (снемов) князей и их вассалов, на которых рассматривались вопросы межкня­жеских отношений и заключались соответ­ствующие договоры, обсуждались вопросы организации борьбы с половцами и проведе­ние других совместных мероприятий. Но по­пытки князей созывом таких съездов сгладить наиболее отрицательные последствия утраты государственного единства Руси, связать свои местные интересы с встававшими перед ними проблемами общерусского (или общеземельного) масштаба в конечном счете терпели неудачу из-за непрекращавшихся между ними усобиц.

Князья обладали всеми правами суве­ренных государей. Небольшие размеры кня­жеств позволяли им лично вникать во все дела по управлению и контролировать своих аген­тов, вершить суд на своем дворе или во время объездов своих владений. Наряду с продолжавшими действовать нормами «Рус­ской Правды» в землях и княжествах начали складываться свои правовые нормы, нахо­дившие отражение в межкняжеских договорах и в торговых договорах русских городов с зарубежными городами. В сборниках церко­вного права содержались нормы, касавшиеся семейно-брачных и других сторон жизни общества, отнесенных к юрисди­кции церковного суда. В составе княжеской и вотчинной администрации, составлявшей в совокупности аппарат управления в княже­ствах, имелись чиновники военные (воеводы), административные (наместники, посадники, волостели, тысяцкие), финансовые (казначеи, печатники), судебные (вирники, тиуны), хозяйственные (дворские, конюшие, ключники и др.). Материальное обеспечение их осуществлялось передачей им части доходов от управления (кормление) или же пожалованием земель в вотчину.

Одной из важнейших обязанностей васса­лов было оказание помощи своему сюзерену советом, обязанность думать вместе с ним «о строе земельном и о ратех». Этот совеща­тельный орган при князе (боярская дума) не имел юридически оформленного статута, созыв его и состав думцев, так же как и круг вопросов, ставившихся на обсуждение, зави­сели от князя. Рекомендации думцев для князя считались необязательными, но лишь немно­гие князья решались их игнорировать или поступить вопреки совету своих могуще­ственных вассалов. При слабых князьях власть фактически сосредоточивалась в руках бояр-думцев.

Помимо бояр и лиц дворцового управле­ния в княжеской думе участвовали представи­тели высшего духовенства. С ростом церко­вного землевладения духовенство превраща­лось в могущественную сословную корпора­цию феодалов-землевладельцев со сложной иерархической лестницей.

Особый политический строй, отличный от княжений-монархий, сложился в XII в. в Нов­городской земле, одной из наиболее развитых русских земель. Древнее ядро Новгородско-Псковской земли составляли земли между Ильменем и Чудским озером и по берегам рек Волхова, Ловати, Великой, Мологи и Меты, которые делились в территориально-геогра­фическом отношении на пятины, а в админи­стративном — на сотни и погосты. Новго­родские «пригороды» (Псков, Ладога, Старая Русса, Великие Луки, Бежичи, Юрьев, Тор­жок) служили важными торговыми и военно-опорными пунктами внутри и на границах земли. Крупнейшим пригородом, занимав­шим в системе Новгородской республики особое, автономное положение («младшего брата» Новгорода), был Псков, отличавший­ся развитым ремеслом и собственной тор­говлей с Прибалтикой, немецкими городами и с самим Новгородом.

Новгородские ремесленники и купцы имели свои территориальные (уличанские) и профессио­нальные объединения (сотни, братчины), иг­равшие заметную роль в политической жизни Новгорода. Наиболее влиятельным было объединение купцов-вощников. («Иванское сто») из верхушки новгородского купечества, ведших в основном зарубежную торговлю. Во внешней торговле активно участвовали и новгородские бояре, фактически монополизи­ровавшие наиболее доходную торговлю пушниной, которую они получали из своих владений в Подвинье и Поморье и от специально снаряжаемых ими торгово-промысловых экспедиций в Печорскую и Югор­скую земли.

В Новгородской земле рано сложилось и стало господствующим крупное боярское, а затем и церковное землевладение. Специфика положения князей в Новгороде, присылаемых из Киева в качестве князей-наместников, исключавшая возможность превращения Новгорода в княжество, не способствовала сложению крупного княжеского домена, ос­лабляя тем самым позиции княжеской власти в борьбе с олигархическими устремлениями местного боярства. Уже с конца XI в. новго­родская знать в значительной мере предопре­деляла кандидатуры присылаемых из Киева князей. Так, в 1102 г. бояре отказались при­нять в Новгород сына киевского великого князя Святополка. В 1136 г. восставшие новгородцы, поддержанные псковичами изгнали князя Всеволода Мстиславича, обвинив его в «небрежении» интересов Новгорода.

В освободившейся из-под власти Киева Новгородской земле утвердился своеобразный государственный строй, в котором республиканские органы управления встали рядом и над княжеской властью. Однако новгородские феодалы нуждались в князе и его дружине для борьбы с антифеодальными выступлениями народных масс и для защиты Новгорода от внешней опасности. В первое время после восстания 1136 г. объем прав и деятельности княжеской власти не изменились, но они приобрели служебно-исполнительный харак­тер, подверглись регламентации и были поставлены под контроль посадника (прежде всего в области суда, который князь стал вершить вместе с посадником). В дальнейшем права и сфера деятельности княжеской власти неуклонно сокращались. Низшей ступенью организации и управления в Новгороде было объединение соседей-уличан с выборными старостами во главе. Пять городских районов-«концов» образовы­вали самоуправлявшиеся территориально-административные и политические единицы, имевшие также в коллективной собственности особые кончанские земли. В концах собирались свои вече, избиравшие кончанских старост.

Высшим органом власти, представлявшим все концы, считалось городское вечевое собрание свободных горожан, владельцев го­родских дворов и усадеб. Основная масса городского плебса, проживавшая на землях и в усадьбах феодалов на положении арендато­ров или кабальных и феодально-зависимых людей, была неправомочна участвовать в вы­несении вечевых приговоров, но благодаря гласности веча, собиравшегося на Софийской площади или Ярославовом дворище, могла следить за ходом вечевых прений и своей бурной реакцией нередко оказывала на вече известное давление. Вече рассматривало важнейшие вопросы внутренней и внешней политики, приглашало князя и заключало с ним ряд, избирало посадника, ведавшего управлением и судом и контролировавшего деятельность князя, и тысяцкого, возглав­лявшего ополчение и имевший в Новгороде особое значение суд по торговым делам. За всю историю Новгородской республики дол­жности посадника, кончанских старост и тысяцкого занимали только представители 30—40 боярских фамилий — элиты новгород­ской знати («300 золотых поясов»).

Стремясь укрепить независимость Новго­рода от Киева и превратить новгородскую епископию из союзника княжеской власти в одно из орудий своего политического господ­ства, новгородская знать добилась выборно­сти (с 1156 г.) новгородского епископа, кото­рый как глава могущественной церковной феодальной иерархии превратился вскоре в одного из первых сановников республики.

Вечевой строй в Новгороде и Пскове был своеобразной феодальной «демократией», од­ной из форм феодального государства, в ко­тором демократические принципы представи­тельства и выборности должностных лиц на вече создавали своеобразное «народовластие», участия «всего Новгорода» в управлении. Хотя в действительности вся полнота власти была сосредоточена в руках бояр и привилеги­рованной верхушки купечества. Считаясь с политической активностью городских низов, бояре умело использовали демократиче­ские традиции кончанского самоуправления в качестве символа новгородской вольности, прикрывавшего их политическое господство и обеспечивавшего им поддержку горожан в борьбе с княжеской властью.

Тема 3. Система государственного и местного управления в период монголо-татарского ига и Золотой Орды (13 – 16 вв.)

Вместе с хозяйственным разорением и упадком русских земель в результате монгольского нашествия усили­лось и их феодальное дробление. После смерти Всеволода Большое Гнездо Владимиро-Суздальская земля разделилась на пять княжеств. При его внуках княжеств стало 12, и они продолжали дробиться на все более мелкие уезды. При правнуках и праправнуках Всеволода во Владимиро-Суздальской земле было уже свыше 100 удельных княжеств.

Только в сравнительно небольшом Яро­славском княжестве в первой половине XV в. насчитывалось до 20 княжеских «уделов-волостей». Некоторые из них были совсем карликовыми, но их правители в пределах своих «отчин» обладали всеми правами суве­ренных государей. Особенно много таких карликовых уделов-княжеств было в северо­западной части Верхнего Поволжья, в бассей­нах рек Шексны, Мологи и озер Белого и Кубенского. Такой же процесс дробления происходил в Муромо-Рязанской, Смолен­ской, Черниговской и других русских землях.

Верховная власть над всеми землями в Северо-Восточной Руси формально принадле­жала великому князю владимирскому, что закреплялось выдаваемыми золотоордынскими ханами ярлыками на «великое княжение». Территория собственно Владимирского вели­кого княжества к концу XIII в. значительно сократилась (в результате выделения из него других княжеств) и включала в себя Влади­мир, Боголюбово, Гороховец, Кострому. По мере усиления других княжеств значение Владимира как стольного города всей Северо-Восточной Руси падает. После смерти Александра Невского, которому еще удавалось удерживать в повиновении удельных князей и Новгород, великокняжеский титул превра­тился в объект ожесточенного соперничества между князьями, чему всячески способствова­ли своей политикой на Руси правители Золотой Орды. С конца XIII в. князья, полу­чавшие ярлык на великое княжение, остава­лись жить в столицах своих княжеств.

В XIV в. в отдельных землях Северо-Восточной Руси складываются свои «великие княжения». Их правители, оставаясь фо­рмально вассалами великого князя влади­мирского, были в свою очередь верховными правителями для крупных и мелких феодалов из их собственных «великих княжений» - удельных князей, бояр, дворян. Все они были обязаны нести военную службу и выполнять другие вассальные обязательства по отноше­нию к своему правителю.

Междукняжеские договоры, носившие в основном характер двустороннего соглаше­ния (докончания) великого князя со своим вассалом (или несколькими вассалами), по­степенно вытесняли распространенную ранее практику созыва общерусских (или общезе­мельных) съездов (снемов) князей и вассалов. В договорных грамотах князей определялись условия и объем вассальной службы, границы княжеских владений, условия разрешения зе­мельных и иных споров, торговых отношений между княжествами и т. д. Значительное ме­сто в договорных грамотах отводилось во­просам, связанным с крестьянскими перехо­дами из одного княжества в другое, с беглыми холопами, борьбой с «разбойниками».

Вершину феодальной иерархии составляли «великие князья». Вторая сту­пень — их вассалы, удельные князья, облада­ли правами суверенных государей в пределах своих княжеств. Третью ступень занимали княжеские вассалы из числа крупнейших феодалов-землевладельцев княжества — боя­ре и служилые князья, потерявшие права удельных. Термин «боярин», прилагавшийся ко всякому знатному богатому землевла­дельцу, постепенно стал обозначать высший придворный чин, участника совещательного совета при князе (боярской думы) — бояре «великие» и «введенные». Низший слой фео­дальной иерархии составляли «слуги», мелкие служилые феодалы, владевшие землями на вотчинном и условном феодальном держании. Слуги составляли основной контингент княжеской и боярской администрации, несли военную службу. В XIV—XV вв. для обозна­чения таких слуг входят в обиход новые термины: «дворяне» и «дети боярские».

В отличие от завоеванных монголами стран Средней Азии, Прикаспия и Северного Причерноморья с их благоприятными при­родными условиями для экстенсивного коче­вого скотоводства, ставших территорией монгольских государств, Русь сохранила свою государственность. Зависимость Руси от ханов Золотой Орды выражалась прежде все­го в тяжелой дани, которой они обложили русский народ. Получив представление о во­енных возможностях Руси и готовности русского народа отстаивать свою нацио­нальную государственность, монголо-татары отказались от прямого включения Руси в со­став Золотой Орды и создания в русских землях своей администрации.

В 1243 г. в ставку Батыя был вызван брат убитого на Сити великого князя владимирско­го Юрия Всеволодича Ярослав, которому после официального признания им вассальной зависимости от Орды хан вручил ярлык (грамоту) на великое княжение владимирское с признанием его «старейшим» князем Севе­ро-Восточной Руси. Ярлыки на свои княжения получили и другие князья, прибывшие вслед за Ярославом в Орду и согласившиеся вы­полнить ряд унизительных процедур, подчер­кивавших их вассальную покорность хану.

Сохранив в руках князей власть в их княжествах, ханы ограничились контролем за ними, посылая в русские земли своих специ­альных представителей — баскаков. Функции баска­ков заключались в активном контроле за действиями князей. По доносам баскаков «провинившихся» в чем-либо перед ханом князей вызывали в Орду или же посылали на русские земли карательную рать.

В 1257 г. монгольские писцы (численники), опираясь на помощь великокняжеской адми­нистрации и содействие светских и духовных феодалов, произвели перепись (запись в «чи­сло») населения русских земель для обложе­ния данью и повинностями. Оказывая ордын­ским численникам содействие в проведении переписи, русские феодалы стремились пере­ложить всю тяжесть «дани неминучей» на плечи трудящихся масс. Ежегодно отправляе­мая в Орду дань («выход», «десятина») была наибольшей тягостью ордынского ига. Вна­чале она собиралась натурой, но затем была переведена на деньги («серебро»). Единицей обложения служило каждое городское и сель­ское хозяйство. Тяжесть постоянной дани усугублялась частыми требованиями ханов присылать им дополнительные крупные сум­мы (так называемые запросы). В пользу хана шли также отчисления с торговых пошлин. Тяжелым бременем на крестьян легли ямская и подводная повинности, обя­занность давать «корм» проезжавшим ор­дынским чинам и их свите. Сбор дани был отдан ханами на откуп мусульманским ку­пцам (бесерменам), которые облагали населе­ние дополнительными произвольными побо­рами, кабалили крестьян и продавали несо­стоятельных должников в рабство на восточ­ных невольничьих рынках.

После бегства князя Андрея Ярославича за рубеж великим князем владимирским стал Александр Ярославич Невский (1252—1263), который в отношениях с ханами стремился исходить из реального соотношения сил Руси и Орды в тот период. Основной задачей Руси Александр Невский считал борьбу против агрессии крестоносцев с запада. Несмотря на всю тяжесть ордынского ига, Русь сохранила свою государственность.

Александр стремился поддерживать с ханами мирные отношения, не давать поводов для новых вторжений и набегов и, восстанавливая подорванные про­изводительные силы и хозяйство страны, исподволь копить силы для будущей освобо­дительной борьбы. Этот курс Невского в от­ношениях с Ордой надолго стал определяю­щим для владимирских, а затем московских князей. Он отвечал и интересам основной массы русских феодалов, предпочитавших войти в соглашение с завоевателями, посту­питься в их пользу частью доходов, но сохранить княжения и вотчины, власть над народом. К соглашению с Ордой призывала и церковь, получившая от ханов охранные грамоты на церковное имущество и осво­бождение от дани.

После смерти Александра Невского титул великого князя владимирского стал объектом борьбы между удельными князьями, для которых обладание им связывалось прежде всего с получением доходов от управления территорией, состав­лявшей «владимирский удел», и сюзеренитета над богатейшими городами Северо-Западной Руси — Новгородом и Псковом.

Превратив выдачу ярлы­ков в объект соперничества и торга между князьями, в орудие политического давления на них, ханы намеренно нарушали сложи­вшийся на Руси порядок наследования «сто­лов» и вмешивались в княжеские усобицы, используя их в качестве предлогов для грабительских вторжений на Русь. Нередко и сами князья «наводили» на Русь в борьбе со своими соперниками татарские рати, как ранее они «наводили» половцев.

Сло­жившийся в XI—XIII вв. политический строй русских княжеств не претерпел в течение XIV—XV вв. каких-либо существенных из­менений. Удельным князьям, как верховным собственникам всей земли в княжествах, принадлежала высшая судебная и админи­стративная власть. В делах управления князья опирались на поддержку своих вассалов, виднейшие из которых составляли особый со­вещательный орган при князьях — боярскую думу. «Думцами» князя были также представи­тели местной высшей церковной иерархии и должностные лица из системы дворцового управления. Влиятельнейшим среди «думцев» был тысяцкий, возглавлявший городское опол­чение. Городами и волостями управляли на принципах «кормления» наместники и воло­стели, наделенные судебными и администра­тивными правами в отношении «черного» тяглого населения городов и волостей. Насе­ление феодальных вотчин было подсудно землевладельцам, обладавшим иммунитетными правами. Полнота иммунитетных прав зависела от положения землевладельцев в системе феодальной иерархии. Общим в по­литике князей (особенно в период государ­ственной централизации) было стремление к ограничению иммунитетных прав. Суд по делам о «душегубстве», «разбое», и «татьбе» (воровство) из иммунитетных прав исключался, его вершили сам князь или его ближайшее доверенное лицо. Князь обычно разбирал и все дела, связанные с правами на владение землей.

Наиболее развитым было управление дворцовыми землями и хозяйством. Во главе дворцовой администра­ции стоял дворецкий (дворский), в ведении которого были дворцовые слуги (слуги под дворским), управлявшие «путями» — отдель­ными отраслями княжеского хозяйства (ко­нюшие, стольники, чашничие, ловчие, со­кольничие). Княжеской казной и архивом ведали казначеи и печатник. С возрастанием роли письменной документации в суде, дипло­матии, хозяйстве и т. д. при дворах князей начал складываться штат дьяков и подьячих, занимавшихся делопроизводством и соста­вивших впоследствии основу приказной бюрократии. Характерной чертой управления в княжествах в XIII—XV вв. было соединение дворцового управления с государственным.

Дата добавления: 2014-01-20