КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Практика в противопоставлении психологической теории
Наряду с психофизической проблемой (наследием картезианства) и психофизиологической (как постановки вопроса о соотношении психики и деятельности мозга) сегодня в методологии психологии обсуждается третья — психогностическая проблема. Она стала следствием формулировки вопроса о связи объекта, предмета и метода исследования в психологии. Рассматривая психогностическую проблему, М. Г. Ярошевский и А. В. Петровский выделяют два вида редукционизма: 1)методологическую позицию, согласно которой объект исследования задается методом исследования, — это научный идеализм; 2)позицию, согласно которой подчеркивается неподатливость объекта изучения (объект корректирует метод). Так, в материалистической теории познания предполагается, что теория только отражает свойства объекта. В психологии борются две объяснительные тенденции: если для идеализма «объект существует не иначе как в формах деятельности познающего его субъекта», то для материализма «чувственный опыт, его преобразование в рациональные "сценарии" гнозиса возможен только потому, что независимая от этого опыта и этих форм действительность (природная и социальная) служит основой ее воссоздания (согласно диалектическому материализму — активного отражения) в том, что конституирует психику». Такая постановка проблемы объективного знания в психологии сегодня уступает место другому противопоставлению, складывающемуся при методологическом осмыслении основ профессиональной деятельности психолога, на которых строятся психотехнические практики. Метод исследования может задавать объект изучения — такая позиция может следовать из анализа сути психотехнических практик. Так, методы психологического консультирования, психотренинга и другие сферы оказания психологической помощи людям предполагают, что цель психолога в них — не исследовательская, а прагматическая: оказание помощи. Объект же конструируется совместно психологом и другим человеком, который не выполняет уже роли испытуемого, а становится клиентом. Психологические теории не обеспечивают полностью запросов психологической практики. И психологическая практика начинает «подпитываться» сегодня такими способами построения психологического знания, которые возрождают постулат непосредственности — как непосредственной данности психологического знания — или основываются на всякого рода иррациональных построениях. Наконец, в качестве призыва к новой методологии звучит обоснование противоположного пути — отказ от психологической теории на основе того, что «нет ничего теоретичнее хорошей практики». Тем самым пути построения психологического знания начинают обсуждаться не в контексте его научности, а в связи с апелляцией к расхождению между методологией теории и практики в психологии и возможности его получения и использования непосредственно в практической ситуации. В качестве методологической проблемы здесь важно следующее: изменение классической парадигмы в сторону неклассической в связи с принятием идеи изменяемости изучаемого объекта усилиями познающего субъекта (и тем более сознательно оказывающего в психотерапии на него то или иное воздействие). Развитие теории психологического эксперимента, с одной стороны, и методологическое обоснование специфики ситуации взаимодействия в практике оказания человеку психологической помощи — с другой, продемонстрировали такую их общую направленность, как понимание зависимости эмпирических данных или результата профессиональной деятельности психолога от общения этих двух (или более) людей. Сегодня как академические исследователи, так и психологи, ориентированные на практику психологической помощи, не говорят о психологической реальности как независимой от исследовательской позиции. Но развитие этих положений идет по разным путям. В исследовательской практике — как пути опытной проверки научных гипотез — это представлено обсуждением следующих проблем: • преодоления субъективизма как положения о том, что то, что психолог раскрывает в изучаемой реальности, прямо зависит от целей и методов исследования, а выбор методов, в свою очередь, определяется типом гипотез; • развития гипотетико-дедуктивного пути психологического познания: в частности, характер проверяемых гипотез связан с защищаемой теорией (гипотезы эксплицируются из базовых положений теории); • многообразия моделируемой психологической реальности: в исследовательской ситуации могут задаваться как условия проявления «независимой от исследователя» данности той или иной психологической реальности (тогда это прием провокации для наблюдения того или иного процесса), так и явно моделируемые в соответствии с определенным мысленным образцом схемы психологической регуляции. В качестве последних могут пониматься, например, процессы опосредствования, изучаемые на основе методик двойной стимуляции (разработанные в ориентировке на культурно-историческую концепцию Л. С. Выготского). В качестве моделирующих новую реальность выступают и формирующие исследования (например, на основе теории поэтапного формирования умственных действий и понятий) и др.; • изменчивости результата психологического исследования в зависимости от свойств экспериментатора, испытуемого и взаимодействия между ними — это его традиционно выделяемый модус, идет ли речь о наблюдении, эксперименте или психодиагностическом пути изучения человека. В постановке и решении указанных проблем можно видеть проявление присущей современному психологическому знанию ориентировки на неклассическую стадию развития наук. Применительно к экспериментальному методу наиболее последовательную позицию в рассмотрении исследовательских гипотез как «правдоподобных», но никогда полностью не воспроизводящих «истинную реальность» занимает концепция критического реализма К. Поппера, на которой мы останавливались ранее (глава 2). В данном случае нам важно следующее: введение принципа критического размышления предполагает необходимость учета экспериментатором того, что в исследуемой психологической реальности задано вводимыми им процедурами (измерения, вмешательства в изучаемый процесс), а что может реконструироваться как свойства самой этой реальности. Обобщения на другие ситуации, виды деятельности субъекта и т. д. прямо связаны с решением вопросов о степени зависимости эмпирического результата исследования от реализованных форм экспериментального контроля. То, что возможна неполнота описания, что введение неучтенных параметров может видоизменить устанавливаемые закономерности, что вне учета индивидуального и социального контекста результаты (как установленные эмпирические закономерности) могут обладать низкой прогностичностью — эти и другие проблемы научного описания изучаемых явлений и процессов являются общими для любого научного познания. Но именно в психологии стали возникать теории, изначально ориентирующиеся на контекст взаимодействия между людьми — в ситуациях «взрослый — ребенок», «психотерапевт — клиент», «экспериментатор — испытуемый», — как раздвигающие рамки исключительно познавательного подхода в построении психологических знаний. В монографии Ф. Е. Василюка наиболее полно представлено методологическое осмысление перестройки психологии на пути совместной выработки знания о человеке им самим в ситуации взаимодействия с психотерапевтом. Этот путь наиболее адекватен той психологии переживаний, которую строит автор. Им последовательно выдержано соединение в единую перспективу психологии на пути приверженности гуманистическому идеалу и полной замены исследовательской ситуации как якобы естественно-научной на иной тип — ситуацию общения, в которой и психолог, и субъект равноправны в движении по общему пути. Автор подытоживает различия между академической и психотехнической теориями, правомерно указывая ссылкой на В. С. Степина возможность отнести психотехническое познание к постнеклассическому типу (об этом в учебном пособии говорится в главе 2). Поскольку и научная психология, и психотехническая теория явно не едины, речь по существу идет о противопоставлении академической психологии вообще и психотехнических практик как разных парадигм организации психологического знания в частности. Результаты проведенного сопоставительного анализа, сведенные в схему, могут в некоторых аспектах приниматься как не вызывающие сомнений, устоявшиеся отличия (например, «предмет и метод», «центральный предмет»). Но многие критерии различий полагаемых парадигм (академической и психотехнической) явно могут обсуждаться как спорные. Итак, рассматриваемая авторская позиция противопоставляет гносеологизму академической психологии философию практики. В ней обосновывается необходимость такой центральной категории для новой психологии, которая соответствовала бы психотехническому методу. Эту роль и выполняет категория переживания «как особая деятельность человека по преодолению критических жизненных ситуаций». Не будем вместо автора пытаться помещать ее в ту его схему, которая построена для иных базовых категорий, а также ловить его на схизисе предмета, для которого разделительной чертой выступают критические ситуации (значит, все другое заведомо отдано на откуп академическим изысканиям). Сейчас важно другое: конструктивные и объяснительные принципы не могут следовать из самой практики. Это старая проблема индуктивного вывода: эмпирия не указывает, что в ней следует обобщать. А переход к теоретическим обобщениям, согласно схеме В. Давыдова, необходимо предполагает мыслительную деятельность, вынесенную за рамки критериев организации знания, диктуемой эмпирическими обобщениями. Далее, не всякая система обобщений может претендовать на статус теории или философии. Можно сказать, что в данном автором обосновании понятие «философии практики» использует житейский и мировоззренческий аспекты понятия философии как некоторой системы взглядов. Кроме того, идет ли построение концепции дедуктивным или индуктивным путем — это не определяет качество содержательных гипотез, которые выступают результатом мыслительной работы психолога по обоснованию используемых им принципов и категорий. Исследовательская практика — это тоже практика, ее различие с психотерапевтической практикой существенно, но ни в том ни в другом случае не меняется последовательность рассуждений «практика — теория — практика». Изменение касается только исторического аспекта логики становления гипотез и их проверки, где можно представить и иную связь: теория — практика — теория. Важно учитывать, что, как считал Л. С. Выготский, именно требования практики приведут к перестройке основ психологии. Но сама психологическая практика может пониматься по-разному — как практика научного исследования и как психотехническая, как «критерий истины» и как способы высвобождения «специфически человеческих возможностей». Исторической справедливости ради следует указать, что категория переживания впервые была предложена в качестве центральной (ключевой) в отечественной психологии Б. М. Тепловым (1896-1965). Логика развития психологической науки, потребовавшая изменения понятий и методов при переходе от изучения элементарных психических функций к высшим, историко-культурно обусловленным, с одной стороны, и преодоления дильтеевской дихотомии двух психологии (см. главу 9) — с другой, реализовалась, по словам М. Ярошевского, независимо друг от друга, Выготским и Тепловым. Готовя рецензию на «Общие основы психологии» С. Л. Рубинштейна, Теплов отметил, что вводимое дискуссионное понятие «переживание» там не определяется. И последующие многолетние усилия позволили ему выделить переживание именно в качестве психологической единицы. В концепции Теплова переживание выступило способностью, являющейся условием успешной деятельности (безотносительно к рефлексии о ней субъекта) и целостным образованием, которое детерминировано внутренними формами культурно-исторических ценностей. Внутренний мир субъекта при таком подходе выступал миром духовной психической жизни, а переживание можно понимать как особую форму невербального знания. Как и Выготский, Теплов не считал адекватными для изучения культурно-исторически обусловленных форм психики приемы вчувствования, интуитивного понимания и т. п. Он предполагал возможность распространения на внутренние формы переживания (которые сродни объективно-духовным ценностям и смыслам) общенаучных — исследовательских — методов изучения психологической реальности. Таким образом, применительно к психологии переживания связь в понимании предмета и метода изучения не была таковой, которая постулируется сегодня (как само собой разумеющийся отказ от исследовательских — экспериментального, генетического и т. д. — методов в психологии). Наличие в арсенале современных психологических средств психотехнических практик не отменяет того типа экспериментального исследования, в котором предположительно приоткрывается неочевидная до этого взаимодействия (исследователь — объект, а в данном случае это субъект — субъект), но все же реально существующая (имеющая онтологический статус, по Пиаже) психическая регуляция любых форм активности человека. Например, тот факт, что особенности интеллектуальных стратегий субъекта обнаруживаются в психологическом исследовании, не означает, что субъект не реализует этих стратегий вне экспериментальной ситуации. В психологическом исследовании это также извечная проблема переноса установленных закономерностей, или обобщений, за пределы экспериментальной ситуации. Но она довольно успешно решается путем обсуждения разных видов валидности исследования. Совсем иным образом предстает практика психологического консультирования как реконструкции реальности взаимодействия психолога с клиентом, где оба предположительно изменяются в его процессе и результате. Это иной тип субъект-субъектного взаимодействия, чем в ситуации эксперимента или той или иной измерительной процедуры. В психотерапевтической практике исследовательский метод уступает место психотехническому, «созидающему пространство психотехнической работы-с-объектом». В этой работе осуществляется реальная психологическая помощь нуждающимся в ней живым людям, на что не оказывалась якобы способной академическая наука. Можно было бы говорить о том, что исследовательская практика как поставщик знания не может отвечать за использование этого знания в практических целях. Можно было бы апеллировать к разноуровневости этих задач, приведя, например, такую простую аналогию. Раскрытие физического закона всемирного тяготения опосредствовано иным методом как способом познавательного отношения к действительности, чем разработка тележки на колесиках, которая помогает пенсионеру справляться с действием этого закона при переносе тяжестей. Но роль субъектного взаимодействия в психотехнических практиках действительно иная. И дело не только в том, что оба субъекта меняются, а в том, что гуманистическая позиция помощи может иной раз заслонять роль исследовательской позиции психолога. Участники этого взаимодействия неравноправны именно потому, что нуждающийся в помощи ожидает ее как помощь посредством реализуемых психологом знаний, иначе он обратился бы к колдуну, магу и т. п. Именно изменение в соотношении теории и метода происходит при психотехническом взаимодействии, и осознание этого направляет наметившую методологическую рефлексию роли психологической практики.
Дата добавления: 2014-01-20; Просмотров: 997; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |