Ключевые слова

Эквивалентность и адекватность перевода

Лекция 7

Вопросы

1 В чём принципиальное отличие модели перевода О.Каде и модели перевода Юдж. Найды?

2 Какую схему процесса перевода предложил А.Д. Швейцер?

3 Что такое предметная ситуация и коммуникативная ситуация?

4 Как строит коммуникативную модель А.Попович?

5 Как связаны фоновые знания и пресуппозици и импликации переводчика? Какова роль фоновых знаний в переводе?

6 Какие коммуникативные ситуации выделяются в процессе перевода?

7 Как языковые и внеязыковые детерминанты процесса перевода связаны с ‘парадоксами перевода’?

8 Какие основные этапы включает пеевод как процесс решения?

9 Какую роль в процессе перевода, отражающем взаимообусловленность детерминантов и принцип выбора, играет текст?

1. Эквивалентность перевода. Концепции эквивалентности.

1.1 Концепция Я.И. Рецкера

1.2 Концепция Дж. Кэтфорда

1.3 Концепция Юдж. Найды

1.4 Концепция Г. Йегера

1.5 Концепция В. Коллера

1.6 Концепция В.Н. Комиссарова

1.7 Концепция В.Г. Гака и Ю.И. Львин

1.8 Концепция А.Д. Швейцера

2. Эквивалентность и адекватность перевода

межъязыковая коммуникация, адресат и нормы его культуры, однонаправленный и двухфазный процесс межъязыковой и межкультурной коммуникации, коммуникативная ситуация, контекст, микроединицы текста, эквивалент, вариантное соответствие, функционально релевантные признаки данной ситуации, коммуникативная функция текста, широкий лингвистический контекст, референциальная ситуация, динамическая эквивалентность, инвариант, коммуникативно-прагматическая эквивалентность, функциональный инвариант перевода, функциональные доминанты текста, доминантная функция высказывания, уровни эквивалентности, коммуникативная интенция, коммуникативный эффект.

1 Эквивалентность перевода. Концепции эквивалентности.

В отличие от других видов межъязыковой коммуникации процесс перевода характеризуется многомерностью и многофакторностью, сложностью и противоречивостью. Одним из проявлений противоречивости процесса перевода является его основной парадокс – установка переводчика на “верность” оригиналу и установка на адресата и нормы его культуры.

Наше понимание перевода совпадает с определением перевода как однонаправленного и двухфазного процесса межъязыковой и межкультурной коммуникации, при котором на основе подвергнутого целенаправленному анализу первичного текста создается вторичный текст, который заменяет первичный в другой языковой культурной среде;

Перевод – это также процесс, который характеризуется установкой на передачу коммуникативного эффекта первичного текста, частично модифицируемый различиями между двумя языками, двумя культурами и двумя коммуникативными ситуациям. [14:75]

Несмотря на противоречивость требований к переводу, мы признаем, что перевод представляет собой целенаправленную деятельность, которая отвечает определенным оценочным критериям. Эквивалентность текстов – исходного и конечного – всегда было одним из требований, выдвигаемых теорией перевода и практикой переводческой деятельности.

Различное понимание эквивалентности, также как и различные определения перевода, отражают эволюцию взглядов на сущность перевода.

1.1. Концепция Я.И. Рецкера.

В теории закономерных соответствий, разработанной Я.И. Рецкером, понятие эквивалентности распространяется только на отношения между микроединицами текста, но не на межтекстовые отношения. Эквивалент понимается как постоянное равнозначное соответствие, не зависящее, как правило, от контекста. [10:10-11] Очевидно, столь узкое понимание эквивалентности можно объяснить местом этой категории в системе понятий, используемых в рассматриваемой теории. Родовым понятием здесь является “соответствие”, а видовыми – “эквивалент” и “вариантное соответствие”, которое устанавливается между лексическими единицами (ЛЕ) в том случае, когда в языке перевода существует несколько ЛЕ для передачи одного и того же значения исходной ЛЕ. Так, к эквивалентам относятся: doctrinarianism – доктринерство, а dog-belt – (техн.) откидной болт, a dog-collar – ошейник. Эти соответствия относятся к категории эквивалентов, так как они полностью охватывают значение данного слова, а не один из его ЛСВ. Shadow имеет частичный эквивалент – тень, который соответствует его основному ЛСВ (производные ЛСВ – “полумрак”, “призрак”). Когда слово многозначно, е.g. “pin”, и даже в технике имеет несколько значений – “палец”, “штифт”, “шпилька” и др. по мнению Я.И. Рецкера, ни одно из них нельзя считать эквивалентом. Это – вариантные соответствия. [10:11-12]

Безусловно, каждый автор имеет право употреблять термины в соответствии с тем понятийным аппаратом, который этот автор использует. По-видимому, разграничение понятий “эквивалент” и “вариантное соответствие” продиктовано скорее всего лексикографическими, а не переводческими соображениями. Для переводчика же разграничение частичного эквивалента и вариантного соответствия несущественно. В обоих случаях он имеет дело с неоднозначным соответствием. Различия возникают в словаре, где в одном случае соответствия даются под отдельными цифрами и относятся к разным ЛСВ, е.g.: criminal 1 – преступник; 2 – лицо, виновное в совершении преступления, в другом – приводятся под одной цифрой как разные соответствия в рамках одного и того же значения, е.g. cringe 1 – раболепствовать, низкопоклонствовать; стоять в подобострастной позе… Что касается полных эквивалентов, как отмечает Я.И. Рецкер, они главным образом встречаются среди географических названий, собственных имен, терминов, а, значит, представляют собой не такое уж частое явление. Мы же отметим, что даже в пределах перечисленных пластов полные эквиваленты встречаются не так уж часто, е.g. ”friction clutch” – 1 фрикционное сцепление; 2 муфта; sell – out – не только “предательство национальных интересов”, но и “любое предательство”, “измена”. Кроме того, частичные эквиваленты никак не попадают под определение, данное автором рассматриваемой концепции как равнозначных соответствий, которые не зависят от контекста, так как только контекст может подсказать, как следует перевести многозначное слово, cf: the shadow of the house – тень от дома и the shadows lengthen – сумерки сгущаются. А если понятие эквивалента ограничить лишь “полными эквивалентами”, то выяснится, что речь идет о довольно редком явлении, которое вряд ли можно считать ориентиром, “помогающим понять значение окружающего контекста и всего высказывания в целом. Ведь что касается частичных эквивалентов, то для выяснения их конкретного смысла необходим контекст, а “полные эквиваленты” не могут служить смысловым ориентиром хотя бы потому, что это – относительно редкие слова, едва ли известные переводчику” – справедливо отмечает А.Д. Швейцер [14:77]. Таким образом, в определении эквивалентности у Я.И. Рецкера явно прослеживаются исходные позиции теории “закономерных соответствий”, которая построена в основном на соотношении отдельных единиц. Фактически речь идет о соотношении языков, а не текстов.

1.2 Концепция Дж. Кэтфорда

По Кэтфорду, текстовый переводческий эквивалент – это любая форма языка перевода (текст/часть текста), которая эквивалентна данной форме исходного языка (тексту/части текста). Как будто речь здесь идет о текстах. На самом же деле сопоставляются опять-таки отдельные формы двух языков. Текстом считается предложение, е.g. My son is six. Его эквивалент в другом языке устанавливается путем обращения к двуязычному информанту или компетентному переводчику, который может предложить французский эквивалент этого предложения: Mon fils a six ans. Определяя условия переводческой эквивалентности, Дж. Кэтфорд пишет: “Для того, чтобы существовала переводческая эквивалентность, необходимо, чтобы как исходный, так и конечный тексты были соотносимы с функционально релевантными признаками данной ситуации” [15:94]. Под функционально релевантными признаками данной ситуации автор подразумевает признаки, существенные с точки зрения коммуникативной функции текста в данной ситуации. Функциональная релевантность не может быть точно определена и устанавливается чисто интуитивно, на основе широкого лингвистического контекста (в терминологии Дж. Кэтфорда – “контекста” – co - Text). Когда мы рассматривали определение перевода у Дж. Кэтфорда, мы отмечали, что основным элементом этого определения является отражение в переводе предметной, i.e. референциальной, ситуации. Эту же направленность мы находим и в характерном для Дж. Кэтфорда понимании эквивалентности.

1.3 Концепция Юдж. Найды

В концепции “динамической эквивалентности”, предложенной Юдж. Найдой, делается попытка преодолеть ограниченность чисто семантического подхода к эквивалентности. Семантическое подобие двух текстов не рассматривается Юдж. Найдой как достаточное условие эквивалентности. “Динамическая эквивалентность” определяется как “качество перевода, при котором смысловое содержание оригинала передается на языке-рецепторе таким образом, что реакция (response) рецептора перевода в основном подобна реакции исходных рецепторов” [14:78-79;19:202]. Реакцией автор рассматриваемой концепции называет общее восприятие сообщения, которое включает понимание его смыслового содержания, эмоциональных установок и др. Таким образом, в определение концепции автор включает установку на рецептора – понятие прагматического измерения. “Динамическая эквивалентность” противопоставляется “формальному соответствию” – качеству перевода, при котором признаки формы исходного текста воспроизводятся в языке - рецепторе механически, вследствие чего в сообщение вносятся искажения, что приводит к неправильному восприятию сообщения. Определение “динамической эквивалентности” учитывает и такой важный компонент перевода, как коммуникативная ситуация. В отличие от концепции Дж. Кэтфорда, выдвигающей в качестве единственного и решающего критерия критерий семантический, который соотнесён с предметной ситуацией, концепция Юдж. Найды на первый план выносит наличие в процессе перевода двух коммуникативных ситуаций и необходимость согласованности вторичной коммуникативной ситуации с первичной. Конечно, установка на получателя не исчерпывает тех прагматических отношений, которые характеризуют коммуникативную ситуацию. Здесь важную роль играет и коммуникативное намерение, и культурная (в том числе литературная) традиция, и нормы перевода и др. Но, отмечая недостатки рассматриваемой концепции, нельзя не согласиться с А.Д. Швейцером в том, что наиболее слабым звеном дефиниции эквивалентности Юдж. Найды является неясность статуса рассматриваемого понятия, того, какая степень подобия необходима и достаточна для того, чтобы считать исходный текст и текст перевода эквивалентными друг другу.

1.4 Концепция Г. Йегера

Определение эквивалентности Г. Йегера, как отмечает А.Д. Швейцер, ценно прежде всего тем, что оно в полной мере включает в рассмотрение такую важную для перевода категорию, как текст. Автор обращает внимание на связь таких понятий, как “эквивалент” и “инвариант”. Именно инвариантность определённых свойств оригинала (в данном случае – его “коммуникативной ценности”) обеспечивает эквивалентность текста перевода (i.e. конечного текста). С определением Г. Йегра можно согласиться, учитывая однако то, что речь идёт не об “ускоренной характеристике реальной переводческой деятельности, а о её идеальном эталоне” [14:79], [16].

В рассмотренных концепциях понятие эквивалентности представлено в недифференцированном виде. Но существует ряд работ, где отмечены вариативность этой категории, различные виды и аспекты эквивалентности.

1.5 Концепция В. Коллера

В. Коллер считает, что понятие эквивалентности приобретает реальный смысл только в том случае, когда уточняется вид/тип эквивалентных отношений между текстами. По мнению В. Коллера само по себе понятие эквивалентности постулирует только наличие каких-либо отношений между исходным и конечным текстами. Недифференцированное требование эквивалентности, которое предъявляется к переводу, бессодержательно, т.к. остаётся неясным, в каком именно отношении перевод должен быть эквивалентным оригиналу. Вид эквивалентности уточняется путем указания на те аспекты, в которых применяется это нормативное понятие. Здесь речь идёт о тех конкретных свойствах оригинала, которые должны быть сохранены в процессе перевода В. Коллер различает следующие виды эквивалентности:

1 – денотативную, которая предусматривает сохранение предметного содержания текста (то, что обычно в переводческой литературе названо содержательной инвариантностью или инвариантностью плана содержания);

2 – коннотативную, которая предусматривает передачу коннотаций текста путём целенаправленного выбора синонимичных языковых средств (стилистическая эквивалентность);

3 – текстуально-нормативную, которая ориентирована на жанровые признаки текста, на речевые и языковые нормы (то, что в переводческой литературе часто именуется стилистической эквивалентностью);

4 – прагматическую, которая предусматривает определенную установку на получателя;

5 – формальную, которая направлена на передачу художественно-эстетических, каламбурных, индивидуализирующих и других формальных признаков оригинала [17:186-191].

Положительной чертой такого подхода А.Д. Швейцер считает учёт многомерности и многогранности процесса перевода. В. Коллер прав, отмечая, что эквивалентность – понятие нормативное, а не дескриптивное. В приведённом перечне видов эквивалентности отражены нормативные требования, которые предъявляются к переводу, несмотря на то, что некоторые из них частично противоречат друг другу [14:80;17].

В. Коллер исходит из предположения, что в шкале ценностей, которыми оперирует переводчик, существуют только переменные величины. Каждый раз, переводя весь текст или какой-либо из его отрывков, переводчик стоит перед задачей установить иерархию ценностей, которые должны быть сохранены в переводе, и на её основе – определить иерархию требований эквивалентности в отношении данного текста. Иерархия же этих требований варьируется от текста к тексту, что и не даёт возможности сформулировать то главное требование, которое лежит в основе любой эквивалентности [17:186-191,91].

И всё-таки, несмотря на то, что соотношение между различными требованиями, предъявляемыми к переводу – величина переменная, требование коммуникативно-прагматической эквивалентности при всех условиях остаётся главнейшим, поскольку именно это требование, которое предусматривает передачу коммуникативного эффекта исходного текста, подразумевает определение того его компонента, который является ведущим в условиях данного коммуникативного акта. Именно эта эквивалентность задаёт соотношение между остальными видами эквивалентности – денотативной (референтной), коннотативной, текстуально-нормативной и формальной. Это положение согласуется с выдвинутым А.Д. Швейцером положением о функциональном инварианте перевода, определяемого функциональными доминантами текста и их конфигурацией. Это положение также охватывает случаи, когда первостепенное значение приобретает требование денотативной эквивалентности и когда коммуникативная установка речевого акта выдвигает на первое место другие функциональные характеристики переводимого текста [13:68-70].

1.6 Концепция В.Н. Комиссарова

В.Н. Комиссаров определяет эквивалентность как разные степени смысловой общности между переводом и оригиналом, называя следующие уровни эквивалентности:

1. цель коммуникации

2. идентификация ситуации

3. “способ описания ситуации”

4. значения синтаксических структур

5. значения словесных знаков.

Говоря об иерархической структуре видов эквивалентности, В.Н. Комиссаров отмечает, что “здесь мы имеем дело с иным типом иерархии, компоненты которой не организуются в многоярусную систему, где единицы каждого уровня включают в себя единицы уровня нижеследующего” [5:59-100].

В.Н. Комиссаров даёт следующую характеристику уровней эквивалентности. На уровне “цель коммуникации” отношения между оригиналом и переводом характеризуются наименьшей степенью смысловой общности, е.g. May be there is some chemistry between us doesn’t mix – Бывает, что люди не сходятся характерами.

Уровень 2 отличается от уровня 1 тем, что здесь сохраняется дополнительная часть содержания оригинала, которая указывает на то, о чём сообщается в исходном высказывании, i.e. в тексте отражается та же предметная ситуация, хотя способ её описания изменяется, е.g. He answered the telephone – Он снял трубку.

Уровень 3 сохраняет в переводе общие понятия, с помощью которых описывается ситуация, е.g. Sсrubbing makes me bad-tempered – От мытья полов у меня характер портится.

На уровне 4 к указанным выше чертам прибавляется инвариантность синтаксических структур оригинала и перевода, е.g. I told him what I thought of him – Я сказал ему своё мнение о нём. По сути дела здесь речь может идти только о сходстве синтаксических структур.

На уровне 5 сохраняются все основные части содержания оригинала,

е.g. I saw him at the theatre – Я видел его в театре.

В.Н. Комиссаров вкладывает достаточно определённое содержание в понятие эквивалентности, а сохранение доминантной функции высказывания определяется как “обязательное условие эквивалентности”. В.Н. Комиссаров отмечает ведущую роль цели коммуникации в установлении эквивалентных отношений между оригиналом и переводом. А так как цель коммуникации относится к категориям прагматических факторов, это равноценно признанию главенствующего положения прагматической эквивалентности в иерархии требований, предъявляемых к переводу.

1.7 Концепция В.Г. Гака и Ю.И. Львин

Наряду с иерархической структурой, типология переводческой эквивалентности может быть представлена в виде одномерной структуры. В ней различаются три вида эквивалентности:

1 – формальная; 2 – смысловая; 3 – ситуационная.

При формальной эквивалентности общие значения в двух языках выражаются аналогичными языковыми формами. Здесь наблюдается подобие слов и форм при подобии значения. Различия средств выражения проявляются только в общих структурных различиях двух языков (cf: артикль в англ. при отсутствии падежных форм в русск.).

Смысловая эквивалентность предполагает выражение одних и тех же значений различными способами. В этом случае совокупность семантических компонентов, составляющих общий смысл, например, двух фраз, одинакова. Варьируются только языковые формы их выражения.

Ситуационная эквивалентность имеет ту особенность, что одна и та же ситуация описывается не только с помощью различных форм, но и с помощью различных семантических компонентов, которые выражаются этими формами; так, одно и тоже сообщение об отбытии французской делегации может быть озаглавлено и по-русски:

“Французская делегация вылетела на родину” и по-английски:

The French delegation is coming back to Paris.

Различия в наборе сем, описывающих одну и ту же ситуацию, проявляются в том, что в русском языке есть семы удаления, способа передвижения, прошедшего времени, а в английском – приближения, действия, совершающегося в определённый момент.

По сути дела, все перечисленные три вида эквивалентности представляют собой результат различных переводческих операций. В первом случае речь идет о субституции, i. e. подстановке знаков языка перевода вместо знаков исходного языка. Во втором и третьем – о переводческих трансформациях.

Мы не будем сейчас подробно анализировать переводческие трансформации, а коснемся их только в связи с моделью уровней эквивалентности, предложенной А.Д. Швейцером. Эта модель строится на двух взаимосвязанных признаках:

1 – характере трансформации, которой подвергается исходное высказывание при переводе, и

2 – характере сохраняемого инварианта.

При построении рассматриваемой модели за основу были приняты три измерения семиозиса (знакового процесса), различаемого в семиотике:

А – синтактика (отношение “знак” – “знак”),

В – семантика (отношение “знак” – “референт”),

С – прагматика (отношение “знак” – “человек”),

На уровне А имеют место субституции типа: The sun disappeared behind a cloud. – Солнце скрылось за тучей.

Результаты были катастрофическими. – The results were disastrous. – Здесь переводческая операция может быть описана как замена одних знаков другими с сохранением синтаксического инварианта.

К уровню В относятся виды эквивалентности, которые В.Г. Гак и Ю.И. Львин называют ситуационными. Здесь фраза на языке перевода является трансформом исходной фразы. Сюда входит широкий спектр трансформаций, среди них:

- пассивизация: Послали за электриком – An electrician has been sent for;

- номинализация: Ваша жена прекрасно готовит – Your wife is a superb cook;

- замена слова словосочетанием: They are queueing for tickets – они стоят в очереди за билетами.

Все эти случаи семантической эквивалентности объединяет наличие одних и тех же семантических компонентов при расхождениях в инвентаре формально-структурных средств, которые используются для их выражения. Поэтому данный подуровень семантической эквивалентности назван компонентным.

На “ситуативном” подуровне происходят определённые сдвиги в компонентной структуре высказывания. Сам же термин “ситуативная эквивалентность” условен. Может показаться, что в этом случае оригинал и перевод объединяет лишь соотнесённость с одной и той же предметной ситуацией. На самом деле этого не достаточно. Отнесённость элементов текстов к одному и тому же сегменту действительности не создаёт сама по себе семантическую эквивалентность. Скорее всего здесь присутствует та же закономерность, что и во внутриязыковых отношениях: отношения эквивалентности смыслов возникают не только при тождестве образующих смысл компонентов, но и в тех случаях, когда сочетания разных семантических компонентов приравниваются друг к другу (cf: Вы у нас редкий гость – Вы нас не часто навещаете).

В несколько упрощённом виде компонентную эквивалентность можно изобразить в виде такой формулы: a + b + c … + z, где a, b, c, etc. – тождественные семантические компоненты.

“Ситуативную” эквивалентность можно свести к формулам: a + b = c + d, где a, b, c, d – различные семантические компоненты. Такой подуровень семантической эквивалентности мы назовём референциальным, где имеется в виду инвариантность референциального смысла друг к другу приравниваемых разноязычных высказываний, е.g. У меня стоят часы – My watch has stopped. Рассматриваемый тип эквивалентности основан на известном свойстве языков использовать различные, хотя и соотнесенные друг с другом, семантические признаки для порождения семантически эквивалентных высказываний.

Если на подуровне компонентной эквивалентности перевод осуществляется в основном путем грамматических трансформаций (ГТ), то на подуровне референциальной речь идёт о более сложных лексико-грамматических преобразованиях, которые затрагивают не только синтаксическую структуру высказывания, но и её лексико-семантическое наполнение. Здесь, в частности, выделяются трансформации, основанные на метафорических сдвигах, и трансформации, основанные метонимических сдвигах.

Уже отмечалось, что прагматический уровень занимает высшее место в иерархии уровней эквивалентности. В этой иерархии существует закономерность: каждый уровень эквивалентности предполагает наличие эквивалентности на всех более высоких уровнях. Так, эквивалентность на синтаксическом уровне предполагает эквивалентность на семантическом (компонентном и референциальном) и прагматическом уровнях. Компонентная эквивалентность также предполагает эквивалентность референциальную и прагматическую. И референциальная эквивалентность предполагает эквивалентность на уровне прагматическом. Следует отметить, что обратной зависимости здесь не существует.

Если трансформации, которые соответствуют семантическому уровню, сравнительно легко укладываются в определённые модели, то на прагматическом уровне есть трансформации, которые не сводятся к единой модели – опущение, добавление, полное перефразирование и др. Прагматический уровень, охватывающий такие жизненно важные для коммуникации факторы, как коммуникативная интенция, коммуникативный эффект, установка на адресата, управляет другими уровнями. Таким образом, прагматическая эквивалентность является неотъемлемой частью эквивалентности вообще и наслаивается на все другие уровни и виды эквивалентности.

Выбор уровня, на котором устанавливается эквивалентность, определяется специфической для данной ситуации конфигурацией языковых и внеязыковых факторов, от которых зависит процесс перевода. Как уже отмечалось, понятие эквивалентности является в своей основе понятием нормативным. Отступления же от иерархии уровней эквивалентности приводят к нарушениям переводческой нормы, которые получили название “буквальный” и “вольный” перевод. [4:80; 1:186] = […]

В установлении эквивалентных отношений между текстами важная роль принадлежит функциональным доминантам исходного текста. Поэтому семиотическую типологию уровней эквивалентностей целесообразно дополнить функциональной типологией. Для анализа эквивалентных отношений при переводе более всего подходит типологическая схема Р. Якобсона. [Р.Якобсон, 1985, 193-23 ]

Она выделяет функции, которые отличаются друг от друга установкой на тот или иной компонент речевого акта:

- референтная (денотативная (установка на референта или “контекст”);

- экспрессивная – эмотивная (установка на отправителя);

- фатическая – контактоустанавливающая (установка на контакт между коммуникантами);

- конативная – волеизъявительная (установка на получателя);

- металингвистическая (установка на код);

- поэтическая (установка на сообщение, на выбор его формы).

В соответствии с этими функциями можно говорить об эквивалентности референтной, экспрессивной, конативной, фатической, металингвистической и поэтической.

Установление доминантных функций оригинала определяется прагматикой текста – коммуникативной интенцией отправителя и коммуникативным эффектом текста и предполагает наличие прагматической эквивалентности между оригиналом и переводом, i.e. прагматические факторы играют доминирующую роль и в иерархической модели уровней эквивалентности, и в одномерной функциональной типологии эквивалентности.

Говоря о концепциях эквивалентности, мы отмечали принципиальную роль понятия коммуникативной эквивалентности разработанного лейпцигской школой теории перевода. Напомним, что ключевым элементом этой основополагающей категории является сохранение в процессе двуязычной коммуникации коммуникативного эффекта оригинала. Между коммуникативной эквивалентностью, опирающейся на инвариантный эффект, и функциональной эквивалентностью, предполагающей инвариантность функциональных доминант текста, существует тесная взаимосвязь. Теперь, уточнив виды функциональной эквивалентности, мы сможем пересмотреть категорию коммуникативной эквивалентности, конкретизировав тот смысл, который вкладывается в понятие коммуникативного эффекта. Это понятие является элементом триады:

1. коммуникативная интенция (цель коммуникации);

2. функциональные параметры текста;

3. коммуникативный эффект.

Эти три категории соотносятся с тремя компонентами коммуникативного акта:

1) отправитель – 2) текст – 3) получатель.

Исходя из цели коммуникации, отправитель создает текст, который отвечает определенным параметрам (е.g. референтному, экспрессивному, etc.) и вызывает у получателя определённый коммуникативный эффект, соответствующий данной коммуникативной цели.

Коммуникативный эффект – это результат коммуникативного акта, соответствующий его цели. Этим результатом может быть понимание содержательной информации, восприятие эмотивных, экспрессивных, волеизъявительных и др. аспектов текста. Без соответствия между коммуникативной интенцией и коммуникативным эффектом не может быть общения. А это в полной мере относится к переводу.

2 Эквивалентность и адекватность перевода

Термины “эквивалентность” и “адекватность” давно используются в переводческой литературе. Иногда в них разное содержание, а иногда они рассматриваются как синонимы. Так, в одной из информативных статей Левицкого термин “адекватность” оказывается взаимозаменяемым с термином “эквивалентность”, например, выдвигаемое Дж. Кэтфордом понятие “адекватность перевода” [7:73]= [Левицкий, 1954, 73].

У В.Н. Комиссарова понятия “эквивалентность” и “адекватность” друг другу противопоставлены, но на различной основе. В.Н. Комиссаров рассматривает эквивалентность и адекватность перевода как неидентичные, хотя и тесно соприкасающиеся друг с другом. По мнению В.Н. Комиссарова, адекватность перевода имеет более широкий смысл и используется как синоним “хорошего перевода”, i.e. перевода, который обеспечивает необходимую полноту межъязыковой коммуникации в конкретных условиях. Эквивалентность понимается как смысловая общность приравниваемых друг к другу единиц языка речи.

В понимании К.Райс и Г.Вермеера эквивалентность охватывает отношения между отдельным и знакам и между целым и текстами. Эквивалентность знаков ещё не означает эквивалентности текстов и совсем не подразумевает эквивалентности всех сегментов текстов. При этом эквивалентность текстов выходит за пределы их языковых манифестаций и включает также культурную эквивалентность. адекватностью К.Райс и Г.Вермеер называют соответствие выбора языковых знаков на языке перевода тому измерению исходного текста, которое избирается в качестве основного ориентира процесса перевода. Адекватность – это такое соответствие исходного и конечного текстов, при котором последовательно учитывается цель перевода. Термины “адекватный”, “адекватность” ориентированы на перевод как процесс, а термины “эквивалентный”, “эквивалентность” имеют ввиду отношения между исходным и конечным текстами, которые выполняют сходные коммуникативные функции в разных культурах. В отличие от адекватности эквивалентность ориентирована на результат. К.Райс и Г.Вермеер рассматривают эквивалентность как особый случай адекватности.

Остановимся подробнее на определениях рассматри-ваемых категорий.

Эквивалентность в формулировке В.Н. Комиссарова охватывает только отношения между приравниваемыми друг к другу единицами языка и речи, но не между текстами. К.Райс и Г.Вермеер считают, что эта категория охватывает отношения как между отдельными знаками, так и между целыми текстами, и указывает на то, что эквивалентность текстов совсем не подразумевает эквивалентности всех их сегментов.

Очевидно, следует обратить внимание на то, что отношения между единицами языковой системы, являются предметом изучения контрастивной лингвистики, а не теории перевода. В переводе же эквивалентность устанавливается не между словесными знаками как таковыми, а между актуальными знаками как сегментами текста, целиком и полностью обусловленное ситуацией.

Вопросу о роли контекста в установлении эквивалентных отношений в процессе перевода посвящена статья Л.С. Бархударова “Контекстуальное значение слова и перевод”. В этой статье автор обращает внимание на то, что отсутствие регистрации того или иного значения лексической единицы (ЛЕ) в словаре ещё не свидетельствует о том, что данное значение является контекстуально обусловленным. Далеко не всегда можно с уверенностью определить, выступает ли та или иная ЛЕ в данном контексте в особом “несловарном” значении или же мы имеем дело просто с конкретизацией (актуализацией) словарного значения. Л.С. Бархударов приходит к выводу, что функционируя в строе связного текста, языковая единица, в том числе и ЛЕ, не просто актуализирует свое системное, закреплённое в языке, значение, но и приобретает под “давлением” контекста и экстралингвистической ситуации новые значения и их оттенки (shades). Это даёт возможность участникам процесса коммуникации описывать не заранее определённые и жёстко фиксированные ситуации, но и бесконечное множество возможных и воображаемых ситуаций.

Конечно, говоря об отношениях эквивалентности, следует не забывать важнейшего для теории перевода положения о примате эквивалентности текста над эквивалентностью сегментов. Эта закономерность выступает наиболее рельефно в тех случаях, когда коммуникативная установка отправителя выдвигает на первый план не референтную функцию текста, а, скажем, металингвистическую, “поэтическую” и др. Именно поэтому на уровне эквивалентности словесных знаков не возможен перевод каламбура.

Обе категории – эквивалентность и адекватность – носят оценочно-нормативный характер. Но если эквивалентность ориентирована на результаты перевода, на соответствие создаваемого в итоге межъязыковой коммуникации текста определённым параметрам оригинала, адекватность связана с условиями протекания межъязыкового коммуникативного акта, с его детерминантами и фильтрами, с выбором стратегии перевода, которая отвечает данной коммуникативной ситуации. Эквивалентность отвечает на вопрос о том, соответствует ли конечный текст исходному; адекватность отвечает на вопрос о том, соответствует ли перевод как процесс данным коммуникативным условиям.

Между понятиями “эквивалентность” и “адекватность” есть ещё одно принципиальное различие. Полная эквивалентность подразумевает исчерпывающую передачу коммуникативно-функционального инварианта исходного текста, i.e. речь идёт о максимальном требовании к переводу. Адекватность же представляет собой категорию с иным онтологическим статусом. Она опирается на реальную практику перевода, которая часто не допускает исчерпывающей передачи всего коммуникативно-функционального содержания оригинала. Адекватность исходит из того, что решение, которое принимает переводчик, нередко носит компромиссный характер, что перевод требует жертв, что в процессе перевода во имя передачи главного и существенного в исходном тексте (i.e. передачи функциональных доминант исходного текста) переводчику приходится идти на известные потери. Более того, в процессе вторичной коммуникации нередко модифицируется и сама цель коммуникации, что неизбежно влечёт за собой известные отступления от полной эквивалентности исходного и конечного текстов.

Отсюда вытекает требование адекватности: перевод должен оптимально соответствовать определённым (иногда не вполне совместимым друг с другом) условиям и задачам. Перевод может быть адекватен даже тогда, когда конечный текст эквивалентен исходному только на одном из семиотических уровней, в одном из функциональных измерений. Кроме того, возможны случаи, когда некоторые фрагменты не эквивалентны друг другу и вместе с тем перевод в целом выполнен адекватно.

По мнению многих видных теоретиков и практиков перевода критерием адекватности является то, что любое отступление от эквивалентности должно быть продиктовано объективной необходимостью, а не произволом переводчика (в последнем случае речь идёт о вольном переводе. Так, конфликт ситуаций (первичной и вторичной) может служить причиной выбора стратегии, которая нарушает эквивалентность, но обеспечивает адекватность перевода.

К случаям адекватного перевода при отсутствии полной эквивалентности конечного текста оригиналу относятся также и некоторые прагматически мотивированные купюры и добавления. Таким образом, перевод, полностью эквивалентный оригиналу, не всегда отвечает требованиям адекватности и наоборот, выполненный адекватно перевод не всегда строится на отношениях полной эквивалентности между исходными и конечными текстами.

Мы исходим из начального смысла понятий “эквивалентный” и “адекватный”. Полностью эквивалентные тексты – полностью равнозначны; частично эквивалентные тексты – частично равноценны друг другу. Перевод адекватен тогда, когда переводческое решение в достаточной мере соответствует коммуникативным условиям.

Иногда отступления от строгих требований полной эквивалентности оказываются связанным с таким культурными детерминантами перевода, как переводческая норма и литературная традиция. В частности, это находит своё проявление в переводе названий художественных произведений (романов, пьес, фильмов, etc.) В этой сфере переводческой деятельности традиционно допускается вольный перевод, иногда сводящийся к полному переименованию произведения с учётом специфики новой культурной среды, cf.: “Двенадцать стульев” – “Diamonds to Sit On”.

Следует отметить, что адекватный перевод с частичной эквивалентностью – явление довольно частое в художественной литературе, особенно в поэзии, где он иногда создаёт собственную традицию интерпретации иноязычного автора (Burns - Маршак, Shakespeare - Маршак, Пастернак, Щепкина-Куперник, Финкель. Бенедиктов, Брянский, др.) Эволюция литературных традиций и связанное с ней изменение переводческих норм оказывает существенное воздействие на представление об адекватности перевода. Именно этим в значительной мере объясняется необходимость в создании новых переводов классических произведений, старые переводы которых в течение длительного времени считались непревзойдёнными.

Ещё более заметные модификации в соотношении исходного и конечного текстов вносятся в тех случаях, когда переводчик ставит перед собой конкретную цель, которая связана со специфическим назначением перевода и с особым характером читательской аудитории. Такие модификации, без сомнения, отражаются на эквивалентных отношениях между исходным и конечным текстами, т.к. эквивалентность всегда связана с воспроизведением коммуникативного эффекта исходного текста, и этот эффект определяется первичной коммуникативной ситуацией и её компонентами – коммуникативной установкой первичного отправителя, установкой на первичную аудиторию. Адекватность же ориентирована на соответствие перевода тем модифицирующим его результат факторам, которые определяет вторичная коммуникативная ситуация – установка на другого адресата, на другую культуру, e.g. на иную норму перевода и литературную традицию; специфическая коммуникативная цель перевода и др. Адекватность – понятие относительное, и перевод, адекватный с позиций одной переводческой школы, может быть неадекватным с позиций другой.

Таким образом, обе категории – эквивалентность и адекватность – носят нормативно-оценочный характер. Объектом эквивалентности является перевод как результат. Объектом адекватности является перевод как процесс. Эквивалентность связана с соотношением исходного и конечного текстов. Адекватность связана с соответствием коммуникативной ситуации.

Дата добавления: 2014-01-11