Тема 13. Учения о государстве и праве в России в XVIII- начале XX вв

1. Политические идеи Феофана Прокоповича

2. Учение С.Е. Десницкого о государстве

3. Учение М.М. Сперанского о государстве и праве

4. Политическое учение П.Я. Чаадаева

5. Учение К.С. Аксакова о русском обществе и государстве

6. Учение Б.Н.Чичерина о государстве и праве

Вплоть до начала ХVIII в. в русской политико-правовой мысли господствовало религиозное мировоззрение. Перелом наступил в эпоху Петра I, когда его преобразования положили начало светской науке и образованию, что подорвало идеологическое влияние церкви на юридическую мысль. Во второй пол. ХVШ в. происходили дальнейшие изменения в политико-правовой мысли. Россия попыталась стать страной просвещенного абсолютизма, где самодержавие, оставаясь дворянским правительством, защитником и выразителем общих интересов господствующего класса, хотело выработать такую систему власти, которая отвечала бы насущным потребностям времени и позволила бы сохранить и усилить руководящую роль государства в политических и юридических процессах.

1.Один из первых теоретиков абсолютизма в России был священнослужитель Феофан Прокопович (1681-1736). Перу архиепископа принадлежит ряд произведений написанных на политические и религиозные темы: «Слово о власти и чести царской», «Духовный регламент», «Поэтика», «Риторика» и др.

В своих рассуждениях Прокопович сумел соединить аргументы естественно-правовой теории с догматами богословия. Естественные законы он понимал как требования здравого разума. Именно они подсказывали людям, как избежать постоянных войн и привели их к мысли о заключении договора об образовании государства. Эта идея была реализована людьми в силу их природных склонностей к социальности, разделению труда не без содействия бога.

Таким образом, высшая власть в обществе образовалась путем договора, при заключении которого народ полностью отказался от своего суверенитета и полностью вручил его верховной власти. При этом народ мог выбрать любую форму правления. Порицая демократию и аристократию, Прокопович правильной формой государства признает только монархию. Рассматривая монархию как форму организации власти, мыслитель исследует два ее варианта: ограниченную и абсолютную. В ограниченной монархии государь связан определенными обязательствами, за нарушение которых он может быть лишен власти, что также чревато непредсказуемыми последствиями, которые могут навлечь различные бедствия для страны и ее народа. Для России же самой полезной формой является абсолютная монархия, которая единственно способна обеспечить русскому народу благоденствие. В лице абсолютного монарха Прокопович видит защитника и поборника закона, защитника от внутренних и внешних опасностей, а, кроме того, «пристанище и защиту» для каждого человека.

Наследственную монархию Прокопович предпочитает выборной, поскольку она, по его мнению, обладает большей устойчивостью. В наследственной монархии архиепископ усматривает только один недостаток – наследник царской власти по закону может оказаться недостойным, неспособным царствовать. Прокопович настаивает на предоставлении монарху широких возможностей в выборе себе наследника по собственному усмотрению, а не по жестким правилам семейной преемственности.

В произведениях Прокоповича содержится апология абсолютной, ничем не ограниченной верховной власти, регламентирующей все стороны жизни подданных. Монарх дарует своему народу «обряды, гражданские, церковные, перемены обычаев» и даже предусматривает для них какое надо носить платье и по какому плану строить дома, а так же «чины и церемонии в пированьях, свадьбах и погребениях и всем прочем». Другими словами монарх имеет право регулировать даже личную жизнь подданных. Подданные же должны «без прекословия и роптания все от самодержца повелеваемое творить».

В своей деятельности верховный правитель реализует одновременно божественное призвание и требования естественного права, осуществляя долг служения народу. Монарх Прокоповича – это просвещенный государь, который обязан заботиться не только об общем благе, но и распространении просвещения, искоренении предрассудков, устроении правосудия и осуществлении хорошего управления страной.

Реформы Петра I изменили экономический и политический статус церковной организации. Экономическая самостоятельность церкви была подорвана образованием Монастырского приказа (1701), в руках которого сосредоточились все нити управления церковным и монастырским имуществом. Манифест об организации Синода и упразднении патриаршества передал управление церковью практически светскому учреждению. Теоретическое обоснование этих мероприятий и дано Прокоповичем в Духовном регламенте, в котором утверждалась польза «соборного», а не единоличного (патриаршего) управления всеми звеньями церковной организации. Царь ответствен «за всей Церкви созидание». Церковь, в свою очередь, обязана содействовать всему, что касается пользы его царского величества, т.е. соблюдать во всем интересы государства.

В Духовном регламенте Прокопович дает следующую формулировку абсолютной монархии: «Император всероссийский есть монарх самодержавный и неограниченный; повиноваться его власти не токмо за страх, но и за совесть сам Бог повелевает». Отстаивая законность во всех формах государственной жизни, Прокопович, тем не менее, ставит государя над законом, утверждая, что действия царя нельзя ни оспаривать, ни критиковать, ни даже хвалить, ибо «монархи суть Боги».

2. Одной из знаменитых фигур русского просветительства является Семен Ефимович Десницкий (1740-1789). Выдающийся российский ученый, украинец по происхождению, внес значительный вклад в развитие права, социологии и экономики. Будучи профессором юридического факультета Московского университета, он способствовал окончательному превращению отечественной юриспруденции в науку и учебную дисциплину.

Обучаясь в университете Глазго, Десницкий попал под влияние либеральных идей Адама Смита, поэтому его смело можно назвать первым представителем либерализма в России. В отличие от большинства российских представителей, Десницкий использует не столько рационалистический, сколько исторический способ изучения государства и права. Изучая историю, он видит в ней основу понимания развития человеческого общества.

Историю человечества Десницкий делил на четыре последовательных состояния: 1) охота на зверей и собирательство дикорастущих плодов; 2) скотоводство и пастушество; 3) хлебопашественное состояние; 4) коммерческое состояние.

Просветитель на ряде примеров стремится показать, что первобытные народы не имели законов и правительств. После перехода к хлебопашеству возникают семьи и постоянные поселения, огражденные стенами для защиты от неприятеля. В новых условиях появляются законы и правительства. Однако возникновение первых правительств не означает, по Десницкому, образования государства. Первые правительства очень слабые и играют только посредническую роль в отношениях между людьми. Другой силы и власти над человеком эти правительства не имели.

Появление первоначальных государств, по Десницкому, не отвечало интересам народа, не было результатом добровольного соглашения всех членов общества. Сущностью этих государств была защита богатых. Богатые захватывают власть и используют ее в своих эгоистических интересах. Уже у варварских народов единственно посредством богатства «начальники, как атаманы, делаются повелителями над своими согражданами и удерживают свое достоинство и власть над всеми».

Чтобы в России, которая по Десницкому, вступила в коммерческое состояние, не произошла узурпация власти богатыми собственниками, делающими законы «игрищем своих устремлений», он предложил Екатерине П конституционный проект «Представление об учреждении законодательной, судительной и наказательной власти в Российской империи».

Для борьбы с произволом Десницкий обособляет друг от друга наиболее важные государственные органы, поставив их в тесные рамки закона. Он выделяет законодательную, судительную и наказательную власти, наделяет их соответствующей компетенцией, что, в конечном счете, ограничивал царскую власть, гарантировало естественные права всех сословий.

Российский просветитель считал, что крепостное право, отсутствие собственности на движимое и недвижимое имущество у крепостных крестьян является несправедливостью, тормозящей развитие производительности сельского хозяйства. Он высказывался за решительное улучшение благосостояния всех крестьян и в первую очередь крепостных. Он также настаивал на том, чтобы свободных крестьян никому не жаловать и никому не продавать. При этом Десницкий требовал, чтобы было точно указано, какие службы крестьяне должны исполнять, какие платить подати и т.д.

Правовое положение крестьян, считал Десницкий, надо улучшать постепенно, проводя все мероприятия по улучшению с крайней осторожностью. Уничтожение в России крепостного права Десницкий считал мерой еще преждевременной, способной привести к нарушению спокойствия. В этом отношении Десницкий перекликался мыслями с Руссо, относительно освобождения крестьян в Польше; тот предлагал, прежде чем освобождать крепостных, предварительно их просветить.

Высказываясь за «хорошее законодательство», он настаивал на том, чтобы положить конец самоуправству помещиков, строго регламентировать отношения помещиков к крестьянам.

3. Михаил Михайлович Сперанский (1772-1839) – талантливый государственный деятель, выходец из семьи сельского священника. Закончил Петербургскую духовную семинарию. В 1808 г. Сперанский становится доверенным лицом Александра I. Под руководством Сперанского были подготовлены и изданы первое «Полное собрание законов Российской империи» в 45 томах (1830), «Свод законов Российской империи» в 15 томах (1832-1839). Помимо официальных проектов Сперанский написал много записок, адресованных Александру I и будущим царям: «Записка об основных законах» (1802), «Записка об устройстве правительственных и судебных учреждений в России» (1803), «Записка о крепостных людях» (1819) и др.

Взгляды Сперанского основаны на острой полемике с рационалистической школой естественного права Он критикует «естественное право», исходя из концепции изначального и вечного неравенства людей и доказывает это ссылками на «божественную правду». Сперанский прямо писал: «Нет права естественного, но есть положение естественное». Он считал, что в «естественном положении» люди лишены сугубо человеческих качеств (прежде всего разума). Они, в сущности, звери.

Для Сперанского Бог – создатель и верховный законодатель природы и человека. Законы, данные Богом, Сперанский разделял на три группы: законыприроды, разума (физические) и законы нравственные.

Физические и нравственные законы различаются по характеру и объекту действия. Физические законы действуют в природе (включая сюда и человека) и определяются самой природой. Они неизменяемы и всегда единообразны, рационально познаваемы.

Нравственные законы действуют только на человека и не обладают той обязательной силой, какой обладают законы «физической природы». Они иррациональны, поскольку «в законах нравственных Бог имеет своего представителя в человеке – совесть». Для выяснения содержания нравственных законов ученый обратился к рассмотрению «человеческой природы». Для Сперанского «человеческая природа», хотя и характеризуется рядом конкретных признаков, понятие абстрактное. Это внеисторическое представление о «человеке вообще», в котором он находит два взаимопротивоположных начала –самолюбие и любовь. Основная этическая норма («нравственный закон»), по Сперанскому, это любовь.

Сперанский различал два вида свободы – политическую и гражданскую. Политическая свобода – это «возможность участия всех государственных классов… в действии законодательной и исполнительной власти», которая к тому же реализуется на основании закона, принятого «общей волей». Гражданскую Свободу Сперанский определил как независимое существование всех сословных групп в обществе. Она обеспечивается гражданскими правами, гарантирующими «безопасность лиц и имущества», и предоставляется всем подданным. Права гражданские должны быть основаны на правах политических, точно так же как закон гражданский не может быть тверд без закона политического.

Эти рассуждения привели Сперанского к выводу, что в России нет истинной свободы. Ее государственный строй – деспотия, не ограниченная «коренными государственными законами.Даже у дворянства личность, честь, имение зависят исключительно от самодержавной воли, которая может «возводить и низводить дворянские роды единым своим хотением». Далее делается принципиальный вывод: «Я нахожу в России два состояния – рабы государевы и рабы помещичьи. Первые называются свободными только в отношении ко вторым, действительно же свободных людей в России нет, кроме нищих и философов».

Выход из деспотического состояния Сперанский связывал с «истинной монархией» при помощи реформ сверху. В противном случае неизбежен переход от феодального правления к республиканскому, но этот процесс будет сопровождаться революционными потрясениями, когда «необузданная вольность и безначалие представляются единым средством к свободе». При всем своеобразии в России действуют те же закономерности всемирной истории, которые заставили страны Западной Европы стать на путь буржуазных политико-правовых преобразований.

«Истинная монархия» Сперанского представлена в его проектах государственных преобразований России и базируется на ряде буржуазных юридических принципов. Основополагающим среди них был принцип законности. Другим принципом «истинной монархии» является разделение властей. Нельзя основать правление на законе, утверждает Сперанский, если одна державная власть будет и составлять закон, и исполнять его. Поэтому следует, прежде всего, технически отделить в ней друг от друга законодательную, исполнительную и судебную власти, сосредоточив их в разных, независимых один от другого органах.

Власть монарха наследственна и принадлежит исключительно законным детям. Три власти и монарх управляют государством, подобно тому, как человек – своим организмом, обращаясь к воле, закону и исполнению. Последняя мысль весьма типична для консерваторов.

В соответствии с этими началами формируется система государственных учреждений. Государственная Дума – высший законодательный орган страны, Никакой новый закон не может быть принят без одобрения Думы. Установление новых податей, налогов и повинностей рассматривается и одобряется в Думе. В том случае, если большинство Думы отвергает законопроект, то он «оставляется без действия». Властно-распорядительные функции на местах осуществляются также выборными органами – волостной, окружной, губернской думами.

Непосредственное управление страной осуществляется министерствами. Министерства ответственны перед Государственной Думой за нарушение закона, отчитываются перед ней за свою деятельность. Государственная Дума наделяется правом просить об отмене незаконных действий министров, а также правом начать расследование с целью изобличения министра в злоупотреблении властью. Постановление о начале расследования подлежит утверждению императора.

Судебная власть реализуется системой судов, состоящих из назначаемых чиновников и выборных присяжных заседателей. Верховным органом судебной власти является Сенат, назначаемый императором из числа кандидатов, рекомендованных губернскими думами.

Своеобразие интерпретации принципа разделения властей у Сперанского заключается в создании Государственного Совета, который должен соединить все формы власти и в предоставлении императору общего руководства. В силу этого государь есть верховный законодатель, верховное начало силы исполнительной, верховный охранитель правосудия, а сама концепция приспособляется к нуждам самодержавия.

Важное место занимает принцип гласности, обязательность учета общественного мнения для современного государства. Общественное мнение или «дух народный», воздействует на правительство в интересах всего общества, становится составной частью «сил государственных».

В «истинной монархии» нет места для рабства (крепостничества), так как в ней должно быть учреждено такое состояние, «в котором никто не может быть принуждаем к труду единым произволом другого и в коем труд составляет неотъемлемую часть каждого». Для ликвидации крепостного права Сперанский предложил введение без всякого отлагательства личной свободы, затем установление четкого законодательного определения размера крестьянских повинностей и объявление крестьянам разрешения на приобретение недвижимой собственности. В коренных законах он предлагал установить равенство гражданских прав, как личных, так и вещественных, для всех подданных и, следовательно, не допускать никакого в этом разделения сословий. Помещичье землевладение при этом сохранялось в неприкосновенности.

В результате проведения реформ, полагал Сперанский, народ российский разделится на три класса.

Дворянство будет иметь все общие (гражданские) права, а политические права – на основании собственности. Сверх того оно будет иметь особенное право приобретать населенные земли и свободу от личных повинностей. Но при этом дворянство обязано пройти гражданскую или военную службу не менее 10 лет; при уклонении от службы потомственное дворянство теряется.

Среднее состояние обладает всеми общими гражданскими правами, а политическими – в соответствии с собственностью. «Среднее состояние составляется из купцов, мещан и ремесленников, однодворцев и всех поселян, имеющих недвижимую собственность в известном количестве».

Третий класс (сословие, состояние) – народ рабочий. Народ рабочий имеет общие права гражданские, но не имеет прав политических. К классу рабочего народа причисляются все поместные крестьяне, мастеровые, домашние слуги.

Эти сословия (состояния, классы) не должны быть замкнуты и разобщены: личное дворянство (приобретенное службой) связывает второе сословие с первым, а возможность приобретения недвижимой собственности – третье со вторым.

4. Первым западником является выдающийся русский мыслитель Петр Яковлевич Чаадаев (1794-1856). Именно его идеи послужили источником споров о путях и судьбах России. Чаадаев -–дворянин, участник Отечественной войны 1812 г., масон. Несколько лет прожил за границей в Германии, Англии и Франции. По возвращении в России ведет затворнический образ жизни. Многие факты его биографии до сих пор остаются загадочными.

Его «Философические письма» (1829-1831) – смелый вызов властям. За первое письмо, который можно назвать обвинительным актом против российских порядков, Чаадаев был объявлен сумасшедшим и лишен права издавать свои сочинения. Написанная им в ответ на обвинения в недостатке патриотизма «Апология сумасшедшего» (1837) при его жизни напечатана не была.

В «Философических письмах» автор с горечью указывает на отсталость России по сравнению с Европой. Цари своим произволом нарушили естественный ход политических событий. «Россия шествует только в направлении своего собственного порабощения и порабощения всех соседних народов. И потому было бы полезно не только в интересах других народов, а и в ее собственных интересах заставить ее перейти на новые пути».

В чем же причина столь печального положения России? В крепостничестве, считает Чаадаев, которое насквозь пронизало страну, которое отравляет все. В то время, по мнению Чаадаева, как весь мир перестраивался заново, русские по прежнему прозябали, забившись в свои лачуги, сложенные из бревен и соломы. Русское правосознание, утверждает он, должно пройти через горькое, но необходимое самоотрицание. «Глядя на нас, можно сказать, что по отношению к нам всеобщий закон человечества сведен на нет. Одинокие в мире, мы миру ничего не дали, ничего у мира не взяли, мы не внесли в массу человеческих идей ни одной мысли, мы ни в чем не содействовали движению вперед человеческого разума, а все, что досталось нам от этого движения, мы исказили».

В крепостном праве, заявляет Чаадаев, повинно не только государство, но и русская церковь. Причину бедственного положения России он видел в ее недостаточной христианизации. Кроме того, сама форма христианства, утвердившаяся в России, – православие – обособила страну от других народов. Православие полностью подчинено нуждам государства, насаждавшего рабство в стране. Напротив, католицизм является средством преодоления национальной ограниченности, стремлением к всечеловеческому единству. Он пишет: «Все народы Европы, подвигаясь из века в век, шли рука об руку… Вспомните, что в течение пятнадцати веков у них был только один язык при обращении к Богу, только один нравственный авторитет, только одно убеждение…» А православие соборно лишь на словах, а на деле проводит политику духовной изоляции и нетерпимости к инакомыслию, что обособляет Россию от европейских народов и сохраняет в ней несправедливость.

В России, к сожалению, отсутствует то, что на Западе обеспечила католическая церковь: гражданские права, упорядоченная, устойчивая жизнь. Поэтому еще одной причиной ее отсталости и застойного существования является отсутствие связи между этапами ее истории, а также недостаток прогрессивных культурных традиций. Все это превратило Россию в государство без дисциплины форм, то есть без дисциплины логики, права, социальных условностей, в страну, где правители мало что знают об «идеях долга, справедливости, права, порядка». В сравнении с римско-католической семьей народов Россия как бы отпала от человеческого рода. Христианство пришло к нам из Византии – «из жалкой, презираемой всеми Византии», которая только что была отторгнута от всемирного братства европейских народов. Вследствие этого мы оказались непричастными к всемирно-историческому прогрессу и сделались жертвой монгольского завоевания. После освобождения эта же непричастность мешала воспользоваться идеями, возникшими за это время у западных соседей, в результате мы подпали под еще более жестокое рабство крепостной зависимости.

Новый путь развития русских, выход из исторического тупика – единение России и Европы. Россия должна не просто слепо усвоить западные формы, но, впитав в кровь и плоть социальную идею католицизма, от начала повторить все этапы европейской государственности. Чаадаев доказывал всем русским людям и, прежде всего образованному и мыслящему слою такую мысль: если хотите быть народом историческим, то оставьте всякую надежду на возможность идти каким бы то ни было иным путем, кроме того, которым идет Европа, ибо этот путь единый для исторических христианских народов. Официальная политика изоляции России от Запада ошибочна. «Обособляясь от европейских народов морально, мы тем самым обособляемся от них и политически…» Российскому народу, считал он, еще только предстоит начать политическую жизнь, и передовой опыт Европы мог бы стать для россиян уроком.

Юридический идеал Чаадаева – антипод николаевской России. Главное не в форме правления, а в том, чтобы «человеческий ум приобрел наивеличайшую энергию», а люди не замыкались в глуповатом благополучии и блаженном самодовольстве.

Методологические основы чаадаевской философии не позволяли ему мыслить историю России и ее судьбы вне связи с Европой. Справедливости ради нужно сказать, что, лишая Россию прошлого и настоящего, квалифицируя ее историю по европейским стандартам как отсталость, называя ее пустыней, он пророчит России высокую миссию в будущем – «обучить Европу бесконечному множеству вещей, которые ей не понять, как ни странно, без России». Аргумент же для подтверждения этой высокой миссии вполне в духе главной чаадаевской идеи: «таков будет логический результат нашего долгого одиночества: все великое приходило из Пустыни».

5. Константин Сергеевич Аксаков (1817-1860) – русский литератор и историк, один из виднейших представителей славянофильства. Сын известного писателя С.Т. Аксакова. Главные труды: «Об основных началах русской истории», «О внутреннем состоянии России».

Аксаков утверждал, что Россия – самобытное государство, совершенно не похожее на европейские страны. Различия, которые отделяют Россию от остальной Европы, проявляются буквально с первых минут существования русского государства. В отличие от европейских государств, Россия возникает не в результате завоевания, а благодаря добровольному приглашению правителей. Европейские государства возникли во взаимной вражде, власть там появилась как неприязненная сила, как вооруженная дружина, которая покоряет чужой народ. В России же власть пришла как званый гость, по воле и желанию народа. Поэтому, считал Аксаков, в основе западного государства лежат насилие, неволя и враждебность. В основе же Российского государства – добрая воля, свобода и мир.

Эта основополагающее различие отразилось на дальнейшей судьбе Запада и России. Модернизируя терминологию Аксакова, можно сказать, что, в отличие от Европы, развитие России до времен Петра в принципе носило бесконфликтный характер, совершалось без революций и классовой борьбы. Запад же, переходя от состояния неволи к состоянию бунта, принимает бунт за свободу, гордится им и усматривает неволю в России.

Как мы видим, Аксаков разделял «норманнскую теорию» происхождения российской государственности, теорию «приглашения власти из-за моря». Тем самым Аксаков доказывал несамостоятельность развития государства в России. По мнению Аксакова государственность как таковая была чем-то характерным для Запада, а русским народом признавалась только условно, как своего рода «неизбежное зло». Аксаков принял «норманнскую теорию» потому, что негативно оценивал государство как институцию. Несамостоятельный характер Российского государства было для него доказательством того, что русский народ, по сути, - народ безгосударственный, аполитичный, народ, который привел себе организаторов государства из-за моря, поскольку не мог и не хотел выдвинуть их из своих рядов.

Основой этой концепции было разграничение «внутренней и внешней истины». Первая – это добро и свобода, вторая – зло и несвобода. Внутренней истиной человека является голос совести, общества – совокупность ценностей, выраженных в религии, традиции, обычаях то есть все то, что внутренне объединяет людей, что конституирует и выявляет общественные связи, основанные на общих моральных убеждениях; внешняя истина – это закон и государство. Сущностью закона и государства является условность, искусственность, нечто внешнее в отношении человека.

По мнению Аксакова, различие между Западом и Россией заключалась не в принципиально другом характере Российского государства, а в то, что государство не было в России «основой», главным фундаментом общественной организации. Когда, вследствие порочности человеческой природы и необходимости защиты, введение государства оказалось практически необходимым, русские пригласили государственную власть извне, поступили так потому, что не хотели нанести вред внутренней истине и самим стать государством. Они дали монархии абсолютную власть потому, что хотели целиком освободиться от любого контакта с внешней истиной, от всяких хлопот о государственных делах.

На Западе все происходило наоборот. Государство и закон, внешняя истина, стали там единственным авторитетом в общественных вопросах. Иначе и не могло быть, принимая во внимание отсутствие морального единства, враждебность, которая разделяла захватчиков и завоеванные племена. При этих условиях западные народы отреклись от внутренней, свободной, моральной общественной основы. Их идеалом стала государство, правительство, централизация, внешняя власть. Очарованные идеей государства, они сами захотели стать государством, т.е. установить демократическую республику. Отсюда революции, волнения и перевороты, отсюда опирающийся на насилие путь, который ведет к опирающемуся на насилие внешнему порядку вещей.

В России, по мнению Аксакова, с момента приглашения варягов, главными двигателямиисторического развития стали две силы, которые стараются как можно меньше ограничивать одна другую. Первая сила – это «земля», т.е. народ, который живет согласно внутренней истине, вторая – это государство, которое защищает народ, в сфере политики имеет абсолютную власть, но удерживается от вмешательства в сферу «земской» жизни. Отношения между «землей» и государством базировались на взаимоуважении и одновременно на принципе взаимного невмешательства. Государство добровольно просило совета у народа, который высказывал свое мнение на земских соборах, оставляя окончательное решение ничем не ограниченной монаршей воле. Таким образом, народ имел обеспеченную свободу жизни и мысли, монарх – свободу в сфере политики. Эти отношения не гарантировались никакими юридическими соглашениями.

Деление на «землю» и государство, на «земских» людей и людей «служащих», не было непроницаемым. Всегда можно было перейти из одной категории в другую. Не было и непроницаемым и деление на сословия, все зависело от службы. Не было в России ни аристократии западного типа, ни абсолютной частной собственности – использование боярами имений и пользование услугами, которые им предоставляли крестьяне, были только формой вознаграждения за службу. Бояре, которые находились вне службы, в любой момент могли быть вытребованы царем и не имели права отказаться.

К сожалению, эта политика была прервана самым грубым образом. В лице Петра I Российское государство внезапно изменило «земле». Петр совершил в России переворот, революцию и государство из «неизбежного зла» превратилось в «основу», которая грубейшим образом пытается целиком починить себе народ. Этот переворот был чрезвычайно опасным. Он толкнул Россию на путь Запада, на путь внешней истины. Верность внутренней истине сохранил только простой народ. Если и простой народ отступится, пропитается государственным духом и сам захочет быть государством, - погибнет внутренняя истина, пересохнет источник внутренней свободы. Однако Аксаков считал, что не все так плохо. Прозападная тенденция получает отпор и многие русские, принадлежащие к образованным слоям общества, начинают считать, что русские должны быть русскими, идти русским путем, путем веры, покорности, внутренней жизни, что надо во всех деталях обновить способ жизни, основанный на национальных ценностях.

Моделью идеального общества, по Аксакову, была сельская община. Можно смело утверждать, что среди всех славянофилов Аксаков был самым горячим, самым некритичным приверженцем сельского мира. Сельская община затмила ему даже православную веру. Создается впечатление, что Аксаков был убежден в том, что истинное христианство может быть только там, где есть община, что тот, кто не принадлежит к общине, не может быть христианином.

Однако, необходимо принять во внимание, что общиной Аксаков считал не только конкретную, исторически сформировавшуюся российскую сельскую общину, но также общий принцип братской общности, независимо от исторических форм, в которых она может проявляться. Для Аксакова конкретная российская сельская община была самым идеальным воплощением универсальной нормы человеческого общежития.

6. Борис Николаевич Чичерин (1828-1902) являлся крупнейшей фигурой в либеральной философской мысли России второй половины Х1Х в. Он был автором пятитомника «История политических учений» (1869-1902), а также ряда фундаментальных работ в области государствоведения и философии права – «О народном представительстве» (1866), «Курс государственной науки» (1898), «Философия права» (1900). Активный защитник реформ начала царствования Александра П и сторонник в отдаленной перспективе конституционной монархии, Чичерин – после непродолжительной профессорской карьеры в Московском университете (1861-1867) – оказался в опале и долгие годы провел в уединении родового поместья.

Ядро юриспруденции Чичерина базируется на гегельянской трактовке государства как основного двигателя и творца истории. Государство для него – показатель высшего развития человеческого прогресса и воплощение нравственности, единства народа, территории и верховной власти. Еще большая роль государства в отечественной истории. Русское государство выступает не только надклассовой, но и надсословной организацией. Оно возникло из средневековой неурядицы и должно было требовать от подданных посильной службы для того, чтобы учредить правильное управление, водворить благоустройство, создать силу и могущество России. Государство возложило на все сословия обязанности, общие для всех, не делая исключения ни для кого. И сословия покорились и сослужили эту службу. Но когда государство достаточно окрепло и развилось, чтобы действовать собственными средствами, оно перестало нуждаться в этом тяжелом служении. В результате в конце ХVШ в. изменилось положение дворянского, а также городского сословий. Жалованными грамотами 1785 г. были предоставлены разные права и преимущества дворянству как высшему сословию в награду за долговременное служение Отечеству, а также определенные льготы городскому сословию. Теперь должна уничтожиться, наконец, и последняя принудительная связь – пожизненная служба крестьян помещикам и государству.

Раньше, чем кто-либо из его идейных соратников, Чичерин понял, насколько глубока пропасть между программными требованиями «передовой общественности и реальными интересами народа. Их этого он сделал соответствующие выводы: всякие попытки опереться на демократию опасны и даже преступны; подлинной силой, способной провести преобразования в нужном духе, выступает власть, посему либералы должны настойчиво искать подходы, позволяющие направить усилия правительства в нужное русло. Только «либеральным партиям» (так Чичерин обозначал свободомыслящую часть общества) дано возвысить свой голос, подсказывая правительству самые разумные, законосообразные, безопасные способы претворения либеральной программы в жизнь. Расхожее представление о Чичерине как о стороннике абсолютизма не соответствует действительности: будучи противником власти «толпы», т.е. демократической республики, он неизменно отстаивал монархию, основанную на законах. Приверженность к легитимной и просвещенной монархии определялась в той мере, в какой она содействовала реформам и развитию прогрессивных отношений в стране, закладывая тем самым основы будущего правопорядка.

Отмена крепостного права также обосновывается мыслителем с позиции государственной школы. Он считал, что пришла пора сделать решительный шаг по пути освобождения народа, «искупившего свои анархические стремления» многовековым подчинением железной государственной дисциплине и тем доказавшего способность к политической жизни. Необходимо окончательно раскрепостить сословия, провозгласив свободу от крепостного положения, а также другие свободы: совести, книгопечатания, общественного мнения.

Такие идеи соответствовали духу времени. Вместе с тем в них отражаются убеждения их автора: единственным созидательным орудием предстает самодержавно-бюрократическое государство, к которому и обращены главные надежды. Все намеченные реформы рассматриваются как «предмет попечения просвещенного правительства», проводящего их сверху, под своим строгим контролем. Народу же вменяется сохранять покой, поддерживать дисциплину, не проявляя чрезмерной самостоятельности.

Через несколько месяцев после отмены крепостного права Чичерин высказывает мысль, что нужно постепенно подключать весь русский народ к государственной деятельности, не ограничиваясь правительством. Было время, когда правительство делало и направляло все. Этим достигались целостность и могущество империи, общественный порядок и благосостояние. Но так дальше продолжаться не может. Для большего могущества, для высшего развития и благосостояния нужны новые силы, нужна энергия целого народа. Ссылаясь на опыт европейских держав, Чичерин подчеркивает, что сейчас условием сохранения и развития всякого государства является привлечение к участию в политической жизни общественных сил. Это усложняет задачи правительства, требует пересмотра взглядов, применения новых способов правления, которых не было в прежнем правительстве. Но в настоящее время, считал Чичерин, без этого обойтись невозможно.

Чичерин, однако, высказывает ряд опасений. Общественное мнение может быть разумным, и тогда оно составляет первое условие свободы и плодотворного развития. Но оно бывает и безрассудным, вызывающим только реакцию и бросающим тень подозрения на свободу. В России ученый видит именно второе. Либерализм дошел до неразумных пределов. К тому же «просвещенный абсолютизм, дающий гражданам все нужные гарантии в частной жизни, содействует развитию народного состояния гораздо более, нежели республики, раздираемые партиями». Поэтому он призывает ждать тех времен, когда в результате упорной работы мысли и воздержания от «кипучих стремлений» в России разовьется разумное общественное мнение, а гражданами станет все население.

Сейчас в стране к участию в политической жизни способно не все население. Русские крестьяне – львиная доля всех подданных империи – не способны к управлению государством, так как их мысли и деятельность не выходят за пределы сельской сферы. Среднее, городское сословие имеет «городовое и государственное» назначение. Город – не только средоточие торговли, но и культурный центр. А вот назначение дворянства – управлять государством, быть руководителем остальных сословий. Таким образом, по мысли Чичерина, и в пореформенный период сохраняется ведущая роль дворянства в российской политике при возрастающем участии в государственной жизни купечества и разночинной интеллигенции, которые в дальнейшем будут составлять цвет труда и образования. Большинство же населения, крестьянская масса, по-прежнему остается вне политики.

Равноправие сословий Чичерин видит не в установлении одинаковых прав, а в распределении деятельности в соответствующих сферах: крестьянство – в сельском управлении, среднего сословия – в городском, дворянства – в областном. При этом дворянству принадлежит право участия в сельском и городском управлении. Оно должно также преобладать в учреждениях, где представлены разные сословия, что может быть выражено в количественном перевесе членов от дворянства и в председательствовании; это последнее право особенно важно, ибо председатель оказывает огромное влияние на ход дел в учреждении.

Чичерин допускает народных представителей к «законосовещательству», ссылаясь на опыт Европы и России (Земские соборы, Уложенная комиссия при Екатерине П). С самодержавной властью совместимы 4 способа учета мнения сословий в правительстве: 1) вызов экспертов по частным вопросам, 2) вызов в отдельных случаях депутатов от сословий, 3) постоянное присутствие депутатов в Государственном совете во время прений, 4) совещательное собрание из представителей от сословий.

Но идея единого собрания (парламента) даже сословных представителей не удовлетворяет Чичерина, ибо опять-таки крестьяне, с его точки зрения, не способны к роли законодателей. Вдобавок он высказывает сомнение в наличии такой способности и у купечества. Возможность участия городского сословия в государственной жизни относится им к будущему, когда установятся «известные условия». На первых порах, очевидно, что единственное сословие, которое может иметь голос и вес, - все то же дворянство. Однако Чичерин высказывает опасение, что при таком исключительном преобладании дворянства в законодательстве государственные интересы будут принесены в жертву сословным интересам. В результате Чичерин все более склоняется к легитимному и просвещенному самодержавию, ограниченному своими собственными законами, возрождая в новых исторических условиях проекты Сперанского, согласно которому гражданские свободы обеспечиваются всем в первую очередь, а политические – остаются в руках русского дворянства.

Суть либерализма, по мнению мыслителя, состоит в представлении о человеке как о существе свободном, которое в таком качестве вступает в общество. Он остается свободным даже тогда, когда ограничивает свою волю совместной волей других, подчиняясь гражданским обязанностям и повинуясь власти. Он и здесь сохраняет свое достоинство человеческое и прирожденное право на беспрепятственное развитие разумных своих сил.

И в обыденной жизни и в общественном мнении либерализм, по Чичерину, предстает в нескольких главных направлениях. Низшую ступень занимает либерализм уличный. Уличный либерализм подвержен своеволию, он больше всего любит шум, ему хочется волнения для волнения. У него отсутствует терпимость, уважение к чужому мнению и к человеческой личности.

Другой вид либерализма Чичерин именует либерализмом оппозиционным. Однако в этой категории весьма пестрая смесь типов. «Сколько разнородных побуждений, сколько разнохарактерных типов от Собакевича, который уверяет, что только один прокурор – порядочный человек, да и тот свинья, до помещика, негодующего за отнятие крепостного права, до вельможи, впавшего в немилость и потому кинувшегося в оппозицию, которая снова обратит его к власти».

Если либеральное направление желает получить действительное влияние на общественные дела, оно должно искать иных начал, положительных; оно должно приноравливаться к жизни и искать уроков из истории; оно должно действовать с пониманием природы и необходимых условий существования власти и не становиться к ней в систематическое враждебное отношение, оправдывая себя избранием беспристрастной и независимой позиции. Такой либерализм Чичерин называет либерализмом охранительным.

Сама область естественного права – в отличие от права положительного – это область требований правды, справедливости, это «система общих юридических норм, вытекающих из человеческого разума и долженствующих служить мерилом и руководством для положительного законодательства». Справедливость как общее разумное начало и есть мерило, с помощью которого разграничивается область свободы отдельных лиц и устанавливаются требования законов. Цель социально-политического развития – избежать крайностей индивидуалистического анархизма и механического этатизма и суметь гармонически сочетать личное и государственное начала, индивидуальную свободу и общий закон.

Право не сводимо к пользе или к интересу, его сущность связана со свободой как индивидуалистическим и априорно-метафизическим началом. Право с этой точки зрения есть внешняя свобода человека, определяемая внешними законами. Поскольку закон определяет права и обязанности, то есть «свободу с ее границами» и вытекающими отсюда отношениями, то эти границы и есть основное начало права как идеи, как нормы свободы. Чичерин частично использует гегелевскую трактовку права как развития идеи свободы, но критически относится к ее этатическим и антииндивидуалистическим истолкованиям. Свобода в его трактовке предстает в следующих ступенях развития – внешняя (право), внутренняя (нравственность) и общественная свобода. Другими словами, свобода как субъективная нравственность переходит в объективированную и сочетается с правом как нормой свободы в общественных союзах – семье, гражданском обществе, церкви, государстве.

Источники и литература

Дата добавления: 2014-01-20