Полюдье

Ключом к пониманию ранней русской государственности является полюдье.Для нас чрезвычайно важно установление существования полюдья на уровнеодного союза племен, то есть на более низкой ступени развития, чем "союзсоюзов" -- Русь. Для племенного союза вятичей мы имеем сведения о полномкруговороте полюдья -- ежегодный объезд "светлым князем" всей подвластнойтерритории, сбор "одежд" (очевидно, пушнины) и сбыт собранных ценностей внизпо Дону в Итиль, взамен чего вятическая знать получала в IX веке и большоеколичество восточного серебра в монетах, и восточные украшения, повлиявшиена местное племенное ремесло. Рядом с племенным союзом вятичей ("славян") существовал одновременно сним суперсоюз Русь, объединивший пять-шесть отдельных племенных союзов,аналогичных вятическому. Здесь тоже бытовало полюдье (русы везли свои меха"из отдаленнейших концов славянства"), но оно существенно отличалось отвятического прежде всего размерами подвластной территории, а следовательно,должно было отличаться и иной, более высокой организацией сбора дани. У Руси, как и у вятичей, второй задачей был сбыт результатов полюдья.Восточный автор IX века описывает грандиозный размах торговых экспедицийрусов, значительно превышающих то, что мы можем предполагать для вятичей.Русы сбывали свои товары и в Византию, и в земли Халифата, доходя до Рея,Багдада и Балха (!). Одни и те же явления, происходившие в каждом из самостоятельныхплеменных союзов и в синхронном им суперсоюзе Руси, при всем их сходствеотличаются тем, что происходившее в "союзе союзов" было на порядок вышетого, что делалось внутри отдельных союзов, еще не достигших высшей степениинтеграции. Пожалуй, именно здесь и лежит точка отсчета новыхсоциально-экономических отношений, новой формации. Союз племен был высшейступенью развития первобытно-общинного строя, подготовившей отдельныеплемена к предстоящей исторической жизни в больших объединениях, в которыхнеизбежно и быстро исчезали древние патриархальные формы связи, заменяясьновыми, более широкими. Создание союза племен было уже подготовкой кпереходу к государственности. "Глава глав", возглавлявший десяток племен иназывавшийся "светлым государем" или, в передаче иноземцев, "царем", был ужене столько повелителем первобытных племен, сколько главой рождающегосягосударства. Когда же общество поднимается на порядок выше и создает изсоюзов племен новое (и количественно, и качественно) объединение, "союзсоюзов" племен, то вопрос о государственности может решаться толькооднозначно: там, где интеграция племен достигла такого высочайшего уровня,государство уже сложилось. Когда летописец детально перечислял, какие из восточнославянскихплеменных союзов вошли в состав Руси, то он описывал своим читателямгосударство Русь на одном из этапов развития (в первой половине IX века),когда Русь охватила еще только половину племенных союзов. Полюдье -- первая,наиболее обнаженная форма господства и подчинения, осуществления права наземлю, установления понятия подданства. Если в союзе племен полюдье еще вкакой-то мере может основываться на старых племенных связях, то в суперсоюзеоно уже полностью абстрагировано и отделено от всяких патриархальныхвоспоминаний. В связи с теми фальсификациями, которые допускают в отношении русскойистории норманнисты, необходимо отметить, что в источниках полюдье предстаетперед нами как чисто славянский институт со славянской терминологией.Полюдье известно, например, в Польше, где оно называлось "стан", а взимаемыепоборы -- "гощенье". Русское слово "полюдье" мы встречаем и в летописях, и в грамотах.Никакого отношения к варягам полюдье не имеет; напротив, в скандинавскихземлях для обозначения этого явления употреблялось русское, славянскоеслово. В скандинавской саге о Гаральде при упоминании подобных объездовиспользуется заимствованное славянское слово "poluta" ("polutasvarf"). Темже славянским словом обозначает круговой княжеский объезд и императорКонстантин Багрянородный. Полюдье как объезд отдаленнейших славянских земель было известновосточным авторам задолго до появления норманнов на Руси. Его можно считатьхарактерным для всего IX века (может быть, и для конца VIII века?) и дляпервой половины X века, хотя как локальное пережиточное явление оно известнои в XII веке. Подробное описание полюдья для середины X века оставил намимператор Константин, а один из трагических эпизодов -- убийство князя вовремя сбора полюдья -- подробно описывает летопись под 945 годом. Анализируя полюдье 940-х годов, мы должны распространять представлениео нем и на более раннее время (вплоть до рубежа VIII--IX веков; разница вобъеме земель, подвластных Руси, была, но она уже не создавала качественногоотличия. Суперсоюз начала IX века из пяти-шести племенных союзов и суперсоюзсередины X века из восьми -- десяти союзов принципиально не отличались одинот другого. Начнем рассмотрение русского полюдья с описания императора Константина(около 948 года), переставив некоторые разделы по тематическому принципу. Константин Багрянородный. "О русах, приезжающих из России на моноксилах в Константинополь". "Зимний и суровый образ жизни этих самых Русов таков. Когда наступаетноябрь месяц, князья их тотчас выходят со всеми Русами из Киева иотправляются в полюдье, то есть круговой объезд и именно в славянские землиВервианов [Древлян] Другувитов [Дреговичей] Кривитеинов [Кривичей] Севернее[Север] и остальных славян, платящих дань Русам. Прокармливаясь там в течениецелой зимы, они в апреле месяце, когда растает лед на реке Днепре, сновавозвращаются в Киев. Затем забирают свои однодревки, снаряжаются иотправляются в Византию..." "Однодревки, приходящие в Константинополь из Внешней Руси, идут из Невогарды [Новгорода], в которой сидел Святослав, сын русского князяИгоря, а также из крепости Милиниски [Смоленска] из Телюцы [Любеча] Чернигож[Чернигова] и из Вышеграда [Вышгород близ Киева]. Все они спускаются по рекеДнепру и собираются в Киевской крепости, называемой "Самватас" (?). Данникиих, славяне, называемые Кривитеинами [Кривичами] и Ленсанинами [Полочанами],и прочие славяне рубят однодревки в своих горах в зимнюю пору и, обделав их,с открытием времени (плавания), когда лед растает, вводят в ближние озера. Затем, так как они ("озера") впадают в реку Днепр, то оттуда они и самивходят в ту же реку, приходят в Киев, вытаскивают лодки на берег дляоснастки и продают русам. Русы, покупая лишь самые колоды, расснащиваютстарые однодревки, берут из них весла, уключины и прочие снасти и оснащаютновые..." Интереснейший рассказ о полюдье императора Константина, ежегодновидевшего своими глазами русские "однодревки" -- моноксилы, давно известенисторикам, но ни разу не было сделано попытки воссоздать полюдье середины Xвека во всем его реальном размахе как общерусское ежегодное явление. А безэтого мы не сможем понять и сущности государства Руси в VIII--X веках. Начнем с "однодревок", в которых нередко видели маленькие утлые челнокиславян, выдолбленные из одного дерева, чем объяснялось их греческоенаименование -- "моноксилы". Маленькие челноки, вмещавшие всего лишь по тричеловека, в то время действительно бытовали, как мы знаем по "Запискегреческого топарха", младшего современника Константина. Но здесь речь идет осовершенно другом: уже из приведенного текста видно, что суда оснащалисьуключинами и веслами, тогда как челноки управлялись одним кормовым веслом иникогда не имели уключин и распашных весел: челнок был слишком узок для них. Характер моноксилов выясняется при описании прохождения их черезднепровские пороги: люди выходят из судов, оставляя там груз, и проталкиваютсуда через порожистую часть, "при этом одни толкают шестами нос лодки, адругие середину, третьи -- корму". Везде множественное число; одну ладьютолкает целая толпа людей; в ладье не только груз, но и "закованные в цепирабы". Ясно, что перед нами не челноки-долбленки, а суда, поднимавшие по20--40 человек (как мы знаем по другим источникам). О значительном размере русских ладей свидетельствуют и словаКонстантина о том, что, проделав самую тяжелую часть пути, протащив своисуда через пороги, русы "опять снабжают свои однодревки недостающимипринадлежностями: парусами, мачтами и реями, которые привозят с собой".Мачты и реи окончательно убеждают в том, что речь идет не о челноках, а окораблях, ладьях. Однодревками же они названы потому, что киль суднаизготавливался из одного дерева (10--15 метров длиною), а это позволялопостроить ладью, пригодную не только для плавания по реке, но и для далекихморских путешествий. Весь процесс ежегодного изготовления нескольких сотен кораблей ужеговорит о государственном подходе к этому важному делу. Корабли готовилисьво всем бассейне Днепра ("озера", вливающиеся в Днепр) и даже бассейнеИльменя. Названы обширные земли кривичей и полочан, где в течение зимыработали корабелы. Нам уже хорошо знакомо это огромное пространство днепровского бассейна,все реки которого сходятся у Киева; еще в V--VI веках, когда началосьстихийное движение северных славянских племен на юг, Киев стал хозяиномднепровского судоходства. Теперь во всем этом регионе "данники" русов рубятоднодревки в "своих горах". Правда, Константин пишет о том, чтославяне-данники продают в Киеве свои свежеизготовленные ладьи. Но неслучайно император связал корабельное дело с подданством Руси; очевидно, этобыло повинностью славян-данников, получавших за ее выполнение какую-топлату. О применении государственного принципа в деле изготовления торговогофлота говорит и то, что Константином указаны областные пункты сбора кораблейна протяжении 900 километров: Новгород (бассейн Ильменя, Десны и Сейма),Смоленск (бассейн Верхнего Днепра), Чернигов (бассейны Десны и Сейма), Любеч(бассейн Березины, часть Днепра и Сожа), Вышгород (бассейн Припяти иТетерева). В Киеве было отведено специальное урочище (очевидно, Почайна?),где окончательно оснащивались все ладьи, доставленные с этих рек. Названиеэтой крепости -- "Самватас" -- до сих пор не расшифровано учеными. Итак, процесс изготовления флота занимал зимнее время и часть весны(сплав и оснастка) и требовал усилий многих тысяч славянских плотников икорабелов. Он был поставлен под контроль пяти областных начальников, изкоторых один был сыном великого князя, и завершался в самой столице. Кработе мужчин, делавших деревянную основу корабля, мы должны прибавить трудславянских женщин, ткавших паруса для оснастки флотилии. Численность торгового флота нам неизвестна; военные флотилиинасчитывали до 2 тысяч судов. Ежегодные торговые экспедиции, вывозившиерезультаты полюдья, были, очевидно, менее многочисленными, но не могли бытьи слишком малы, так как им приходилось пробиваться через земли печенегов,грабивших русские караваны у Порогов. Примем условно численность однодревок в 400--500 судов. На один парустребовалось около 16 квадратных метров "толстины" (грубой, но прочнойпарусины), что выражалось примерно в 150 локтях ткани. Это была задача длядвух ткачих на всю зиму. Учитывая, что после порогов ставили запасныепаруса, мы получаем такой примерный расчет: для изготовления всех парусовтребовалась работа 2 тысяч ткацких станов на протяжении всей зимы, то естьтруд женщин 80--100 тогдашних деревень. Добавим к этому выращивание ипрядение льна и конопли и изготовление примерно 2 тысяч метров "ужищь" --корабельных канатов. Все эти расчеты (дающие, разумеется, лишь приблизительные итоги)показывают все же, что за лаконичными строками источника мы можем и должнырассматривать упоминаемые в них явления во всем их реальном жизненномвоплощении. И оказывается, что только одна часть того социального комплекса,который кратко именуется полюдьем, представляет собой значительнуюповинность. Постройка станов, транспортировка дани в Киев, изготовлениеладей и парусов к ним -- все это первичная форма отработочной ренты, тяжестькоторой ложилась как на княжескую челядь, так и на крестьян-общинников. Рассмотрим с таких же позиций само полюдье как ежегодноегосударственное мероприятие, раскроем, насколько возможно, его практическуюорганизационную сущность. Трактат императора Константина содержит достаточноданных для этого. Во-первых, мы знаем земли тех племен (точнее, племенных союзов), покоторым проходило полюдье. Это область древлян (между Днепром, Горынью иверховьями Южного Буга); область дреговичей (от Припяти на север доводораздела с бассейном Немана и Двины, на востоке -- от Днеправключительно); обширная область кривичей в верховьях Днепра, Двины и Волгии, наконец, область северян, охватывающая Среднюю Десну, Посемье и бассейныверховий Пела и Ворсклы. Если мы изобразим эти четыре области на карте, то увидим, что ониохватывают пространство 700x1000 километров, почти соприкасаясь друг сдругом, но оставляя в середине большое "белое пятно" около 300 километров впоперечнике. Оно приходится на землю радимичей. Радимичи не включеныКонстантином Багрянородным в перечень племен, плативших дань Киеву.Император был точен: радимичи покорены воеводой Владимира Волчьим Хвостомтолько в 984 году, после битвы на реке Песчане, спустя 36 лет посленаписания трактата. Во-вторых, мы знаем, что полюдье продолжалось 6 месяцев (с ноября поапрель), то есть около 180 дней. В-третьих, мы можем приложить к сведениям Константина скоростьперемещения полюдья (не забывая об ее условности), равную примерно 7--8километрам в сутки. В-четвертых, мы знаем, что объезд был круговым и, если следоватьпорядку описания племен, двигался "посолонь" (по солнцу). Помножив количество дней на среднюю суточную скорость (7--8километров), мы получаем примерную длину всего пути полюдья -- 1200--1500километров. Каков же мог быть конкретный маршрут полюдья? Объезд попериметру четырех племенных союзов нужно сразу отвергнуть, так как он шел быпо полному бездорожью лесных и болотистых окраин и в общей сложностисоставил бы около 3 тысяч километров. В летописном рассказе о "реформах" Ольги есть две группы точныхгеографических приурочении: на севере близ Новгорода -- Мета и Луга, а наюге близ Киева -- Днепр и Десна. Полюдье, отправлявшееся осенью из Киева ивозвращавшееся по весне туда же, могло воспользоваться именно этимикиевскими реками, образующими почти полное кольцо: сначала путь вверх поДнепру до Смоленска, а затем -- вниз по Десне до Ольгиного города Вышгорода,стоявшего у устья Десны. Проверим это подсчетом: путь от Киева до Смоленска вдоль берега Днепра(или по льду) составлял около 600 километров. Заезд к древлянам доИскоростеня, где Игорь собирал дань, увеличивал расстояние на 200--250километров. Путь от Смоленска к Киеву, вдоль Десны на Ельню (городупоминается в XII веке), Брянск и Чернигов составлял примерно 700--750километров. Общее расстояние (1500--1600 километров) могло быть пройдено сноября по апрель. Удовлетворяет он нас и в отношении всех четырех упомянутых Константиномплеменных союзов. Первыми в его перечне стоят вервианы (древляне); вероятнеевсего, что княжеское полюдье начиналось с ближайшей к Киеву земли древлян,лежавшей в одном дне пути от Киева на запад. На пути из Киева в столицудревлянской земли -- Искоростень -- лежал городок Малин, не упомянутыйлетописью, но, вполне вероятно, являвшийся резиденцией древлянского князяМала, сватавшегося к Ольге. Кроме Искоростеня полюдье могло посетить иВручий (Овруч), лежащий в 50 километрах к северу от Искоростеня. Древлянская дань, собранная в ноябре, когда реки еще не стали, моглабыть сплавлена по Ужу в Днепр к Чернобылю и оттуда в Киев, чтобы неотягощать предстоящего кругового объезда. От древлянского Искоростеня (и Овруча) полюдье должно было двигаться всеверо-восточном направлении на Любеч, являвшийся как бы северными воротами"Внутренней Руси" Константина Багрянородного. Следуя на север, вверх поДнепру, полюдье попадало в землю другувитов (дреговичей), живших на обоихберегах реки, и далее на запад. На восточном берегу Днепра дреговичисоседствовали с радимичами. В верхнем течении Днепра княжеский объезд вступал в обширную областькривичей, проходя по ее южной окраине, и достигал кривичской столицы --Смоленска. Далее путь мог идти на древнюю Ельню на Десне и где-то близБрянска входил в северо-западную окраину Северской земли(Новгород-Северский, Севск) и через Чернигов, лежавший уже вне Северщины,приводил Десною к Киеву. Этот круговой маршрут не пересекал поперек земли перечисленных племен,а шел по внутренней кромке владений каждого из четырех племен, везде огибаябелое пятно радимичей, не упомянутых императором Константином в числеподвластных Руси. Сдвинуть предложенный маршрут куда-либо в сторону непредставляется возможным, так как тогда неизбежно выпадет одно из племен илисильно изменится скорость движения по сравнению с 1190 годом, когда, какустановлено, полюдье двигалось со средней скоростью 7--8 километров в день. Средняя скорость перемещения полюдья не означает, разумеется, чтовсадники и ездовые проходили в сутки всего лишь 7--8 километров. День пути втаких лесистых областях обычно приравнивается к 30 километрам. В такомслучае весь княжеский объезд в 1500 километров может быть расчленен на 50суточных отрезков: день пути и ночлег. Место ночлега, вероятно, и называлосьв X веке становищем. На более длительные остановки остается еще 130 дней. Таким образом, мы должны представить себе полюдье как движение собычной скоростью средневековой конной езды, с остановками в среднем на 2--3дня в каждом пункте ночлега. В крупных городах остановки могли быть болеедлительными за счет сокращения пребывания в незначительных становищах.Медленность общего движения давала возможность заездов в стороны отосновного маршрута; поэтому путь полюдья представляется не линией, а полосойв 20--30 километров шириной, по которой могли разъезжать сборщики дани(данники, вирники, емцы, отроки и т. п.). В полосе движения "большого полюдья", описанного КонстантиномБагрянородным, нам по источникам X--XII веков известен целый ряд городов игородков (по археологическим данным, нередко восходящих к X веку), которыемогли быть становищами полюдья: Путь от Киева Искоростень - Вручий - Чернобыль - Брягин - Любеч - Стрежев - Рогачев -Копысь - Одрск - Клепля - Красный - Смоленск Путь от Смоленска Догобуж (?) Лучин (?) - Ельня - Рогнедино - Пацынь - Заруб - Вщиж -Дебрянск - Трубеч - Новгород-Северский - Радогощ - Хороборь - Сосница -Блестовит - Сновск - Чернигов - Моравийск - Вышгород - Киев Пять городов (Киев, Вышгород, Любеч, Смоленск и Чернигов) из этогосписка названы Константином, остальные в разное время по разным поводамупоминаются летописцами и грамотой Ростислава Смоленского. В одном из городов, Копысе, память о полюдье сохранилась вплоть до XIIвека. Среди большого количества пунктов, упоминаемых грамотой Ростислава(1136 год), только в двух собирали подать, называемую полюдьем: "На Копысеполюдья четыре гривны..." Копысь расположен на Днепре, на пути нашего полюдья. Смоленск был самым отдаленным и поворотным пунктом кругового княжьегообъезда, серединой пути. Где-то поблизости от Смоленска полюдье должно былоперейти в речную систему Десны. Возможен заезд в Дорогобуж, но деснинскийпуть начинался, по всей вероятности, с Ельни. Смоленск обозначенКонстантином как один из важных центров, откуда весной, после вскрытия рек,идут ладьи-моноксилы в Киев. Вполне возможно, что дань, собранная в первойполовине полюдья, не возилась с собой, а оставалась в становищах до весны,когда ее можно было легко сплавить вниз по Днепру. Главнейшим пунктомхранения дани мог быть Смоленск, названный Константином крепостью. Полюдье было, несомненно, многолюдным. Константин пишет, что князьявыезжают в ноябре "со всеми русами". Игорь выехал в деревскую землю со всейсвоей дружиной и, собрав дань, отправил большую часть дружины с данью вКиев, а сам остался во враждебной земле с "малой дружиной". Надо думать, чтоэта меньшая часть дружины казалась князю все же достаточной, для того чтобыподдержать престиж великого князя и оградить его безопасность. Вместе с дружиной должны были ехать в полюдье конюхи, ездовые с обозом,различные слуги, "кормильцы"-кашевары, "ремественники", чинившие седла исбрую, и т. п. Некоторое представление о численности полюдья могут датьслова Ибн-Фадлана (922 год) о киевском князе: "Вместе с ним (царем русов) вего замке находятся 400 мужей из числа богатырей, его сподвижников инаходящиеся у него надежные люди..." Даже если учесть, что князь должен былоставить в Киеве какую-то часть "богатырей" для обороны столицы отпеченегов, то и в этом случае полюдье состояло из нескольких сотендружинников и "надежных людей". Всю эту массу должно было принять становище. По зимнему времени в становище должны были быть "истьбы" -- теплыепомещения для людей, конюшни, амбары для склада и сортировки дани, сусеки исеновалы для заранее запасенного зерна и фуража. Становище должно было бытьоборудовано печами для выпечки хлеба, жерновами, кузницей для разныхоружейных дел. Многое в обиходе становища должно было быть заготовлено заранее, донашествия самого полюдья. Должны были быть люди, исполнявшие разнообразныеработы по подготовке становища, по обслуге его во время полюдья и охранявшиекомплекс становища (может быть, с оставленной до весны данью) до следующегоприезда князя с его "богатырями". То обстоятельство, что полюдье не проникало в глубинные области племен,а шло лишь по самой границе территории каждого племенного союза, заставляетнас задуматься над способом сбора дани. Надо думать, что механика сбора данинепосредственно с крестьянского населения была уже достаточно разработанаместными князьями и определенное количество дани из отдаленных районовзаранее свозилось к пунктам, через которые проходило полюдье киевскогокнязя. Мы не должны представлять себе полюдье как разгульный разъезд киевскойдружины по весям и городам без всякого разбора. Дань была тарифицирована(это мы знаем по событиям 945 года), и, по всей вероятности, полюдье,производившееся ежегодно, посещало из года в год одни и те же становища, ккоторым местные князья заранее свозили обусловленную дань, то есть "везлиповоз". Маршрут полюдья отстоял на 200--250 километров от внешних границплеменных союзов древлян, дреговичей, кривичей и северян. Безпредварительного "повоза", организованного местной племенной знатью, труднопредставить себе такой большой и громоздкий механизм, как полюдье. Ведь еслибы наездам прожорливой и жадной массы киевских дружинников постоянноподвергались одни и те же местности по Днепру и Десне, то население этихмест просто разбежалось бы, ушло в глубь племенной территории, подальше отопасной трассы кругового объезда. Если этого не происходило, значит, местныекнязья, оберегая свое положение в племени и стремясь к равномерномураспределению киевской дани, гарантировали привоз фиксированной дани встановища полюдья. Нарушение договоренности с Киевом могло привести к тому, что полюдьепревратилось бы в поход против того или иного племенного союза. Поэтомуполюдье следует представлять себе не как первичную форму сбора дани, а какитоговую фазу этого процесса, охватившего и местные племенные дружины. Самым обширным племенным союзом были кривичи. Дань, следуемая с них,должна была стекаться в их столицу -- Смоленск. Он был перепутьем междуНовгородом и Киевом и, как уже выяснено, поворотным пунктом большогополюдья. В силу этого нас не должно удивлять наличие под Смоленскомогромного лагеря -- города IX--X веков в Гнездове. Курганное кладбище IX--XIвеков содержало около 5 тысяч могил, являясь крупнейшим в Европе. А. Н.Насонов имел все основания говорить: "Нет сомнения, что в старом СмоленскеIX--XI веков сложилась своя сильная феодальная знать, богатство которойраскрывает содержимое гнездовских погребений. Она выросла на местном корню:гнездовские курганы в массе своей принадлежали кривичам, как признают всеархеологи. Можно думать, что богатство и могущество этой знати держалось наэксплуатации зависимого и полузависимого населения". Вот эта выросшая наместном корню племенная знать и могла быть промежуточным звеном междукривичской деревней и полюдьем киевского князя, которое никоим образом немогло охватить всей огромной территории кривичей. Интересный и полный красочных подробностей рассказ о полюдье содержитрусская летопись под 945 годом. Князь Игорь Старый только что совершил двапохода на Византию. Во время первого морского похода 941 года Игорьвозглавлял эскадру в 10 тысяч кораблей. Цифра, вероятно, преувеличена, норусский флот все же повоевал тогда все юго-западное побережье Черного моря:Вифинию, Пафлагонию, Гераклею Понтийскую и Никомидию. Пострадал даже Босфор("Суд весь пожьгоша"). Только знаменитые греческие огнеметы, стрелявшие "якоже мълния", отогнали русских от Константинополя. Сразу же после неудачи князь Игорь начал готовить новый поход. Киевскимкнязем были наняты заморские варяги и степные печенеги (у них дажезаложников взяли); были приглашены далекие северные дружины словен икривичей и южные войска днестровских тиверцев. Войско шло в 943 году исухопутьем, и по морю. Херсонесские греки извещали императора Романа: "Сеидуть Русь бес числа корабль -- покрыли суть море корабли!" Когда Игорь стоял уже у Дуная, император прислал к нему послов о мире.Игорь начал совещаться с дружиной, которая была рада без сражений получитьдань с империи: "...еда [едва ли] къто весть, къто одолееть -- мы ли, онили? Ли с морем къто советен? Се бо не по земли ходим, но по глубине морьстейи обща съмерть вьсем..." Взяв откуп у греков, Игорь возвратился в Киев, а наследующий год заключил с Романом и Константином Багрянородным договор,разрешавший Руси посылать в Константинополь ради торга "корабля, еликохотять... оже с миром приходять". Договор был утвержден в Киеве в соборнойцеркви святого Ильи на Подоле и на холме у идола Перуна. Двукратный нажим на Византию в 941 и 943 годах, возможно, был вызванкакими-то препятствиями, которые чинили греки русской торговле, несмотря надоговор 911 года, заключенный с отцом Романа и Константина. Ряд ограниченийсодержится и в договоре 941 года, но путь русским кораблям в торговый центрмира -- Царьград -- был открыт. Киевское правительство, сильно потратившеесяна организацию двух грандиозных флотилий (из которых одна сильно пострадала)и на содержание наемных войск, нуждалось в пополнении своих ресурсов вообщеи экспортных в частности. Появление в Киеве нанятых Игорем варяжских отрядов следует датироватьсамым концом 930-х годов, когда упоминается варяжский воевода Свенельд. Длясодержания наемников Игорь определил дань с древлян и уличей, что вызваловойну этих племенных союзов с Киевом. Уличский город Пересечен (у Днепра)три года сопротивлялся Игорю, но тот наконец "при-мучи Уличи, възложи на нядань и вдасть Свенделду". Эту фразу часто понимают как пожалование, передачу права сбора дани, нограмматическая форма фразы позволяет понять ее только в одном смысле: дань,полученную Игорем, он, Игорь, отдал Свенельду в 940 году. Исключить участиеваряжских воинов в сборе древлянской или уличской дани нельзя, но речь идето правовой стороне. Когда пятью годами позже Игорь отправился собиратьдревлянскую дань сам, летописец ни одним намеком не показал, что этимпопираются права Свенельда. У варяга их просто не было: он получалсодержание, а не бенефиций. В 942 году после разгрома русского войска греками, может быть, каккомпенсацию варягам, участвовавшим в злосчастном походе, варяжский воеводаполучил древлянскую дань, что вызвало ропот киевской дружины: "Се дал есиединому мужеви много". Киевляне начали завидовать варягам: "Отроци Свенельжиизоделися суть оружием и пърты, а мы -- нази. Да пойди, къняже с нами в дань-- да и ты добудеши и мы". После заключения договора 944 года, упрочившего позиции Руси,потребность в варяжском наемном войске значительно уменьшилась (Игорь княжит"мир имея к всем странам"), и осенью 945 года киевский князь вернул землюдревлян в прежнюю систему своего киевского полюдья, когда князь начинал свойкруговой объезд именно с древлян. 945 год. "И приспе осень и нача мьслити на Древляны, хотя примыслитибольшю дань... И послуша их [дружинников] Игорь -- иде в Дерева в дань ипримышляше к первой дани и насиляше им и мужи его. И възем дань, поиде всвой град. Идущю же ему въспять, размыслив, рече дружине своей: "Идете сданию домови, а яз възвращюся [ к Древлянам] и похожю еще". И, пусти дружинусвою домови, с малъмъ же дружины възвратися, желая больша имения". Дань, очевидно, была издавна тарифицирована, так как Игорь увеличил ее,примыслил новые поборы к "первой дани". Когда же Игорь появился вновь,"желая больша имения", внутри древлянского общества происходит любопытнаяконсолидация всех слоев: против киевского князя выступили древляне и ихместные князья во главе с "князем князей" Малом. "Слышавше же Древляне, яко опять идеть [Игорь] и съдумавъше Древляне скънязьмь своим Малъм: "Аще ся въвадить вълк в овьце, то выносить вьсе стадо,аще не убиють его. Тако и сь -- аще не убием его, то вься ны погубить!" И посълаша к нему, глаголюще: "Почто идеши опять -- поймал еси вьсюдань". И не послуша их Игорь. И исшьдъше из града Искоростеня противудревляне, убиша Игоря и дружину его, бе бо их мало. И погребен бысть Игорь;и есть могыла его у Искоростеня града в Деревех и до сего дьне". Византийский писатель Лев Дьякон сообщает одну деталь о смерти Игоря:"...отправившись в поход на германцев (?), он был взят ими в плен, привязанк стволам деревьев и разорван на две части..." Древляне, казнившие Игоря по приговору веча, считали себя в своемправе. Послы, прибывшие в Киев сватать за древлянского князя вдову ИгоряОльгу, заявили ей: "Бяше бо мужь твой акы вълк, въсхыщая и грабя. А наши кънязи добрысуть, иже распасли суть Деревьску землю..." Перед нами снова, как и в случае с вятичами, выступает союз племен сего иерархией местных князей. Князей много; в конфликте с Киевом онинесколько идеализируются и описываются как добрые пастыри. Во главе союзастоит князь Мал, соответствующий "свет-малику", "главе глав" у вятичей. Ончувствует себя чуть ли не ровней киевскому князю и смело сватается к еговдове. Археологам известен его домениальный город в древлянской земле,носящий до сих пор его имя -- Малин. Примечательно, что в начале Игорева полюдья никто из этих князей непротестовал против сбора дани, не организовывал отпора Игорю, все, очевидно,было в порядке вещей. Добрые князья убили Игоря-беззаконника тогда, когда онстал нарушителем установившегося порядка, преступил нормы ренты. Это еще разубеждает нас в том, что полюдье было не простым беспорядочным разъездом, ахорошо налаженным важнейшим государственным делом, в процессе исполнениякоторого происходила консолидация феодального класса и одновременноустанавливалась многоступенчатая феодальная иерархия. Местные князья разных рангов (сами жившие за счет "пасомых" ими племен)содействовали сбору полюдья их сюзереном, великим князем Киева, а тот, всвою очередь, не забывал своих вассалов в дипломатических представленияхцесарям Византии. Игорь за год до смерти посылал посольство вКонстантинополь от своего имени "великого кънязя Русьскаго и от вьсякаякъняжия и от вьсех людий Русьскые земля". Договор 944 года предусматриваетобычное для общества с феодальной иерархией своевольство вассалов иаррьер-вассалов: "Аще ли же къто от кънязь или от людий русьскых...преступит ее, еже писано на харатии сей -- будет достоин своимь оружиемьумрети и да будет клят от бога и от Перуна!" Полюдье существовало в каждом племенном союзе; оно знаменовало собойотход от патриархальных племенных отношений и традиций, когда каждый членплемени знал своего племенного князя в лицо. Полюдье в рамках союза племен,появляющееся, надо думать, одновременно с образованием самого союза, былоуже переходной формой к классовому обществу, к государственности. Власть"князя князей" отрывалась от старинных локальных традиций и родственныхсвязей, становилась многоступенчатой ("князь князей", князь племени,"старосты" родов). Когда же несколько союзов племен вольно или невольно вошли в составРуси, то отрыв верховной власти от непосредственных производителей сталполным. Государственная власть полностью абстрагировалась, и право на землю,которое искони было связано в представлении землепашцев с трудовым инаследственным правом своего микроскопического "мира", теперь связывалосьуже с правом верховной (отчужденной) власти, с правом военной силы. Феодальная иерархия как система в известной мере цементировала новоеобщество, образуя цепь сопряженных друг с другом звеньев: высшие ее звенья("светлые князья") были связаны, с одной стороны, с великим князем, а сдругой -- с князьями отдельных племен. Князья племен были связаны сбоярством. Вассалитет, выраставший из микроструктуры первобытного общества,был естественной формой для феодального государства. Сумма источников, восходящих к началу IX века, позволяет дать сводныйобзор социально-политической стратиграфии Руси: 1. "Великий князь Русский". "Хакан-Рус" (титул, равный императорскому). 2. "Главы глав", "светлые князья" (князья союзов племен). 3. "Всякое княжье" -- князья отдельных племен. 4. "Великие бояре". 5. "Бояре", "мужи", "рыцари" (персидское "моровват"). 6. Гости-купцы. 7. "Люди". Смерды. 8. Челядь. Рабы. Громоздкий и сложный механизм полюдья мог действовать при условиислаженности и соподчиненности всех звеньев. Нарушение соподчиненностиприводило к войнам. Летопись многократно говорит о том, что тот или инойсоюз племен "заратишася", "имяше рать" с киевским князем. ГосударственностьРуси как целого утверждалась в тяжелом противоборстве разных сил. Константин Багрянородный описывал государство Русь в ту пору, когдаполюдье как первичная форма получения ренты уже доживало последние годы.Началом же системы полюдья следует считать переход от разрозненных союзовплемен к суперсоюзам-государствам, то есть рубеж VIII--IX веков. Совершеннозакономерно, что именно это время и явилось временем зарождения широкихторговых связей Руси с Востоком и Византией: полюдье было не толькопрокормом князя и его дружины, но и способом обогащения теми ценностями,которых еще не могло дать зарождавшееся русское ремесло. Полюдье полгода кормило киевскую дружину и ее прислугу; по всейвероятности, полюдье гарантировало продовольственные запасы и на вторую,летнюю, половину года, когда происходил сбыт наиболее ценной части дани,собранной черными кунами, бобрами, чернобурыми лисами, веверицами-белками. Сполюдьем связано свидетельство, неверное понимание которого иногда приводилоисследователей к мысли о незнакомстве русов с земледелием: "Русы не имеют пашен, а питаются лишь тем, что привозят из землиславян" (Ибн-Русте). "Всегда 100--200 из них (русов) ходят к славянам инасильно берут у них на свое содержание, пока там находятся" (Гардизи). Все это прекрасно объясняется полюдьем. Экспортная часть полюдьясостояла из пушнины, воска и меда; к продуктам охоты и пчеловодствадобавлялась и челядь, рабы, охотно покупаемые на международных рынках и вмусульманском Халифате, и в христианской Византии. Знакомство с системойсбыта полюдья с особой убедительностью покажет государственный характердействий Киевской Руси IX--X веков.

Дата добавления: 2014-01-11