Творчество Хори Тацуо

Творчество Хори Тацуо

Основная группа писателей-неосенсуалистов примкнула в 1930 г. к новому творческому сообществу — «Школе нового искусства» («Синко гэйдзюцуха»), которая объединила ведущих представителей японского модернизма. В школу входили сотрудники журнала «Бунгэй тоси» («Город искусства»), а также члены «Клуба тринадцати». На основе этого клуба в апреле 1930 г. сложился «Клуб школы нового искусства» («Синко гэйдзюцуха курабу»), куда вошло более тридцати человек, положивших начало новому творческому союзу.

Программные требования «Школы нового искусства» изложил Кагава Ко в «Манифесте школы искусства» («Гэйдзюцуха сэнгэн», 1930). Писатели стремились оградить литературу от политики, поскольку искусство и литература требуют «свободы». По мысли автора манифеста, литература является вечным и непрерывным процессом создания красоты, поэтому задача писателя − создание «новой красоты под всегда новым углом зрения». Художники, по их утверждению, обращены к так называемой «отраженной действительности», поэтому их не должны волновать общественные процессы, которые не имеют никакого отношения к искусству. Представители этой школы освободили литературу от «оков» социальности во имя освоения «внутренней действительности».

Отрицая социальную роль искусства, сторонники этого направления сосредоточили внимание на внутреннем мире человека. В творческих поисках они обратились к теории Фрейда, которая сделалась базой для эстетики модернизма на Западе. Учение Фрейда имело основание стать философией личности, именно в таком плане оно и было воспринято модернистами. В недрах «Школы нового искусства» образовалось направление, получившее название «литературы эротики, гротеска и бессмыслицы» (эро-гуро-нансэнсу). В 30-е гг. XX в. творчество многих выдающихся писателей Японии было связано с этой школой, но художническая индивидуальность каждого из них перерастала ее установки. В 1931 г., после того как «Школа нового искусства» прекратила существование, из нее выделилась группа писателей, представлявших неопсихологическую литературу (синсинрисюги бунгаку). Это направление успешно развивалось усилиями таких мастеров, как Ито Сэй и Хори Тацуо, которые в своих произведениях обратились к глубокому анализу взаимоотношений человека и враждебного ему общества, сумели заглянуть в потаенные пласты человеческой психики.

Творчество Хори Тацуо (1904–1953), основанное на достижениях современной западноевропейской литературы, оставило значительный след в истории японского модернизма. Начиная с 1921 г. Хори стал проявлять интерес к литературе, в первую очередь к поэзии. В 1925 г. Хори поступил в Токийский университет на отделение японской литературы, где подружился со многими выдающимися личностями. Вместе с друзьями по Токийскому университету Хори основал небольшой журнал «Роба» («Ослик», 1926), который с самого начала находился под покровительством Муро Сайсэй, уделявшего большое внимание творческой молодежи. Поддерживал журнал и Акутагава Рюноскэ.

В начальный период творчества Хори испытал огромное влияние произведений французского поэта и писателя Реймона Радигэ (1903–1923), обличающего буржуазную пошлость. Хори постигал метод западноевропейской психологической прозы, органично соотнося его со своими представлениями и чувствованиями. В творчестве Хори обнаруживаются самые различные влияния, в первую очередь французские и немецкие, которые сливаются с национальными качествами японской прозы. Искания автора выражает его статья «Об идее искусства для искусства» («Гэйдзюцу но тамэ но гэйдзюцу ни цуйтэ», 1930), где он делится своими наблюдениями над западноевропейской литературой.

Первым прозаическим сочинением Хори стал рассказ «Пейзаж» («Фукэй», 1926), затем последовали «Экспромт» («Соккё», 1927) и «Безыскусный ангел» («Фукиёна тэнси», 1929). Ярким достижением Хори признан рассказ «Поддельный Рубенс» («Рубэнсу-но гига», 1930), опубликованный в первом номере журнала «Сакухин». Его действие разворачивается в Каруидзава, и писатель мастерски передает атмосферу летнего курорта, где молодых японцев привлекали прекрасные иностранки, посещавшие эти места. Излюбленной темой Хори становится исследование отношений между тремя персонажами − матерью, дочерью и рассказчиком. Воображаемый образ, сложившийся в душе молодого человека благодаря картине Питера Рубенса (1577–1640), оказался более прекрасным, чем любая реальная девушка, похожая на персонаж фламандского художника.

Подлинный успех пришел к писателю в связи с появлением рассказа «Святое семейство» («Сэйкадзоку», 1930). Повествование начинается с картины похорон: Толпа движется на похороны знаменитого писателя Куки, покончившего жизнь самоубийством. Очевидно, что Хори обращается к воспоминаниям о похоронах Акутагава Рюноскэ. Молодой человек, выведенный под именем Коно Хэнри, который спасает от толпы едва не потерявшую сознание Сайки, несомненно, сам Хори. Она припоминает, что несколько лет назад посетила Куки в Каруидзава, где заметила с ним юношу лет пятнадцати, и поразилась их сходству. Вскоре она осознает, что мужчины, оба слабовольные и нерешительные, различались тем, что Куки скрывал свою слабость, а Хэнри демонстрировал ее. Посетив дом Сайки, Хэнри знакомится с ее дочерью Кинуко, и дальнейшее повествование развертывается как описание отношений четырех названных персонажей. Герой обнаруживает, что обе женщины увлечены им, но он боится тех страданий, которые довелось испытать писателю Куки, и в панике бежит из «семейства».

Тема смерти, заявленная в рассказе, прошла через все творчество Хори. В ряде произведений он описывает смерть неизлечимо больных людей, страдавших от туберкулеза. Этот устойчивый мотив можно считать автобиографическим в сочинениях писателя.

Вскоре он познакомился с эпопеей Марселя Пруста «В поисках утраченного времени», прочел в оригинале роман этого цикла «Содом и Гоморра», с радостью вбирая новые впечатления. Хори написал три статьи, в которых изложил свое понимание Пруста, выразил восхищение его творчеством. В это время, под влиянием Пруста, у Хори появляется ряд миниатюр, в которых оживают картины детства.

Воздействие манеры Пруста ощутимо и в рассказе «Прекрасное селение» («Уцукусий мура», 1933) с его длинными, сложными, запутанными описаниями. Рассказчик в начале лета скрывается в горах, ищет здесь романтического одиночества, предается пасторальным воспоминаниям в духе Пруста, занимается созданием литературного произведения, погружаясь в природу. Он ведет спокойный, уравновешенный, пассивный образ жизни. Много места отводится описанию случайно встреченных девушек, которые весело прогуливаются по горной тропе. Этот мотив связывает рассказ с романом Пруста «Под сенью девушек в цвету» (1918).

Новый импульс в своей деятельности Хори получает, обратившись к творчеству такого выдающегося поэта и писателя, как Райнер Мария Рильке (1875–1926). Он начинает постигать тайны психологического анализа как метода современной литературы, внутреннее содержание его произведений становится более проникновенным, глубинным, утонченным. Известны работы, которые Хори посвятил Рильке, исследуя особенности его поэтической манеры.

Весной 1935 г. его невеста Яно Аяко тяжело заболела, в июле Хори вместе с ней отправился в санаторий и вплоть до ее кончины, в декабре того же года, оставался рядом с ней. Эта история любви вылилась на страницы его повести «Ветер поднялся» («Кадзэ татину», 1936–1938), на всем протяжении отмеченной влиянием Рильке.

В повести почти нет сюжета. Сэцуко, больная туберкулезом, вынуждена отправиться в санаторий, и рассказчик остается с ней, поскольку ее состояние постепенно ухудшается. Повесть, сложившаяся на основе личного опыта писателя, проникнута чувством любви, которая захватывает героев, несмотря на приближение смерти. Рассказчик занят сочинением истории о прекрасной женщине, которая умирает, и обдумывает различные способы осуществления своего художественного эксперимента, погружаясь в творческий процесс. «Имманентный реализм», взращенный в европейской психологической прозе, помогает японскому писателю запечатлеть изящный, утонченный, прекрасный мир, в котором варьируются две темы − жизни и смерти.

Однако позиции Хори существенно изменились после его знакомства с творчеством французского писателя Франсуа Мориака (1885–1970), мастера социально-психологической прозы, и он задумал создать полноценный роман (хонкакутэки сёсэцу) семейно-бытового плана. Не желая выставлять напоказ свою личную трагедию, Хори обратился к освоению метода объективного повествования в романе «Наоко» (1941), успех которого был ошеломляющим, и писатель стал первым лауреатом литературной премии журнала «Тюокорон». Местом действия остается Каруидзава, а характеры Наоко и ее матери напоминают персонажей «Святого семейства».

Роман открывается тем, что Наоко выходит замуж за совершенно бесцветного, ординарного Курокава Кэйскэ, бывшего десятью годами старше ее. Автор не информирует читателя о причинах такого поступка героини, но предполагается, что Наоко решилась на замужество, когда обнаружила, что ее мать имела близкие отношения с известным писателем.

Жизнь с Кэйскэ и свекровью угнетает героиню и вызывает в ней чувство отчаяния. Заболев туберкулезом, она даже испытала чувство превосходства − ведь этой новостью она сможет удивить своего самодовольного мужа, хотя в сущности он славный и неравнодушный человек. Он напоминает несчастного Каренина из романа Л. Н. Толстого «Анна Каренина» (1877), о чем свидетельствует и вся дальнейшая ситуация, изложенная в романе. С другой стороны, концепция характера Кэйскэ, запутавшегося в отношениях между своей деспотичной матерью и женой, была выведена писателем благодаря знакомству с романом Мориака «Родительница» (1923), где рассказана история безудержной материнской любви.

Наоко отправляется в санаторий в горах, где ее навещает муж, а также молодой человек, Цудзуки Акира, с которым она была знакома еще до замужества. Автор нигде прямо не оценивает ее чувств к этим мужчинам, но понятно, что она недовольна обоими. Ни с Кэйскэ, ни с Акира Наоко не может быть счастлива, потому что она жаждет сильных эмоций, а они не могут выразить ей пылкой любви. Характер Наоко напоминает героиню романа Ф. Мориака «Тереза Дескейру» (1927), которая решает отравить своего постылого мужа. Сердце Наоко разбито, она переживает такую же трагедию, как и ее мать.

Роман «Наоко» является вершиной творчества Хори, он знаменует некий рубеж, на котором можно подвести итог его исканиям в области европейской литературы. Модернистские мотивы в творчестве Хори постепенно ослабевают, писателя начинает привлекать японская старина. Хори воссоздал «Дневник эфемерной жизни» («Кагэро-но никки», 1939) на разговорном языке, одни его части переставил, к другим добавил новый текст. Дневник поразил его образом женщины в любви, которая выступала натурой внутренне страстной.

Любовь женщины была обращена к мужчине, который не испытывал глубоких чувств. Она была обманута в своих ожиданиях, была истерзана сожалениями и горечью. Наконец она стала искать в тоске нечто вроде утешения и создала дневник несчастной женщины. Так размышляет автор. Дань традиционной литературе Хори отдал и в последующих эссе.

В своих произведениях японский писатель сотворил прекрасный поэтический мир, в котором психологический рисунок соседствовал с оригинальной стилистикой. Благодаря знакомству с европейскими авторами он впитал в себя дух современной западной литературы, однако органично соединил его с национальной традицией, создав собственные блестящие творения.

Выводы по теме

Творчество группы «Синканкакуха» стало первым достижением модернистской литературы в Японии. Ее лидер, Ёкомицу Риити, разработав принципы неосенсуализма, создал выдающиеся произведения, отвечающие запросам времени. Писатели-неосенсуалисты, утверждая метод модернистской литературы, сохраняли связь с японской художественной традицией.

Дата добавления: 2014-01-13