Рекомендовано до друку 8 страница

Да нет. Ни себе, ни кому-то другому этот человек с противоречивым характером наверняка так просто бы ничего не выдал. Он и мыслил то как-то слишком поверхностно. Словно бы и думал о чем, и при этом было весьма трудно понять - о чем же.

Притом что вполне возможно, что он и не думал ни о чем. Подобное действительно было возможно. Особенно учитывая, что Гаркалин человеком был весьма странным. Как, впрочем, и все те, кто должен был собраться в том странном особняке, который купил по случаю общий знакомый каждого - Томас Вулф. Томас и созывал всех.

Порфирию Ремезову было тридцать восемь.

Крепкого телосложения, с вьющимися кудрявыми волосами (иногда, впрочем, он стригся коротко) Ремезов представлял из себя типаж человека, который уверенно (излишне прямолинейно) смотрел на жизнь, верил в эту жизнь, а если что - был готов послать всех и вся - и начать сначала.

Посылал он часто. И нисколько от этого не страдал. Просто этот человек как бы все время находился "на передовой". И даже вполне обычная жизнь (Ремезов, заметим, не служил в армии, но мерил жизнь военными инсинуациями) казалась ему чем-то таким, где кругом были враги.

Враги таились и ждали удобного момента для атаки. Но Сережу Ремезова не так-то просто было застать врасплох. Если он ходил по улице (большей частью ездил на машине) - то периодически оглядывался по сторонам, словно бы ожидая нападения.

Нападения все не было. Ремезов усилил бдительность. Он не то, что даже верил (или тем более желал), что на него могли напасть. Но знал, что расслабляться не стоит.

Глава 5

Томасу были глубоко безразличны его литературные опусы.

Да, он что-то писал. Писал так, большей частью поверхностно и наскоками.

Ну и уже по всему - отчего-то считал себя (про себя) писателем. Или справедливее сказать - эссеистом.

О чем он писал? О жизни. С недавних пор Томас Вульф стал писать о всем, что окружает его в его жизни.

Можно сказать, конечно, что он и раньше писал. Но то, что он писал раньше - было большей частью не интересно даже ему самому. Тогда как сейчас ситуация пока изменилась не сильно, но он чувствовал, что в перспективе что-то ему могло и понравится.

Но и почти одновременно с подобным пониманием Томас почувствовал, что он мало что вообще понимает. Что он иногда готов срезаться на самом простом, на том, чего раньше он, может быть, и не заметил бы, да вот замечая - видел, что это все совсем даже не так. Что это могло бы выглядеть даже таким образом, что он и не замечал какой проблемы, а та на самом деле была. Была, да еще и развивалась со временем. А он... А он уже вроде как игнорировал ее...

Зачем он выдумал всех этих людей? Вероятно, считал, что в чем-то они похожи на него? Считал, что характер их - суть характера его? А если предположить что так на самом деле и было? Что он, Томас Рудольфович Вульф, общаясь с ними - на самом деле разговаривал исключительно с самим собой. Что он попросту даже намеренно заблуждался. Заблуждался, потому как, в первую очередь, так было выгодно ему. И уже если это так...

--Если это так,-- сказал себе Сеня Снегирев, то это все как минимум должно что-то значить...

--И если значит,--продолжил он,--то мне следовало более внимательно отнестись к своему состоянию... Допуская что необходим более жесткий контроль его... Потому как все может зайти слишком далеко...

Глава 6

По сути, Томас мог признаться, что ему доставляло некоторое удовольствие так жить. С другой стороны, он мог предположить, что подобной жизнью (бегом в никуда) загоняет себя. И если это так,-- то у него уже и нет особой возможности выпутаться из того, что с таким как будто энтузиазмом - раннее он выстраивал вокруг себя.

Притом что совсем как будто это еще не говорило ни о чем. Потому что, даже то, о чем он подумал сейчас - было, по большому счету, совсем даже не так; так как - этого быть может вообще не было.

Не было, чтобы можно было раз и навсегда в это поверить. Поверить, прежде всего, ему.

Да он и не верил. Он лишь косвенно что-то предполагал. И при этом - готов был тут же взять свои мысли обратно. Ну, это разве что говорило, что он еще не выработал к этому времени какого-то единого мнения на этот счет. Зная что его, такого мнения, быть может не будет вовсе. И потому продолжал двигаться в своих размышлениях, разве что на небольшой скорости, чтобы, при случае, можно было повернуть обратно.

.................................................................

Вульф действительно намеревался собрать своих друзей вместе. Однако, за скорым принятием первоначально пришедшей мысли, у Томаса уже наступило как бы отторжение ее. Потому что его совсем не устраивал какой-то подобный расклад. Ну а к чему он стремился - пока не ведал и он сам. Разве что мог предположить, что все складывалось более-менее удачно...

А еще он решил изменить имя. Оно и раньше ему не особенно нравилось. Притом что свое первоначальное имя он брать тоже вроде как не собирался. Ходили, конечно, подобные разговоры, да сам Томас больше склонялся к мысли, что ему незачем становиться обратно Коромысловым - после того как он отказался от Вульфа.

Сеня Коромыслов (и он же, позже, Томас Вульв) - стал Женей Знаменевым. Точнее, он подумал, чтобы стать Знаменевым, да почти тут же решил отказаться от столь звонкой фамилии (псевдонима). И на какое-то время он, было, запутался кем стать, как вдруг его взгляд упал на стоявший за окном плетень (дело было в деревне, куда наш герой приехал на время, отдохнуть от городских тревог), и он стал Плетневым. Женей Плетневым.

Дата добавления: 2014-11-06