Лекция№6 монгольская империя 4 страница

Улус Джучи в Монгольской империи 1224-1269 гг.

Улус Джучи (по русским летописям более известный под названием Золотая Орда) изначально был создан как составная часть Великой Монгольской империи. Но не прошло и полувека, как Улус Джучи стал полностью независимым государством. Однако анализ его статуса даже в тот период, когда он официально считался частью Еке Монгол Улус, показывает, что он занимал особое положение среди других уделов. В данной статье автор рассмотрит ряд аспектов, которые и позволяют сделать вывод о том, что Улус Джучи в рамках Монгольской империи обладал сравнительно широкой автономией. Разделение Еке Монгол улус (Великой Монгольской империи) Чингис-ханом между своими сыновьями и другими родичами, произведенное к 1224 г. можно счесть предпосылкой ее дальнейшего раскола. Но на тот момент это был единственный способ сохранить обширную державу в состоянии относительного единства. Чингис-хан и его администрация оказались не готовы к столь быстрому расширению его владений за счет присоединения к ним Уйгурии, государства Кара-киданей, Хорезма, Северного Китая, и не могли обеспечить эффективное управление ими из одного центра, каковым к 1220 г. только-только становился Каракорум. В то же время недавно присоединенные земли без эффективного управления могли вновь легко выйти из-под контролябмонгольскихбвластей. Единственным выходом из этого административного кризиса становилось выделение автономных владений членам правящего рода Борджигин - сыновьям, братьям и племянникам Чингис-хана. Каждый из них получал определенную область (ряд областей) в управление, имел возможность привлечь на службу местных администраторов и учитывать исторические традиции управления, сложившиеся в том или ином регионе. Естественно, Чингис-хан, наделяя владениями родичей, наибольшее доверие выказал не братьям и племянникам (они получили довольно небольшие уделы собственно в Монголии и Северном Китае и не играли большой роли в делах империи), а собственным сыновьям. Улусы Джучи, Джагатая и Угедэя, а также Коренной юрт, доставшийся Тулую, стали прообразами будущих государств Чингизидов, последние из которых прекратили свое существование лишь во 2-йбпол.бXIXв.
История создания Улуса Джучи начинается с 1207 г. Согласно "Сокровенному сказанию" в этот год Джучи совершил поход, в ходе которого власть Чингис-хана признали "лесные народы" (предки современных бурят), ойраты, енисейские киргизы и еще ряд племен. Чингис-хан похвалил Джучи за то, что тот сумел подчинить эти народы без боя, и даровал новоприобретенные земли ему в подданство. По средневековому монгольскому наследственному праву старшие сыновья получали самые отдаленные владения еще при жизни отца, тогда как его "Коренной юрт" наследовали после его смерти младшие дети. Джучи, как старший, получил только что завоеванные земли, которые на тот момент и были самыми удаленными. Но уже вскоре империя начала бурную экспансию на запад. К 1221 г. Улус Джучи включил в себя Хорезм и земли к северу от него, населенные преимущественно кипчакскими племенами. Около 1224г. Чингис-хан провел официальный раздел Монгольской империи между своими сыновьями, братьями и племянниками. Именно в это время и происходитбофициальноебзакреплениебстатусабУлусабДжучи. Назначив Джучи правителем только что завоеванных земель, Чингис-хан выделил ему 9 000 юрт, тогда как сама мать Чингис-хана вместе с младшим из его братьев получили 10 000. Подобное распределение, вызвавшее неудовольствие матери, свидетельствует о том, что Чингис-хан изначально отводил Улусу Джучи большее значение, нежели просто владениямбещебодногобчленабродабБорджигин. Это предположение подтверждается еще и тем, какое место занял Улус Джучи в административном делении Еке Монгол Улус. Монгольская империя делилась по принципу военного построения: центр ("Голун Улус, Коренной юрт"), правое крыло ("джунгар") и левое крыло ("барунгар"). Центром считалась собственно Монголия - Коренной юрт (Голун улус). Улус Джучи составлял барунгар Монгольской империи, тогда как владения всех остальных членов родабБорджигинбявлялисьбеебджунгаром. И впоследствии Улус Джучи считался не просто уделом в рамках Монгольской империи, а центром ее западного крыла: Бату, сын и преемник Джучи, был "старшим ханом всех западных татар", как и его собственныебпреемники.
Особенность административного статуса Улуса Джучи вытекала из его политической роли. Это владение являлось изначально плацдармом для дальнейшей экспансии монголов на Запад, поскольку обладало большими природными, материальными и человеческими ресурсами. Впоследствии, когда основные завоевания на Западе были свернуты, его роль несколько трансформировалась: Золотая Орда превратилась в передовой форпост для взаимоотношений с западными соседями и центр управления государствами-вассалами, о которых речь пойдет ниже.
По мере расширения территорий Еке Монгол Улус на Запад объективно проявлялась необходимость переноса центра империи также в западном направлении. Поэтому не случайно имела место попытка Бату перенести административный центр с востока в свои владения в Дешт-и-Кипчак, предпринятая им ок. 1249 г. Его попытка не имела успеха: воспротивились монгольские Чингизиды, справедливо опасавшиеся, что влияние их западных родичей станет преобладающим в рамках всей Монгольской империи. Они выразили свое несогласие в монгольском, традиционном, стиле: "Коренной юрт и столица Чингиз-хана - Онон и Керулен, и для нас не обязательно идти в Кипчакскую степь". В результате центр империи в силу сложившихся традиций не переместился на запад. Более того, - при Хубилае он был перенесен далее на юго-восток, в Китай, что, в конце концов, привело к расколу Еке Монгол Улус (в то же время,бкогдабЗолотаябОрдабдобиласьбполнойбнезависимости). По мере повышения статуса Улуса Джучи возрастала и роль его правителей, которые, начиная уже с Джучи, становились вторыми по значению лицами в Еке Монгол Улус. Конечно, во многом это было связано и с их личными качествами: и сам Джучи, и два его ближайших преемника - его сыновья Бату и Берке - оказались прекрасными администраторами, талантливыми правителями и ловкими политиками. Поэтому приобретение Улусом Джучи сначала широкой автономии, а затем и полной самостоятельности - это заслуга целиком и полностью его правителей начального, "созидательного" периода истории этогобгосударства. В описываемый период на троне Улуса Джучи сменилось шесть правителей: Джучи (1224-1227), Бату (1227-1256), Сартак (1256), Улагчи (1256-1258), Берке (1258-1266) и Менгу-Тимур (1267-1280). Почти все они становились правителями в едином порядке: курултай, состоящий из нойонов и военачальников Улуса Джучи избирал правителя, которого затем утверждал великий хан (хаган) - повелитель Монгольской империи. Именно так состоялось возведение на трон Бату, Улагчи, Берке и Менгу-Тимура. Исключением были лишь Джучи, основатель государства, и его внук Сартак: оба они не избирались на курултае, а стали правителями по воле своих родителей.
Назначение Джучи правителем по воле Чингис-хана вполне объяснимо и логично: владения были ему только что пожалованы, и нойонов и военачальников Улуса Джучи, которые могли бы собраться на курултай, просто-напросто еще не было! Сартак также не был избран на курултае, а назначен наследником своим отцом Бату и впоследствии утвержден в должности правителя хаганом Монке. Авторитет Бату позволял ему диктовать свою волю подданным, и Сартак был признан правителем. Но его легитимность была сомнительной, и его дяде Берке не составило труда восстановить против племянника влиятельных нойонов. Поэтому когда Сартак, возвращаясь из Каракорума, был отравлен родственниками, его смерть не вызвала особых волнений и возмущения в его улусе. Более того, Сартак даже пострадал заслуженно, ибо согласно Великой Ясе, никто не мог стать правителем, не будучи избранбнабкурултае. "Сокровенное сказание", "Сборник летописей" Рашид ад-Дина, сочинения Плано Карпини, Джувейни и другие хроники уделили описанию курултая, его процедуры и роли довольно много внимания. Спциаолситы-историки также подробно рассматривали его роль и функции. Поэтому следует больше внимания уделить более сложному и менее изученному второму этапу "инаугурации" правителей УлусабДжучиб-бихбутверждениюбвеликимибханами. Ни хронисты, ни последующие историки не упоминают о ярлыках, которые великие ханы выдавали вновь избранным правителям Улуса Джучи. Логично предположить, что таких ярлыков не выдавалось: достаточно было устного волеизъявления хагана, который в присутствии свидетелей (своих приближенных) подтверждал волю курултая Улуса Джучи. При этом "очное" утверждение было совершенно не обязательно: кажется, только "нелегитимно" назначенный Сартак был единственным правителем Улуса Джучи, которого великий хан утвердил в его присутствии: Рашид ад-Дин сообщает, что "Менгу-каан встретил прибытие... Сартака с почетом, утвердил за ним престол и государство и дал [ему] разрешение на отъезд". Все три преемника Сартака - Улагчи, Берке, Менгу-Тимур, - избирались на курултае, после чего из Монголии приходило утверждение их на троне со стороны великого хана: ни одного из них не призвали в "метрополию" для утверждения. Еще интереснее произошло вступление на трон Бату: его избрание на курултае было утверждено даже не Чингис-ханом, а его "полномочным представителем"бвбУлусебДжучиб-бТэмугэ-отчигином.
Единого титула для правителей Улуса Джучи, кажется, не существовало: в разные времена они носили разные титулы, что, соответственно, отражало их реальное положениебиброльбвбрамкахбМонгольскойбимперии. Основатель государства Джучи, по некоторым сведениям, носил ханский титул и примерно с 1225г. стал соправителем своего отца в западных уделах Монгольской империи. Для легитимации факта соправительства монгольским правоведам пришлось измыслить прецедент: появилась легенда, что соправителем Хабула - первого хана монголов (прадеда Чингис-хана) был его брат Кажул-багатур. Восточные хронисты именуют Джучи ханом; примечательно, что так они называют только тех потомков Чингис-хана периода единой Монгольской империи, которые управляли всем Еке Монгол Улус: Угедэй и Тулуй также названы Рашид ад-Дином ханами (поскольку первый был хаганом, а второй в 1227-1229г. являлся регентом), а их брат Джагатай ханского титула не имел, несмотря на свою значительнуюброльбвбполитикебимперии. Выше уже было сказано, что личностный фактор сыграл не последнюю роль в статусе Золотой Орды и ее правителей. Поэтому преемники Джучи унаследовали его владения, но не ханский титул: Бату, как Чингизид третьего поколения, не мог стать соправителем ни своего деда Чингис-хана, ни своего дяди Угедэя. Вместе с тем, как правитель правого крыла Монгольской империи, он имел право на более высокое положение, чем его ровесники - внуки Чингис-хана. В "Юань ши" Бату упоминается с китайским титулом "чжуван", которое Е. И. Кычанов переводит как "великий князь, хан", тогда как другие внуки Чингис-хана носили титулы "циньван" (у Кычанова - "великий князь"). По сведениям армянских хронистов он носил "титул ханского отца", персидские хронисты характеризуют его как "даругачи всех кипчаков". Похоже, ханского титула Бату не получил даже и тогда, когда стал главой рода Борджигин и официально считался соправителем великих ханов Гуюка (в 1246-1248 гг.) и Монке (в 1251-1256 гг.). Монке официально объявил о соправительстве с Бату в беседе с Г. де Рубруком: "Как солнце распространяет повсюду лучи свои, так повсюду распространяется владычество мое и Бату". Но "Саин-хан", скорее всего - это не монарший титул, а почетное прозвище Бату (хотя многие хронисты именуют его такжебибБату-ханом). Нет упоминаний о том, что носили ханский титул и преемники Бату - Сартак, считавшийся соправителем Монке в 1256 г. и Берке, ставший одним из соправителей Хубилая вместе с Алгуем и Хулагу (сопр. В 1263-1265/1266 гг.). Берке во всех восточных хрониках упоминается с титулом "огул", который принадлежал младшим сыновьям царевичей из дома Чингис-хана. И лишь Менгу-Тимур, первый после Джучи, вновь принимает ханский титул, о чем будет более подробно сказано в последнейбчастиьстатьи.
Фактически занимая первое место среди удельных правителей Монгольской империи, правители Улуса Джучи формально не обладали каким-либо титулом, который отличал бы их, например, от правителей Джагатаева Улуса, владений Угедэя или потомков братьев Чингис-хана. Вместе с тем, они обладали более широкими административными и судебными полномочиями, нежели упомянутые правители другихбуделов. Статус правителей Улуса Джучи отражался и на государственной атрибутике. Они имели право издавать ярлыки, чеканить монету, но в период, когда Золотая Орда официально являлась частью Еке Монгол Улус, их атрибутика отражала ихбподчиненноебположение. Так, например, ярлыки, издаваемые правителями Золотой Орды, в описываемый период времени содержали обязательное упоминание великого хана: "Предвечного бога силою... покровительством великого хана повеление наше...". Это же относится и к другим исходящим документам ордынских правителей - письмам, договорамбибпр. Уже в правление Бату в Улусе Джучи началась чеканка монеты. Но на монетах чеканилось имя не местного правителя, а великого хана - сначала Монке (1251-1259), затем Арик-Буги (1260-1264). Только Менгу-Тимур с 1267 г. начинает чеканить монету со своим именем, фактически (а вскоре и официально) заявив этим о суверенитетебУлусабДжучи.
Рассматривая вопрос о правоспособности правителей Улуса Джучи, ограничимся анализом двух аспектов, которые, пожалуй, в наибольшей степени отражают их статус - право пожалования уделов и судебные правомочия.
В уделах других членов рода Борджигин все правители значительных уделов и высшие чиновники (даругачи, баскаки и т. д.) назначались и смещались волей великого хана или, по крайней мере, по согласованию с ним. Так, например, хаган Угедэй выказал недовольство своему брату Джагатаю, своевольно лишившему Махмуда Хорезми должности даругачи Мавераннахра, на которую тот был назначен повелением великого хана; указом того же Угедэя на должность, отобранную у Махмуда, был вскоре назначенбегобсынбМасуд-бек. В Улусе Джучи правители уделов назначались волей самого его властителя - без дальнейшего согласования с Каракорумом. Начало этому было положено уже Джучи, который разделил владения между своими сыновьями Бату и Орду, положив начало выделению так называемых Белой и Синей Орды.
Бату, в свою очередь, сразу же после своего избрания произвел раздел владений между братьями. Причем, по сведениям "Алтан Тобчи" Л. Данзана, поначалу, похоже, сам Бату остался без собственного удела: "Потомство владыки Джочи, старшего сына августейшего владыки, владело [страной] кипчаков и Тогмоком: Агасар-хан, Тарбис-хан, Шибан, Улэйбэ, Искэр, Туху, Сангхуд, - [все] они владели и ведали городами, находящимися в тех землях". Установлено, что Агасар-хан - это Беркечар, Тарбис-хан - Тангут, Улэйбэ - вероятно, Орду-Ичен, Туху - Туга-Тимур, Сангхуд - Шингкум, Искэр - Шингкур; имя Шейбана практически не изменено в монгольском варианте. Как видим, среди владетелей отдельных областей Улуса Джучи имя Бату не упоминается. Восточные хронисты также сообщают, что Бату возглавил государство, а войсками распоряжался его старший брат Орду-Ичен. Эти факты позволили Т.Д. Скрынниковой сделать вывод, что Бату был поначалу наделен лишь сакральными функциями (вроде хазарского кагана или японского императора эпохи сёгуната), тогда как реальная власть и командование войсками принадлежали другим - в частности, его братьям.
После смерти Чингис-хана его сыновья Джагатай и Угедэй, завидовавшие обширности владений своего племянника Бату, предприняли ряд попыток произвести передел Еке Монгол Улус за счет Золотой Орды. Уже вскоре после вступления Угедэя на трон часть восточных территорий Улуса Джучи отошла к другим Чингизидам: сибирские владения вошли в Улус Угедэя, а значительные области Хорезма захватил Джагатай. Вторая попытка относится ко времени похода Бату на Запад в 1236-1242 гг.: хотя формально поход задумывался с целью расширения владений Улуса Джучи, хаган Угедэй отправил вместе с Джучидами в этот поход и других царевичей, среди которых были и весьма влиятельные (Кулькан - сын Чингис-хана, Гуюк - старший сын самого Угедэя, Монке - старший сын Тулуя, Бури - любимый внук Джагатая и др.). Поход, таким образом, стал общемонгольским делом, и захваченные в его результате владения также должны были бы быть распределены между представителями всех ветвей Чингизидов. Эти планы нарушила смерть Угедэя, узнав о которой Бату свернул завоевания и создал собственный улус, который в хрониках именовался Кипчакским ханством или Волжским Улусом, а также Белой Ордой. Тем не менее, среди назначенных им правителей уделов были не только его братья, племянники и чиновники Улуса Джучи, но и несколько "восточных" Чингизидов: Плано Карпини в своих записках упоминает среди них Мауци, сына Джагатая и Кадана, сына Угедэя (у патера Джованни "Картан").
Хронисты сообщают, что Бату и его преемники своей властью назначали правителей, выделяя им определенные территории и налагая соответствующие обязанности. При этом владение жаловалось не в вечное пользование и не закреплялось за семейством владетеля: правитель Улуса Джучи мог в любой момент переместить того или иного нойона или царевича на иные земли, передать его удел другому и т. д. Наиболее характерный пример тому - приказ Бату своему брату Берке перекочевать с Северного Кавказа за Волгу, о чем сообщает Г. де Рубрук. Особое административное положение имели некоторые территории Хорезма и Ирана, формально в состав Улуса Джучи не входившие, но в управлении которыми принимали участие ордынские чиновники.
Когда Джагатай наложил руку на хорезмские области, включая Самарканд и Бухару, монгольские Чингизиды, чтобы не восстановить Джучидов против себя, решили, что Бухара будет находилться под совместным управлением чиновников улусов Джучи, Джагатая и великого хана. Войска всех трех улусов составляли гарнизон города до 1265г., когда воины, принадлежавшие Берке, были вырезаны по приказу Хубилая, мстившего ордынскому правителю за войну с Хулагу. Чиновники Улуса Джучи либо бежали,ьлибобперешлибнабслужбубкюДжагатаидам.
Аналогичной была ситуация и в ряде иранских областей. В 1236г., одновременно с походом Бату на запад, в Иран были отправлены войска нойона Чормагуна. Номинально он также был подчинен Бату, хотя действовал совершенно самостоятельно и получал приказы непосредственно от Угедэя; по воле Угедэя он был назначен баскаком Ирана. Но так как Иран номинально входил в число западных земель, обещанных Чингис-ханом еще Джучи, то Угедэй позволил Бату принять участие в управлении этими землями: "В каждой Иранской области, подпавшей под власть монголов, ему [Бату] принадлежала определенная часть ее, и над тем округом, который составлял его удел, были поставлены его управители", - сообщает Джузджани. Поначалу и Хулагу признавал власть Золотой Орды в этих областях и относился к ордынскому хану Берке как к старшему. Но после того, как Берке начал открытую войну с Хулагу, ордынские чиновники были частью перебиты, частью изгнаны из Ирана. Определенной самостоятельность правители Улуса Джучи обладали и в судебной сфере.. С одной стороны, в Монголии, похоже, действовал принцип, характерный для Средневекового Запада: "Вассал моего вассала - не мой вассал", Подтверждением этого служит эпизод из "Сокровенного сказания": когда Гуюк, Бури и Аргасун самовольно вернулись из похода на Запад, Угедэй, рассердившись на них, отправил их к Бату на суд, назвав их проступок "полевым делом" и признав право на егобразбирательствобзабихбнепосредственнымбначальником. С другой стороны, власти в Каракоруме старались всячески ограничить юрисдикцию Бату. Например, Рашид ад-Дин приводит такой эпизод: один их нойонов Бату был обвинен в проступке против Угедэя. Последний собирался отправить подданного на суд его государя, но его везир Чинкай убедил его, что раз Угедэй имеет право судить самого Бату, то уж судьбу его-то подчиненного он тем более вправе решить сам. Слова Чинкая "Судьей Бату является каан" четко отражают взаимоотношения Улуса Джучи и "метрополии": несмотря на существенную автономию, правители Улуса Джучи были подсудны великомубхану. Но право суда самих правителей Золотой Орды распространялось не только на их подданных, но и на правителей вассальных государств. Наличие вассалов у улуса, который и сам официально считался частью другого государства - это еще одно свидетельство особого статуса Улуса Джучи в рамках Еке Монгол Улус.
Первые вассалы Улуса Джучи появились в начале 1240-х гг. Их появление связано с той неопределенностью, которая наступила в делах Еке Монгол Улус в результате смерти хагана Угедэя в конце 1241г., а полгода спустя - и Джагатая, последнего из сыновей Чингис-хана. Вдова Угедэя Туракина провозгласила себя регентшей, но никакой реальной властью за пределами Каракорума она, похоже, не обладала (ей не удалось исполнить завещание супруга и возвести на трон его внука Щирэмуна, а ее сын Гуюк стал хаганом только пять лет спустя). Противоборствующие группировки Монголии стали искать новых предводителей, в результате чего наметилось несколько претендентов на трон, каждый из которых обладал определенным влиянием, но не был достаточнобсилен,бчтобыбзанятьбтронбвеликогобхана. В этих условиях Бату оказался самым влиятельным человеком в Еке Монгол Улус: он не только возглавлял правое крыло империи, но и стал после смерти Джагатая главой рода Борджигин. Он рассматривался и как один из наиболее вероятных претендентов на трон хагана, который ему неоднократно предлагался. И вполне понятно, что именно к нему обратились с выражением покорности властители ряда государств, к тому же граничившихбсбвладениямибУлусабДжучи.
Причины этих обращений были различны. Так, например, русские княжества и Болгарское царство признали вассалитет в результате завоеваний, осуществленных войсками Бату в 1236-1242 гг. А Государство Сельджуков и Грузинское царство выразили покорность Бату, можно сказать, добровольно: они решили избрать его арбитром в разрешении династических споров местных правителей. Во многом решение о вассалитете диктовалось и экономическими интересами этих государств: между Малой Азией и Золотой Ордой в 1250-е гг. шла активная торговля через Крым.
Признание сельджукскими султанами и грузинскими царями сюзеренитета Бату вызвало резкое сопротивление со стороны монгольского правителя Малой Азии Байджу. Официально Байджу считался подчиненным нойона Чормагуна - баскака Ирана, который, в свою очередь, номинально признавал власть Бату (см. выше). Арабские хронисты (Ал-Айни и ал-Нувайри) сообщают, что Байджу "был одним из великих людей их [монголов]... со стороны Бату-хана". Но, Чормагун, во-первых, был все же назначен правителем Ирана по воле великого хана Угедэя, а во-вторых, на рубеже 1240-1250-хх гг. отошел от дел в силу своего преклонного возраста. И Байджу, выйдя из-под его власти и влияния, стал активно сопротивляться попыткам правителей Золотой Орды распространить свою власть на его владения. В силу этого он отказывался признавать власть Бату и апеллировал к воле великого хана в Каракоруме.
Конфликтом Бату с Байджу и воспользовались противоборствующие кланы претендентов на трон Сельджукского султаната и Грузинского царства. Так, грузинская царица Русудан в 1242-1243гг., признав власть Бату, сумела вернуть себе власть в Тифлисе, а несколько лет спустя добилась воцарения своего сына Давида Нарини, с которым соперничал его двоюродный брат Давид Улу, сын Георгия IV. Примерно так же сложилась и ситуация в Сельджуском султанате. После разгрома при Кеседаге султан Гияс эд-Дин Кей-Хосров II вынужден был пойти на подчинение монголам, но признал сюзереном не своего победителя Байджу, а Бату. Из двух сыновей султана, претендовавших на трон Байджу поддержал Рукн эд-Дина Кылыч-Арслана IV, а Бату - Иззбэд-ДинабКей-КавусабII.
Вскоре и Грузия, и Государство Сельджуков вынуждены были признать себя вассалами вновь созданного Государства Хулагуидов. Впрочем, похоже, связи Сельджуков с Золотой Ордой не прерывались. Например, в 1265г. Кылыч-Арслан IV обратился с просьбой освободить своего брата-соперника из византийского плена не к своему новому сюзерену Хулагу, а к его сопернику Берке; помощь была получена. Вероятно, это объяснялось тем, что владетель Улуса Джучи был (в отличие от Хулагу) единоверцемьсултанаб-бмусульманином. Восточные хроники приводят сведения о правомочиях правителей Улуса Джучи в отношении вассалов. Так, например, Киракос говорит, что "... стали отправляться к Бату цари и принцы, князья и купцы и все обиженные и лишенные отечества. Он по справедливом суждении возвращал каждому из них вотчины и княжества, снабжал их грамотами [ярлыками], и никто не смел сопротивляться его воле". Джувейни сообщает аналогичные сведения: "Султанам Рума, Сирии и других стран он давал льготные грамоты и ярлыки, и всякий, кто приходил к немубнабслужбу,ббезбпользыбнебвозвращался". Как следует из хроник, вассальные отношения оформлялись путем пожалования правителем Улуса Джучи ярлыков иноземным государям. Вручая ярлык своему вассалу, хан Золотой Орды тем самым заявлял, что именно (а не других претендентов на трон из числа членов правящего рода того или иного государства) он признает государем и именно с ним будет взаимодействовать, как с таковым. Со своей стороны, принимая ярлык, вассал признавал сам факт существования государства Золотой Орды (своего рода аналог института признания в современном международном праве) и принимал на себя определенные обязанности в отношении его правителя. Именно так поступили: в 1242 г. грузинская царица Русудан, в 1243 г. - великий князь Владимирский Ярослав II Всеволодович, в 1244 г. - султан Сельджуков Рукн эд-Дин Кей-Хосров II, а двумя годамибпозжеб-бибегобсынбКей-КавусбII. Несколько отличался от вассалитета Владимиро-Суздальской Руси, Грузии и Малой Азии взаимоотношения Золотой Орды с Болгарией. Э. Хара-Даван сообщает, что после смерти царя Ивана Асена II болгарские правители вынужден были признать власть темника Ногая. Ногай являлся правителем правого крыла Волжского Улуса, т. е. владений самого Бату, которые современные ученые на основании данных восточных хронистов называют Белой Ордой. Таким образом, Болгария являлась "вассалом вассала": ни о каких контактах болгарских царей непосредственнобсбправителямибУлусабДжучибнетбсведений.
Выдача ярлыков сопровождалась определенным церемониалом, который заключался в "одаривании" правителя Золотой Орды государем-вассалом и ответном "отдарке" в виде ярлыка. Ученые XIX в. считали этот процесс куплей-продажей ярлыка, который получал тот из вассалов, кто мог заплатить больше. Но современные исследователи склонны видеть в этом церемониале отражение неких архаических норм и обычаев, включающих в себя дарообмен, который происходил в соответствии с традициямибтогоьвремени. Обязанности вассалов варьировались в различные периоды от чисто номинального признания старшинства ее правителя до военной помощи и выплаты дани. Например, в 1242-1257 гг. болгарские цари Коломан, Михаил и Асень платили Ногаю дань, а преемник последнего из них Константин Тих со своими войсками в 1260-е гг. принимал участие в походах Ногая на Византию и Сербию. Русские князья в течение довольно длительного времени (1240-1270-е гг.) лишь приезжали в Золотую Орду, привозя "подарки" и получая ярлыки от ее правителей. Первое документально зафиксированное участие русских войск в ордынских военных кампаниях относится лишь к 1277 г.: Ермолинская летопись (как и ряд других) сообщает, что "Князи же вси ходиша с царем Менгутемиримъ на Ясы".
Как уже было сказано, появление у правителей Золотой Орды государств-вассалов относилось к тому периоду, когда Монголия находилась в состоянии междуцарствия. Но как только в 1246 г. в Каракоруме был избран новый великий хан, практически все вассалы Бату должны были отправиться в Монголию и получить от хагана подтверждение ярлыков, выданных его соправителем. Впрочем, авторитет Бату не был поколеблен и волей каракорумских монархов, и их решения учитывали уже совершенныебимбдействия. Великий хан Гуюк в споре Давида Улу и Давида Нарини поддержал первого, но в силу политических обстоятельств вынужден был признать царями обоих: результатом стало разделение Грузии на два царства. Его вдова Огуль-Гаймиш, ставшая регентшей после смерти Гуюка, утвердила великими князьями на Руси "рекомендованных" Бату Александра Невского и его брата Андрея. Аналогичным образом и великий хан Монке, в чьих интересах действовал Байджу, вынужден был посчитаться с авторитетом Бату и признать соправителями в Сельджукском султанате Кей-Кавуса II и Кылыч-Арслана IV, хотя в его собственных интересах было бы воцарение последнего. Только в 1256г., после смерти Бату, Байджу (вероятно, с санкции Монке) вторгся во владения Сельджуков, разгромил Кей-Кавуса II и вручил всюбполнотубвластибсвоемубставленникубКылыч-АрсланубIV.Вассалитет государств по отношению к Золотой Орде можно охарактеризовать как "личную унию": правители Руси, Государства Сельджуков и др. признавали над собой изначально власть именно Бату (Болгария - соответственно Ногая, после смерти которого приобрела независимость). Со смертью Бату вассалитет Грузии и Сельджукского султаната прекратился: была заключена "уния" с Хулагу. Русские же князья должны были получать от каждого преемника Бату новый ярлык, подтверждающий сохранение прежних отношений. Эта практика не была уникальной: и в Монгольской империи, и в каждом из выделившихся из ее состава государств каждый новый хан, вступая на трон, подтверждал (или не подтверждал) те или иные распоряжения, указы, ярлыки своих предшественников. В. В. Бартольд сообщает, что Монке, вступив на трон, признал недействительными все ярлыки и пайцзы, выданные после Чингис-хана (включая даже Угедэя,бназначенногоьсамимбЧингис-ханом!).
Согласно М.Г. Сафаргалиеву, окончательное закрепление независимости Улуса Джучи произошло после курултая, состоявшегося на р. Талас в 1269г. Тогда правители Улусов Джучи, Джагатая и Угедэя признали друг друга суверенными государями и заключили союз против великого хана (китайского императора Юань) на тот случай, еслибонбпопробуетбоспоритьбихбсуверенитет. Курултаю предшествовала война, в которую в той или иной степени были вовлечены правители всех улусов Монгольской империи. Хаган Хубилай продемонстрировал неспособность сохранить контроль над всеми уделами бескрайней империи и вскоре вынужден был смириться с утратой верховной власти над ними. Предпринимаемые с 1270-х гг. попытки Хубилая и его преемников восстановить власть над добившимися самостоятельности улусами успеха недимели. Начиная с этого времени правитель Золотой Орды Менгу-Тимур от своего имени (а не имени великого хана) издает ярлыки и чеканит монету. Он не только стал чеканить монету от своего имени, но и поместил на ней новый титул: "правосудный великий хан". Так, ханский титул был официально закреплен за правителями Золотой Орды. Это нашло отражение и в русских летописях: ордынский властитель с этого временибименуетсяьвбнихб"великийбцесарь".
В заключение можно сказать, что Улус Джучи не только добился независимости от империи, но впоследствии стал в определенной степени ее преемником в политическом и геополитическом отношении. Начиная с XIV в. уже не Монгольская империя и не Монгольское ханство (возникшее после падения империи Юань в 1368г.), а именно Улус Джучи - Золотая Орда становится главной доминирующей силой Евразии. И ее ханы, прекрасно осознавая свою роль, где-то с сер. XIV в. начинают именовать свое государство "Монгольским государством" и "Великим престолом", считая именно Улус Джучи истинным правопреемником державы Чингис-хана.

Хубилай
23.9.1215б-б18.2.1294
Пятый монгольский великий хан (с 1260), внук Чингисхана, сын Тулуя. При монгольском великом хане Мункэ (1251—59) был поставлен во главе армии, отправленной на завоевание Китая. После смерти Мункэ захватил ханский престол. В 1260 перенёс столицу из Каракорума на территорию Китая (сначала в Кайпин, а в 1264 в Чжунду — современный Пекин). 18 декабря 1271 дал монгольской династии чингисидов китайское название Да Юань. В 1279 закончил разгром империи Южный Сун и, таким образом, покорил весь Китай. Снаряженные Хубилаем военные экспедиции в Японию в 1274 и 1281 и на Яву в 1293 потерпели неудачу, так же как и походы монгольских войск во Вьетнам в 1257—88 и Бирму в 1277—87.

Монгольское владычество в Китае

Монгольское завоевание территории современного Китая растянулось почти на семь десятилетий: В ходе его были разгромлены и уничтожены нестолько государств - тангутское Западное Ся, чжурчжэньское Цзинь, образованное местными народностями "черными мань" на юго-западе страны Дали (прежнее Наньчжао), и, наконец, собственнобкитайскоебЮжноебСун. Успехи монголов на первом этапе завоевания Китая, который можно датировать 1209-1220 гг. и в ходе которого в 1215 г. был взят Пекин, были связаны с тем, что чжурчжэньская держава была построена на национальномбугнетениибиювнутреннебнепрочна. Правительство Южной Сун рассчитывало приобрести в лице монголов союзника для разгрома Цзинь. Это проявилось на втором этапе монгольского завоевания. Он начался окончательным разгромом Си Ся в 1227 г. и закреплением в том же году монгольской власти в Шаньдуне. В 1230-1233 гг. ей полностью подчиняется Ляодун. В 1233 г. монгольские войска переправляются через Хуанхэ и осаждают Кайфэн. Правительство Цзинь успело переехать в Цайчжоу (Жунань). Но в следующем году эта последняя столица была взята совместными усилиями монголов и южнокитайских войск. Юсударство Цзинь прекратило свое существование. Однако попытка Южной Сун присоединить его земли к югу от Хуанхэ встретила отпор бывших союзников. В конце 1235 г. начались регулярныебвоенныебдействиябмеждубмонголамибибимпериейбСун.ьЭтимботкрывается третий этап монгольского завоевания. В 1236-1237 гг армии захватчиков врываются в районы южной части Шэньси, Сычуань Хубэи, южную Хэнань, Аньхуэй. Однако в 40-х годах XIII в. набеги становятся реже, хотя иногда достигают территории Цзянсу. Это сравнительное затишье можно объяснить заботой об укреплении своих тылов новым великим ханом- Мункэ. Подготавливая новый удар, монгольские войска в 1252-1253 гг. разгромили государство Дали и в 1257 г. вторглись в северную часть Вьетнама. После этого в 1258 г. было начато наступление против Сун. Многие китайские города и армии оказывали упорное сопротивление. Южной колонне монголов так и не удалось взять Таньчжоу, северной - Эчжоу, а в августе 1259 г. умер командовавший колонной в Сычуани Мункэ. В монгольской верхушке началась борьба за власть, и они предпочли уйти из Южного Китая, заключив с ним мир на условиях получения дани.
В 1260 г. на великоханском престоле закрепляется Хубилай, который в 1264 г. перенес столицу своего государства в Даду (Пекин). Вслед за тем начинается новый этап завоевания Китая. В 1267 г. монгольские войска выступили в поход, но значительные их силы оказались скованными почти пятилетней осадой героически оборонявшихся городов Сянъяна и Фаньчэна. В 1273 г. обе крепости пали. Отсюда монголы двинулись к столице Сун. В 1275 г. был взят и уничтожен г. Чанжоу (в Цзянсу), осажден Янчжоу. 19 марта того же года в решающем сражении у Динцзячжоу сунская армия была разбита.
Вслед за тем завоеватели почти без сопротивления овладели значительной частью Центрально-Южного Китая и в феврале 1276 г. захватили столицу Сун - г. Линьань (Ханчжоу). Император попал в плен. Патриотически настроенные круги пытались продолжить сопротивление и позже, провозгласив нового императора, но потерпели поражение. В 1279 г. была разгромлена последняя база сопротивления в районе Яйшань (в Гуан-дуне). Династия Сун окончательно пала, вся страна оказалась вобвластиьзавоевателейбибихбпособников.юСистема административного управления завоеванными китайскими территориями налаживалась в течение длительного времени. Первоначально монголы передавали захваченные города и области в распоряжение тех военачальников-монголов, которые их захватили, или в руки киданей и китайцев, которые сдали их без боя. В результате до конца 20-х годов XIII в. значительная часть подчиненного монголам Северного Китая представляла собой полунезависимые владения, великоханская власть над которыми была довольно слаба. Однако уже тогда эти местные правители могли получать титулы и должности китайского образца, заимствованныебизбноменклатурыбимпериибЦзинь. Великоханская власть в Северном Китае была представлена наместником, которым в 1217-1223 гг. являлся полководец Мухали. При нем имелся некоторый штат доверенных лиц, ведавших делами управления, также носивших чиновные звания китайского образца. В 1224-1225 гг. одной из главных фигур в Северном Китае становится уйгурский вельможа Джафар, получивший должность даругачи - уполномоченного ханской ставки для контроля над сановниками, поставленными в завоеванных районах. Однако присутствие этих представителей верховной власти не мешало мелким властителям оставаться хозяевами положенияьнаюместах.
Создание имевшего установленные полномочия государственного аппарата в покоренных китайских землях началось после вступления на великоханский престол Угэдэя в 1229 г. Он предпринял шаги к упорядочению и усилению своей власти, используя китайский опыт администрирования в его чжурчжэньско-китайском преломлении. В 1230 г. советник хана, кидань по происхождению и китайский сановник по духу Елюй Чуцай подал ставке проект организации системы управления в Северном Китае. Проект был направлен на создание отдельной от управления кочевниками администрации для оседлого населения по китайскому образцу. Смысл заключался в сокращении удельной системы и в конечном счете.в усилении великохан-ской власти. Определенная часть монгольской феодальной знати резко выступила против этого, считая, что.можно и далее практиковать хищническую эксплуатацию завоеванных земель. Выдвигались даже предложения искоренить китайское население, а освободившиеся земли превратить в пастбища для скота. Перевесила,ьоднако,бболеебпрагматическаяб"китайская"бпартия. В 1230 г. территория Северного Китая была разделена на Юлу- нечто вроде провинций. Во главе их должны были стоять чжанли ("старшие чиновники"), которые руководили налоговыми управлениями (кэшуйсо) и по рангу приравнивались к темникам (командирам 10-тысячних отрядов) в районах с монгольским населением. В 1231 г. был создан высший гражданский административный орган - чжуншушэн ("Дворцовый секретариат") - во главе с Елюй Чуцаем. Начальнику секретариата подчинялись традиционные для Китая Шесть Ведомств (чинов, налогов, ритуалов, судебное, общественных работ и военное). В провинциях - лу - учреждались местные секретариаты - син-чжуншушэн. В 1237 г. Елюй Чуцай узаконил привлечение к службе 4030 китайских сановников и восстановил экзаменационнуюбсистемубдлябихботборабнабдолжности. Однако эти шаги не привели к быстрой и полной перестройке управления на китайский лад. На многих постах во главе администрации оказались крупные монгольские и чжурчжэньские вельможи. Они по-прежнему творили произвол, обирали население. Административный хаос увеличился в связи с расширением завоеванной территории в серединеб30-хбгодов.
Кроме того, в 1236 г. под давлением монгольской знати, упиравшей на сохранение традиций, Угэдэй роздал значительную часть территории и населения Северного Китая в уделы (фэнь да) своим родичам и военной верхушке. Попытка Елюй Чуцая избежать этого не увенчалась успехом. Он добился лишь учреждения в уделах даругачи, которые должны были ограничивать права владельцев в сборе налогов. Но последние практически оставались полными хозяевами своих уделов. Со смертью Угэдэя в 1241 г. Елюй Чуцай был отстранен от двора и позиции прокитайской группировкиьещеьболееьослабли. Построение административной системы управления было продолжено после вступления в 1260 г. на престол Хубилая и перенесения им велико-ханской ставки непосредственно в Китай - в Пекин - в 1264 г. В 1271 г. все владения великого хана были объявлены по китайскому образцу империей, получившей наименование Юань. В основу ее административной системы были положены китайские образцы, частично введенные при Угэдэе. Но сохранялись и особенности, отражавшие специфику тогдашнего политического положения. Наряду с Пекином (Даду) равноправными столицами считались Каракорум и Шанду (Ханбалчасун, позже - Кайпин). Высшим правительственным органом оставался чжуншушэн вместо трех правительственных палат, существовавших в Китае с VII в., пост начальника секретариата стал прерогативой наследника престола. Но так как наследнику полагалось жить в Каракоруме и управлять собственно Монголией, то этот пост оставался вакантным, а фактическое руководство секретариатом осуществлял "старший канцлер" (ю-чэнсян). При императоре учреждались "Военный совет" (шумиюань) и "Цензорат" (юйшитай), контролировавший работу чиновников. Секретариату по-прежнему подчинялись Шесть Ведомств. Существовали также управы (цзюй),бведавшиебразличнымибвидамибказенныхбремесел.
Территория страны была разделена на II провинций, управляемых местными секретариатами (син-чжуншушэн). Были там и местные Военные советы.
Постепенная китаизация административной системы империи Юань сказывалась в привлечении все большего числа китайских чиновников, подтверждении Хубилаем порядка экзаменационного отбора кандидатов на должности (1264 г.), юридической отмене в 1265 г. практики наследования должностей, четком разделении в 1278 г. функций военных и гражданских властей, применении китайского законодательства наряду с "Великой ясой"-кодексом, утвержденным Чингис-ханом. В 1325 г. представители китайского господствующего класса получили возможность покупать чиновные ранги. Однако в целом административная система оставалась не столь стройной, как это может показаться. Не говоря уже о том, что она была различной для входивших в нее Китая и Монголии, в некоторых районах страны существовали своего рода наместничества - сюачьвэйсы. Китайские национальные меньшинства управлялись своими предводителями - тусы - и облагались лишь данью. Часть территорий в Шаиьдуне, Шаньси, Хэбэе и других местах не входила в провинции, а подчинялась непосредственно Дворцовому секретариату, составляя своеобразный великоханский домен. Наконец, существовали упоминавшиеся выше уделы монгольской знати, практически выпадавшие из-под контроля центральной и местной администрации. Есть данные, что в уделы было передано около половины всех учтенныхбвбСеверномбКитаеьхозяйствбналогоплательщиков. Стремясь сохранить и закрепить свое превосходство над китайцами, монголы, как правило, занимали ключевые руководящие посты как в центральном, так и провинциальном аппарате. Доверяли они и выходцам из стран Центральной и Передней Азии, китайцев же предпочитали держать на должностях "помощников" начальников. Система экзаменов начала действовать лишь в 1314 г., функционировала нерегулярно и предоставляла преимущества монголам и выходцам из мусульманских стран. Многие чиновные посты доставалисьбвыходцамбизбханскойбгвардии.бГосподствобимпериибЮаньбвбзначительной мере основывалось на мощи армии. Основной ее силой оставались монгольские войска, не претерпевшие каких-либо существенных структурных изменений со времен Чингис-хана. В Пекине стояла ханская гвардия из 12 тыс. человек. Крупные силы были сосредоточены в районе Каракорума. Монгольские и китайские отряды стояли гарнизонами во всех значительных городах империи. Марко Поло свидетельствовал: "В каждом городе по меньшей мере 1000 человек [воинов], а иной город сторожат 10 тысяч,бабвбдругомб20,баютоьиь30бтысяч".
В своих отношениях с иноземными странами монгольские властители использовали традиционную китайскую доктрину предопределенного сюзеренитета (универсальной монархии). Однако, устанавливая посольский обмен, монголы стали требовать не номинальных, а реальных проявлений зависимости (приезда в ставку хана местных владык, присылки заложников, оказания помощи войсками и т.п.). Это встретило сопротивление во многих странах, которые вскоре стали объектом завоевательных походов юаньского двора. В 70-90-х годах XIII в. были предприняты попытки вторжения в Японию, походы в Бирму, Тямпу, Вьетнам и на Яву. Однако эти походы не привели к подчинению указанных стран; дипломатические и торговые связи с заморскими странами вошли в русло традиционного посольского обмена.
В состав империи после 1254 г. входил Тибет. Для его управления был создан особый орган, который возглавлялся ламой, имевшим большое влияние при монгольском дворе. Уйгурские города в Центральной Азии стали на долгие годы объектом соперничества между Хубилаем и боровшимся с ним Хайду. Империя Юань так и не смогла добиться контроля над этими районами. В реальной вассальной зависимости от юаньского двора находилось Коре (Корея), где было учреждено монгольское наместничество.
Во время монгольского владычества в Китае сюда совершили поездки ряд европейских миссионеров и купцов: Марко Поло, Джовани Монтекорвино (вместе с Пьетро ди Лукалонго и Николо из Пистойи), Арнольд из Кельна, Одорико Порденоне, Джовани Мариньолли. В этом отразились возросшая заинтересованность в торговле с Востоком и боязнь новых завоевательных походов монголов в Европу. Сведения, оставленные многими из этих путешественников, легли в основу первых реальных знанийбсредневековойбЕвропыбобКитае. Несмотря на свою военную мощь, монгольская империя не отличалась внутренней прочностью. С самого начала обширную монгольскую державу подрывали междоусобицы, вызывавшиеся раздорами в правящем доме и относительной самостоятельностью крупной военно-феодальной монгольской знати. Начавшаяся в 1260 г. борьба за власть между Хубилаем и Ариг-Бугой переросла затем в длившуюся почти 40 лет междоусобицу. В результате ко времени образования империи Юань обширные владения монгольских завоевателей распались на ряд самостоятельных государств, неподвластных великому хану. Борьба за престол при юаньском дворе вновь обострилась в 10-х - начале 30-х годов XIV в. Внутренние раздоры продолжались и при последнем императоре династии Юань - Тогон Тимуре (1333-1367). Все это сопровождалось разложением правящей юаньской верхушки: ослаблением власти императора, нарушением установленных государственных порядков, усилением произвола придворных и сановников. Попытки Баяна, ставшего канцлером, укрепить центральную власть и поднять утерянную боеспособностьбвойскбоказалисьбтщетными. Не оставалось покорным и угнетенное китайское население. В отдельные годы в конце XIII в. завоевателям приходилось усмирять от 200 до 400 мелких разрозненных вспышек сопротивления. В середине 30-х годов XIV в. народные движения против юаньских властей стали приобретать массовый характер. В 1351 г. началось восстание, поднятое буддийской сектой "Белый лотос" в округе Инчжоу (пров. Аньхуэй). Воины созданных ею отрядов носили красные повязки на голове, и эти формирования стали называть "красными войсками". Во главе восстания стояли Хань Шаньтун (который вскоре погиб) и Лю Футун. Возникали новые очаги восстаний со своими предводителями. В 1352 г. началось восстание под руководством Го Цзысина в Хаочжоу (Фэньяне, пров. Аньхуэй). Позже его возглавил Чжу Юаньчжан, который прочно обосновался в районе Цзицина (Нанкина) и успешно продолжил борьбу после разгрома монголами "красных войск" в начале 60-х годов. Укрепив и расширив свою базу в борьбе с соперниками за власть и влияние в Центрально-Южном Китае, Чжу Юаньчжан послал войска на север, в январе 1368 г. взял юаньскую столицу Пекин и провозгласил себя императором новой династии - Мин. Юаньский двор бежал в Монголию и вскоре полностью потерял свои оставшиеся владениябвбКитае.
Монгольское завоевание в Китае сопровождалось массовой гибелью людей и разрушением хозяйства. Особенно пострадали подвергшиеся первым волнам завоевания районы Северного Китая и Центральной равнины. Например, в 1213-1214 гг. здесь было разрушено и разграблено 90 городов, уничтожено несколько сотен тысяч мирных жителей, превращены в безлюдные пространства районы вдоль Хуанхэ на десятки и сотни километров. Население покоренных районов и сдавшихся городов считалось "захваченным в плен" и массами угонялось. Жители сопротивлявшихся городов часто полностью истреблялись, как это предписывалось традицией, культивировавшейся Чингис-ханом. Официальная статистика к концу XIII в. отразила резкоебуменьшениебнаселениябСеверногобКитая. Население Китая продолжало подвергаться нещадному обиранию и после прекращения военных действий из-за воцарившегося беззакония и произвола закрепившихся на местах монгольских военачальников и их ставленников. Однако часть монгольской знати и перешедшие на службу к монголам киданьско-чжурчжэньские и китайские сановники и феодалы были заинтересованы в налаживании определенной системы эксплуатации покоренных районов. В связи с этим многие крупные города в Северном и Центральном Китае уже на первых этапах монгольского завоевания избежали участи полного разрушения и уничтожения даже при оказании упорного сопротивления захватчикам. Примером служит сохранение Пекина в 1215 г. и Кайфэна в 1233 г. В этом плане характерно, что во время похода 1258-1259 гг. Хубилай стал бороться с грабежами и убийствами мирных жителей. В целом Центрально-Южный Китай пострадал от непосредственного завоевания гораздо меньше, чем Северный, так как ко второй половине XIII в. монгольские властители стали все больше перенимать существовавшие в Китае до этогобметодыбэксплуатациибнаселения. Начало было положено в 1230 г., когда Елюй Чуцай и его сподвижники попытались наряду с налаживанием административного управления навести порядок в налогообложении. Им удалось склонить ханскую ставку к введению системы налогообложения китайского образца. Этот порядок предусматривал централизацию сбора налогов и тем самым изъятие их из рук монгольских ставленников на местах. С этой целью в 1233 г. начались частичная, а в следующем году - всеобщая перепись населения и составление налоговых реестров. По окончании переписи в 1236 г. были установлены подушный, поземельный и подворный налоги. Подушный составлял от 1 до 0,5 ши зерна (1 ши тогда - около 95 л) с совершеннолетнего мужчины. Поземельный налог исчислялся с каждого му земли в зависимости от ее качества и колебался от 0,05 до 0,02 ши зерна. Подворные брали шелком и серебром. В 1267 г. ввели еще один подворный налог - на жалованье чиновникам. Помимо того существовали, как и прежде в Китае, различные дополнительные поборы и отработочные повинности (строительная, извозная, снабженческая и т.п.). Особенно тягостной для населения стала обязанность снабжать проезжавших через его территорию монгольских посланцев, полководцев и ханских родичей, передвигавшихся весьма часто и обычно с большим числом сопровождающих.
Эта система действовала в Северном Китае. Однако единообразия в обложении здесь не было. Например, при внесении подворных налогов существовало 7 категорий и 10 разрядов дворов, плативших различные суммы, не существовало единообразия и в пересчете собираемых шелком ставок на деньги. Существовала практика передачи части сбора налогов на откуп купцам (чаще мусульманского происхождения). В 1239 г. Абд-ар-Рахман получил на откуп весь налог в Северном Китае, внеся в казну сумму, превышавшуюьустановленныебналоговыебнормы. В Южном Китае была сохранена практиковавшаяся при Южной Сун система "двух налогов" (ляп шуй). В целом налоговое бремя в Южном Китае было заметно легче, чем в Северном.
Сбор налогов сопровождался всегдашним произволом чиновников и насилием со стороны местных монгольских ставленников. Это побуждало крестьян к бегству и уходу "под покровительство" крупных землевладельцев. Уже к концу 30-х годов XIII в. среди зарегистрированных хозяйств насчитывалось 350 тыс. беглых. Многие бежали на юг: это побудило монгольские власти ввести жесткую круговую поруку. Утяжеление бремени налогов в конечном счете вызвало массовые народные волнения начиная с концаб30-хбгодовьXIVв. Наряду с централизованной налоговой эксплуатацией в попавшем под монгольскую власть Китае продолжала, как и прежде, существовать частнособственническая эксплуатация значительной части крестьянства. Специфика заключалась лишь в некотором перераспределении крупных земельных владений, главным образом в Северном Китае. Монгольские завоеватели и их приспешники захватывали обширные владения из бывших казенных земельных фондов империй Цзинь и Сун, конфисковали земли сопротивлявшихся сановников и феодалов. Обширные владения были розданы монгольской знати и сотрудничавшим с завоевателями сановникам и военачальникам в виде дара. Значительные земельные угодья получили пользовавшиеся покровительством юаньского двора буддийские Монастыри. В Южном же Китае местные землевладельцы сохранили основную часть своей собственности. Действующие законоустановления четко отделяли эти частные земли (сы тянь, минь тянь) от казенных (гуань тянь), до земель общего пользования (гунбтянь)бибвыделенныхбвбуделыб(фэньбда).
Угодья, превращенные поначалу монгольской знатью в пастбища, со второй половины XIII в. возвращаются в полеводство и начинают обрабатываться, как и раньше, трудом мелких арендаторов и неполноправных работников. В центрально-южных районах страны система арендной эксплуатации на землях крупных и средних собственников осталась почти без изменений. В связи с этим в сельском хозяйстве Китая конца XIII - первой половины XIV в. наблюдается тенденция, обозначившаяся еще в Х - начале XIII в., - постепенное увеличение частных земельных владений и расширение арендных отношений. Способы увеличения частновладельческих угодий оставались прежними - открытый или завуалированный захват казенных и крестьянских участков, вынуждение крестьян идти "под покровительство" к "богатым и знатным", скупка земли, достаточно свободно практиковавшаяся в описываемый период.бУ крупных землевладельцев могли быть тысячи и десятки тысяч арендаторов. Арендная плата (рента) исчислялась либо с меры земли, либо из доли урожая. В среднем она колебалась от 1,3 до 2,6 ши зерна с му. В долевом исчислении рента могла достигать половины урожая. Центральное правительство неоднократно и безуспешно пыталось поставить пределы арендной платы. Вместе с тем оно стремилось отобрать часть ренты в свою пользу, предписывая южнокитайским землевладельцам помимо уплатыбналоговботчислятьбвбказнуботб1/3бдоб2/3бренты. Землевладельцы всеми способами (утайкой, подлогами, подкупом чиновников) пытались уменьшить выплату причитавшихся с их земли налогов или же вообще избежать их (не облагались лишь дарственные земли, удельные облагались частично). В 1295 г. была устроена проверка дворов с целью выявления скрываемых "под покровительством" богачей. В 1314-1315 гг. началась всеобъемлющая ревизия земельного фонда на предмет выявления утаенных от налогов площадей. Но довести это дело до конца не удалось.
В Северном Китае в хозяйствах монгольской знати, военачальников и их киданьских, китайских и прочих пособников широко практиковался подневольный, практически рабский труд захваченных при завоевании и порабощенных военнопленных и мирного населения - цюйкоу (вар.: цюйдин). Налоги за рабов назначались в половинном от ставки свободного простолюдина размере и уплачивались их хозяевами.
Немало цюйкоу было приписано к государственным землям. Они обрабатывали поля воинов в военных поселениях, насаждаемых монголами еще в 1252 г.
Казенные земли могли также обрабатываться государственными арендаторами. Их арендная плата была выше обычного налога, но ниже ренты на частных землях. Из казенных фондов выделялись также служебные земли для чиновников. В зависимости от ранга северокитайские чиновники получали от 2 до 16 цин земли, а южнокитайские - от 1 до 8 цин. К этим землям приписывались арендаторы в установленном количестве от 30 до более чем 700 человек. Взимаемая с них в пользу чиновника-хозяина арендная плата приблизительно совпадала с рентой на частновладельческих полях.
Широкое распространение в империи Юань получило храмовое землевладение. Буддийские и в меньшей степени даосские монастыри помимо упомянутого получения земель в дар пополняли свои владения путем покупки и захвата полей. Собственность многих монастырей исчислялась тысячами цин земли. Их угодья считались вечным владением и обрабатывались не только братией, но и приписанными или же переходившимибподбпокровительствобмонастырейбарендаторами.
Во время завоевательных походов монголов в Китай наибольшему разорению подвергались города. Это не могло не сказаться отрицательно на развитии в стране ремесла и торговли. Не способствовало прогрессу городской экономики и наличие в китайских городах монгольских гарнизонов. Но города Южного, особенно Юго-Восточного, Китая пострадали значительно меньше, чем на Севере и Центральной равнине. К концу XIII в., по свидетельству Марко Поло, городская жизнь возродилась. Из его описания следует, что китайские города того времени были многолюдны, благоустроенны и красивы. Взгляд европейца подметил здесь четкое имущественное и сословное расслоение, оживленную торговлю, наличие многих ремесел и определенную промысловую специализацию (в Сучжоу - шелк, в Дэхуа - фарфор, в Сианиб-бшелк,бпарча,бвоенноебснаряжениебибт.д.). Монгольские завоеватели ценили ремесло и нередко сохраняли жизнь ремесленникам в разоряемых городах. Захваченные ремесленники считались пленниками и распределялись между центральным двором (казной) и отдельными ханскими родичами, военачальниками и сановниками. В 1279 г. в реестровых списках числилось 420 тыс. различных мастеров. Казенные ремесленники работали в государственных мастерских, под присмотром старшин, получали сырье и довольствие от властей и сдавали им всю свою продукцию. В частном городском ремесле сохранялась профессиональная кооперация предшествующего времени - ханы, туани и т:д. Каких-либо структурных изменений в этих организациях не прослеживается. Интерес представляют сведения Марко Поло о ремесленных мастерских в Ханчжоу, насчитывающих от 10 до 40 работников, где хозяевабибмастерабсамибнебработают,баблишьбполучаютбдоходы.
Юаньское правительство, понимая выгоды, которые приносит казне торговая деятельность, в целом сохранило в этой сфере порядки, установленные в империи Сун. По-прежнему казна оставляла за собой монопольное право распоряжения добычей и перепродажей таких товаров, как соль, железо, драгоценные и цветные металлы, чай, вино и уксус, получая при этом (даже при передаче какой-то части этих товаров в частные руки) большие доходы. Был установлен торговый налог в 1/30 стоимости товара, существовало множество таможен, за соблюдением установленных правил торговли следили представители власти, практиковались принудительные закупки товаров по пониженным ценам. Правительство проявляло заботу о торговых путях и даже пыталось бороться с ограблением купцов путем требования возмещения их убытков местным населением. Особенным покровительством властей пользовались купцы, приезжавшие в Китай из стран Центральной и Передней Азии.
Заморская торговля в портовых городах юго-восточного побережья по-прежнему велась под контролем Управлений морской торговли (шибосы). После изъятия положенной доли в казну импортные вещи пускались в продажу. Выход частных китайских торговцев в море, и до этого ограниченный всевозможной регистрацией и контролем, в 1284 г. был вообще запрещен. Власти попытались наладить торговлю с помощью казенных кораблей. Но запрет, хотя и был подтвержден в 1315 г., оставался недейственным. В 1316 г. частную заморскую торговлю вновь разрешили на прежних условиях. Однако параллельно продолжилась практика снаряжения казенных торговых судов. Ситуация с торговлей в стране осложнялась финансовым положением. Еще со времен Угэдэя основным платежным средством становятся ассигнации. В 1260 г. были выпущены купюры девяти разных номиналов. Первоначально они обеспечивались драгоценными металлами. Но вскоре казна в погоне за прибылью стала выпускать ассигнации в неумеренном количестве. Ежегодный их выпуск в 1286 г. превысил уровень 1260 г. более чем в 27 раз. Бумажные деньги быстро обесценились. Это привело к тому, что в торговле стали предпочитать товарообмен. Одновременно возросла роль драгоценных металлов как средства платежа. Широкое распространение вбпериодбЮаньбполучилобростовщичество.
Монгольское завоевание внесло существенные коррективы в сложившуюся в империи Сун социальную структуру, дополнив ее элементами национального неравенства. Население страны было разделено на 4 категории: монголов, пользовавшихся наибольшими привилегиями и правами; выходцев из западных стран (сэмужэнь), служивших монголам и также занимавших высокое положение; китайцев, киданей и чжурчжэней, населявших бывшую империю Цзинь, а также территорию провинции Сычуань (ханьжэнь), которые имели более низкий социальный статус по сравнению с первыми двумя категориями; жителей бывшей империи Сун (наньжэнь), занимавших самую нижнюю социальную ступень. Это отразилось в первую очередь на положении в господствующих слоях общества. Монгольская знать и сэмужэнь оттеснили китайскую элиту не только от руководства армией и военными делами, но в значительной мере и от командных высот в административном управлении. Представители двух первых прослоек получали больше всего уделов, дарений земли, щедрых выдач из казны. Если северокитайские чиновники могли иногда достигать довольно высокого положения, то в некоторых районах на юге многие "знатные и богатые" были реально приравнены к положению простолюдинов. Нерегулярность и неэгалитарность экзаменационной системы при Юань также сужали возможность к выдвижению представителей господствовавшей прежде элиты. Лишь в середине 20-х годов XIV в. можно проследить некоторое улучшение отношения юаньских властей к традиционно.господствовавшим в Китае слоям, что, однако, не изменило общей ситуации.
Среди эксплуатируемых классов и сословий самой заметной чертой описываемого времени было резкое увеличение неполноправного населения. Прежде всего это были упоминавшиеся выше захваченные "в плен", т.е. порабощенные во время завоевания цюйкоу (цюйдины). Их положение мало отличалось от рабского: они могли продаваться хозяином, не смели на него жаловаться, подвергались более жестоким, чем обычные простолюдины, наказаниям, не имели права вступать в брак со свободными, их дети наследовали статус родителей. Кодексы законов приравнивали их к имуществу хозяина. Правда, во время переписи 1234-1236 гг. было приказано тех цюйкоу, которые проживают отдельно от хозяина и ведут собственное хозяйство, считать обычными крестьянами, платящими налоги государству. Однако патронаж хозяина над ними не мог исчезнуть бесследно и в какой-то мере должен был сохраняться. Помимо того существовали домашние рабы - цзяну (число которых у отдельных монгольских сановников достигало нескольких десятков тысяч), военные рабы - цзюньну, используемые в армищ казенные и храмовые рабы и зависимые. На начальных этапах завоевания" рабство попадали и люди учено-служилого сословия (шэньши). Были и случаи обращения завоевателями покоренного населения в буцюй - категорию неполноправных работников, распространенную в Китае в III-VIII вв. При Хубилае запретили захватывать и обращать в рабство полноправный люд. Но пополнение слоя рабов продолжалось путем самопродажи и продажи членов семей разорявшимися крестьянами, что приняло во времена Юань широкие размеры. Существовалибдажебспециальныебрынкибработорговли.
Особенностью описываемого периода было не просто количественное увеличение неполноправных слоев населения, но и более широкое их использование в земледелии и скотоводстве; в неполноправное положение попала также большая часть ремесленников. Труд государственных ремесленников был принудительным, профессия в обязательном порядке наследовалась их потомками, браки ограничивались, казна держала их на установленном рационе пищи и наборе одежды.
Что касается положения полноправного (свободного) крестьянства - миньху, то оно по-прежнему не отделялось официальной социальной гранью от нетитулованных, "простых" землевладельцев, живших эксплуатацией чужого труда. Его положение в целом оставалось приблизительно таким же, как и в Х-ХII вв. (если не считать возросшего произвола властей). Но количественно эта категория крестьянства несколько уменьшилась за счет увеличения неполноправных слоев и арендаторов. В некоторых районах Центрально-Южного Китая в целях контроля над населением принудительно насаждались общины (лицзя) из 20 дворов. В 1271 г. было предписано создаватьбобщиныбизб50бдворов. В процессе завоевания много монголов-воинов со своими семьями и имуществом переселилось в Китай, особенно в северные и центральные районы. Их социальный статус, даже в том случае, если они не становились надзирателями лицзя, был выше, чем рядового китайского населения. Но отмечались случаи их разорения и даже продажи ими в рабство членов сво

Дата добавления: 2014-11-06